Текст книги "Бескрайняя плоть"

Автор книги: Егор Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Небаба ещё сидела, замерев, видимо, переживая счастливые миги своей монотонной секретарской жизни. Потом она недоуменно оглядела быстро приводящего себя в порядок Зудова, как-то испуганно съёжилась и жалобно сказала:

– Извини меня…Ты, наверное, прав…Блин, он же сейчас придёт! Ладно, я сейчас перепечатаю…

– Мне нравится такое начало рабочего дня, – попытался пошутить Зудов.

– А я ведь тебя люблю, – грустно молвила Небаба, заправляясь и застёгиваясь. – 0й! Он идёт! Быстрее!!!

"Только этого ещё не хватало, – всё ещё убыстрённо дыша, подумал Зудов. – "Любовь…Любовь…Кажется, есть такой трест жевательных крестиков "Любовь"…Но какое это имеет…"

В коридоре явственно послышались грузные шаги Трутя.

– Это он, – бесстрастно сказала Лерочка, умоляюще посмотрев в глаза Зудову. – Ничего ведь не было?…

– А что вообще может быть?! – отозвался Зудов, вновь садясь на диван.

– Здравствуйте, – сказал Свен Свенович Труть, открывая дверь. С ним снова был какой-то мальчик. – Познакомьтесь. Это – Никита.

4. ЮПИ

Труть вошёл, грузно переставляя свои тяжёлые ноги, слепо потрясывая пухлым, почти правильной округлой формы, животиком, выпирающим из блестящих синих брюк под расстёгнутым бежевым пиджаком, которые доходили ему из-за укрепляющих их пёстрых широких подтяжек почти до груди; не спеша сел на стул рядом с Зудовым и опустил на пол, у ног, свой тяжёлый портфель с сейфовым замком, где хранились его деловые бумаги, завёрнутый в фольгу непременный каждодневный бутерброд с сыром и разноцветные презервативы. Его спутник смущённо встал у двери, всем своим видом показывая, что он прибыл исключительно по важному вопросу, который, однако, может быть разрешен буквально в течение пяти минут.

Дряблая, вялая шея Трутя – крем для шей «Юность» с матовостью шёлка ручной работы. Потные ноги Свена Свеновича – эластичные кеды, впитывающие любые ваши выделения: удобство всем нам! Ястребиные глазки Трутя – линзы-пупырышки "Зрячий круг" любых оттенков и форм. Костюм Трутя – костюм "Буржуин".

– Проходи, Никитушка, чего уж ты стоишь, как нищий какой-то…Вот – это родная фирма моя, «жужуинвест», про которую я тебе рассказывал, это – Лерочка, а это – Захар Захарович Зудов, которого мы все зовём "Зэ-Зэ"…Проходи, проходи…

Труть ласково вытянул вперёд правую руку, изображая приглашающий жест и похотливо причмокнул, впериваясь в мускулистую шею Никиты, а затем переводя взор на его пухлые чувственные губы.

– У Никитки сегодня несчастный день, – сказал Труть, выпрямляя левую ногу, – он поссорился с мамочкой и с папой…Из родного дома, можно сказать, выгнали человека, ни за что, ни про что…Ну подумаешь – не ночевал!.. Юноша ведь уже взрослеет – у него и своя жизнь должна появиться… – после этого Свен Свенович сказал совершенно официальным тоном, достаточно резко и недружелюбно: – Делаю его своим заместителем!

Захар Захарович после этих слов как-то ошарашенно встрепенулся, раскрывая рот, но Труть его упредил:

– Для тебя, дружище, у меня есть особое задание! И всё наше будущее – «жужуинвеста» – можно сказать, зависит теперь от тебя! Недоволен? Подожди, подожди, вот узнаешь…

– Я ж всегда старался… – забубнил Зудов.

– Но с чего ты взял, что я тебя прогоняю! – раздражённо выпалил Труть. – Я, можно сказать, тебя наоборот повышаю, если ты правильно меня поймёшь… Но это всё конфиденциально, конфиденциально! Сейчас мы с тобою уединимся…А уж Никитушку пожалей, Лерочка! Такое пережить! В столь молодые годы! Мне кто-нибудь звонил?

– Славик, – сказала Небаба.

– К чёрту!! Говори всем этим засранцам, что меня нету, поняла, Лерочка?

– Поняла.

– Ну вот и чудненько. Ну что, Захарчик, пойдём-ка, я думаю, Лерочка тут развлечёт пока Никитку, кофейцу ему нальёт, печеньице у нас было…А мы с господином Зудовым…

Тут его взгляд случайно упал на принтер и на вставленный в него лист со спермой 3. 3.

– Это что? – испуганно спросил Труть. – Как…

– Ой, я молоко пила… – спешно сказала Лерочка. Свен Свенович недоверчиво, но по-доброму улыбаясь, погрозил ей своим толстым указательным пальцем.

– Смотри у меня, девочка. Пойдёмте, Захар Захарович!..

Зудов тяжело вздохнул и встал с дивана.

– Я готов, Свен Свенович!

– Вперёд, Зэ-Зэ!..

Они вышли из комнаты и, спешно пройдя немного по коридору, вошли в соседнюю небольшую комнатушку, которая считалась кабинетом заместителя начальника «жужуинвеста», но на самом деле была, как правило, местом тайных утех Трутя, который даже в рабочее время не мог, бывало, удержать свою безудержную похоть, уединяясь здесь с разными Славиками и Никитками.

– Проходите, Зудов, – негромко сказал Свен Свенович, указывая на стул, стоящий у плотно зашторенного окна.

Печально вздыхая и с грустью думая о соблазнительном запахе Небаба, 3. 3. быстро сел на этот стул и вопросительно уставился на своего начальника, который методично закрыл дверь и неторопливо уселся в большое кресло, где уместилось бы ещё, наверное, два таких Трутя.

– Будем вам выкладывать начистоту всё положение наших нынешних дел, мой план и вашу роль в нём – я подчеркну – основную, если не главную.

Зудов обречённо склонил голову, пристально зачем-то вглядываясь в ножку журнального столика.

– Чего нос повесил?… – усмехнулся Труть. – Хотя ты прав: состояние наших дел сейчас, как это говорят, оставляет желать лучшего. Прямо говоря, у нас осталось только шесть тысяч долларов на счету, и то они все должны уйти на оплату помещения, света, прочей хреноты, зарплату мне, вам и Лерочке – видите, я же не могу вам не заплатить! – и ещё на разные мелочи. Договор с «лунстроем», на который я так рассчитывал, в последний момент сорвался, и мы…ну просто стоим на грани банкротства! Фирма наша на хорошем счету – пока, по крайней мере; ни в чём криминальном мы не замечены, хотя прибегали к помощи разных охранников-рэкетиров – а куда без них денешься, кто без них обходится?… Мы даже налоги платили исправно – конечно, не все, а то, что бы нам осталось? Но всё равно, контора у нас боевая, хорошая, с нами всегда все с удовольствием имели дело, только вот этот "лунстрой"…Может, пронюхали что-нибудь…Прямо хоть на Луну лети и на месте выясняй, что там у них случилось…

– Вы именно это и хотели мне предложить? – поёжившись, спросил Зудов. Он никогда не летал на космических кораблях и вообще боялся высоты.

– Не боись! Нет. Хотя я этого и не исключаю.

Зудов вздрогнул.

– Да перестань ты! У меня совсем другой план – грубо говоря, нам надо быстро проделать какое-нибудь дело, чтобы заработать кучу денег, а затем можно и на дно лечь…По крайней мере, на оставшуюся жизнь хватит…

– Значит, конец «жужуинвесту», если я вас правильно понял? – спросил 3. 3.

– Ты меня понял правильно, но я не знаю! Может, наоборот, начало! Но фирма – это фикция, это – бумажки и печати, можешь эти фирмы организовывать десятками, главное, чтобы нам всем троим конец не наступил! И Никитку жалко… – тут тон Трутя перешёл в какое-то рыдание.

– Но что же делать? – машинально сказал Зудов. Он и не представлял, что дела на работе обстоят столь плачевно, хотя догадывался, особенно, когда просматривал бухгалтерские ежеквартальные отчёты, которые в последнее время были почти пусты.

– Вот и я говорю: что делать?… – сокрушённо молвил Труть, а потом хитро улыбнулся. – Но я, сдаётся мне, нашёл выход!

– Да ну! – воскликнул сокрушённый Зудов.

– Он так же стар, как вообще деньги, но даёт неизменно превосходный результат!

– Что же это?

– Ну…Ну…Кхе…Короче, я беру за маленькую взятку большой кредит в банке под какой-нибудь договор, отправляем эти деньги некоему директору, с кем мы этот договор и заключаем, а он берёт и…умирает! – победоносно сказал Труть.

Зудов опасливо посмотрел на шторы.

– Его что, надо…убить, убрать?…

– Да нет же, что ж ты такой болван, а ещё мой заместитель…Он уже мёртв! Уже мёртвый человек! А с мёртвого – какой спрос? Получил деньги и это…в могилу!

– А мы? – насторожился Зудов.

– А что мы? Болван ты эдакий, просто тупица какая-то! Мы-то их отправили, мы при чём? Ничего не можем сделать! Человек околел – это ведь уважительная причина! С него и миллиарда-то не получишь, не просто каких-то там миллионов…

– А где же деньги-то? – недоуменно проговорил Зудов.

– Ты просто остолоп! – взорвался Труть. – Деньги-то я получаю! И мы делим их…Тебе…Впрочем, обсудим…Ну, понял, дубинушка?

– Как же вы их получаете, если их получил этот…мертвец? – спросил 3. 3. Труть ошарашенно и злобно развёл руками.

– Ты в самом деле такой глупый, или прикидываешься?… Куда их мертвец получит? На тот свет, что ли? Изначально всё делаем мы, и отправляем и получаем…и кайфуем, наконец! А этот существует только на бумаге!

– Как же он подпишет договор?

– Да задним же числом, задним, задним, понимаешь?… Таким же задним, как…Впрочем, не будем сейчас про мою любимую…

– Это незаконно! – воскликнул Зудов.

– А где ты законно сейчас получишь деньги?… Где? Где?!

– Ну хорошо, хорошо, но я-то тут при чём?

Труть хитро посмотрел в зудовские глаза.

– А вот ты всё это и проделаешь. Тут есть два пути: либо ты действительно находишь какого-нибудь смертельно больного, либо самоубийцу, либо…

– Что – либо?

– Заднее число! – раздражённо воскликнул Труть, повертев у себя в виске. – Ну?

Зудов испуганно застыл на своём стуле.

– Надо подумать…Обмозговать…Решить…

– Чего тут думать, баран!.. Ты хочешь нищим быть?

– Я не хочу в тюрьму!.. – со слезой в тоне сказал 3. 3.

– Не зарекайся!

– У меня нет мёртвых на примете.

– Работай, ищи! Блин – каждую секунду кто-нибудь помирает, а он не может мёртвого найти!

– А заднее число?

– А вот это уже дело техники! – торжественно произнёс Труть и хлопнул ладонью по столу.

– Может, лучше всё же старичка, или ракового больного…

– Так думай, ищи! Они, правда, суки, такие живучие бывают и жадные…Да пойди в морг, спиши чьи-нибудь паспортные данные и распишись за него…

– Я?

– А кто? Я и так это всё придумал…и…получу всё, беру всё на себя!

– Лучше безнадёжно больного! – твёрдо сказал Зудов.

– Попробуй. Но учти: к обеду мне уже нужен дохлый человек, точнее, его подпись и данные!

– Чего ж так спешить-то!.. – укоризненно сказал Зудов.

– А чего медлить? Я – в банк, ты – за мертвецом. Лерочка на подхвате, координирует ситуацию. Надо же всё подготовить! Всю операцию. А потом одним ударом – хряк! Бук! Пдзьоюююк!.. И по миллиону получаем!

– Это…правда?… – растрогался Зудов.

– А то! Риск есть, конечно же, но кто не рискует…

Зудов ошалел.

– Ты согласен?

Зудов задумался.

– Если ты не согласен, я поручу это всё кому-нибудь другому – тому же Никитке! Парень молодой, а уже башковитый! И не боится. Но ты тогда не получишь ни шиша! И не обижайся. А «жужуинвест» всё равно не сохранить, по крайней мере, в таком виде, как сейчас. Пора совершить мощный рывок!

"Все мои худшие опасения подтверждаются, – печально подумал Зудов. – Эх, устроиться б в «Войну»! Не надо было бы стоять перед этой дурацкой дилеммой…Ещё мертвецов мне не хватало! Продавал бы себе спокойно всякие электробритвы, снаряды и зенитки! Благо на них всегда есть спрос!"

– Ну?!

Зудов каков-то время напряженно молчал, потом медленно проговорил:

– Мне…надо…всё это…обдумать…Я не могу…так сразу…

– Ну я тогда пошёл к Никитке! – раздражённо выпалил Труть, резко вставая с кресла.

– Да нет…Подождите…Вы меня не так поняли…Это так неожиданно…

– Ты согласен, или нет?!..

– Я…Согласен, конечно, но…

– Вот и чудненько! – расплылось в улыбке толстое лицо Свена Свеновича. – Пошли обратно, я дам тебе более подробные инструкции и экипировку!

– Э…Какую ещё экипировку?…

– Увидишь, дружище! Я знал, что ты пойдёшь со мной до конца! Но если что, – тут Труть стал нарочито серьёзным, – я тебе ничего не предлагал, ты всё берёшь на себя! У нас руки длинные – в любой зоне тебя найдём!

– Что вы имеете в виду?! – испуганным фальцетом почти пропел Зудов.

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду! Но моя интуиция, – Труть вновь легко улыбнулся, – подсказывает мне, что всё пройдёт наилучшим образом. Ура, Зэ-Зэ, юпииии!..

– Юпи?…

– Наш боевой клич, – сказал Труть. – Пошли за обмундированием, солдат капитала!

– А если…Я этого мёртвого не найду… – всё ещё сомневался Зудов. – Может ведь такое случиться? И что мне тогда делать?

– Вешаться, – ответил Труть.

5. ПОЧУВСТВОВАЛ РАЗНИЦУ

Настроение Зудова резко изменилось от благостно-радостного до настороженно– унылого. Он вдруг уловил в последнем слове Трутя некий малоприятный намёк, которого, вероятно, там и не содержалось, но который, тем не менее, застрял в мыслях зудовского мозга и настойчиво просился на язык. Он слегка увял и как-то жалостливо посмотрел на Свена Свеновича.

– Не ссы, – важно сказал начальник. – Против твоей воли никто с тобой ничего делать не собирается. Пока, по крайней мере…

Он злорадно хохотнул, напомнив З. З. рекламный ролик про корм для ручных крокодильчиков, где маленькая девочка именно с такой усмешкой совала свой пальчик в зубастую крокодиличью пасть.

– Вы меня… – тихо начал Зудов.

– Хватит! Пошли, получишь подробные инструкции и обмундирование! У меня есть специально для тебя одна маленькая штучка…

– Ну пойдёмте, – обречённо проговорил Зудов, неожиданно чётко представив перекошенное от гнева лицо своей мамы, которое было таким, когда мальчик Захар – её единственный сын – сообщил ей, что безмерно любит своего родного отца.

Труть резво вышел из кабинета, увлекая за собою Зудова, грустно мечтающего об объятиях Небаба и совершенно не желающего никуда ездить, ходить и вообще – работать. Но день продолжался, и Зудову пришлось согласиться со своей новой участью, что требовало от него инициативы и быстроты поступков.

Они вернулись в прежний кабинет, где секретарша восстанавливала сейчас испорченное зудовским семенем документ-письмо, а мальчик Никита, пунцовея от своей сегодняшней жизненной ситуации, тихо сидел на стуле.

– Он – за!! – торжественно объявил Труть, непонятно к кому обращаясь, как только вошёл. З. З. побито следовал за ним и недоумённо поглядел на занятую компьютерной клавиатурой Лерочку – неужели же она всё знала и не могла ему даже намекнуть?…

– Я ж вам говорила! – победоносно произнесла Небаба.

– А я сомневался, сомневался… – Труть сонно потянулся. – Но оказалось, что Захар Захарович – наш, и труп он нам к завтрашнему дню найдёт! А лучше – сегодня!

– Как – сегодня? – ошарашился Зудов. – Я не успею, я…

– Знаю, знаю, – отмахнулся от него Труть. – Но я ведь тоже не пальцем сделан!

Никита натужно заржал.

– Сейчас мы с вами посетим нашего спецврача по бизнесу, который преобразует вашу плоть в соответствии с возложенной задачей! -

– Что?…

– Не бойся – не больно. Укольчик триметилфентанила – и воспримешь всё со счастьем и благодарностью!

– Я…Мне нельзя… Мне наркотики противопоказаны, я…Что вы хотите со мной сделать?!.. – Зудов нервно достал из кармана пачку микро-сигар и, трясясь, закурил.

– Ну… – Труть зевнул. – Во-первых, тебе надо в среднее ухо вставить особый маленький телефончик, чтоб ты имел постоянную со мною связь…Он незаметен, но работает в пределах Солнечной системы – лучший продукт фирмы "Сношение"!

– А ещё? – смиренно спросил Зудов.

– Ещё – последнее достижение фирмы «Хроник». Корректор времени, который, собственно так и называется – «хроник». Он маскируется в твоём пупке и снаружи выглядит как небольшая, цвета морской волны, кнопка, на которую стоит всего лишь нажать, предварительно сняв предохранитель, располагающийся в анусе на манер геморроидальной шишки.

– И что?

– А то, что, как только ты запустишь механизм, для нас всех время будет идти обычным образом, а ты за один час сможешь прожить несколько лет! Я не знаю, как эта штучка действует…но это неважно. Главное, что пользуясь ею, ты успеешь уже к сегодняшнему вечеру – по нашему, нормальному времени, достать нам труп с подписью! Даже если вообще у тебя вдруг ничего не будет получаться, ты в конце концов дождёшься, пока кто-нибудь умрёт, только не забудь взять его реквизиты, и тогда возвращайся к нам!

– Но у него-то не будет "хроника"! – резонно сказал Зудов.

Труть задумался.

– В самом деле…Не знаю! Этот механизм ещё не опробован, ты, кажется, вообще будешь первым, кто его испытает на себе – между прочим, именно поэтому он мне достался бесплатно! – и там уже будешь действовать по обстоятельствам!

– Я вам что – подопытная мышка? – возмутился З. З. – А вдруг я вернусь стариком в маразме – зачем мне тогда ваши миллионы?!

– Не знаю, честно скажу – не знаю, – серьёзно промолвил Свен Свенович. – Ты, кстати, можешь его и не включать – если успеешь всё сделать в обычном времени. Ну что, пошли?

– Куда?!!

– Как, куда? К спецврачу, конечно!

– Мне надо подумать.

– Ты меня достал! – раздражённо крикнул Труть. – Думать, думать…Сколько можно думать?! Ладно, – он подошёл к небольшому сейфу, стоящему рядом с сидящей Небаба, раскрыл его и вытащил увесистую пачку рублей. – Вот тебе аванс! Ну – и на расходы. Ну как – додумал? Здесь, между прочим, твоя годовая зарплата. От сердца отрываю!

Зудов вяло ухмыльнулся.

– Ну?!!..

– Эх…Была не была!

З. З. быстро взял деньги.

– Где ваш врач?

– На шестом этаже! Вперёд!

В большом кабинете двухметровый серьёзный человек в белом халате поднял вверх шприц с прозрачной жидкостью.

– Подставляй зад!

– Это обязательно?… – заволновался Зудов, полулежащий в кресле, напоминающее зубоврачебное. – Может быть, в руку?…

– Нет. В жопу! Для тебя же лучше!

Захар Захарович перевернулся на живот, приспуская штаны, и тут же почувствовал небольный, уверенный, тык укола.

Через пять минут он расплылся в блаженстве.

– Доктор…Свен Свенович… – промурлыкал он, медленно застёгивая ширинку, – я…вас люблю!.. Я сделаю всё!

6. ПАПА-ВЕРА И ПАПА-ГЕРА

В нашем мире буйно разросшегося капитала существовало два главных прохладительных напитка – продукта двух самых мощных финансовых империй, по объёмам денежного оборота уверенно превышающих состояние султана Брунея, который до сей поры являлся самым богатым человеком планеты Земля, а, возможно, и Солнечной системы. Эти напитки, не пить которые вообще считалось признаком неудачливости, бедности и презрения к человеческому сообществу, и даже настоящим вызовом людскому роду, подлинное основание которого заключалось не в Боге, Разуме, или, скажем, в Природе, а именно в Них, этих напитках, – они именовались «Папа-Вера» и «Папа-Гера». Некоторые называли их любовно «Верыч» и «Герыч». Вот, скажем, обычная сцена у спецларька:

– Мне, пожалуйста, баночку "Герыча"!..

– Может, возьмёте лучше "Верыч"?

– Что вы!.. Что вы!.. Да я уже в утробе, уже с молоком матери всосал "Герыч"!.. И как, после этого, вы можете мне такое предлагать!.. Как вам не стыдно! Фу!!!.. Умру – но не притронусь к этой…А за «Герыч» я и в огонь и в медные трубы…Убить готов за каждую каплю!

– Правильно! – самодовольно и растроганно отвечал спец-продавец. – Пейте «Герыч» каждый день – и вам жить будет не лень! Ля-ля-ля – сплошная фень!..

– Будешь крепким, словно пень! – продолжал покупатель обязательное ритуальное заклинание, сопровождающее каждую покупку «Герыча» в спецларьке. Ларёк-то, впрочем, как и продавец, был собственностью фирмы «Папа-Гера», и, само собой разумеется, приверженцы «Верыча» здесь считались гнусными, вонючими врагами, кого надо давить, как мерзко расплодившихся тараканов, или негров.

А история этих вершин человеческого Духа была такова:

Однажды, где-то в конце девятнадцатого века, году, примерно в 1896-м, один пожилой швейцарский аптекарь Альберт Амадей Гоффманн сидел у себя в лаборатории и изобретал микстуру от тошноты. Само собою разумеется, что он положил туда довольно-таки большое количество недавно изобретённого героина – вещества, лечащего морфинизм, прогоняющего любые печали и треволнения и укрепляющего бодрость мысли и радость мировосприятия. Ещё в микстуру вошло несколько трав, сахар, чуть-чуть лимончика с корицей, и углекислого газа, делающего напиток шипучим и пенистым, как свежий морской прибой. Получилось так, что пальчики оближешь; радостный Гоффманн хватанул пол-литра своего произведения и отправился к себе домой пешком, опираясь на причудливую трость с медным сияющим набалдашником. Но не прошёл он и половины пути, как его охватило некое сладостное головокружение, мягкая истома, неожиданная счастливая слабость в каждом члене тела. Альберт зашатался от прилива счастья, но продолжал идти, вцепившись в трость, как в спасительную соломинку. Через несколько метров он рухнул на мостовую, совершенно не почувствовав боли.

– Много! Много!.. – только и успел крикнуть он, прежде чем погрузился в блаженную дремоту, похожую на райское радостное Небытие; в какой-то полусон, заполненный видениями ласковых чудес и восторженных ярких стран и миров.

Великое состояние продолжалось где-то около трёх часов; затем словно забрезжил рассвет в убаюканном мозгу аптекаря, и он вновь стал различать грубые очертания обыденной серой реальности.

Придя окончательно в себя, аптекарь не забыл свой возглас "Много!..", убавил количество героина, и в новом составе стал продавать микстуру, горделиво названную им "Папа-Гера".

Успех был ошеломительным. Через год, еле-еле сводивший концы с концами Гоффманн стал миллионером, а ещё через два года он умер оттого, что на свой юбилей выпил слишком много любимого «Герыча»: любовная кличка напитка появилась буквально сразу после первого успеха на мировом рынке. Тайну рецепта он, будучи бездетным, передал своему верному ученику Тимофею Метцнеру, который и основал целую транснациональную компанию «Папа-Гера», процветающую и поныне; секрет напитка он передал своему сыну, тот – своему, и так далее. Ходит легенда, что умирающий Гоффманн, подозвав Метцнера, чтобы сообщить ему тайну, сказал лишь четыре слова: "Сынок! Не жалей героину!", но проверить это не представляется никакой возможности, тем более, что героин в скорейшем времени был везде запрещён и признан самым опасным из всех наркотических средств, однако ж, компания «Папа-Гера» не только выжила в этих условиях, но ещё и удвоила, буквально за какой-то год после запрещения, свой капитал. В чём тут дело?… Никто этого не знает; многочисленные анализы, проводимые и до сих пор, упорно показывают отсутствие даже следов героина – вплоть до молекулярного уровня! – а эффект действия вещества ничуть не изменился с того счастливого времени, когда героин официально входил в состав "Герыча".

История компании «Папа-Гера» знает множество прелюбопытнейших событий и даже скандалов, а самый известный скандал произошёл совсем буквально недавно, когда компании угрожал полный крах, но «Папа-Гера» с честью вышла из сложнейшей и опасной для себя ситуации. Вот что произошло:

Один малоизвестный и, в общем, неудачливый химик однажды сказал своему другу, что он постоянно пьёт «Папу-Геру» и ловит от неё всамделишный наркотический кайф, хотя, после запрещения героина, тот был немедленно изъят из рецепта «Герыча». Друг заинтересовался, попробовал выпить мощную дозу – большое количество – «Папы-Геры» и, как говорится на молодёжном жаргоне, «затащился», причём вполне конкретно и более чем ощутимо. Слухи достигли ушей работников государственного контроля, они сделали ещё один анализ – всё тщетно, нисколько героина обнаружено в «Папе-Гере» не было. И тут сам химик предложил свои услуги, произвёл какой-то хитрейший анализ, и на молекулярном уровне обнаружил тщательно спрятанный наркотик, чья концентрация, словно назло, была ещё выше, чем до этого. Гос. контроль тут же арестовал всю произведённую и производящуюся продукцию компании, потребовав немедленно изъять из напитка героин. Это был столь мощный и неожиданный шок для руководства компании, что они вначале откровенно заявили, что без героина выпускать «Папу-Геру» они не могут и оставят всю Россию без культового, любимого всеми, «Герыча». Но гос. контроль был непреклонен – не хотите, мол, по-хорошему, так они сами изымут всю продукцию, а Россия, дескать, не обеднеет: у неё есть ещё «Папа-Вера». Именно этот факт настолько совершенно «добил» руководство компании «Папа-Гера», что оно собралось с мыслями и попросило у государственного контроля всего лишь навсего две недели для того, чтобы, как было официально заявлено, разработать новую формулу напитка, исключив из неё героин, который, несомненно, всячески способствовал прекрасному сбыту «Герыча» в феноменальных, для какого-то прохладительного напитка, количествах, в несколько раз превышающих не слишком тогда популярную «Папу-Веру». Лидеры госконтроля успокоились, сказав, правда, что лично попробуют и произведут тщательнейший анализ нового рецепта. Через две недели представители контроля пришли в главный офис «Папы-Геры», где им тут же налили напиток, с внешнего вида и по вкусу ничуть не изменившийся. Действие «Герыча» также было таким, как и всегда, даже ещё более сильным и откровенным. Представители со злорадством стали осуществлять наитщательнейший анализ и…не нашли никаких следов героина! Что они только не делали – и нигде не обнаружили ничего, вплоть до, опять-таки, молекул!.. Пригласили того самого малоизвестного химика, он пришёл в офис – беззубый, бледный и худой, выпил сразу же три банки «Папы-Геры» и тотчас констатировал большое процентное содержание героина, исходя из воздействие напитка на его организм. Ему сообщили, что героина там нет; он не поверил, сделал сам анализ – и не обнаружил даже следов героина на уровне молекул!! Химик задумался, а затем вдруг просиял, произвёл ещё один анализ и…позвал главу компании «Папа-Гера» для строго конфиденциальной секретной беседы. Никто не знает, что он сообщил Ивану Ильичу Метцнеру, но говорят, что химик – таки обнаружил героин на каком-то субатомном уровне, спрятанный так, чтобы его наличие не показал ни один анализ и ни один прибор: целое химическое, или физическое чудо! Химик потребовал для себя огромнейшей пожизненной пенсии в обмен на своё молчание и, судя по всему, её получил. Но как ни старались потом представители госконтроля повторить его анализ, ничего у них не вышло, и пришлось им разрешить «Папу-Геру» в новом рецепте к производству и продаже, хотя все были абсолютно уверены в том, что героин там есть!.. Говорят, что они до сих пор продолжают его искать, а люди пьют свой любимый «Герыч» и…"тащатся"!!

Что же касается «Папы-Веры», то её история напоминает историю «Папы-Геры» с принципиальным, правда, различием. Буквально через десять лет после открытия «Герыча» некий старик-фармацевт, бывший уже фактически в маразме, работал над созданием новых слабительных средств, столь нужных зачастую именно людям его возраста. Звали этого старичка Михаил Пафнутьевич Палтус. Используя метод проб и ошибок, он изобрёл зверски действенное слабительное, способное победить любой старческий и нестарческий запор, и чтобы его вовсю покупали и пили все – даже дети! – он добавил множество чисто вкусовых добавок и получил некий вполне приятный напиток, который он сделал шипучим, словно лимонад.

По вкусу новый напиток напоминал «Папу-Геру», за тем только исключением, что совершенно не обладал никаким действием – ещё бы! Героина– то и в самом деле там не было, ни на атомном, ни на молекулярном, ни на субатомном уровне, поэтому вначале «Верыч» покупался крайне плохо и воспринимался, как своего рода издевательство: всё вроде нормально, и цвет и вкус, а понта никакого нету! Его и покупали одни лишь старушки, да детки, да и то неохотно. Необходимо было срочно что-либо придумывать, ведь, в конце концов, и старушки и детки – тоже люди, и им тоже не чуждо стремление к кайфу…Михаил Пафнутьевич Палтус пораскинул мозгами, хотя и считался общепризнанным тугодумом, но тут вставал вопрос о его финансовом будущем, а в таких случаях даже ему приходили на ум разные идеи. Прежде всего, он страшно ненавидел "Папу Геру", и его первой добавкой стал налоксон – прямой андидот героина. "Вот вам всем!" – радостно размышлял он. И в самом деле, любители «Герыча», по каким-то причинам иногда не найдя своё любимое пойло, покупали «Папу-Веру» и жестоко обламывались – их воистину начинало "ломать"!! Никто сперва не понимал в чём дело, а Палтус широко в прессе объяснял это дурным влиянием «Герыча» и ничем другим. "Вот мой «Верыч», " – вкрадчиво заявлял он в интервью. Однако, на чистом отрицании далеко не уедешь. Приверженцы «Папы-Геры» просто вообще перестали просто под страхом смерти покупать «Верыч», и Михаил Пафнутьевич вновь оказался не у дел. Он думал, думал, думал и наконец опять кое-что придумал. Прежде всего он исключил из состава налоксон – и вовремя, а то, если бы его нашли, Палтус несомненно был бы обвинён в нечестном ведении бизнеса, даже если это и было продиктовано самыми благими намерениями. Затем он разработал настоящий витаминный коктейль, сделав свой напиток убийственно полезным. И наконец…Новая мысль была подсказана ему самим названием: Папа-Вера…"Папа-Вера, Папа-Вера…" – произносил он вслух по нескольку раз в день. "Первитин!" – наконец осенило его. Первитин был мощный допинг амфетаминового ряда, тоже уже запрещённый даже к медицинскому применению из-за свой огромной токсичности… Пришлось, как в «Герыче» использовать субатомный уровень, впрочем, «Папу-Веру» особенно никто и не проверял – на всех произвёл впечатление мощный витаминный коктейль; гос. надзор словно уже априорно считал, что создатель-Палтус не будет добавлять ничего предосудительного. Так, в конце концов, и возникла «Папа-Вера» – напиток, обожаемый всеми теми, кто хочет иметь зверскую, повышенную работоспособность, а поскольку при капитализме это необходимо всем, «Верыч» вскоре составил серьёзнейшую конкуренцию «Герычу», а иногда даже и обгонял его по количеству проданного. Напрасно руководство «Герыча», Метцнеры, бесконечно доказывали ужасную, чудовищную вредность первитина, полуторагодовое ежедневное употребление которого ведёт к подлинной шизофрении, Палтус на это недвусмысленно заявил, что им был подкуплен всё тот же самый химик-неудачник, который запросто может обнародовать наличие героина в «Папе-Гере». Метцнеры вспылили; в одно прекрасное утро химик был обнаружен под забором у своего дома с простреленным затылком. Палтус выразил безмерное соболезнование такому повороту дел, однако намекнул, что пресловутый анализ химик успел ему передать, и теперь он находится в недосягаемом, для всех заинтересованных лиц, месте. Что делать – пришлось Метцнерам смириться. В конце концов они встретились – Палтус и Метцнеры, и состоялось Великое примирение. Но по-другому и быть не могло, тем более, что в народе стал пользоваться популярностью коктейль из «Папы-Веры» и "Папы – Геры вместе – своего рода "спид-болл. Ещё стало популярно всю ночь пить «Верыч» в больших количествах, всё время догоняясь и догоняясь им, а затем снимать отходняк, закидываясь приличной дозой «Герыча». Итак, эти два мощных напитка, два титана нашего времени, оказались нужны друг другу, словно старые любовники, которых ничто не в силах развести, либо же, как две стороны одной золотой монеты. Поняв, что они теперь друг без друга никуда, да и не нужно им этого – вместе они заработают намного больше! – «Герыч» и «Верыч» поделили сферы влияния, дали друг другу торжественные клятвы хранить свои тайны и теперь уже совершенно спокойно продолжили свою деятельность, сохранив вражду только лишь на бытовом уровне, на деле же став истинными – не разлей вода! – друзьями. У Палтуса обнаружился приёмный сын – тоже Палтус, хотя и Серёжа, он передал ему секрет ("не жалей первитина, сынок!") и тихо скончался на девяностом году жизни, став настоящим мультимиллионером. Вот так вот вершатся капиталистические дела!.. Через многочисленные тернии, в обход законов, проходя по краю пропасти, люди становятся богачами и стяжателями; ну если уж вас коробят различные моральные комплексы, если ж вы мечтаете о честном труде, который под старость непременно принесет вам небольшие сбережения, то всё это не для вас. Сидите в глубокой заднице и уповайте на свою незапятнанную честь, она поможет вам ощущать запах денег, которые отпечатаны не для вас, и надейтесь на смерть – уж она– то должна расставить все точки над i, а ещё лучше отхлебните побольше «Герыча» и не забивайте себе башку всевозможными пересудами. Каждому – своё!