Текст книги "Брачные обычаи страны Ши-Зинг (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Кан не поддался на лесть, он и так порядочно устал вытягивать клещами из этого старого сребролюбца крупицы информации.

– И что?

– Как что? Уже ночь была на дворе, а они все равно пошли. Уж очень ваш Мун хотел с ней переспать... да... Больше мы их не видели.

– А где живет этот Ханг?

– Вот в этом все и дело. Ханг здесь больше не живет. У них в ту ночь на хуторе случился пожар, сгорели все.

– А мой брат?!

– Какой брат?

– Мун!!!

– Эээээ... Не сердитесь, господин... Я же говорю, больше мы их не видели. Не сердитесь.

– Где был дом этого Ханга?

– Ээээ...

Взбешенный Кан бросил на стол еще одну монетку.

– Спасибо господин, мальчик вас проводит.

Хозяин постоялого двора щелкнул пальцами, и мальчишка разносчик тут же подошел, чтобы отвести господина к сгоревшему хутору Ханга.

Там действительно было пепелище. Кан долго ходил, пытаясь найти хоть какие-то следы. И нашел. Обгорелые кости, черепа. Всего три. А еще он нашел меч, арбалет и колчан с болтами, но нигде не нашел те самые парные клинки. Кан хорошо помнил и меч, и клинки работы знаменитого оружейника Майона, он сам подарил их брату.

– Мальчик, кто раньше жил на хуторе?

– Здесь жил Ханг с братьями Харангом и Ганном. И еще их жена Лайлин.

А черепа-то всего три. Нечисто здесь, нечисто!

– Клянусь, я узнаю, что здесь произошло, и всем отомщу, – думал Канн.

В том, что один из трупов его брат, сомнения отпали, когда он увидел кольцо на руке одного из скелетов. Большая кисть со скрюченным мизинцем, точно так же как и у Кана. И кольцо простое серебряное, такое же, только у Кана внутри выгравировано 'Мун'. Он снял с руки мертвого брата кольцо, посмотрел на гравировку. Там была, как он и ожидал, короткая надпись 'Кан'. И тогда Кан понял, что не успокоится, пока не отыщет виновных в смерти брата.

Глава 7.

На пятый день седьмой муж господин Вэй уже сидел в постели, опершись на подушки. Лайлин собственноручно кормила его крепким бульоном, а он послушно ел, и при этом беззастенчиво разглядывал ее. Ей хотелось поежиться, его взгляды ощущались словно прикосновения, она даже слегка разозлилась на себя, что так странно реагирует. Бульон в пиале закончился, и она уже собиралась встать, как Вэй быстрым движением схватил ее за руку. Женщина в первый момент хотела было резко дать отпор, но потом вспомнила, что мужчина ранен и просто стала мягко отнимать руку. Но не тут-то было. Вэй удержал ее, а когда Лайлин хотела возмутиться, улыбнулся ей и сказал:

– Прошу, не заставляй меня делать резкие движения.

Она замерла, оставив свою руку в его ладони.

– Куда ты спешишь, Лайлин? – пальцы нежно поглаживали ее запястье, – Побудь со мной еще. Расскажи мне, что творится в мире.

– Черт с тобой, – подумала Лайлин, а вслух сказал, – Хорошо. Что желает узнать мой седьмой муж?

– О, много чего желает... – он смерил ее раздевающим взглядом, от которого Лайлин вдруг стало жарко, потом продолжил, как ни в чем не бывало, – Ну, во-первых, что нового в городе?

– Хммм, хитрец, – подумала женщина, мягко пытаясь отнять свою руку, но тот не отпускал, а причинять ему боль не хотелось.

– В городе... – она помедлила, – Ищут какого-то беглого преступника. Говорят, важная птица, мятежник.

– Да? Как интересно?

– Да. Говорят, что он подстрекал народ к бунту...

– Хммм... И что?

– Ну, говорят еще, что он был ранен, но успел скрыться, и теперь за его голову назначена награда.

– Что ты говоришь? И большая награда?

– Большая.

Лайлин назвала цифру, Вэй поморщился:

– Да, черт побери, большая. Не повезло бедняге.

– Не знаю, господин седьмой муж. Возможно, ему повезло против ожидания? Что-нибудь еще желаешь знать?

– Да, – его пальцы поползли вверх по руке женщины, – Ты придешь еще сегодня?

Лайлин прищурилась.

– Если ты будешь вести себя хорошо. Пусти меня, мне пора.

Он разжал пальцы, но перед тем как совсем отпустить, приложился к ее ладони губами. Лайлин вздрогнула, непонятные новые ощущения пронизывали ее от его взглядов и прикосновений. Женщина смутилась и постаралась уйти поскорее, вслед ей несся негромкий чувственный смех наглого седьмого мужа.

А за дверью стояли Тиймун, Шенг и Пай, и тихо завидовали этому счастливчику Вэю. И как никто из них раньше не догадался заболеть?

***

Уже у себя в комнате Лайлин задумалась, непрост, ох непрост этот ее седьмой муж. Невольно в памяти всплыло его красивое волевое лицо, наглое лицо, поправила себя женщина. Наглый взгляд! Наглый! Но что-то в нем ее притягивало. Когда он сегодня поцеловал ей ладонь, Лайлин захотелось превратиться в кошку и ластиться к нему, выпрашивая ласку.

Этого. Еще. Не хватало.

Чтобы мужчина имел над ней такую власть. Никогда.

Поэтому, проанализировав свои собственные реакции на этого, как она его назвала Вэя, Лайлин решила, что ем незачем больше к нему ходить. И так поправится. А потому сегодня с ним пусть посидит Ханг. Она криво усмехнулась:

– Вот пусть теперь Хангу глазки строит. Хангу как раз положен день отдыха.

***

Но планы наши кажутся нам хорошими, пока мы не начнем приводить их в исполнение.

***

Дело в том, что Лайлин недооценила способности своего седьмого мужа к экономике и дипломатии, а также алчность финансового гения Ханга. Не говоря уже о том, что ее весь день тянуло в комнату Вэя как магнитом, и приходилось прикладывать все свои душевные силы, чтобы не поддаться искушению.

А со старшим мужем они спелись практически мгновенно. После того, как Вэй порекомендовал Хангу не баловаться с меняльными столами, попросту открыть банк, Ханг был его со всеми потрохами. Он и сам не заметил, как выложил Вэю все свои коммерческие проекты, тот кое-что одобрил, сделал некоторые замечания и рекомендации. В общем, через несколько часов это уже был тандем единомышленников, в котором руководящая и направляющая роль принадлежала Вэю.

Господин седьмой муж удовлетворенно откинулся на подушки, искоса поглядывая на Ханга, а тот светился внутренним светом, и мыслями весь был уже там, в мечтах, открывая филиалы своего банка во всех провинциях. Самое время, решил Вэй.

– Ханг, ты старший муж, так что я должен, чтобы купить у тебя право... – начал он, но слова почему-то вылезали с трудом.

Вэй увидел, как мгновенно потухли глаза старшего мужа, и он вернулся из мечты на землю. А когда попытался продолжить:

– Я ведь до сих пор не поблагодарил тебя...

Ханг вскинул руку и сказал:

– Нет.

– Что нет? – не понял Вэй.

– Ты не меня должен благодарить, а Лайлин.

– Странно, – подумал Вэй, качнул головой и приподнял брови, вся эта ситуация казалась ему странной и непривычной.

Старший муж прекрасно понимал, что этот человек, очевидно, богат и знатен, слишком уж него был властный и, несмотря на все перенесенные им невзгоды, все равно ухоженный вид. Надо полагать и женщин у него было много, а значит, он не привык с ними считаться.

– Ничего, это поправимо, – сказал про себя старший муж.

А Вэй между тем снял с шеи довольно толстую золотую цепь и протянул Хангу со словами:

– И все-таки, по закону я должен купить у тебя ночь, чтобы вступить в права седьмого мужа, – он двусмысленно улыбнулся.

Ханг внимательно посмотрел на мужчину и очень серьезно проговорил:

– Только если Лайлин сама этого захочет.

У Вэя аж рот приоткрылся от изумления, а Ханг, видя его не совсем адекватное состояние, ловко выхватил из пальцев мужчины цепь и встал, собираясь выйти. Уже в дверях он обернулся и с несколько ядовитой улыбкой сказал:

– Я пришлю Шенга.

– Тьфуууу! – мысленно прокричал ему вслед Вэй, – Какие-то вы все тут чересчур таинственные и странные! Не мешало бы с вами со всеми разобраться! Терпеть не могу Шенга, из него слова не вытянешь!

Он, конечно, забыл о том, что в этом доме он и есть самая таинственная и странная персона, скрывающаяся от императорского правосудия.

***

Вечером прекрасная Лайлин пела в ресторане, и все время твердила про себя:

– Не пойду к нему. Не пойду!

То же продолжалось и по дороге домой. Уже дома, поняв, что уснуть она все равно не сможет, Лайлин сказала себе:

– В чем дело, черт побери!? В чем дело? Я просто пойду и проверю состояние раненого. Вдруг ему стало хуже, вдруг жар, вдруг рана открылась? Я просто обязана проверить.

Внутренний голос на эти речи только скептически улыбался.

Было уже поздно, когда она, наконец, решила пойти проведать Вэя.

– Наверное, он уже спит. Да, конечно, спит, должен спать. Ведь уже поздно. Я только проверю и все...

Лайлин тихонько открыла дверь. В комнате было довольно темно, на тумбочке у кровати горел маленький светильник. Мужчина лежал, прикрытый до пояса простыней. Через грудь и плечо шла повязка, закрывающая раненый бок. Повязка чистая, без пятен крови, но все-таки надо подойти проверить. Она сейчас, тихонько проверит и сразу уйдет...

Мужчина открыл глаза. Черт бы его побрал, он не спал!

Застигнутая его взглядом врасплох, Лайлин замерла посреди комнаты.

– Я ждал тебя.

– ...

– Я ждал тебя весь день... и вечер...

И почему у него такой голос... как будто гладит ее мехом изнутри...

– Я, – Лайлин откашлялась, потом бодрым тоном продолжила, – пришла проверить, не сбилась ли повязка, и нет ли у тебя жара.

– Так подойди, проверь...

Черт бы его побрал! Почему она трясется как заячий хвост?!

– Просто подойди, проверь повязку и уходи! – твердила она себе.

Но сделать это было не так-то просто, пока женщина добралась до постели раненого, у нее сбилось дыхание и пересохло в горле, а ладони взмокли от непонятного волнения. Надо просто не показывать своего волнения, просто не показывать...

Ну вот, повязка в порядке, жара нет, можно уходить. Но он снова завладел ее руками.

– Посиди со мной.

– Зачем? Тебе уже лучше и сиделка не нужна.

– Зато мне нужна жена... – низкий рокочущий шепот, теплые губы прикасаются к пальцам.

У Лайлин закружилась голова, стало вдруг страшно и сладко. А он продолжал шептать, целуя пальцы:

– Лайлин, почему ты дрожишь? Ты меня боишься?

– Я... не боюсь тебя... – голос ее прерывался.

– Вот и хорошо. Побудь со мной...

Между тем губы потихоньку продолжали свое путешествие по рукам Лайлин, вызывая сладкую дрожь и непрошенное томление.

– Довольно, Вэй. Перестань...

– Перестать что? – промурлыкал он, продолжая свое дело, – Разве тебе не нравится?

– В том-то и дело, что слишком нравится, – думала она, но вслух сказала, – Перестань делать так.

– Делать так? – спросил Вэй, целуя ее руку в сгибе локтя, – Или вот так? – пальцы коснулись шеи, погладили за ушком, зарылись в волосы на затылке.

– Нет... – встрепенулась женщина.

– Нет? – внезапно он притянул ее к себе и прижался губами к губам.

Лайлин еще никогда никто не целовал. Она застыла на мгновение от новых, неизведанных ранее ощущений. Таких... таких... Но тут она услышала свой стон и действительно испугалась. Вырвалась из его рук и метнулась к двери. Он опять смеялся ей вслед своим проклятым колдовским смехом.

– Ты придешь ко мне сама.

– Нет!

– Ты придешь.

Черт бы его побрал, этого наглого, самоуверенного типа!

– Потому что никто не даст тебе того, что могу дать я.

Она не стала дослушивать, а просто выбежала за дверь, желая скрыться от этого голоса, который переворачивал все внутри. Потом она заперлась в своей комнате, пытаясь осмыслить все и взять себя в руки, а еще лучше – заснуть.

Все шестеро собрались за дверью ее спальни, не решаясь побеспокоить свою Госпожу. Им было грустно и одиноко, мужья чувствовали себя брошенными, как забытые дети. Ханг, как самый уравновешенный из них, постарался как-то овладеть ситуацией и, сделав бодрое лицо, зашептал:

– Так, всем спать! Завтра дел полно. Спать-спать. Видите, наша девочка устала, чего столпились, дышите тут громко, как буйволы, сопите, спать ей мешаете. Быстро, чтоб вашего духу здесь не было, быстро, быстро!

Те потоптались и разошлись, никто не стал возражать. Но Ханг понимал, как впрочем, и каждый из них, что в их жизни что-то изменилось.

***

Вэй оказался прав. Она пришла к нему сама, на седьмой день, ночью.

Все это время Лайлин боролась с собой, а потом вдруг поняла, что должна. Должна узнать, как это бывает у женщины с мужчиной. Она помнила, как нежно относились друг к другу ее отец и мать. Так может...

Если она не попробует, то никогда не узнает. А еще она чувствовала, что Вэй скоро уйдет. Об этом он никогда не заговаривал, но и не было нужды, и так понятно, что ему просто надо переждать момент. Не будет же он всю жизнь сидеть у нее в спальне, не смея высунуть носа на улицу. А значит, не стоит терять время.

***

Оказывается, мужчина может доставить женщине столько наслаждения...

Она никогда и не подозревала, что может так чувствовать, так переживать снова и снова эту прекрасную смерть и новое рождение...

Лайлин проснулась утром совершенно счастливой. Солнце пробивалось сквозь легкие шелковые занавески, уже день, сколько же она спала? Женщина сладко потянулась и повернула голову, взглянуть на своего седьмого мужа, ставшего в эту ночь ее настоящим мужем и главным мужчиной. Она была в постели одна. Его не было, а на подушке лежало соцветие глицинии и небольшая записка, аккуратно свернутая и вложенная в кольцо, что было на указательном пальце у Вэя.

Ушел.

Все правильно. Получил, что хотел и ушел. Так глупо. Смешно, на что она надеялась? Лайлин даже нашла в себе силы, чтобы рассмеяться. Села, развернула записку, отложив кольцо на прикроватную тумбочку.

'Лайлин, благодарю тебя за все. Обстоятельства вынуждают меня уйти, но однажды я вернусь. Прости меня, если сможешь. Вэй'

Она снова свернула записку, вложила ее в кольцо, спрятала в карман, оделась и вышла из спальни.

***

В этот день все было как всегда, она ходила, улыбалась, пела. А в голове метались мысли. Боже, как хорошо, что она никогда не забывала, да и Ханг не дал бы ей забыть про смазку. Не хватало только забеременеть от этого урода! Боль, как от тупого ножа, терзала сердце и не давала нормально дышать. Если бы она умела плакать, как все женщины...

Непрошенными возвращались ощущения, тело не желало слушаться хозяйку, оно сладко сокращалось при воспоминаниях о наслаждении. Разве она могла бы в это поверить? Ее столько раз имели так, как предписывал Закон, в лучшем случае было просто неприятно, а тут...!!! Почему с ним, за что? За что ей это? Впрочем, пошел он к черту! На нем свет клином не сошелся! У нее будут другие, еще лучше, чем этот... седьмой муж. Будет лучше, если она отключит эмоции.

Улыбка на лице, голос ровный, все идет, как надо.

Но только ведь тех ее шестерых, которые дышали ею, не обманешь. Они поняли, что, уйдя, седьмой муж унес с собой ее сердце. И что делать им теперь, как утешить свою Госпожу, никто не знал, они молча страдали вместе с ней.

Это неопределенное состояние тянулось еще два дня.

На третье утро Лайлин опять сидела в своей беседке, подставляя лицо утреннему ветерку и размышляя о том, как много чего может произойти за десять дней, вдруг на садовую дорожку, как раз в том месте, где тогда перелез через стену Вэй, упал тяжелый кожаный мешочек. В первый момент Лайлин остолбенела, потом кинулась к стене, в надежде увидеть того, кто его сюда подбросил, она, разумеется, догадалась, чьих это рук дело. Но внизу никого уже не было.

Лайлин вернулась, подобрала мешочек и пошла к себе в комнату. Там она его открыла, в мешочке было золото. Много. Плата за ночь.

Так больно ей еще никогда не было.

Слезы сами брызнули из глаз, дыхание вдруг стало судорожным. Лайлин рыдала и не могла остановиться. На необычный шум примчались ее мужчины и потрясенно застыли в дверях. Никто из них еще никогда не видел ее такой. Ханг не мог смотреть, как она плачет, у него сердце кровью обливалось. Но что делать? Что? Он бросился перед ней на колени, заглядывая в лицо:

– Лайлин, девочка моя золотая, Госпожа моего сердца, не плачь. Не плачь! Не надо! Хочешь, мы найдем и вернем его?!

– Да, Госпожа, ты только скажи, мы его из-под земли достанем, – шумел Шенг.

– Мы всю страну перевернем! – поддакивал Пай.

– Только не плачь! – умолял трясущийся от переживаний всем своим огромным телом Гаран.

Они обступили ее со всех сторон, стараясь утешить. Но она продолжала рыдать.

Поэт Минг прошептал:

– Ты любишь его...

Руки Ханга опустились, он попытался встать и отойти, остальные тоже стали отодвигаться. Но Лайлин не отпустила их, она утерла слезы:

– Вас я тоже люблю.

Тиймун грустно улыбнулся и сказал:

– Не так, как его, моя Госпожа.

Тогда она подняла к ним руки, притягивая всех в свои объятия:

– Нет. Я люблю вас всех. Я люблю вас, потому что вы моя семья. И каждый из вас дорог мне. И вас я ни на кого не променяю, вы лучшее, что есть в моей жизни.

Они обняли ее со всех сторон, а всех их обнял Гаран, и так просидели еще долго. Может, кто-то и плакал, может нет, это не важно. Важно другое.

То, что когда-то начиналось просто как секс, купленный за деньги, переросло в глубокую сердечную привязанность, объединившую этих людей в такую необычную, странную, но очень крепкую семью. Семью, в которой у людей нет тайн друг от друга.

Наконец Ханг спросил:

– А что же будем делать с ним?

– Ничего, – ответила Лайлин, – Просто будем жить дальше, как будто ничего не происходило.

– Но...

– Для меня его больше нет, – тихо сказала женщина, – Он сам выбрал свой путь, а нам надо идти своей дорогой.

Хангу и остальным стало от этих слов легче на душе. Старший муж решил разрядить обстановку шуткой:

– Кстати, если вдруг спросят, где наш седьмой муж, надо всем говорить, что по окончании своей недели он вернулся в Там-Бин. Потому что деньги кончились!

И все засмеялись, даже Лайлин. Постепенно мужья разошлись по делам, сегодня ее оставили дома, обойдутся своими силами, а ей надо отдохнуть. Она не стала отдавать мешочек с золотом Хангу, а спрятала его в шкатулку, где уже хранились подсохшая кисть глицинии, записка и кольцо. Потом она заперла шкатулку на ключ.

***

Странно, но именно в тот день Лайлин впервые почувствовала себя женщиной. Известное дело, женщина становится женщиной по-настоящему только после того, как ей разобьют сердце.

***

У Вэя тоже было тяжело на душе, и уйти тогда было совсем не просто. Он сразу понял, что Лайлин женщина необыкновенная, и даже не красота тому виной, а внутренняя сила и вольный дух. Ночь, проведенная в ее объятиях, навсегда останется с ним, как главная драгоценность его мужских воспоминаний. Но у него выбора не было. Какой может быть выбор, когда тебя ждет полная опасностей жизнь государственного преступника, посмевшего открыто выступить против императора? Тщательная конспирация и тайная борьба, теперь его удел. На все имущество наложили арест, друзей трясли на допросах, кое-кто пострадал за причастность к его побегу. Хвала небесам, ему посчастливилось влезть тогда в сад к Лайлин, а не к кому-нибудь другому. Вспоминая ее мужей, он не мог не улыбнуться и, что греха таить, вздохнуть от легкой зависти, что он вынужден уйти, а все они могут остаться с ней рядом.

А потому тот, кого Лайлин назвала именем Вэй, дал себе слово, найти ее после всего. Если останется в живых.

Глава 8.

Жизнь шла своим чередом, но не все было так просто. Чиновник Сандар не забыл наведаться к Хангу в надежде познакомиться, наконец, с седьмым мужем, которого он вписал в брачное свидетельство. Ханг отшучивался и переводил разговор на другие темы как мог, но императорскими чиновниками не становятся просто так. Их подбирают из людей, обладающих просто собачьим нюхом. А потому, когда Ханг веселым голосом сказал:

– Ой, этот Вэй через неделю, когда слез, наконец, с моей девочки и пришел в себя, за голову схватился. Ха-ха! Он же все деньги просадил! Ха-ха... Стал просить у меня в долг, но я же не сумасшедший! Вот еще, давать ему в долг, а он их вернуть не сможет! Я ему сказал, чтобы он шел зарабатывать. Ну, он и вернулся в Там-Бин. Зарабатывать. Ага.

Чиновник только покивал, изображая радостную улыбку, а сам решил проверить, что там за купец Вэй из Там-Бина. Да и Ханга тоже, и его семейку тоже не мешало бы проверить. Для этого он пошел к начальнику городской стражи, господину Ун-По и рассказал ему все. Тот как услышал, что речь идет о знаменитой певице, красавице Лайлин, решил заняться этим делом сам. Он не раз бывал в ресторане семьи Ханг, послушать ее дивное пение, и еда там была отменная, и сад, и гостиные, в которых народ собирался покурить и обсудить последние новости ему тоже нравились. Но больше всего – красавица Лайлин. Потому чиновнику Сандару было предложено взять отпуск и отправляться в Там-Бин, а он, Ун-По, займется наблюдением за семьей Ханг здесь. Уйдя от начальника городской стражи, чиновник Сандар долго плевался и проклинался. Подумать только! Обвести его, старого лиса, вокруг пальца как мальчишку! Этот Ун-По хитер, ничего не скажешь.

***

Ун-По не стал откладывать это дело в долгий ящик. Он полдня провел, всячески приводя в порядок свою внешность, и к вечеру являл собой образчик столичного щеголя и благоухал, как цветущий сад. Сначала он решил незаметно понаблюдать за ними в ресторане. И как всегда, заслушался пением и засмотрелся на красоту. Но, надо сказать, что тушеные куропатки тоже заслуживали внимания. Ун-По даже на некоторое время забыл, зачем пришел. Однако, он был слишком дисциплинированным, чтобы окончательно раствориться в удовольствиях. А потому, когда Ханг появился в зале, он подозвал его и пригласил за свой столик.

Ханг узнал начальника стражи и напрягся, но виду не подал.

– Господин Ун-По, мы рады Вас приветствовать в нашем скромном заведении.

– Ах, не скромничайте, Ханг, ваше заведение лучшее в городе.

– О, я польщен.

Ханг поклонился, изобразив скромный румянец, лихорадочно раздумывая, что понадобилось начальнику стражи, было у него нехорошее предчувствие. Когда начальник стражи начал задавать свои вопросы, Ханг понял, что тот чувствительный орган, которым он чуял неприятности, никогда не ошибается. Выхода другого нет, придется задействовать Лайлин. А потому он рассыпался мелким бесом, и в конце концов, пригласил начальника городской стражи к ним домой. Предупредил Лайлин, та только взглянула на своего старшего мужа и выразила глазами согласие. Они уже понимали друг друга без слов. Какие могут быть слова и вопросы, когда им грозит опасность?

Сегодня программу в ресторане свернули пораньше, недогулявшие гости возражали, но Ханг был непреклонен. Потом он вернулся к Уну-По, которого и проводил в парадную гостиную своего дома. Там его ждала Лайлин.

Ун-По был воином из простых, не титулованных дворян. Честным и умным. Всего в жизни он добился сам. Но личная честность не мешала ему отслеживать и отлавливать разнообразных преступников и разбираться в хитросплетениях заговоров. Но, повторимся, он был честен и ценил это качество в других. В остальном же, Ун-По был здоровый неженатый мужчина лет тридцати пяти, худощавый и сильный, таких как он, шрамы, полученные в различных боях, только украшают. Росту выше среднего, волосы и глаза имел темные. Лицо умное, суровое. Оружием владел виртуозно.

Надо сказать, что этот мужчина нервничал весь вечер, волновался, ведь ему предстояло, наконец, приблизиться к женщине, на которую он давно уже в тайне любовался. И теперь, входя в комнату, он испытывал совершенно юношеское волнение. А когда красавица подняла на него глаза, вдруг потерял голос, и так и не смог ответить на ее приветствие. Лайлин негромко засмеялась, пригласив гостя присесть за столик напротив нее. За дверью гостиной бесшумно столпились ее мужья, все волновались, какого черта надо у них начальнику стражи.

Постепенно, подкрепив свою решимость стаканчиком вина, которое Лайлин ему предложила, Ун-По обрел дар речи:

– Госпожа Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй, я верно назвал?

– Верно, господин Ун-По, – она улыбнулась.

Когда она так улыбалась, Ун терял нить разговора. Ему надо было собраться, придется выпить еще стаканчик.

– Я видел ваших шестерых мужей, а где же седьмой?

Он вглядывался в ее лицо очень пристально, ища в нем признаки страха или смущения, но нашел лишь грусть.

– Мой седьмой муж господин Вэй решил, что деньги важнее жены, и отправился зарабатывать деньги.

Она горько рассмеялась, а у Уна-По сжалось сердце, он был готов своими руками удавить того, кто расстроил эту прекрасную госпожу. Дальше разговор ушел на городские новости, погоду, моду, знакомых и родственников. Каково же было изумление Уна-По, когда он узнал, что Лайлин дочь знаменитого мастера меча Вайона. Он знал Вайона. Правда Ун-По был молодым воином, когда они встречались, но он прекрасно помнил того, кто был в свое время для него непререкаемым авторитетом и учителем.

Однако, еще больше он был поражен, когда Лайлин рассказала, что отец учил ее владеть оружием. Ун-По не поверил. Тогда она вызвала его на бой. Конечно, он мог отказаться под тем предлогом, что не может сражаться с прекрасной женщиной, но ни за какие блага он бы не отказался, его уже трясло от предвкушения.

– Что получит победитель? – низким голосом спросил он.

– Все, что захочет, – дерзко ответила Лайлин.

Узнав о готовящемся поединке, Шенг и остальные занервничали, Шенг пытался даже биться вместо Госпожи, но Ханг, которому были известны в полной мере ее таланты, успокоил всех:

– Не надо волноваться, наш гость великий мастер меча, и он ни в коем случае не поранит нашу жену.

На что Ун-По клятвенно обещал, что не нанесет прекрасной Лайлин ни одной царапины.

Они сошлись с мечами в саду. Никогда в жизни воин Ун-По не видел ничего прекраснее этой женщины-воина. Она двигалась легко, нападала мгновенно, словно разом со всех сторон. Он не ожидал, что придется рубиться с ней в полную силу, и только благодаря тому, что был старше, опытнее и сильнее, он смог выбить у нее из рук меч. Впрочем, и тут его не оставляло подозрение, что она ему поддалась.

На ее вопрос, чего он хочет за победу, он ответил без колебаний:

– Я хочу стать твоим мужем.

Лайлин могла бы улыбнуться, но она не стала этого делать, она изобразила досаду и отправила его разбираться с этим к старшему мужу Хангу. Ханг был поражен. Да, поражен, впечатлен и слегка озадачен. Попросил десять минут на размышление и выскочил в коридор, там его уже поджидали остальные. Все они отправились в спальню к Лайлин, куда она ушла, чтобы помыться после боя.

– Лайлин, как быть?

– А как ты считаешь, Ханг?

– Я думаю, он нам нужен. Защита, статус... Но если он узнает...

– Ханг, я думаю, – прищурилась Лайлин, – Я правда думаю, что и у него есть свои тайны...

– Так я соглашаюсь?

Остальные тоже приблизились и зашумели.

– Да. Соглашайся.

– Что ж. Нас теперь будет на одного больше. Надо будет содрать с него побольше денег. Мммм... Он поможет мне с открытием банка... Лайлин, я сейчас! Не мойся без меня!

Дальше Ханг был уже в своей стихии.

В общем, чиновника Сандара подняли среди ночи, чтобы торжественно вписать господина начальника городской стражи Уна-По в брачное свидетельство и в книгу записей о Лайлин. Сандар был зол, как сто чертей, и только обильные подношения со стороны Уна-По, а также вино и прекрасная еда, которой его потчевали Гаран и Пай, помогли ему переварить степень коварства господина начальника городской стражи.

***

Ханг сегодня мыл, умащивал благовониями и смазывал свою Госпожу с особой тщательностью, при этом его явно что-то беспокоило. Наконец старший муж не выдержал:

– Лайлин, девочка моя, с тобой правда все будет хорошо? – прошептал он и воровато оглянулся на дверь, – Он ведь не такой как мы...

– Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Знаешь, он мне даже понравился.

– Ну, если так, – выдохнул с облегчением Ханг.

Он ведь совершенно искренне переживал за жену. Лайлин и так еще душой не отошла после исчезновения Вэя, а тут новый муж. Но раз она спокойна...

Ханг вышел, пригласив в ее комнату восьмого мужа.

А Ун-По, добившись права войти как муж в спальню своей нежданно обретенной жены, стоял на пороге, не решаясь войти, смущенный как мальчишка.

– Войди, господин восьмой муж.

– Приветствую тебя госпожа Лайлин Ханг Пай Минг Гаран Тиймун Шенг Вэй Ун-По.

Голос его был хриплым от волнения и желания. Женщина поманила его к себе, и он вошел к ней, словно погрузился в омут, заперев за собой дверь.

***

Сандар наконец ушел. К Гарану и Паю, развлекавшим его беседой присоединились остальные. Ханг пошел послушать под дверями жениной спальни, все ли в порядке. Убедившись, что все идет как надо, он вернулся, присел к остальным и глубокомысленно заметил, потягивая вино:

– Этот Вэй, он как будто дверь нашей Госпожи открыл. Теперь, попомните мое слово, у нас скоро мужей еще прибавится.

Возразить на эти слова было нечего, хотя, все они с ностальгической грустью вспоминали свою тихую жизнь в Там-Бине.

***

А в своей спальне довольная Лайлин, глядя на уснувшего после трудов праведных восьмого мужа, думала, что жизнь хоть и переменчивая, но неплохая штука. И иногда перемены бывают к лучшему. У них все получилось очень хорошо, оказывается, Закон тоже неплохая штука. Она взглянула на суровое лицо Уна-По, морщинки разгладились во сне, уголки губ слегка приподняты в легкую улыбку, волосы растрепались, закрыли лоб. Во сне он выглядел моложе и счастливее. Он чем-то напоминал Лайлин отца. Пожалуй, это дар Божий, что она смогла заполучить его в мужья.

Лайлин подумала, что было бы, если вместо Ханга ее купил бы Ун-По? Она не могла себе ответить. Кроме того, и Ханг, и остальные мужья были дороги ее сердцу. Сейчас она даже не представляла, как жила бы без них. А потому, все происходящее к лучшему, хорошо, что все случилось именно так, как оно случилось. Она погладила своего нового мужа по щеке и постаралась уснуть. Правда перед глазами, когда она их закрывала, почему-то все равно вставал ее сбежавший седьмой муж Вэй.

***

Обосновавшись в доме Лайлин, новый восьмой муж, господин начальник городской стражи, немедленно начал наводить порядок в этом богемном мирке гаремных бездельников. Подумать только, трое их шести балуются курением опиума! Разумеется, им было высказано, что они изнежены и бесполезны, как бабы, и в случае нападения на госпожу, от них не будет никакого толку, ну может, кроме Шенга (Шенг на эти слова смачно сплюнул). А потому, он лично займется их физической подготовкой. А также спаррингами с Лайлин, но это было уже чистое удовольствие.

Ханг не мог не согласиться со словами восьмого мужа, как-то незаметно занявшего пост негласного главного мужа. То есть у него, у Ханга спрашивали разрешение, но командовать изволили сами. Впрочем, немного тренировок этим лентяям не повредит, а он, Ханг, за всем понаблюдает. Да.

Первая же тренировка мужей во дворе окончилась довольно печально. Ун-По появился во дворе со связкой бамбуковых шестов, Шенг ухмылялся, остальные кривились и морщились, в итоге начальник городской стражи отлупил всех. Но с особым, можно сказать, циничным удовольствием он шлепал по необъятной заднице неповоротливого Гарана. Ханг порадовался тому, что был как всегда прав, выбрав себе роль наблюдателя и руководителя. Все-таки хорошо быть старшим мужем.