Текст книги "Нарушители"

Автор книги: Екатерина Белецкая

Соавторы: Анжела Ченина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Отлично! Всё, уже всё. И не надо так зажмуриваться, Рауль! – со смехом сказала Вэн Тон.

Рауль открыл глаза.

– Быстро, – признал он. – А кстати, Тон, такую считку можно переписать на какой-то носитель?

– Переписать? – несказанно удивилась она. – А зачем?.. Ну да, на Орине не такая мощная система, как Скивет, но…

Тон растерялась. Ренни, как выяснилось, тоже. Ни у одного, ни у другого в жизни не возникало подобной мысли – что считку нужно куда-то записывать. Лин и Пятый понимающе переглянулись.

– Теоретически можно, – ответил Пятый. – А практически… придумаем что-нибудь. Зачем это тебе?

– Для расследования криминальных дел могло бы пригодиться, – пояснил Рауль. – Представьте, что совершено преступление, и вышли вы на исполнителя. Нужно разыскать заказчиков. Взяли у него такую вот считку... А теперь представьте, какой это огромный объем материала – чужая память! Чтобы самому прокопать его в поисках зацепок – невесть сколько времени уйдет. А если загнать считку на какой-нибудь носитель, да подключить к нему искин – он найдет искомое в момент.

– Ха-ха, – ответил Лин. – Было бы всё так просто. Во-первых, считки не надо для этого никуда записывать. Во-вторых, их сдача для тех, кто официально в системе – дело очень и очень… гм… деликатное... в общем, заставить совершеннолетнего и дееспособного человека сдать считку фактически нельзя. В-третьих, снимать считки можно только с того, на ком стоит детектор… не совсем правильное название, но суть передает верно – это действительно «различающий» прибор. В-четвертых, у нас нарушители уже научились этот момент обходить…

– Да, – подхватил Ренни. – У нас еще дома, на Окисте, были прецеденты по считочным делам. По первому делу я вообще ничего доказать не смог.

– Так то у вас, – возразил ему Рауль. – Когда распространено повсеместно – тут, понятное дело, изобретут тысячу способов для обхода. А вот если бы такие штуки были только у властей, нужно – поставил, снял считку; нужно – изьял... Собственно, у нас есть эффективный аналог. Но – аппаратный, и крайне болезненный. А хоть я, как известно, и блондевская сволочь, но все же не испытываю удовольствия, отправляя на сканирование очередного мальчишку, которого сделали пешкой...

– Без общей сети это бесполезно, – Пятый встал, сунул нож обратно в подставку. – Дело еще в том, что детектор, подобный тому, который сейчас на тебе, даст твоему гипотетическому преступнику гораздо больше свободы, нежели чем тебе – власти над ним. Это не Индиго-сеть, Рауль, это Маджента. У нас всё иначе. Тебе к этому трудно будет привыкнуть…

– У вас-то понятно... Я просто не могу удержаться, чтобы не облизываться на все ваши чудеса – сразу приходит в голову: эх, вот бы мне такую штуку, уж я бы тогда показал!..

– Чудеса?.. – удивленно спросил Лин. – Чудеса – это у вас. Вот что у тебя симбионт такой, а? Второй день на него смотрю, и никак не въеду…

– Я сам не понимаю до конца, что он такое, – признался Рауль. – Это, можно сказать, был подарок... от одной прекрасной дамы...

Он засмеялся.

– И подозреваю, метаморфные штучки – для него всего лишь одна из побочных мелочей. Но ничего злого в нем нет, это я хорошо ощущаю.

– Нет, он не плохой, – уверено сказал Лин. – Он просто странный.

– Можно мне посмотреть? – спросила Тон.

– Мне не жалко, – улыбнулся Рауль. – Смотрите, если умеете...

Тон подошла, закрыла глаза и положила ладошку Раулю на грудь. Со стороны они, должно быть, смотрелись странно – высоченный блонди и крошечная китаянка, но Рауль вдруг ощутил, что в груди его, где-то глубоко-глубоко, нарастает волна тепла и неимоверной нежности. Словно кто-то спрашивает – «любишь?», и ему с восторгом отвечают – «люблю!» Тончайшие теплые нити выходили из этой ладошки. Рауль почувствовал, что Зверик и есть тот самый, отвечающий, и поневоле потянулся вслед за ним, навстречу, всё ближе и ближе…

– Хорошенький какой, – с тихим восторгом произнесла Тон, не убирая ладони. – Никогда таких не видела… Он тебе больно не делал?

– Он не специально, – вздохнул Рауль. – Быстрая перестройка организма поневоле выходит болезненной... Ну, это и понятно – ведь не на людей рассчитано. Но он мне, считайте, жизнь спас. Без него я бы давно уже в протоплазму превратился.

– Он просто не умеет иначе, но его можно научить. Он как щенок, который играет и кусает при этом хозяина. Просто не понимает, что можно играть по-другому. Знаешь, – Тон оживилась, – а давай часок потратим на это? Пока Ренни будет с ребятами – как раз успеем. Только тебе придется из этого тела выйти.

– Сменить облик? Вернуться в основное тело? Гм... Только, если можешь – сделай так, чтобы это было безболезненно, хорошо?

– Обещаю, – заверила Тон. – Ренни, дорогой мой, а что там за четыре личности в катере? Им еще долго там быть?

– Сколько надо, столько и пробудут, – отрезал Ренни. – Молодец ты, милая! Себе, значит, нашла игрушку, а мне отдаешь 785-й? Как я тебя люблю, просто слов временами не хватает…

– Ладно, я тогда потом возьму тех эльфов из катера, – примирительно сказала Тон. – Ну что, Рауль? Начнем?

– А как же мы? – спросила Таэни.

– Вы?.. М-м-м-м… Вы пока погуляйте, осмотритесь. На втором этаже столовая, поешьте. Сейчас Стике оставит в покое детей, тем более, что они с Рино уже… ага… Рино их забирает к себе сейчас. Вот Стике вам всё и покажет. Хорошо?

Таэни кивнула. Дом, в котором она сейчас находилась, чем-то неуловимо располагал к себе, даже чудесный лес за окнами был менее привлекательным. Неуловимое ощущение покоя и надежности казалось очень похожим на царившее в доме доктора Николта, и теперь она наслаждалась этим чувством. И вещи, какие чудесные дивные вещи!.. Таори чувствовал то же самое, и уже несколько раз незаметно подмигивал сестре, показывая глазами то на книжные стеллажи, то на разноцветные витражные окошки под потолком. «Как дома, все как дома, – думала Таэни. – Почему я решила, что разучилась это ощущать?.. И как же я, оказывается, скучала…»

– Что ж вы делаете-то, Встречающие? – с упреком спросил Пятый. – Всех встретили, да? Никого не забыли? Рауль, тебе тоже сейчас хорошо, правда?

– Честно говоря, да... – откликнулся Рауль. Ему и в самом деле почему-то стало очень спокойно и расслабленно. Он теперь, кажется, понял, что имели в виде Сэфес, говоря, что «у нас так не лечат». – Пойдем, Тон...

– Профессия у них такая, – проворчал Лин. – Всем с ними хорошо. Ладно, народ, двинулись.

Ренни, Пятый и Лин подошли к ближайшей стене и скрылись прямо в ней. Таэни опешила. Таори тоже удивился безмерно.

– Как это они? – спросил он. Тон усмехнулась.

–К следующему утру научишься, – пообещала она. – Стике! Стике, негодяй, иди сюда!..

Пес вбежал в библиотеку. Выглядел он донельзя довольным.

– Райса очень хорошая, – сообщил он. – Тон, давай оставим ее себе! Ну пожалуйста!

– Подумаем, – ответила Тон. – Всё, идите.

Брат и сестра в сопровождении собаки покинули библиотеку традиционным путем – через дверь.

– Нравится Стике? – спросила Тон Рауля.

– Очень уж непривычно, – ответил он. – Разумный пес... не представляю, как с таким общаться.

– Линовская разработка, этих собак он специально для наших детей придумал, —похвалилась Тон. – Общаться с ними – одно удовольствие. Жаль только, что разводить нельзя, законы строгие. Но у себя, на Орине, мы всё же разводим. Потихонечку. А Стике – это не имя, кстати. Это Лин так всю ветку назвал, в честь ацхи, которая когда-то была у Пятого, ее Стикета-ву звали... Ацха – это такая большая лошадь, если ты понимаешь, о чем я… Так. Ложись на диванчик, и сними рубашку. Лучше нам просто потихонечку говорить, чтобы твой Зверик не нервничал… Сколько времени обычно идет преобразование?

– Полчаса – максимум, – ответил Рауль. – Чем быстрее, тем больнее... А если совсем срочно, ощущение – словно тебя наизнанку вывернули и кипятком облили....

Он скинул свой широкий – по моде Далиара – кафтан, бросил его на стул, и прилег на диван. Не с ногами, правда – обувь снимать было неохота.

– Хорошо. Давай ему команду, как обычно, – приказала Тон, садясь рядом с ним на диван и снова прикладывая ладонь к его груди. – Но ничем не выдавай себя, если станет больно или неприятно. Постарайся ему показать, что ты рад тому, что он делает.

– Постараюсь, – кивнул Рауль.

Нарелин никогда не видел процесс трансформации в видеозаписи, но вот в зеркале наблюдать приходилось. Зрелище нельзя было назвать приятным, и наблюдаемое в полной мере соответствовало ощущениям. Все черты как будто расплывались, словно масло под палящим солнцем, такого можно было испугаться... И процесс всегда сопровождался болью. Лин привык терпеть, но ожидание боли все равно вызывало напряжение. Так и сейчас – поневоле напрягся.

– Нет, нет, – ладонь Тон чуть дрогнула. – Расслабься. Закрой глаза и потихонечку рассказывай мне, что ты чувствуешь. Попробуй поглубже вздохнуть, и на секунду задержи дыхание… правильно. Говори, говори…

– Такое странное чувство, как будто ты таешь, – начал говорить Рауль. – Как лед под солнцем. Лицо течет, кожа течет, плавится, все как будто теряет телесность... Обычно больно, но... сейчас просто тепло...

– Хорошо, – подбодрила его Тон. – Скажи, тебе это ощущение нравится или нет? А если не нравится, то чем?

– Нет, – сразу же ответил Рауль. – Это слишком неестественно... то, как быть не должно. Чужое. Я не метаморф от природы, Тон... и не оборотень, как те, что подарили мне Зверика...

– Эй, смотри не засни! – засмеялась китаянка. – Ты не ответил. Скажи про ощущение, вслух скажи, понял? Что тебе не нравилось раньше? Боль? Или то, что во время метаморфозы тело тебе не подчиняется?

Ладонь грела, мир вокруг приятно тихонько покачивался. Боли не было совершенно, но вот ощущение текучести тела всё никак не желало проходить.

– То, что я плавлюсь... – сонно ответил Рауль.

– Очень хорошо, – похвалила Тон. – Теперь можешь поспать немножко, я пока посмотрю… Ух ты, сколько тут, оказывается, метаморфоз заложено… Здорово… нет, какие умники делали…

Она что-то тихонечко говорила, постепенно голос ее слился с шелестом листьев за приоткрытым окном, и Рауль уснул.

***

Нарелину казалось, что он плывет по реке. Вокруг – теплые струи воды, его несет течением, он просто лежит на спине и смотрит в синее небо, высокое небо над головой, берегов почти не видно – только где-то на окраине зрения неспешно проплывает что-то зеленое... деревья. Если долго так плыть, то вынесет в море... Земное море, на Терре. Нет, наверное, это будет океан на Апате, у него берега – в лиловых дурманных цветах-колокольчиках, вдохнешь – и утонешь в их запахе, в грезах... и будет, как раньше, где он снова – Лин, просто эльф... он так навсегда и останется в грезах, а снаружи пойдет теплый дождь... но небо же синее? или нет, уже капли воды текут по лицу... это кажется... Сон.

Лин глубоко, всей грудью вдохнул свежий воздух. Сон растворялся. Не вставая, Нарелин потянулся, привычно запустил руку в волосы... ну да, верно. Черные длинные пряди. И действительно, не было боли…

За окном шел дождь, а в библиотеке не было ни единой души. Эх, сюда бы свечи поставить... много свечей. Живой свет так подходит к дождю. Или разжечь камин...

Странно – а где вся одежда? Штаны остались, а вот кафтан куда-то исчез.

Лин сел на кровати. Волосы упали на плечи, пришлось откинуть их на спину. Вот опять проблема – чем их заплести... Найти бы что-нибудь такое... ах да! Был же кожаный шнурок – куда ему исчезнуть?.. Почему-то соскользнул во время переделки тела...

Шнурок обнаружился на полу рядом с диванчиком. Лин кое-как заплел волосы и подошел к окну.

Лес и дождь. За то время, пока он спал, небо затянули облака, и теперь на землю неспешно падали мириады прозрачных капель, достигавших земли в абсолютном безветрии. Тишина, совершенно волшебная тишина, словно весь этот мир стал огромной пустой комнатой, в которой шел дождь…

– Привет! – Лин не заметил, как Тон вошла. – Ну как? Выспался? Не больно было?

Нарелин вздрогнул, повернулся.

– Нет, не больно. Мне сон такой хороший снился – река... Тон, только у меня к тебе просьба. К вам ко всем...

– Какая?

– Если вдруг вы будете на Амои – а с вашими возможностями, я чувствую, вам это ничего не стоит – ради всего святого, не проболтайтесь, что меня – Лина – видели... Или, тем паче, что я и Рауль – одно лицо. Видишь ли, Тон, Нарелин – федеральный преступник... со всеми вытекающими. Так что держите все в секрете, ладно?

– Господи, да о чем речь!.. – засмеялась Тон. – Конечно, не скажем. Как попросишь. Кстати, тебе это тело гораздо больше идет. Так что если потом соберешься к нам в гости, вылезай в него. Очень симпатичное. А еще из тебя дракон должен получиться хороший. Знаешь, – она оживилась, – я же коллекционирую драконов. Потом покажу… И… Нарелин, прости, но Зверика я скопировала.

– Это как? Разве такое возможно?

– А почему нет? – удивилась она. – Возможно, конечно. Он неорганик, живет очень долго, размножаются они делением, скорее даже копируются, но тут для него нет условий... Снять с него маску оказалось проще простого, он даже рад был, что мы с ним пообщались. Ты его почаще тереби, а то он у тебя скучает.

– Мне кажется, он не особо скучает – со своими в контакте постоянно. С Вирджи – это такая планета у нас... Можно сказать, я шпионю в их пользу, – Лин сокрушенно вздохнул.

– Ну, сейчас он точно не в контакте, мы всё-таки на Орине, – заметила Тон. – Тут защита такая, что никакие Вирджи сюда в жизни не попадут.

– Слушай, Тон, а Пятый с Лином скоро освободятся? Там у нас в катере четверо эльфов было...

– Пятый с Лином сейчас имеют весьма неприятный разговор с моим дорогим мужем. Про эльфов не знаю, не успела пока посмотреть.

Да, Ренни был прав – попала ребенку в руки игрушка. Странная женщина – Тон... Хотя и выглядит максимум на двадцать пять, сразу видно, что не девчонка… Однако настолько живая по натуре, что запросто сможет притвориться подростком, если захочет.

– Тон, а сколько тебе лет? – спросил Нарелин.

– Двести пятьдесят три, – ответила та. – Мой младший сын старше тебя на полтинник. Тебе лет шестьдесят, или чуть меньше?

– Вы бессмертны? Как эльфы?

– Нет, это было бы слишком скучно, – засмеялась Тон. – Но лет по семьсот живем. А что?

– Жаль... Мало таких, как я, понимаешь.

– Понимаю, – серьезно ответила она. – Сэфес еще меньше, и их я тоже вынуждена понимать. Бессмертие бывает очень разным, Нарелин. Тебе достался далеко не худший вариант.

– Да, во всем есть свои плюсы... Я ведь сам не захотел вернуться в Арду. Так что, честно говоря, ныть мне нечего.

Нарелин вновь стал смотреть на лес за окном.

– Вот, может быть, – сказал он после молчания, – случится чудо, и кто-нибудь из здешних эльфов возьмет да и уйдет со мной...

– Ты так рано стал думать о подобных вещах... – шепотом сказала Тон, – у тебя, наверное, страшная жизнь. Хотя ты прав, одному жить нельзя. Знаешь, что было с Пятым и Лином? Их в молодости за нарушение выслали в изгнание… там и нарушения-то, по сути, никакого не было, и они девятнадцать лет прожили не то, что в рабстве… нет, это было гораздо хуже. Страшнее. Они эти девятнадцать лет жили только тем, чтобы не дать умереть друг другу. И сейчас так живут. Должен быть кто-то второй… может, тебе повезет?..

– Я по крайней мере выбрался и жив, – ответил Лин, – и не только жив, но и сумел пробиться к власти. А многие, кто был со мной, так и сдохли... ничем не хуже меня были, между прочим. Просто убивать меня не стали – надеялись добыть секрет бессмертия, ведь всем же хочется жить вечно... Я не ною, Тон. Просто я гляжу вперед и вижу – ведь все, кто со мной сейчас рядом, умрут... и так – бесконечно.

– Ну, если тебе совсем надоест жить, то это не такая уж и большая проблема. Сам понимаешь. Однако ты слишком на ней заостряешься. Стоит ли власть твоей боли, Нарелин?.. Стоит ли ее твое бессмертие?.. Стоит ли боль – одиночества?

Лин не смотрел ей в глаза.

– Тон, пойми, я власти не искал. Случайно получилось. Выбор был прост: или в шкуру Рауля, или на тот свет. А мне очень, очень хотелось хоть что-то исправить на этой проклятой планете...

– Но ведь ты уже не вернешься туда, откуда ты родом?

– Не смогу. Я слишком изменился для Арды. Понимаешь, Тон... – Лин повернулся к ней, лицо его было напряжено, – я видел Звезды. Ну, ты понимаешь, о чем я... Я видел Вселенную. Видел простор и время. Я изменился сам. Я не смогу больше жить в Арде. Да меня там и не примет никто...

– Я вижу, – улыбнулась та. – Но не стоит думать, что всю свою бесконечную жизнь ты проведешь именно на Амои. Странно… Рыжий Лин и Нарелин… Не расстраивайся, пожалуйста. Поверь – бывает гораздо хуже.

– Тон, – голос Лина стал просительным, – можно я лучше пойду посмотрю, как там они в катере? Что-то мне за них тревожно... Знаешь ли, когда тебя казнят – это настолько мерзкая штука! А особенно, когда ты после этого проснешься наяву, и ничего не понимаешь и не помнишь...

– Пошли сходим вместе, а то мы заболтались... Ты одеться не хочешь? Без рубашки сейчас прохладно будет. Твой кафтан я пока убрала, да и велик он тебе сейчас будет… Ты какую ткань больше любишь? Шелк, лен, хлопок, шерсть?.. У нас любые есть, – в голосе Тон зазвучала неподдельная гордость. – Всё только натуральное! Идем, по дороге выберешь..

– Хлопок, – ответил Лин. – Синтетика все же совершенно не то. Она, ты понимаешь, какой бы ни была хорошей, а на поле не росла. Кстати, а теперь впредь у меня так и не будет боли при преображении?

– Нет, не будет. И отвращения тоже. Правда, можешь уснуть ненадолго, как сегодня. Но если ты его хорошенько попросишь, то не заснешь. Пообещай ему что-то вкусное, он у тебя сластена, между прочим…

Когда они шли через холл, откуда-то выскочил Стике, сунул Тон в руки аккуратный сверточек, который при ближайшем рассмотрении оказался хлопковой рубашкой приятного серебристо-серого цвета, и снова убежал вглубь дома.

Катер стоял там, где его оставили – на лужайке перед домом. Теперь его никто не маскировал, и Нарелин наконец-то сумел рассмотреть подаренную машину. Катер-красавец... Темно-синий полупрозрачный корпус сейчас имел форму сферы, и видно было, до чего он здоровенный. Никаких намеков на двигатель, никаких узлов, ничего… вообще ничего, просто неподвижно висящий над травой огромный шар.

По корпусу пробежала волна света, он слегка сплюснулся, стал вытягиваться…

– С формой потом поиграешь, – усмехнулась Тон. – У меня дети очень эти катера любили. Кстати, проснулись твои мальчики. Ну и вломлю же я Ренни!.. Ладно, идем, авось тебя они не испугаются.

– Госссподи, – произнес Лин. – Мы же их в реаниматорах оставили... я был уверен, что они так и будут спать... ну что за бакланство... Катер, сделай нам вход!

Он по привычке командовал вслух – его собственный катер любил, когда с ним разговаривали. Скучал.

В образовавшийся проход Лин вошел первым – и тут же полетел на пол, сбитый с ног бросившимися на него с двух сторон эльфами. Засада, что говорить, оказалась спланирована на совесть – он даже понять ничего не успел. Однако Тон, идущая следом, не растерялась – и эльфы в ту же секунду оказались на полу неподалеку от Лина. Двое других эльфов поспешно отпрянули от входа в глубь каюты. Каюта, кстати, выглядела не лучшим образом. Ее явно пытались покинуть люди… нет, не люди, а эльфы, которые представления не имели, как это сделать. На стенах – вмятины, которые уже начали затягиваться, на полу – обрывки регенерирующей ткани, которой до того были закрыты реанимационные блоки.

– Вы чего деретесь? – с упреком спросила Тон, мановением руки уничтожая беспорядок. – Ну и гостей ты притащил!..

– Ты бы тоже дралась, если б тебя до этого пытались утопить... – Лин уже поднялся на ноги. Да, такого приема он не ожидал. Правда, если б даже ожидал, то все равно, не драться же с сородичами! – Эй, вы, успокойтесь уже! Все в порядке! Не надо на нас больше кидаться!

– Пытались утопить? – спросила Тон. – Господи, какой ужас… мальчики, не надо нас бояться, хорошо? Мы же вас не трогаем…

– Мы тебя не боимся, – светловолосый эльф, на вид чуть постарше Лина, смотрел на Тон исподлобья, с мрачной решимостью. – Мы хотим выйти отсюда!

– А зачем? – вежливо спросила Тон. – Может, снаружи хуже, чем внутри?

– Кто ты такая, чтобы нам указывать!.. На том свете все равны, это даже дети знают!.. – светловолосый в этой компании явно был заводилой.

– Ну, кстати, не факт, – сказал Лин, – но вы пока еще на этом свете. А снаружи ливень, между прочим. Так что успокойтесь и не прыгайте... Вы в безопасности, понимаете? В безопасности и живы. Вытащили мы вас с площади. Тебя как зовут-то? Меня – Лин.

– Деорн, – ответил светловолосый. Лин обратил внимание, что с хайром у парня тоже проблемы – волосы спутаны, на глаза, наверное, тоже сваливаются… – А это Смед, Илон и Рои.

– Очень приятно, Вэн Тон, – китаянка поклонилась. – Кстати, мальчики, ну-ка ответьте, на каком языке мы с вами сейчас разговариваем?

– Рауф-ски-лефеп-орт? – недоуменно спросил Смед.

– Правильно. А откуда ты его знаешь, этот язык?

– Пока я спал, мне… Вышний, да мы же правда живые!.. – удивлению Смеда не было предела. – Ил, а всё ты!.. «Умерли, умерли»…

– Это еще что, – сказал Лин, – а вот откуда я сам знаю язык Теокт-Эорна – до сих пор не понимаю. Наверное, одна из штучек Зверика – Тон, тебе видней, ты его изучала... Так что все, ребята. Никто вас больше не утопит. А сейчас вы у нас в гостях... кстати, и Таори здесь, только он сейчас где-то бегает в доме...

– Таори?! Таори жив?! Его же камнями забили, я же… Но как же… – Илон растерялся.

– Пойдемте в дом, мальчики, – попросила Тон. – Вы все голодные, надо поесть. И переодеться во что-то пристойное. Пошли? Дождь кончился.

Лин снова сформировал выход.

– Давайте за нами... Кстати, спасенные, вы слыхали, что некий чужеземный господин решил скупить всех эльфов-смертников? Ну, кому срок подходит?

– Кто-то говорил, из людей, в Охранительном, – самый младший из четверки, черноволосый Рои, кивнул. – А что? Всё равно не продадут.

– Почему? – спросил Лин, выходя из катера. Дождь действительно кончился, небо слегка прояснилось. И под ногами все было мокрым.

– А кого тогда Воде посвящать? – вопросом ответил Деорн. – Ой! Что это?..

От катера отделилась тонкая полоска того, что Лин изначально принял за обшивку. Она вытянулась, удлинилась, достигла крыльца дома – и тут же легла им под ноги. Хорошенькая синенькая дорожка, шириной где-то в метр.

– Лин, поосторожнее с мыслями, – засмеялась Вэн Тон. – И с желаниями тоже.

– Да ладно, – Нарелин только отмахнулся. – Мокрая трава! Это же здорово!..

Лин спрыгнул с дорожки – трава по колено – засмеялся и вдруг упал в траву, раскинув руки, прямо на спину – брызги во все стороны. Хлопнул ладонями по траве.

– Тон, ты ничего не понимаешь! Дождь, трава... это же классно!

– Понимаю, именно поэтому мы тут и живем, – ответила та. – Ты просто катеру случайно дал понять, что у тебя ноги промокли, вот он и принял меры… Вставай, идемте обедать. Или хочешь еще поваляться?

Лин с явным сожалением поднялся. Хорошо-то как!.. Пусть холодно, пусть рубашка промокла насквозь, но – хорошо!..

– Идем в дом... Видишь, Тон, что они говорят? Всех не продадут... Ох, придется нам их регулярно из Ока вытаскивать... пока, конечно, Сэфес не примут их «настоящие меры»...

– Не говори об этом, – попросила Тон. – Потому что если наши собираются принимать меры, они их принимают…

***

Возможно, это было иллюзией, а может, все дело было в профессии Ренни и Тон... казалось, что те, кто попадает к ним в дом, способны забыть все на свете. Как будто вернулся домой после долгой дороги. Все проблемы – вдали, все заботы – ушли, растворились... даже дождь за окном, стена леса – все защищает от суеты большого мира. Как хотелось поддаться этому чувству! Только одно сидело занозой: там, в Далиаре, осталось так и не выполненное дело, и хотя Ренни сказал, что группа нашлась, что все будет в порядке, что они справятся и все устроят... Все равно. Пока не убедишься сам – заноза так и будет сидеть. К тому же, как известно, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.

А еще нужно было наконец-то узнать про возможности Сэфес. Не хотят рассказывать сами – так хоть у Ренни спросить... Лин остановился у двери в библиотеку. Из-за нее доносились голоса.

– И что?! Ты сам сказал, я подчеркиваю, сам сказал, что у меня как минимум два месяца! Ты только что строил этот прогноз! А теперь хочешь от него откреститься? Зачем? Тебе это для чего надо? Вот лично тебе?! – Пятый орал так, что стекла дрожали.

– Два месяца в состоянии покоя! Что ты задумал?! Ты же врешь, ты через слово врешь!.. – голос у Ренни оказался о-го-го… это при такой-то интеллигентной внешности… – И что это за детские игры в «хочу – не хочу»? Кто вообще твое желание вообще спрашивает?! Пьянь, безответственная наглая пьянь! Что вы делаете, а?! Какие две недели, ты в своем уме, Дзеди?!

– Я тебя сто раз просил так меня не называть!!!

– А мне чихать, что ты просил!..

То, что сейчас происходило в библиотеке, настолько не шло этому благообразному дому, что Нарелин опешил. Ничего себе!.. что же там такое делается?

– Если бы эту чертову пересадку можно было сделать за день, я бы не возражал, – Пятый снизил тон, и говорил уже нормально.

– В твоем случае это невозможно, и ты прекрасно знаешь, почему. Я не имею права подвергать такой опасности Сеть!.. Пятый, я тебя очень прошу…

– Месяц.

– Нет.

– Две недели.

– Сдохнуть хочешь?!

Вот это вопли... и о чем идет речь – совершенно неясно. Может, лучше просто уйти, вернуться к Тон, попробовать расспросить ее? Но в этом доме пока кого-то найдешь... Нарелин все же решился и осторожно постучал в дверь.

– Рауль, ты что ли? – спросил Пятый. – Заходи. У нас тут… дискуссия.

– Это теперь так называется? – с сарказмом заметил Ренни. – Я не знал. Спасибо, Пятый, просветил.

Нарелин приоткрыл дверь, заглянул.

– Да, это я... только я теперь в своем естественном виде. Я не сильно вам помешал?

– А ничего, – рыжий Лин с интересом оглядел своего тезку, улыбнулся. – Я думал, ты постарше… Проходи, никому ты не мешаешь.

Нарелин присел в кресло рядом с книжным шкафом.

– Извините, если я прервал ваш разговор. Я хотел просить о двух вещах... Могу я как-нибудь быть в курсе насчет того, что происходит в Эорне? Нет, я, конечно, верю, что ваши друзья обо всем позаботятся, но все-таки беспокоюсь.

– Мои друзья, – Ренни сделал ударение на слове «друзья», – только о Теокт-Эорне и думают. К моему огромному сожалению. Потому что вместо того, чтобы подумать о…

– Ренни, не начинай всё с начала, – попросил Пятый, прикуривая.

– Давай, давай, кури, – подбодрил его Ренни. – Это лучшее, что ты сейчас можешь сделать.

– Я имею в виду тех, кто вроде бы должен был туда отправиться, Ренни. И второе... Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил толком, какие все-таки возможности есть у... – Лин колко взглянул на своего рыжего тезку и Пятого. – Потому что я сейчас себе напоминаю такого, знаете, слепого крота, который тычется носом в стенку... Столько раз уже говорилось о подлинных решениях. Но что имелось в виду? Повернуть время вспять? Разорвать Теокт-Эорн пополам? Еще что-то совсем фантастическое? Я уже во все готов поверить, но мне хочется просто узнать наконец – о чем речь?

– Если они сейчас отправятся в Дэрир, – не менее едко ответил Ренни, – то через некоторое время ты сможешь наблюдать труп вот этого моего «друга», – он ткнул пальцем в сторону Пятого. – И никаких решений никто уже не примет. Вообще.

– Вы имеете в виду тех, кто согласился пойти в Далиар? – не понял Нарелин.

– Нет, я имел в виду вот этих двух! – Ренни снова начал закипать. – Которые сидят сейчас вот тут, и творят черт знает что!.. В Далиаре, уверяю тебя, и так всё в порядке.

– И что именно они творят? – осведомился Нарелин.

Манеры у него пока еще остались раулевские, и не вязались с обликом шестнадцатилетнего мальчишки. Выглядело это странно.

– У Пятого плохо с легкими. Они у него давно не свои, их периодически надо заменять. А он этого делать просто не хочет. Так, Пятый? – спросил Ренни.

– Хватит говорить чушь и плакаться всем подряд в жилетку, что вам достался самый плохой экипаж в обозримом пространстве, – поморщился Пятый. – Надоело, право слово.

– Это опасно?

– Опасно, – ответил Ренни. – И не только для него самого.

Пятый сморщился, словно от кислого.

– Кому? – спросил он с отчаянием и брезгливостью. – Ну кому это опасно? Что ты врешь…

– Это ты врешь!.. Не дам я тебе этого времени, понял? И паре – не дам! Я имею право!

– На самоубийцу Пятый вроде бы не похож, – заметил Нарелин. – Но и вы, Ренни, на паникера тоже не похожи... Пятый, а почему ты не хочешь заняться своими легкими? Тебе что, не хочется чувствовать себя здоровым?

– Потому, что это займет неделю! – сказал тот. – А у нас совершенно нет времени!..

– Тааак... Времени на что у нас нет?

– О, Боже… – Ренни вздохнул, сел поудобнее. – Так, если коротко. Пятый, если тебе неприятно – выйди из комнаты. Нет? Ну, смотри. Он попал много лет назад в очень неприятную историю. В результате его едва спасли… Лин, я про тебя пока промолчу, хорошо? Вот и ладно. Так вот, он долго болел, и остался практически без собственных легких. Их позже пересадили. Но у них с Лином очень и очень специфические организмы, поэтому операция, которая у представителя чистой расы займет день, у них будет идти неделю, а то и больше.

– Прости, Нарелин, забыл тебе сказать, – криво усмехнулся Пятый. – Мы ведь еще и не люди.

– Пятый, бога ради! Мне совершенно все равно, к какой расе вы принадлежите. Будьте вы хоть крокозяблики из Магелланова Облака...

– Да, они не люди, и это тоже причина, – подтвердил Ренни. – Мало того, что работать дольше, так и это еще не всё. Легкие… да и не только легкие, кстати! – ему надо пересаживать каждые двадцать лет. С нынешними он проходил уже сорок. А еще он ставит себе на время рейса контур в бронхи, и поэтому…

– И что? – спросил Пятый.

– Погодите секунду, Ренни, – попросил Нарелин. – Пятый, почему ты не можешь потратить две недели на свои несчастные легкие?

– Потому, что Ренни дает мне очень мало времени!.. И не только… думаю, через день ты поймешь, насколько его у нас мало.

Нарелин прикусил губу и посмотрел на Пятого. Нехорошо посмотрел. Наверное, так Первый Консул Амои смотрел на своих подчиненных перед глобальным разносом.

– Пятый, послушай. До тебя доходит смысл вопроса? Ты здесь пребываешь или витаешь в сэфесских далях? Я верю, что у нас мало времени. Но, может быть, ты все-таки объяснишь, ПОЧЕМУ?

– Что конкретно тебя интересует? – глаза Пятого сузились. – То, почему я не хочу сейчас заниматься ерундой, или то, что произойдет с Эорном за эти две недели?