Текст книги "Нарушители"

Автор книги: Екатерина Белецкая

Соавторы: Анжела Ченина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Приходили! – Таэни подсела поближе к нему. – Двое приходили, разбудить тебя пытались… Дерах бегал тут, как сумасшедший!..

– И что говорили?

– Не сказали ничего… но дерганные были – страсть!.. – Таэни опасливо оглянулась на дверь и продолжила, тоже шепотом: – Высочайшие сегодня приедут, как я поняла. Может, поэтому? Лин, а вдруг меня купят? – ее глаза загорелись. – Вот бы хорошо было…

– Лучше некуда – рабыней быть. Ты понимаешь, они мои вещи забрали... А там среди прочего – нож. Я боюсь, оттяпает себе кто-нибудь пальцы... А кто такие, кстати, эти Высочайшие?

– Это правители города.

– С утра приедут небось?

– Нет, к ночи. Они очень добрые…

– Очень добрые? Хорошо, если так... А откуда ты знаешь? Ты что, их раньше видала? Говорила с ними?

Таэни тихонько засмеялась, но тут же зажала себе рот ладошкой.

– Что ты! Конечно же, нет!.. Но один раз видела, мы с хозяином ходили на площадь перед Домом Великодушия, и Высочайшие там были. Они осужденных миловали, рабов тоже… Высочайший такой высокий, статный, а Высочайшая – как Валар, красавица…

– Как Валиэ, – машинально поправил Лин.

– Ой, я опять ошиблась... Я путаю... меня от мамы совсем маленькой забрали, я у людей жила, а они наши сказки запрещают. Помню только, что мама рассказывала – про Валар, какие они были прекрасные и благородные.

Таэни вздохнула, села поудобнее, взгляд ее стал мечтательным и отрешенным.

– Почему – были? – удивился Лин. – Они и сейчас есть... Я вначале подумал, что вы только похожи на квенди, а теперь, гляжу, вы и правда из них – если знаете Валар.

На личике Таэни проступило легкое недоумение.

– А мама говорила, что мы Терели, странники, – задумчиво сказала она. – Или я опять путаю?..

– Телери. Только странники здесь не при чем.

Таэни помолчала.

– Лин... Наверное, за тобой придут скоро. Жаль, что я тебя больше не увижу.

– Почему не увидишь?

– Потому, что я… потому что тебя сейчас купят Высочайшие, а я… мы…

Таэни тихо заплакала.

– Мы тут останемся… я так боюсь… Взрослым проще, а нам… вот позапрошлый хозяин был хороший, добрый, но он стал старый и умер… а кто меня теперь купит? Мы все говорим – вдруг повезет, будет добрый, бить не станет… А потом покупают… и опять…

Она плакала всё безнадежнее. Маленькая девочка, Райса, подошла к ней, села рядом на корточки и участливо заглянула в глаза.

Лин протянул руку, тронул Таэни за плечо. Жалость – такое противное чувство, когда толком не можешь помочь. Утешить бы, увезти их отсюда... Эх. Опять ты за старое, спасатель монгрелят...

– Не плачь, Таэни. Ведь зато у вас есть Аман...

– А что такое Аман? – спросила Райса.

За дверью, в комнате Дераха, раздались шаги, голоса, туда явно вошло несколько человек. Девчонок как ветром сдуло – они забились в свой спасительный угол, к остальным. Всего детей в комнате было пятеро – в углу сидел на корточках и безучастно смотрел перед собой совсем маленький мальчик, и еще двое спали, пристроившись так, что с лавки было и не разобрать – мальчики или девочки.

Лин поспешил закончить, пока люди не вошли:

– Аман – это такой материк на западе Арды, там живут Валар и эльфы, и все квенди могут возродиться там после смерти, и жить до скончания мира... и это не сказка, – он кинул на дверь опасливый взгляд. – Ни капли не сказка, а самая настоящая правда. Вот так.

Снаружи шумели. Лин счел за лучшее снова откинуться на подушку и закрыть глаза, притворяясь спящим.

– Так не бывает, – донесся из угла громкий шепот Райсы. – Потому что…

– Тсссс… молчи, молчи, – зашептала Таэни. – Все замолчите…

Дверь отворилась. Лин осторожно подсматривал. Дерах отступил в сторону, пропуская вперед дородного человека, одетого изящно, но в достаточной степени скромно. Плащ из тяжелой гладкой ткани был перекинут у него через руку. Серый костюм непривычного Лину покроя – широкие наверху, сужающиеся книзу штаны; что-то вроде жакета, застегнутого на пять больших серебряных пуговиц, под жакетом – блекло-голубая сорочка… В средствах этот человек явно не нуждался – по крайней мере, если судить по поведению Дераха.

– Вот этот раб, – Дерах указал на Лина. – Эти вещи на нем были.

– Он что-то говорил? – негромко спросил человек.

– Сказал, что хозяин есть, звать Рауль Ам…

– Понятно… А скажи-ка ты мне, Брат, возможно ли будет забрать этого раба сегодня?..

Лин приоткрыл глаза, чтобы лучше рассмотреть вошедших. Забрать сегодня? Нет, не лучшая идея. Конечно, по дороге я не сдохну, но ездить с переломами ребер – гадость еще та... Ишь, какой важный господин за мной явился. Да, не пигмей, но на Высочайшего не тянет – росточком мелковат...

– Значит, господин Роджиан, сегодня увезете? Я тогда его приготовлю, чтоб доехал… ну, перевязать там… Хороший раб, господин Роджиан, очень хороший… поправится немножко, и цены ему не будет… его у меня смотрели, так за сотню монет купить хотели. Сегодня и хотели, – забормотал он, заметив насмешливый взгляд, которым его одарил господин Роджиан. – Вечером…

«М-да... Совсем подешевел. Почем меня Клео приобрел с аукциона? Ах да, ну точно – двадцать пять лимонов... Правда, это было после бунта... Поверженный главарь бунтовщиков – да, это и для блонди трата не из мелких! « Лин улыбнулся своим мыслям. Воспоминания о прошлом грели, словно печка.

– Не ври, – брезгливо процедил человек. – И скажи спасибо, что я заплатил тебе эти двадцать, воришка. Высочайший приказал забрать его просто так. После того, что вы, благие Братья, над ним учинили, он, скорее всего, не доедет даже до предместий…

– Милостью Вышнего…

– Милость Вышнего на эльфов не распространяется, – отрезал Роджиан. – Через полчаса чтобы всё было готово.

– А Высочайший с супругой… – в глазах Дераха появился несмелый вопрос.

– Неужели ты думаешь, что Высочайший подойдет к твоему сараю ближе, чем на двести шагов? – засмеялся Роджиан. – Готовь раба к дороге. И поторопись!..

«Значит, Роджиан – управляющий у Высочайших. Одно непонятно: зачем я им понадобился? Или они уже сделали выводы, увидев вещички? Ну что ж, поглядим... это даже интересно. Главное – быть осторожным и надеяться на лучшее...»

Лин открыл глаза. Таиться дальше не имело смысла.

– Извините, а зачем я нужен Высочайшим?

– Надо же! – искренне удивился управляющий. – Он разговаривает! И наглый какой!.. Как говоришь со мной, раб? Ты что, совсем больной, а?

– Простите, – сказал Лин. – Я забыл, что Высочайшие вряд ли сообщат слуге, зачем им нужен эльф...

Господин Роджиан побагровел.

– Не твое дело, зачем ты нужен, и кому. Ты будешь сейчас ехать и молчать, понял? А уж зачем ты Высочайшим – меня не касается. Меньше знаешь, крепче спишь. Всё, готовь раба, Дерах. А за другими я приеду на днях…

– С дураком разговаривать не о чем, – пробормотал Лин в сердцах. И тут же себя оборвал: ну что ты к нему привязался? Человек просто делает дело. Зачем ты его оскорбляешь? Зачем нарываешься? Мало по морде влепили? Эх ты... Стоит оставить рабочее кресло – куда что пропадает? Терпение, вежливость, такт – все сдувает как ветром! И снова ведешь себя, словно мальчишка...

– А будет много говорить – дай ему по морде, – невозмутимо закончил Роджиан, словно услышав линовы мысли. – Лишний синяк его не испортит, а деньги ты уже получил.

***

Дорога лежала среди покрытых лесом невысоких холмов. Вероятно, когда-то здесь высились горы, но они настолько состарились, что лишь опытный глаз мог различить – да, были. Всё исчезает со временем – там, где зияли пропасти и лежали снега, теперь стоял притихший лес. На землю наползал вечерний сумрак, мир засыпал, встречая ночь… В небе начали робко загораться первые звезды.

Созвездия оказались для Лина чужими. Никаких знакомых ориентиров. Да и вообще – ночное небо этого мира выглядело бедновато.

Открытая повозка, в которой ехали Лин, господин Роджиан и пара слуг, неспешно тянулась по дороге, холм перетекал в холм. Вверх, вниз, вверх, вниз… Дорога хорошая, ровная, ни рытвин, ни ухабов. Видать, богат монастырь Воды Одаряющей... Лин в полглаза дремал , но всё равно отлично слышал, что говорили люди.

– А хлеб в этом году вздорожал, – вполголоса жаловался кто-то из слуг. – Значит, и остальное тоже…

– Всё дорожает, – вторил первому другой голос. – Еда, одежда, рабы… Добро бы они еще вели себя пристойно, а что делать, когда затевают всякие непотребства?..

– Слыхал, что писали в «Листках Гласа Высочайшего»?.. Теперь, если женщина отрастит волосы больше длины своей ладони, ее мужу должно заплатить штраф, за каждый лишний ченке по золотому…

Мужчины, как заметил Лин, все поголовно были бородаты и имели плотное сложение. Коренастый господин Роджиан среди них не особенно выделялся, разве что одет был на порядок богаче.

– Ну и вот, а там целая деревня… Беглых рабов, виданное ли дело, прикармливали... пускали в дома…

– И чего?..

– А ничего… пожгли всех… и людей, и этих…

– И верно… коль зараза просочилась… Истинно говорилось – больше двух поколений эльфов в слугах не держи, появятся дети – продавай быстро...

Жестокий мир. Впрочем, Лин, а чего ты хотел? Деревню сожгли? Скажи честно – такого хватает везде. Здесь одну лишь деревню, а у вас, если что – полпланеты в огонь. И все-таки, все-таки... Эльфы. Каким чудом занесло сюда квенди, как они умудрились прижиться? Эх, эльфята, эльфята, Таэни... наобещал я вам, обнадежил. Вернусь за вами, спасу... Только сумею ли выполнить? Ну, хорошо, даже положим – удастся. Этих ребят всего пятеро – их я смогу переправить вначале к себе, а потом, если они захотят, то и в Арду. А как же с другими? Сколько их здесь? Тысячи? Миллионы? Не только пять детей в беде – вся раса. О мире я не знаю ничего, а навредить, желая блага – легче легкого. Самому бы вначале спастись...

– А этого-то, – продолжал между тем бубнить сосед по повозке, – купленного... Этого приказано сразу в каземат Дома Величайшего доставить.

– Что ж он натворил? – спросил другой.

– О-о-о-о-о… – человек понизил голос, и доверительно зашептал: – Братья рассказали, он во время службы прямо в Око сиганул!.. Видать, под потолком где прятался, а потом и прыгнул… Братья-то молодцы, поломали ему бока, да разве этим всё решишь? Вот теперь высочайшим велением его в каземат… а через неделю повесят. Где ж это видано – такое святотатство!..

– Тьфу, – человек отодвинулся в сторону, подальше от Лина. – Аж сидеть рядом противно.

Места в повозке, узкой и длинной, хватало с лихвой. Лина уложили в задней ее части, над колесами, а теперь слуги и господин Роджиан перебрались поближе к вознице.

– По мне – так их всех казнить надо, – до этого момента Роджиан в разговор не вступал. – Вот из-за таких и получаются потом бунты...

Это надо, какой проницательный! Лин прислушался повнимательней. Только казематов мне для полного комплекта не хватает. Странно, однако, ведут себя люди. Не смотрят, не следят, отсели далеко, эти оговорки... словно сами приглашают к бегству. Или просто привыкли к покорности? Ах да! Я же в их глазах – беспомощный калека. Откуда им знать, что я вхожу в норму быстрее обычного? Хорошо хоть не связали...

На него никто не глядел. Лин начал тихонько пододвигаться к открытому краю повозки.

– А еще не так давно случай вышел…

Люди всё говорили и говорили, голоса лениво тонули в теплом воздухе.

Лин больше не стал ожидать. Когда дорога пошла под уклон и возница подхлестнул лошадь, он ухватился за невысокий бортик, перемахнул через него, и со всех ног бросился к ближайшим кустам, которые в изобилии росли по обочинам. Ободрал лицо и руки об колючие ветки... и скрылся в ночном лесу.

Может, темнота тому была виной, но его исчезновение заметили лишь спустя минуту.

– Ах ты гад!.. Смылся!.. – господин Роджиан первым заметил пропажу.

Повозка остановилась. Спутники господина Роджиана недоуменно переглянулись.

– Может, он просто выпал? – робко сделал предположение один из них. – Как с горки-то понеслись…

– Надо пойти посмотреть, – предложил другой, помоложе. – Может, он там и лежит…

Однако у господина Роджиана было совсем другое мнение.

– Сбежал он, Гисани, сбежал!.. – горько сказал он. – Живучая дрянь, эльфы эти… Пойдемте, посмотрим. Он раненый, может, еще не ушел далеко.

Место, где Лин дал деру, они нашли быстро. Господин Роджиан приметил помятые кусты, попытался было протиснуться между колючими ветками, но быстро сообразил, что при его комплекции пробовать бессмысленно. Гисани удалось протиснуться дальше, но вскоре он вылез обратно, тихо бормоча ругательства – тонкая одежда не стала препятствием для колючек.

– Что ж делать-то будем, господин Роджиан? – спросил пожилой помощник управляющего. – Велено было доставить…

– Что делать, что делать… Отметим место, а утром разъезд патруля сюда. С собаками. Он далеко не уйдет, слабый. Я сам его раны видел – с такими долго не пробегаешь.

Ночная темень уверенности не прибавляла. Люди быстро сложили на обочине дороги пирамидку из камней, сели в повозку, возница шевельнул вожжами – и сонная лошадь неспешно потрусила по дороге в город. Господину Роджиану предстояла еще одна не вполне приятная миссия – отчитываться перед Высочайшими за пропажу. Впрочем, справедливо рассудив, что у них могут найтись дела и поважнее, господин Роджиан решил пока не торопить события. Может быть, беглеца сумеют поймать до того, как он кому-то понадобится...

***

Для Лина ночная темнота была всего лишь плотными сумерками, но бежать было тяжело. Ноги держать отказывались, и с пугающей быстротой надвигалась слабость. Лицо ободрал, руки... хрен с ним, мелочь... Скоро заметят пропажу... будут искать... А вдруг сбежать все же позволили? Тогда можно надеяться, что поиски будут не особенно тщательными... черт, а если – нет?

Ладно, неважно, прочь эти мысли, бежать нужно дальше, дальше, как можно дальше... для них здесь тьма кромешная, факелов с собой у них вряд ли много... потом – в какую-нибудь яму, в овраг, у дерева. Только бы не потерять сознания! Создать чары облика, закрыться ими, как пологом, как будто здесь никого нет – это не так уж сложно... а после? Что потом? Ну хорошо, у этих – собак с собой нету; но если Высочайшие видели его вещи, и если они не кретины – искать станут всерьез...

Чччерт! Лин споткнулся о какой-то корень. Идиот... Эльф, называется... позор, в лесу жить разучился...

Он остановился, тяжело дыша. В глазах начинало темнеть, сердце в груди колотилось как бешеное. Нужно передохнуть... хотя бы немного... Лин опустился на одно колено, согнулся, опираясь руками о землю... и тут, как назло, волна обморока накрыла его с головой.

***

Из темноты прилетел голос, знакомый до боли. Лин, отзовись… Лин, Лин...

...Клео! Нарелин дернулся, мигом придя в себя – голос был как ведро холодной воды на голову. В груди резануло болью.

«Клео, я здесь! Господи, я уже и надеяться перестал...»

Голос вдалеке замолчал ненадолго. Потом осведомился, уже без прежних чувств, а холодно, с подчеркнутым сарказмом:

«Как прикажете понимать эти выходки, господин Эльве? Мало того, что время отдыха Вы тратите на пьянство с монгрельской швалью. Мало того, что я вынужден обеспечивать Вам безопасность. Так Вы решили еще и вовне прогуляться без моего ведома? Быть может, мне лучше сразу организовать для Вас и вашего Тарна экскурсию на лунные рудники? Вам обоим это будет полезно...»

У Лина отлегло от сердца.

«Клео, как хорошо, что ты меня нашел! Прости, но я здесь не при чем. Это случайность. Я тут едва не сдох, между прочим, пока ты отозвался...»

«Ты сам виноват. Твоя легкомысленность...»

«Но ты ведь взял мои координаты? Успокойся, все будет хорошо, я обещаю. Утрясу тут кое-какие дела и вернусь».

«Какие дела у тебя могут быть в диком мире?»

«Клео, прошу тебя, выслушай... Я нашел здесь сородичей. Эльфов. Таких же, как я. Ты должен понять, что для меня это значит. Их народ в рабстве у здешних людей. Это нонсенс... я хочу разузнать о подробностях. Кроме того, я обещал помочь нескольким детям...»

«Опять дешевый альтруизм? Нарелин, сколько можно? Помощь каким-то рабам! Лучше бы ты вложил это рвение в свои прямые обязанности. Ты и так недавно чуть не скомпрометировал себя перед Советом, пытаясь отстоять очередных бунтовщиков. У тебя нет права размениваться на жалость, когда наконец ты поймешь?»

«Клео, прошу, не начинай заново. Я вернусь в нужный срок. В конце концов, ты сам управляешь синхронизацией, так проведи настройку для возвращения – чтобы я вернулся не позже нашего утра!»

«Ну, хорошо, – смилостивился Клео, – черт с тобой. Шляйся, отдыхай, лечи свою нежную совесть... Но этим же утром, Нарелин, ты должен быть на рабочем месте. Нам предстоит сложный день. Я не могу заменить тебя в переговорах с миссией Терры. В конце концов, их посланник – твой давний друг, а не мой».

«Обещаю. Скажи лучше вот что... Ты можешь переслать реаниматор? Переносной комплект, обычный. Мне тут, знаешь, ребра сломали...»

«Я рад, что не шею, – ответил Клео. – Что-нибудь еще? Оружие?»

«Не стоит, лучше – синтезатор. У меня ни гроша в кармане, а нужны будут деньги... Только смотри, чтобы с полной программой, той самой, что я составлял! Не ошибись...»

«В течение часа все будет. Но если ты, Нарелин Эльве, позволишь себе задержаться... Клянусь, я загоню в рудники всех твоих монгрельских выкормышей!»

Лин тихонько зашипел, улыбаясь.

Над головой, в небесном провале между деревьями, горели звезды. Лин смотрел в небо, и радовался, что все обошлось. Не прошло и получаса, как пространство перед ним задрожало... и в воздухе появился небольшой предмет, темный и овальный. Шмякнулся о грудь, скатился на землю. Второй возникший предмет Лин уже успел подхватить.

Он приподнялся, осторожно размотал перевязку. Пристроил прибор себе на грудь и включил. Господи, – подумал, – как же просто вылечить тело. Уходит боль, и сразу становится так хорошо... Если б так же легко стиралась из души вся грязь, что накопилась за годы! Когда чувствуешь себя в безопасности, даже звезды кажутся другими. Добрыми. Словно звезды-тинви, что горят в небе Арды. Как же давно я там не был...

Всего лишь семь лет. Целых семь лет... семь эпох. Время нужно считать не по годам, а по событиям, в них вложенным. Ко всему можно привыкнуть – жить в чужом мире, летать на звездных кораблях... Вначале страшно, потом – удивительно, наконец – привыкаешь, перестаешь замечать.

Лишь к одному невозможно привыкнуть – посылать других на смерть. Пусть – по законам; пусть – справедливо; пусть – неизбежное зло...

Отговорки. Совесть грызет изнутри, злобный червяк, разъедает всю душу... а деваться – некуда, иначе – нельзя, и вот ты бежишь на старую свалку – заливать совесть стаутом, проливать крокодиловы слезы...

Подольше бы не возвращаться. Провести здесь хотя бы месяц, отвлечься. Давай, Лин, спасай своих эльфов, покупай индульгенцию совести. Но скольких придется спасти, чтобы сравнять счет с теми, кого ты угробил?

Сэфес

Человеческая фигурка – и пустыня, бескрайняя пустыня, желтый песок, мириады вишневых солнц… не та дорога, не та!.. куда я иду?.. почему мне так больно?.. Падать нельзя, я не должен падать, это не та дорога, я не должен, не доооооо...

Кто я – здесь?..

Неправильно... все не так, я знаю, уверен... все должно быть не так!..

Сознание сжалось, стало точкой, исчезло. Солнца на бескрайнем небе угасали, становились желтыми и пустыми, как… он не помнил, как что. Пустые… как это – пустые? А как тогда – полные?..

Кто я… помню… сейчас, сейчас… не вышли в запланированный срок… не мешай, не мешай, я сам… мы сами… подожди…

…Больно… это не физическая боль, ее блокирует машина, но машина – дура, она не понимаааааа…

…не понимает, что бывает нужно не дышать… Он поперхнулся собственной кровью, закашлялся, сознание снова рухнуло туда – в пустыню, к одинокой человеческой фигурке… неправильно, не моя дорога… а сам я… помню… всё уже помню…

***

Сотни тысяч сиуров приходили в состояние покоя. Но совсем не так, как им полагалось. Вишневые звезды, желтые астры… Сиур, размещенный в сознании двоих Сэфес – низовая единица Сети, состоящая из шести эгрегоров планетарных систем – он должен затухать иначе… По крайней мере, в их случае.

Не имеет права сознание сжиматься столь стремительно, не может путь обратно быть непрерывным, должны быть ключевые точки, остановки, возможность возвратиться и проверить. Но выдирать сознание из Сети, да еще параллельно запускать в работу бывшее в течение пяти лет практически мертвым тело – это извращение…

Это другая боль – в тысячу раз хуже физической. Плата? Если угодно, да. Вот только за что?.. За эфемерную возможность знать, что ты можешь фактически всё, но тебе это не нужно? За решение, принятое больше двухсот лет назад – когда было всё равно, какую смерть выбрать?

Он поймал себя на том, что вот-вот впадет в истерику, расплачется от этой боли – но сумел сдержаться. Снова рухнул вниз – навстречу сворачивающейся Сети, к своему горю и отчаянию. Горе – это нормально, для Сэфес выход из Сети – всегда горе. Лучший друг, любимая, жизнь, свет и тьма – всё это Сеть. По крайней мере, пока ты в ней…

Жить не хотелось. Хотелось свернуться, лечь посреди пустыни своего разума, закрыть по привычке руками голову – и уснуть. Какое там!.. ничего не получится… кто же нам помог, кто нас вернул, по чьей схеме мы сейчас выходим к реальности?..

Пятый, не открывая глаз, крутанул назад считку – и оторопел. Теперь ясно… Это называется – влипли. Хорошо хоть, мучаться осталось недолго – процесс ускорен чуть ли не вдвое. Надо обладать особым везением для такого!.. Во-первых, не вернуться в базовый мир к сроку. Во-вторых, затеять друг с другом какой-то совершенно дикий спор, непонятно о чем и зачем. В-третьих, пропустить визит Сихес, собственных Сихес, увлекшись этим идиотским спором. И, наконец, выходить из Сети по схеме экипажа Гайкоцу.

Это сильно. Даже чересчур.

Расы бывают разные. Гайкоцу в несколько раз выносливее людей, у них совершенно другая анатомия. Они способны выдержать большую нагрузку, даже после пяти лет псевдосмерти в течение рейса, даже на выходе из стазиса. Одновременная свертка Сети и реанимация тела – для них нормально.

А для семьсот восемьдесят пятого экипажа такой выход – уже всё-таки «сверх». Официально экипаж человеческий, хоть и состоит на самом деле из полукровок. Нет, естественно, когда они сами попадали в такие ситуации – тоже выводили других по собственной схеме. Но она щадящая. С перерывами. Да, выход длится дольше, но к финишу приходишь в нормальном виде, не покалеченным, и без психоза.

Гайкоцу же сократили продолжительность выхода до двенадцати часов. Моментальный выход. Огромная тягучая волна, которая тащит тебя за собой – и ты при всем желании не сумеешь ей противостоять. И прогрессия другая. Нехарактерны для Гайкоцу изящные решения, поэтому прогрессия получается грубой, в ней много линейных моментов, топорных соединений… Да и с телом можно было бы повежливее.

Через два часа процесс условно завершился. Теперь предстояли не самые хорошие сутки. По выходу из Сети Сэфес положено отлеживаться чуть не неделю, но Пятый привык терпеть.

Надо проверить Рыжего... Пятый встал, с отвращением посмотрел на свои руки (перестраховщики-Гайкоцу до плеч налепили ему на руки контроллеры, смотреть стыдно, чего вы меня хороните...), попытался извернуться, чтобы содрать хотя бы один контроллер со спины, потерпел в этом неудачу, плюнул – и пошел будить друга.

Оказалось, что шутка с реанимационными наноконтроллерами – отнюдь не последняя, а одна из первых. Когда он пришел в себя настолько, чтобы понять, где находится – его начал разбирать нервный смех.

Таких катеров на их базовом корабле имелось целых четыре. Стоила эта модель, как большой город – потому что на ней было всё. Длина – сорок метров, если не больше, конфигурация блочная, трансформер – можно разбить катер на кучку шариков, потом снова собрать... можно – в пыль… правда – на хрен это все нужно… Реанимационные блоки, универсальные синтезаторы… Хорошая машина. Она одновременно находится в целых восьми измерениях, и лишь Сихес известно, для чего это может пригодиться. Сэфес вполне обходились шестью. Катер снабдили всеми мыслимыми и немыслимыми функциями, в автономном режиме он мог легко продержаться лет двести.

Муть и чушь. Костыли.

Дело в том, что ни один уважающий себя Сэфес таким катером не воспользуется. И любым другим – тоже. Ну, разве что для забавы, во время отпуска. Зачем тебе катер, когда ты можешь перемещаться в Сети, как по родному дому, и переход из одной галактики в другую занимает у тебя долю секунды?.. Даже базовый корабль – и тот, по сути дела, предназначен не для полетов...

Так что сам факт того, что семьсот восемьдесят пятый экипаж Сэфес Энриас сейчас собирал свои мозги в кучу в таком катере, был показателем, что экипаж лажанулся по полной программе.

– Блин, – сказал Пятый, оглядываясь. – Дожили…

Лина он нашел во втором реанимационном блоке. Тот еще не пришел в себя, и Пятый понял, что Лином занялись часа на два позже. Рыжему сейчас было так же плохо, как и самому Пятому недавно – но ничем помочь было нельзя. Вмешиваться в процесс выхода – еще хуже, чем неправильно построить схему прогрессии…

Пятый оделся в форму, вздохнул. Где же вы, любимые мои джинсы и рубашка в клеточку?.. Щелкнул по стене пальцем, взглянул на себя в возникшее зеркало, покачал головой. Ну и рейс!.. Куда мы влезли на этот раз?.. Что произошло?

Восприятие действительности в рейсе и обычной жизни очень сильно разнилось. Пятый знал, что никогда не сумеет описать словами то, что происходило с ним в Сети – просто потому, что этих слов не существовало. Некий фактор заставил экипаж начать полемику вместо того, чтобы вернуться… полемику, которая для экипажа едва не закончилась печально.

Он посмотрел в свое отражение – и оно ответило его взгляду. Что-то возвращалось, он вглядывался – и там, в самой глубине, за собственным зрачком, видел – что именно. Наверное, так выглядит душа. Нельзя столь долго оставаться мертвым, это неправильно, я раскаиваюсь, Боже мой, как же я так… Отражение не отводило взгляд, но теперь он переставал быть безжизненным, теплел – а оживающая душа болела всё сильнее. Усилием воли он заставил себя шагнуть назад, еще раз глянул в зеркало.

Да, мы почти не меняемся… Интересно, что нужно с собой сделать, чтобы хоть немножко потолстеть?.. Ну, право слово, стыдно… Последние двести лет Пятый весил не больше сорока пяти килограмм. Волосы, как всегда – ниже плеч, седые, встрепанные. «Выгляжу, как дурак, – подумал Пятый с отвращением, – как Лин тогда сказал?.. Тощее седое нечто?..»

Зеркало исчезло. Пятый поплелся в столовую – захотелось пить. Если быть честным с самим собой – не пить, а выпить. Если уж совсем честно, «захотелось» – слишком гуманное слово. Выпить было просто необходимо…

***

Проснувшийся Лин обнаружил друга сидящим на полу посреди каюты. Возле Пятого стола полупустая бутылка с наспех синтезированным непонятным пойлом, рядом с бутылкой лежала коробка с печеньем из рибира (единственной едой, которую Пятый любил), и валялась пачка сигарет.

– Привет, – еле ворочая языком, сказал Пятый. – Ты как?..

– Пятый, – проникновенно начал Лин, садясь, – когда ты успел, а?..

– Ну… – тот задумался. – Значит, так… ГайкИ от нас свалили пять часов тому как… я проснулся два часа назад… ты проснулся сейчас… Во! За эти два часа, – отрапортовал он.

– Молодец, – Лин с трудом слез с кровати. – Лучше бы пожрать сообразил хоть что-то…

– Сам… сообрази… Лин, что это было, а?..

– Что было? – Лин нахмурился. – Гадство было. Особенно мне не понравилось гайковская лапа на моей башке и синхронизация… хм... они дышат не так.

– Это да… иди, ты же есть хотел…

Лин махнул рукой и поплелся в сторону кухни. Вернее, час назад Пятый решил, что сегодня кухня будет «вот тут», и сейчас Лин, тихо ругаясь про себя, пытался понять – что же такое его друг с пьяных глаз успел нагородить на катере?.. Тихий ужас.

– Ты что пьешь? – спросил Лин, вернувшись.

– Не знаю, – Пятый понюхал бутылку, поморщился. – Но градусов пятьдесят там есть.

– Дай.

– Сам возьми.

– Нет, ты.

– Нет, сам.

– Нет, ты!..

– Нет, я сказал!

– Дай!..

– Пошел вон!

Через полчаса они сидели на кровати, которую Лин увеличил до неимоверных размеров, пили пойло, закусывали всё тем же печеньем. У Лина не хватило сил хоть как-то сформулировать адекватный заказ на синтез, а у Пятого получалось делать только алкоголь. Печенье у него просто было с собой, как выяснилось позже.

– Уф, – констатировал Лин, – выбрались. Не верится даже…

– Это точно, – подтвердил Пятый.

– Подумать только! – оживился Лин. – Один-единственный инфернальный мир – и какие страсти!

– Он не инфернальный.

– Вишневый, инфернальный, – не согласился Лин.

– Синий, статика, – покачал головой Пятый.

– Инфернальный…

– Нет…

– Инферна…

– Нет, говорят тебе!

– И…

– И заткнешься ты сегодня, а?

Пятый вывел визуальную схему, и они тут же оказались в переплетении разноцветных нитей и плоскостей. Пятый ткнул пальцем в какую-то точку и спросил:

– Это что?

– Фигня это всё. А вот можно так, – Лин изменил положение схемы. – А теперь?

Они в замешательстве посмотрели друг на друга. Схема зеркалила сама себя.

– По связке посмотри, – посоветовал Лин. Пятый отмахнулся. Вне Сети делать подобные построения было скучно, муторно и очень долго. На мир ушло где-то полминуты. Связка выстроилась, и они вдруг поняли, что этот мир не принадлежит вообще ни к какому сиуру. Выходы связи были, но они уходили в никуда. Истончались, сходили на нет.

Сэфес видят мир очень красивым. Особенно в Сети. Белые ареалы свободных областей, зонированные вишневые поля, золото покоя, спирали синих зон… Но даже в белых областях всегда присутствовала низовая структура. Сиур. Шесть планетарных систем, населенных разумными существами, взаимосвязанных друг с другом энергетически и ментально. Иначе просто не бывает. Даже в белой области системы общаются – информационные поля проникают друг в друга, возникают и распадаются соединения, идет постоянный обмен информацией.

Этой системе было не с кем обмениваться. Она была одна, как перст.

– А… – Лин хотел было начать фразу, но Пятый опередил его.

– Это как? – спросил он.

Лин промолчал. Он снова крутанул схему, потом перевел ее в другую плоскость, развернул, снова сложил.

– Бред, – констатировал он. – Такого не бывает.

– Давай на мир глянем, – предложил Пятый. Он был к тому моменту пьян настолько, что руки не слушались.

– А давай! – оживился Лин.

Глянули. Потом еще глянули. Вроде бы планета как планета, десятый цикл, но…

– Не понимаю… – Пятый с трудом передвинулся поближе к Лину. – Это… это как?.. Это почему их тут две?! Должна одна быть…

На планете сосуществовали две генетические модели. Чего-чего, а этого точно не могло быть. Ну никак!.. Преемственность – это да, это бывает. Но одновременно… Опять какая-то чушь!.. Не могут они развиться одновременно!.. Две разумные расы, два ареала видов – никак не взаимосвязанных, две истории… это невозможно.