Текст книги "Для тебя я восстану из пепла (СИ)"

Автор книги: Екатерина Дибривская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Мнусь, но всё же спрашиваю:

– Пин-код?

– 0506, – ни на секунду не задумываясь, выдаёт Глеб.

Я открываю рот, но внимательный взгляд мужчины мгновенно тормозит рвущийся возглас удивления.

– 0506, – послушно повторяю цифры. – Я быстро.

Не дожидаясь ответа, резко разворачиваюсь на пятках и скрываюсь в магазине. Подальше от его глаз.

Беру крем для ухода за кожей лица, крем для рук, по паре бутылей шампуня и геля для душа. Дезодоранты – спрей и стик. Поразмыслив немного, набираю несколько бальзамов для губ. Впереди холода, которые я проведу высоко в горах, мне однозначно потребуется какой-то минимальный уход. Просто на всякий пожарный случай прихватываю простенькую тушь, жидкую подводку и палетку теней. Скромная помада цвета пыльной розы завершает список покупок.

Уже у самой кассы я бросаю взгляд на средства для женской гигиены и складываю в корзину для покупок запас прокладок и тампонов, рассчитанный примерно на полгода.

Расплатившись и тщательно упаковав всё по пакетам, я выхожу из магазина и застаю Глеба на том же месте. Кажется, он так и стоял, не двигаясь за время моего отсутствия ни на миллиметр.

– Всё взяла, – говорю ему, показывая два небольших пакета. – Спасибо.

– Да не за что, – усмехается он. Я подхожу ближе, опускаю банковскую карту в его карман. – Право слово, это самое меньшее из того…

Глеб резко замолкает, когда мне невыносимо хочется узнать продолжение. Самое меньшее из чего?

– Пойдёмте? – спрашиваю, не дождавшись продолжения. – Наверное, вам тяжело держать все эти баулы…

– Тяжело? – веселится он. – Мне прекрасно известно, что такое “тяжело”… А пакеты… Вовсе нет.

Я пожимаю плечами. Немного странный он всё-таки.

Мы доходим до машины, и Глеб ставит пакеты с багажник.

– Перед выездом нужно немного погулять с Бимо и зайти в продуктовый магазин. Можем прогуляться вместе, если вы не устали. – Он показывает дорогу через сквер. – Или можете подождать в машине, я быстро свожу пса на прогулку, потом сделаем крюк, и я заскочу в магазин.

– Я не устала, – заверяю его, хотя чувствую слабость. Но ни за что не признаюсь ему в этом. Нащупываю в кармане бумажку с назначениями и, помявшись немного, говорю: – Глеб, я совсем забыла… Тут вот. Ещё в аптеке нужно кое-что прикупить.

Он поджимает губы. Мне неловко, что мужчине приходится тратиться на меня, и я уже хочу извиниться, как он укоризненно вздыхает:

– Это самое важное, что нужно было покупать в первую очередь, как вы могли забыть? Хорошо, что ещё не уехали, Влада!..

– Ну простите, – улыбаюсь ему. – Я не специально. Просто так всё быстро происходит, а я словно до сих пор лежу на больничной койке…

– Я понимаю. – перебивает он. – Нужно было самому всё разузнать у вашего лечащего врача. Возле супермаркета есть аптека, давайте список, всё купим.

– Спасибо, Глеб, – тихо говорю ему.

Он кривовато улыбается, открывает дверцу и подхватывает на поводок собаку. Бимо первым делом бросается ко мне и вертится возле ног, периодически запрыгивая на них. Я смеюсь и наклоняюсь, чтобы обхватить его пушистую морду. Глеб подходит ближе, становится рядом со мной. Наклоняется, чтобы погладить пса по голове.

Наши плечи соприкасаются. Мужчина тихо выдыхает и делает глубокий вдох – с таким наслаждением, словно очень давно не дышал.

– Счастлив до безобразия, – замечает он. Не сразу я понимаю, что Глеб говорит о Бимо. – Ему нечасто перепадает женская ласка…

“А тебе, Глеб?” – хочу спросить я, но вовремя прикусываю язык. Не думаю, что имею право задавать такие личные вопросы. К тому же, скоро я и сама это пойму. Да и как не понять, если, как сказал сам Глеб, в посёлке живёт не так много женщин? И если одна из них имеет виды на этого мужчину… Это точно не пройдёт мимо моего внимания.

***

Мы приезжаем в горный посёлок затемно. Я вглядываюсь в горящие уютным светом окна жилых домов, испытывая волнение. Где и как я буду теперь жить? С кем меня поселят? С Глебом?

Мужчина доезжает до погруженного в темноту дома и чуть разворачивается ко мне:

– Покупки занесу пока к себе. – Он тормошит пса, сопящего на мне – стоило нам выехать из города, как Бимо забрался ко мне на колени и проспал так всю дорогу. – Вставай, дружочек, мы дома.

Заслышав знакомое слово, сулящее долгожданный отдых и обещание вкусного ужина, Бимо ловко перебирается на водительское кресло, едва Глеб покидает салон. Забавно повертев задом, словно присматриваясь для удачного приземления, пёс спрыгивает и семенит к калитке, иногда оборачиваясь на меня. Словно удивляется, почему я не иду вместе с ним.

Какой же он смешной! Мне хочется с ним подружиться, хочется тискать без конца, хочется иметь такого верного компаньона. Собаки, в отличие от людей, не предают, не бросают. И я прекрасно вижу, что Глеб по настоящему привязан к своему питомцу. Возможно, ближе Бимо у мужчины никого и нет, не знаю, но меня радует, что есть хотя бы он, маленький пушистый друг.

Глеб в две ходки перетаскивает все сумки в дом. Не думаю, что раскладывает что-то из продуктов по местам, ведь его походы не занимают много времени, однако в одном из окон загорается тусклый свет, который хозяин оставляет включенным, несмотря на то, что кроме пса, очевидно, в доме никого нет.

Глеб снова устраивается за рулём и заводит мотор.

– Ну, – протягивает сухо. – Поехали знакомиться.

– Знакомиться с кем? – спрашиваю я.

– С новой жизнью, – быстро глянув на меня, отвечает мужчина.

Какой она будет, эта жизнь? Я не знаю. Но знаю, что буду жить её на полную и непременно буду счастливой. Судьба не разбрасывается вторыми шансами просто так, и раз уж я оказалась здесь в отчаянном положении, значит, так и должно быть.

Через несколько минут мы на месте. Глеб останавливается возле вытянутого одноэтажного здания, явно административного. Возле входной двери табличка, которая гласит, что это штаб подразделения “Катунь” Алтайского ПСО.

За дверью тепло, пахнет какой-то едой, слышится гомон голосов, который смолкает, стоит нам войти в большую комнату, где за столом сидят трое мужчин и одна женщина. Взгляды всех присутствующих устремляются ко мне, и я неуверенно переступаю с ноги на ногу, прячась за плечом Глеба Давыдова.

– Ну наконец-то! – восклицает по виду самый старший из мужчин. – Мы уж вас заждались!

– Я решил позаботиться о гардеробе для Влады… на первое время, – объясняет Глеб, жестом приглашая меня выйти вперёд. – Имя выбрали тоже временное. Влада, разрешите вам представить: Аркадий Степанович Минский, руководитель нашего поисково-спасательного отряда. Именно он предложил вам работу, взяв под свою ответственность.

Я подаюсь вперёд и протягиваю руку, которую мужчина тут же пожимает.

– Спасибо, Аркадий Степанович. Я очень признательна вашему предложению и понимаю все риски, учитывая, что обо мне ничего не известно. Надеюсь, вам не придётся разочаровываться в принятом решении.

– Вы кажетесь мне приличным человеком… Влада, да? – уточняет он, и я киваю. – Я рад, что вы целы. Вот увидите, здесь вы найдёте новую семью, раз уж были одиноки, по всей видимости, до происшествия. У нас работают простые, добрые и честные люди, царит прекрасная здоровая атмосфера в коллективе. Мои ребята примут вас и помогут, не переживайте на этот счёт.

– Хорошо, не буду, – смеюсь я. – Уже успела заметить, что спасатель – это не просто профессия, а, скорее, призвание. Глеб Денисович очень мне помог и поддержал сегодня. Спасибо ему и вам за это.

Аркадий Степанович слегка разворачивается, обращаясь к сидящим за столом:

– Ребята, знакомьтесь с новенькой.

Первой встаёт женщина. Она старше меня, ближе к возрасту Глеба, ближе к сорока годам. Но представляется просто:

– Марина, оператор. Принимаю сигналы о бедствиях и происшествиях, координирую работу спасателей.

– Влада, – отвечаю ей.

– Добро пожаловать в наш дружный коллектив, – тепло улыбается она мне. Мельком смотрит в сторону Глеба и чуть поджимает губы. – Это спасатели нашей смены, которые эвакуировали вас до медицинской службы, Иван и Василий Саныч. Николай отскочил, скоро вы познакомитесь. Ну а с остальными встретитесь уже завтра и в ближайшие дни.

– Спасибо большое… за всё, – говорю всем им разом. – Пока все эти события не укладываются в голове, но я думаю, что теперь быстро начну втягиваться.

– Сегодня был нагруженный день, – доносится до меня голос Глеба. – Наверное, пора заселяться и отдыхать. Куда вы её определили?

– В дом Марьи Андреевны. – говорит руководитель ему и поясняет специально для меня. – Дом небольшой, конечно, но чистенький и светлый. Всякая кухонная утварь, мебель имеется. Марья Андреевна печку топила дровами, брала в сарае у Глеба Денисовича – он ближайший сосед. Думаю, и вам в помощи не откажет, да, Давыдов?

– Не откажу, – усмехается он.

– Марина Сергеевна всё там намыла, свежее постельное бельё постелила, на сегодня переночевать хватит, а там пообвыкнетесь и со всем разберётесь.

– Хорошо, спасибо. – киваю Аркадию Степановичу. – Когда мне нужно приступать к работе? И что это за работа?

– Завтра проснётесь, осмотритесь, вещи разложите. И подходите ко мне в штаб, я вам всё покажу и расскажу, обсудим график и всё остальное, – потирает руки большой начальник. – А пока – отдыхать!

Мы прощаемся. Глеб не говорит ни слова, пропуская меня в коридор, но самого мужчину тормозит за руку Аркадий Степанович.

– Глеб, насчёт трат, прикинь, по сколько нам скинуться, чтобы тебе возместить, – тихо говорит он, но я всё равно разбираю.

– Да не нужно ничего возмещать, – отмахивается Глеб. – С меня не убудет. У меня расходов, разве что, на корм Бимке, больше ведь нет никого. А у ребят – у кого семьи, дети. Не нужно, Аркадий. Всё в порядке.

– Смотри, Глеб. Ежели что, свистни. Мы своих в беде не бросаем, знаешь же.

– Знаю, – вздыхает Глеб. – Давайте тогда, до завтра. Провожу новую соседку да покажу, как с печью обращаться и всё остальное по хозяйству.

– Глеб, нужна помощь? – заинтересованно спрашивает Марина. Достаточно громко, чтобы я точно услышала.

– Спасибо, Мариш, справимся сами, – отвечает ей Глеб. – Я к тётке Маше как по часам ходил, всё там знаю.

Он выходит из комнатушки, догоняет меня. Поравнявшись, заглядывает в лицо и ободряюще улыбается.

– Значит, соседями будем? – спрашиваю у мужчины, едва сдерживая улыбку.

– Значит, будем, – пожимает плечами он. Якобы равнодушно, но я успеваю заметить проскользнувшее в его взгляде облегчение и что-то ещё.

Что-то, что заряжает меня верой и надеждой.

6. Лада

Посёлок небольшой: примерно двадцать жилых домов, штаб, столовая, магазин, общественная баня. Чтобы пройти его весь неторопливым шагом, получаса хватит за глаза! И мы довольно быстро проходим по центральной улице, сворачиваем в тупик и останавливаемся у двух последних домов. Дальше – только лес, постепенно поднимающийся в горы.

Глеб указывает на домик с резными наличниками.

– Здесь жить будете. Мой дом, как видите, совсем рядом, между участками есть калитка. Идёмте, я покажу вам дровницу.

Я молчаливо следую за ним. Его территория выглядит необитаемой. Несколько деревьев, никаких грядок или теплиц. Словно он просто сравнял тут всё под газон и периодически стрижёт траву, чтобы участок не зарос. Мы доходим по вытоптанной дорожке до крепкого сооружения без дверей, где вдоль стен от пола и до самого потолка выложены ровные рядки нарубленных дров.

Глеб берёт в углу тележку, накладывает с горкой дрова и идёт через весь участок к забору.

– Вот тут калитка, она неприметная, но при свете дня обнаружить нетрудно. Если закончатся дрова, можете брать без спросу. Удобств в доме никаких, – он усмехается себе под нос, но никак не комментирует. Зато, стоит нам попасть на соседний участок, указывает на небольшое сооружение у дальней стороны забора. – Нужник вон там. Имеет смысл ставить на ночь ведро, чтобы не приходилось бежать до туалета. Уж простите, такова деревенская жизнь.

– Возможно, моя прошлая жизнь мало отличалась от этой, – немного резковато говорю ему. – Подобная перспектива не вызывает у меня отторжения.

Он пожимает плечами и продолжает вводить в курс дела:

– В основном, все моются в общественной бане. Четверг и воскресенье женские дни. Из доступных альтернатив: нагреть воду в кастрюле и помыться в тазу прямо в доме. Вроде у Марьи Андреевны даже небольшое корытце имелось, что-то вроде детской ванночки. Либо можете обращаться ко мне, у меня своя баня, топлю почти каждый день. Париться и перегреваться вам после операций, пожалуй, пока не стоит, а вот ополоснуться без проблем пущу, если ничего не смущает. Всё ближе, чем в общую баню бегать.

– Спасибо за щедрое предложение, – тихо благодарю его. Жар снова приливает к щекам, а в голове ярко рисуются картинки тесного закутка бани с приглушенным светом, где мы случайно очутились вдвоём…

Пока я витаю в облаках, мы успеваем достигнуть невысокого порога, и Глеб отыскивает в одном из вазонов ключ. Быстро справившись с замком, мужчина проходит в дом первым, попутно включая везде свет.

– Небольшая кухня, зал и спальня. Есть две кладовки. Отопление от печи. – Глеб заводит меня в чистую кухоньку, настолько маленькую, словно в кукольном доме. – Дрова тёть Маша хранила здесь же, возле печи. Можно и на террасе сгрузить…

– Пусть будут здесь, – отзываюсь я. В голове всё вверх дном. Как я справлюсь с бытом в деревенском доме самостоятельно?

– Хорошо, – покладисто соглашается мужчина и быстро перетаскивает с улицы охапки дров.

У него всё получается слаженно. Он разжигает печь, проверяет, чтобы пошло тепло. Показывает, в каком положении нужно держать заслонку печи, как включить воду и как – газ. Я пытаюсь всё запомнить, но паника накатывает с жуткой головной болью и тошнотой.

Глеб уходит в свой дом, чтобы принести мои вещи, а я, борясь с подкатывающими рыданиями, наливаю и ставлю чайник и плюхаюсь на табурет, не решаясь пойти изучать новый дом.

– Влада, – тихо зовёт меня мужчина. – Куда ставить пакеты?

– Бросьте у входа, потом разберусь, – глухо отзываюсь я.

Он выбирает из всех сумок одну и приносит в кухню.

– Некоторые продукты для вас, завтра занесу ещё.

– Спасибо, – шепчу я, начиная плакать. Ничего не могу поделать, слёзы просто льются из глаз.

Как, должно быть, жалко я выгляжу! Но мне всё равно. В больнице я была окружена людьми. Даже если лежала в палате за закрытыми дверьми, знала, что стоит выйти в коридор, встречу множество людей. А теперь я остаюсь совершенно одна, и это осознание впервые пугает меня.

Глеб вздыхает. Подходит ближе, опускаясь на корточки, и заглядывает в моё лицо.

– Что случилось? Устали, болит что-то, что-то беспокоит?

– Всё беспокоит! Вдруг у меня не получится топить печь? Вдруг я не справлюсь? Мне так страшно, Глеб! Я совершенно не готова оставаться одна…

Он поджимает губы.

“Не отталкивай меня!” – требую мысленно. И он, словно читая мои мысли, берёт меня за руки и говорит:

– Я помогу вам адаптироваться, научу топить печь, справляться с любыми бытовыми проблемами, хорошо? Я понимаю, как сложно очнуться в новой реальности, и вы всегда можете отправиться в социальный центр, если сочтёте, что всё это для вас слишком. – Он улыбается. – Но что-то мне подсказывает, что в душе вы настоящая бунтарка и с лёгкостью справитесь со всеми сложностями. А я буду рядом, в соседнем доме, и помогу вам.

Я смеюсь и плачу. Тепло его ладоней, бережно сжимающих мои руки, согревает душу. И несмотря на глубокую осень и кажущуюся непроходимой безнадежную ситуацию, в ней расцветает весна.

Пока я, хлюпая носом, пытаюсь взять себя в руки, Глеб хозяйничает на кухне. Разбирает пакет с провизией, сооружает бутерброды, заваривает и разливает по чашкам ароматный чай.

Выставив чашки на блюдечке на стол, он занимает соседний стул и улыбается мне.

– Наверное, проголодались?

– Не знаю, – честно признаюсь ему. – Не понимаю. От стресса кажется, что кусок в горло не полезет.

– Ну что же вы? – мягко и деликатно спрашивает Глеб. – Вы в безопасности, у вас есть работа, крыша над головой. Это куда больше, чем есть у других людей, попавших в такую же непростую жизненную ситуацию.

– Да, наверное, – пожимаю я плечами. – Честно признаться, меня пугает одиночество. Нелегко, знаете ли, принять, что никому не нужен. Вам, вероятно, неизвестно это чувство, а мне, стоит лишь подумать, что вы сейчас уйдёте к себе домой и я останусь совсем одна, как сковывает неясный страх, оцепенение… Я совершенно не готова остаться одна. Возможно, тут есть какое-то общежитие, или я могла бы ночевать в штабе, ведь там наверняка кто-то дежурит по ночам…

– Вы привыкнете, – перебивает мужчина. – Вот увидите, всё образуется. Знаете, у меня появилась прекрасная мысль! Давайте сегодня я посижу в доме, пока вы не уснёте? Вам будет спокойнее, что кто-то есть рядом, а потом я тихонько покину вас.

– Наверное, это будет уже верхом наглости с моей стороны, если я соглашусь на подобное!.. – вспыхиваю я.

– Вовсе нет, – успокаивает Глеб. – Я предложил вам сам этот вариант, он устраивает меня, если устроит вас. Ну же, Влада, решайтесь… Я не маньяк и не какой-то извращенец, честное слово!

Я смеюсь:

– Скажете тоже! Вот на кого вы меньше всего похожи, так это на маньяка! И тем более, если бы хотели, давно бы причинили вред. А потом сказали бы, что я от вас сбежала. Делов-то!

– Но причинять вам вред я не хочу, – подводит он итог. – А теперь вы должны поесть, выпить чаю, а я поставлю вскипятить воды, чтобы вы умылись перед сном.

Уже лёжа в кровати, я беспокойно ёрзаю, постоянно оглядываясь на кресло, где сидит мужчина. В доме ещё свежо, и, несмотря на одеяло, толстое покрывало и тёплый спортивный костюм, я никак не могу согреться в достаточной степени, чтобы меня наконец сморил сон. А Глеб, хоть и сбегал домой переодеться, расслабленно сидит в углу комнаты. В темноте мне не видно, куда направлен его взгляд, но почему-то кажется, что он наблюдает за мной.

Примерно через час я не выдерживаю и протяжно выдыхаю:

– Не могу так! Не могу сомкнуть глаз, без конца думая о вашем дискомфорте!

– Мне весьма комфортно, – усмехается он в темноте. – Может, мне стоит уйти?

Я качаю головой, позабыв, что Глеб не может этого разглядеть.

– Нет. Я не хочу, чтобы вы уходили.

– А чего же вы хотите? – снова усмехается он. Я молчу, кусая губы. – Могу составить вам компанию на кровати.

Сердце делает кульбит. Мне не послышалось? Он предложил… что?

– Хотите прилечь? – спрашиваю свистящим шёпотом.

– Если этого хотите вы, – уточняет мужчина.

С губ слетает нервный смешок:

– Думаю, так я усну быстрее!

Он резко поднимается, отчего под ножками кресла скрипит пол. Моё сердце тоже скрипит, трещит, трепещет, с лязгом срастается. Пока я наблюдаю, как Глеб медленно пересекает комнату, чтобы приблизиться ко мне, меня бросает то в жар, то в холод. Поджилки трясутся… от страха ли? от предвкушения?

Словно завороженная смотрю, как мужчина откидывает край одеяла и быстро, словно может передумать, ложится рядом со мной. Он деликатно подтыкает сдвинутое одеяло под меня, образуя этакий кокон, в котором я лежу, будто огромная гусеница или, скорее, шаурма.

– Так лучше? – спрашивает скептически, устраиваясь удобнее на соседней подушке. Его лицо оказывается в считанных сантиметрах от моего. Я чувствую его жаркое, тарахтящее дыхание, которое он всеми силами сдерживает, чувствую вибрации матраса от каждого исполинского вдоха-выдоха и… неожиданно успокаиваюсь.

– Гораздо лучше, – говорю ему. – Спасибо! Спокойной ночи, Глеб.

Плавясь в тепле человеческого присутствия, его, Глеба, присутствия, я прикрываю глаза, чтобы не смущать мужчину, но продолжаю наблюдать за ним через опущенные ресницы.

Через некоторое время он тихо – практически одними губами – произносит:

– Спокойной ночи, Лада.

Горло сдавливает спазм, и лишь огромным усилием воли мне удаётся сдержать слёзы.

***

Тогда

Июль. Жаркий, удушливый июль, который я впервые провожу в городе. Совсем недавно отгремели школьные экзамены и выпускной, месяц назад, 5 июня, я встретила своё совершеннолетие, а теперь рассылаю заявки в ведущие вузы страны.

Три дня назад родители уехали в деловую поездку, впервые оставив меня одну. Условно одну. Технически каждый день ко мне заглядывает моя старая няня, которая приносит мне обед и ужин, а ещё за мной условно приглядывает мама моей подруги Ники, наша соседка Светлана Александровна.

Стоит вспомнить Нику, по большой квартире разносится развесёлая трель звонка, и я, предварительно выглянув в глазок, отпираю все засовы.

– Привет, – пыхтит Ника, вваливаясь ко мне. – Ну и жарища на улице, просто пипец!

Она швыряет сумку по коридору, и та глухо шмякается об паркет.

– Провалила? – с замиранием сердца спрашиваю у неё.

Ника фыркает:

– Сдала на отлично!

Мы кричим, визжим и скачем, обнимая друг друга. Бедные мои соседи! Но новость, что Вероника сдала свой последний экзамен и окончила первый курс, гораздо важнее их комфорта.

– А мы решили поехать на Алтай! – сообщает мне Ника. – Поехали со мной, Лада! Пожалуйста!

– Мы – это кто? – спрашиваю я, меняясь в лице. Очевидно же, что родители никогда меня не отпустят!..

– А… Да так, несколько девчонок и парней с моей группы, не бери в голову. – отмахивается подруга. – Я уже всё придумала, мама отмажет тебя перед родаками.

– Не думаю, что это хорошая идея, – испуганно говорю ей. – Мне кровь из носу нужно поступить.

– Ты окончила школу с золотой медалью, обязательно поступишь в любой вуз. А такое лето у нас может выдаться одно!

Через два дня мы садимся в купе скорого поезда. Половина вагона, если не больше, заняты сокурсниками Ники, и я чувствую себя среди них белой вороной. Вчерашняя школьница в компании второкурсников! До сих пор не понимаю, как согласилась!.. И как только родители позволили?!

Я занимаю верхнюю полку и открываю электронную книгу, но постоянно отвлекаюсь на болтовню соседок по купе.

Моя Ника, Лена и Наташа. Они трещат без умолку. Обсуждают недавнюю сессию, преподов, парней, поездку. И так несколько часов подряд.

К вечеру в купе набиваются их друзья. Кто-то из парней приносит выпивку, кто-то – гитару, и я поджимаю губы.

– Как зовут, сладкая? – спрашивает парень с колечком в носу.

– Отстань от неё, Ромашка! – угрожающе говорит Ника. – Это моя младшая сестра.

Парень хмыкает:

– А имя у тебя есть, младшая сестра? Туризм предполагает очень тесную, порой, ограниченную общину. Странно не знать, кто спит в соседней палатке.

– Лада, – говорю быстро, только чтобы отстал.

– А меня Ромой зовут, сладкая. Замёрзнешь, приходи в мой спальник, я быстро тебя отогрею.

Все смеются над его словами, а я вспыхиваю. Неуклюже соскакиваю с полки и выхожу из купе, слыша, как Ника начинает отчитывать этого Рому. Зря я поехала!..

Покачиваясь от движения состава, дохожу до туалетного тамбура и натыкаюсь на молодого мужчину. То, что это не такой же студент, почему-то понятно сразу.

Навскидку ему лет двадцать пять, может, тридцать. Футболка плотно облегает мускулистое тело, шорты открывают вид на развитые икроножные мышцы; руки и ноги покрыты грубыми, жёсткими волосками; взгляд серьёзный, внимательный.

– Очередь? – спрашиваю у него немного взволнованно. Меня смущает и его взгляд, и его присутствие в тесном закутке перед туалетом, куда я направляюсь, и то, что намерение это очевидно для незнакомца.

– Да, – просто отвечает он, продолжая разглядывать меня.

– Тогда за вами буду.

Не успеваю я это произнести, как из туалета выплывает женщина. Незнакомец придерживает дверь и говорит мне:

– Проходите вперёд.

Пожав плечами, я захожу внутрь, тяну на себя дверь, которую удерживает мужчина.

– Спасибо, – говорю ему, смущённо улыбаясь.

Дверь поддаётся и хлопает между нами. Я быстро прокручиваю защелку и делаю свои дела. Умывшись прохладной водой, покидаю туалетную комнату, но незнакомца и след простыл.

Мне не хочется возвращаться в купе, где тусуются друзья Ники, поэтому я встаю у окна, чуть в стороне от входа в купе, откуда слышится смех и звуки переборов струн гитары.

Неожиданно двери купе открываются, и я натыкаюсь на взгляд незнакомца. Неужели я ошиблась и он тоже однокурсник Ники?

– Вы из этого купе? – спрашивает он у меня. Я киваю и отворачиваюсь.

Мужчина подходит ближе, становится рядом. Меня обдаёт жаром его тела, нос щекочет от его запаха: горячей, загорелой кожи, пота, дезодоранта. Всё в одном.

– Не торопитесь возвращаться, – он не спрашивает, констатирует. – Вам неприятна компания, собравшаяся в вашем купе?

Я закатываю глаза, ничего не отвечая. Тогда он продолжает:

– Я велел им разойтись после одиннадцати.

Резко поворачиваюсь к нему.

– Велели? Думаете, они вас станут слушать?

– Конечно, станут. Я – спасатель, сопровождаю вашу туристическую группу.

Инструктора я видела, он садился с нами, и Ника его представила. А вот то, что будет ещё кто-то, не упоминала. Поэтому я немного настороженно смотрю на мужчину.

С лёгкостью угадывая мои мысли, незнакомец коротко усмехается и говорит:

– Я вошёл в вагон за две минуты до отправления поезда, еле успел. Еду в одном купе с Виктором, вашим инструктором. Он, кстати, тоже спасатель, мой коллега.

– Хорошо. – пожимаю я плечами. – Буду знать. Могу поинтересоваться, как же вас зовут, спасатель?

– Глеб. – улыбается он. – Глеб Денисович Давыдов, спасатель второго класса, МЧС России.

– Глеб, – протягиваю я. В моём окружении не было человека с таким именем. Оно одновременно звучит твёрдо и мягко и невероятно подходит к образу незнакомца. – Красивое имя, мне нравится.

– Разрешите и мне поинтересоваться, милая сударыня, как вас зовут? – спрашивает он.

Я закусываю губу. Губы так и норовят расползтись в улыбке. В его словах мне чудится флирт, и это – внимание мужчины – впервые не пугает меня до чёртиков.

– Лада.

– Красивое имя, мне нравится, – усмехается он, возвращая мне мои же слова. – Невероятно подходит к невероятному цвету ваших глаз и к вашей невероятной, чарующей улыбке.

Щёки вспыхивают, как алое знамя на ветру. Он же не может говорить серьёзно? Что это – насмешка или развод?

– Ну же, Лада! – говорит Глеб, снова каким-то образом угадывая мои мысли. – Это простая констатация факта. Прекрасные девушки не должны смущаться из-за комплиментов, тем более, когда они лишь отражают суть. У меня отличная идея! Идёмте пить чай в наше купе! Зачем вам стоять в проходе и ждать, когда стукнет одиннадцать и все вернутся по своим местам?

Я бросаю взгляд на часы. Почти девять. Что ж, стоять здесь несколько часов мне бы не хотелось, но и идти с незнакомым мужчиной в его купе, где находится ещё один взрослый мужчина, мне страшновато. Как же всё сложно!..

Но Глеб с лёгкостью понимает моё молчание и заверяет:

– Я – спасатель, Лада. Спасать людей – это наша работа. Спасать, а не причинять им вред. И я не хочу вам навредить. И вы большая молодец, что не доверяете первому встречному. Вам будет спокойнее, если я пообещаю, что купе будет открыто всё время, пока вы будете находиться внутри? Или мы можем прогуляться до вагона-ресторана…

– Хотите пригласить меня? – спрашиваю свистящим шёпотом. Во рту так сухо, словно это пустыня.

– Если этого хотите вы, – усмехается Глеб.

С губ слетает нервный смешок:

– Думаю, так мне будет спокойнее!

К моменту, когда Глеб провожает меня обратно к нашему с Никой и другими девочками купе, мы успеваем перейти на “ты”, а все мои страхи и смущение рассеиваются стараниями мужчины.

Он совсем не похож на моих долбанутых одноклассников, не похож даже на однокурсников Вероники. И дело, конечно, не в развитой мускулатуре крепкого, совершенно не юношеского тела! С ним я забываю о стеснении, о страхе, что каждая неловкая фраза будет высмеяна и опошлена. Он видит во мне человека, интересного собеседника, красивую девушку, и я вижу, что ему действительно интересно всё, о чём он спрашивает, а не задаёт мне вопросы, чтобы казаться заинтересованным и получить доступ к моим трусикам.

По крайней мере, такие чувства я испытываю рядом с ним. Ошибочны они или нет, я не знаю. Как и не знаю, можно ли доверять своим чувствам. Поэтому решаю пока просто наблюдать за развитием событий. Я не из тех, кто готов пуститься во все тяжкие с первым встречным, пусть и таким обаятельным, хорошим. И пусть мне кажется, что он такой и есть, я не собираюсь расслабляться ни на мгновение, не собираюсь забывать, что у взрослого мужчины куда больше опыта по части соблазнения, чем у любого смазливого парня, с которым я когда-либо ранее была знакома. Поэтому особенно важно держать ушки на макушке и не упустить тот момент, когда он проявит своё истинное лицо.

Ну а пока, за неимением другой нормальной компании, я буду наслаждаться его обществом.

– До завтра, Лада! – улыбается мне Глеб, и я улыбаюсь в ответ.

– До завтра, Глеб!

Несмотря на то, что все давно разошлись по своим купе и девочки давно спят, мне не спится. Я не могу перестать прогонять в памяти диалоги, сотни или даже тысячи обрывков фраз, пытаясь разгадать какой-то тайный смысл лёгкости, возникшей на душе.

На рассвете в дверь тихонечко стучат. Я спускаюсь с верхней полки и отпираю замок, стараясь не разбудить соседок. В образовавшейся щели вижу Глеба. Мужчина стоит с двумя стаканами в ажурных подстаканниках и улыбается.

Я распахиваю дверь, ёжась от утренней свежести, засовываю босые ноги в кеды и выскальзываю в коридор, плотно прикрывая дверь купе.

– Доброе утро! – приветствует меня Глеб. – Прямо чувствовал, что ты уже не спишь!

– Да? – с сомнением спрашиваю у него.

Неудобно стоять перед ним неумытой, нечесаной, во вчерашней одежде. Хотя я и почистила зубы на ночь, сейчас всё равно ощущаю дискомфорт из-за возможного утреннего дыхания, тогда как мужчина, судя по всему, успел совершить все необходимые утренние ритуалы. А ещё его, вероятно, ничуть не смущает мой внешний вид и внутренние переживания.

– Да, – кивает он. – Приглашаю тебя на свидание за чашечкой кофе.

– Свидание? – тихо охаю я. – Настоящее свидание?

– А ты против? – прямо спрашивает Глеб. – Не мастак я ходить вокруг да около, привык называть вещи своими именами. Поэтому, да, Лада, ты мне нравишься и я зову тебя на свидание. Это ни к чему тебя не обязывает, просто я хочу, чтобы ты изначально правильно поняла мои намерения.

– Ого, Глеб Денисович! Вот так вот сразу юную девушку и на свидание? – присвистываю я, не зная, как относиться к такой прямоте.

– Это ни к чему тебя не обязывает, – ещё раз говорит Глеб. – Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. И точно не собираюсь тащить в койку после первого свидания за чашечкой кофе! – Он подмигивает, протягивая мне один из стаканов. – Обычное свидание. Просто общения ради.

Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться, но всё-таки прыскаю:

– Это будет самое неожиданное и нелепое свидание в моей жизни!