Текст книги "Храм Азраера"

Автор книги: Екатерина Бальсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Значит, решили испытать меня на прочность, – тоном, не предвещающим ничего хорошего начала я. – Натравили своих зверьков, спустили лавину, а теперь стоите тут передо мной и краснеете?

Конечно, они не краснели, это была просто фигура речи, но вид у духов стал еще несчастнее.

– Где мои спутники? – грозно вопросила я. – Где Морок? Где Сай?

В памяти вспыхнуло видение исполненных отчаяния глаз, и горло стиснул спазм.

Сай погиб. Перед тем, как на нас обрушилась лавина, я своими глазами видела, как тяжелораненый ночной демон рухнул в пропасть, навсегда исчезнув из моей жизни. Сай…

Из глаз хлынули горькие слезы. Я вскинула голову вверх, и из груди выплеснулся полный горечи, боли и безнадежности вой. Зловредное эхо тут же подхватило его, разнося по всей округе.

– Сай погиб, – прошептала я, словно пробуя эти страшные слова на вкус.

Духи, потупившись и повесив головы, стояли возле меня. Затем лисичка осторожно сказала:

– Мы скорбим вместе с тобой, Избранная. В случившемся есть и наша доля вины.

Я перевела на нее мокрые от слез глаза, наградив презрительным взглядом.

– Скорбите? Вы? Да спорю на что угодно, вы сходили с ума от восторга, наблюдая за тем, как гибнут мои друзья. Где Морок?

На этот вопрос мне ответил бык, прикрыв могучим телом благоразумно спрятавшуюся за него жену.

– Мы не смогли найти его тело, Избранная… Прости.

Я молча поднялась на ноги и пошла прочь, не обращая ни малейшего внимания на встревоженные взгляды, которыми проводили меня духи.

– Избранная… Куда же ты? – наконец осмелился спросить кто-то из них, когда я отошла уже на приличное расстояние.

– Подальше от вас, – холодно бросила я через плечо и зашагала дальше, глубоко проваливаясь в снег. Грудь стискивали сухие рыдания, но слезы закончились. И чем больше я размышляла обо всем случившемся, тем больше винила саму себя.

Это я обрекла на смерть и Морока, и Сая. Какой же небольшой срок ты отпустила мне рядом с ними, седовласая богиня со страшным именем Смерть! Как быстро закончился отпущенный тобой аванс, выпрошенный тогда на обледенелом мосту! Ну зачем, зачем я отправилась в это нелепое путешествие? Чтобы лишиться двух самых дорогих мне существ и остаться с вдребезги разбитым сердцем?

Я слышала, как за мной по пятам идут горные духи и негромко о чем-то спорят, но мне было все равно. Душа смерзлась, превратившись в заледенелый ком, словно лавина проникла и туда, оставив свой отпечаток. Меня все плотнее окутывало безразличие к жизни.

– Избранная, – неуверенно окликнул меня голос одного из духов. Я остановилась и обернулась, уставившись на них невидящим взглядом.

– Что вам еще от меня нужно?

– Мы хотели бы искупить свою вину перед тобой. Но не знаем, как это лучше сделать.

– Оставьте меня в покое, – безразлично ответила я, однако настырная лисичка – ох, не зря она мне сразу не понравилась – нагнала меня и сунула что-то холодное в руки. Я опустила глаза. На моей ладони лежал тоненький серебряный перстень, украшенный мелкими сапфирами.

– Что это? – удивилась я.

– Это знак нашего благоволения к тебе. Пока ты его носишь, ни одно из живущих в этих горах существ не причинит тебе вреда, – пояснила лисица.

Меня снова накрыла волна горечи и презрения. Ну почему нельзя было дать мне это в нашу первую встречу? Тогда, возможно, и Сай, и Морок были бы еще живы…

Но подарок я взяла. Как бы не хотелось мне сейчас оплакать своих любимых друзей, но от меня зависит несколько чужих жизней и в первую очередь надо думать об их спасении. Своему горю я смогу предаться и попозже.

Я надела перстень на указательный палец правой руки и снова упрямо зашагала по символической тропинке, ведущей в сторону храма.

Глава 7. Храм

Поздним вечером я стояла перед тяжелыми деревянными дверьми, ведущими в окруженный тремя горными вершинами злополучный храм Азраера и наглым образом колотила в них кулаком. Желудок ощутимо сводило от голода, по телу бегали ледяные мурашки, так как мои теплые одежки порядком поистрепались после кувыркания в лавине. К тому же дело близилось к ночи, а спать на природе мне как-то не хотелось, не смотря на бесконечные заверения горных духов, что теперь меня никто не тронет. Условия в горах не слишком подходящие для сна на свежем воздухе.

Духи, выведя меня к воротам храма, клятвенно пообещали приглядывать за мной – "на всякий случай, а то мало ли что" – и поспешили скрыться среди скал. Я проследила за их паническим бегством, ехидно прищурив глаза, и снова со всей силы замолотила в дверь.

В обледенелой двери с громким скрипом приотворилось смотровое окошко, и оттуда выглянул чей-то удивленный глаз. Я усмехнулась про себя. Сюрприз, мальчики! К вам негласно приехало большое начальство, и теперь будет наводить свои порядки. Только вы об этом еще ничего не знаете.

Глаз прошелся по мне с ног до головы, и из-за двери долетел изумленный возглас, после чего глаз в окошке исчез, зато донесся удаляющийся топот ног. Я устало прислонилась к массивной створке, начиная злиться.

Нет, чтобы обрадоваться, что девушка добровольно пришла к ним на заклание и поскорее впустить ее, пока не передумала. Так еще и что-то думают, сомневаются. Явно тот тип, что только что выглядывал, побежал за вышестоящим по рангу монахом. Сам-то постеснялся дверку открыть. А может, просто сил не хватило.

Из-за двери снова долетел топот ног, на этот раз приближающийся и явно в большем составе. Быстро он, отметила про себя я, видимо, недалеко пришлось бежать.

– Кто ты, стучащаяся в наши двери? – вопросил бархатистый голос вновь прибывшего.

Да так, мимо проходила, чуть было не съязвила я, но вовремя взяла себя в руки.

– Мое имя Кейра. Я – жена купца. Мы с мужем заблудились в здешних горах и попали в лавину. Муж мой погиб, – при этих словах мой голос непритворно дрогнул. Говорить и думать о том, что Морока и Сая больше нет, доставляло мне жгучие мучения. – А я набрела на ваше прибежище, когда искала какие-нибудь следы мужа. Пустите меня, пожалуйста. Я очень замерзла и два дня ничего не ела.

И то и другое было истинной правдой. Мне понадобилось как раз два дня, чтобы добраться до храма, а припасы канули на дно бездны вместе с моим дорогим ночным демоном. Бедняга Сай, в который раз вздохнула я. По крайней мере, я надеюсь, что он был относительно счастлив перед смертью, потому что умер так, как всегда хотел – в бою, защищая мою жизнь.

Изнутри донеслись подозрительные скрежещущие звуки, и дверь наконец-то начала открываться, медленно, с натугой. Дождавшись, пока щелочка между створками станет достаточно широкой для того, чтобы я смогла в нее пролезть, я нырнула внутрь, клацая зубами от холода. Дверь заскрипела в обратную сторону. Я с интересом уставилась на закрывающих ее монахов, пыхтящих от натуги.

Это были два плотных парня, лет по тридцать-тридцать пять, оба с налысо выбритыми лицами и головами, одетые в меховые штаны и фуфайки. Закончив со своим непосильным трудом, они заложили дверь большим брусом, который еле подняли вдвоем.

А убраться отсюда будет делом непростым, отметила я. Впрочем, для такой наглой самонадеянной ведьмы, как я, это не слишком большое осложнение. А вот как выполнить просьбу горных духов и разделаться с такими крепкими ребятами, особенно если учесть, что здесь таких не один десяток? Вот это задача так задача.

Проделав все необходимые манипуляции с дверью, монахи повернулись ко мне и смерили меня не менее заинтересованными взглядами, чем я их до этого.

– Добро пожаловать в нашу обитель, – с изрядной долей любопытства произнес один из них, судя по голосу, тот самый, который беседовал со мной из-за двери. – Прошу вас, идите за мной.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться его словам. Второй проводил нас завистливым взглядом и вернулся к своим непосредственным обязанностям, от которых я его столь бесцеремонным образом оторвала – привалился к стене и моментально засопел носом, слегка присвистывая на выдохе. Я даже немного позавидовала способности так моментально засыпать на посту.

Первый повел меня по длинным каменным коридорам, тускло освещенным висящими на стенах сферами. Чтож, весьма оригинальная замена факелов. К тому же они отлично обогревают даже очень большие помещения. Вот только для поддержания постоянного свечения требуется применять достаточно много усилий. Факелы в этом плане гораздо выгоднее. Другое дело, что здесь их практически негде взять…

– А куда мы идем? – полюбопытствовала я через несколько тысяч шагов. Казалось, коридорам нет конца, и сейчас мы пройдем прямиком через все Рудоносные горы.

– Я должен представить вас верховному жрецу, – бросил через плечо мой сопровождающий. – Он примет решение касательно дальнейшей вашей судьбы.

С каждым шагом все интереснее и интереснее, подумала я. И какие же варианты мне предложат на выбор? Или выбора у меня не будет?

Верховный жрец оказался высоким, худым и сморщенным, словно высушенная слива, стариком с очень проницательным взглядом умных мутновато-голубых глаз. Он внимательно рассмотрел меня, даже обошел вокруг, наверное, чтобы составить наиболее точное представление о столь неожиданной посетительнице. Я еще перед воротами, как могла, пригасила свою магическую силу, оставив доступным только маленький клочок. Такой маленький, чтобы его можно было трактовать как наложенный оберег или эхо лечебных чар, наложенных когда-то давно.

Исследовав мою внешность и, всерьез подозреваю, что и внутренности тоже, старик снова уселся в кресло, из которого поднялся при виде меня, и спросил:

– Кто ты, дитя, и как ты здесь оказалась?

Пришлось повторить ему сказку про сгинувшего в лавине мужа-купца – сердце в очередной раз царапнула тупым острием иголка боли – и мое случайное обнаружение неизвестного храма. Того, что мой обман раскроют, я не боялась – уж что-что, а врать мне согласно занимаемой должности приходилось профессионально, причем уже давно, и мастерство это было отточено до совершенства.

– Значит, ты осталась совсем одна, – сделал свой вывод из моего рассказа старик. – Какое счастье, что ты вышла к воротам нашего храма! Мне страшно даже подумать, что могло случиться с тобой, дитя, если бы ты и дальше блуждала по этим полным опасности горам. Не иначе, как тебя привели сюда сами Боги!

А то кто же еще, усмехнулась я про себя, наблюдая, как верховный жрец с благоговейным выражением лица осеняет себя знаком почитания Богов. Прямо-таки передали из рук в руки!

– Что же мне с тобой делать, дитя? – скорбно вопросил старик, завершив вознесение благодарности за мою никчемную жизнь. – В нашем храме живут только мужчины, и появление здесь женщины может смутить их умы. С другой стороны, я не могу выгнать тебя навстречу лютому холоду и зловещим опасностям. Так как же мне поступить?

Я молчала, придав своему лицу самое жалостливое и печальное выражение, какое только смогла. А внутри все клокотало от бешенства.

Говоришь, здесь нет женщин, старик? Куда же вы деваете похищенных девушек? Приносите в жертву? Продаете в рабство? Отправляете куда-то в другое место?

– Ну хорошо, – притворно вздохнул верховный жрец. – Я возьму на себя этот риск и оставлю тебя пожить в храме. А чтобы у младших жрецов не возникал соблазн познакомиться с тобой поближе, я прикажу поселить тебя… Где же мне тебя поселить? О, думаю, это подойдет. Младший брат, – обратился старик к моему сопровождающему, – отведи ее в комнату для провинившихся. Там крепкая дверь, которая запирается на замок, – пояснил он уже мне. – Ключи будут только у меня, и никто не побеспокоит тебя беспричинно, а ты в то же время будешь в полной безопасности.

Мне почудилось, что в выцветших глазах старика промелькнула злорадная усмешка. Однако я и виду не подала, что что-то заметила или заподозрила, и склонилась в учтивом поклоне.

– Благодарю вас за вашу заботу.

Младший жрец легонько подергал меня за остатки одежды, намекая, что аудиенция завершена и мне пора покинуть любезного старикашку. Я еще раз поклонилась напоследок и побрела следом за монахом, внимательно присматриваясь, прислушиваясь и даже принюхиваясь.

В коридорах просто-таки смердело магией. "Здесь что, совершенно не умеют работать руками и все делают только при помощи заклинаний?" – удивилась я. С другой стороны – это хорошо. Значит, я смогу спокойно колдовать, не боясь, что кто-то заметит мои манипуляции. На таком общем фоне эхо моих магических действий моментально затеряется. А колдовать мне придется и, чует мое сердце, много. Хотя бы замок на двери комнаты для провинившихся, куда меня сейчас так любезно провожают, открыть придется обязательно.

Монах, в очередной раз погоняв меня по каменным коридорам, остановился возле почти неприметной на фоне бурого камня двери и вытащил из кармана связку ключей. Замок сухо щелкнул, и дверка распахнулась, открывая моим глазам аскетично убранную комнату с одним маленьким окошком в стене, прорубленным на уровне глаз.

– Располагайтесь, – коротко распорядился монах. – Я сейчас принесу вам еды и воды. Можете спокойно отдыхать до утра, ни о чем не беспокоясь.

– А что будет утром? – хотела было спросить я, но парень уже скрылся за захлопнувшейся дверью. Снова щелкнул замок, и я осталась в полном одиночестве дожидаться обещанного ужина, попутно оглядываясь по сторонам.

Комнатка была небольшая, с высоким сферическим потолком. У одной из стен стояла кровать, застеленная выделанными шкурами различных зверей. Я перебрала пальцами пушистые покрывала. Да я и половины таких животных не знаю! Видимо, монахи здорово прогулялись не только по горам, но и по другим местностям, чтобы собрать подобную коллекцию.

Около окна стоял низкий письменный стол и табурет. Ну, это меня вряд ли заинтересует, поэмы я здесь писать не собираюсь. Хотя, возможно, что и позаимствую пару листочков, если в голове образуется очередная каша из мыслей. Тогда буду рисовать нелогичные каракули и пытаться сделать из них вывод.

Все, больше в комнате ничего нет. Я подошла к окошку и выглянула наружу. Как я и думала – снег и горы. Пейзаж не отличается разнообразием. А это кто такое там мельтешит на горизонте? Ба, да это же горный дух в обличии трехглазой кошки. И правда, приглядывают…

Кошка помахала мне искривленной лапой – наверное, рахитом в детстве много болела – и растворилась в ближайших скалах. На душе сразу стало как-то теплее от осознания мысли, что я все-таки не одна.

В замочной скважине провернулся ключ, символизируя возвращение опекающего меня монаха. Парень появился в дверях, держа тяжелый поднос, уставленный исходящими паром тарелками. Я с трудом удержала себя от пронзившего меня желания метнуться к еде и начать лопать прямо с подноса. Дождалась, пока монах не расставит тарелки на столе, и только тогда позволила себе крепко вцепиться в ложку.

Пока я с жадностью утоляла голод, монах, прислонившись к косяку двери, с любопытством наблюдал за мной. В конце концов его пристальный взгляд, провожающий каждое мое движение ложкой ко рту и обратно, здорово начал раздражать меня.

– Что-то не так, любезный? – отложив орудие труда в сторону, сварливо спросила я.

Монах покраснел и потупил глаза в пол.

– Нет-нет, все в порядке. Простите, если помешал вашей трапезе. Продолжайте, прошу вас.

Я с недовольным видом поджала губы. Как же, поешь тут, когда тебе постоянно заглядывают в рот и считают каждую ложку, которую ты съела. Может, у них голодный год, припасов мало осталось? А тут еще новая нахлебница притащилась, в лице меня.

– Тебя как зовут, любезный? – может, получится разговорить парнишку и выудить из него что-нибудь ценное?

Монах замялся.

– Я что-то не то спросила? – поспешила уточнить я. Кто их знает, какие у них здесь правила. Может быть, им запрещено пользоваться именами. Называют друг друга братьями или по рангу именуют.

– Ну… э-э-э, – краснея, промямлил монах. – Мне запрещено называть свое имя женщине. Я еще недостаточно взрослый для этого.

Я очумело вытаращилась на стоящего передо мной тридцатилетнего парня с пунцово-красными щеками. Это он-то недостаточно взрослый? Тогда Дериону в его двадцать пять вообще не следует даже глядеть в сторону женщин.

– А-а-а… То есть, ты хочешь сказать…, – на этом мои мысли окончательно спутались в тугой клубок.

– Я пока недостоин, – грустно вздохнул монах. – Вот когда мне исполнится сорок, тогда я смогу назваться женщине.

Строго у них с этим делом, поневоле посочувствовала я ему. Жить до сорока лет девственником – это дело очень непростое. Просто-таки умопомрачительно тяжелое. Особенно для мужчины.

А парнишка-то ничего, скользнула я по тому оценивающим взглядом. Ладно скроен, лицо симпатичное, выбритый череп такой… приятно округлый…

Ой, о чем это я? Я мысленно отвесила себе парочку внушительных затрещин. О деле надо думать, а не о развлечениях.

– Да и кому называться-то? – фальшиво вздохнула я, подталкивая парня к интересующему меня вопросу. – Женщин у вас, если я правильно поняла, нет, храм вы не покидаете… Только если какая-нибудь заблудшая душа вроде меня объявится…

– Вы первая женщина, которую я вижу так близко, – еще больше покраснел парень, хотя я думала, что дальше уже некуда.

Разорви меня демоны, какой соблазн! Просто задевает мою женскую гордость!

Нет, нельзя. А вдруг все это сейчас разыгрывается специально для меня? Например, чтобы проверить, та ли я, за кого себя выдаю? Нет, Кериона, пока не будем расслабляться.

– Можешь смотреть на меня, сколько пожелаешь, – милостиво разрешила я. – Только руки не распускай.

– Ну что вы, как можно, – заулыбался монах, вперяясь в меня жадным взглядом.

Я вернулась было к отложенной трапезе, но тут до меня дошло то, что я только что от него услышала.

– Подожди-ка, ты сказал – "первая женщина, которую я вижу так близко". А что, были другие, которых ты видел издалека?

Монах, снова покраснев, нервно поежился.

– Только один раз, случайно. Иногда старшие братья уезжают из храма на несколько недель, а по возвращении приказывают нам сидеть в своих комнатах целые сутки. Однажды я не успел вовремя уйти к себе и увидел, как двое старших братьев несли на руках женщину. Кажется, она была без сознания, я точно не понял.

– А что с ней стало потом, ты не знаешь? – жадно уточнила я. Кажется, я напала на след похищенных девушек. По крайней мере, до храма их довозят, это уже хорошо.

Парень отрицательно покачал головой.

– Нет, я не знаю. Наверное, ее также держали в изоляции от нас, а потом отправили домой.

А вот последнее вряд ли. Либо та девушка еще здесь, либо ее уже давно нет в живых. Впрочем, ты едва ли можешь что-нибудь знать о ее судьбе, раз пока недостоин называть свое имя женщине.

Ложка противно шкрябнула по днищу пустой тарелки. Я помогла монаху собрать пустую посуду обратно на поднос, причем в процессе его пальцы несколько раз словно невзначай соприкоснулись с моими. Щеки парня при этом алели, словно две свежие розы. Бедняга, посочувствовала я ему. Наверняка теперь будет всю ночь предаваться в своей комнате эротическим мечтам.

– Доброй ночи, – слегка дрожащим голосом пожелал мне монах и удалился, прежде чем я успела что-либо ответить.

Эк его прихватило, усмехнулась я и прямо в остатках одежды завалилась на кровать. Мне нужно было как следует подумать.

Итак, если я правильно поняла ситуацию, то меня несколько дней продержат взаперти, проверяя, та ли я на самом деле, за кого себя выдаю или нет. Затем, убедившись, что угрозы от меня не исходит, мою персону плотно возьмут в оборот. Таким образом, я в любом случае узнаю, что именно происходило с похищенными девушками. Очень надеюсь, что не на собственной шкуре. Значит, все, что мне сейчас остается делать – это затаиться и ждать.

А парнишку, пожалуй, стоит приручить, уже задремывая, подумала я. Он может оказаться полезным. Например, в поисках жезла. Или в спасении моей бесценной жизни. Там будет видно. Но в том, что он обязательно пригодится, я более чем уверена.

Под все эти мысли глазки мои осоловело закрылись, и я провалилась в сон.

Дверь самым бесцеремонным образом распахнулась, и на пороге нарисовались два плечистых мужичка. Судя по разбегающимся в разные стороны лучикам морщинок возле глаз, они уж точно имеют право назвать свое имя женщине. Обоим уже далеко за сорок.

– Вставай, – коротко бросил мне один из них. Второй не сводил с меня пристального прищура, который навевал мысли о взведенном арбалете. Одно неосторожное движение – и стрела сорвется в полет, устраняя неугодную помеху.

Пришлось послушно сползти с кровати и с искренним недоумением вопросить:

– Что-то случилось? Ваш верховный жрец сказал мне, что меня никто не будет беспокоить…

Намек был более чем прозрачен, но ни один из вновь прибывших даже ухом не повел. Вместо этого меня подхватили под белы рученьки и самым грубым и насильственным образом поволокли куда-то. Я хотела было повизжать или еще каким-нибудь способом выразить свое недовольство, но подсунутый мне под нос увесистый кулак и шепот на ухо "Ни звука, а то хуже будет" быстро заставили меня передумать и прикусить язык.

Да, быстро они решили вопрос с моей персоной. Я думала, придется подождать несколько дней, а все определилось за одну ночь. Или это какая-нибудь очередная ловушка, чтобы выяснить, на что я способна?

Меня протащили по темным коридорам куда-то глубоко вниз. Я затравленно оглядывалась по сторонам. Ох, кажется, на этот раз так легко отделаться не удастся.

Посередине просторного круглого помещения возвышалась высокая фигура верховного жреца. Мужчина стоял спиной ко мне и то ли молился, то ли просто глубоко задумался о чем-то. Впрочем, надолго оставить меня без внимания ему не удалось.

– Что все это значит? – громко, так, чтобы меня наверняка услышали, завизжала я.

Старик вздрогнул от неожиданности и обернулся, вперив в меня взгляд блеклых голубых глаз.

– А, это ты, дитя. Зачем же так кричать? Напугала старика, – мягко пожурил меня жрец.

– Что все это значит? – повторила я уже на порядок тише. – Вы же сказали, что меня не должны видеть ваши собратья, так почему же со мной обращаются так, словно я чья-то собственность?

– Все очень просто, дитя, – добродушно ответил старик, подходя ко мне поближе. – Все, что находится в этом храме, посвящено великому магу Азраеру. Ты сбилась с пути истины, погрязла в мирских грехах. Поэтому Боги и привели тебя сюда. А раз уж ты попала сюда, моей обязанностью является оставить на тебе печать Азраера и облегчить твою участь.

И старик небрежно махнул рукой стоявшему за моей спиной рослому детине.

– Не надо мне никаких печатей, – огрызнулась я. – И участь моя меня более чем…

Стоявший сзади мужчина резко схватил меня за руку, и я забыла, что хотела сказать, взвыв от пронзившей ладонь острой боли. Вам когда-нибудь ставили клеймо раскаленным железом? Можете представить себе ощущения от соприкосновения покрасневшего от нагрева металла и чувствительной человеческой кожи? Так вот, рука мужчины живо передала мне все эти "волшебные" ощущения, опалив ладонь нестерпимым жаром. Я с криком боли забилась в руках своих мучителей.

Стихийник – а в том, что мой палач явно в совершенстве владеет магией огня, сомневаться не приходилось – наконец выпустил мою ладонь из своей, и я прижала обожженную конечность к груди, поскуливая от терзающей ее боли. На какое-то мгновение мне даже показалось, что я вообще осталась без руки, но беглый взгляд вниз подтвердил, что все на месте. Зато тыльную сторону ладони в самом ее центре украсил витиевато изогнутый символ – оплетенная вьющимся растением литера "А". Нет, это возмутительно! Меня пометили, словно какую-то корову!

Я уставилась горящим взглядом на невозмутимо наблюдающего за происходящим верховного жреца и открыла рот, намереваясь долго и крепко выругаться, но старик опередил меня, сказав:

– Теперь ты носишь великую печать, дитя. Это значит, что никто в храме не посмеет причинить тебе вреда, если, конечно, ты не преступишь наших правил и не станешь угрозой для нашей братии. Ты можешь свободно передвигаться по храму, но не должна покидать его пределов. Брат Локий возьмет на себя обязанность присматривать за тобой.

Повинуясь небрежному взмаху руки верховного жреца, вперед шагнул уже знакомый мне парень, накануне приносивший мне ужин. Щеки у него полыхали так, что я даже слегка обеспокоилась его здоровьем.

– И поскольку ты задержишься у нас на некоторое время, – продолжал между тем жрец, – не согласишься ли принять на себя труд разобрать нашу библиотеку? Ты ведь умеешь читать?

– Умею, – недовольно буркнула я, по-прежнему прижимая ноющую ладонь к груди.

– Вот и чудесно, – величественно кивнул жрец. – А теперь ступай с братом Локием. Он расскажет и покажет все, что тебе требуется знать.

– А если я все же нарушу ваши правила, что тогда вы со мной сделаете? – напоследок спросила я.

Уголки губ верховного жреца чуть дрогнули в усмешке.

– Брат Локий сообщит тебе, какое наказание ждет провинившихся.

Бестолково топтавшийся все это время возле моей персоны Локий схватил меня за рукав и поспешно потащил на выход. Я угрюмо проследовала за ним, разглядывая помеченную руку.

Да, вот уж не везет мне с правой дланью, мрачно размышляла я по дороге. То стрелой проткнут, то клеймом пометят. Надо бы с ней поаккуратнее обращаться, а то как бы чего пострашнее не случилось. Еще обидится на меня и вообще решит отвалиться.

Локий первым делом отвел меня в мое пристанище, где неловко, но заботливо обработал свежий ожог на моей руке. Затем, старательно глядя в пол, поинтересовался:

– Ты не голодна? Хочешь есть?

Я подарила ему испепеляющий взгляд, а вслух сказала:

– Что-то кусок в горло не лезет. Так что давай уже рассказывай, что какие еще издевательства меня ожидают в вашем распрекрасном храме.

И потрясла перед носом у монаха ноющей и толсто забинтованной рукой.

Локий сиротливо вздохнул, огляделся по сторонам в поисках кого-нибудь, на кого можно было бы перевалить неблагородное дело объяснения мне храмовых правил, но только убедился, что помощи ждать неоткуда. Страдалец нервно почесал пунцовое от волнения ухо и принялся выкладывать сведения.

– Наш храм почитает самого величайшего мага всех времен и народов, белого колдуна Азраера. Святая обязанность нашей братии – хранить прах Азраера в неприкосновенности, в особенности от посягательств приходящих извне. С возведения храма здесь побывало множество желающих осквернить могилу Великого, но мы всегда успешно противостояли их нападкам.

"Интересно", – подумала я про себя, – "и куда же потом девались трупы? Уж не туда же ли, куда и похищенные девушки?". Однако вслух, разумеется, ничего не сказала, продолжая внимательно слушать. Вдохновленный моим пристальным и одновременно участливым взглядом монах выкладывал мне крайне ценные сведения, сам того не замечая.

– Великое множество магов прибывало сюда в надежде овладеть Жезлом Силы, который Азраер, да пребудет его душа в покое в мире теней, – Локий поспешно осенил себя неизвестными мне знаками и возвел очи горе, – создал для уничтожения зла, стремящегося поработить наш мир. Однако все эти глупцы не предусматривали двух вещей, о которых неизвестно за пределами храма.

Я, как никто другой, относящийся к вышеупомянутым глупцам, тут же насторожила ушки. Ну, давай же, милый, расскажи мне все тайны храма! Я более чем уверена, что сумею распорядиться полученными данными так, как они того требуют.

– Во-первых, – продолжал Локий, не замечая устремленного на него алчного взора с моей стороны, – все эти так называемые маги стремились вскрыть могилу Азраера, почему-то считая, что жезл находится там.

Я постаралась ничем не выдать охвативших меня чувств. Спорю на что угодно, тот трижды проклятый историк, в чьей книжонке я вычитала про храм Азраера, сам был из его жрецов и специально оставил ложный след, по которому пошли мои предшественники. Если бы мне не повезло с этим милым монашком, я бы и сама направилась именно к гробнице белого мага с целью вскрыть ее и забрать жезл себе.

– Где же тогда находится жезл? – севшим от волнения голосом попыталась выяснить я. Локий же, явно копируя кого-то, вскинул голову вверх, пытаясь взглядом продемонстрировать свое презрение ко мне, и отставил в сторону ногу. Но если у "кого-то" подобная поза наверняка смотрелась внушительно и солидно, то Локий просто стал похож на полного идиота.

– Жезл, – тоном профессора, читающего лекцию студентам, проговорил монах, – надежно укрыт в специальном месте. Его охраняют сотни ловушек и различных созданий, так что добраться до него совершенно невозможно.

Я скептически поджала губы. Это мы еще посмотрим!

– А во-вторых, – продолжая объяснять мне ошибки моих предшественников, произнес парень, – даже если бы они сумели добраться до жезла, то активировать его ни за что не смогли бы.

– Это еще почему? – удивилась я. – Что, думаешь, у простых магов мозгов не хватит, чтобы разобраться с каким-то там жезлом?

– Не знаю насчет мозгов, – ехидно улыбнулся Локий, – на мой взгляд, их точно не было, раз эти колдунишки решили прийти в наш храм, а вот насчет жезла все как раз просто. Его не может активировать никто из ныне живущих, потому что Азраер, пытаясь избежать ненужных войн за свое имущество, наложил на него особое заклятие. Управлять жезлом может только тот, кому это разрешит сам Азраер. А сие, как ты понимаешь, невозможно, по причине его отсутствия в живых.

Я сидела, словно громом пораженная. То есть, получается, что я тащилась в эти непролазные горы, потеряла своих друзей, пережила столько опасностей – и все это было бессмысленно? Что все мои надежды победить Ворона при помощи жезла были всего лишь пустыми мечтаниями?

На глаза навернулись слезы. Если бы я не нашла ту книгу, я бы не отправилась сюда… Если бы я не взяла Морока и Сая с собой, они были бы еще живы… Если бы не мое дурацкое обещание горным духам уничтожить этот храм, я могла бы немедленно уйти отсюда и вернуться домой…

Ненавижу слово "если". Оно якобы дает нам выбор, но на самом деле отнимает последнюю надежду, насмехаясь над нашими ошибками.

Впрочем, если Локий ошибается…

– А ты уверен, что жезл активируется только после разрешения Азраера? – уточнила я, тщательно пытаясь при этом казаться глупей, чем я есть. Все же не следует забывать о разыгрываемой мною роли вдовы купца. Однако увлеченному беседой с "настоящей женщиной" Локию, по-моему, было все равно, о чем говорить, лишь бы не лишиться внимания с моей стороны.

– Да, я уверен, – с довольным видом кивнул он. – Я своими глазами читал об этом в дневниках Азраера. Вот начнешь разбирать библиотеку, я обязательно покажу их тебе.

Что ж, посмотрим. Быть может, я сумею найти в дневниках мага какую-нибудь зацепку, которая позволит мне обойти его собственные запреты.