Текст книги "Вампир, который живет на чердаке (СИ)"
Автор книги: Екатерина (2) Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Екатерина Богданова
Вампир, который живет на чердаке
Твои пальцы скользят по моей коже
Все, что хочешь, во мне ты возьми, если сможешь
Но в моей груди нет даже места для сердца
Ты возьми его в руку и попробуй согреться.
Total «Сердце в руке»
1 глава
Говорят, жизнь похожа на шоссе, с множеством крутых поворотов, темных туннелей, дорожных знаков и то, как она закончится, зависит в первую очередь от автомобиля, а уж потом от водителя. Не верите? Вот и я не верила до поры, до времени.
Я веду относительно размеренный образ жизни. Мне не всегда везет, но я говорю себе – это временно. Все пройдет, все наладится.
Но это не так. По крайней мере, не в моем случае и не со мной.
День начался не то чтобы хорошо, а просто ужасно.
Начнем с того, что я прищемила палец, когда выходила из ванной комнаты.
Нарезая хлеб для тостов, порезала тот самый злополучный палец и клеенку на столе, после чего нож благополучно развалился на две части. Вот что значит, когда нет в доме мужика! Давно пора купить новый нож, а не заматывать ручку клейкой лентой. Но нет, вот скажите, почему, когда я иду за кухонной утварью на последний этаж торгового центра, то там, в обязательном порядке должны выстраиваться магазины с одеждой, косметикой, парфюмерией, бижутерией и везде маячит красноречивая надпись «SALE»? Естественно, до нужного отдела я так и не добираюсь. Все, решено! С ближайшей получки покупаю новый нож! Нет, лучше два, так сказать запастись впрок.
Мой взгляд упал на тостер. Маленький, желтенький и замотанный клейкой лентой. Затем на дверцу кухонного шкафчика, стеклянную вставку которой украшали пласты все того же скотча. Я посмотрела выше, скользнув взглядом по вентиляционному отверстию. Его решетка сиротливо болталась на… правильно, на скотче. Может мне фамилию взять Скотч? А что, неплохо звучит – Саша Скотч. Нет, Александра Скотч.
Мои размышления прервало шипение со стороны плиты. Кофе убежало.
Я бросилась к раковине за тряпкой. Твою мать! Кто поставил сюда эту долбаную тарелку со сливами! Специально, что ли? Чтобы она мне на голову упала? А, это ж я! Совсем забыла, что живу одна в двухкомнатной квартире сталинского дома, доставшейся мне от дедушки.
Кажется, сегодня я осталась без кофе.
Я ползала под столом в поисках слив, когда резкий звонок телефона заставил меня подскочить, и я пребольно стукнулась головой о внутреннюю сторону столешницы.
– Алло, – недовольно пробурчала в трубку.
– Привет, Шурик!
Звонила моя единственная и неповторимая подруга Лера, в прямом смысле этих слов. Она единственная кто называет меня Шуриком и единственная, кому сходит это с рук.
– Включи немедленно телевизор, – заверещала она. – Меня будут показывать в восьмичасовом выпуске новостей!
Я попыталась выполнить просьбу как можно быстрее, ведь от черта ладаном, а от любимой подруги ничем не отделаешься.
Телевизор у меня особенный, шестидесятого года выпуска прошлого столетия. Черно-белый, достался вместе с прочей рухлядью, как и квартира, от деда. Царство ему небесное.
Включила, после чего покрутила усы допотопной антенны, дабы настроить более-менее приличное изображение.
Стала смотреть. На экране появилась ведущая. Вот, блин! Опять звука нет!
Я подошла к многострадальному ящику и хорошенько долбанула по корпусу. Сначала послышался легкий скрежет и шипение, после чего я, наконец, услышала тягучий голос дикторши:
– ...ла совершена кража десяти литров донорской крови. Сейчас проводится следствие по данному инциденту. А пока, посмотрим интервью с Валерией Николаевной Самойленко, сотрудницей Центра переливания крови при Первой городской больнице.
Картинка сменилась.
На фоне, вышеупомянутого Центра переливания крови – белоснежного двухэтажного здания, стояла Лерка, с таким видом, будто только что сорвала джек-пот. Рядом с ней примостился симпатяга репортер – кареглазый брюнет. Бедная подружка разрывалась между тем, куда ей смотреть: на камеру или на красавца, на красавца или камеру.
Наконец, симпатяга заговорил:
– Скажите, Валерия Николаевна, а как вы сами считаете, с чем связано проникновение на территорию Центра и похищение донорской крови?
– Знаете. На мой взгляд, нормальный человек этого бы не сделал. Во всяком случае, его мотивы нами еще не обоснованы. Ну, разве что, если б это был вампир, – ухмыльнулась девушка.
Репортер, тоже заулыбался. Что-что, а произвести впечатление она умела. Эффектная, яркая, дерзкая – вот три первых слова приходящие на ум, при взгляде на нее. Тем временем, репортер задал следующий вопрос:
– Помимо того, что нам уже известно, есть еще какие-нибудь странности?
– Ну, мне показалось странным то, что похищенная донорская кровь была исключительно первой группы, резус фактор положительный.
– Действительно, странно, – согласился парень. – Итак, мы заканчиваем наш репортаж с места событий и возвращаемся в студию.
– Подождите! Я хотела бы передать приве…
На этом интервью закончилось.
Трубка, находившаяся возле моего левого уха и доселе молчавшая, взорвалась бурными негодованиями:
– Да как посмели эти репортерские крысы не дать мне передать приветы!!!
– Лер, это ж новости. А не передача «С добрым утром».
– Все равно, от них бы не убыло, – гнула свое подруга.
– Знаешь, что меня удивляет?
– ???
– Ты как-то не слишком расстроена тем фактом, что вас ограбили.
– Ограбили, – фыркнула она. – Неприятно, конечно, но как-нибудь переживем. Лучше скажи, как тебе моя новая блузка?
Ее вопрос вогнал в ступор. Но я довольно быстро поняла, что она имеет в виду.
– Блузка? Та, что была на тебе во время интервью?
– Ага.
– Такая красная, с кружевами?
– Да, да.
– Супер! Я ее еще не видела на тебе.
– Просто я вчера в твоем торговом центре купила ее!
Елы-палы! Торговый центр! Я ж опоздаю!!!
– Слушай, Лер, я понимаю, ты с дежурства, у тебя выходной…
– Ой, прости, совсем забыла, тебе ж на работу пора! Как поживает ваша Гиммера Петровна?
– Давай потом расскажу.
– Ладно, созвонимся. – Мы распрощались.
Думаю, на протяжении всего моего с Леркой последнего диалога вы задавались вопросом: «Каким образом, на черно-белом экране, она смогла увидеть красный цвет?».
Все просто. Я окончила художественное училище и чувство цвета у меня развито настолько, что даже среди всего многообразия оттенков серого на экране старого телевизора, я могу различать, где красный цвет, где синий, а где и серо-буро-малиновый.
Вышла в прихожую.
Придирчивый последний взгляд в зеркало, на свою фигуру, облаченную в классические черные брюки и черную классическую блузку. Будто на похороны собралась, а не на работу. Но таковы правила администрации магазина, в котором я усердно тружусь. Мои длинные светлые волосы были уложены в аккуратный пучок, на лице – минимум макияжа, на ногах – простейшие туфли-лодочки.
Тяжелый вздох и попыталась изобразить как можно более приветливую и открытую улыбку. Как говорит Гиммера Петровна: «Своей улыбкой вы должны расположить клиента, встретить его, как самого желанного и дорогого гостя».
Нужная кондиция улыбки удалась только с пятой попытки.
Стоит ли мне говорить, что на работу я опоздала?
***
Музыка – это жизнь.
Она заставляет нас улыбаться – грустить, смеяться – плакать, тосковать – задуматься. Она помогает нам отойти на какое-то время от реальности. Отрешится от забот и мирской суеты.
Когда мне плохо, я слушаю рок. Когда мне хорошо, я хочу петь и кружиться, кружиться в водовороте страстных переливов латиноамериканских мелодий. Или клубная музыка.
Еще одно маленькое удовольствие, которое я могу себе позволить раз в месяц, это сходить и оторваться по-полной в ночном клубе. Натянуть самый красивый топ со стразами и ультраузкие джинсы. Надеть самые высокие шпильки, заказать «Пину коладу» и танцевать до упада, пока не окажешься босиком. А утром уставшей, но довольной, приползти домой, завалиться на старую дедушкину софу и спать, спать, спать. Вечером же, позвонит Лерка, и со словами: «Я забегу ненадолго?», припрет целую торбу продуктов. Мы готовим, болтаем, обсуждаем ее многочисленных ухажеров и прошедшую ночь.
«Забудь об этом» – сказала сама себе. – «Теперь ты безработная и даже этого себе позволить не сможешь».
Мне было плохо.
Мне было, простите за выражение, хреново.
В этот момент, я думала, что хуже быть и не может.
В этот момент, я просто не знала, что меня ожидает в ближайшем будущем.
В наушниках звучал рок. Я шла по пустынной аллее. Глаза жгли слезы обиды на весь мир, но в первую очередь на саму себя. Почему именно я? Почему у меня не может быть нормальной жизни, как у всех других. Разве я много требую? Дом, семья, хорошая работа, приносящая удовольствие, а не одни разочарования. От злости, я пнула жестяную банку из-под пива, попавшуюся мне под ноги. Та, со звоном, покатившись, исчезла во тьме. Ну, наконец-то! Первая и не последняя слеза скатилась по щеке к дрожащему подбородку.
Впереди показался мой дом. Такой величественный и пафосный со своей старомодной лепниной. В нем пять этажей и старый чердак, уже очень давно привлекающий мое внимание. Я мечтаю выкупить его, но, похоже, теперь моя мечта не скоро сбудется. «Если вообще, когда-нибудь сбудется» – мысленно поправила себя.
Я не хотела возвращаться домой. Кому я нужна? Меня все бросили. Даже Сергей, которому я так доверяла. Нет, не надо думать об этом. Горькие и тяжелые воспоминания.
На глаза попалась скамеечка.
Присела и стала шарить в небольшой сумочке. Так, где-то здесь у меня должна быть пачка сигарет и зажигалка.
Через пару минут я выудила из пачки единственную сигарету. Ментоловая. Я скривилась от отвращения к производителю сего продукта. Давно пытаюсь избавиться от пагубной привычки курить, поэтому и покупаю ментоловые сигареты. Обычно один только взгляд на них, заставляет остановиться, вспомнить о своем здоровье. Но не сегодня.
Сегодня, это жизненная необходимость.
– Черт! – выругалась я, так как сигарета сломалась, пока пыталась прикурить.
Смех.
Кто-то смеется?
Оказывается это мой смех. Хриплый, с нотками истеричности.
Прекрати!
Я с трудом заставила себя подняться и пойти домой.
Всегда мечтала о хорошо развитой интуиции, но видно не судьба. Не стоило приходить в квартиру. Отправилась бы к Лерке или на крайняк на той самой лавочке и переночевала. Тем более не в первой.
Они стояли и ждали меня возле двери в мою квартиру. Лампочка предусмотрительно вывернута. Только два огонька сигарет в темноте.
– Привет, детка. – Знакомый до тошноты голос.
– Дай закурить, – попросила я.
– А, пожалуйста?
– Облезешь.
– Следи за языком, дорогуша, – предупредил второй голос, от которого мое тело покрылось мурашками страха. Этот голос, я никогда ни с каким другим не спутаю. Голос, что бывает у монстра из моего кошмара. Он преследует меня, шепчет, что я нигде не смогу спрятаться. Что никто меня не защитит.
«Так, возьми себя в руки! Они ничего тебе не сделают, еще есть время!» – попыталась себя успокоить, но вышло как-то не очень обнадеживающе.
– Вы попутали? Сегодня не тот день.
– Брось, детка. Неужели старые друзья не могут просто так навестить тебя?
– Вы мне не друзья.
– Ошибаешься. Благодаря нам ты все еще жива, – сказал один.
– Но мы можем это быстро исправить, если захочешь, – добавил другой. Я отчетливо представила, как он улыбается белозубой улыбкой.
Меня передернуло.
– Ну, так как? Пригласишь старых добрых друзей на чашечку чая?
– Прошу, – кивнула я, открывая дверь. – Чувствовать себя, как дома не предлагаю.
Никто из них, на мое замечание, ничего не сказал.
Мы прошли сразу на кухню. Я включила свет, что позволило разглядеть мне незваных гостей.
Начнем по порядку.
Мужчину, примостившегося возле старенького холодильника «Саратов», зовут Степан. В нем нет ничего примечательного, что смогло бы зацепить вас. Пикнический тип сложения, со склонностью к ожирению. Обычное лицо. Людей с такими лицами – на улице, в транспорте, мы видим каждый день. Такого если встретишь – не запомнишь. Чем он успешно пользуется. Мальчик на побегушках, обычная шестерка.
Второй мужчина – Олег.
О! Об Олеге можно сказать много чего, но боюсь, хорошего будет мало. Во всяком случае, ко мне он никогда не проявлял доброту. Вопрос, правда, в том, проявлял ли он доброту к кому-нибудь вообще? Думаю, что нет. Уверена, в детстве он развлекался тем, что мучил котят. Он был очень красив. Высокий, статный, с коротко стриженными светлыми волосами и… зверским оскалом. А его глаза… Они никогда не могли обмануть меня. В этих двух арктических озерах застыла лютая ненависть ко всему живому.
Глаза убийцы. Иногда в них мелькал неприкрытый интерес к моей персоне. И вот тогда я боялась по-настоящему. Хотелось превратиться в крохотную серую мышку и зарыться поглубже в своей маленькой уютной норке.
Палач.
Так прозвали его в криминальных кругах. Откуда он появился в нашем городе несколько лет назад, никто не знал. А если кто и догадывался, держал свои предположения при себе.
Я включила электрический чайник и достала из посудного шкафчика две чашки. Одна голубая, с белой ромашкой, вторая – чисто черная. Вытащила также два чайных пакетика и сахарницу. Как раз вовремя. Чайник закипел и автоматически отключился.
Пока разливала чай, краем глаза следила за ними.
Степа, вроде бы, расслабился, чего нельзя сказать о Палаче.
Наши с ним взгляды встретились, и я поспешно отвела свой.
– Вот, пейте на здоровье, – сказала я, пододвигая к ним чашки. Мысленно же, добавила:
– «Что б вы подавились!».
Иногда, мне кажется, Олег умеет читать мысли, так как он ухмыльнулся.
Придурок! Наверное, думает, что я решила отравить их!
– А не найдется ли у тебя чего-нибудь погорячее? – спросил Степа, прервав тем самым мои размышления. Я как раз обдумывала возможность действительно отравить их, если бы, вдруг, у меня появилась такая уникальная возможность. И пришла к неутешительному выводу: не смогла бы. Нет, я не убийца!
На его вопрос я не ответила. Молча, поставила на стол бутылку «Хеннесси» и три рюмки. Я тоже нуждалась в небольшой подпитке.
Степан, сделав первый глоток, произнес, не без язвительности:
– Старые привычки? Твоя мамаша – шлюха, кажется, обожала «Хеннесси».
Я не отреагировала на провокацию, лишь заметила:
– К хорошему быстро привыкаешь. Так зачем пожаловали?
– Напомнить тебе, что осталось десять дней до следующей выплаты.
– У меня нет проблем с памятью.
Первое сентября. Эта дата отмечена у меня в календаре двойным красным кружочком. Именно в этот день я родилась почти двадцать один год назад.
Десять дней. У меня есть десять паршивых дней!
Обидно будет умереть в собственный день рождения.
– Отлично, тогда мы пошли, – кивнул Степан и двинулся в прихожую. Палач проследовал за ним.
– И все?! – окликнула я их.
– Ты так хочешь, чтобы мы остались и составили тебе компанию? Олег, ты как?
– Я – за, – осклабился мужчина, приблизившись ко мне.
Он грубо схватил меня за талию, притягивая к себе.
– Пошел вон, – прошипела я сквозь зубы.
Его руки, словно железные обручи, больно сдавили мои запястья. Я начала задыхаться. Меня захлестнули волны паники.
– Оставь ее, – попросил его Степан. – Разве не видишь? Она чокнутая.
Губы палача приблизились к моему уху.
– Сегодня тебе повезло, – шепнул он. Его горячее дыхание обдало меня, пронзив насквозь. Я затряслась мелкой дрожью.
Я ненавидела себя за слабость. За то, что не могу повернуть время вспять. За ошибки прошлого, за которые должна расплачиваться в настоящем.
2 глава
Я не знала, сколько времени прошло с того момента, как они ушли. Час, два, может сутки. Факт остается фактом, я осталась одна.
Лежа на полу в прихожей, я разглядывала потолок. Моментами, правда, проваливаясь в пучину беспокойного сна.
Именно в таком состоянии меня и нашла Лерка.
– Господи, Саша! – всплеснула она руками, вместо обычного «привет, Шурик!». – Что случилось?
Ее голос выражал неподдельное беспокойство.
– М-м-м, – промычала я нечто непонятное не то, что для нее, но и для себя самой тоже.
Сфокусировав взгляд на лице любимой подруги, попыталась подняться.
Не вышло.
– Да ты нажралась!!!
Н-да-а-а, гуманностью в высказываниях, к ближнему своему, она никогда не отличалась.
– Ну-ка, вставай! – скомандовала она и, подхватив меня под локти, потащила в ванную комнату. Попыталась помочь мне раздеться, но я оттолкнула ее.
– Выйди, – прохрипела я.
– Погоди, ты не в состоянии…
– Я сказала, выйди!!!
– Ладно, ладно. Успокойся, уже ухожу. – С этими словами она вышла, недовольно хлопнув дверью.
Мне было больно так с ней поступать, но она не должна увидеть синяки на моих запястьях, что оставил Палач.
О моем не простом положении, она ничего не знала. Оно же для нее к лучшему.
Через некоторое время, придав себе более-менее приличный вид, я вошла в кухню. Здесь меня уже ждала чашечка свежее сваренного кофе и пара бутербродов с сыром, сварганенных на скорую руку Леркой.
– Садись и рассказывай, – приказала подруга, и я стала говорить.
Начала с того момента, как пришла в магазин вчера (или позавчера?) утром.
***
Торговый центр «Сказка», в котором работаю, находился в нескольких кварталах от моего дома. Поэтому я шла пешком. Точнее бежала.
В магазине, я должна была оказаться в 8.30.
Взглянула на часы.
У меня оставалось ровно 3 минуты 22 секунды, чтобы обойти вот этот вот, джип, больше смахивающий на катафалк, влететь в торговый центр и отметиться.
Проклятье! Ну что за козел умудрился поставить эту махину так, чтобы мне пришлось «переплывать» соседствующую рядом лужу?!
Я глянула на номера.
Оказалось, это генерального. Но вот что странно. Обычно он ставил ее позади центра, на небольшой парковке для сотрудников.
Черт, черт и еще раз черт!
Однако упоминание хвостатого не способствовало избеганию встречи с сыном главного, а по совместительству и его правой рукой.
– Саша? – Сделал он брови «домиком», после того, как вылез из автомобиля.
– Дмитрий Юрьевич? – Вроде бы как, удивилась и я. Интересно, почему он приехал на папашиной тачке? Хотя, какое мне до этого дело?
С минуту мы играли в игру «кто кого переглядит».
Я выиграла.
– Ты опаздываешь, – сухо заметил он.
– У меня еще есть тридцать секунд.
Он промолчал.
– Слушайте, Дмитрий Юрьевич, вы что, специально стоите здесь и загораживаете мне проход? Хотите, что бы мне сделали выговор или вообще уволили?
– Саша…
– Прошу вас, дайте пройти. Вы же знаете, как важна для меня эта работа.
Он хотел сказать что-то еще, но передумал и, нахмурившись, посторонился. Тем самым, дав мне вступить внутрь здания.
Дмитрий Юрьевич или попросту Димка, был моим первым парнем и любовником. Я так спокойно рассказываю вам об этом сейчас, потому что, тогда, на момент наших отношений, достаточно наревелась. Тогда, я была неопытна и наивна, ловила каждое его слово, безоговорочно выполняла его просьбы.
Я думала это и есть настоящая любовь.
Я ошибалась.
Любовь, это не только умение отдавать, как в моем случае, но и умение брать. Брать по полной все, что тебе причитается и даже больше.
Звучит цинично, правда?
Но такова реальность, а философские трактаты, некоторых старых маразматиков, давно пора выкинуть в мусорную корзину и закрыть крышкой, чтоб не воняло.
Не смотря на то, что Дима мне, как выяснилось позже (лучше поздно, чем никогда!), активно изменял, пока я строила радужные планы нашего совместного будущего, я благодарна ему за тот бесценный, но печальный опыт, что получила. Вот видите, все-таки я смогла взять от него хоть что-то!
Вторым, кто мне встретился, оказался Паша – один из охранников торгового центра. По-видимому, он возвращался со смены.
– Привет, – поздоровался он и на его не бритых щеках образовались премилые ямочки.
Он также был одним из немногих, на работе, кто относился ко мне как к человеку, а не как к половой тряпке. И за это я ценила и уважала его. Паша – отец молодого семейства. У него есть жена и две маленькие дочки-близняшки. Я даже присутствовала на церемонии их крещения месяц назад.
– Ты не видел, Гиммера Петровна уже пришла?
– Она с 8.00 часов здесь.
– Ужас! Ладно, я побежала.
– Слушай, зайдешь ко мне в каморку на обеденный перерыв. Я тебе такое расскажу, у тебя уши отвянут!
– А ты разве ни домой собирался? – удивилась я, краем глаза заметив, что эскалатор на второй этаж запустили.
– Да Антон попросил подменить, сказал, что вечером будет.
– Слушай, Кордов, тебе не кажется, что ты слишком добрый? И Антон бессовестно пользуется этим? Небось, перепил, да с бабой залег.
– Кажется, кто-то опаздывал?
Я лишь покачала головой.
Паша хороший человек, даже чересчур и этим все пользуются. Мне же обидно за друга, коим он стал мне в эти не самые лучшие месяцы жизни.
– Соколова! – А вот и дорогая начальница. – Опять опоздала? Штраф тебе. И что это за вид? Ты свои туфли хоть иногда чистишь?
Гиммера Петровна, в чьем имени именно две буквы «м» (сама, в ее паспорте видела, да, кстати, я одна из немногих сотрудников, кто осведомлен, сколько ей на самом деле лет!) сверлила меня злобным взглядом карих глаз из-под длинных изящно загнутых ресниц (я-то знаю, что они наращенные!). Еще немного и во мне будет дыра.
Я опустила голову вниз и покаянно стала извиняться.
Ненавижу такие вот моменты своей жизни!
На ее лице застыла маска удовольствия. Ей нравилось унижать людей. Она испытывала истинное наслаждение, когда видела, что сотрудники при виде нее становились, словно ручными зверьками. Она ходила вокруг стендов с товарами, как цепной пес, чутко следя за каждым нашим шагом. Но больше всего, как мне кажется, она ненавидела меня. Именно мне всегда доставались все шишки. Именно меня она лишала премиальных, каждый раз находя причины для этого. А если учитывать мое фатальное жизненное невезение, она их находила.
– Ступай в уборную и приведи себя в надлежащий вид, – бросила она мне вслед.
Дважды повторять не надо, я пулей влетела в дамскую комнату. Уф, можно сказать, более-менее обошлось.
Отчистив туфли от уличной слякоти, я прижалась лбом к холодному стеклу.
Еще есть пять минут, прежде чем меня начнут искать. Можно отдохнуть.
Окно дамской комнаты выходило на задний дворик, служивший парковкой для сотрудников. И только сейчас, немного успокоившись, я заметила, что там что-то не так.
Стояло несколько автомобилей, но они явно не принадлежали сотрудникам торгового центра. Тачки сотрудников я знала хорошо. Тем более их было не так уж и много. Тачка главного, его сынка, моей начальницы, ну и еще парочка машин тех работников, с которыми я лишь изредка встречаюсь. На одной из присутствующих тачек сейчас, имелась милицейская мигалка.
Интересно, что случилось? Черт! Время поджимает! В общем, надо было идти на свое рабочее место. Я решила полюбопытствовать на счет милиции немного позже.
Торговый центр «Сказка», представлял собой вереницу магазинов, расположенных в пятиэтажном здании. Здесь можно купить практически все, если конечно у вас есть деньги. Или, если вы попали в период тотальных распродаж.
Я тружусь продавцом-консультантом в бутике, где одна несчастная пара джинс по стоимости ровнялась половине моей зарплаты. Если б не окружавшие меня люди, возможно, я бы даже смогла полюбить эту работу. Мне очень нравилась одежда, которую я продавала. Нравился ее запах. Нравились все эти хромированные конструкции вешалок, непостижимым образом сочетавших в себе стиль и изящество, лоск и простоту. Мне нравится этот черный кожаный диван – на него я смотрю с легким сожалением, что не могу прилечь, вот уже в течение тридцати секунд.
И мне не нравились все эти видеокамеры, что понатыкали в каждую дырку, включая примерочные кабины.
Не нравились и некоторые посетители, на вроде этих, что сейчас входили в торговый зал.
Разве богатые девочки не должны в такое время сладко посапывать в своих дорогих кроватках?
Подавив тяжелый вздох, натянула улыбку в стиле «а-ля Радушие» и поприветствовала девиц.
Ответом мне стал взгляд, который я называю «Отвали, ничтожество». Страшно сильно захотелось повыдирать им волосы да пообломать когти. Но, сделав над собой усилие и вспомнив, что в законе есть статья, я, все с таким же идиотским выражением лица, отошла в сторону. Тем более, вон, за ними охранник маячит.
Побродив с час по магазину и, помучив меня, девушки, так ничего и не купили. Я, естественно, расстроилась. Хорошие проценты с продаж мне б очень пригодились.
Время близилось к полудню, а там и до обеда не далеко. Я отчаянно зевала. После тех двух девчонок, появилась только одна женщина. И то, ее обслуживала не я, а моя коллега Светка Королева, упорно делающая вид, что меня не существует. Ну и ладно. Мне так даже проще! Пойду, я лучше к технарям зайду. Они мне диск с музыкой обещали принести.
Технари обрадовали тем, что про диск начисто забыли.
Поохав и поахав для порядочности, я отметила, что вот он, мой законный перерыв начался. Заметно повеселевшая, я отправился к Паше.
Он ждал в комнате охраны.
– Ну что? Пойдем, перекусим? – предложил он, после того как отдал кое-какие инструкции своему, меланхолично жующему жвачку, напарнику Мише.
– Только не в наше кафе. У меня от здешних цен изжога начинается, несмотря на предоставленную нам, начальством, скидку!
Пашка рассмеялся.
Приятно видеть его веселым.
– Тогда пошли в блинную, что за углом.
Я согласилась.
В блинной было полно народу, но они нам не особо мешали. И вообще, я сидела с открытым от изумления ртом, внимательно слушая рассказ Паши.
Оказывается, сегодня, в 3.00 ночи, взорвали машину Димы, которую тот бросил прошлым вечером на парковке на заднем дворе торгового центра. А еще, утром, Пашин напарник, обнаружил на той же самой парковке, в непосредственной близости от взорванного автомобиля, на асфальте огромную пентаграмму, выполненную человеческой кровью.
– Что милиция? – только и спросила я.
– Разводят руками. Мы, мол, ничего сделать не можем. Их версия – сатанисты проводили ритуал жертвоприношения. Зачем им потребовалось взрывать автомобиль, непонятно.
– А жертва?
– Что жертва? – Не понял он.
– Жертва, используемая для жертвоприношения, найдена?
– Пока нет, но менты уже ищут.
И тут я вспомнила про то, что вчера ночью, в Центре переливания крови украли кровь. О чем я и поведала другу.
На этом наш обед закончился. Я поспешила вернуться на рабочее место, отлично зная, Гиммера Петровна не дремлет, а уже наверняка поджидает меня в засаде из манекенов да вешалок.
Как я и говорила, моя начальница уже была там. Но мне она ни слова не сказала. Еще бы! Ровно без одной секунды полвторого, я переступила порог магазина.
Однако она нашла способ, как меня достать, а заодно и уволить.
В зал вошла женщина умопомрачительных размеров. Угадайте, кому выпала роль ее обслуживать?
Мне!
А по чьему указу?
Гиммеры Петровны!
Женщина сообщила, что хочет купить брюки, заявив при этом, что у нее 48 размер. Хотя и не вооруженным взглядом видно – 52, если не 54.
Я попыталась намекнуть об этом. Но как же, клиент всегда прав!
В примерочную кабинку отправились трое (знаю, звучит, как начало глупого анекдота) я, тетка и брюки.
После того, как я помогла влезть ей в злосчастную «тряпку», оставалось самое сложное – молния, первый враг женщины. Особенно если эта самая женщина любит вкусно покушать и имеет плохой метаболизм.
– Молчите и не дышите! – скомандовала я.
Женщина подчинилась, уж очень ей хотелось купить именно 48 размера брюки.
Ну, давай милая! Вот она…пошла, пошла, родненькая!
Уф, я это сделала! Я застегнула молнию!
Мой счастливый взгляд упал на женщину.
Как-то она странно выглядела с лицом, покрытым красными пятнами.
– Женщина, вам что, плохо? Давление подскочило, да? – участливо поинтересовалась я.
Молчание.
– Что же вы молчите?
– Вы же сами сказали мне молчать и не дышать!!! – возмутилась она.
Вдруг, послышался подозрительный треск рвущейся ткани. Затем, женщина сделала глубокий вдох и… лопнула ширинка.
Что тут началось!
Но, пожалуй, на этом я прерву свое повествование/воспоминание о вчерашнем дне.
Добавлю, лишь одно, причины, чтобы уволить меня Гиммера Петровна коллекционировала с того самого момента, как я переступила порог торгового центра.
***
Я сидела за столом своей немаленькой кухни, отчаянно нуждающейся в ремонте, как, собственно, и вся остальная часть квартиры. Напротив меня расположилась Лерка, захлебывающаяся в истеричном смехе.
– Вот и все, – мрачно пробурчала я, цитатой из одной песни. – Свернулась пленка, кончилось кино.
– Да-а-а-а, Шурик, я тебе поражаюсь, – пробормотала подруга между смешками «Хи-хи-хи» и «Ха-ха-ха». – Только ты на такое способна!
– Если кто-то сейчас не прекратит ржать, как лошадь, в доме будет труп, – погрозила я ей.
– Не будет, – отмахнулась Лерка. – Ты же мухи не обидишь. Во всяком случае, специально.
– Что верно, то верно, – вздохнула я, помешивая ложечкой кофейную гущу.
– Ну, не куксись, солнце. Тебе не идет. Лучше поделись с подругой планами на ближайшее будущие.
– Планы?
– Тебе нужно найти новую работу. Думаю, следует обратиться в центр занятости населения.
– Вот уж они обрадуются, когда увидят меня, – едко заметила я. – От такого счастья великого, еще чего доброго, повыпрыгивают из окон.
С Центром занятости населения меня связывали особые отношения. Они начались после того, как мне выпускнице художественного училища предложили поработать маляром. Я долго возмущалась и через некоторое время они отправили осваивать меня компьютерные технологии, на курсы секретарей-референтов.
Найти общий язык с компьютером у меня не получилось. На первом же занятие я пролила минеральную воду на системный блок. Меня выгнали.
Тогда, Центр занятости отправил меня учиться на парикмахера-стилиста.
О! это очень «кровавая» история!
Я это к тому говорю, что когда начались первые практические занятия, сама не знаю каким-образом, но я зацепила ножницами ухо модели. Царапина оказалась пустяковой, но столько воя со стороны «подобного кролика» не ожидал даже мой мастер.
В общем, с карьерой цирюльника пришлось распрощаться. После этого, учиться меня больше не направляли. На мое робкое прошение отправить меня работать хотя бы в школу, учителем рисования, женщина из Центра пришла в ужас, так я стала продавцом-консультантом.
Хотя нет, не так сразу. Для начала я поработала два дня официанткой (переколотила всю посуду, да еще и штраф заплатила) и неделю рекламным агентом (бесперспективное занятие).
Продавец-консультант, была самой долгой работой, на которой я продержалась. Целых два месяца и двадцать один день!
– Отлично! У них будет повод побыстрее отделаться от тебя. – Вернула меня в реальность Лерка.
– Похоже, ты права, мне придется вновь обратиться к ним, объявлениям в газетах я не доверяю.
– Особенно после того раза, когда ты отправилась на собеседование по объявлению: «Требуются девушки, старше 18 лет для творческой работы…»
