Текст книги "Красный цветок (СИ)"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

  Браслет, зажатый в руке, вспыхнул, будто внутри камня загорелось недоброе пламя. Туман, поднимавшийся между деревьями, заставлял светиться обожженную морозом траву, мохнатый мох на деревьях. Густея, он принимал очертания женской фигуры, в которой легко угадывались черты убитой.

  По мучнистому, искаженному судорогой лицу покойницы пробегали зеленые всполохи. Волосы струились за спиной, сплетаясь с ветвями раскачивающихся ив. Призрак Гиэн*сэтэ, воспарив в воздух, коршуном ринулся вниз. Лицо упырицы, с запавшими щеками, выпяченными безобразными клыками приблизилось вплотную. Я, словно щит, инстинктивно выставила перед собой руку, в которой зажимала роковой браслет.

  Камень полыхнул.

  Призрак, визжа, отлетел в сторону. Но это не заставило тварь отступить. Припав к земле, жуткое существо, перебирая конечностями, словно паук, с небывалой скоростью понеслось на меня пока, настигнув, не сбило с ног.

  Попытки отбиваться оказались безуспешными. Когти мгновенно прочертили по ногам глубокие борозды, клыки вонзились в плечо, разрывая мышцы и сухожилия. Обожгла боль, растекаясь холодом, проникающим до самого сердца.

  'Это конец', – отстраненно подумала я, будто размышляла о ком-то другом, постороннем.

  Пока разум пытался смириться с приближающимся концом, тело, задавшись целью выжить, само приняло решение. Пальцы почти привычно вонзились в горящие зеленым ядом глаза ведьмы. Привидение взвыло и отлетело, отчаянно мотая головой из стороны в стороны. Воспользовавшись ситуацией, на четвереньках, я поползла к арке, сплетённой из ив. Отчего-то казалось, если доползу, – выживу. Каждый шаг давался с трудом. Ноги не слушались, руки дрожали, соскальзывали, липкие от росы и крови.

  Ветви ив уже колыхались над макушкой, когда за спиной раздался очередной отчаянный визг.

  Браслет вновь полыхнул зеленым.

  Под саднящими ладонями вместо размякшей земли чувствовалась холодная твердость камня. Приподняв ресницы, я поняла, что артефакт перенес меня из южного предместья на одну из улиц Бэртон-Рив. Вокруг колыхались цветные полотнища Квартала Развлечений. Благо ещё, угораздило очутиться не на центре улицы, где почти каждое мгновение проносились кареты.

  Без удивления я наблюдала за стремительно-летящей походкой приближающегося Миа*рона. Черный узкий силуэт отчетливо выделяется на алом рассветном небе.

  – Проклятая ведьма! – прорычал оборотень, подхватывая под локти и яростно встряхивая.

  В ответ на подобное бесцеремонное обращение тело взорвалось очередными искрами боли.

  – Как ты посмела сюда явиться!? – шипел кот, точно змей.

  Я не отвечала. Не могла. Мне было плевать на ярость Черной Пантеры. Все стало не важным, кроме располосованных тварью ног и плеча, саднящих сильнее с каждым новым вздохом.

  Заметив, как кровь хлещет их ран, точно из недорезанного поросенка, и только темнота препятствует распространению паники у случайных прохожих, Миа*рон поспешил укрыть меня плащом.

  Словно через воду, видела я реальность: охваченные пьяным оживлением улицы, третьеразрядный бордель, перекошенные лица, узкую лестницу, кружащуюся вереницу комнат.

  Швырнув на стол, Миа*рон сдернул с меня плащ:

  – Ого! С драконом все-таки подралась? – насмешливо фыркнул он.

   – С нежитью, – прохрипела я в ответ.

   – Только-то?

  – Разожги огонь в очаге, – распоряжался оборотень, отдавая кому-то невидимому властные приказания. – Принеси стерильные бинты.

  Опаляло жаром, окатывало ознобом. Плечо ломило, будто злобный зверь впился острыми зубами и не хотел отпускать. Воздух застревал в гортани.

  Миа*рон что-то говорил, но я не понимала, к кому он обращается. Мне хотелось, чтобы меня пожалели или оставили, наконец, в покое, – я сама не знала.

  Я горела. Снова горела.

  'Ведьме – пламя! Гори огнем!!!'.

  Черные птицы с острыми крыльями многочисленной стаей кружились над головой.

  Блеск глаз оборотня завораживал. То, как вытягивались в струнку зрачки, становясь похожими на клыки, внушало трепет.

  Раскаленный металл прижался к коже, заставляя её шипеть и ежиться. Боль казалось далекой и одновременно пронзительно-острой. Мир взорвался миллионом игл.

  Чьи-то руки волокли меня. Мертвецы протягивали трясущиеся в струпьях руки под кровавые струи и жадно пили. Пепел, черным смерчем кружился в воздухе, затрудняя дыхание.

   – Одиффэ, не надо. Не убивай моего сына! Вы выросли вместе! Пощади!

  'Ведьме пламя! Гори – огнем!'

  – Сегодня я люблю тебя, – говорил красивый зеленоглазый мальчик, протягивая руки, чтобы нежно обнять. – Я люблю тебя!

  Он говорил это страстно. Но не мне.

  Гиэн*Сэтэ раскачивалась над моей головой на истлевших веревках. С лоснящегося жуткого лица стекали слезы.

  Зачем мне был нужен проклятый браслет? Я не могу вспомнить. Не могу!

  А теперь красивый мальчик возненавидит меня за то, что я убила его танцовщицу.

  Не хочу, чтобы меня ненавидели. Хочу, чтобы меня любили.

  Черные птицы кружились, не спеша улетать. Они чуяли добычу – новый кусок падали. Очередной труп с черными волосами. Это не Миа*рон. Это зеленоглазый мальчик. Когда я успела его убить?! Я не могла вспомнить. Сердце разрывалось от боли; я задыхалась от слез.

  Хотелось бежать, но веревки накрепко привязали к одиноко стоящему на выжженном пустыре столбу.

  Пожиратель Плоти смеялся всеми зверинами ликами. Смех, как плеть, истязал душу.

  'Ведьме – пламя. Гори – огнем!'.

  И я горела.

  ***

  Самые злобные твари живучи. Я выжила. Темные Боги по-прежнему меня хранили.

  Глава 6

  Начало охоты

  'В третий день недели первого осеннего месяца в поместье Нэйро*Окари, нашли тело самой известнойи дорогостоящей куртизанки Бэртон-Рив: блистательной Гиэн*Сэтэ, хорошо известной публике. Слава молодой женщины больше основывается на многочисленных скандальных связях, чем на таланте. Имя танцовщицы связывают со столь высокопоставленными персонами, что те не берут на себя труда скрывать порочащие их страсти.

  Дознаватели сообщили специальному корреспонденту о том, что Гиэн*сэтэ зарезали в туалетной комнате её особняка, за четверть часа до возвращения Тэ*и Чеар*рэ, её последнего официального покровителя. Поймать убийцу до сих пор не удалось, несмотря на все усилия Департамента. По предварительным итогам следствия, убийство заказное, выполнено без магического вмешательства.

  Нашему корреспонденту удалось взять интервью у Тэ*и Чеар*рэ, а также его племянника, – Эллоис*Сэнта:

  К. – Маэстро Чеар*Рэ, прокомментируйте, пожалуйста, события, произошедшие 13 дня?

  Т.Ч. – Всю имеющуюся у следствия информацию изложила пресс-служба Департамента.

  К. – Около месяца назад в 'Театре Опера Феери' дерзко зарезали маэстро Ри*Кло. Молва, может быть, незаслуженно, приписывает ему торговлю запрещенными дурманящими средствами? Вы считаете, это могло стать причиной убийства?

  Т.Ч. – Мне об этом ничего не известно. Адресуйте вопрос уполномоченному лицу.

  К.. – Так или иначе, то, как были убиты Ри*Кло и Пайро*Нейро, наводит на мысль об организованной преступности. Как вы это прокомментируете?

   Т.Ч. – Никак.

  К. – Рядом граждан высказывается мнение, что убийства совершаются с помощью магии...

  Т.Ч. – Нашими спецслужбами следы магических действий не были зафиксированы.

  Племянник Тэ*и Чеар*рэ оказался более эмоциональным и открытым. Ему первому пришлось обнаружить тело Гиэн*Сэтэ, что, конечно же, не могло не произвести впечатления на юношу:

  'Я могу с уверенностью заверить всех, – заявил он, – что, кем бы ни был убийца, после того, как он расправился с Гиэн*Сэтэ, он все равно, что покойник. Чеар*рэ не оставляют не отмщенными тех, кого любят.

   Охота началась'.

  Я раздраженно отбросила газету, предварительно разорвав её пополам. Но и после этого она продолжала дразниться обрывками фраз.

  Последние дни, говоришь? Как бы ни так! Болонка в локонах, возомнившая себя волкодавом! Преступников ловить, это вам не рога любимому дядюшки наставлять, молодой человек. Здесь надобны храбрость и ум. У вас же в наличии, кроме смазливой физиономии, ничего нет!

  Охота? Что ж, побегаем. Конечно, загнать рано или поздно можно кого угодно, – от зайца до дракона. С той лишь разницей, что охотиться на драконов опасней.

  Предоставленная самой себе я отчаянно скучала, пребывая в состоянии беспрестанного раздражения. Бесили и вынужденная неподвижность, и забота Дей*река. Особенно досаждало безразличие Миа*рона, не появившегося за время болезни ни разу.

  Дэй*рэк стоически переносил мои капризы, выдержки парню оказалось не занимать.

   – Прочитала? – покосился напарник на валяющиеся на полу клочки бумаги. – Как только Миа*рон пошлет нас на дело, Стальная Крыса захлопнет капкан. Наш конец теперь лишь дело времени.

  Откинувшись на подушку, я зло рассмеялась:

   – После зеленой мертвечины Гиэн*Сэтэ хорошенькие мальчики Чеар*рэ пугают мало! Да брось ты скулить, Дэй*рэк! Дознаватели ищут маститых преступников, а не двух ребятишек, вроде нас. Миа*рон – хитрая гадина. Хитрая и умная. Так что ещё есть время помотать другим нервы. Выше нос, напарник!

  На третью ночь после того, как сознание вернулось, томимая бессонницей и жаждой, я, потянувшись к глиняному кувшину, обнаружила, что он удручающе пуст. Жажда отступать не собиралась, до рассвета оставалось много времени. Пришлось подняться, игнорируя намерения пола убежать из-под ног. Опираясь трясущимися руками о стену, я пошла вперед. И ожидаемо заблудилась. Дом Миа*рона оставался зловещей загадкой, со всеми его переходами и бесконечно болтающимися занавесками.

  Бранясь про себя, обогнув очередной угол, я замерла, пораженная.

  Стоя на коленях, на полу целовались Миа*рон и Дей*рек. Их тела, обнаженные до пояса, блестели от пота. Кудрявые волосы Миа*рона, спадающие до пояса, эффектно подчеркивали противоестественную гладкость кожи. Одной рукой он удерживал голову Дей*река, вторая скребла по камням, высекая из-под когтей искры.

  Оборотень, запрокинул шею подростка под таким углом, что, стоило мальчишке сделать неловкое движение, позвонки вылетели бы из суставов. Продолжая удерживать на весу тело, тварь медленно провела когтем по коже, оставляя на груди тонкий глубокий порез, набухающий кровью. Выгнувшись с нечеловеческой гибкостью, он языком принялся слизывать кровь, словно кот – сливки.

  Дей*рек застонал, выгибаясь под легкими ритмичными касаниями. Звук, вырывающийся из горла нелюдя, напоминал нечто среднее между голодным рычанием и человеческим стоном удовольствия.

  Я продолжала наблюдать, с непонятной, нарастающей жаждой, тягучей, как свернувшаяся кровь.

  Поднявшись на коленях, Миа*рон, к моему ужасу, вскрыл себе грудную клетку, разрывая когтями мышцы. Хлынула кровь. Черный кот прижал лицо любовника к ранам. Острые когти продолжали лежать на хрупкой человеческой шее. Губы приподнялись, обнажая длинные клыки. Мускулы бугрились, вздымаясь волнами. Зрачки вытянулись, превратившись в узкую тонкую щель.

  Очередным рывком, бросив парня на колени, монстр овладел Дей*реком.

  Попятившись, я ринулась назад, в спасительную тьму. Но жуткая картина продолжала стоять перед глазами. Горела на стенах, плыла по воздуху. Лицо Миа*рона насмешливо скалилось из каждого угла. И я ничего не могла с этим поделать.

  Увиденная сцена оказалась в тысячи раз хуже призрака Гиэн*Сэтэ. Как в мире может существовать подобная гнусность? Куда смотрят боги? Почему не испепелят, не сбросят этот мерзкий мир в Бездну?

  Если бы моя смерть могла причинить оборотню, хоть тысячную толику той боли, что чувствовала я, я удушила бы себя собственными руками!

  Но ему все равно. Он не ведает ни стыда, ни страха, ни любви.

  Будь ты проклят, Миа*рон! Будь проклят! Будь. Ты. Проклят.

  Я горела. Я пылала. Мне хотелось пить...

  Жажда терзала, сушила, мучила.

  Мне все же удалось взять эмоции под контроль. Пришлось немало времени убить на самовнушение: Дей*рек верный товарищ. Без него вряд ли удалось бы выжить. Все время, пока я болела, он готовил еду, приносил лекарства, таскал 'судно'. Зная, что я люблю читать, рискуя вызвать гнев, крал книги из личной библиотеки Миа*рона.

  Я должна была испытывать к нему благодарность. Должна! А я её не испытывала. Я чувствовала к нему только отвращение. Необходимость выказывать добрые чувства тяготила. Парень же, словно нарочно взявшись меня изводить, терпеливо угождал капризам, сносил дурной нрав с несвойственной для воспитанника Миа*рона, кротостью.

  Замкнутое пространство, полное интриг, стонов и тайн, из которого, как с самого начала доходчиво объяснил Миа*рон, выйти можно только вперед ногами, угрожало лишить рассудка. С каждым вздохом я пропитывалась ядом, обрастала ненавистью и злобой.

   – Не сдохла все-таки? – нахмурился Миа*рон, когда у меня, хватило силы воли выдержать свидание с ним. – Ты не в меру живучая, Красный Цветок. Пончиком тебя и раньше было не назвать, а теперь и вовсе костлява, как дохлятина. Пока не похорошеешь, не смей показываться на глаза. И не смотри на меня так. Я могу подумать, что у тебя в роду были волки. С собаками у кошек разговор короткий... Чего стоишь?! -Разве не слышала? Вон! Убирайся! Немедленно!

  Приподнявшись на локтях, нелюдь сверкнул глазами и зрачки его стали вытягиваться в узкие остроконечные полоски.

  'Будь ты проклят, Миа*рон. Будь проклят', – как заклинание повторяла я.

  Вернувшись в комнату, беззвучно плакала, пока не надоело.

  Ближе к вечеру в компании Дэй*река я шагала по притихшему, укрытому снегами, городу. После двух месяцев взаперти возможность дышать свежим воздухом казалась чудом.

  – Что ты все время пялишься по сторонам? – шипел Дэй*рэк. – Нам, если забыла, напоминаю, приказано не привлекать внимания. Вот давай, топай и не привлекай.

   – Не могу! – огрызнулась я. – Я для этого слишком хорошенький!

  Путь лежал в элитарный бордель для извращенцев, где любили развлекаться высокопоставленные особы. В их число входила и будущая жертва, намеченная Миа*роном. Озвученный бордель оказался единственным местом, куда потенциальный покойничек отправлялся один, без охраны.

  Коротко объяснив специфичность оказываемых в публичном доме услуг, на меня натянули мужской костюм, велели притворяться мальчиком, после чего повели в веселый дом с черного хода.

  Сомнений в том, что Миа*рон прекрасно осведомлен о моих последних наблюдениях, не осталась. Зверь жаждал новых развлечений.

  Помещение на первый взгляд ничем особенным не отличалось: повсюду мореный дуб, шпалеры, карнизы, огромные диваны, пушистые ковры, каскады хрустальных подвесок, свисающих с потолка, словно сталактиты. Во весь стенной пролет, полотна, с изображением козлоногих чудищ с восставшими мужскими 'жезлами', в чьих объятиях трепетали обнаженные юные красавцы. Ни фантазии, ни художества, – дешевая демонстрация богатства.

  Лакей провел нас в хозяйский кабинет. К моему удивлению, 'хозяином' оказалась женщина. С виду вполне симпатичная особа.

  – Заходите, мальчики, – игриво махнула она округлой полной ручкой.

  'Мальчикам' не оставалось ничего иного, как последовать данной рекомендации.

  – Дайте-ка, я вас рассмотрю, – женщина поднялась из-за бюро, приблизившись.

  Изучающий взгляд меня нервировал. Похотливое одобрение, светившееся на дне круглых синих глаз, смущало. С трудом удавалось сдержать нервное хихиканье.

   – Где ты отыскал этого альфа? Он же просто душка! – толстые короткие пальцы игриво ущипнули мой подбородок.

  Ну да, вопреки безапелляционно высказанному оборотнем мнению, я и девочкой была отнюдь не дурнушкой. А уж в качестве мальчика...

   Маэра про себя, я думаю, уже подсчитывала выручку, которую надеялась огрести за мой счет.

  – Хорош, хорош... – рассматривала она меня со всех сторон, словно молочного поросенка на ярмарке. – Давно в деле?

  – Нет, – брезгливо дернулась я, отстраняясь от протянутой руки.

  – Строптив? Жаль. Характер в нашем ремесле – лишнее. Ну, ничего. Объездят, – неприятно засмеялась держательница притона. – Где ты его отыскал, Рэйк?

  – Я его не искал. Он сам на меня наткнулся.

  Женщина хмуро покосилась – мое поведение её настораживало.

  – Ты уже занимался тем, чем намерен зарабатывать?

  – Отчасти, – соврала я.

   – Сколько тебе лет?

   – Двенадцать, – снова соврала я, скинув пару лет.

   – Мужчин любишь?

   – В плане секса больше, чем женщин, – здесь душой кривить не пришлось.

  Хотя моё заявление на тот момент, конечно же, было больше теоретическим, чем проверенным на практике.

   – Нэд отведет вас в комнату.

  Видимо, мои ответы её удовлетворили.

  Всю меблировку озвученных апартаментов ожидаемо составляла кровать столь обширных габаритов, что на ней без труда могло уместиться несколько лошадей. С телегой в придачу.

  – Рэйк, – окликнула я напарника, забираясь на перьевого монстра, перевернувшись на живот и подложив ладошку под подбородок, – мне показалась, или хозяйка на меня запала? Я выгляжу интереснее тебя.

   – Смазливее. Для тебя это новость?

  Я пожала плечами, демонстративно фыркнув:

   – А я-то считала, что толстые тетки не интересуются тощими мальчиками. Кстати, тебе приходилось терпеть её 'жаркие объятия'?

   – Одиф*фэ, отвали.

   – Ага, сейчас. Только задам ещё пару вопросиков.

   – С чего это мы сегодня такие словоохотливые? – скрестил он руки на груди.

   – Уходишь от ответа? Малодушно! Так приставала или нет?

   – Приставала! Довольна?

   – Не-а. И кто тебе кажется интереснее: эта баба или Миа*рон?

   – Что ты сказала? – Дей*рек, резко развернувшись, опрокинул стул. – Слушай, ты, Огненная Кукла, лучше помолчи! Вам, бабам, лишь бы языками чесать! Благо, тот без костей...

  – Ой! Не утруждай себе враньем. Какие там сплетни? – отмахнулась я. – Я вас своими глазами видела.

  Отворившаяся дверь позволила Дей*реку выдержать паузу.

  Лакей, втащивший в дверь огромную лохань, вынудил нас прервать разговор. Служанки внесли ведра с водой. Приготовив ванну, накапали в воду ароматических масел, и комната сильнее заблагоухала пряными цветами из аристократических оранжерей.

  Затем, так же молчаливо, удалились.

  Не сводя с Дэй*река насмешливого взгляда, с вызовом, нарочито медленно, я принялась раздеваться.

   – Что ты делаешь? – подавлено спросил он.

  – Собираюсь принять ванну. Ведь именно для этого её сюда принесли.

  Я небрежно переступила через невысокие бортики. Горячая вода приятно обожгла кожу.

  Как зачарованный, парень не сводил с меня жадного взгляда, пока я круговыми движениями намыливала плечи, руки, шею.

  Кадык на его шее нервно поднялся и опустился.

   – Зачем ты это делаешь?

   – Что именно? – 'невинно' спросила я, хлопая пушистыми ресницами.

   – Дразнишь меня?

   – Сама не знаю. Дай подумать? Может быть потому, что мне скучно? Да и атмосфера борделя располагает к флирту.

   – А ты подумала, что будет, если сюда войдут? В таком виде тебя даже круглый идиот за мальчика не примет.

   – Ладно, расслабься. Выхожу.

  Выбравшись из ванной, я быстро облачилась в скромный мужской костюм.

  – Ты... что ты думаешь о том, что увидела? – голос Дэй*река звучал низко и хрипло.

  – Объясни мне, Дэй*рек, зачем мужчине переодеваться в женщину или искать мальчика, похожего на девочку, если в мире существуют женщины? Кстати, расскажи, как один мужчина любит другого? – вкрадчиво спросила я, заглядывая ему в глаза. – Они гладят друг друга по щеке? – юноша не двигался, пока мои пальцы медленно скользили по коже, от скулы к губам. – Держатся за руки? – ладони соскользнули с плеча по руке к крепкому загорелому запястью, пальцы оплели и мгновенно отпустили кисть, будто обожглись. – Заглядывают в глаза, – бессердечно флиртуя, я, приблизившись вплотную, выдохнула фразу на ухо, – они сладко воркуют один другому на ушко, целуют в шейку? -

  Губы так и не коснулись кожи. Но я почувствовала, как частит его пульс, перед тем, как отпрянула, отступив, пряча руки за спину:

   – Скажи, Дей*рек, вы говорите друг другу: 'Я люблю тебя, милый?'.

  Мне нравились его сжатые в кулаки руки, упрямо сомкнутые губы.

  – Расслабься, – отвернулась я. – Не будем ссориться из-за пустяков. Спи, с кем хочешь.

   – Тебе все равно?

   – А почему меня это должно волновать? – деланно засмеялась я. – Я за тебя замуж не собираюсь.

  Я и сама не понимала, почему мне нравилось его изводить. Но, совершенно определенно, я получала от этого удовольствие.

  Несмотря на ранний, – для блуда, – час, комнаты внизу успели заполниться. Мужчины разных возрастов стояли, лежали, сидели, играли в карты, напивались.

  Ещё до того, как ноги коснулись последней ступеньки на лестнице, большинство лиц в зале разной степени симпатичности, развернулись ко мне. Взгляды прилипали к лицу, оставляя желание стряхнуть их с себя, словно паутину. Интересно, полусветстким красавицам хоть во сне снилось такое внимание, какое доставалось сейчас Од*риду Рай*сону, под именем которого я помпезно выступала?

  Бармен, не медля, наполнил стакан спиртным. Стоило подойти к стойке. Горло обожгло, дыхание перехватило, на глаза навернулись слезы. Не сдержавшись, я закашлялась. Чья-то тяжелая длань кувалдой хрякнула по спине, едва не спихнув со стула.

  – Бездна! – вырвалось у меня. – Вы что? Решили меня добить, чтобы не мучила ... – поскольку проговориться я была не готова, пришлось выкручиваться, – меня эта гадость?

  Передо мной стоял блондин. Типичный. С тонким лицом и щегольскими усиками. На тонкогубой губе болталась тонкая сигарета.

  – Заказать тебе выпивку, малыш?

  – Детям пить вредно, – парировала я, демонстративно засовывая руки в карманы.

  – Меня зовут Кэр*ран.

   – Сочувствую. Воронье имя. Не повезло.

  – А тебя, говорливый ты мой?

   – Я не ваш. Вы за меня пока не платили.

  Невозмутимо достав из нагрудного кармана сюртука портмоне, мужчина бросил мне деньги в лицо. Хлестнув по коже, банкноты веером рассыпались по стойке бара.

  Кровь от гнева прилила к коже:

  – Ты груб, – только и сказала я.

   – Вопрос с оплатой на сегодняшний день мы уладили? – Кэр*ран шагнул вперед.

  Чтобы уйти от жарких объятий, пришлось перемахнуть через столешницу:

  – Ого, сколько пыла! – зависшие на столе вверх тощими ножками стулья с грохотом повалились.

   Не удовлетворившись содеянным, не зная, как умерить сжигающую меня ярость, я смачно ахнула об пол стоящую рядом стойку с блестящей на ней горкой фужеров. Тонкое стекло разлетелось вдребезги, разлетаясь по полу острыми осколками.

  Кэр*ран замер, с удивлением воззрившись на меня. Его недоумение можно было понять. Обычно 'продажные шкуры' вели себя иначе.

  – Я так и знала, что с этим красавчиком непременно возникнут проблемы! – всплеснула руками сутенерша, на всех парусах спеша к нам. – У него это на физиономии крупными буквами написано. Простите, маэстро Кэр*ран. Несносный понесет заслуженное наказание, будьте уверенны!

   – Накажите его со всей строгостью, – зло процедил 'маэстро'. – Со всей возможной строгостью.

  Женщина, крепко схватив меня за руку, направилась к выходу.

  Охваченная бунтарским духом, я отшвырнула её от себя, словно такса зловредную крысу.

  – Накажи меня сам. Трус! – прозвенел по зале мой голос.

  Кэр*ран обернулся, наблюдая, как я стремительно пересекаю разделяющее нас пространство.

  – Слепой Ткач, что ты вытворяешь, Од*рид! – застонал Дей*рек.

   – Что же вы медлите? – я остановилась, скрестив руки на груди.

  Переминаясь с ноги на ногу, молодой человек покосился в сторону; туда, где находилась охрана и администрация борделя.

  Я не думала об этом, просто в какой-то момент поняла, что не выпущу живыми из помещения никого. Все эти мальчики, мужчины, прислуга, даже сидящая на руках у маэры собачка – обречены.

  Повернувшись к Кэр*рану, я приказала осколкам, рассыпанным по полу, поднявшись, вонзиться в сухопарую фигуру. Стеклянный дождь взметнулся смертоносной крошкой, пробивая тело насквозь, заставляя нелепо дергаться, как марионетку на веревочках.

  Повсюду занимались, затевая пляску, длинные языки пламени.

  Взвившись в прыжок, я приземлилась рядом с очередной жертвой. Пробив грудную клетку, вырвала из груди трепещущее сердце. Поры кожи впитывали живительные горячие кровяные потоки. Обескровленный холодеющий мерзкий сгусток я брезгливо уронила на пол.

  Люди метались, кричали. Пытались разбить окна, но невидимая стена преграждала им дорогу.

  Подняв голову, я наткнулась на расширенные от ужаса глаза Дей*река. Или в них болью плескалось разочарование? В любом случае выражение его глаз кольнуло неприятным укором.

   – Что ты делаешь? – потрясенно спросил он.

   – То, чему учили: убиваю.

  – Но Миа*рон не приказывал убивать Кэр*рана и этих людей! Парень же был безобиднее земляного червя! Слепой Ткач, Оди! Это совершенно ненужные смерти! Чего ты добиваешься?

   – Внимания. Власти больше не смогут игнорировать присутствие 'Теней' в городе.

  – Ты не смеешь...

   – Не говори мне о том, что я смею, а чего – нет. Просто уходи! Пока не стало слишком поздно...

  Бросив последний вопросительный взгляд, Дэй*рэк счел за благо повиноваться.

  – Ты, маленький ублюдок! – с этим образчиком изящной словесности очередной герой-любовник навис надо мной, подобно Черной башне.

  В ответ я повисла у него на шее. Запах спиртного, чего-то душного, сладкого, раздражал обоняние. Мне понравилась жадная грубая хватка сильных рук, без милосердия вдавивших в стенку. Горячие сухие губы жадно впились в рот.

   Комнату затягивало черным дымом. Кто-то метался в поисках выхода, кто-то дрался, звенела бьющаяся посуда, слух терзали крики.

  – Я тебе нравлюсь? – спросила я. – А я ведь вовсе не мальчик. Я – девочка.

  Продолжая улыбаться, я положила руки ему на плечи, коснулась губ своими губами, ощутила кровь руками, – каждой порой, каждой клеточкой.

  Кровь была сладкой, терпкой. Кружила голову и наполняла Силой.

  Юноша без сопротивления погружался в Небытие. В состояние расслабленной неги. Сознание заволакивало ранее принятое зелье, обеспечив почти безболезненный переход на Ту Сторону.

  Ладони мои испускали жар. Сердце его сгорело прямо в груди. Да примет его душу Хантр*Руам, бог боли и запретных страстей.

  Опустошив добра-молодца как чашу, дочиста, я поднялась на ноги. Прибывающая Сила кипела, просила выхода, давила с горячим напором. Я отпустила от себя холодный, леденящий ветер. Розовым маревом пошел он вдоль стен, заставляя камень вспыхивать, как спичку. А затем все, что горело в доме: свечи, камины, факелы, осветительные шары в одночасье полыхнуло. Дом взорвался.

  Кто-то оглушительно визжал.

  Я развернулась и, пройдя через ревущее пламя, вышла на бодрящий свежий воздух.

  Надсадно вопили сирены. Мимо пробегали патрульные служащие, спеша к месту происшествия. Прямо из земли взрывались струями фонтаны, выдавая работу магов водной стихии. Сновали туда и сюда пожарные службы, черпая из вскрывшихся фонтанов воду.

  Нужно было уходить. Дело было сделано. Ничего уже невозможно исправить и никого нельзя вернуть. Полученное задание выполнено.

  Я сделала все, что хотела. Посмотрим, Стальная Крыса Департамента, так ли ты опасен, как о тебе говорят. Ловите, ребята, вашего дракона.

  Дракон ждет...

  Глава 7

  Дей*рек

  На небе сияли Сиа и Ириама – Безумие и Ярость. Луны смешивали цвета в одно перламутровое сияние. Город будто оказался на дне светового колодца.

  Я летела вперед, как верховой пожар, стремительно и бездумно, оставляя за спиной улицу за улицей. Полы пальто развивались, холод не сдавался в упрямых попытках остудить разгоряченное тело. Я осознавала, но не чувствовала его прикосновений. Лишь изо рта вырывались белые облачка дыхания.

   -Стойте, – крикнула я возчику, проезжавшего мимо дилижанса.

   – Эй, ты шалый!!! Жить надоело?

   – Мне нужно в восточное предместье.

   – Ага. Сейчас. Поищи-ка ты кого-нибудь другого, пацан. Моё время вышло. Я домой поворачиваю.

  Скользнув на козлы, я пристально заглянула ему в глаза:

  – Ты немедля отвезешь меня, – произнесла я, четко проговаривая каждое слово.

  Глаза у мужчины остекленели, зрачки сузились.

   – Отвезу, куда прикажешь, – заученно повторил он.

  Город спал. Настороженно и тревожно. Марево пожара отражалось багряным ядовитым пятном на тьме небес.

  Дилижанс несся, поскрипывая на поворотах. Зачарованный возчик уверенной рукой правил лошадьми. Дома, площади, лавки, деревья летели, как страницы, переворачиваемые невидимой рукой.

  За перелеском возвышался он, отец ночных кошмаров: дом-пансион.

   – Дальше я пойду одна. Ты свободен, – скупо уронили губы, разрывая магическую принужденную договоренность.

  Дом ощерился чернотой окон. Казалось, свет светил утопает во зле, осадившем здание. Обуглившийся столб посреди двора все ещё какой-то ворожбой держался, хотя и грозил каждую секунду рухнуть.

   Пройдя через двор, я ступила в ледяное пространство дома. Зал, лишившись толпы бандитов, дешевых девок и третьесортной выпивки, алчно наблюдал за вторжением глазами-бутылками, тускло блестевшими с запылившихся полок.

  Миновав лестницу, узкий коридор второго этажа, сундук, на котором провела печальное детство, я остановилась на пороге в комнату мамы. Тело убитого мужчины продолжало разлагаться на постели, превратившись в бесформенную, влажно-липкую груду. Несмотря на мороз, в воздухе держался сладковатый смрад.

   Привычные вещи лежали на местах, но они оказались отравленными. Я зря пришла – прощаться не с чем. Прошлое, серое, тусклое, грязное – умерло. Оно значило не больше истлевающего трупа. Но воспоминания, горьким осадком продолжали подниматься со дна души.

  ***

  Мы все являемся продолжением чьей-то истории. Счастлив тот, у кого предыстория светла. Мне, увы, так не посчастливилось.

  Ана*эйро, дочь кузнеца Ри*во, приехала в Бэртон-Рив из захолустной деревушки с юга Эдонии, из Белых Рос. Самая красивая, самая строптивая, самая сладкоголосая девчонка деревни – её песня оборвалась встречей со смазливым рыжим магом.

   'Чаровиков' ненавидели все, от мала до велика. Дед, отказавшись благословить любимую дочь, не присутствовал на свадебной церемонии. Мне сдается, умным он был человеком, этот неизвестный мне дед.

  Мать-то воображала, что попадет в сказку, рыцарь сделает из неё фею и будет ей чудо-швабра и три короба счастья в придачу. Только сказка, как полагается, свадьбой и закончилась. Жилье у молодых не заладилось. Авантюристу-магу быстро приелась оседлая жизнь. Прискучило простодушное, горячее обожание жены. Докучала непреходящая нужда.

  Как только мать забеременела, папаша исчез. Как в Бездну канул.

  Осталась красавица-девица, дочь деревенского кузнеца одна-одинешенька, беременная, в чужом незнакомом городе. Как-то мигом забылось, что приходился ей маг законным супругом, ко мне намертво приклеилось клеймо незаконнорожденной, а мать величали не иначе, как маговской подстилкой. Справедливости ради стоит заметить, что высотой нравов и щепетильной разборчивостью в отношениях с противоположным полом родительница не страдала.