Текст книги "Осторожно! Мечты сбываются (СИ)"

Автор книги: Екатерина Карабонцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Осторожно! Мечты сбываются.

Екатерина Карабонцева

Be careful what you wish for,

'Cause you just might get it all…

(Будь осторожен со своими желаниями,

они все могут осуществиться…)

Пролог

В один из самых обычных вечеров, когда упакованный магазинный бутерброд и бутылка пива были готовы заменить Крису ужин, он уселся перед телевизором и начал бесцельно переключать каналы. Он никогда не задерживался ни на чем, что касалось музыки, по телевизору он этого не мог выносить. Все получилось совершенно случайно. Он просто отвлекся на откупоривание бутылки всем, что попадалось под руку, как, вдруг, до его слуха донеслось следующее:

– Вам удалось покорить такие вершины, о которых многие могут только мечтать. Скажите, какое еще заветное желание ждет своего часа?

– Неужели разрешено только одно желание? В сказках обычно обещают минимум три…

– Вы готовы раскрыть нам тайну трех поставленных Вами перед собою целей?

– Почему бы нет? Все очень просто. С самого детства я мечтаю о трех вещах: купить черную Ауди ТТ, получить премию «Грэмми» и спеть дуэтом со своим любимым рок-исполнителем одну из его песен.

– Замечательно! И кто же этот счастливчик?

– Не думаю, что эта новость станет для него таким уж большим счастьем, но это Крис Ривер…

С этими словами Крис устремил взгляд на экран. Рядом с корреспондентом стояла молодая и довольно красивая девушка. Медно-каштановые пряди вьющихся волос обрамляли всю видимую часть ее силуэта. Ранее ему не встречались обладательницы столь роскошных локонов. Или, возможно, он мало обращал внимания на женщин? Его мать в молодости была очень красивой, но она всегда носила короткие стрижки. В жизни же ему не доводилось видеть такую густую, соблазнительную копну. Он прислушался к диалогу:

– Интересный выбор, учитывая тот факт, что Крис Ривер – довольно неоднозначная и скандальная фигура. К тому же, он уже далеко не на пике популярности.

– Глупости! – возмутилась красавица, – Крис Ривер – это лучшее, что случалось с миром рок-музыки за все годы ее существования! Это человек, способный очень тонко чувствовать и переживать происходящее и доносить эти эмоции до людей в своих песнях. Во всей нынешней эстраде вместе взятой нет и доли той искренности, какая кроется в его репертуаре!

– Ну, а как же Вы? Вас называют открытием в мире музыки.

– Мне пока сложно отождествлять себя с современными знаменитостями, хоть я и не считаю себя лишенной таланта. И все же я для себя пока остаюсь отдельным явлением, не перекликающимся ни с кем из известных музыкантов…

Последующие слова растаяли, словно в тумане. Крис смотрел на безупречные черты молодого лица, вглядывался в большие, сверкающие, изумрудные глаза и не мог поверить в то, что он чувствовал. Наверное, впервые в жизни он так восхищался женщиной. Чем же она его так задела? Неужели тем, что она сказала о нем? Нет. Он неоднократно видел исходящих пеной фанаток, бросающихся на сцену и кричащих ему о  своей безумной любви. То бишь, он не был обделен выражением восхищения, хотя изо дня в день армия его поклонниц безвозвратно теряла сотни самоотверженных бойцов. Нет, здесь было что-то иное. Причина крылась в смысле ее слов. Она сказала нечто, чего он о себе ранее не слышал. Бесчисленное количество раз, вырывая волосы на голове, девушки посылали в его адрес комплименты типа «ты самый красивый мужчина на свете», «ты самый сексуальный», «у тебя потрясающий голос» и так далее. А здесь промелькнуло что-то такое, известное только ему одному: «искренность», «тонко чувствовать эмоции»… Это мог сказать только человек, переживший что-то подобное, близкий ему по духу. Как же ее зовут? Но тут она пропала из кадра…

Кумир

Стоял жаркий летний день, один из тех дней в середине июля, когда воздух в городах Украины сгущается до такой степени, что каждый очередной вздох физически ощущается грудной клеткой. Катерина сидела перед телевизором и, щурясь от попадающего в комнату солнца, пыталась насладиться томной свободой каникул. Раньше пяти часов вечера выходить на улицу в эту пору опасно для здоровья, а в дневное время, как назло, ничего интересного в сетке вещания обнаружить невозможно.

 Девушка бесстрастно переключала каналы, пока, в итоге, не решила остановить свой выбор на трансляции музыкальных клипов. Ее пристрастия в музыке не ограничивались чем-то определенным, но на сей раз звуки, извлекаемые из инструмента, были настолько заманчивыми, что Катя невольно устремила взгляд на исполнителя. И в этот злополучный момент, как бы странно это ни звучало, произошла та самая роковая встреча…

Конечно, встречей это было трудно назвать, ведь в этот знаменательный миг объект ее внимания находился на экране телевизора, а девушка сидела на полу маленькой, захламленной комнаты, в заплесневелой пятиэтажке, в одной из самых отстающих стран постсоветского пространства. Но это мгновение, впоследствии кардинально повлиявшее на ее судьбу, Катерина запомнила на всю жизнь. Мгновение, когда она впервые осознала всю плачевность своего положения…

Этого рокового мужчину звали Крис Ривер, и жил он в солнечном городе Лос-Анджелес, в Соединенных Штатах Америки. Он был одним из популярнейших в то время рок-исполнителей, будучи при этом автором своих песен. Его подбородок украшала легкая небритость, что придавало его облику налет небрежности и подчеркивало исключительную мужествен-ность. Казалось, каждое его движение сопровождается скрипом его модной кожаной одежды, а окончательно обескураживающее впечатление его образу придавал огромный, блестящий Harley Davidson. Но самым большим его козырем была природная красота. От одного взгляда его больших, томных глаз Катя просто растекалась по полу.

Она увидела всего лишь одну трансляцию его выступления, но тех нескольких минут ей хватило для осознания, что ради возможности быть рядом с этим мужчиной она  готова продать дьяволу свою душу. Этих минут хватило, чтобы Катино сердце, вот-вот робко раскрывшееся для любви, впустило внутрь бешеную, дикую, необузданную страсть, которую ее рассудок был не в состоянии приручить, и о последствиях которой она еще даже не догадывалась. Сейчас же ее накрыла лишь первая волна урагана по имени Крис, которую она восприняла как затяжной и болезненный случай фанатизма.

Все начиналось довольно радужно. Ей настолько понравился этот человек и его творчество, что первое время она пребывала в легкой эйфории. Днями напролет она слушала его композиции, наигрывала написанные им мелодии на своем пианино и распевала песни до хрипоты в горле. Ей хотелось кричать на всю улицу, ей не терпелось поведать каждому прохожему на улице о достоинствах и превосходстве Криса Ривера, о его несравненной красоте и неописуемом таланте. Но чем дальше, тем больше ее начинало душить чувство собственности. Зачем каждому бросать взгляд на то, что так нравится ей и должно принадлежать только ей одной?

Крис не был женат, несмотря на свой возраст, и оставлял, тем самым, огромное пространство для фантазий девушке с хорошо развитым воображением. Поначалу голос здравого смысла звучал в ее голове достаточно громко и четко, но с каждым днем не поддающаяся никакому контролю страсть все больше и больше заглушала этот голос, наступала ему на горло, душила его своими коварными цепкими ручонками.

И вот, ближе к ночи, когда так тяжело заснуть, и мысли, находящиеся днем под запретом, лезут в голову, практически невозможно не дать им волю… И тогда Катя позволяла себе отпустить сознание и поддаться сладкому искушению представить себя в его объятиях. Ах, какие только сладостные картины не рисовало ее воображение! Ночью, в своих мечтах, она заходила так далеко, что наутро ей было стыдно даже перед своим отражением в зеркале…

Но когда во сне фантазия заводит тебя все дальше и дальше, а утром здравый смысл каждый раз ставит тебя перед фактом, что ты живешь в мире грез, то изо дня в день возвращаться к реальности становится все больнее и больнее. Переносить эту боль становилось все сложнее с каждым ударом ее сердца, с каждым ее вздохом. Но все же, это чувство было таким сладостным и пьянящим, что, при всей его разрушительности, Катерине было так жаль его отпускать…

Она осознавала, что чем больше она его любила и восхищалась им ранее, тем сложнее ей будет смириться с тем, что он никогда не войдет в ее жизнь! Ночи напролет она заливалась слезами, а когда отчаяние сменялось полным обессиливанием, в изможденной душе вновь зарождалась надежда. В один из таких моментов, лежа в своей постели и восстановив после долгих рыданий ровное дыхание, она посмотрела в темное ночное небо, видневшееся в ее окне, и, подумав, что где-то там, далеко он сейчас тоже смотрит на эти звезды, она сказала сама себе и глядящей на нее Вселенной:

– Я знаю, что сейчас это может показаться нереальным, и даже не надеюсь, что это будет легко. Но я не собираюсь предаваться отчаянию, ибо в отчаянии нет ничего созидательного. Я тебе обещаю, пусть пройдет много лет, и у каждого из нас произойдет в жизни множество событий, в нашу жизнь войдут другие люди, и наши мысли будут заняты другими проблемами… Я найду способ, я сделаю все возможное и даже невозможное для того, чтобы оказаться рядом с тобой! Пусть сейчас ты обо мне даже не знаешь, пусть сейчас я далеко и ничего еще из себя не представляю, но наступит время, и я дам людям повод мной восхищаться, меня полюбит масса народа, и среди них будешь и ты!

Можно было с уверенностью сказать, что она не верит в то, что говорит. Но с той же уверенностью можно было утверждать, что, если бы в ту минуту она не приняла эту призрачную клятву самой себе за единственную возможную истину, то ее сердце разорвалось бы от горя, а разум сдал бы свои позиции. Убедив свое сознание и свое сердце в возможности счастья, она уснула. А Вселенная начала свою работу, работу, которую мы не видим и не чувствуем, но которую сами же запускаем и, получая результаты, радуемся или сожалеем…

Проделки судьбы

10 февраля, когда океан принес на побережье долгожданную прохладу и влажность, весь музыкальный бомонд Лос-Анджелеса собрался для того, чтобы шумно и с размахом отметить очередную церемонию вручения премии «Грэмми». В этом году Катерина была среди них. Она чувствовала себя Анжеликой де Сансэ де Монтэ-Лу, после долгих бедствий и скитаний вновь явившейся ко двору. Она жадно вдыхала запах славы, запах триумфа, головокружительный аромат богатства и высшего общества, где все и каждый немалым трудом заслужили свое место под солнцем. Она шагала среди знаменитостей, словно среди драгоценных реликвий в музее, боясь неосторожно к ним прикоснуться, дабы не нарушить их неповторимой целостности.

И, вдруг, среди всех этих напыщенных, лоснящихся фигур, она заметила до боли знакомый силуэт. Прошло уже десять лет с тех пор, как она официально считала себя влюбленной в него, но от одного только намека на глубоко врезавшийся в ее память разрез глаз у нее бешено забилось сердце.

Хватило одного лишь взгляда сквозь толпу, чтобы все чувства, испытываемые ею к этому человеку, моментально всплыли на поверхность. Катя вдруг поняла, что за все эти годы ее отношение к нему ни капельки не изменилось. Все ее тело словно охватил пожар. Это был пожар ни с чем не сравнимого восхищения, всепоглощающей страсти, неописуемого трепета… Она застыла на месте, будто ее только что поразило магическое заклинание, и, казалось, никакие силы во Вселенной не могли заставить ее пошевелиться.

Вдруг, кто-то ее окликнул, и Катерина, собравшись с силами, попыта-лась сделать вид, что ничего сверхъестественного не произошло, но самой себе она врать не могла: достаточно было одного брошенного на этого муж-чину взора, чтобы заставить ее пылать от необъяснимого, но невероятно сильного, всеобъемлющего чувства.

Через несколько секунд Крис скрылся за кулисами, и Катю словно отпустила невидимая, но очень крепко сжимавшая все ее внутренности рука. Она обмякла и, наконец, сдвинулась с места. Заняв приготовленное для нее место, она изо всех сил попыталась настроиться на предстоящее испытание. Церемония началась.

Катерина сидела ни жива, ни мертва. У нее страшно кружилась голова и шумело в ушах. Во-первых, от голода, так как она уже два дня не могла проглотить ни кусочка; все, что она ни пыталась съесть, сию же минуту возвращалось назад. А во-вторых, от ужасного нервного перенапряжения, что, впрочем, было первоисточником и предыдущей причины. Она удерживалась на ногах на одном только адреналине, да еще помогал кофеин, который она закачивала в себя маленькими дозами, но в очень большой концентрации, от чего давление в ушах пульсировало с еще большей силой. Больше всего Катя боялась, что с ней может произойти что-нибудь плохое, она думала только о том, как бы не упасть в обморок прямо на глазах у сотен фото– и видеокамер. Она знала, что все ее близкие, все знакомые, весь мир сейчас может смотреть на нее, и она никак не могла позволить себе ударить в грязь лицом. Поэтому, стиснув зубы, она изо всех сил улыбалась окаменевшим лицом  и делала вид, что безмерно счастлива.

Она следила за происходящим, периодически расслабляя мозг и теряя нить… Но потом вновь напрягала мышцы внутри черепа и возвращалась к реальности. Время от времени свет приглушался, давая возможность всем присутствующим хоть немного расслабиться в тот момент, как пригла-шенные звезды, кое-кто из которых тоже был номинирован на премию, выступали перед публикой со своими хитами. Но всякий раз свет зажигался вновь, и весь зал наполнялся атмосферой нервозного ожидания. Те, чьи имена были названы ведущими, поднимались со своих мест, излучая при этом энергетику умопомрачительного счастья, в то время как остальные старались усердно изображать неподдельную радость за них.

Спустя час очередь дошла до определения лучших исполнителей в категории поп-рок, и ведущий объявил предшествующее результатам выступление Криса Ривера. У Катерины похолодело внутри. Она никогда вживую не слышала, как он поет, она даже не могла себе представить, что когда-нибудь будет наблюдать за его исполнением с пятого ряда концертного зала, где она является не просто гостем, а претендует на победу в нескольких номинациях. Свет вновь погас, и спустя несколько секунд она увидела его, словно на ладони. Ее обдало ледяным потом от осознания того, что мужчина ее мечты в данный момент находится с ней в одном помещении, пусть даже в присутствии тысяч свидетелей и под прицелом сотен объективов. Его движения были такими знакомыми, будто они сталкивались каждый день в будничной жизни, его голос был таким родным, словно еще с утра он пожелал ей приятного дня. В эту минуту он был таким близким и таким далеким одновременно, что у Кати даже защемило сердце. В ее голове пронеслась мысль о том, что им не суждено будет пересечься, даже если их дороги сошлись столь близко, что она может коснуться его рукой…

Но, на ее удивление, по окончании песни, Крис задержался на сцене и взял в руки карточку с именами номинантов. Ее сердце вмиг подпрыгнуло до самого горла. Она знала, что на карточке написано ее имя. Этого она не могла предположить даже в самой смелой фантазии. Неужели он будет объявлять претендентов на победу? Конечно, в этом не было ничего сверхъ-естественного, но при одной только мысли, что его губы могут произнести ее имя, у нее помутился рассудок. Секунды тянулись, как часы, пока в ее голове судорожно метались различные мысли. И тут ее сознание пронзил его голос.

– В номинации лучший поп-рок-исполнитель представлены следующие участники: Эмили Гарт, Райан Томпсон, Фабиан Стэфано и… – у Кати перехватило дыхание – Кэтрин Шевченко.

Желтые круги появились у нее перед глазами, и (она ни за что бы не поверила, что когда-нибудь произнесет подобное) Катерина чуть слышно прошептала: «Только не я, Боже, умоляю тебя, только не я!» Возможно ли было такое, чтобы она не хотела победы? Это было практически невероятно! Но представить себе, что она должна будет выйти к нему за призом и обнять его на глазах у миллионов телезрителей, подавив в себе все сжигающие ее изнутри чувства, она была просто не в состоянии.

И спустя пару невыносимых секунд Крис объявил:

– Итак, в номинации побеждает… Фабиан Стэфано! – и сердце ее провалилось в бездну.

Она никак не ожидала, что этот момент пройдет таким образом! Она уже была на грани потери сознания, и мечтала только о том, чтобы этот кошмар завершился как можно скорее. Но церемония превратилась в растянутый кусок резины, которому нет конца. Был объявлен лучший поп-рок-альбом, затем лучшая группа, и, наконец, подошло время последней номинации. Здесь уже не фигурировали музыкальные стили, речь шла о лучшем, написанном в этом году саунд-треке, и Катина песня была в списках претендентов на победу.

После всего пережитого она уже ни на что не надеялась, она даже внутренне расслабилась, когда очередная знаменитость назвала среди прочих номинантов ее имя. Ее лишь душила невероятная обида и стыд за себя, наделавшую столько шума среди всех своих знакомых и родных. В этот миг ей хотелось повернуть время вспять и сберечь свое пребывание на этой церемонии в строжайшем секрете, сделать вид, что ничего не произошло, что ее титанический труд на пути к своей цели был всего лишь нелепой ошибкой, ничего не значащей в ее жизни.

Но больше всего ей было стыдно перед ним, зачитавшим ее имя перед публикой. Знал ли он, кто она такая и что вообще из себя представляет, или же просто формально выполнил свою миссию? В любом случае, она ощущала невероятную ответственность не перед теми, кто ее вырастил и воспитал, не перед своими учителями, вложившими, в свое время, немало сил в ее развитие, и даже не перед мужем, с которым бок о бок она провела последние пять лет и благодаря которому, собственно, и попала в Калифорнию, получив шанс попробовать себя на профессиональной сцене. Она вдруг почувствовала ответственность за данное ею много лет назад обещание тому, кто все эти годы являлся ее тайной страстью и образцом для подражания. Как она могла дойти до такого уровня приближенности и не использовать свой шанс!

Погрузившись в эти мысли, она даже не заметила, как на весь зал вновь произнесли ее имя, и только когда все камеры и свет прожекторов направили на нее, ее вновь бросило в жар. Все вокруг аплодировали, устремив свои восторженные взгляды в ее сторону, и только тогда она осознала, что аудитория ожидает ее реакции на только что полученную награду.

Катерина не поверила своим глазам, она все оглядывалась по сторонам, пытаясь определить, не грезится ли ей всеобщее внимание и восхищение, но зал не переставал сыпать овации. И, в конце концов, сидящий рядом музыкальный продюсер ободряюще произнес: «Идите на сцену!» И тут Катя окончательно вышла из состояния оцепенения, поднялась со своего кресла и в полную силу ощутила на себе то самое чувство всепоглощающего восторга и необъятного, разрывающего на куски счастья, которое испытывает человек, покоривший наивысшую вершину. «Ты сделала это!» – звучало у нее в голове – «Ты победила! Ты достигла своей цели!»

Ноги не слушались ее, когда она пробиралась к сцене, она была настолько измождена и нервно истощена, что почти не ощущала своего тела, которое дрожало, словно осиновый лист на ветру. Она чудом не зацепилась, поднимаясь по ступенькам и не пошатнулась, проходя к заветному микрофону, где ее ожидала сверкающая в лучах прожекторов статуэтка и радостные объятия вручающей ее ведущей. Через пару секунд последняя покинула сцену, оставив Катерину один на один с трибуной и тысячами обращенных на нее любопытных глаз.

У Кати перехватило дыхание. Она приблизилась к микрофону и честно произнесла:

– Я абсолютно шокирована! Я даже не имею понятия, что сказать… Один доброжелатель посоветовал мне, что лучше быть застигнутой врасплох и опозориться на сцене со статуэткой в руках, чем с умным видом покинуть церемонию без награды…

 Зал разразился хохотом. Это на какое-то мгновение придало Катерине долю уверенности и раскрепощенности.

– И все же, взобравшись сюда, – продолжила она, – я кое-что осознала: банальные слова благодарности звучат с этого места не по нелепой традиции. Поднявшись на эту сцену, понимаешь, что этого мига наши родители ждут всю свою жизнь; все их жертвы, все бессонные ночи обретают смысл, когда их сын или дочь на весь мир говорит им: «Спасибо, папа и мама, я люблю вас, и ваш вклад в мой успех неоценим, так же, как и всех тех, кто поддерживал меня на пути к этой награде!» Еще раз спасибо!

В зале вновь раздались аплодисменты. Катины глаза судорожно блуждали по головам известных всему миру и в то же время абсолютно незнакомых ей людей, как, вдруг, она отчетливо встретилась взглядом с тем, кому была посвящена ее победа. Она даже не заметила, когда он успел перебраться на место зрителя. Его взор был полон радости и восхищения, он хлопал активнее всех, и, поймав на себе ее взгляд, он улыбнулся и в знак одобрения поднял вверх большой палец. Катерине неудержимо захотелось ущипнуть себя. Она с большей готовностью поверила бы в то, что она стоит на этой сцене и держит в руках заветную статуэтку, чем в то, что ОН оказал ей знак внимания. Это было столь же невероятно, как если бы инопланетный объект опустился прямо перед ней на Вайн Стрит среди белого дня.

Она не помнила, как она спустилась со сцены, как завершилась церемония, и как на и без того измотанных и уставших звезд набросилась толпа изголодавшихся журналистов. Вспышки фотокамер мелькали в ее сознании, как огни проносящихся за окнами поезда городов в глазах человека, глядящего далеко вглубь себя. Она была растеряна. Ее мироощущение было взорвано. В ее душе царило смятение. Она ясно ощущала, что шагнула в зазеркалье, в совершенно иной, запретный мир, где она еще не знала, как себя вести. Она переступила границы защитного кокона, в котором жила так долго, и вдруг резко отпустила большую и крепкую руку, за которую держалась всю свою жизнь. Она отчаянно искала глазами объект для опоры, но ухватиться в этом новом, чужом мире было не за кого. Она была абсолютно одна, и ее объяла паника, схожая с той, какая овладевает человеком, заплывшим слишком далеко в открытое море и осознавшим, что вокруг ни души, и силы на исходе.

Ей безумно хотелось сбежать, сделать шаг назад, но двери уже наглухо захлопнулись. Тысячи глаз наблюдали за ней, и ее несло по течению происходящих событий. Она вынуждена была позировать и улыбаться до тех пор, пока любопытство к ее персоне не иссякнет.

Но на этом, и без того не в меру напряженный, вечер не спешил заканчиваться. Вместо того, чтобы, наконец, перевести дух и расслабиться с бокалом мартини, сбросив до безумия надавившие ноги туфли в уютном номере своей гостиницы, она была обязана из последних сил изображать веселье на закрытой вечеринке для знаменитостей в одном из модных частных ночных клубов. И, как бы ей ни было плохо и тяжело, она ясно осознавала, что с этого дня уже не принадлежит самой себе и вынуждена делать то, чего от нее ожидает публика. Итак, она отправила отдыхать вместо себя в отель позолоченный граммофончик, набравшись при этом терпения и настроившись на очень долгую ночь.

Зайдя в душное помещение роскошного увеселительного заведения, заполненного абсолютно чужими людьми, фальшиво строящими друг другу лучезарные гримасы, Катя почувствовала себя еще более неловко, чем могла бы этого ожидать. Напряжение железными тисками сковало все ее тело, а состояние нервозности с каждым ударом сердца все сильнее и сильнее нарастало внутри. Ей просто необходим был какой-либо допинг! Нужно было немедленно растопить лед, в заложниках которого находилось ее сбитое с толку сознание! Она стала внимательно изучать диспозицию.

Само помещение было довольно уютным, несмотря на то, что восточного стиля фасад абсолютно не соответствовал внутреннему содержанию. Площадка, оборудованная под танцпол, была заставлена стильными минималистичными диванчиками, в некоторых местах разбавленными торжественного вида столами, на каждом из которых стояло по бутылке празднично оформленного шампанского. Впереди располагалась сцена с готовящимися играть музыкантами, а сзади – ди-джейский пульт, приготовленный, по всей видимости, для продолжения вечеринки. Три из четырех стен были увенчаны балконами, с каждого из которых виднелся выход в более спокойные, уединенные помещения. А с двух сторон от сцены, под этими балконами, имелось именно то, что она искала – хорошо освещенный, просторный бар.

Катя стала решительно пробираться сквозь толпу к островкам яркого света, как, вдруг, увиденное заставило ее замереть на месте. Метрах в десяти от нее, приветливо улыбаясь, стоял никто другой, как Крис Ривер собственной персоной. Он уже был переодет в торжественный черный костюм, а его шею украшала маленькая, строгая бабочка, что делало его вовсе не похожим на себя, хотя и придавало утонченного шарма. У Кати еще теплилась надежда, что он улыбается кому-нибудь другому, но тут он поднял руку и очертил ею в воздухе приветственный жест, всем своим видом показывая, что намерен подойти и завязать знакомство.

Волна гормонов пронеслась по Катиному телу, и она сию же секунду приняла решение во что бы то ни стало отступать назад. Она резко поменяла направление своего движения и что есть силы бросилась наутек. Ступеньки за ди-джейским пультом привели ее в самый отдаленный угол помещения, откуда имелся выход в вестибюль. Расположенная там роскошная лестница, по всей видимости, вела на задний балкон. Потребовалось менее минуты, чтобы она вихрем одолела два пролета и оказалась наверху.

К ее невероятному облегчению, она очутилась в просторной, шикарно обставленной лаундж-зоне, состоящей из нескольких, соединенных между собой помещений. Яркий свет и отсутствие здесь нежелательных глаз привели Катерину в невероятно расслабленное состояние. Она прошла в одну из терракотовых комнат, украшенных изысканными картинами, и попала в довольно уютный, уединенный бар.

О большем нельзя было и мечтать! «Здесь я и проведу остаток ночи!» – подумала она, задыхаясь от восторга, и мигом направилась к одиноко скучающему парню за стойкой.

– Двойной мартини со льдом! – выдохнула она в предвкушении долгожданного отдыха и расслабления и уже решительно настроилась на ощущение эйфории, как, вдруг, услышала за своей спиной до боли знакомый голос: «Мои поздравления!»

У Кати зазвенело в ушах. Дыхание замерло, будто кто-то только что перекрыл кислород. Она медленно повернула голову и, словно во сне, увидела его, стоящего прямо у нее за спиной с бокалом шампанского в руках. Мышцы не слушались ее, сами собой пальцы на правой руке разжались и бокал мартини со звоном рухнул на пол. Словно в замедленной съемке, янтарные брызги поднялись вверх и опустились на шлейф ее платья. Более неловкую сцену знакомства трудно было даже представить!

* * *

Крису Риверу на тот момент было сорок пять лет. Он был достаточно красивым, находящимся в хорошей, для своего возраста, форме мужчиной. В свои годы он уже успел жениться на официантке, работавшей в клубе, где он выступал, представить себя в роли отца и, за месяц до предстоявших родов, потерять и жену, и ребенка в автокатастрофе. Ему казалось, что нет на земле души, способной хоть на грамм понять его горе. Казалось, он был самым одиноким человеком на планете, будучи при этом одним из самых популярных. Друзей у него не было. Были люди, с которыми он общался, коллеги по работе, но те, с которыми можно было поделиться самым сокровенным, остались на его родине, в Огайо. Отец оставил семью, когда он был еще совсем ребенком, и теперь во всем мире единственным родным для него человеком оставалась мать, страдающая болезнью Альцгеймера. Ее он безмерно и нежно любил и навещал каждую неделю в арендованной специально для нее клинике.

Он был немолод, его карьера уже шла на спад, и он уже был готов законсервировать себя в своем довольно большом и недешевом доме. Ничто за последние несколько лет не могло пробудить в нем вкус к жизни. Он систематически начал запускать свой внешний вид, перестал посещать спортзал, от чего его живописные мускулы увядали, как цветы, мог неделями не мыться и не бриться, при этом полностью игнорируя смену одежды. И если бы не периодические публичные мероприятия, на которые его вытаскивали коллеги, обязывающие нашего героя время от времени снимать с себя паутину и доставать из шкафа дорогой костюм, неизвестно, до какой черты он бы себя довел.

Однако, девушка, увиденная им вчера на экране, что-то перевернула в его душе. Наутро он проснулся с первыми лучами солнца и первый раз за многие годы испытал стыд за то, что спал на диване в холле прямо в одежде. Он встал, умылся и принялся готовить завтрак. Кухня находилась в непосредственной близости к гостиной, так что, стоя у плиты, он мог хорошо слышать не выключенный еще со вчерашнего дня телевизор. Едва он успел разбить на сковородку нашедшиеся в холодильнике яйца, как до него донеслись звуки какой-то знакомой песни. Минуту спустя его осенило, что это был саунд-трек к вышедшему недавно, нашумевшему фильму о трагической любви. Сам он давно не был в кино, но видел трейлер по телевизору. К тому же, песню из этого фильма ежедневно крутили по радио. Она была не менее популярна, чем сама картина. Импульс сработал мгновенно. Он бросился к экрану и, как и ожидал, вновь увидел ее. Она стояла на площадке в окружении музыкантов и играла на синтезаторе. Большая редкость, чтобы солист играл на клавишных инструментах, к тому же девушка, и это придавало ей некую загадочность, неповторимость. У нее был бархатный, удивительно низкий голос, не очень сильный, но заманчиво мелодичный. Теперь было видно, что волосы заканчивались ниже пояса, а фигура была еще соблазнительней волос. Далеко не каждое стройное женское тело способно вызвать подобные эмоции у лиц противоположного пола. Это исключительный, нечасто встречающийся баланс между аппетитностью и худобой, так и манящий насладиться прикосновением.

Крис стоял, словно завороженный, и не узнавал сам себя. Сердце в груди стучало быстрее обычного, дыхание участилось, глаза загорелись… Что же это за создание? Просто воплощение всех его несбывшихся желаний, о которых он уже перестал даже и думать! Он стоял до тех пор, пока не почувствовал запах подгоревшей яичницы, доносившийся из кухни. Он бросился ей на выручку и словил себя на мысли, как давно уже не готовил себе ни завтраков, ни обедов. Доедая горелые остатки своего завтрака, он принял решение помыться и выбросить из дома весь накопившийся в нем мусор. Такового оказалось очень много, так же как и нестиранной одежды, половина из которой уже давно должна была отдыхать на помойке. «Лучшее, что случалось с миром рок-музыки» просто не могло себе позволить так выглядеть!