Текст книги "Рабыня звёздного императора (СИ)"
Автор книги: Екатерина Дако
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
И вот тут меня охватила настоящая паника. Забрали! Его всё таки забрали!
– Я хочу увидеть сына! Мне не нужна кормилица! Я хочу сама его кормить!..
– Майя, подожди, – император пытался говорить размеренно и важно, но выходило у него плохо. – Сейчас ты восстановишься немного, и мы вместе пойдём смотреть на нашего малыша...
Значит, малыша забрали и не собираются возвращать...
Тогда мне просто нечего больше делать на этой планете!
– Это ты приказал? – сказала я обвинительно. – Ты разрешил забрать его?
Мужчина выглядел потерянно, словно не понимал, о чём речь.
– Если не отдашь ребёнка, отправь меня домой, – сказала я твёрдо. – Или туда, где я была до родов. Мне здесь без него делать нечего...
Император теперь уже крайне удивлённо смотрел на меня. И сейчас я просто была уверена, что он испытывает эмоции.
– Майя, но ты не можешь уехать... Ты... ты же моя рабыня!..
Ах вот оно как! Вспомнил, что я есть?..
– Рабыня, говоришь? Ну что ж, ты действительно можешь меня принудить остаться, – я знала, что говорю жестокие вещи, но сейчас мне было не до нежности. На кону стояло будущее моего сына. – Ты можешь изнасиловать меня и заставить родить ещё десяток наследников. Но я никогда, слышишь, никогда не буду твоей рабыней!
Вот теперь удивление императора достигло пика.
А я вдруг поняла, что он... он ведь пытается прочесть мои мысли... и не может! На этом источнике я закрыта для него!
– Майя, – вдруг обречённо сказал мужчина. – Я не буду тебя ни к чему принуждать. Я бы очень хотел, чтобы мы... чтобы ты осталась...
Я молчала. Просто смотрела на него и не произносила ни слова.
– Майя, я хочу быть с тобой...
Вот это да!
– Неужели? – меня просто распирало от чувств. В груди грозился лопнуть огненный шар. – Тогда почему же не был, раз хочешь? Где ты был все те месяцы, что я провела одна, ожидая ребёнка? Где ты был, когда я просмотрела и выплакала все глаза, в надежде увидеть твой корабль? Где был, когда я во сне каждый раз слышала твои шаги, но просыпаясь, оставалась в одиночестве? Где был, когда мне и нашему будущему сыну угрожала опасность? Где ты был всё это время?
Я перевела дыхание, но не дала мужчине вставить ни слова, подняв руку вверх.
– А теперь ты говоришь, что хочешь быть со мной... А я хочу быть со своим ребёнком! Но ты, ты забрал у меня и эту радость! Поэтому мне больше нечего здесь делать!
Император опять пытался что-то сказать, но я снова его перебила.
– Ты можешь приказать запереть меня, и я останусь, буду рожать тебе таких же бесчувственных, как и ты, наследников. Потому что они просто не узнают с самого рождения, что есть теплота и любовь матери. Ты можешь наказать меня, в конце концов. Но я никогда, слышишь, никогда больше не сделаю ничего добровольно! А возможно вообще...
Запнулась, но всё же продолжила ужасную мысль:
– Лучше уж умереть, чем жить рабыней такого чудовища, как ты!
Очень хотелось расплакаться, но я задавила в зачатке проявления жалости к себе. Я больше никому не покажу своей слабости!
Отвернулась и стала сползать с поверхности, на которой сидела. От нервного напряжения, а может после перенесённых родов, руки и ноги были ватными, но продолжали светиться.
Я присела на край плиты, которая сейчас переливалась нереально красивым ярким фиолетово-голубым светом. А потом встала на ноги.
Но каково же было моё удивление, когда, даже сделав пару шагов, я поняла, что моё тело продолжает светиться. Так же, как и сам источник. Он не погас!
Оглянувшись по сторонам, я поняла, что и круглые коридоры, отходящие от главного зала, все подсвечены этим дивным свечением. Значит...
Значит, источник снова жив. Он действительно проснулся...
Да, источник жив. В отличие от моего сердца...
Гедеор
Мы шли по подземным коридорам, которые были освещены переливающимся светом, идущим от источника. И, как ни странно, такой же свет исходил и от Майи...
Когда-то в калипах я читал, что раньше, когда источник действовал, от всех членов императорской семьи тоже исходил такой свет, в том числе и от женщин. Но Майя – не член семьи! Она – из другого мира! Как может она светиться, хотя уже покинула поверхность источника?!
Помню, как так же светилось и моё тело. Но ведь свет сразу исчез, стоило мне спуститься с плиты. Почему же она?..
Не смотря на явно нетвердую походку, Майя шла вперёд, не оглядываясь. Значит, знала дорогу...
А я шёл в паре шагов позади, смотрел на неё и мечтал только об одном – чтобы она была моя! Вся, вот такая, в грязной перепачканной кровью одежде, с распущенными нерасчёсанными волосами, босая и только в одной рубашке. Но чтобы – только моя. Во всех смыслах моя. Моя женщина, моя любовница, моя подруга, мать моего ребёнка...
Но она не оборачивалась, словно меня и не было вовсе, словно я перестал для неё существовать.
Но ведь когда-то же она меня любила! Я точно знаю, что любила. А я тогда очень сильно обидел её...
– Майя, подожди... – попытался я остановить её, догнал и взял за локоть. Но она только выдернула руку и зашагала ещё увереннее. Как будто боялась, что я её никуда не пущу.
И, в принципе, она была не так далека от истины. Я действительно не хотел её никуда отпускать. А наоборот, хотел схватить на руки и утащить к себе. А потом...
Что было бы потом, я плохо представлял. Просто потому, что никогда не испытывал настоящего влечения к женщине. Влечения, основанного не на безусловных инстинктах, а на желании, притяжении, чувствах именно к этой конкретной самке.
Мы поднялись наверх, в нижние галереи дворца, где царило какое-то нездоровое оживление.
Странно... Что это? Радость по поводу рождения наследника? Или скорбь по поводу состояния Майи? А может наоборот, никто не рад, что Майя поправилась, да ещё и ребенок жив-здоров...
Майя, не смотря на свой внешний вид, шла вперёд с гордой осанкой великородной. Тело её при этом стало светиться ещё ярче, словно вокруг неё появился какой-то ареол.
При нашем появлении все разговоры смолкли, рабыни ещё ниже опустили головы, великородные замерли в изумлении.
Со всех сторон я слышал мысли, основной из которых была "Она светится". Все взгляды были прикованы к Майе, которая не совсем твёрдо продолжала путь в сторону своей бывшей комнаты.
И снова обрывки изумленных мыслей: "Почему она в таком виде?", " Что с ней случилось?", " Где наследник? Он жив?"
Так мы прошли вперёд и повернули в голубую галерею. Там всё повторилось, снова наше появление сопровождалось молчанием и целым вихрем мыслей в головах. Но вдруг одна из мыслей нарушила общий стройный ряд.
"Почему она жива? Неужели мазь не подействовала? Раньше ведь помогало!"
Мысль была явно с подтекстом, значит...
И в это же мгновение Майя тоже затормозила и словно прислушалась. Я, идя сзади, чуть не врезался ей в спину. А Майя, остановившись, огляделась вокруг. Рядом стояли несколько рабынь из услужения, с десяток великородных, многие из них – со своими личными рабынями. Были ещё несколько стражников, в том числе Фарчиос...
Догадки, одна другой ярче, замелькали в голове.
Но всё это померкло перед тем, что произошло в следующее мгновение. Потому что такого я даже предположить не мог...
"Светится! – услышал я мысль, которая была как рупор в общем гвалте мыслей, тоже явно выделяясь. – Она светится!"
А потом Фарчиос, который стоял практически у нас на пути, развернулся прямо лицом к Майе и стал на одно колено.
– Императрица... – прошептал он почтительно, но в оглушающей тишине услышали все...
Майя
Все расступались, стоило мне пройти по коридору или свернуть в следующий. Неужели я настолько странно выгляжу? Конечно, на мне только одна перепачканная рубашка, но там, в зале с источником, ничего другого из одежды я не увидела. Наверное, меня туда так принесли...
Да и свечение это. Конечно, это было необычно, но и красиво тоже. Кожа словно переливалась перламутром, а вокруг поблёскивал сереневато-голубой ореол.
Но ещё более удивительным было то, что я теперь слышала мысли. Без напряжения, без обращения лично ко мне. Просто слышала то, что думают другие. А меня, видимо, никто не слышал. Ну и хорошо.
Да, со всех сторон долетало молчаливое, но такое красноречивое "Она светится!"
Но в какой-то момент я услышала невразумительную мысль о какой-то мази, из-за которой кто-то не должен был выжить, и о том, что в прошлый раз эта мазь помогла. Нет, не так, в прошлые разы... Какие такие прошлые разы? Я что, должна была умереть несколько раз?
Я начала оглядываться, в надежде увидеть глаза того, кто это подумал. Но у всех женщин головы были низко опущены. Ещё бы, здесь не только большое количество высокородных, здесь сам император стоит за моей спиной. А рассматривать в открытую мужчин я не решилась...
Да, никто сейчас от меня не потребовал бы опустить глаза, и я могла беспрепятственно воспользоваться этим. Но так как практически все присутствующие на нижнем этаже дворца смотрели на меня с явным интересом, кто открыто, кто исподтишка, то ответное неприкрытое внимание мне было ни к чему...
Так, кто же это подумал про мазь? Голос, который прозвучал в голове, был странный, не поймёшь, то ли мужчина, то ли женщина.
Ладно, разберёмся потом, сейчас главное – найти сына.
Я хотела было двинуться дальше, но поперёк пути стал Фарчиос. Он внимательно смотрел на меня, будто видел первый раз в жизни. Какой-то вежливый интерес светился в его глазах. А потом сменился ещё более непонятными эмоциями. А те, в свою очередь, перешли в облегчение, словно он напряжённо думал над чем-то, но вспомнил или понял что-то очень важное.
Я даже не успела ничего сообразить, как начальник охраны оставил разговор с великородным и, повернувшись ко мне, начал опускаться. А, встав так, произнёс совсем уж откровенную глупость:
– Императрица...
Сказано было тихо, но молчание было настолько абсолютным, что все услышали.
Через несколько мгновений пару солдат из охраны вдруг последовали примеру начальника и, став на колено, снова произнести странное слово, обращённое вроде бы как ко мне.
Это они меня императрицей называют?
Примеру мужчин последовали и женщины. Рабыни, находящиеся в услужении, тоже стали одна за другой опускаться вниз. И снова несколько стражников...
А потом... потом...
Может быть, я сплю? Потому что передо мной так же точно опустился... Тартон...
Мой друг, единственный друг-мужчина на этой далёкой планете...
– Императрица Майя, – сказал почтительно и наклонил голову, – та, что светится...
За ним последовали другие великородные и их личные рабыни. Это было сродни пришествия святого народу. Да, я свечусь, но это же не значит, что я причислена к лику святых при жизни, и что я теперь – член правящей династии.
По факту, я ведь всё так же остаюсь бесправной рабыней звёздного императора...
Я огляделась по сторонам. Теперь уже все, кто находился в этих широких коридорах, стояли на коленях, окружив нас с императором.
Я не видела лица правителя в этот миг. Но, думаю, никакой радости он не испытывал. Припёрлась к ним самозванка, в императрицы пытается попасть...
Оглянулась на Гедеора, который стоял прямо за мной, но на расстоянии пары-тройки шагов. Поняла, что теперь все с интересом ожидают ответной реакции. И моей, и императора, причём неизвестного, чью больше.
А Гедеор просто смотрел на меня своими потрясающими глазами. Глазами, в которых я раньше тонула, как в омутах.
Я только хотела было обратиться к нему, чтобы меня провели к ребёнку, но правитель опередил меня, потому что.. потому что...
Шагнул ко мне ближе и так же, как и все вокруг, стал на одно колено. Взгляд при этом не опустил, а с какой-то болью посмотрел на меня и сказал:
– Приветствую тебя, звёздная императрица!..
И снова вихрь чужих мыслей в голове! «Император на коленях перед рабыней!», «Император признал её!», «Она императрица!», «Он приветствует её, как равную!»
Все те же мысли были и в моей голове. Почему все опустились на колени? Почему вдруг решили, что я – императрица? Из-за того, что начала светиться моя кожа? Так это ведь ничего не значит...
Или значит?..
Возможно раньше, когда источник был жив, такое было с императорами. Но я тут причём? Они – потомки остывших звезд, а я обычная человеческая девушка с Земли!
Но сейчас совсем не этот вопрос стоял у меня на первом месте. Я хотела знать, что с моим ребёнком.
Поэтому, повернувшись полностью к Гедеору, твёрдо произнесла:
– Я хочу увидеть наследника. Это возможно?
Я знала, что играю не по правилам, но понимала также, что тот, кто сейчас преклонил передо мной колени, не станет мелочиться и покажет мне малыша. А уж там пусть попробуют отобрать...
Но император не успел ответить, потому что в дальнем конце галереи что-то зашумело, и ко мне прямо таки полетели мои девочки-врачи. Впереди, конечно же, неслась Наташа, потом следовала Лена, ну а дальше на приличном расстоянии замыкала шествие Светлана Николаевна.
– О, клёвый мейк-ап! – весело возвестила старшая из сестёр. – Мне нравится выбор цвета.
Я заулыбалась. Как это было похоже на неё.
– А что это у вас тут за явление Христа народу? – сказала младшая, подходя и обнимая меня. Она явно имела в виду коленопреклонённых жителей империи. – Ой, да, тебе идёт лик святой. Прям такая вся как из фильма "Иисус Христос – суперзвезда".
Они шутили, пусть и немного богохульно, но мне было так хорошо и радостно от того, что есть что-то наше, общее, что знаем и понимаем только мы.
– Да, "если звёзды зажигают – это кому-нибудь нужно..." – глубокомысленно процитировала классика Светлана Николаевна.
Боковым зрением я увидела, что император поднялся с колен, вслед за ним стали подниматься и другие его подданные.
– Майя, ты хотела увидеть наследника. Пойдём, я тебя провожу, – сказал между тем император.
– Да что её провожать? – удивилась Наталья. – Ребенок у нас в лечебнице, спит... Надеюсь, Майя, тебе память не отшибло, дорогу помнишь?
И анестезиолог весело подмигнула мне.
– Пойдём, я провожу, – настаивал император.
Он был явно не в своей тарелке. Такой торжественный момент, когда он мог меня облагодетельствовать и разрешить увидеть сына, совершенно и бесповоротно нарушили мои земные подруги.
– Слушаюсь, мой император, – решила я не заострять отношения между нами. Но тот, кто слушал внимательно, конечно же уловил сарказм в моём "слушаюсь".
Мы все развернулись, чтобы идти в сторону лечебницы, и тут произошло ещё одно неожиданное событие. Наталья, которая уже открыла было рот, чтобы сказать очередную колкость, вдруг запнулась и остановилась. А потом побелела, как полотно, и следом так же мгновенно покраснела, словно хамелеон, и опустила взгляд. Теперь она была почти одного цвета с... Да, именно с Тартоном, от столкновения с которым и произошла эта метаморфоза.
Мужчина смотрел на неё неотрывно, словно не видел много лет. Да так ведь, скорее всего, и было. Император же изгнал его тогда и, наверное, вернул обратно только недавно...
Во всей этой ситуации меня поразили две вещи. Первая – это реакция Наташи, которая явно была смущена. В её мыслях я услышала "Когда он прилетел? Почему я не знала? Боже, как глупо! Какая я дура, он ведь наверняка и думать обо мне забыл..."
И вторая вещь, которой я совершенно не ожидала – этот взгляд Тартона, устремлённый на старшую сестру. Столько боли, столько нежности, столько любви... Он же вроде не был способен чувствовать? Тогда... что это?..
А потом его мысли "Она такая красивая... Зачем я ей?.. Нет, надо снова улетать..."
– Наташа, – сказала я, беря ситуацию в свои руки. – Я думаю, меня вполне может проводить правитель. А тебе, я считаю, нужно приветствовать кое-кого, кто этого очень ждёт.
Сестра посмотрела на меня беспомощно, потом покосилась на Тартона и так и замерла, не в силах оторвать взгляд. Пересохшими губами всё же прошептала:
– Приветствую тебя, великородный Тартон.
Гляди-ка, даже заговорила, как местная...
Я лукаво усмехнулась. Если у них всё получится, я буду искренне рада.
Оставив Тартона и Наташу, мы направились в лечебницу. Хотя я во время пребывания во дворце не так много проводила времени вне своей комнаты, примерное направление всё же знала. Поэтому шла, ни на кого не оборачиваясь, лишь урывками улавливая мысли в головах у встречных жителей: «Она светится...», «Неужели источник проснулся?..», «Она не опускает взгляд...», «Император идёт сзади...», «Император не начал светиться...»
Понимала, что эти же мысли слышит и Гедеор, но в этот момент мне его было почему-то совсем не жаль. Мне хотелось быстрее взять на руки сына.
К слову сказать, чувствовала я себя хорошо. Видимо источник действительно очень быстро исцеляет, потому что о том, что я недавно родила, или что там со мной было, напоминали лишь ноющие неприятные ощущения внизу живота. Ай да источник! Вернул к жизни, исцелил, да ещё и подсвечивает меня, словно гирлянду.
И стоило мне так подумать, как моё свечение стало заметно ярче, будто источник и впрямь чувствовал меня и мои хорошие мысли о нём. Получается, мы теперь с ним как-то связаны?..
Эта мысль тоже была приятна. Словно я получила в защитники очень сильного и мужественного союзника, который никогда не предаст. Ну что ж, давай дружить, что ли...
И в ответ – новое свечение и тёплая волна внутри.
Поняла, что мы выходим за пределы дворца, лишь когда ступила босой ногой на неровную поверхность. Я и забыла, что шла босиком, потому что совершенно не чувствовала холода, согреваемая внутренним теплом. Но вот сейчас ступням стало неприятно, однако я, не смотря ни на что, продолжала идти, лишь чуть снизив скорость. Но этого было достаточно, чтобы император уловил перемену и понял в чём дело. И тут же догнал в один шаг, наклонился и поднял меня на руки. А потом, словно драгоценную ношу, понёс в направлении лечебницы.
Неужели и впрямь решил позаботиться? Или снова играл на публику, как тогда, когда он стал передо мной на колено. Ладно, не важно, потом разберёмся. Сейчас главное – быстрее добраться к ребёнку, а Гедеор шагает намного быстрее меня.
Сердце внутри почему-то вдруг затрепыхалось, как сумасшедшее. Сейчас я увижу его, моего малыша... Так чего же волнуюсь, как перед первым свиданием в пятнадцать лет?..
Всего пара минут – и мы оказались у заветной двери. Император так и не выпустил меня из рук, хотя пол здесь был уже гладкий, а шагнул внутрь и замер у входа.
Почему-то от вида малыша, крепко спящего в небольшой люлечке, на глазах выступили слёзы и стало нечем дышать.
Я отстранилась и сползла из рук правителя, а потом словно пьяная, пошатываясь, пересекла те несколько метров, что нас отделяли.
Малыш спал, даже не подозревая, что у него гости. А я смотрела на его слегка припухшие веки, на курносенький носик, на причмокивающие губки, и знала – я умру, но не отдам его никому. Он мой! Мой малыш, моя радость, моё продолжение...
Это было настолько удивительно, что мой организм смог произвести на свет такое маленькое чудо. Почему-то до этого мгновения я совершенно не задумывалась, как это всё устроено в мире, а теперь целый вихрь мыслей и эмоций распирал изнутри.
Малыш вдруг завозился во сне и внезапно распахнул глазки, подернутые какой-то младенческой пеленой. Но при этом он точно смотрел на меня, изучал что ли...
И вдруг раздался оглушительный крик, исходивший из крошечного ротика. Вот кто бы мог подумать, что он такой крикун!..
Я моментально кинулась к малышу и подняла его на ручки. Движения были скованными, я боялась причинить ему вред. Где-то слышала, что нужно обязательно поддерживать головку, потому что она тяжёлая, а мышцы у новорожденных деток совсем слабые. Ну что ж, значит будем держать...
Малыш прекратил активно двигаться у меня в руках, но кричать не перестал. Может голодный? Надо попробовать его покормить. Но будет ли у меня молоко?
Я оглянулась беспомощно вокруг. Рядом стоял Гедеор, чуть дальше Лена и Светлана Николаевна. Почему-то я даже забыла об их присутствии, всецело поглощенная малышом.
– Лен, его кормить надо?
– Ну наверное, – ответила врач. – Попробуй, приложи к груди. Или ты не хочешь?
Я удивлённо уставилась на неё. Что она такое говорит? Как это не хочу?
– Тогда давай я подержу, а ты грудь освободи, – сказала Светлана Николаевна.
Я передала ребенка хирургу, а сама уставилась на свою грязную рубашку, которая была почти под горло. Потом взяла в руки ткань и рванула прям по центру.
– Да и то верно, – прокомментировала мои действия Лена. – Садись вот сюда, в кресло, и подушку под спину подложи.
Когда я устроилась поудобнее, Светлана Николаевна вернула мне сына, который всё это время продолжал кричать, не смотря на то, что был на ручках. Вот же упёртый!..
Взяла малыша на правую руку, отвернула кусок ткани, высвобождая правую грудь. Кожа на груди естественно тоже светилась, и это выглядело странно, но скорее красиво, чем отталкивающе-синюшно.
Ребенок вдруг словно почувствовал рядом молоко, перестал кричать и завертел головкой, вытягивая губки трубочкой.
– Ты глянь, какой разумный, – умилилась Светлана Николаевна. – Своего не упустит!
Я помогла малышу с поиском и расположила его так, чтобы моя грудь была прямо возле его крошечного ротика. И тут же этот маленький захватчик схватил источник пищи и принялся жадно сосать.
– Никогда ещё не видела такого нетерпеливого парня. Настоящий боец! – Лена улыбалась моему сынишке.
Я огляделась вокруг и увидела Гедеора, который стоял чуть в стороне, не мешая процессу приготовления к кормлению. Посмотрела – и поразилась той гамме чувств, которые сменялись на его лице. Растерянность, недоверие, интерес, восторг и нереальная нежность в его глазах, когда он поднял взгляд от ребёнка и посмотрел на меня.
Усмехнулась про себя. Значит, он всё всё-таки чувствует. Интересно, и когда это проявилось? Что-то мне подсказывает, что не вчера и не сегодня...
Между тем малыш причмокивал своими крошечными губами, нежно сжимая мою грудь и добывая молоко. Я перевела взгляд на эту совершенно потрясающую в своей естественности картину и замерла.
Мой сын, мой малыш, мой мальчик за считанные мгновения изменился. Сейчас с его кожи ушли тот бордовый оттенок и припухлость, что так присуща новорожденным, а вокруг него разливалось такое же сиреневое свечение, как и вокруг меня. Только моё было более розовое, а его – с голубым отсветом....
* 19 *
– Майя, он что, тоже начал светиться? – вслух озвучила мои наблюдения Лена. – Это ему с молоком, что ли передалось?
– Не знаю, – ответила честно.
Да и откуда мне было знать, что у них тут происходит, что кому откуда и с чем передаётся...
– Интересно, когда перестанет есть – будет светиться, или как лампочка от розетки, потухнет, если отключить от питания? – Светлана Николаевна тоже была явно озадачена.
А малыш, не обращая внимания на наши ахи и предположения, жадно чмокал своим крошечными губками.
– Я заберу его в свою комнату, – озвучила я свои дальнейшие планы. – Или у великого императора на этот счёт свои соображения? – спросила и с вызовом посмотрела на правителя.
– Нет, конечно, – сказал Гедеор как-то сконфуженно. – Я же в этом не разбираюсь. Тебе лучше знать, что нужно наследнику.
И вот тут меня прям пробрало. Вроде бы я же спокойный человек, но от таких слов просто пришла в ярость.
– То есть вы все, которые забираете новорожденных у их матерей, даже не знаете, что им нужно?! И ведь это до сих происходит, так ведь?! Не смотря на то, что Лена подробно тогда объяснила, что этого нельзя делать! Вы ведь тут в своей чудесной галактике так и не пересмотрели свои законы! Или как там их называют, порядки что ли...
Гедеор, явно не ожидавший от меня такого всплеска эмоций, сразу не нашёлся, что ответить. А потом лишь молча склонил голову и, развернувшись, вышел.
Ну, собственно, как обычно. Если ему не нравится или неинтересно – зачем продолжать разговор...
– Майя, ты чего это? – удивлённо спросила Лена. – Ты прям как фурия на него налетела...
– Вот будут у тебя свои дети – поймёшь, – немного грубовато, но всё ещё в пылу высказанного императору, ответила я.
– Да уж, занятная у вас с императором парочка получается, – протянула Светлана Николаевна. – Он вроде как голубых кровей и всякое такое, а светишься ты, плебейка. Да ещё и ребенка от своего молока подсветила.
Она лукаво улыбнулась.
Малыш, между тем, наевшись, отклеился от моей груди и сладко засопел. Но светиться не перестал.
– Опять заснул что ли? – я действительно была удивлена. – Он же только спал...
– Не переживай, – успокоила меня Лена. – Первые несколько дней малыши только едят и спят. Так что наслаждайся.
А потом они прогнали меня в ванную комнату, которая была здесь же, при лечебнице, выдав чистую одежду и клятвенно пообещав не спускать с ребёнка глаз.
Несколько часов спустя я лежала в своей старой комнате, куда доставили и нас, и люльку для младенца, и смотрела на спящего сына. Как его назвать? Или император уже дал ему имя? Я бы, конечно, назвала как-то по земному, но, боюсь, тут меня особо никто слушать не станет. Ладно, мне, собственно не важно, как его будут звать. Главное, что он здоров, что с ним всё хорошо и мы вместе.
Следующий день выдался настолько насыщенным событиями, что я лишь успевала удивляться.
Ну, начиная от того, что проснувшись, я обнаружила возле себя на ложе не только своего малыша, но и императора. Он спал на самом краю, умостившись в неудобной позе, видимо побоявшись придавить сына.
Я смотрела на это мужчину, такого красивого и такого беззащитного во сне, и в сердце почему-то поднималась волна жалости к нему. Он ведь по сути очень одинок.
Но тут вдруг в груди закипела обида. У него ведь была я, которая любила его, и должен был родиться ребёнок. Но он сам отправил нас непонятно куда и зачем, подверг опасности. Он, по сути, сам захотел продолжить своё одиночество...
Пока я рассматривала спящего мужчину, завозился малыш. Он занимал весь центр кровати, сдвинув нас с Гедеором в разные стороны.
Сын так и продолжал светиться, собственно, так же, как и я. Ночью я даже немного испугалась этого свечения, когда проснулась на требовательный крик малыша. Улыбнулась от воспоминания, ведь это выглядело так странно – мы с ним светились, словно две лампочки...
Подвинулась к наследнику и дала ему грудь, ребенок жадно открыл крошечный ротик в нетерпетивом ожидании.
Мне так нравилось, как он смешно посапывает и причмокивает во время кормления. Это задело какую-то дребезжащую струну у меня в груди, от чего на глаза невольно выступили слёзы. Я подняла взгляд, стараясь не быть сентиментальной дурочкой, и наткнулась взглядом на взгляд переливающихся глаз. Император смотрел странно, словно хотел что-то сказать и не решался.
Я тоже молчала. В конце концов, это он забрался ко мне в комнату, а не наоборот.
– Майя, – начал Гедеор, но сразу запнулся, – я пришел ночью... Я не помешал?..
Он был совсем не похож на того надменного и бессердечного правителя, которым я его знала раньше. Сейчас он был больше похож на бездомного пса, который пытается задобрить возможного хозяина.
– Нет, не помешал.
– Я... – снова пауза, – ночью вы светились... Я смотрел, а потом заснул...
– Ничего страшного, – ответила я, совершенно не притворяясь. – Этот твой сын тоже. Ты можешь приходить к нему, когда захочешь...
Император удивлённо смотрел на меня.
– Что? – не выдержала я. Ну что он смотрит, что ему нужно?
– Ты не против? Ну, чтобы я приходил...
– Нет. Если хочешь, можешь взять его на руки.
И вот тут я поняла, что он просто боится. Боится меня, боится этого ребёнка, боится самóй ситуации, в которую попал. Мне показалось, или у него руки трусятся...
Я подвинулась ближе к краю кровати, где сидел император, и протянула ему ребёнка, который, поев, мечтательно смотрел вокруг.
Гедеор сначала в ступоре смотрел на малыша, а потом всё же слегка дрожащими руками потянулся к нему. Я помогла переложить ребенка и поудобнее устроить его на руках отца. Видела, что у того закаменели в напряжении мышцы рук и плеч, что он сидит, словно изваяние, и смотрит на младенца.
Его сын, его наследник, потомок потухшей звезды...
И тут маленький ротик изогнулся и выдал подобие улыбки. Гедеор, который и до этого смотрел с умилением и страхом, вдруг тоже улыбнулся, а в глазах его я увидела влажный блеск...
– Спасибо, – глухо проговорил он, – за наследника...
Император держал малыша на руках, и было видно, как расслабляются его плечи и руки. Поза стала уже не такая напряжённая, весь он словно начал обмякать. А сын, наоборот, повеселел после еды и активно задергал ручками и ножками. Такой маленький по сравнению с отцом, такой беззащитный...
– Как ты его назвал? – нарушила я затянувшееся молчание.
Гедеор посмотрел на меня долгим взглядом, потом опустил глаза на ребенка. Но лишь на миг, и снова посмотрел на меня.
– Я думаю, имя ему должна дать ты, – сказал задумчиво. – Это будет справедливо.
Я усмехнулась. О какой справедливости он говорит? Я же рабыня, а он – правитель...
– Хорошо, тогда я бы хотела, чтобы его звали Александр. У нас это обозначает "защитник". Ты не против?
– Александр... – немного на свой лад произнес имя император. – Очень красиво. И я, конечно же, не против.
– Его заберут? – вот я и спросила.
Этот вопрос мучил меня всё это время. Конечно, я буду бороться до последнего, но ведь я не настолько сильна, чтобы сопротивляться, например, нескольким стражникам.
Гедеор выглядел озадачено, словно я спросила откровенную глупость.
– Нет, конечно, – смущённо ответил чуть погодя. – Я вчера понял твою позицию на этот счет и уважаю такое решение.
А потом снова посмотрел, но уже как-то странно, затравленно что ли.
– Можно мне взять ребёнка, чтобы показать на совете великородным?
– Ну, в общем-то, можно, но лучше, если я тоже пойду. Вдруг он расплачется...
– Да, конечно, – беспрекословно согласился Гедеор. – Просто я думал, что ты в это время сможешь отдохнуть...
В этот момент в дверь постучали, и вошел Фарчиос. Выглядел он взволнованно, таким я его видела впервые.
– Они чувствуют...
– Кто? – хором спросили мы с Гедеором.
– Те, кто находится во дворце. У них начали просыпаться чувства. Скорее всего это действие источника...
Эта новость была просто ошеломляющей. Неужели жители империи смогут чувствовать? Но всегда ли это будет к добру? Ведь им придется учиться справляться со своими эмоциями, в том числе и негативными. Вон император, от ревности что тогда творил...
– Срочно собирай совет великородных, – велел правитель, возвращая мне малыша, который, пригревшись, заснул на руках у отца.
– Майя, тогда с ребёнком – не сегодня. Нам надо принять меры. Я по себе знаю, насколько это сложно, начать чувствовать.
– И когда же ты узнал? – снова задала я неудобный для него вопрос.
