Текст книги "Красный цветок (СИ)"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

   Мужик шептал, создавая атмосферу. Загадочно так, зловеще шептал. Мы даже головы в плечи втянули, предвкушая жуткий ужас.

  – Будто все в нем повымерло напрочь. Ни веточка не хрустнет. Ни листик не шелохнется. Ручьи – и те не звенят. Даже травка не шуршить. Глянул я тут на небо, а там...

   – Мертвецы? – тоненько ахнула Мари, рукой за левую грудь хватаясь.

   – Тьфу!!! – смачно плюнул дядька, – Дура девка! Да какого ляда мертвецы на небе-то делают? Они тебе, чё? Гуси-лебеди?!

   – Но что ты там, на небе, увидел-то?! – не могла больше молчать я.

   – Знамо чё, – весомо сказал мужик, указательный пальцем целясь в небо. Аж приосанился. – Луну!

  Тут мы не выдержали. Заржали.

  'Каурка вислоухая' побежала. Рванула вперед, тяжело приседая на все четыре конечности сразу, как заяц. Я такого аллюра у лошадей не то, что не видела, – представить не могла.

   Мужик кряхтел, путаясь в вожжах, заваливаясь на спину, чертыхаясь и матерясь, пытался остановить свою животинку.

   – Ну, девки, вашу мать! – прорычал он, когда все же удалось уломать каурку и заставить остановиться.

  Лошадка испуганно поводила ушами, вращала глазами, перебирала ногами. Бока под сбруей ходили ходуном. Выглядела она при этом настолько дикой, что самим бежать хотелось, ломясь через длинные стебли трав, покрытые мелкими приставучими колючками.

  Мужика потрясывало от злости.

  – А ну вон отседа! Ишь, чё удумали?! Лошадь пугать! Я с ними, как с родными, а они?! Нахалки.

   – Прости, добрый человек, – все ещё давясь смехом, откланялись мы.

  Крестьянская телега исчезла из вида, скрывшись за кустами дикого боярышника, а мы продолжили свой путь.

  Какое-то время беззаботно шагали вперед, посмеиваясь, перебрасываясь шутками. Но мало-помалу игривое настроение испарилось. Лес передумал казаться дружелюбным. Деревья щурились вслед с угрожающей насмешкой, словно перешептываясь за спиной: 'Подождите! Вот-вот стемнеет, и тогда, тогда, тогда...'.

  Тропинку медленно затягивало вьюнком. Она едва держалась среди травы, необычайной густой и сильной для последнего весеннего месяца.

  – Недаром у этого леса нехорошая слава, – подавлено проговорила Айри*эт. – Есть в нем нечто зловещее.

  – Во всех лесах есть 'нечто зловещее', – постаралась я успокоить подругу. – Поэтому крестьяне и рассказывают сказки, в которых лес населен различными злобными духами.

  – Но в этом лесу, если сбиться, можно оказаться в Фиаре, – возразила Мари. – А это вам уже не сказки! За пересечение границ без дозволения в этом краю и прибить могут.

  На это возразить было нечего.

  Мы продолжали кружить, не желая признать очевидного.

  Тем временем хищно подкрадывался вечер. Огненное яркое солнце раздувалось, спускаясь вниз, и вскоре спряталось за верхушками деревьев. От земли заструилась белая дымка туманистых испарений.

  – Мне кажется, мы заблудились, – высказала общие опасения Мари. – Я пить хочу.

  – И я, – поддержала её Айри*эт.

  – Поканючим немного позже? – предложила я. – Если мы сейчас не поторопимся и не приготовимся к ночевке, спать придется на ногах.

  – И как? – спросили брюнетки. – Как мы будем 'готовиться' к ночевке?

  – Прежде всего, наберем дров.

  – Как же мы разожжем костер? У нас даже огнива нет! – продолжала сетовать Айри*эт.

  – Вот об этом-то как раз можно не беспокоиться, – моя улыбка была самой, что не наесть, лучезарной. – Зачем огниво, если у вас есть я, друзья? Хватит стоять без толку. Идемте приспосабливаться к дикой природе!

  Мы направились к разлапистому кусту пушистого папоротника, создающего иллюзию прикрытия. Поскакав дикими козами, сделали вокруг него полянку, слегка утрамбовав землю. Затем пошли собирать хворост для костра.

  Ломясь через густой, колкий сухостойник, над которым вилась невидимая паутина с мерзкими пауками, я поняла, что не люблю лес. Не люблю гораздо сильнее, чем город, горы, 'Дом Летящих Теней' и 'Храм Света', вместе взятые. Холодно, голодно, темно, сыро. Жратвы – нет. Воды – нет. Котелка – нет. Руки кровоточат. Через каждые три шага приходится оборачиваться, опасаясь потерять ориентир из-за бесконечных веток,

  А ещё комары: жж-жж-жж!

  Когда всем показалось, что дров достаточно, под моим чутким руководством пламя занялось, ровненько, как по линеечке.

  – Упыри, они же, как звери, огня бояться. Все огня боятся. И просто, когда костер горит, спокойнее, – радовалась Мари.

  В кругу света стало не только спокойнее, но и теплее. Несмотря на то, что голод, жажда и комары донимали по-прежнему. Особенно доставалось от последних.

  – Есть хочется, – пискнула Мари.

  Мы с Айрии*эт в очередной раз на неё зашипели. И без неё знали, что хочется.

  – Н-да, – продолжая отмахиваться отощавшей от хлестких взмахов туда и сюда, веткой, заметила я. – Не стоит она жертв, – хваленая свобода. Сейчас лежали бы себе в кроватках. Не свободные, зато под одеялами. Второй сон досматривали.

  – Ну, ты же ведьма! – возмущенно пропищала Мари. – Придумай что-нибудь, что поможет нам хотя бы избавиться от этих проклятых насекомых!

   – Могу зажарить вас живьем, – предложила я.

   – А нет других методов?

  – К сожалению – нет, – пожала я плечами.

  – Может быть, спать ляжем? – последовало очередное 'разумное' предложение. – Когда спишь, не так сильно есть хочется.

   – Ложитесь. Я покараулю.

  – Почему – ты? – со стороны Мари такой вопрос было слышать странно. Ладно бы, ещё от Айри*эт.

   – Потому что, как ты, верно, заметила несколько минут назад, среди нас я единственная, кто обладает Силой. Впрочем, я не настаиваю. Хочешь, можешь бодрствовать вместе со мной.

   – Ну, уж нет, – фыркнула кроткая, в привычных условиях, и озверевшая в лесу Марилис*са

  Свернувшись рядышком на сырой твердой земле, немного поворочавшись, девчонки подозрительно быстро уснули.

  Сиа, серебристая, острая, словно крестьянский серп, разрезала небо на части. Она проходила по высокой дуге, почти посередине неба: чистая и бесстрашная, самая моя любимая из трёх лун. Настолько яркая, что на землю от неё падали четкие черные тени. Десятки, сотни, тысячи теней от каждого тонкого дерева, от каждого трепещущего листика.

  Поближе пододвинувшись к костерку, я постаралась укрыться от ночной прохлады. Подбрасывая в огонь топливо, подумала: не слишком ли быстро убывают наши 'кучки'?

  Лес стоял тихий. Нереально тихий. Ну, хотя бы птицы в нем должны были водиться? Или дикие звери? В диком лесу всегда полно всякой живности. А мы же словно попали в парк, охраняемый егерями, чутко следящими, чтобы волки, рыси или медведи не осмеливались приближаться к людям. Даже жаб, вечных спутниц весны в болотистых, влажных краях, не было слышно. Не летали майские жуки, которых в любом лесу в эту пору пруд пруди.

  Комаров не стало слышно. Их бесконечная тоска по крови, сопровождаемая тонким нытьем, стихла.

  Шестым чувством, просыпающимся только в исключительных ситуациях, я осязала – мы единственное живое пятно в неживом лесу. Отвратительное ощущение. Как будто тебя запихнули в картину, где среди двухмерного изображения ты, вопреки всем правилам, остаешься трехмерной.

   – Эй! – подала я голос, в надежде, что девчонки отзовутся. – Проснитесь!

  Но они не отзывались.

  – Да поможет нам Йе*Хи*Аль, Владычица Света, – пробормотала я, очерчивая рукой священный круг.

  По спине побежали мурашки, словно некто ледяными пальцами коснулся спины. Вокруг меня стояли они. Мертвецы.

  Плетьми висящие вдоль тела руки. Прорехи в одежде, позволяющие видеть разложение тела, оставленного духом. Пустые, изуродованные тлением лица.

  Я возблагодарила темноту, скрывающую нюансы, не позволяющую рассмотреть все целиком, до конца. Только силуэты. Неподвижные. Бездыханные. Один, два, три...по самым оптимистичным прогнозам мертвяков было не меньше десятка. Что делать, если они вздумают наброситься все, разом? Прежде чем я успела додумать эту мысль, один из мертвяков качнулся вперед.

  Он так и передвигался – нелепыми скачками. Почти отваливающаяся нога выворачивалась под невозможным для живого существа углом. Пятка шла вперед носка, в результате чего нежить почти забавно заваливалась на полуотвалившуюся левую ногу. Западающая назад голова открывала рваные раны на шее, с обтрепавшимися краями. Из раны нелепо торчали непонятные белые отростки, то ли кости, то ли порванные сухожилия.

  Огонь. Огонь! Огонь!!!

  Но ничего не происходило. Полгода сытой, уютной жизни успели неуловимо что-то во мне поменять. Они загасили искры постоянной ярости, ненависти и злобы, которые, видимо, и лежали в основе магии. Запала ещё хватало на то, чтобы заставить заняться сухие ветки. Но против живых мертвецов, кажется, было бессильно.

  Мертвые тела медленно, но неуклонно приближаясь. Только от моей Силы теперь зависело, выживем мы. Или умрем. А её не было! Ничего не было, кроме жуткого, парализующего страха. Я понимала, что этот страх пьет мою силу, но ничего поделать с этим не могла.

  Одна из тварей потянула загребущие, скрюченные, мокрые пальцы к подругам. Сама не веря, что делаю это, я взвилась в прыжок и изо всех сил засадила ногой в тухлое рыло, после чего по инерции мы оба повалились в траву. Сгнившие ткани и кости зомби прогнулись под ударом с неприятным треском. Нос чудовища ушел вглубь черепа. Голова почти оторвалась от туловища. Но тварь, некогда бывшая человеком и ещё сохранившая антропоморфную форму, продолжала нелепо дергаться в тщетных попытках подняться.

  Тут меня резко дернули назад, потянув за волосы. Оглушенная, я едва успела увернуться от острых когтей. Прямо над лицом лязгнули гнилые зубы. В безотчетной попытке защититься я выставила перед собой правую руку. В следующее мгновение ударная волна отбросила мертвеца в сторону. Уже в воздухе он полыхнул веселым оранжевым пламенем. А потом его буквально разорвало на куски, как если бы бедняга проглотил шаровую молнию.

  Уничтожать один за другим, ещё пять монстров было уже легко. Как собака, одичавшая, но признавшая былого хозяина, Сила теперь покорно набрасывалась на мишени, превращая их в горстки скучного пепла. Мертвецы хорошо горели. Вскоре картина вновь стала мирной и спокойной.

  Я стояла посреди полянки и тяжело дышала, как если бы долго бежала по пересеченной местности. Во всем теле ещё сохранилась неприятная дрожь. На позвоночнике не до конца растаял иней ужаса.

  Подкинув в почти угасший костер охапку хвороста, я села, дожидаясь, пока напряжение оставит меня.

  Кошмарная ночь далеко ещё не закончилась. На небо медленно и зловеще вползало зеленое ядовитое око Летас. А Ириама ещё даже не всходила.

   – Айри*эт! – легонько тряхнула я девушку за плечо. – Проснись!

   – А? Что? – сонно отозвалась она.

  Но разом села, со сна протирая кулачком глаза:

   – Где мы?

   – В лесу, – напомнила я. Подруга явно плохо соображала спросонок. – Мы заблудились, помнишь?

   – Ах, да. Какой ужас!

   Она ещё раз огляделась, пытаясь хоть что-то рассмотреть в кромешной темноте, окружившей со всех сторон. Синеватый лунный свет напоминал паутинки, парящие в воздухе ранней осенью.

  – Зачем ты меня разбудила? – возмутилась она. – До рассвета ещё далеко.

   – У нас хворост кончается, – объяснила я. – Давай, просыпайся и иди к костру. А я пойду, соберу ещё дров.

  – Ты точно рехнулась! – принялась ворчать Айри*эт, все-таки поднимаясь на ноги. – Соображаешь, что делаешь? Куда ты попрешься в такую непроглядную темень? Мрак кругом.

  – А если я 'не попрусь', мрак будет не только кругом, – мрак будет прямо здесь. А темнота может быть опасней, чем порой кажется. Нам нужен огонь, а огню нужно топливо. Так что давай не будем обсуждать ничего лишнего?

   – Ох! – выдохнула подруга, вытряхивая из волос хвою. – Ладно! Ты только далеко не уходи, хорошо?

  – Хорошо. Если что, кричи громче, – порекомендовала я.

   – В смысле 'если что'? – насторожилась она.

   – Ну, мало ли? – ответ прозвучал несколько неопределённо. Но лучше туманная неопределённость, чем жуткая реальность.

  По крайней мере, тогда я рассудила именно так.

  Сделав пару шагов, я в нерешительности остановилась. Земля под ногами напоминала большого ежика: сплошные иголки и колючки, между которыми на ощупь искать хворост было довольно сложной задачей. Задумавшись о том, что страшнее – ночевать в полном мраке или обдирать руки о колючие сучки, – я не заметила, как отошла от стоянки дальше, чем рассчитывала. Повернувшись, с облегчением заметила оранжевое мерцающее пятнышко костра и поспешно направилась к нему: не хватало ещё заблудиться, оставив девчонок у гаснущего костра, абсолютно безоружных.

  Осторожно пробираясь между древесным частоколом, опасаясь, как бы случайная ветка не выстегнула глаза, я только дивилась, когда это успела так далеко отойти?

   А потом услышала мужские голоса.

  – Вы уверены, Ваше Величество, что сможете держать ситуацию под контролем? Это же не обычные мертвецы, с которыми мы худо-бедно привыкли иметь дело? Это почти воплотившийся демон.

   – Не беспокойся, я справлюсь. Главное, что удалось закрыть проход. Остальное не существенно.

  Я замерла. Кажется, повезло нарваться на тех, кто поднял моих недавних гостей и навеял морок на лес? А это значило? Да ничего особенно это не значило! Справилась со слугами, при желании справлюсь и с хозяином, – решила я про себя.

  Костер горел ярко, давая достаточное количество света для того, чтобы рассмотреть действующие лица в деталях.

  Мужчин у огня было двое. Оба молоды, не старше тридцати. Оба, без сомнения, люди, без примеси крови волшебных народов. Хорошо одеты. Правда, платья их были не привычного кроя, напоминали длинные халаты, перехваченные широким поясом и щедро расшитым непонятными знаками.

   Подобные костюмы в Эдонии не носили.

  – Успокойся, Лив, – у второго мужчины был тихий, низкий голос. – Доверься мне.

   – Я доверяю моему сюзерену больше, чем самому себе.

  Волосы одного из собеседников, длинные, мягкие были заколоты на затылке. Его Величество были черноволосы.

  – Я верю, Ваше Величество, но не могу не волноваться! Проще провести ритуал где-нибудь во дворце, где для подстраховки всегда можно скормить оглодавшим демонам парочку верноподданных? А здесь, если все пойдет наперекосяк...

  – Лив, 'наперекосяк' пойти не может. У этой игры жесткие правила, при соблюдении которых риск минимальный. Низшие демоны прожорливые и тупые создания, так что договариваться с ними бесполезно. Их нужно контролировать, именно этому мне следует научиться в первую очередь. И сделать это необходимо без всякой скидки на дармовую чужую энергию, обходясь только собственной.

   – Ты просто любишь риск, – в голосе комнаньёна мне послышалась усталость.

   – Я не мальчик, чтобы соваться в Иферен ради остроты ощущений. И далеко не так безумен, как мне приписывает молва. Лив, кроме тебя, Диэ*рэ и моих мертвяков я не могу доверять никому. Вокруг Фиара слащавые эдонийцы во главе с сиятельными Чеар*рэ стягивают огненное кольцо; внутри Фиара оппозиция во главе с моими славными женушкой и матушкой набирает силу. Казна пуста. Все, что у нас есть – это армия Тьмы. Я не откажусь от неё.

  Пронзительный крик заставил меня дернуться. Сухая ветка громко хрустнула под ногой.

  Король Фиара повернул лицо. Блики огня заиграли на белой, как у классической нежити или дроу, коже. Освещая красивое, породистое недоброе лицо с высоким лбом и узким подбородком. Миндалевидные глаза насыщенного густого темног стального серого оттенка под черными, дугообразными, разлетающимися к вискам, бровями глянули остро и недоброжелательно. Прямой нос, чуть заостренных линий. Четко очерченные губы. Жесткая складка у рта выдавала натуру желчную, властную, жестокую. Черные, как крыло ворона, коротко подстриженные волосы, спадали на лицо острыми прядями.

  Наши взгляды скрестились.

  Мужчина легко поднялся на ноги до того, как я метнулась назад. Не столько торопясь уйти от этих двоих, сколько стремясь успеть к тем двум, что кричали в ночи, беспомощным перед лицом навалившейся опасности.

  Цепляющие за волосы и юбки сучки, выскакивающие из земли пеньки, существенно усложняли продвижение. Я послала вперед себя огненную струю. Огонь ударил по земле, как вода из шланга, очищая пространство.

  Несясь по образовавшему между деревьев тоннелю, я слышала за своей спиной мужские голоса. Но не останавливалась, не вникала в то, что они там кричат.

  Не успела я вылететь на нашу 'девичью' полянку, как с разбега налетела на очередное страшилище. Глаза крадущегося монстра горели алым пламенем. Оно то и дело сменялось беспросветным мраком. Между черными губами туда и сюда ходил раздвоенный змеиный язык, мелькали клыки.

  Не колеблясь, я зашвырнула в сторону гадины сферический оранжевый шар.

  Гадина ловко увернулась. Что тут сказать? Гадина же!

  Прыгала она хорошо, эта гибкая мерзость. Если бы не пройденная у Миарона школа, я была бы трупом. Спасибо, Черный Учитель. Даже спустя столько времени, проведенном в праздности, мышцы не утратили приобретенного навыка: группироваться, сжиматься, разжиматься. Заставлять тело уклоняться, скользить, уходить. Выживать в ситуации, когда, казалось бы, шанса выжить не было.

  Это случилось снова. Мир остановился. Звуки стихли. Потекли краски, исказились звуки. Реальности не стало. Я словно выпала из неё.

  Вот чудовище припадает на тощие задние лапы.

  Вот медленно выпрямляет их, медленно взвиваясь в прыжок.

  Страха нет.

  Нет и надежды выйти живой.

  Медленно-медленно демон передвигается в мою сторону.

   Я хочу уничтожить это клыкасто-огенно-когтистого монстра. Просто хочу его уничтожить. И все.

  Ветер рвется, рычит, воет где-то внутри, концентрируясь в районе солнечного сплетения. А затем весь, сколько есть, оказывается в правой ладони. Руку обжигает, словно кипятком. Больно! Но боль ощущается где-то далеко, будто поселилась не в моем теле.

   Припав на одно колено, пригнувшись, я пропускаю демона над собой, протягиваю вперед саднящую руку. Она почему-то легко, без сопротивления пробивает толстую чешуйчатую броню кожи, которую возьмет далеко не каждый меч. Входит во внутренности твари. Пальцами я чувствую горячие толчки органа, на котором сжимается пятерня.

  Сердце!

  Вспышка, яркая, сильная.

  Острейшее животное наслаждение, почти экстаз.

  Затем демон пролетает в прыжке дальше, сбивая меня с ног, заставляя покатиться на земле.

  Мир вернулся. Оглушительным воем ударил по ушам, заставляя прийти в себя. Я обнаружила, что сижу в пузырящемся маленьком озерце из крови пополам с чем-то тягучим и вязким, как смола или...сопли? Кровь была подо мной. Кровь была на мне. Кровь была... во мне?! Я ухитрилась испачкаться с ног до головы. В руке продолжал болтаться-трепыхаться огромный кусок плоти, дрожа, будто упавший с тарелки холодец. И изрядный кусок этого 'холодца' кто-то вырвал, словно зубами из окорока.

  Восторг? Экстаз? Прилив силы?

  Я же не... Нет, нет, нет! Я этого не делала!!! Я же человек, в конце концов?! Люди монстров не едят. Все происходит как раз наоборот.

  Но металлический мерзкий вкус во рту свидетельствовал о том, что я, кажется, съела монстра? Надкусала, это точно. Почти сожрала демона низшего уровня. Кошмар!

  Жесткий позыв к рвоте был таким острым, что удержать его было невозможности. Да и желания – тоже.

  Пока я облегчала желудок и совесть, заботливая Марилис*са тронула меня за плечо.

  – Одиф*фэ, дорогая, ты в порядке? Не ранена?

   – Не ранена! – визгнула я. – Оставь меня в покое! Убирайся!!!

  В это самое мгновение что-то тяжело опустилось мне на затылок. И погасило лунный свет.

  Глава 4

  Из грязи в князи или предложение руки и сердца

  Придя в себя, я с удивлением воззрилась на потолок.

  Это был особенный потолок. Совсем не такой, на какой привыкли смотреть простые смертные. Он сразу заставлял проникаться к себе уважением. То был потолок небожителей. Потолок с большой буквы. По центру свисала огромная люстра, напоминающая водопад из хрустальных подвесок. Стеклянные свечки устремлялись вверх, стеклянные бусинки-дождинки плавно изгибались, словно вставшие торчком тараканьи усики. Стекло витиевато, причудливо переплеталось, искрило, переливалось. Сверкала даже самая малюсенькая, даже самая неприметная среди других капель-сестер, капелька. Вокруг люстры простиралось кремово-белое широкое потолочное полотно.

  На стенах оно сменялось буйством красок. Виньетки из цветов. Розетки из цветов. Медальоны из цветов. Букетики из цветов. Цветы размером поменьше и размером побольше. Цветы синего, белого, алого, желтого цвета. Цветы оптом. Цветы в розницу. Цветы прямо, бочком, вверх ногами (читай стеблем). Цветы, цветы, цветы...

  Кровать, на которой я покоилась, тоже была выполнена с размахом. Находиться в ней в одиночестве было крайне неприятно и я поспешила оставить сей одр. Выбравшись из удушающих пышных складок балдахина с золотыми кистями, не без любопытства оглядела остальную часть комнаты.

  По отношению к кровати они играла ту же роль, что и рамка по отношению к картине: интерьер здесь был морской раковиной, кровать – жемчужиной. Взгляд скользнул по стенам, задержался на камине, облицованном инструктированными золотом черными плитами. Наткнулся на нарядное зеркало в золотисто-белой раме, висящее над бюро. Этажерки под цветы, с прекрасными фарфоровыми вазами, в отсутствие хозяйки, – увы! – пустовали. Маленькие, похожие на игрушки, тумбочки навевали на мысль о множестве спрятанных женских побрякушек: гребнях в дорогостоящей роговой с инкрустациями, оправе, баночках и коробочках с притираниями, шкатулках с драгоценностями. Кремовые пушистые ковры, по которым в продуманном беспорядке раскидали маленькие подушечки и пышные пуфы, предлагали расслабиться и отдохнуть. Все это было изящным, воздушным, женственным.

  Совершенно не сочеталось с черной фигурой, неподвижно застывшей в кресле. Пышное жабо и манжеты, обсыпанные крошкой из драгоценных камней, зловеще искрились в полумраке, словно пыльца сказочных фей.

  – Ваше Величество? – присела я в почтительном реверансе.

   – Избавь меня от проявления ложного и ненужного почтения, – холодно и тихо прозвучало в ответ.

  Я покорно выпрямилась, продолжая с любопытством рассматривать Воплощенное Зло.

  – Женщины выучиваются лицемерить прежде, чем окончательно повзрослеют, это я усвоил. – Я поморщилась. Женоненавистник! Ещё один. Смешно и глупо. – Я пришел сюда не за этим.

  Повисшая пауза грозила затянуться.

  – Зачем же вы пришли, Ваше Величество? – отозвалась я.

  – Видишь ли, я и сам ещё не до конца решил. С одной стороны, мне чертовски хочется наказать тебя за то, что ты без разрешения осмелилась пересечь границу, шпионить за мной и напасть?

   – Не смешите, маэстро! – зашипела я.– Я – шпионила? Я, оказывается, нападала?! А мне, по неразумению показалось, что всего лишь отбивалась. Я до сих пор имею наглость считать, что являлась в этой истории жертвой, а не агрессором.

  – Ты находилась в моем лесу, – лицо черного властелина оставалось бесстрастным, словно маска древнего идола. – На моей территории. И без всякого на то с моей стороны соизволения.

  – Ну, простите, Ваше Мрачное Величество, за то, что не удосужилась заранее обзавестись разрешительной грамотой, заверенной личной подписью и печатью Вашей Темности, на случай нечаянной возможности ненароком заплутать в той части Проклятого леса, что находится за Эдонской границей, – на одном дыхании выпалила я. Сама удивляясь такому многословию.

  Бровь монарха-некроманта саркастически изогнулась:

  – Ты пытаешься продемонстрировать наличие у тебя чувства юмора?

  – Я заостряю ваше внимание на отсутствии у вас здравого смысла, – пожала я плечами.

  Я не заметила, как фигура переместилась. Только что его Величество отдыхали в кресле. И вот уже нависают надо мной.

  Тонкие, ледяные как у мертвеца, неприятно влажные пальцы сомкнулись у меня на подбородке. Так резко дернули вверх, что у меня клацнули зубы, прикусив до крови язык.

  – Ты глупа? Безумна? Или обладаешь не учтенным правом и могуществом? Почему ты позволяешь себе говорить со мной таким тоном? – вопрос был задан скорее задумчиво, чем угрожающе.

  Я задумалась: может, стоит испугаться? Черный Властелин был фигурой масштабной, с ним считались лица, рядом с которыми я была как свечка перед солнцем. Он – Темный Владыка. Не только король, но и официальный глава Темного Ковена. А кто такая я? Даже просто ответить на вопрос, безотносительно к Его Величеству, сложно: кто такая я, в самом деле? Простой серый обыватель?

  Все, что известно о монархе Фиара, сводится к следующему: колдун, злодей, убийца, растлитель невинных, извращенец и мужеложец. Так же ходили упорные сплетни о том, что Их Темность извел собственную семейку под корень: батюшку, старшего братца с его молодой женушкой и малолетним сыном, младшего братца, по счастью не женатого, свою законную красавицу-жену, златокудрую Синьи*эру. Даже малолетнего сына некромант не удосужился пощадить, запер где-то далеко в лесах. Таких же густых и непролазных, как Проклятый. Хотя, – мог бы живьем съесть? Мог. Но не съел. Значит, некоторая человечность ему не чужда.

  Тяжелый взгляд сумеречно-серых, как камни, глаз, мне удалось выдержать, не отводя взора.

  – Ты хоть понимаешь, что я, если захочу, могу превратить твою хорошенькую мордашку в разлагающееся, сочащееся гноем, свиное рыло? Могу заставить твое тело, обещающее стать красивым и гибким, засмердеть, а затем запереть в этих треснувших руинах плоти душу, не давая уйти?

   – Ну, так это ещё захотеть надо, верно? – усмехнулась я. Сделав шаг назад, стряхнула удерживающую меня руку. – Прекратите сыпать угрозами, маэстро. Живая и красивая я гораздо полезнее. И для глаза приятнее. Давайте лучше пропустим демонстрацию силы и плавно перейдем к тому, что с 'другой' стороны? С той, с которой вам наказывать меня не хочется?

  Некромант какое-то время задумчиво меня рассматривал, а затем с его губ слетело нечто такое, от чего я села. Буквально села – обратно на большую кровать:

   – С другой стороны я подумываю, а не жениться ли мне на тебе?

   – Чего-о? – округлив рот в форме буквы 'о' я, как дурочка, захлопала ресницами. – О чем вы подумываете... зачем?! – испуганно визгнула я. – А! – догадалась я. И тут же расслабилась. – Вы так шутите? Издеваетесь, да? Юмор такой?

  Взгляд Его Высочества стал насмешливым. Но даже у беззвучной насмешки бывает разная интонация.

   – Вы не шутите? – Догадалась я. – Нет. Вы – не шутите. Вы – сумасшедший?

  Оставалось только решить, лишился ли разума Его Величество в лесу, пока я лежала без чувств, сознания и совести или тронулись рассудком раньше?

  – Это невозможно! – покачала я головой.

  – В мире, при наличии желания, нет ничего невозможного.

   – У вас возникло глупое желание. Подумайте сами, ну, для чего вам вообще жениться? Да ещё и на мне – в частности? – Меня не оставляло впечатление, что все это абсурдный дурацкий розыгрыш. – И вообще – вы же уже женаты, – с облегчением вспомнила я, переводя дух.

   – По законам Фиара я могу иметь трех жен единовременно. Уже не говоря о том, что люди смертны. Видишь ли, пока ты тут отдыхала, – не по своей вине разумеется, я работал в поте лица, не щадя денег на информаторов. И мне удалось навести весьма любопытные справки. Некоторая информация показалась мне не столько интересной по сути своей, сколько полезной. Оказывается, в Храм Света, откуда вы трое так легкомысленно сбежали, и где у тебя, – увы! – далеко не самая светлая репутация, тебя упрятал не кто иной, как Сант*рэн Чеар*рэ. Забота о ближнем или нижестоящем существе, вещь, конечно, похвальная. Но подобных похвальных прецедентов в жизни этой древней особы никогда не случалось. Она никому и никогда не оказывала личной протекции. Ни разу за все шестьсот лет, истекших со дня её рождения. Вот я и задаюсь вполне логичным, на мой субъективный взгляд, вопросом: почему Хранитель Клана Чеар*рэ оказывается лично заинтересован в судьбе какой-то девчонки? И может ли случиться так, чтобы девчонка, которой лично интересуются люди такого уровня, была 'какой-то'? 'Какие-то' девчонки не способны одним ударом заваливать демона, которого я воплощал в течение целого лунного цикла. 'Какие-то' девчонки легко погружаются в кому, не требуя для этого затраты большого количества сил, которые пришлось потратить на тебя. Но самое интересно, что как не пытался я раскопать твое прошлое до возникновения в твоей биографии Светлого Храма – мрак. Полный. Темнее, чем в эферене. Из вышесказанного вытекает новый вопрос: кого могла прятать Сант*рэн с такой тщательностью?

  Я с интересом на него смотрела, увлеченно предвкушая продолжение.

  Кого? Вопрос, предполагающий только один ответ. Кого ещё могли прятать в Храме Света, как не незаконнорожденных отпрысков? Интересно, Сант*рэн подумала о том, что её действия можно истолковать подобным образом?

  – Вот и я оказался на распутье. – Нейтральным тоном продолжал рассуждать вслух некромант. – Прибить тебя, чтобы помучить эту невыносимую особу? Искушение, конечно. Но гораздо разумнее будет жениться на тебе. Союз с Чеар*рэ, даже поневоле, – чистая выгода. Для обеих сторон. Я заткну пасть этим стервятникам, твоим кровным родственничкам, дав им возможные права на Черный Престол в будущем и право регулярно, но не глубоко совать носы в Фиар в настоящем. Ну, а я? Я получу отсрочку в нападении Эдонии на Фиар.

   – Минуточку, Ваше Темное Величество! Оказывается, это Эдония нападает на Фиар, а не наоборот?!

   – Именно, – невозмутимо, не допускающим возражения тоном, царственно заявил Владыка.

   – Позвольте усомниться...

   – Усомнись, мне плевать, – так же холодно перебили меня. – Факт остается фактом: Эдония вот уже несколько лет держит Фиар в экономической изоляции, стягивает к нашей границе войска, перебрасывает лучшие боевые оборотнические кланы и устанавливает силовые артефакты, конечно же, из чистых благородных побуждений? Готовясь к обороне? По принципу: хочешь мира, готовься к войне?

   – Конечно же! Но даже если Эдония и решит вести войны, в чем я сильно сомневаюсь, у неё есть на это право.

   – Право сильного, я полагаю? – с гаденькой вежливостью осведомился черный маг.

   – Как долго вы планируете копить Тьму на вверенных вам землях, прикармливая демонов с ладони?

   – Я непременно отвечу на поставленной вопрос. Позже.

   – Когда?

   – Когда ты станешь королевой Фиара.

   – Чушь! Весь ваш план – полный бред. Че-пу-ха! Кстати, зачем было дожидаться моего появления в блеске крови, когтей и смрада? Нельзя было сделать 'выгодного для всех предложения' раньше?