Текст книги "Проваленная практика, или как расторгнуть помолвку (СИ)"
Автор книги: Екатерина Евгеньева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Проваленная практика, или как расторгнуть помолвку
Глава 1
Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущего – летнее палящее солнце, утратив свою силу, медленно садилось за горизонт, освещая красными лучами многовековые зелёные дубы нашего сада. Я сидела в беседке, наблюдая за белкой, которая пыталась забраться в дупло с жёлудем в зубах, и, надо сказать, что дела у неё шли лучше моих.
Сегодня должны объявить о моей помолвке с сыном друзей моего отца, поэтому, когда увидела служанку, идущую ко мне через сад, я была готова. Нет, я не хотела этой помолвки, да и никакой другой тоже. Отец не желал слушать мои доводы о том, что мне восемнадцать, что я только поступила в академию и за время учёбы может много чего произойти, шутка ли – впереди еще четыре года учёбы, предварительная и итоговая практики. Когда я поступала в академию, всё виделось немного иначе: я думала, мой воздушный дар достаточно силён, чтобы учиться с основной боевой группой, но оказалось, что его хватает для факультета артефакторики. А мой будущий жених учится как раз на факультете боевиков. Боевики – это буквально отдельная каста, они находятся под контролем императора, у них самая интересная практика – на втором и четвёртом курсах они отправляются на границу с тёмными землями, в общем элита нашей академии. Перед глазами мелькнул знакомый интерьер и дверь, в которую я чуть не влетела, я осмотрелась по сторонам – оказывается я так погрузилась в печальные раздумья, что не заметила, как мы пришли.
Отец решил придать помпезности столь важному событию в моей жизни – все собрались в большой гостиной. Я её не любила – большая комната с обитыми бордовым бархатом стенами, массивной мебелью из красного дерева и вычурными канделябрами. От помещения так и веяло стариной и нафталином. Наверняка такой интерьер был в моде ещё при жизни моей прабабки, а это было лет сто назад.
Я поздоровалась с присутствующими, а их было немало: мой отец, мачеха, моя сводная сестра, ну и, конечно же, представители моего будущего супруга, как, собственно, и он сам. Мельком глянув на причитающегося мне жениха, я села на край кресла, не забыв предварительно расправить подол платья, и сложила руки на колени – всё как учила мачеха, по правилам этикета. Ничего особенного в его внешности не было – русые короткие волосы, карие глаза, нос как нос – обычный, ну и рот, куда ж без него, в общем, жених мне уготован среднестатистический, даром что любимец половины женской части академии.
– Мари, сегодня очень важный день. Я надеюсь, ты понимаешь это, – отец подошел ближе, скользя по мне оценивающим взглядом. А что – одета вполне прилично, платье сшито на заказ из модной нынче атласной ткани цвета морской волны, что удивительно мне шел, освежая лицо и оттеняя темные волосы. С прической помогла служанка: она сделала мне высокую прическу, открывающую шею, и украсила жемчужными заколками. Так что я выглядела красиво и модно. Это, опять же, на мой взгляд, а что там у отца в голове, я не знала, да и думать не хотела.
– Да, отец, – я послушно кивнула.
Быстрее бы вернуться в академию, там можно забыть про эти условности – да, папа, хорошо, папа, как скажете, матушка. Не могу сказать, что я была послушным ребенком, но были вещи, в которых моё мнение не учитывалось. И, как ни странно, моя помолвка была именно такой – да, я знала, что когда-нибудь выйду замуж, да, я знала, что супруга, скорее всего, мне выберет отец исходя из текущей политической обстановки и выгоды для семьи, но оказалось, что готова я к этому не была. С отцом моего жениха, Фридрихом, отец был знаком со времен учебы в академии, насколько я знаю, там они сдружились и после службы на границе решили открыть общее дело – займы населению. Работали они как партнеры все это время, и доли у них были одинаковые. Но не так давно скончалась дальняя тетушка Фридриха и оставила ему неплохое наследство, которое он хотел потратить на общий с отцом бизнес. Тут-то и сыграло злую шутку их деление в бизнесе пополам – если один вносит определенную сумму, то второму надо внести ровно столько же, иначе он лишается части своей доли. И как тут быть? Отец вовремя вспомнил, что моя родная мама оставила мне немаленькое приданое, которым я смогу распоряжаться после двадцати одного года. План был прост– – раз мне причитается довольно-таки большая сумма, то почему бы не выдать меня с этой суммой замуж за сына друга? По нашим законам муж распоряжается деньгами жены в полном объеме, если она не укажет у нотариуса, что часть этих средств принадлежит детям. Вот и получается, сама я смогу их тратить только после двадцати одного года, а муж сразу после свадьбы. Вот так решил меня продать мой отец – как долгосрочное вложение в их с другом бизнес, и оспорить это, к сожалению, я не могла.
– Мы с твоей мачехой пришли к решению, что брак с Крисом Вебером будет очень плодотворным, ты согласна?
– Да, отец, – я снова послушно кивнула. При упоминании мачехи моя сестрёнка нахмурилась и посмотрела на Криса. Сильвия была моей сводной сестрой на год младше, она только собиралась на первый курс академии. Мы были разными не только внешне – она была прекрасна своей холодной красотой. Я реально оцениваю свои внешние данные, так что да, Сильвия была красива – белоснежные длинные волосы, убранные в хвост, большие темно-синие глаза и пухлые розовые губы в придачу к хорошей фигуре. Такой образец женственности и притягательности. Куда уж мне до нее, я могла похвастаться только худым лицом, тонкими губами и наличием талии. Но я не считала себя некрасивой, как ни странно, – а это было действительно странно, потому что большинство парней обращало на балах внимание именно на Сильвию. Я же считала, что красота – понятие субъективное и что у каждого свои вкусы. С учетом того, что на отца я не была похожа ни капельки, а с оставшегося портрета мамы смотрела я, значит, и я когда-нибудь кому-нибудь понравлюсь такой, выйду замуж и рожу детей. Так что перспективы для себя наметила преотличнейшие.
На моё удивление взгляд Сильвии был заинтересованным. Интересно, когда они успели познакомиться с Крисом, ведь к нам в дом он с семьей приехал всего во второй раз. Возможно, виделись в академии на вступительных, хотя Сильвия об этом не говорила. С чего бы – мы ведь не подруги.
Забавно, что ни один из моих будущих родственников не произнёс ни слова.
– Магический? – я удивлённо посмотрела на отца. – Почему?
– Таково решение наших семей – моё и Веберов. Подписывай! – он резко вложил в мою руку перо и указал на место, куда надо поставить подпись.
Я не верила, что они так со мной поступают. Магическую помолвку практически невозможно расторгнуть – только по обоюдному решению родителей с обеих сторон, но даже это не так плохо, как магический откат инициатору расторжения. Если отец когда-нибудь захочет разорвать помолвку по моей просьбе – а я все ещё не теряла надежду на это, – то он может полностью лишиться магии. И он это понимает.
Руки немного тряслись, отчего подпись получилась не такая идеальная, как я привыкла, на что мачеха лишь нахмурилась. Уступив место Крису, я словно наблюдала за всем издалека, мой разум покинул меня.
Вот стоит девушка, рядом с ней молодой человек в синем костюме, вышитом серебряной окантовкой. Наклоняется и берет в руки перо, ставит подпись на блекло мерцающем золотом свитке.
От созерцания всех этих действий меня отвлекла боль в руке – небольшое жжение на запястье изменилось чуть заметным покалыванием и свечением. Когда боль прошла, мою руку обвивал чудесный цветочный орнамент – цветочная лоза украшала моё запястье. Я посмотрела на руку Криса – у него тоже была татуировка на запястье, но без цветов.
Не смотря на меня, он опустил манжет пиджака, закрывая её, и повернулся к родителям.
– Поздравляю! – отец Криса улыбнулся мне, пожал руку отцу и поцеловал мачехе. – Теперь предлагаю отметить этот союз.
Отец согласно кивнул, отдал распоряжение слугам и, уже не обращая внимания ни на меня, ни на Криса, отправился к столу. Про меня все забыли, словно, когда я выполнила то, что от меня хотели, надобность во мне пропала.
Когда Крис предложил прогуляться по саду, я согласилась, это всего лишь дань вежливости, не более. И он, и я понимали, что от нашего решения ничего не зависит, родители поставили свои подписи в договоре первыми, тем самым скрепив его и сделав нерушимым. Вложив свою ладонь в протянутую руку Криса, я спустилась с ним до беседки и замерла – о чем говорить? Ясно же, что такая невеста, как я, ему не нужна.
– Давай сразу расставим точки… – начал он.
– А? –я даже не смогла нормально отреагировать. «А как же соблюдение приличий?» – усмехнулась я про себя.
– Мы оба понимаем, что этот брак нам навязали.
– Не брак, – гневно посмотрела на него и продолжила: – Это лишь помолвка, всё может измениться.
– Не говори ерунды, – продолжил Крис, отойди в сторону и смотря на меня немного свысока. – Родители подписали, так что давай договоримся. Ты не будешь мешать мне, я тебе.
– В чем мешать? – я все ещё была в каком-то ступоре. Он недоволен так же, как и я, так где же возмущение? Где предложение, как разорвать эту нелепость под названием «помолвка»?
– Ты можешь ввести себя в академии как и прежде. Мы никому не скажем о помолвке, я знаю заклинание, которое скроет наши татуировки. Что скажешь? – он наконец-то посмотри в мои глаза, ожидая ответа.
А глаза всё-таки красивые, вон как переливаются в сумраке от цвета свечей, мимоходом заметила я. Дались мне его глаза! Тут же мысленно хлопнув себя по лбу, отвернулась. Хотелось уйти и не продолжать этот бессмысленный разговор, но правила приличия, вбиваемые мачехой с младенчества, не давали это делать. Немного успокоившись и досчитав до десяти, я медленно повернулась к Крису, придав взгляду как можно больше высокомерности.
– Что значит, как и прежде?
– Ну... Ходить с подружками в кафе, магазины. Не знаю, что вы обычно делаете вместе.
– Вам следовало бы узнать побольше об интересах будущей супруги, не находите? – ох, как я могу оказывается, даже голос не дрогнул.
– Не нахожу, – резко ответил он, развернулся и ушел обратно в дом, обогнув меня по дуге.
И что это было? Я до сих пор не верю в происходящее, села на лавочку в беседке и, теребя от нервов белый накрахмаленной платок, принялась ругать своего жениха как только могла.
Вот хам, и с ним мне надо будет прожить всю жизнь? Ну уж нет, я найду способ разорвать эту ненавистную помолвку. Говоря это, я одной рукой все ещё сжимала бедный платок, превратившийся к этому времени в мятую тряпочку. Другой неосознанно взялась за кулон, оставшийся от мамы. Фиолетовый камень в серебряном обрамлении был мне дорог не как ценность, а как память о той, которая меня родила и отдала за это свою жизнь. Я была настолько поглощена планами по избавлению от Криса, что не сразу заметила, что кулон нагрелся. Подув на ладонь, я удивлённо посмотрела на снова холодный камень. «Странно это всё», – подумала я, заходя в дом и направляясь к себе в комнату.
Я не встретила никого по пути, только приглушённые звуки доносились из дверей, я даже решила, что это голоса Криса и Сильвии, добралась до своей комнаты на втором этаже.
Пока я принимала ванну, служанка приготовила мою постель – как же мне будет не хватать этого в академии, – принесла вечерний чай и оставила одну. Подкинув поленья в камин, я поужинала, взяла кружку с мятным чаем и села прямо на пол напротив огня. Я любила смотреть на пляшущие языки пламени. Этот танец меня завораживал, огонь словно ластился ко мне, тянулся, но в последний момент возвращался обратно.
Когда кружка опустела, я все ещё сидела на полу и, создавая маленькие смерчи из воздуха, запускала их в огонь. Внезапно мне стало тяжело дышать, как будто весь воздух выкачали из лёгких. Я попыталась крикнуть и позвать на помощь, но тело перестало меня слушаться. От моего падения кружка выпала из рук, разбиваясь на мелкие осколки. Я лежала рядом и слушала затихающий стук своего сердца. А потом прекратился и он.
Глава 2
Очнулась я на полу рядом с лежащими осколками. За окном занималась заря и птицы приветствовали мое пробуждение пением, легкий ветерок играл с не задернутыми шторами. Камин давно потух, и в комнате было немного прохладно – ночи становились все промозглее и длинней с каждым днем, все как будто замирало в ожидании наступления осени. С трудом повернув голову к часам, поняла, что ещё только раннее утро.
Голова болела так сильно, будто в неё била тысяча маленьких молоточков, так медленно, «бум-бум». Мыслей в голове совсем не было, только какая-то гнетущая пустота, но было непреодолимое ощущение, что я упускаю нечто важное. С трудом наклонив голову и посмотрев вниз, я обнаружила, что снова сжимаю в руке свой кулон, вернее, то, что от него осталось: лишь осколки камня и расплавленный металл. Видимо, вчера я настолько сильно его сжимала, что сломала. Почему сжимала? А почему металл расплавился?
Память возвращалась с трудом. Перед мысленным взором мелькнул калейдоскоп из вчерашних последних событий – вот я ставлю подпись и появляется помолвочная татуировка, неудавшийся разговор с Крисом, и вот я уже иду, рассерженная, в комнату, пью чай, а потом… И понимание того, что было потом, заставило меня замереть – а потом я умерла. Я понимала это так же ясно и чётко, как и то, что сейчас дышала и моё сердце снова билось в привычном ритме. Я быстро ощупала себя руками: так, лицо, руки, живот – все на месте и моё, привычное.
«Как же так, разве так бывает? Почему я жива? Что это была за отрава?» – мысли скакали с одной на другую. Меня отравили – это единственное объяснение, которое тут может быть, – на работу сердца я не жаловалась и проблем с дыханием у меня до вчерашнего вечера тоже не наблюдалось.
Ещё раз заглянув в руку, я поняла, что этот кулон – мой спаситель. Значит, не зря мама дала мне его, когда я была совсем крохой нескольких часов от роду. Бережно собрав украшение в шкатулку и поставив её в дальний ящик стола, чтобы никто не нашел, я собрала осколки кружки с пола и задумалась о том, что делать дальше.
То, что моё отравление не удалось, станет понятно очень скоро, когда служанка придёт меня будить. Интересно, это она подсыпала яд или он уже был в графине? Надо будет понаблюдать за её поведением, если удивится, увидев меня живой, значит, точно она. Верить в то, что это служанка, проработавшая у нас более пятнадцати лет, не хотелось. Нэнси пришла в наш дом вместе с мачехой, изначально она была ее прислугой. Это уже потом, когда Кэролайн была беременна Сильвией, ей понадобились более опытные в определенных умениях дамы, и Нэнси отправили ко мне в услужение. Я тогда была еще совсем маленькой – год или около того, поэтому знаю лишь версию, рассказанную мне нашей кухаркой.
Я приняла душ, не дожидаясь прислуги, хотелось смыть себя горечь недавних событий. Стоя под прохладной струей воды, я будто возрождалась. Сев перед зеркалом расчесаться, я с недоверием вгляделась в него, заново открывая для себя свою внешность. Удивленно смотрела в отражение своих ещё вчера темно-зелёных глаз и видела в них фиолетовые всполохи. Цвета будто смешивались воедино, создавая новый коричневый оттенок.
А мне идёт, подумала я, попутно замечая розовый румянец на щеках, – так и не скажешь, что вчера умерла. Медленно расчёсывая волосы, мягкой волной спускающиеся до поясницы, ждала, когда откроется дверь. Я уже слышала неторопливые шаги Нэнси – вот она поднимается по лестнице, последняя ступенька, и она вступает на мягкий зельский ковёр, он немного приглушает шаги, но я всё равно знаю, что для того чтобы взяться за резную ручку моей двери, ей надо несколько секунд.
Открыв дверь, Нэнси не заметила меня – для этого ей понадобилось бы обернуться – и осторожно начала подходить к кровати. Подняв пуховое одеяло и не найдя меня там, она так же медленно обошла кровать, оглядывая пол.
Что ж, с ней всё ясно – ищет, где лежит моё тело, даже не позвала по имени, как делала каждое утро, а смысл звать – если по её ожиданиям я уже не смогу ответить. В этот момент во мне будто что-что сломалось. Как она могла, а главное почему? Ведь она была со мной с самого детства – видела, как я расту, помогала мне, когда мой дар впервые открылся. Я всегда относилась к ней с уважением, старалась не тревожить лишний раз, если мне что-то было нужно среди ночи, всегда отпускала на выходной, когда она просила. И что в итоге – передо мной стоял мой палач.
– Меня потеряла? – моим тоном можно было заморозить океан.
– Ох, мисс, как же вы меня напугали, – голос её задрожал, а лицо приобрело серый оттенок.
– Выйди, в твоих услугах я более не нуждаюсь! – терпением в это утро я не отличалась.
– Но, мисс, а как же ванная… – Нэнси быстро взяла себя в руки и была готова выполнять свои обязанности, как обычно.
– Я сказала вон! – и столько гнева было во мне, столько невысказанных эмоций, что рука сама собой махнула в сторону бледной от моего тона служанки, и она, будто поднятая ветром вылетела из комнаты – благо дверь была открыта – и ударилась о противоположную стену. Мягко осев, как кукла, на пол, она схватилась за голову.
В это же самое время в коридоре показались мачеха и сестра: судя по растрёпанному виду, они недавно проснулись и как раз собирались одеваться к завтраку. Завязывая на ходу красный бархатный халат, мачеха начала разбираться с происходящим со всей присущей ей педантичностью.
– Что происходит? – она посмотрела строго сначала на меня, затем мазнула взглядом на уже успевшую прийти в себя и подняться прислугу.
– Ничего такого, о чем бы стоило волноваться, матушка, – мой голос был полон ванили, смиренности и готовности объяснить сложившуюся ситуацию.
Сильвия же в это время с ужасом переводила взгляд с меня на Нэнси, теребя от нервов свою длинную белоснежную косу.
– Я слышала шум, – сказала мачеха.
– Да, всё верно, я забыла закрыть окно в комнате, и, когда Нэнси открывала дверь, получился сквозняк, – признаваться, что это сделала моя стихия, неожиданно увеличившись, я не собиралась. Ещё неизвестно, по чьему приказу действовала горе-отравительница, так что я решила историю с моей смертью пока держать в тайне, благо окно я на самом деле забыла закрыть, так что версия была вполне рабочая. – А шум от захлопнувшейся двери… – пожала я плечами, намекая, что все произошедшее – лишь стечение обстоятельств.
– Нэнси, – наконец-то мачеха остановилась на все ещё бледной служанке, – тебе следует быть аккуратнее.
– Да, ваша светлость, – присела она в книксене, ожидая дальнейших указаний.
– Пожалуй, тебе стоит прилечь, ты слишком бледная, – пресекла я на корню готовность мачехи отправить эту змею снова ко мне в комнату. – Вы не находите, матушка?
Той оставалось лишь согласиться и отправить Нэнси в комнату для прислуги.
– Я пришлю кого-нибудь тебе в помощь. Ты же уезжаешь завтра с утра в академию, надо собрать вещи.
– О, не переживайте, я справлюсь сама, благодарю вас за участие, – и, кивнув мачехе и Сильвии, которая все ещё стояла в коридоре, я направилась к двери.
– Да, матушка, – обернулась я уже на входе. – Пожалуй, помощь всё-таки понадобится, но не в сборах вещей. Я вчера уронила и разбила кружку с отваром на ночь, такая неловкая, – я сделала вид, что мне безумно жаль. – Отвар впитался в ковёр, и осколки лежат повсюду. Попросите кого-нибудь забрать его почистить и собрать мусор.
– Я сама позову кого-нибудь на помощь, маменька! – внезапно вскрикнула Сильвия и, видя недоумённый взгляд мачехи, продолжила: – Вам надо собираться на завтрак, его светлость так любит с вами встречаться за одним столом, а вы и так потратили здесь слишком много времени.
– Ты, как всегда, права, моя дорогая. Мария, – она кивнула мне и удалилась в свои покои.
Я же, все больше понимая кому насолила, но все ещё не понимая чем, отправилась к себе. Надо было спрятать один из осколков, вдруг на нём остался след от яда, тогда его можно будет исследовать и понять, что же вчера я выпила.
В дальнейшем день прошёл без происшествий. После того как из комнаты убрали ковёр с остатками доказательств, я позавтракала и начала собирать вещи. Летние каникулы закончились, и впереди меня ждал второй курс факультета стихий магической академии. Мне там нравилось – отличные друзья, возможность быть собой, а не покорной падчерицей и послушной дочкой. Не могу сказать, что я не любила мачеху, но уж очень ей нравилось, когда все было по этикету и по правилам. Поэтому в детстве я довольно-таки часто оставалась без сладкого по вечерам. Правда, потом с утра она всегда приходила ко мне с моими любимыми заварными пирожными и мы пили чай до завтрака. Как жаль, что с годами она стала делать это все реже, и совсем не потому, что мой характер поменялся и я стала более благосклонна ко всем этим реверансам и вычурным беседам за чашкой чая.
Складывая вещи, я поняла, что не справляюсь: у нас, конечно, была форма в академии – белая блузка и сарафан чуть выше колена, а также форма для боевых занятий, – но повседневные вещи ещё никто не отменял. «И как у Нэнси все помещалось в один чемодан, вот бы мне научиться так же аккуратно все складывать», – думая об этом, я бессознательно махнула на уже лежавшие в чемодане вещи рукой. Они вдруг завертелись, поднялись в воздух и начали заново складываться ровными стопками.
– Вот чудо! – от радости я даже захлопала в ладоши – получается, моя сила увеличилась. С утра я списала все на злость и гнев, но сейчас я была спокойна, лишь немного раздосадована, что не умею собирать вещи так аккуратно. Интересно, это потому что у меня теперь есть татуировка? Хотя о таком эффекте я не знала. Надо будет почитать в школьной библиотеке книги по этой теме.
Когда вещи были собраны, я с удовольствием поужинала, так как в итоге обед за сборами пропустила, и села напротив зеркала приготовиться ко сну. Завтра предстоял ранний подъём: хоть в академии работали порталы и довольно быстро пропускали учеников, вероятность простоять в очереди была немалой.
Взглянул в зеркало, я обомлела – глаза светились фиолетовым, раньше такого я не замечала. Мой неугомонный мозг тотчас же начал анализировать, что могло стать этому причиной. Итак, я теперь невеста, умершая и воскресшая, с невесть откуда взявшимся приростом силы, да ещё немалым, раза в полтора. И это все случилось, когда я открыла глаза, лёжа на полу и держа в руках осколки кулона.
– Кулон! – быстро открыла ящик стола и достала оттуда спрятанную ещё утром шкатулку. Высыпав в руку свое сокровище, я не веря переводила взор с фиолетового камня на свои же фиолетовые глаза, отражающиеся в зеркале. Цвет был одинаковым.
«Да что же со мной творится», – не успела подумать, как глаза снова стали карими, лишь с небольшими вкраплениями фиолетового. Видимо, кулон как-то повлиял на мою магию, увеличил её. Ох, спасибо, мама, еще раз за него.
Создав с лёгкостью небольшой вихрь, пустила его по всей комнате, наводя порядок – вещи как по волшебству взлетали и плавно спускались на свои места, не создавая шума. Спать я ложилась, окрылённая новой силой, с мыслями о том, что теперь в академии стало на одного сильного мага больше.
