Текст книги "Облачиться в шкуру волчицы (СИ)"
Автор книги: Екатерина Авдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
В общем, хоть Артуру и неплохо было отдохнуть в одиночестве после столь насыщенных двух недель с волчицей и компанией, в целом, он был рад, что Мальвина пока жила у него.
С этими мыслями он вошёл в подъезд и проверил почтовый ящик. Лежало уведомление о том, что пришло заказное письмо. Интересно, что там и от кого?
* * *
В субботу утром в блок Мальвины постучали. Она мордой открыла дверь своей комнаты, а сам блок помогла отпереть одна из соседок. В коридоре стояли мама и Фаечка.
– Это... ты – Мальвина? – спросила мама, как-то с недоверием глядя на волчицу.
– Это она, – ответила соседка. – Проходите.
Мама с Фаечкой прошли в маленькую комнату, а второкурсница закрылась у себя.
– Да, Мальвина, как же так получилось? – качала головой мама.
Сестра пыталась подёргать за хвост и за уши.
– Так больно тебе? А так больно? Ой, как волос много! А верхом сесть можно?
– Фая, угомонись! – одёрнула мама.
А Мальвина подошла к доске и написала:
"Да, это действительно я – Мальвина".
– Ой, как же ты теперь... Что же делать?
"Мам, не причитай!"
– Да я бы переехала сюда, но не могу. И папа не сможет. И что же теперь делать?
Мальвина знала, что родителям переехать в Новосибирск было бы очень не просто. Оба работали на заводе инженерами-металлургами, в Новосибирске подходящей работы им не найти. И у обоих свои родители, совсем пожилые, которых тоже одних в городе не оставишь. Это даже и не обсуждалось в разговоре по "скайпу", Мальвина знала и так.
– Может, всё-таки вернёшься в Новокузнецк? – предложила выход мама.
"Договорились же, что семестр доучусь".
Ох уж эта мамина привычка предлагать по несколько раз одно и то же.
– Ладно, ладно, доучишься, значит, доучишься.
"Спасибо".
– А ты точно хорошо работала, чтобы перевоплотиться назад? Преподаватель что говорит?
Мальвина тихонько взвыла. Этот вопрос тоже уже обсуждался, так же как и её возможный переезд обратно в Новокузнецк.
Мама рассказала, что им с Фаечкой выделили гостевую комнату на первом этаже. Потом насыпала Мальвине миску собачьего корма и налила воды. Корм в точности такой же, какой всё время давал Артур. Кроме собачьей еды в большом дорожном чемодане оказалась кое-какая одежда для собак и даже две пары обуви – как пояснила мама, одна пара для улицы, а другая – комнатные тапочки. Так волчий гардероб Мальвины немного пополнился.
После Мальвининого завтрака, все вместе отправились в столовую, чтобы мама с Фаечкой тоже могли поесть. Затем гуляли по лесу и улицам академгородка. Мальвина всё же покатала младшую сестру на спине, пока той не надоело каждые две минуты падать в сугроб. Нет, валяться в снегу, конечно, весело, но ездить на спине волчицы оказалось неудобно, да ещё и немного больно.
* * *
В понедельник у Сантьяго был назначен приём у ветеринара. Артур договорился, чтобы главный специалист по оборотням посмотрела ещё и Мальвину – жалоб нет, но так, в целом, проверить. Мальвина ведь сама может и не знать, какие ощущения для волка нормальны, а какие нет. Зверинец привычно расположился в машине Влада на заднем сиденье, а у Артура мелькнула мысль, что, может, стоит им обзавестись служебной машиной или договориться с кем-нибудь по найму.
Дарья Фёдоровна приняла волчицу первой, и никаких отклонений у пациентки при осмотре найдено не было. Выписала направления на более детальные обследования, но больше в научных целях, чем в медицинских. Исследование усугублялось тем, что из человеческих снимков Мальвины за последние годы была доступна только флюорография, так что провести подробный сравнительный анализ, как в случае с Сантьяго, было бы затруднительно.
А вот разговор со вторым пациентом состоялся куда более серьёзный.
Дарья Фёдоровна поправила очки, поудобнее устроилась на стуле. Артур и Сантьяго в облике козла заняли стулья напротив. Мальвина вышла в холл, но конфиденциальности приёму это не прибавило – волчица прекрасно слышала всё, о чём говорили в кабинете.
– Сантьяго, превращайтесь обратно в человека.
– Что, сразу? – спросил за него Артур.
– Да, превращайтесь.
Сантьяго встал и проделал привычный ритуал, быстро вернув себе человеческий облик. Дождавшись, пока пациент усядется на своё место, ветеринар продолжила:
– Мы с коллегами проанализировали ваши снимки и поняли в чём причина вашего недомогания, Сантьяго. Дело в том, что козёл очень стар. Вам двадцать пять лет, а козлы столько не живут. Конечно, вы мало времени проводили в облике козла, он старел чуть медленнее. И, тем не менее, осталось вашему животному совсем немного. Сопоставление снимков показало, что мозг человека при перевоплощении немного подстраивается под новую форму черепа, но, в целом, во многом остаётся человеческим. Череп козла тоже слегка деформирован, чтобы вместить в себя человеческий мозг, но глазом это незаметно. Но с органами брюшной полости всё сложнее. Они сильно различаются у вас-козла и у вас-человека. Кое-какие связи есть, но, в общем, можно сказать, что с человеком всё нормально, а козёл давно уже работает на износ.
Она ненадолго остановилась, чтобы дать возможность Артуру перевести для Сантьяго то, что тот не понял по-русски. Затем продолжила:
– Боюсь, единственное, что мы можем предложить – пересадку нескольких жизненно важных органов от молодого козла. Но это очень сложная операция, и нельзя с уверенностью сказать, как это отразится на вашем здоровье как человека – органы козла и человека, есть основания считать, что они, по сути, одни и те же, просто при перевоплощении сильно трансформируются. А в случае трансплантации нам придётся их вырезать. Я уже не говорю о случае, если операция пройдёт неудачно. Попрощайтесь со своим козлом, Сантьяго. И настоятельно рекомендую вам больше не перевоплощаться. Если козёл умрёт, вы ведь не сможете превратиться обратно в человека. А случиться это может в любой момент.
– Спасибо, Влад, что довёз. Обратно я сам дойду, – буркнул Сантьяго, когда компания вышла из здания. И пошёл, не оборачиваясь. Мальвина и Артур смотрели вслед, пока он не скрылся из виду.
– Что-то серьёзное у него? – спросил Влад.
– Да, – ответил Артур. Он пока не решался пересказать то, что услышал у ветеринара. Всё-таки на такие вопросы должна распространяться врачебная тайна или что-то такое. И Сантьяго на её разглашение пока согласия не давал. Ему и не до того сейчас было.
Остальные поехали домой. По пути остановились на заправку.
– Давай я заплачу, – сказал Артур. – Расходы связаны с нашими исследованиями, впишу в отчёт по гранту.
Влад не стал спорить. Артур полез в кошелёк. Перебирая карточки и купюры, наткнулся на смятую бумажку. Извещение, что надо забрать заказное письмо. Точно! Он и забыл об этом. Интересно, что там могло быть? Он, вроде бы, не ждал никакого заказного письма.
Когда доехали до дома, до закрытия почтового отделения оставалось полчаса. Артур забежал домой за паспортом.
– Я сейчас, на почту надо сбегать, – бросил он Мальвине, закрывая за собой дверь.
К счастью, очереди на получение заказных писем не было, и, расписавшись, Артур получил конверт и тут же его вскрыл.
Вызывали в полицию для дачи объяснений по поводу инцидента с волчицей.
Дача объяснений, дача объяснений... Артур бы и сам не отказался от того, чтобы ему кто-нибудь что-нибудь объяснил, но желающие находились только спросить. Почему полиция хочет с ним говорить? Неужели он виноват, что Мальвина не смогла превратиться обратно в человека? Его посадят в тюрьму? Холодок пробежал по спине. Артур надеялся, что всё удастся вернуть. Записи переведут, а они с ребятами-физиками пересмотрят формулы.
Катастрофически мало данных. Но, может, их потому и мало, что записи пока не перевели – ведь там, наверное, описаны какие-нибудь интересные случаи. Именно, что интересные. А нужны ещё и типичные. Вообще нужны, по возможности, все случаи!
А если Артура посадят в тюрьму, он сможет продолжить заниматься теорией ММЧ и помочь Мальвине? А родителям как сказать? То есть как сказать-то оно понятно, но вот как они отреагируют? Они-то думают сын за тридевять земель наукой занимается, а он на самом деле в уголовники решил податься. Ой, а одно другому не мешает, оказывается. Так, ладно, хватит накручивать! Надо с адвокатом проконсультироваться, сходить на этот допрос, может, ничего страшного и нет.
С такими мыслями Артур вошёл в квартиру. Волчица сидела у доски и выжидающе смотрела на него, пока он не разулся-разделся в прихожей и не прошёл в комнату. Он перевёл взгляд с Мальвины на доску.
"Артур, сколько живут волки?" – было написано на доске.
– Что? Я не знаю.
"Посмотри в интернете", – тут же отстучала она мелом.
– Сейчас, дай мне минутку.
Он сел за компьютер и набрал в строке поиска "продолжительность жизни волков".
– Так, секунду... В природе доживают до пятнадцати лет, максимальная продолжительность жизни – тридцать лет.
Волчица кивнула в знак понимания и какое-то время просто сидела неподвижно. "Грустит?" – подумал Артур. Интересно, почему ей пришло в голову задуматься об этом именно сейчас?
– Что случилось, Мальвина, в чём дело?
Она написала:
"Я слышала, что ветеринар сказала Сантьяго".
Ох, конечно, она слышала! У Артура снова вылетело из головы, что волчица слышит в несколько раз лучше, чем человек. Так, слышала, и что дальше? Ему сказали, что козёл вот-вот умрёт, Мальвина и задумалась, что волчица, возможно, тоже не проживёт слишком долго.
– Сколько тебе лет, Мальвина?
"21".
– И ты боишься, что волчица скоро умрёт, да? Так же, как козёл Сантьяго?
"Да".
– Но ведь времени у тебя ещё много. И старение идёт не так быстро, как если бы ты всё время была волчицей. Дарья Фёдоровна ведь и про это сказала.
"Я всё время волчица! Человека нет! Надо превратиться, пока волчица жива".
Пожалуй, сейчас было не время рассказывать Мальвине о вызове в полицию. А ведь однажды показания по этому делу придётся давать и ей.
–
Глава 9
Разница во времени между Новосибирском и родным Аресибо составляла десять часов. Когда Сантьяго просыпался утром, у его родных в Пуэрто-Рико заканчивался вчерашний день. Когда Сантьяго возвращался из университета, его родные работали. Иногда мама ненадолго выходила на связь во время обеда (который приходился на поздний вечер в Новосибирске), но обычно все разговоры у Сантьяго приходились на вечера субботы и воскресенья.
Однако в ночь с понедельника на вторник, после приёма у ветеринара, Сантьяго не спал. В шесть часов утра он дождался в сети Хавьера и позвонил.
– Санто, ты почему не спишь?
– Да не спится потому что. Не получилось ничего.
– Что не получилось?
– Не вылечат козла.
Сантьяго передал брату всё, что было сказано на приёме у ветеринара.
– Что мне делать теперь? – спросил он в конце рассказа.
– Что делать теперь, что делать теперь. Если б я знал. Хотя... Ты знаешь, в записках этих есть глава, называется... один момент... ага, вот: «истории шести разных мастеров, которые потеряли способность перевоплощаться в животное». Может, там написано, что делать.
– Ты эту главу сейчас будешь читать?
– Я пока переводил первый раздел с испанского на английский и оформлял. Там уже половина где-то готова. Потом ты рассказал про вашу эту студентку, Мальвину. Я перешёл к главе про потерю человека, наоборот.
– Потерю человека? То есть некоторые превратились в животное, но не смогли вернуться в человека?
– Да.
– То есть Мальвина больше никогда...
– Санто, пока рано так говорить. Дай мне до конца разобраться. Надо перевести этот раздел целиком, тогда что-то станет ясно. Пока что я прочитал про некоего парня, который научился превращаться в черепаху, когда ему было двенадцать. Он превращался туда и обратно так часто, как ему этого хотелось. Но однажды он стал черепахой и уже не вернулся.
– А Мальвина-то сразу не смогла обратно превратиться.
– Да, возможно, это не про Мальвину. Но там ведь есть и другие истории, я бы продолжил переводить.
– А про волков там есть?
– Волков точно нет. Кстати, и кайманов я так и не нашёл, нет описания техники.
– Мастера были, а техника не описана? – Сантьяго помнил, что мастера перевоплощения в кайманов упоминались на самой первой странице.
– Получается, так. Возможно, автор записей не знал, как превратиться в каймана. Речь о событиях трёхсотлетней давности, кто сейчас разберёт?
– Хм...
– Но мы отвлеклись, Санто, -Хавьер поспешил вернуться к изначальной теме разговора. - Дело в том, что по твоей-то проблеме надо читать другой раздел – про потерю животного, а не человека. На чём мне сосредоточиться? Что более важно или более срочно?
Сантьяго задумался. Терять козла обидно, но Мальвине, наверное, не лучше, так что пусть её проблему решат первой. Может, козёл поживёт ещё немного, пока Хавьер доберётся до нужной главы и скажет, что делать. Так что Сантьяго ответил:
– Мальвина.
– Хорошо. Значит, я продолжу переводить ту главу, которую начал. Про потерю человеческого облика. А ты пока держись.
– Когда он умрёт, я больше не смогу превращаться.
– Пока просто не думай об этом. А когда я всё прочитаю, будет ясно, что делать.
– Хорошо. Пока.
– Пока.
Сантьяго положил трубку. Легко сказать "не думай об этом". Он постарается, конечно. В любом случае, после разговора стало немного спокойнее. Как будто он теперь не один на один со своей проблемой. Сантьяго и раньше был не один – Артур и Дарья Фёдоровна оказали ту поддержку, какую смогли. Но только обещание Хавьера обнадёживало.
Сантьяго поспал три часа, а потом пошёл в университет на собрание лаборатории ММЧ. Они с Артуром оба появились на пятнадцать минут раньше всех остальных, так что успели кое-что обсудить наедине. Сантьяго передал свой разговор с Хавьером, только не был уверен, что стоит говорить Мальвине об историях, когда люди навсегда оставались в обликах животных.
– Мальвина – это одно дело, – ответил Артур. – Но готов ли ты рассказать про своего козла? В конце концов, рассказать всем придётся, потому что это наше исследование. Но можно не торопиться.
– Расскажем.
– Хорошо, значит, с этим ясно. Но есть ещё кое-что, – с этими словами Артур показал Сантьяго своё приглашение в полицейский участок. – Скажи, пожалуйста, ты такое получал? На почте?
– Нет. Надо было на почту идти? Погоди... Я получал бумажку, что на почту надо идти. Но не сходил. Сегодня пойду.
– Нам нужно будет пойти в полицию. Что-то будут спрашивать. Похоже, нас хотят обвинить в том, что произошло с Мальвиной.
– Нас посадят в тюрьму?
– Надеюсь, что нет, – Артур, если честно, и сам не знал, что им грозит. Собирался поговорить с кем-нибудь с юридического факультета, может, они понимают. – И про это, я думаю, тоже стоит рассказать студентам. Давай даже так – ты беги на почту, а я начну собрание без тебя. Посмотрим, что тебе пришло, может, совсем и не это. Только тебе паспорт будет нужен.
– Ладно.
Сантьяго вышел из кабинета, столкнувшись в дверях с волчицей. Вернуться в общежитие за паспортом – вроде близко. Потом оттуда на почту – вроде опять близко. Отстоять очередь – небольшая. И снова в университет – опять близко. Но как-то это всё вместе сложилось в полтора часа. Когда он вошёл в кабинет, отведённый под лабораторию, собрание уже заканчивалось.
Артур прочитал заказное письмо Сантьяго. Да, того тоже вызывали в полицию.
* * *
Что-что? «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности»? А разве нет? Способность говорить утрачена. Способность работать руками утрачена. Способность ходить нормально на двух ногах утрачена. И даже способность к нормальному деторождению – это, правда, пока никто не проверял – но, скорее всего, тоже утрачена. Тяжкий вред здоровью на лицо. Осталось только разобраться, кто прав, кто виноват.
А причинение-то этого самого тяжкого вреда совершено ещё и не просто так, а "вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей". О как! В последние две недели ноября в отделении полиции побывали все, кто мог: Артур, Сантьяго, Мальвина, все остальные студенты кафедры ММЧ, декан физического факультета Игорь Викторович, ректор НГУ, ветеринар Дарья Фёдоровна, прочие свидетели. Отвечали примерно на одни и те же вопросы.
Во время поездки в Томск, представляла ли студентка университет официально? Были ли студенты проинформированы о возможных рисках, связанных с мгновенным метаморфозом? Они в этом расписались? Были ли среди студентов несовершеннолетние? Во время самостоятельных несанкционированных занятий в Томске, действовала ли студентка с нарушением инструкций техники безопасности? А, вообще, в каком виде составлена и предоставлена инструкция по технике безопасности при практических занятиях по ММЧ? Каковы жизненные и профессиональные перспективы студентки в случае, если обратный метаморфоз окажется невозможным? Как вы оцениваете шансы, что обратный метаморфоз окажется всё-таки возможным?
Новосибирский академгородок жужжал новыми событиями как пчелиный улей – уголовное преследование преподавателей стало более ярким потрясением, чем сам факт наличия оборотней. Каждый, кто подвергался допросу в полиции, позже подвергался ещё более тщательному допросу со стороны коллег и знакомых. Таким образом, масло в кипящую панику лилось и лилось непрерывно, ни на минуту не позволяя причастным и окружающим немного остыть.
Суд назначили на середину декабря. С Артура и Сантьяго взяли подписки о невыезде, запретив преподавать практику ММЧ (эти занятия и без запрета уже были прекращены). Сама же Мальвина заявила, что у неё ни к кому нет претензий, и что она рассматривает ситуацию как несчастный случай. Она надеялась, что её заверения помогут преподавателям на суде. Если Артур из-за неё окажется в тюрьме... Сердце сжалось.
* * *
Когда человек попадает в сложную ситуацию, окружающим иногда кажется, что кроме беды в его жизни ничего нет. На самом же деле беда часто оказывается лишь дополнением ко всему остальному, что было раньше. И в случае Мальвины раньше была, главным образом, учёба. Несмотря на сложности, она не теряла надежды успешно окончить семестр.
Тот же доклад по социальной философии чего стоил! Задание звучало так: написать реферат по заданной теме и рассказать доклад. То есть две проблемы разом: написать и рассказать. Чтобы Мальвина могла нажимать кнопки на ноутбуке, ей сделали пластмассовые наконечники на когти. В результате набирать реферат она и в самом деле могла – медленно, с кучей ошибок, не очень качественно, но могла. Тык – "Р" – ой, чёрт возьми, нужна была "П". Стираем, исправляем. "ол". Буква "л" не нужна, коготь случайно соскользнул. "ен". Буква "е" лишняя. Возвращаемся на один шаг назад, стираем. "яи". Ой, посередине между ними пропущена "т". Слово "Понятие" она печатала минуты две, и это был ещё не самый медленный набор, на какой Мальвина оказалась способна.
Тема ей досталась: Экзистенциализм в понимании Жан-Поля Сартра на основе работы "Экзистенциализм – это гуманизм". Скука, конечно, ещё та, но хотя бы сама работа не очень длинная. Чтение хоть и было самой простой частью задания, но и там затаились сложности – нужно было с помощью вот этой вот нетривиальной когтевой работы на компьютере прокручивать статью. При этом волчица часто сбивалась, прокручивала слишком далеко, приходилось возвращаться назад, искать, где остановилась. А уж цитирование, да и просто работа с текстом, подразумевающая постоянные переключения с реферата на статью, стала и вовсе настоящей пыткой. И, тем не менее, волчица эту пытку выдержала, и к назначенной дате один из однокурсников положил её реферат преподавателю на стол, а сама она вышла к доске выступать, прости господи, с устным докладом.
Чтобы скомпенсировать неумение говорить, пришлось воспользоваться современными технологиями. Мальвина подготовила слайды и к каждому записала речь с помощью программы преобразования текста в звук. Получилось так, как получилось.
– Это всё, что я хотела сегодня сказать, – противным электронным голосом проскрипел слабенький динамик ноутбука в конце двадцатиминутного доклада. – Пожалуйста, задавайте вопросы.
Преподаватель поправил очки и, сощурившись, забегал глазами по совершенно неинформативному последнему слайду. И, судя по всему, с одной стороны, не найдя на слайде ни одной толковой зацепки для нормального вопроса, а, с другой стороны, не дождавшись в этом смысле помощи от кого-либо из аудитории, философ спросил первое, что пришло в голову:
– Вы можете назвать ключевые моменты биографии Сартра, которые повлияли на его идеологию?
Мальвина стала набирать в окошке программы: "Ключевые мл", ой не так, "Ключевые мо", нет, так печатать будет слишком долго, надо сразу назвать эти моменты. Она всё стёрла. На вопрос, заданный неизвестно зачем, нужно отвечать первым, что придёт в голову. Волчица, ошибаясь и запинаясь, напечатала: "кубинская революция". Противный голос послушно зачитал. Мальвина потянулась было ответить что-то ещё, но преподаватель прервал её:
– Достаточно! Спасибо за доклад, садитесь, пожалуйста.
Не давая ему времени передумать, волчица отправилась на место. Испытание осталось позади. Причём испытанием оно оказалось не только для неё, но и для всей группы.
* * *
У Мальвины было несколько дней, чтобы отдышаться после доклада по философии, а потом предстояло написать контрольную по общей теории относительности. Она была важна не только и не столько потому, что сильно влияла на итоговую оценку по этому предмету, а ещё потому, что контрольная покажет, сумеет ли студентка сдать в сессию устный экзамен – ведь для неё он будет всё равно письменным, и задачи там нужно будет решать почти так же, как и на контрольной.
Писать карандашом на бумаге Мальвина так и не научилась, поэтому ей создали специальные условия: она писала контрольную в отдельной маленькой аудитории прямо на доске, которую положили на пол. И времени ей выделили не одну пару, как всем остальным, а три пары. Надсмотрщиком и заодно помощником волчицы был коллега преподавателя из института, который предмета не знал. Поскольку пользоваться учебником разрешалось, а пообщаться с кем-то ещё Мальвина всё равно не могла, следить там особо было не за чем, так что помощник просто фотографировал доску каждый раз, как студентка давала ему знать, что мысль закончена, и ей нужно новое пространство для следующих. Он же помогал стереть с доски, только Мальвине приходилось следить, чтобы те выражения, которые нужны для дальнейших вычислений, остались. Но если уж сделала ошибку – найти её потом непросто, потому что предыдущие промежуточные вычисления стёрты, и выискать их можно только на фотографии.
Вообще, решать задачи на доске страшно неудобно – доска большая, всю её охватить взглядом сложно. А если использовать только маленькую часть, с которой было бы удобно работать, то туда и одно-то уравнение не войдёт. А тут ещё и лапа волчья. У символов Кристофеля по три индекса, у тензора Римана – четыре. Все эти крохотные греческие буковки сбивались в кучу, а некоторые были почти неразличимы друг от друга. То и дело Мальвина не могла понять, где она написала "сигма", а где "дельта". Где "бета", а где "ро".
Пару раз помощник выходил минут на тридцать, а волчица так и провела в аудитории все пять с половиной часов. В контрольной предлагались к решению три задачи. Ко всем трём Мальвина теоретически знала, как подступиться. Для каждой из трёх она исписала по несколько досок. Но до нормального, похожего на правду ответа, так ни одну и не довела. Что ж, студентка надеялась, что ей засчитают решения хотя бы частично, за движение в нужном направлении. Если только направление и действительно было нужным.
Со звонком, означавшим окончание третьей пары её мучений, Мальвина кивнула на полупустую доску – мол, что есть, то есть – и выбежала из аудитории. А через несколько дней она узнала результат – тройка. И в сложившихся обстоятельствах это можно было считать победой.
* * *
Следующим серьёзным испытанием на учебном фронте стал тест по английскому языку. Нет, сами-то знания языка даже улучшились после того, как в университете появился Сантьяго со своими лекциями на английском. Но проблема в том, что у преподавательницы имелось в запасе большое количество её любимых неоцифрованных аудизаписей, и ставила она их с магнитофона. Из-за усилившегося слуха, помехи корябали барабанные перепонки Мальвины так сильно, что она не могла сосредоточиться на собственно информации. А остальные студенты просили сделать погромче, потому что из-за помех не слышали вообще ничего. В результате Мальвина готова была выть от жуткого шкрябания в ушах, остальные студенты – оттого, что за помехами всё равно ничего не слышно, а магнитофон знай хрипел какими-то диалогами, понятными лишь ему одному да ещё преподавательнице. Когда магнитофон наконец-то выключили, в ушах волчицы всё ещё стоял гул.
А "англичанка" диктовала вопросы по чудо-диалогу с кассеты, на которые требовалось ответить письменно. Предлагалось выбрать правильный ответ из четырёх предложенных, так что можно было воспользоваться стратегией "действовать наугад". Мальвина печатала нужные буковки на компьютере, и поскольку на каждый вопрос нужно было ввести только одну букву, то даже успевала. Но, отвечая на самый последний вопрос, случайно нажала что-то не то и всё стёрла. К счастью, в конце пары, когда тест закончился, и все студенты ушли, преподавательница согласилась ещё раз продиктовать вопросы индивидуально для волчицы.
Письменная контрольная, хоть и доставила неудобства, но не такие большие. На некоторые вопросы требовалось отвечать предложениями, но волчице снова дали больше времени, чем другим. Мальвина уже привыкла к такому особому отношению, хотя поначалу смущалась.
Вообще, магистранты изучали много предметов, но сдать большинство из них было несложно: многие зачёты и оценки ставили просто по посещаемости, может, ещё по простенькому тесту в конце. Где-то, как на философии, требовались рефераты или доклады, и тогда Мальвина действовала так же, как и на философии. Самой сложной оставалась физика, где надо было решать задачи. Но если прежде основной сложностью была, так сказать, интеллектуальная составляющая, то теперь стала техническая. Мальвина, так же как на общей теории относительности, использовала доску, как для домашних работ так и для контрольных, и это отнимало много времени и сил, и утомляло, и злило.
Из спецпредметов, по практике ММЧ всем поставили автоматический зачёт – ведь занятия прекратили. Было даже чуточку обидно – Мальвина ведь одна смогла перевоплотится, и теперь расхлёбывает, а зачёт получили все! Но сильно обижаться она всё равно не могла – ведь любой мог оказаться на её месте, а ребята честно помогали в сложившейся ситуации по мере сил. По теории ММЧ предстояла контрольная, состоящая из вопросов и теоретических выкладок – причём теорию-то сочиняли всем коллективом на ходу, и она каждую неделю менялась. Вот такой вот интересный предмет – сам что-то придумал, сам выучил, жаль, что не сам себе оценку поставил. Впрочем, понятно, что преподаватели не собирались свирепствовать, и всем, скорее всего, поставят "отлично". По языку таино были два простеньких письменных теста и оставался ещё один. Пока дальше заучивания нескольких десятков слов не продвинулись.
Мальвина помнила, что учёба учёбой, наука наукой, а главная её задача – перевоплотиться в девушку раньше, чем волчица умрёт. Поэтому дважды в день в любую погоду Мальвина выходила на прогулку: на берег речушки неподалёку, в лесок или просто во двор. Иногда её сопровождал Сантьяго, иногда Артур, иногда кто-то из одногруппников, а бывало, что Мальвина выходила одна. И целью этих вылазок было вовсе не подышать воздухом, а попробовать новые и новые прыжки, перекатывания, кувырки и прочие танцы с бубном в надежде услышать хоть слабенький отголосок зова. Почувствуй она хоть намёк на зов, и станет ясно в каком направлении двигаться. Почти месяц таких ежедневных прогулок – и ничего. Но Мальвина не теряла надежды. А вдруг её способность обратиться в человека зависит от температуры воздуха или скорости ветра? А вдруг от времени суток? От того, что она поела на завтрак, от настроения, от фазы Луны, от активности магнитного поля Юпитера?
А впереди маячила дата суда, и в воздухе висел вопрос: что будет с Артуром и Сантьяго?
* * *
Кокосовая ферма, на которой работал Хавьер, принадлежала его родителям. Когда-то давно они арендовали несколько гектар земли в Рио-Арриба в нескольких километрах от Аресибо сроком на пятьдесят лет. Возможность снимать по несколько урожаев в год гарантировала постоянный доход и работу всем членам семьи. Но как только стало известно о том, что Сантьяго предстоит суд, Хавьер временно прекратил высаживать проростки из питомника на постоянное место, а теперь днём и ночью запирался в кабинете и, не обращая внимание на настойчивый стук сыновей, работал над переводом книги об оборотнях. Только бы быстрее закончить главу про «вечное животное»! Если он успеет перевести и расскажет, как студентке обратиться обратно в человека, то Сантьяго, скорее всего, отпустят. А если студентка останется волчицей, то ожидать можно разного – так говорили новосибирские адвокаты.
Глаза Хавьера слипались, он боялся встать со стула, чтобы не упасть, а в животе было нехорошо от количества выпитого кофе. Лу и Тони обижались, что папа с ними не играл вот уже много дней подряд, а у Бланки еле-еле хватало терпения справляться с тремя детьми. Но Хавьер сделал последний рывок, и довёл до читаемого вида истории нескольких оборотней, которые однажды не смогли стать людьми.
Краткая выдержка из описания самого первого оборотня выглядела так:
"Мальчик, отмеченный серым пером колибри, родился в год гнева белой юки. Все называли его Око, но настоящее имя знала только его мать – она не сказала никому, даже ему самому. Его отец рыбачил и охотилися на морских животных. Они жили на каменистом берегу, у бухты кровавого утёса, в хижине, сделанной из тонких прутьев прибрежных мангр. С самого раннего детства Око учился перевоплощениям у шамана Ата. После своего двенадцатого солнца Око научился превращаться в морскую черепаху. Тогда он стал добывать редкие раковины так глубоко со дна, как никто из обычных людей не мог.
Каждое утро Око вставал с рассветом и, если вода была ясная, отправлялся на поиски раковин и всегда возвращался с добычей. Вечерами Око любил прогуляться до кровавого утёса и залезть на его скалы, чтобы сверху полюбоваться прекрасной бухтой. Двадцать солнц Око превращался в черепаху, а потом снова в человека, а потом в один день, после своего тридцать второго солнца, Око вернулся из моря, но уже не смог перевоплотиться в человека. Он долго оставался среди людей и продолжил каждый день уходить в море и приносить раковины. Только слишком печально смотрел в сторону скал кровавого утёса, до которых теперь уже не мог прогуляться".
