Текст книги "Брачные обычаи страны Ши-Зинг (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Ун-По закончил тренировку побитых мужей и ушел проводить спарринг с Лайлин, а те остались, им он велел прибираться. Вот они и прибирались, строя планы мести. И чего Хангу пришла на память история, как его братья отомстили ему тогда, таская его по двору, привязанного к лыже, кто знает, но глаза у коварных доморощенных курильщиков опиума Минга и Пая и Тиймуна так и засверкали зловредным огнем, а Гаран тихо затрясся от предвкушения.

Так вот. Ун-По нравились тренировки с шестами? Отлично! Пока он спал, эта троица привязала его к трем соединенным вместе шестам, и потом тренировалась, таская его по двору и развлекая самыми сладкими речами. Но это еще не все. Они обнаружили его позорную слабость – Ун-По боялся щекотки. Сами понимаете, когда Ханг, незаметно наблюдавший за этим баловством из-за угла, насмеявшись вдоволь, объявился и грозным голосом велел прекратить щекотать и освободить Уна-По, освобожденный накинулся на обидчиков, как разъяренный тигр. Ханг тут же скрылся у себя в комнате, а те трое в свою очередь спрятались за широкой спиной улыбающегося Гарана. Гаран подбоченился, закрывая проход, и Уну-По оставалось только рычать, пытаясь пролезть щелку, которая оставалась между телесами Гарана и стеной. Гаран вроде поддался и позволил, а потом слегка притиснул господина восьмого мужа к стенке. В общем, все они дружной кучей повалились на пол, кого там придавили, и кто орал благим матом, неизвестно, но Ханг понял, что пора прекращать забаву. Он вылез из своего убежища и завопил:

– Сейчас же прекратить! А то я все расскажу Лайлин!

И ведь подействовало.

С того дня, как ни странно, мужчины стали лучше ладить друг с другом, стараясь по возможности проявить все свои способности. Ун-По больше никого не третировал, а остальные отнеслись к ежедневным тренировкам всерьез, и слушались его безоговорочно. Так что в их мирке теперь головой был Ханг, а крепкой, надежной рукой – Ун-По.

Что касается тщательно охраняемых семейных постельных тайн, то, поучаствовав в них однажды, господин начальник городской стражи, он же восьмой муж, решил, что его священный долг – охранять сей великий секрет блаженства как зеницу ока.

Глава 9.

Ханг оказался прав в своих прогнозах.

Они за три месяца потихоньку обросли еще двумя мужьями, дом пришлось сменить на гораздо более просторный, теперь уже у нижней стены императорских садов. Разумеется, в новом доме тоже был сад, красивый, ухоженный, но все равно, все тут же дружно кинулись благоустраивать жилище своей любимой Госпожи.

Интересен был тот момент, что новыми мужьями Лайлин становились люди не только далеко не бедные, но занимающие значительное положение в обществе и даже дворяне. Однако, она умудрилась так их всех объединить и обласкать, что никто не чувствовал себя обделенным, не кичился своим положением (особенно после того, как каждому вновь прибывшему рассказывали знаменитую историю с бамбуковой лыжей), и никого не пытались презирать или третировать. Очевидно, на огонек ее красоты слетались все-таки достойные люди, способные видеть хорошее друг в друге. Кроме того, у каждого были свои тайные пристрастия, а ничто так не объединяет, как общая тайна и общее наслаждение. Конечно, можно долго недоумевать, как это нектара ее цветка хватало на такое количество шмелей, но дело в том, все они своими тайными пристрастиями так гармонично дополняли друг друга, что сладкого хватало абсолютно всем.

Любила ли она их? Нет, но она их всех очень любила. Понимайте, как хотите, это было именно так. Вспоминала ли она своего седьмого мужа? Нет, но она никогда его не забывала. И шкатулку ту больше никогда не открывала.

Теперь мужей у Лайлин было десять, и это дошло до императора. Тот подивился, так как среди бедноты несколько мужей у одной женщины никого не удивляет, но чтобы вот так, в богатом районе, богатые люди согласились делить одну женщину... Он не понимал. А раз не понимал, решил не обращать внимания на сплетни. Император был уже в преклонных годах, да и своих жен и наложниц у него было столько, что он и половины из них никогда не видел. Чего еще проявлять интерес к какой-то чужой жене?

Однако к ней стали проявлять нездоровый и даже враждебный интерес достойные матери и жены города. Особенно с тех пор, как молодой дворянин Пинар-Заг-Ван, наслушавшись речей своей матушки о том, что эта Лайлин аморально себя ведет, живя напоказ со столькими мужчинами, что подошел к ней во время вечернего выступления с обвинительной речью. Бедный мальчик, она просто взглянула на него и улыбнулась, когда он стал высказывать ей свои обвинения в безнравственности. В тот же вечер молодой человек входил в ее спальню, как новый одиннадцатый муж.

Ханг пришел к выводу, что ему нужно открыть при ресторане небольшой тотализатор и принимать ставки, кто станет следующим. Так он и сделал. Вы не представляете, какой высоты достигали ставки. Еще Ханга беспокоили размеры брачного свидетельства, они становились уже неприличными, этак, ему скоро придется блюдо на шее таскать. Причина была в том, что в отличие от простолюдинов, имевших одно имя, у дворян было два имени, у титулованных дворян – три, а у аристократов – четыре. И каждое имя надо было вписывать в свидетельство. Он стал подумывать о том, чтобы сделать мраморную стелу перед входом в его дом и там высечь на мраморе имена мужей. Так еще никто никогда не делал, Ханг расплылся от гордости, он станет первооткрывателем новой моды!

***

Надо сказать, что чиновник Сандар не успокоился, он все-таки съездил в Там-Бин. Но никакого купца Вэя там не нашел. Говорили, что тот подался на север, в страну Фивер. Зато ему встретился господин Кан, который очень заинтересовался семьей господина Ханга, имеющего красавицу жену Лайлин. Кан долго не мог простить себе, что не догадался сразу искать их в Кай-Ма-Ранде. Где лучше всего затеряться, как не в столице?! Он выехал немедленно.

***

В тот вечер ничего не предвещало беды. Лайлин пела, ее мужья занимались своими делами, кто-то из них работал, кто-то отдыхал. Шенг как всегда патрулировал заведение, следя за порядком. Он был несколько удивлен, когда только что вошедший гость вдруг застыл, а потом резко подошел к нему и спросил, указывая на парные клинки у него на поясе:

– Откуда это у тебя?

– А тебе зачем знать? И вообще, кто ты?

– Меня зовут Кан, и я интересуюсь клинками работы этого мастера. Это же клинки Майона?

– Да. Мне их подарил Ханг.

– Ханг? Это тот, у которого жену зовут Лайлин? Ты не мог бы проводить меня к нему?

– Отчего же, пошли.

Кан сдерживал свою ярость и улыбался. Он, наконец, нашел убийцу брата, и теперь ничто его не остановит. Они проходили через зал, когда Кана увидела Лайлин, ей показалось, что она увидела привидение. Что тот наемник, Мун восстал из мертвых. Она побледнела как смерть и, видя, как они направляются в кабинет ее старшего мужа, тут же пошла следом. Это не укрылось от Уна-По, он еще никогда не видел Лайлин в таком волнении, а потому поспешил вслед за ней. Когда они вошли в кабинет, Кан держал меч у горла дрожащего Ханга и, едва сдерживаясь, чтобы не зарезать его раньше времени, шипел сквозь зубы:

– Ты, как тебя! Шенг, брось меч, если не хочешь, чтобы я зарезал его тут же.

Шенг предпочел не злить лишний раз этого сумасшедшего, положил меч и отодвинулся. Ему совсем не хотелось, чтобы Хангу по его милости пустили кровь. Как глупо вышло... А незнакомец между тем продолжал:

– Ты ведь узнал меня, Ханг?

– Я тебя никогда не видел... – пискнул Ханг.

– Но ты видел моего брата, не так ли, – прошипел Канн, указывая на клинки на поясе Шенга и обращаясь к нему, – Снимай!

Шенг не сразу понял, тогда Кан посильнее прижал меч к шее Ханга. Ханг уже догадался, что жуткое прошлое настигло его, он только замахал на Шенга руками и умоляюще наморщился.

– Снимай!!!

– Да, да, сейчас... – забормотал тот, снимая ремень и мучительно соображая, как бы исправить положение.

– А теперь ты, – он обратил свое внимание на трепещущего за свою жизнь Ханга, – Ты расскажешь мне, как тебе удалось убить моего брата.

– Нннн-н-н...

Ханг в ужасе застыл, не зная, что сказать, а начавший звереть Кан с удовольствием пустил ему кровь. Лайлин не выдержала:

– Это я убила твоего брата.

– Что? – не понял Кан.

– Это я убила твоего брата, – повторила она.

Канн отбросил Ханга, как кучу тряпья, и двинулся к ней.

– Что ты мелешь, женщина?

Ун-По, до этого момента внимательно наблюдавший за происходящим, понял, что Лайлин не лжет, и поспешил вмешаться. Прежде всего, он дал знак Шенгу, чтобы тот прикрыл старшего мужа госпожи, а сам заговорил с Канном как представитель закона, показав символ власти:

– Господин Кан, я начальник городской стражи. Этот случай необычный и должен быть вынесен на суд императора. Вам лучше убрать оружие, иначе будете объявлены вне закона.

Начальник городской стражи поднес к губам серебряный рожок, и через несколько секунд в помещение стали сбегаться стражники. Бешенство клубилось в глазах Кана, но он вложил меч в ножны.

***

Кан был препровожден в одну из камер в крепости городской стражи и оставлен под строгим присмотром до суда. В ту ночь Ун-По забрал в крепость и Лайлин, он опасался за ее жизнь, а так обеспечить безопасность драгоценной женщины ему было легче. Кроме того, его интересовало, что же произошло на самом деле. Он зашел к ней в камеру поговорить.

– Лайлин, расскажи мне, как все было.

Она какое-то время смотрела в угол, потом заговорила бесцветным голосом:

– Не всегда наша жизнь была такой, как сейчас. Раньше мой старший муж продавал мой цветок за деньги.

Ун-По не совсем понял, что она имела в виду, потому что и теперь Ханг брал за это деньги, но предпочел дослушать.

– У моего мужа было два брата, редкостные скоты. Они находили и приводили желающих купить меня. Как-то раз ночью, – она помедлила, – Эти животные привели того наемника. Все они были пьяны и еще пили, и Ханга напоили. Если бы он был трезв, он бы не позволил... Может, ничего бы и не случилось... А впрочем, все происходящее к лучшему. Хорошо, что так случилось.

– Но что же случилось?

Лайлин подняла на него глаза и сказала:

– Этот наемник купил три раза, и предложил братьям поучаствовать. Похотливые твари тут же согласились! Иметь меня втроем. Три раза.

– Но мы... ты...

Сейчас Ун-По чуть не выболтал их преступные семейные тайны. Тайны, о которых ни одна душа не должна была знать. Он спохватился, метнулся к двери, проверить, не подслушивают ли их. И только удостоверившись, что в коридоре никого нет, он вернулся к разговору.

– Лайлин, но тебе же это нравится, – зашептал он, оглядываясь, – Почему же ты его убила? Надо было рассказать все чиновнику, и их бы наказали по закону.

– Если бы его нашли, если бы чиновник не был взяточником... Много если, – она перевела дыхание, – Я убила не только его, я убила и братьев Ханга, перерезала им глотки и отрезала их поганые гениталии.

Ун-По был поражен.

– Как тебе это удалось?

– Не спрашивай. Просто дождалась, когда они совсем потеряют себя от удовольствия.

– Но почему? – так и понял Ун-По.

– Потому, что они сделали это насильно! – крикнула Лайлин, – Насильно! Как ты не понимаешь?! Представь, что тебе насильно засовывают...! Представил? Чтобы ты сделал?

– Лайлин, я мужчина, меня нельзя изнасиловать.

– Да? – она выразительно взглянула на него.

И мужчина вынужден был признать, что теоретически можно, и даже в разных вариантах. А на практике... Ун-По не хотел даже думать, каково это на практике. Потому нерешительно забормотал:

– Закон...

– Закон?! В тот момент эти скоты не помнили про закон! Разве закон запрещает женщине владеть оружием?

– Нет, такого в законе нет...

– А разве закон запрещает ей защищать себя и свою честь с оружием в руках?

– Нет, женщина не может защитить себя, – Ун-По снисходительно улыбнулся, – Это дело мужчин...

Она пристально смотрела ему в глаза, и начальник городской стражи осекся.

– Закон не запрещает женщине защищать себя с оружием в руках. Ты права...

Женщина отвернулась. Потом встала и отошла к стене, повернувшись к нему спиной. Ее голос звучал устало:

– Оставь меня. У меня завтра будет трудный день, я устала.

– Лайлин...

– Ты такой же. Вы мужчины, не видите в нас людей, не хотите видеть...

– Лайлин...

– Уходи, Ун-По. Я устала.

Он подчинился и вышел.

В кабинете его ждали остальные мужья Лайлин. Он велел всем успокоиться и идти домой. Завтра все они пойдут на суд к императору. Они не хотели расходиться, нервничали, но Ун-По применил власть. Наконец, все разошлись, он остался один.

Начальник городской стражи, честный воин Ун-По, думал над словами жены всю ночь. Он не мог не признать ее правоты и правды. Но вот признает ли император... Хватит ли его авторитета, его сил, чтобы защитить ее... Ун-По не знал.

***

Рано утром следующего дня к ней пробился Ханг. Его трясло от волнения и страха за свою Госпожу. Он обнял ее ноги, проговорив:

– Лайлин, девочка моя золотая, ты спасла мне жизнь. Если тебя осудят, я умру вместе с тобой.

Лайлин ласково улыбнулась и погладила Ханга по щеке:

– Не рано ли ты собрался на тот свет, господин старший муж?

От ее шутки Ханг просто разрыдался.

– Ну-ну, – успокаивала она его, – Перестань, лучше приведи меня в порядок. Меня нужно помыть, причесать, одеть. Я должна быть сегодня очень красивой. Сделай это для меня.

– Да, да, моя Госпожа...

Он всхлипывал, но руки уже сами делали привычную для них, любимую работу. Когда Ун-По вошел в камеру, чтобы забрать ее на суд императора, он в очередной раз поразился ее красоте, спокойствию и уверенности. Она явно что-то задумала. Внезапно у него стало так задорно на душе, начальник городской стражи даже почувствовал себя моложе. Он уважительно склонился перед ней и пригласил ее на выход.

Все мужья Лайлин, за исключением седьмого мужа, господина Вэя, ждали ее снаружи и нервничали. Лайлин удовлетворенно улыбнулась, глядя на своих мужчин. Их, конечно, было многовато для одной женщины, даже слишком, если верить правилам приличия. Но кто придумал эти правила? И почему много?

Она действительно кое-что придумала, и если ее задумка выгорит... Сегодня госпожа Лайлин собиралась победить. Видя свою жену улыбающейся и спокойной, мужчины тоже немного успокоились. Процессия двинулась в императорский дворец.

Ун-По счел своим долгом сказать то, о чем он думал всю ночь:

– Ты как?

Она пожала плечами.

– Может быть, все-таки устроим тебе побег? – зашептал он ей на ухо, Я уже все подготовил, по дороге расставлены верные люди, мы...

– Ты готов на это ради меня? – также шепотом спросила его Лайлин.

– На все. Я готов на все, чтобы спасти тебя. Также как и они все, – он показал на ее мужей.

Лайлин легко вздохнула полной грудью, хорошо, когда тебя любят.

– Спасибо вам, что любите меня. Спасибо. Но со мной все будет хорошо. Не бойтесь.

Глава 10.

Поскольку Госпожа Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По Танар-Си Ван-Шен Пинар-Заг-Ван была достаточно скандально известная особа в верхнем и нижнем городе, на судилище собралась масса народа. Кан ждал ее на месте. Он смотрел на Лайлин так, словно уже нанизывал ее печень на вертел, чтобы поджарить и съесть. Собрались и уважаемые матери семейств и почтенные жены славного города Кай-Ма-Ранда, чтобы насладиться зрелищем, как эту недостойную осудят на казнь. Однако было много народу, сочувствующего знаменитой певице Лайлин. В общем, можно сказать, это было зрелище века.

Затрубили трубы, объявляя появление императора. Лайлин встрепенулась, поддалась волнению в последний раз, а потом отключила эмоции. Сейчас ей предстоит серьезный поединок, для нервов будет другое время. После. Лицо ее озарила кроткая улыбка.

На судилище появился в сопровождении личной охраны и двух жен Император Мин-Кай-Лаон-Сит-Сэнг. Лайлин очень внимательно смотрела на человека, которого ей сегодня предстоит убедить в своей правоте. Пожилой мужчина, лет шестидесяти пяти – семидесяти, рыхлый, на вид слабосильный и болезненный. Одутловатая морщинистая кожа, выражение легкой брезгливости и хронического переутомления на лице. Но. При этом всем очень живой и умный взгляд. Взгляд человека, всю жизнь лишенного возможности делать то, чего ему хотелось бы.

– Мы с вами поладим, Ваше Императорское Величество, – подумала про себя Лайлин, склоняясь в глубоком поклоне.

Императору было скучно. Он выслушал несколько дел, предшествовавших их делу с Каном, Лайлин обратила внимание на то, что приговоры император выносил быстро и справедливо. Наконец настал их черед, глашатай объявил дело:

– Господин Кан обвиняет госпожу Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По Танар-Си Ван-Шен Пинар-Заг-Ван в убийстве его брата Муна.

Народ на судилище разом вздохнул и напрягся в предвкушении незабываемого удовольствия. Кан, как истец выступал первым. Пока он говорил, император во все глаза разглядывал эту женщину, о которой в его городе столько сплетничали. И, надо сказать, был впечатлен.

Он видел женщину высокого роста, стройную, крепкую, сильную и гибкую на вид. Император невольно глянул на своих изнеженных и обморочных жен и испытал некоторое недовольство своей хилой собственностью. Но больше всего его поразило ее прекрасное лицо с изящными чертами, а точнее – глаза. Горящие спокойной силой и уверенностью необычные серые глаза и янтарными прожилками. Красавиц император видел великое множество, и глаза у них были и черные, и зеленые, и голубые, и серые... Да, разные у них были глаза. Но эти глаза, в них светился свободный ум, сила, огромная сила...

Так... Что там мелет этот Канн? Придется прислушаться. Он оборвал эмоциональное выступление разгневанного мужчины, горящего жаждой мести:

– Кан, в чем ты обвиняешь эту женщину? В двух словах.

– Она посмела убить мужчину. Моего брата. Это преступление, за это ее надо казнить!

– Разумеется, это преступление, но мы на суде, Кан, и потому мы выслушаем, что она может сказать в свое оправдание.

Кан злобно сопел, но императору не возразишь.

– Итак, женщина, Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По Танар-Си Ван-Шен Пинар-Заг-Ван, ты слышала, в чем тебя обвиняют?

– Да, Ваше Императорское Величество, – Лайлин низко поклонилась.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Лайлин кротко улыбнулась, это начало напоминать игру, от которой император получал удовольствие.

– Ваше Императорское Величество, он нарушил закон.

– Какой закон он нарушил?

Народ на судилище зашептался.

– Это не желательно обсуждать во всеуслышание... – Лайлин специально напустила туману, чтобы разжечь интерес.

– Говори.

– Что записано в законе о сексе?

Это знали все сидящие здесь люди, потому что закон был одинаков для всех и никогда не нарушался. А закон, как вы помните, предписывал секс только за деньги. И начиная сексуальные отношения с женщиной, мужчина должен помнить, что допускается только один вид использования, и только одна поза, при которой женщина располагается лежа на спине. Дабы ей (женщине) было удобно. Если женщина замужем, то здесь вступает в силу право старшего мужа.

– Мы все знаем, что гласит закон. Ответь, он не заплатил денег?

– Заплатил.

– Тогда может, он не заручился согласием старшего мужа?

– Заручился.

– Тогда в чем дело? Где же он нарушил закон?

– Ваше Императорское Величество... Ах... Мне придется рассказать все... – Лайлин изображала краснеющую скромность, а у всех сплетников аж слюни текли от предчувствия грязного скандала.

– Рассказывай, женщина, – императору самому не терпелось услышать, он даже непроизвольно оглянулся, а потом подался вперед.

– Это было так. Мы тогда жили на горном хуторе в одном дне пути к востоку от Там-Бина. У моего мужа было два брата, недостойных брата... Они приводили покупателей на мой цветок... В общем, однажды ночью они привели наемника Муна, брата господина Кана. Все трое были сильно пьяны, но пили еще, и напоили моего господина старшего мужа Ханга. Ханг по праву старшего мужа позволил наемнику Муну переспать со мною за деньги...

– Но пока что все в пределах закона. За что же ты его убила?

– Все начинается отсюда. Воспользовавшись тем, что мой муж был пьян и не мог контролировать ситуацию, Мун предложил недостойным братьям моего мужа в нарушение закона иметь меня втроем одновременно.

– Это как?! – поразился император.

Народ на судилище просто зашелся от любопытства. Все шумели и галдели, ломая мозги в попытке представить, как это можно сделать. Пока стража восстанавливала тишину, Лайлин кротко улыбалась.

– Продолжай, – у императора глаза горели от любопытства, был на все готов, лишь бы дослушать эту пикантную историю до конца.

– Ваше Императорское Величество, эти недостойные так и поступили, обманув моего мужа, и нанесли ему тем самым страшное оскорбление. И сделали это насильно, совершенно не считаясь с моей волей.

Эта женщина так и не рассказала, как именно было нанесено оскорбление! Император, желавший знать все грязные подробности, почувствовал досаду, словно ребенок, лишенный сладкого. Но, тем не менее, не мог не признать:

– Да, ты права. Это было страшное оскорбление и преступление, достойное смертной казни. Но ты должна была сказать старшему мужу, он бы все рассказал чиновнику и эти недостойные были бы казнены. Закон был бы восстановлен.

– Да, Ваше Императорское Величество. Закон был бы восстановлен. Но как быть с оскорблением чести и достоинства моего старшего мужа, а значит, и моей чести и достоинства? Наемник Мун вместе с братьями моего мужа могли скрыться, даже покинуть страну.

– Их бы искали.

– Да, может быть полгода, а может десять лет, но непременно нашли бы. Наши чиновники неуклонно исполняют свои обязанности, – поклон в сторону чиновников, – Но что делать с оскорблением чести и достоинства? Как должно поступать в этом случае?

– В таких случаях все решает поединок, – ответил главный военноначальник Уман-Тхе-Вар-Санг, впервые вмешавшийся в этот разговор.

– Благодарю, господин Уман-Тхе-Вар-Санг, – Лайлин поклонилась ему, – Ответьте, запрещает ли закон жене, в случае, если муж не в состоянии выступить на поединке, защитить его честь?

– Нет, – неохотно пожевав губами, ответил военноначальник, – Не запрещает. Потому что такого еще никогда не бывало!

– Все бывает когда-нибудь впервые, – она кротко улыбнулась.

– Ты хочешь сказать, что убила Муна на поединке?

– Да, – скромно потупилась Лайлин, – Я убила на поединке наемника Муна, а также двух братьев моего мужа, посмевших нанести ему такое неслыханное оскорбление.

На судилище стояла мертвая тишина, а Лайлин добавила:

– Я перерезала им глотки и отрезала те органы, которыми это страшное оскорбление было нанесено.

Шум и вопли, которые в этот момент поднялись, оглушили всех. Кто-то кричал, что Лайлин надо убить, кто-то наоборот, что ее надо помиловать и признать правой, и таких было намного больше. Но самое громкое высказывание, вызвавшее всеобщую реакцию, принадлежало одной из немолодых уже женщин, из тех, что натерпелись достаточно на своем веку:

– Молодец, женщина! Так надо поступать с каждым, кто наносит нам и нашим мужьям оскорбление и действует насильно! Отрезать их мерзкие отростки!

При этих словах все присутствующие женщины дружно зашумели, грозно сверкая глазами. А мужчины, и первый из них император, незаметно схватились за свои ээээ... в общем, за то, что надо беречь.

Когда шум улегся, император спросил, прочистив горло:

– Но как же ты смогла убить на поединке воина, наемника?

– Мой отец, Вайон, был воином, великим мастером меча. Он тренировал меня и научил пользоваться всеми видами оружия. Очевидно, предчувствовал, что это поможет мне защитить честь своего мужа.

– Ты дочь Вайона? – император помнил великого мастера меча и преданного воина.

– Ваше Императорское Величество, – попросил слова Ун-По, – Я могу подтвердить, что госпожа Лайлин прекрасно владеет оружием, мне с огромным трудом удалось победить ее на поединке.

Надо сказать, что присутствующие дружно челюсти отвесили, а император промолвил неожиданно тоненьким голоском:

– Так вот чем вы в супружеской спальне занимаетесь...

– Ээээ... Нет. Но после того поединка я на госпоже Лайлин женился, – Ун-По приосанился и принял гордый вид.

– После этого я бы тоже на ней женился... – пробормотал император.

Он некоторое время молчал, опустив голову, потом выпрямился на троне и огласил приговор:

– Женщина Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По Танар-Си Ван-Шен Пинар-Заг-Ван признана полностью оправданной от всех обвинений.

Громкие вопли и неприличные прыжки ее мужей вызвали кое у кого удивленные взгляды, но общего веселья не испортили. Император поднял руку, прекращая крики и шум:

– Кану назначается принести ей извинения и штраф, в том размере, в каком она посчитает нужным. Раз уж она защищала честь мужа, так пусть и решает сама, чего эта честь стоит.

– Ваше Императорское Величество, я благодарю за неслыханную милость, оказанную мне, и по своей воле передаю свои права в этом деле своему старшему мужу, – женщина снова низко поклонилась.

– Суд окончен, – объявил император, – А госпожа Лайлин будет моей гостьей.

Видя, как заволновались ее мужья, он добавил:

– Разумеется, вместе со всеми мужьями.

***

Кан, проигравший процесс, готов был лезть на стенку с досады, подумать только, эта мерзкая, скользкая и хитрая баба сумела так повернуть все в свою пользу, что стала чуть ли не национальной героиней! Бесстыжая, императору глазки все время строила! Что ж тут удивляться, что она теперь в фаворе, а ему штраф платить, да еще и перед этой ядовитой гадиной извиняться! Да он лучше свой язык отгрызет! Да он скорее сдохнет! Да он...

А ноги сами несли Кана к тому месту, где находилась Лайлин.

Но ему не удалось даже приблизиться к ней. Его встретила стена из разнокалиберных, но одинаково воинственно настроенных мужей. Впереди стоял старший муж Ханг. По его хищной улыбке Кан заподозрил, что ничего хорошего его не ожидает.

– Моя Госпожа жена, Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По Танар-Си Ван-Шен Пинар-Заг-Ван, передала мне все права в этом деле. Так что извинения будешь приносить мне, – Ханг осклабился, как крокодил, – И размеры штрафа буду определять тоже я.

Вот когда господин Кан, попавший в цепкие лапы старшего мужа госпожи Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По Танар-Си Ван-Шен Пинар-Заг-Ван, проклял тот день, в который он вздумал искать мести. Ибо мстительный Ханг припомнил ему все те неприятные минуты, что он провел по его милости с мечом у горла. А потому, помимо извинений, размер штрафа был таким, что на эти деньги можно было выстроить еще одну защитную стену вокруг города Кай-Ма-Ранда. И теперь, раз у него не было достаточной суммы денег, еще десять поколений семьи Кана должны были выплачивать проценты. Такова цена, которую он заплатит по слову императора...

Господин Кан был в полуобморочном состоянии. Народ на судилище еще не весь разошелся, кое-кому удалось насладиться этой сценой.

***

Наказания, как известно, бывают разные. И все они признаны возыметь эффект. Самым страшным наказанием, как ни странно, является наказание стыдом. Но вот самым действенным... Самое действенное наказание, после которого все быстро усваивают свою неправоту и стремятся впредь не совершать подобных ошибок, является наказание деньгами.

***

Но несчастному несказанно повезло, ибо госпожа Лайлин была так любезна, что скосила долг до одной десятой. В результате он был так рад и счастлив сбежать куда глаза глядят, что благословлял эту добрую женщину всю оставшуюся дорогу до дома.