Текст книги "Для тебя я восстану из пепла (СИ)"

Автор книги: Екатерина Дибривская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Мне очень нравится твоё видение отношений по части интимной близости, – хихикает Лада. – Не хотелось бы ставить эти моменты на паузу.

– Поверь, мне тоже, малышка, – усмехаюсь в ответ. – Но тут наверняка кроется какое-то “но”?..

– Безо всяких “но”, – торопливо заверяет она. – Просто… я практически ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты старше, опытней, работаешь спасателем, вкусно готовишь, крышесносно целуешься и даришь мне фантастические оргазмы.

– Для этого люди общаются, – задумчиво протягиваю я, снова ощущая странное, давящее чувство повтора, дежавю. – Чтобы узнать друг друга, познакомиться поближе…

– И это столь же важно, как и всё физическое, происходящее между нами, – шепчет Лада. – Нужно брать от жизни всё, нельзя откладывать ни секунды, ведь невозможно узнать заранее, не решит ли судьба что-то переиграть…

Как проницательно. И не поспоришь. Мысли Лады как нельзя кстати отражают мои мысли, чувства и желания. Чем бы не окончилась наша новая встреча, я собираюсь взять у жизни каждую секунду рядом с Ладой. Судьба мне крепко задолжала!

Не тратя больше ни единого мгновения, я целую податливые губы девушки. Почувствовав, что ему перестали уделять должное внимание, пёс обиженно топает по коридору в сторону зала, а я, практически не отрываясь от губ Лады, каким-то чудесным образом умудряюсь укутать её в тулуп и отнести на руках до бани.

Несмотря на явное возбуждение, у меня нет и не было цели заняться любовью здесь, но все установки летят к чертям, стоит мне обнажить красивое, стройное женское тело, и вот обычная процедура мытья превращается в полную кричащей похоти игру.

Я размазываю ароматный гель для душа голыми руками, полностью игнорируя мочалки и губки. Сначала массажными движениями по спине и рукам. Лада учащенно дышит. Потом я притягиваю девушку к себе – чтобы разнести скользящую мыльную субстанцию по груди, поигрывая с твёрдыми сморщенными сосками, провести по по животу вниз, едва коснуться половых губ и чувствительного клитора.

С тихим вздохом Лада чуть шире расставляет ноги и прижимается аппетитной попкой ко мне, прямо к торчащему колом члену.

– Ох! – до безобразия счастливо и довольно стонет Лада, елозя задом вдоль крепкого стояка.

Я шлёпаю рукой по внутренним сторонам бёдер, вынуждая её расставить ноги ещё шире, и она безропотно подчиняется. Скользкие от геля пальцы начинают порхать вокруг клитора; девушка чуть наклоняется вперёд, облегчая доступ длч моего скорейшего проникновения, но я перехватываю её тело, накрывая грудь второй рукой и вынуждая выпрямиться.

– Не так сразу, сладкая, – шепчу ей в ухо и облизываю мочку. – Сначала мы позаботимся о тебе.

Лада хнычет:

– Пожалуйста, Глеб! Пожалуйста! Хочу тебя… в себе… сейчас…

– Детка, ты меня с ума сводишь, – усмехаюсь я, отчего мурашки бросаются врассыпную по тонкой коже женской шеи. – И это не просто секс…

Резко отступаю в сторону, и Лада разочарованно наблюдает за моими неторопливыми движениями: я выхожу в предбанник, нахожу и выкладываю несколько полотенец на банную лавку и набираю в таз воду.

– Иди сюда, Лада, – подзываю девушку. – Давай смоем с тебя мыло. Я люблю твой вкус, а вкус геля для душа мне вряд ли понравится.

Она улыбается, закусывает губу и подходит ко мне. Мне нравится, что она не испытывает стеснений, какого-либо дискомфорта, когда мы находимся в тесном помещении абсолютно обнаженными. И мне нравится жадно рассматривать её тело, касаться его, ласкать, целовать. Это приносит мне удовольствие, наслаждение. Настоящая услада для глаз! И на какой-то срок эта услада принадлежит только мне!..

Хищно ухмыляясь, наскоро смываю с женского тела мыльные разводы и сажусь на импровизированное ложе, притягивая Ладу за руку.

Её грудь оказывается прямо напротив моего лица, и я с нескрываемым удовольствием вбираю в рот соски, поочерёдно уделяя время то одному, то другому, жадно обсасывая, заигрывая с ними шершавым языком, прикусывая нежно зубами и невесомыми поцелуями снимая эту приятную ноющую боль. Лада крепко удерживает мою голову, вжимаясь пальцами в макушку, не позволяя отпрянуть, перестать ласкать её грудь.

Я знаю, что она близка. Осторожно коснувшись пальцами половых губ, буквально утопаю в обжигающем сиропе её возбуждения. Он сочится прозрачной смолой, орошая пальцы, падая под собственным весом капель прямо на деревянный пол, стекая неровными струйками по ногам. Он наполняет тёплый воздух влажного помещения запахом страсти, солнца, мёда из высокогорных трав, лета, молодости; формирует единственно возможную связь: я и Лада, мы связаны, едины, гармоничны. Она принадлежит мне.

Вхожу на два пальца, резко, до основания. Хлюпающий звук сопровождается гортанным стоном девушки. Большим пальцем касаюсь жемчужной головки клитора и массирую по кругу, доводя до исступления, заставляя желать большего, врезаться в мои пальцы, неистово прижиматься грудью к лицу. Стоны перерастают в крики, потом в мольбы остановиться, но я лишь ускоряюсь, выводя её оргазм на новый уровень.

Лада напрягается. Пытается оттолкнуть меня руками, но точка невозврата уже пройдена. Быстрыми толчками пальцев я продлеваю снова и снова накатывающие волны наслаждения, от которых она сотрясается, выплёскивая обильные струи сквирта.

Дрожащие ноги подгибаются, и девушка наваливается на мои плечи. Покрывая поцелуями её шею и лицо, притягиваю её бёдра к себе, располагаю сверху, чтобы быстро скользнуть внутрь.

Крепко удерживаю Ладу стальными объятиями. Она заглядывает затуманенным размытым взором прямо в мои глаза. Мы молчим. Лишь точечные плавные толчки, которые я совершаю, создают тихие хлюпающие звуки. В этот момент мы – единый организм. Делим на двоих дыхание, сердцебиение, испытываем общую потребность, страсть, любовь.

– Между нами не просто секс, Лада. – тихо говорю ей. – Между нами любовь.

11. Глеб

На рассвете меня будит деликатное поскуливание Бимо, и я выбираюсь из тёплой постели, аккуратно сдвигая Ладу чуть в сторону от себя. Она чуть хмурится, пытается нащупать рукой жар моего тела, но не просыпается. Рука так и застывает на месте, где я лежал всего мгновение назад.

Я выгуливаю пса, грею чайник и возвращаюсь в постель. Бимка пускается бежать вперёд меня, толкает лбом неплотно закрытую дверь в спальню и с довольным видом забирается на кровать рядом с Ладой, занимая моё место.

– Негодник! – говорю ему строго. Бимо прижимает уши и отползает подальше, перебирается через женское тело, укутанное в одеяло и плед, к самой стене.

Я ложусь на бок. Глажу лицо Лады, её губы, расползающиеся в улыбке, целую самый её краешек.

– У твоей улыбки сладкий вкус, – шепчу ей. – Так бы и съел!

– Только улыбку? – тихонечко спрашивает Лада.

– Всю тебя бы съел. – усмехаюсь я. – Доброе утро, сладкая моя девочка!

– Доброе утро, Глеб!

Девушка распахивает глаза, и я тону под весом чувств, задыхаюсь от эмоций, мелькающих в её взгляде. Памятуя о нашем вчерашнем разговоре, я говорю:

– Итак, пока у нас есть немного времени до работы, успеем немного поболтать, как считаешь?

– Ммм, поболтать? Это о чём, например?

– Ну даже не знаю… О чём бы ты хотела узнать?

– Я хочу знать о тебе всё, – нерешительно отвечает Лада, и я ободряюще улыбаюсь.

– У нас впереди много времени, чтобы узнать друг друга. Ты можешь спрашивать о том, что тебя интересует, а я буду отвечать.

– Твоя жена… – выстреливаете Лада словами. – Какая она?

В первое мгновение мне хочется отбрехаться какой-то глупостью, сказать что-то вроде: “Ты забыла? Я холост.”, но я должен быть честен с Ладой. Слишком мало шансов, что наши отношения сработают, но жить во вранье точно не получится. Поэтому мне пора начинать говорить правду.

– Я никогда не любил свою жену, – вырывается у меня. Лада меняется в лице, в глазах мелькает удивление, испуг и что-то ещё, невесомое, едва уловимое. Но она слегка кивает, побуждая меня продолжать. – Аня… Мы познакомились случайно. Одна случайная связь в веренице случайных связей. У меня был непростой период в жизни, я много работал, много пил и периодически проводил ночи со случайными знакомыми. Одна из таких ночей, проведённых с Аней, привела к неожиданным последствиям, и спустя полтора месяца она сообщила мне о беременности. У неё вопрос “рожать или нет” не стоял, она ничего не требовала, просто сообщила о предстоящем отцовстве, предоставив мне возможность самому решать, что с этим знанием делать. Я решил, что это знак, решил, что можно построить счастье без любви, главное, чтобы мой ребёнок рос в полноценной семье. Мы скромно расписались, съехались жить вместе, узнали, что у нас будет двойня. Честно говоря, я плохо помню то время. Брал двойные смены и частые дежурства, почти всегда пропадал на работе, заново продвигаясь по карьерной лестнице и пытаясь, конечно, заработать больше для внезапно образовавшейся семьи. Потом родились девочки. Несмотря на отсутствие чувств к их матери, несмотря на пустыню на душе, оставшуюся после прошлых отношений, дочек я полюбил сразу, с первого мгновения их жизни. Я всё так же много работал, а выходные проводил с ними. Я души в них не чаял и был благодарен Ане за то, что она сообщила мне о них. В целом, у нас была обычная, дружная семья. Мы часто вместе гуляли, ходили в парк аттракционов, в кино, ездили в отпуск, обзавелись семейными друзьями. Мы с Аней держались за руки, радовались маленьким успехам и победам наших дочек, она провожала меня на работу, встречала свежим ужином. Но я не любил её.

– А она? – спрашивает Лада. Её глаза полны слёз.

– Думаю, любила. По-своему, но любила. Пусть между нами и в сотой доле не было такой страсти, которую я испытываю с тобой, но мы прожили вместе пять лет. Я старался быть хорошим отцом и мужем, чтобы никто из них не страдал от отсутствия внимания… Но, наверное, женщины чувствуют сразу такие вещи… – пожимаю плечами. И добавляю, опережая любые последующие вопросы: – Нам пора завтракать, если мы рассчитываем успеть вовремя.

Я не знаю, понимает ли Лада или нет, что пока мы достигли моего личного предела в этой беседе. Но она послушно кивает, и мы закрываем тему. Временно. Я знаю, что со временем расскажу ей всё. И готов к этому, если это будет значить, что пришло время перевернуть страницу и пойти дальше. Вместе с Ладой.

***

С приближением новогодних праздников количество работы увеличивается. Практически каждую смену наш отряд отправляется на новые поиски, сопряжённые с повышенными осложнениями в виде огромного количества снега, частых снегопадов, короткого светового дня. Зачастую, выбираясь из посёлка с рассветом, мы возвращаемся в глубокой темноте, измотанные и продрогшие, и единственным желанием служит просто завалиться в кровать.

Благодаря Ладе, которая встречает меня с работы натопленной баней, хорошо прогретым домом, горячим сытным ужином, чаем с горными травами и мёдом, ухоженным питомцем, окончательно разбалованным заботой и лаской молодой хозяйки, качество моей жизни взлетает на недостижимый прежде уровень. Лада заботится обо мне, о моём комфорте, она привносит гармонию и стабильность в мою жизнь. И если ещё совсем недавно дом был просто местом, где я проводил свободное время и ночевал, то теперь дом – это место, где поселилась любовь.

За прошедшие недели Лада стала неотъемлемой частью этого места. Вместе с ней в нём появилась душа. Именно к ней я торопился после долгих изнуряющих смен, едва заполнив отчёты и попрощавшись с коллегами, которые даже не замечали перемен. На людях я старался не афишировать изменений в личной жизни. Просто на всякий случай. Я не знал, когда отголоски правды вскроются, но с содроганием ждал этого момента. Чем больше мы с Ладой сближались, тем нереальней казалось это сказочное счастье. И я неминуемо ждал часа расплаты, когда моя новая реальность рухнет как карточный домик.

– Глеб, мы сегодня с мужиками в картишки решили перекинуться, по рюмашке пропустить, – говорит Колян, когда я надеваю куртку. – Может, присоединишься?

– В другой раз, – отмахиваюсь я. – Устал как чёрт.

– Ну-ну, – ухмыляется приятель. – А на дискотеку завтра хоть придёшь?

С усмешкой закатываю глаза. Тоже мне, глупости.

– Коль, какие в сорок лет могут быть дискотеки? Тут суставы бы в порядок привести к следующей смене, а не костями греметь под звуки музыки.

– Ну как знаешь, – отмахивается Николай. – А я схожу. Слышал, Аркаша расстарался, фуршет готовит. Будет у нас впервые настоящий корпоратив, а не как обычно, праздничный ужин в столовке.

– Фуршет? – протягиваю я.

– Ну да, Влада, повариха новенькая, к нему прибегала, он ей задание дал. Она сказала, что сделает всё в лучшем виде. Продуктов вон целая машина пришла. – объясняет он. Внезапно ухмыляется, словно его только сейчас осенило: – Приударить, что ли, за ней? Она вон какая хорошенькая, нелюдимая только какая-то, всё в стороне держится, но немного внимания и шипучих пузырьков в шампанском, уверен, сделают её более сговорчивой!

Поигрываю желваками, всерьёз раздумывая зарядить ему в зубы или переломать ноги. Его план меня бесит, просто из себя выводит! Лада – моя. Точка.

Появление в комнате Марины и Минского отвлекает от мрачных дум.

– О, Давыдов! – говорит Аркадий. – А ты идёшь завтра на новогодний корпоратив? Музыка, танцы, фуршет…

– Да Глеб Денисович никогда не ходит на подобные мероприятия, – усмехается Марина. – С чего бы ему менять привычки?

Все трое смотрят на меня.

– Посмотрим, – говорю неоднозначно. – Может, и загляну ненадолго. Там видно будет.

– Вот и правильно, – кивает Минский. – Негоже отбиваться от коллектива.

– Ладно, давайте. – прощаюсь я и ухожу, пока не наговорил много лишнего.

Как бы я не уважал своих коллег, только присутствие Лады на празднике может послужить мотивацией заявиться туда. Ревность скользким ужом опутывает внутренности, расползается тягучей горечью в крови. Я не хочу, чтобы кто-то решил за ней приударить, не хочу, чтобы кто-то приглашал её танцевать, не хочу, чтобы ей нравилось чужое внимание. Лада только моя. И кажется, пришло время заявить об этом миру.

***

Дом встречает теплом, светом, звуками музыки, запахом выпечки и мяса. Пританцовывая и подпевая, Лада крутится в зале, а Бимка нарезает круги у её ног. Вокруг его тела обмотана новогодняя мишура, и он совершенно точно счастлив до умопомрачения.

– Что это вы тут делаете? – подозрительно спрашиваю я.

– Ой, Глебушка, напугал! – ойкает Лада и начинает смеяться.

Буря в душе затихает. Я прохожу в комнату, наклоняюсь, чтобы погладить пса между ушами, обнимаю Ладу, озадаченно глядя на небольшую искусственную ёлку, возвышающуюся на табурете возле телевизора.

На ёлке мигают разноцветные огоньки, красуются блестящие шары и прозрачные шишки. И ничего этого однозначно не было в моём доме ещё с утра.

– Ты не злишься? – тихо спрашивает Лада.

– Нет, конечно. Почему я должен?.. – удивляюсь я.

– Не знаю, – пожимает она плечами.

– Я очень ценю твою деликатность, – шумно выдыхаю и целую её макушку. – Но, прошу, не нужно думать, как я отреагирую на то, что ты делаешь для нас. Я всё пойму правильно и мне всё понравится.

– Глеб, я…

– Не сейчас, Лада. Пожалуйста. – прошу её. Резко отпрянув, иду в спальню, чтобы переодеться.

Скинув одежду, замираю перед зеркалом, вглядываясь в свои глаза. Меньше всего я нуждаюсь в её жалости. Меньше всего мне хочется, чтобы она оплакивала мою жизнь.

Когда три дня назад в своих разговорах мы добрались до трагедии моей жизни, я не задумывался, что впоследствии Лада станет осекаться после каждого слова, жеста или действия.

– Вы с женой расстались, потому что она чувствовала, что ты её не любил? – спросила девушка тогда.

Мы вместе готовили ужин, и вопрос прозвучал неожиданно. Вдвойне неожиданно, потому что тема моего брака давно не поднималась. Лада интересовалась семьёй, местом работы до этого, как и почему я завёл Бимо, сколько живу здесь, каким вижу будущее. Разговоры с ней приносили мне удовольствие, мне нравилось строить планы и делиться ими с ней. Впервые за долгое время жизнь не казалась мне беспросветной.

– Первые три года всё было удовлетворительно, – ответил я. – Сложности появились буквально в последний год. Друзья позвали нас на Алтай, у их родни тут дом, а я… Словом, я отказался ехать. И Аня с девочками отправилась одна. По возвращении она сказала, что устала, что ей невыносимо знать, что даже через столько лет, имея семью, детей, я продолжаю жить прошлым и любить другую женщину.

– А ты любил другую женщину? – тихо спросила Лада, и я честно признался:

– Никогда не переставал.

– Поэтому вы с Аней не вместе?

– Нет, не поэтому, – вздохнул я. – Ни она, ни, тем более, я никогда не решились бы на развод. Из-за них, Али и Яны. Для них мы держались, были хорошими родителями, но наши личные отношения окончательно испортились. Ближе к их четвёртому дню рождения мы начали узнавать, что они хотят в подарок. Девочки попросили братика. Чувствуя неловкость от разговора, я придумал какие-то глупые причины, почему мы не сможем подарить им брата, и пообещал купить собаку. Самую лучшую собаку. Так у меня появился Бимо. А Аня окончательно разочаровалась во мне, как в муже. Её сильно задели мои слова, сильнее, чем она когда-либо показала при дочках. При них она улыбалась и поддерживала меня, но стоило мне уложить девочек, как она закатила скандал, каких ещё не бывало ранее. Она кричала, что её душит наш брак, что она больше не может тратить на меня лучшие годы своей жизни, что у неё ещё есть время найти свою любовь, мужчину, который не будет воспринимать её, как пустое место, а станет любить до опустошающего безумия. Как любил я, только не её… Она не разговаривала со мной до самого дня рождения дочек. Единственная фраза, сказанная не при детях, была: “Я хочу провести этот день только с малышками. Без тебя.”. Я не возражал. Вечером мы всё равно бы сели за праздничный стол, задули бы все вместе два комплекта свечей… Ей нужно было время, чтобы обида улеглась, чтобы решить, как жить дальше, и я с пониманием ей его давал. Отменил отгул, вышел как всегда на работу. День выдался суматошный, много вызовов, мне не то, что телефон было некогда в руки взять, мы даже поесть не успевали. А после четырёх вечера как гром прозвучало сообщение о пожаре в торговом центре. Все команды спасателей были переброшены срочно туда. Какой там творился кошмар, я даже не могу передать словами. Давка, паника, хаос… Много пострадавших, погибших. Отключив эмоции, я просто выполнял свою работу, спасая тех, кого ещё можно было спасти.

Погрузившись снова в воспоминания о том вечере, я и сам не заметил, как Лада подошла вплотную и взяла меня за руку. Эта безмолвная поддержка позволила мне завершить свой рассказ:

– Их нашли после, разгребая завалы. Всё это время они были в соседнем зале, ждали помощи. Аня сидела на полу, прижимая девочек к себе. Позже я открыл переписку. Весь день Аня присылала мне фотографии, сопровождая их отчётом, что они делают или собираются делать. Она написала мне последнее сообщение из этого чёртового зала кинотеатра, и если бы я просто взял в руки телефон, если бы я был, как и планировалось, в отгуле, если бы я настоял и поехал с ними… Я мог бы их спасти, они были бы живы…

Лада крепко прижалась ко мне, сотрясаясь от рыданий.

– Мне так жаль, Глеб, – снова и снова повторяла она, словно знала, как долго я винил в произошедшем именно её. – Мне так жаль!..

В тот вечер мы ещё долго разговаривали. Я делился с ней своей болью и чувствовал, что исцеляюсь.

Многие люди за прошедшие почти шесть лет говорили мне, что я не виноват в том, что произошло, но эти слова ничего не значили для меня. Лада не говорила ничего подобного. Она просто была рядом, позволяя мне переживать боль так, как я мог и хотел.

А теперь она пугается моей реакции на ёлку!..

Я с досадой ударяю по створке шкафа и слышу быстрые шаги.

Лада прижимается к моей спине, обвивая руками тело, скрещивая их на моей груди.

– Прости, – шепчет она, целуя местечко под лопаткой, там, где неистово бьётся моё сердце. – Прости меня. Я так боюсь тебя обидеть, задеть, не хочу, чтобы ты решил, что мне нет дела до твоих чувств. Когда ты переживаешь последствия такой трагедии, а я думаю о празднике и наряжаю без спросу твой дом…

– Ты поступаешь абсолютно правильно, Лада, – глухо говорю ей. – Нельзя жить всю жизнь в скорби. Я всегда буду помнить и жалеть, думать, анализировать, как и что могло бы быть, если бы… Но жизнь продолжается. Я так долго стоял на месте, что успел это забыть. Спасибо, что каждый день напоминаешь мне об этом. Спасибо, что делаешь меня счастливым и наполняешь мою жизнь смыслом и надеждами на будущее.

– Я люблю тебя, Глеб, – со слезами в голосе шепчет Лада. – Кажется, не было ни единого дня, когда я бы тебя не любила.

Я накрываю её руки ладонями. На миг прикрываю глаза. А снова открыв, чувствую себя другим человеком: тем, кто действительно готов пойти дальше.

– Могу я пригласить тебя на свидание? – спрашиваю у неё. – Завтра. Ты согласишься сопровождать меня на новогодней вечеринке?

Замираю в ожидании ответа, словно Лада может мне отказать.

– Конечно, Глеб! – мгновенно отвечает она. – Я так счастлива, что ты предложил!..

***

Ни свет ни заря Лада убегает в столовую готовить пиршество. Я обещаю присоединиться позднее, чтобы помочь накрыть столы в свежеотремонтированном клубе, а сам приступаю к домашним делам из разряда отложенных когда-нибудь на потом. Смазываю скрипящие петли на двери, прикручиваю расшатавшуюся ножку стула, подкручиваю подтекающий кран. Бимо со скучающим видом лежит в кресле, наблюдая за миганием огоньков на ёлке, но навостряет уши стоит мне засобираться.

– Ладно, дружок, – вздыхаю я. – Нечестно, если самый отважный спасатель пропустит всё веселье, как считаешь?

Пёс веселеет. С важным видом спрыгивает с дивана, быстро хватает вчерашнюю мишуру и пересекает комнату, чтобы устроить её у моих ног.

– Принярядиться хочешь? – усмехаюсь я. – Хорошо, уговорил, возьмём с собой, и Лада сообразит что-нибудь.

Заслышав знакомое – и уже ставшее близким и любимым – имя хозяйки, Бимо навостряет уши и свешивает набок язык. Словно ухмыляется, пытаясь сказать: “Хорошо, что нашли её, да?”. Да. Хорошо!

– Ты молодчина, Бимо, – хвалю его. – Хороший мальчик! Сам свою хозяйку нашёл, помог нам обоим. Мы больше не одни, Бимка!

И надеюсь, нашего обаяния хватит, чтобы навсегда покорить Ладу!..

Бимо прижимается ко мне лбом, будто отвечает на невысказанное: “Конечно, хватит! Может, от тебя ещё можно уйти, а от меня – никогда!”, и уверенными шажками семенит к двери. Пора.

В столовой обнаруживаю, что тут и без меня помощничков хватает. Присланные Минским или явившиеся по собственной инициативе мужики, мои коллеги, таскают блюда, подносы и кастрюли, накрытые пакетами, через несколько зданий, в открытый накануне после ремонта клуб. Несколько женщин помогают что-то резать и упаковывать тарелки для транспортировки. Однако я не вижу Ладу.

– А где?.. – спрашиваю у Ольги, жены Василия Саныча.

– Они там столы накрывают, всё расставляют, – отмахивается женщина. – В клубе.

Они?..

Мы с Бимо идём до клуба. Пристроив куртку на крючок в гардеробе, я достаю из кармана мишуру и сжимаю в руке. В зале приглушен свет, разноцветные огоньки мигают в ритм тихой музыке. Вдоль одной из стен выставлены столы, возле которых сейчас и рассредоточены Николай и Ванька. А руководит ими она.

В простеньком чёрном платье с фатиновой юбкой и раздобытых невесть откуда туфлях-лодочках на небольшом каблучке Лада выглядит стильно, словно из прошлой жизни. Тёмные волосы заплетены в объёмную косу, на лице – лёгкий, мерцающий от новогодних огней макияж. И когда только успела?..

Почувствовав мой взгляд, она поднимает глаза и улыбается.

Бимо прикусывает свисающий конец мишуры и тянет меня к Ладе, посапывая от нетерпения. Девушка тихо смеётся, наблюдая за этим. Кажется, она понимает намерения пса без слов и лишних пояснений, ведь стоит нам подойти, как Лада опускается на корточки, перехватывая мишуру чуть ниже моей руки, незаметно скользнув пальцами по моей коже.

От этого простого, но такого интимного жеста я наполняюсь теплом и нежностью. Пока Лада оборачивает Бимку мишурой, как вчера дома, я поворачиваюсь к мужикам.

– Давно тут воюете? – спрашиваю у Коляна.

– Да, может, с полчаса, – чешет он голову.

– На самом деле быстро получается, – говорит Иван. – Почти всё уже было готово, наши дамы запаковывают, мужики таскают, а мы тут под руководством Влады всё расставляем.

– А чего мне не позвонили?

– Глеб Денисович, – мнётся Ванька. – Вы, вроде как, не собирались… Никогда не ходите…

Со стороны входа слышится гвалт. Забрав последние тарелки, все из столовой переместились в клуб. Минский и ещё пара крепких парней тащат коробки с алкоголем. В руках Марины большой пакет с одноразовой посудой: сквозь белый полиэтилен видны разноцветные бумажные тарелки и стаканчики в красно-зелёную клетку.

– Ну что ты у нас за красивый пирожочек, Бимо? – умиляется Лада. Я с усмешкой перевожу взгляд на пса, который крутится, не веря в собственное счастье: в блестящей мишуре отражаются блики огоньков гирлянд, она забавно шелестит от каждого вертлявого движения этого пройдохи.

Лада поднимается, проводит руками по платью, оглаживая и выпрямляя юбку.

– Ты отлично выглядишь, – тихо замечаю я.

Девушка легко считывает удивление и отвечает:

– Рискнула и заказала наряд, когда Лариса с Виктором ездили в город. Пришлось в пору, вот, – она кружится вокруг себя, показываясь во всей красе. – Вы с Бимо тоже замечательно выглядите.

Я словно невзначай пожимаю плечами. Словно не наглаживал целый час белую рубашку и брюки, которые просто пылились в шкафу вплоть до этого момента.

Лада подаётся вперёд и расстёгивает самую верхнюю мелкую пуговицу на моём воротничке. Дышать становится легче. И причина не только в сдавливающей горло немного тесноватой рубашке, конечно.

Руки Лады дрожат, не скрывая её волнения. Мы впервые проявляем свою тесную связь на людях, и она, очевидно, пока сомневается в моих мотивах.

– Так лучше, – говорит она смущённо.

– Спасибо, – улыбаюсь я ей. Беру девушку за руки, притягиваю к себе и осторожно целую, чтобы не смазать красивую розовую помаду.

Лада обвивает моё тело руками, обнимает, прижимаясь ближе. Кажется, весь мир застывает, затихает, позволяет нам побыть только вдвоём.

– У-ля-ля! – присвистывает Колян. – Так танцев у меня сегодня, значит, не будет? Девушка на сегодня уже ангажирована?

Я смеюсь и отвечаю:

– Иди ты! Девушка – моя. И на сегодня, и навсегда.

– Ну наконец-то ты признался, думал, уже никогда не дождёмся, – ухмыляется Колян. – Ванёк, гони тыщу, проспорил ты! Мы поспорили, что Птичка растопит неприступное сердце Глеба Давыдова, и я оказался прав!

– Дуралей, – резюмирую я беззлобно, приобнимая смущённую Ладу.

– Рад за вас, голубки, – Колян отвешивает шутливый реверанс и добавляет серьёзно: – Давно пора, Глеб. Рад за вас.

– Спасибо, – так же серьёзно отвечаю ему и спрашиваю у Лады: – Что тут доделать нужно?

Спохватившись, девушка развивает активность, говоря всем, что делать, что куда ставить, и вскоре праздник начинается.

И несмотря на засевшую занозой в сердце боль и скорбь от самого кошмарного, что только может произойти с родителем, сейчас, проводя вечер с дурацкими играми и конкурсами в компании коллег и танцуя с Ладой, я получаю настоящее удовольствие от происходящего.