Текст книги "Отдай мою жизнь (СИ)"

Автор книги: Егор Алексич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

  – Я по поводу работы. – буркнул он девушке за стойкой.

  – Ага. – сказала она, и даже головы не подняла, а продолжала пялиться в свой коммуникатор.

  – Че, трудно позвать управляющего, или кто у вас тут рулит?

  – Ща. – так же безразлично ответила она оставаясь на месте.

  Не привыкший к такому обращению обслуживающего персонала Марат моментально разозлился. Им же деньги платят, они же должны бегать и отрабатывать хорошее настроение клиента. Ну и пусть он не клиент сейчас, но все же не пустое место, что бы с ним так обращаться.

  Он громко хлопнул ладонью по столешнице стойки, и когда девушка вздрогнула и опасливо посмотрела на него, жестко сказал:

  – Мне самому его найти может? Или оторвешь седло от стула?

  – Псих. – прошипела та, откинула черно-розовую челку рукой и нехотя поднялась.

  Через две минуты она привела какого-то здорового мужика в робе и тыча пальцем в Марата запричитала:

  – Орёт такой тут, грубит. Нафиг нам такие работники...

  Мужик посмотрел на Марата и молча махнул рукой, приглашая следовать за ним. Марат обогнул девушку, которая так и бубнила что-то ему в спину, прошел в дверь за стойкой. Они оказались в ремзоне, пространство которой было поделено на секции прозрачными ширмами из мягкого пластика, и в каждой секции стоял подъемник, роботизированный помощник, справочный терминал. Ну в принципе, как и в привычном автосервисе, только полы из бетона, много мусора и шума. Еще роботы-помощники были допотопные, видимо отечественного производства: одна рука-манипулятор на основании, весьма ограниченное устройство, годящееся только на простейшие манипуляции. И справочные терминалы, предназначенные для выдачи информации о запчастях и их неполадках, были похоже на телевизор в его нынешней квартире, в отличии от объемных проекторов в настоящих сервисных центрах. Немного пройдя вперед, мужик молча показал рукой Марату дальнейшее направление и пошел по своим делам. Теперь Марат понял, почему он делал всё молча: в окружающем шуме всё равно ничего не было слышно. С разных сторон доносились жужжание, треск, удары, звон, даже музыка, и всё это складывалось в такую шумовую завесу, что разговаривать в ней было бесполезно. Марат проследовал в указанном направлении, к лестнице в офис. Лестница вела в закрепленный под крышей здания контейнер, одна стена которого была заменена стеклом. Этот контейнер и был офисом, возвышающимся над рабочей зоной. Марат поднялся и без стука вошел.

  За дверью оказался один огромный кабинет, в дальнем конце которого стоял стол, а за столом сидел вероятнее всего управляющий или хозяин автосервиса. Он подзывающе помахал рукой Марату:

  – Подходи, подходи.

  Марат подошел к столу и сел на стул напротив мужчины. Тот был непонятного возраста, весьма полный, но какой-то подвижный. Голубая рубашка с коротким рукавом растягивалась на пуговицах, но от полного расползания по швам её сдерживали две параллельные линии подтяжек. Толстяк был коротко стрижен и бородат.

  – Ага, садись, садись.

  Видимо повторять по два раза было его привычкой.

  – Ты у нас... – он взял лист бумаги со стола, прочитал в нем что-то, – Тимур. Ага. Меня зовут Глеб Палыч, я владелец этого чудесного места.

  Он обвел рукой дугу в сторону прозрачной стены, как бы показывая обширность своих владений.

  – Так, Тимур, все рекомендации и отзывы с предыдущего места у меня есть, твоя квалификация подтверждена, проблем нет. Да, проблем нет. – продолжал толстяк. – Условия стандартные, оплата по тарифной сетке, сам заешь. Испытательный срок месяц, но это для проформы, не думай о нем. Не думай. Вопросы есть?

  – Нет. – выдавил из себя Марат. Единственным его желанием было, что бы этот цирк поскорее закончился.

  – Ну и хорошо. Спускайся сейчас, сразу направо от лестницы раздевалки, твой шкафчик номер тринадцать, вот ключ. Да, вот ключ. – и толстяк положил перед Маратом черную пластиковую карточку, закрепленную на шейной лямке. – Он же пропуск на работу, он же карта рабочего времени. В шкафчике наряд на работы, там всё указано, с чего начинать. Ну, в путь!

  Как только Марат вышел из кабинета, толстяк взял со стола коммуникатор, набрал номер и откинулся в кресле, активировав имплант для разговора.

  – Ага, привет, это я. Да, пришел твой парень, пришел. Ну сейчас попривыкнет и предложу, почему бы и нет. Он и вправду так хорош, как ты обещаешь? Ну ладно, ладно. В эти выходные и посмотрим.

  Марат к своему удивлению после того, как одел рабочий комбинезон и взял планшет с нарядами на работы в руки, вдруг почувствовал, что знает куда идти и что делать. 'Это игра. – повторял он про себя. – И я должен выиграть этот этап'.

  И он втянулся, не заметив как пролетел день. К вечеру, когда он вылез из под капота ремонтируемой машины, то очумело посмотрел вокруг, потом на свои руки, на машину.

  – Твою же мать... – восторженно-удивленно произнес он.

  Спину ломило, руки болели. Физические нагрузки дали о себе знать. Хотя он раньше похаживал в спортзал, и это было обязательной частью имиджа, тусовки. Даже с тренером боксом занимался. Но это было в том возрасте, когда подростки насмотревшись спортивных каналов и кино тратили любые деньги, лишь бы стать за месяц спортсменами. Тренеры с удовольствием брали плату и изо всех сил старались им помочь: болтали с подопечными на тренировках, разрешали пропускать занятия, не перегружали горе-спортсменов, лишь бы у них ничего не заболело. В общем, всё это было для развлечения. А работа оказалась совсем другим занятием, нежели Марат себе представлял. Единственное, что его постоянно доставало – съезжающие на кончик носа очки. Но на это было некогда обращать внимания, так как он увлекся процессом, в котором, как оказалось, он разбирался. Это было необычно и удивительно.

  Следующий день пролетел так же. И потом еще один. А на четвертый день его вызвал Глеб Палыч.

  – Садись, садись. – сказал он уже сидящему Марату. – Смотрю, ты как заведенный работаешь. Прямо как робот. Ух! Это надо поощрять. Да, поощрять. У меня для тебя маленький сюрприз. Мне тут люди шепнули, что ты гонки любишь.

  Марат вцепился в подлокотники кресла, кровь отхлынула от лица. Значит толстяк знает о Марате правду! Значит он может помочь. Но прежде, чем он успел что-то сказать, Глеб Палыч продолжил:

  – В общем, у нас всё как у всех – днем работаем, ночью гоняем за деньги. Мне подсказали, что ты и на прошлом месте работы так делал. Так что ничего нового. Ну как тебе новость?

  – Зашибись. – сипло выдавил Марат.

  – Вот и ладненько. Завтра ночью заезд. Машину дам, взнос за тебя сделаю. Половина выигрыша моя. Половина проигрыша твоя. Согласен?

  А вот это Марату было уже знакомо из его реальной жизни. Тот самый стрит-рейсинг. Весьма популярное развлечение, оказывается, как среди жителей центра Москвы, так и среди жителей окраины. Взнос – это ставка за участие в заезде. Победитель забирает ставки всех участников, половину придется отдать толстяку. А если проиграешь, то будешь должен ему половину взноса. Выиграть можно много, а проиграть всего половину взноса. Гениальный заработок для толстяка, особенно если он проплачивает за хорошего водителя.

  Но в кошельке Марата по прежнему двести рублей и один доллар. А четыре дня он жрал крупы из кухонных шкафчиков, которые учился готовить через коммуникатор. И потом сидел на унитазе по полночи. А вторые полночи скулил в затхлую подушку.

  – Какой взнос? – всё так же сипло спросил Марат.

  – Вот это деловой разговор. Двести баксов.

  – Сколько участников?

  – Шесть.

  Это шанс заработать шестьсот баксов или потерять сто. В прошлый раз, когда ему предложили сыграть и поманили пятидесятью тысячами баксов он потерял жизнь. Что такое сто долларов, по сравнению с жизнью?

  – Согласен. Дистанция?

  – Отлично, отлично. Обычный чек-поинт на шесть километров с отметкой по дыму. А тачку бери любую из готовых в сервисе. – махнул рукой в сторону прозрачной стены Глеб Палыч.

  – Это в смысле? Типа на тачке клиента гонять? – Марат был весьма удивлен.

  – Тимур, ну не строй из себя дурачка. – засмеялся толстяк. – Еще скажи, что ты не так же на предыдущей работе делал. Да у нас половина автосервисов так работает. Поэтому и гонки исключительно на стоковых машинах.

  От этого уточнения Марата скривило. Уж слишком много напоминаний о его недавнем проигрыше за сегодняшний вечер.

  – А если машина пострадает? – спросил он.

  – Спишем на несчастный случай при транспортировке клиенту. У нас это вписано как дополнительная бесплатная услуга в ремонтный контракт. – засмеялся толстяк.

  Следующий день Марат провел как на углях. Машину он выбрал без раздумий: оранжевая 'Тойота 86' была по сути той же самой 'Субару Зенит', которая отправила его сюда, в эту жизнь автослесаря и неудачника из многоэтажки. Вообще-то в гараже было несколько машин со спортивными обводами кузова и неплохими динамическими характеристиками. В России была сейчас мода именно на доступные псевдоспортивные машины, как до этого была на джипы, а потом на кроссоверы. Но двойник 'Субару' был один, и Марат не захотел ничего другого.

  Еще очень хотелось спросить у толстяка, кто же ему сообщил подробности про прошлое Тимура. Именно Тимура, а не Марата. Двойник и в самом деле был причастен к гонкам, ведь 'Субару' он вел вполне уверенно. Толстяк упомянул 'предыдущую работу', рекомендации с неё, и работа эта безусловно была связана с автосервисом. И у Марата были подозрения, что к втягиванию его в новые азартные игры снова причастны организаторы 'Дуэли'.

  Вечером Глеб Палыч сам спустился к Марату и сказал:

  – Пора, Тимур, пора. Жду тебя на стоянке, переодевайся и езжай за мной.

  Сам толстяк поехал на своем огромном пикапе. В 'Тойоту 86' он бы просто не уместился, а если бы его туда и запихали усилиями всех работников сервиса, то не закрыли бы дверь из-за оставшегося снаружи объема его тела. Марат был обрадован тем, что не придется узнавать дорогу или строить маршрут на коммуникаторе, и пристроился в хвост пикапа.

  Заезды проводились за внешним периметром МКАДа на трассе-дублере. Марат не стал уточнять, почему не на самой кольцевой, да и времени на разговоры особо не было. Если на гонках, в которых он участвовал в своей прошлой жизни, была некая атмосфера, тусовка, что-то среднее между вечеринкой и соревнованием, то здесь всё было иначе. Суровые и молчаливые парни, отсутствие яркой иллюминации и музыки, да даже привычных нимфеток, шатающихся между красивыми машинами и заигрывающих со всеми подряд, не было.

  По приезду их просто выстроили в одну линию на трассе. Вместо девушки со своим же лифчиком в руках, дающей старт гонке, вышел какой-то мужик с ракетницей. На обочине стояло несколько машин, приехавших с другими гонщиками, так же как Глеб Палыч с Маратом. На капот и крышку багажника всем участникам заезда налепили по широкой фосфорецирующей полосе разного цвета. Выстрел.

  Дистанция оказалась не шесть километров, а пять с половиной. Полосы на капотах и багажниках гонщиков служили отметками в темноте, по которым можно было определять местонахождение каждого. Ведь гонка велась без фар. Ориентирами на трассе были элементы разметки, светящиеся в темноте, и такие же фосфорецирующие ограждения на поворотах, подсвеченные чем-то с земли. Марату почему-то вспомнилась та девочка в клубе и её танцующая татуировка вдоль позвоночника. Так же извивалась разметка трассы и мелькали разноцветные отметки его соперников то впереди, то в зеркале заднего вида.

  Он пришел первым. Как же легко дается победа, когда нечего терять.

  8. Новый ты.

  Он шел домой с пакетом, наполненным продуктами. Первым пакетом с продуктами в его жизни. Что в прошлой, что в настоящей. В прошлой он даже не задумывался о покупке еды домой, для этого всегда была прислуга. А в этой у него не было денег. Как же страшно это звучит: 'нет денег на еду'.

  В магазине он растерялся. Есть хотелось, но что покупать, когда у тебя нет опыта в самом процессе? Пришлось подсматривать и повторять за другими людьми. Как младенец учится каким-то навыкам, повторяя за старшими, так и Марат учился бытовухе. Расплачивался долларами, так как оказалось, что бумажные рубли не очень любят.

  На скамейке у подъезда сидела та самая девочка, которая жила с рыжеволосой мамой напротив. Марат заметил её, но просто хотел пройти мимо. Как он уже успел понять, тут не принято было здороваться или вообще как-то обращать внимание друг на друга. Люди всё время куда-то спешили, изображая проблемы на лицах, стараясь не замечать других людей и их проблемы.

  – Привет. – услышал он за спиной, когда уже прошел мимо неё.

  На улице и у подъезда точно никого не было, девочка говорила это именно Марату. Он повернулся.

  – Привет. – ответил он.

  И что дальше? Она молча смотрела на него, а он на неё. Он только начал разворачиваться, что бы идти домой, как она сказала:

  – А ты теперь совсем другой.

  Марата бросило в жар. 'Да, совсем другой. Но ты-то откуда можешь знать?' – кричал кто-то у него внутри.

  – Почему? – только и спросил Марат сиплым голосом.

  – У тебя другие глаза. – просто ответила девочка.

  Что там говорил 'бетонный' мужчина в сером костюме? Сетчатка глаза нигде не сохранилась? Не нужна никакая сетчатка, если люди смогут отличить его по глазам. Значит и отец обязательно его узнает, стоит лишь только взглянуть в глаза. Не зря говорят, что глаза – зеркало души. А уж родственные души обязательно почувствуют своё. Нужно только найти способ встретиться с отцом, а не звонить ему, что бы не получить разряд этого ужасного писка в имплант.

  – Мне казалось, раньше ты презирал всех вокруг, а теперь смотришь совсем по другому. – продолжала она.

  У Марата всё оборвалось внутри, когда он понял, о чем говорит эта девочка. Она узнала выражение лица, а не просто глаза человека. А выражение можно сделать любое.

  – Вот так? – спросил Марат и сделал, как ему казалось, презрительное выражение лица.

   Девочка тихо засмеялась.

  – Нет. Это больше похоже на маску. Ты раньше жил с презрением, а сейчас играешь в него.

  Марат услышал сзади шаги, обернулся и увидел рыжеволосую соседку, маму девочки. Та смотрела испуганно то на Марата, то на свою дочь и явно торопилась. Подойдя к дочери, она взяла ее за руку и тихо сказала:

  – Пойдем домой.

  Девочка не сопротивляясь и не отпуская руку матери встала со скамейки, и они пошли в подъезд. Марат остался стоять, смотря куда-то в пустоту и всё еще обдумывая слова про глаза.

  – Пока. – услышал он голос девочки, посмотрел в сторону подъезда, но ответить не успел, так как дверь как раз захлопнулась.

  – Зачем ты с ним разговариваешь, Вера? – спросила мама девочку, как только они зашли в лифт. – Мы же не общаемся с ним. А разговаривать с незнакомыми людьми опасно. Мы же говорили с тобой об этом.

  – Почему? – спросила Вера.

  – Потому что. – отрезала мама. – Всё, давай не будем об этом. Не разговаривай, пожалуйста, с незнакомыми.

  Вера вздохнула. Не понимала она этих взрослых. Складывалось такое впечатление, что все взрослые мужчины всегда были злые, а все взрослые женщины всегда чего-то боялись. Вот этот сосед, живущий напротив, он всегда был злой, всегда так презрительно смотрел на нее и маму. Рядом с ним еще пара живет – мужчина тоже злой и кричит на жену, а жена всегда боится его и всех остальных. А эти гвардейцы на обходе, они вообще самые злые и грубые. Да любого мужчину на улице встретишь, так у него глаза злые. А у женщин – затравленные.

  На следующий день в автосервисе Марата неожиданно схватил кто-то за плечо.

  – Тимур, ты оглох что ли? – Марат обернулся и увидел худого высокого парня с прыщавым лицом. У него были какие-то бесцветные глаза слегка на выкате.

  – Что? – удивился Марат.

  – Да я кричу тебе, зову, а ты даже ухом не ведешь. – парень протянул руку, Марат автоматически ее пожал. – А я вот сюда на работу пришел устраиваться, смотрю ты тут. Вот совпадение, прикинь. Теперь точно сюда устроюсь. Ну всё, я наверх на собеседование. Жди, скоро спущусь, будем вместе работать.

  И парень улыбаясь убежал к той самой лестнице, что вела в офис Глеба Палыча.

  'Вот повезло же... – раздосадовано подумал Марат. – Этот чудак быстро расколет подмену. Только вот он мне не помощник, а наоборот. Где-нибудь ляпнет о моей неадекватности, будут все психом считать. Сначала девчонка, теперь этот долговязый.'

  Но проблем не возникло, потому что долговязого поставили работать в другой отсек сервиса. Он только и успел помахать Марату, когда проходил мимо. Зато они пересеклись вечером в раздевалке.

  – Ну че, по пивандрию за встречу? – сразу подлетел к Марату долговязый.

  Марат сидя на лавочке стаскивал обувь.

  – Слушай, я тут как бы в больничке прокантовался. – начал Марат пытаясь придумать, как бы обойти эту ситуацию. – Пока алкашку нельзя. Да и другие проблемы по здоровью не отпустили.

  – Да ты чо? – удивился парень. – А я думал, как раньше, по пивку, в автоматы срежемся.

  – Автоматы? – не понял о чем идет речь Марат.

  Парень понял этот вопрос по своему.

  – Ага. У меня тут друган есть, он мне про заряженные автоматы подсказывает. Прикинь, и оттянуться можно, и поднять денежку.

  – Это как? – всё еще не понимал Марат.

  Парень как-то странно на него посмотрел. И тут Марат понял, что выдает себя незнанием того, о чем они говорят. Реальный владелец личности, которую он сейчас носил, явно знал и про автоматы, и как их заряжать.

  – Откуда он знает, что подсказывать? – попытался выкрутится Марат.

  – А. Дак он контроллер. – видимо вопрос Марат подходил к схеме разговора. – Слышь, Тим, а ты же сводил татуху. Зачем набил снова?

  Марат как раз стянул рабочий комбинезон и футболку и в одних трусах стоял у своего шкафчика. А долговязый парень рассматривал его татуировку.

  – Да так... – сказал Марат и сделал неопределенный жест рукой. Разговор пора было заканчивать. – Я пойду. Давай в следующий раз. Сегодня устал что-то.

  – Ну давай. – разочаровано протянул парень.

  Марат подходя к подъезду снова увидел одинокую детскую фигуру на лавочке. На этот раз он первый сказал:

  – Привет.

  – Привет. – ответила Вера. – Не обижайся, но мама мне вчера сказала, что разговаривать с незнакомыми людьми нельзя. Поэтому давай знакомиться. Меня зовут Вера.

  – М-м-м.. А-а-а... – Марат в ужасе понял, что не может произнести свое настоящее имя. – Тимур.

  – Матимур? – переспросила Вера. – Первый раз слышу такое имя. Но все равно, теперь мы знакомы, теперь можно разговаривать.

  Но Марат всё еще пытался произнести свое настоящее имя. Про себя у него получалось, а вот в слух он этого сказать не мог. Стоял и мычал, пытаясь разлепить рот правильным словом.

  – Эй, Матимур, с тобой всё в порядке? – спросила Вера. Её вдруг посетила мысль, что мама может была права, что запрещала общаться. Но у этого человека не было злобы в глазах, и он выбивался из придуманной ей системы злых мужчин и боящихся женщин. Он скорее относился к боящимся.

  – Просто Тимур. – Марат вытер вспотевший лоб. – У тебя бывало, что ты хочешь что-то сказать, но не можешь?

  – Конечно. Я вот гвардейцам всегда хочу сказать, что бы не кричали на маму. Но не могу, потому что они еще и штраф выпишут.

  – Штраф? – удивился Марат. – За что?

  – Неповиновение законному требованию и нарушение правил внутреннего распорядка. – четко произнесла Вера. – Да им и причины не нужны особо, у них план по нарушениям.

  – Какого распорядка? – переспросил Марат.

  – Внутреннего.

  – А это что?

  – Тимур, а ты прикалываешься на до мной что ли? – заулыбалась Вера.

  Марат понял, что второй раз за вечер наступил на те же грабли. Его незнание обычных для местного населения нюансов жизни выдает его. И ему вдруг почему-то захотелось хоть кому-то рассказать о том, что с ним произошло. То, что к местным гвардейцам обращаться не стоит, он уже понял. Посмотрев в коммуникаторе что такое 'диссоциативное расстройство идентичности', он понял, что дорога к представителям закона ему закрыта, так как у них он уже числится шизиком. А то, что за ним ездит одна и та же машина уже много дней, провожая его на работу и домой, убедило его в словах 'мы наблюдаем', сказанных ему на прощание человеком в сером. Не исключено, что и сейчас эта машина где-то рядом.

  – Если я тебе расскажу, почему я нифига не знаю, ты не поверишь. – сказал он. – Я даже не уверен, что смогу тебе это рассказать. Я даже имя свое выговорить не могу нормально.

  – Ну ты же уже выговорил один раз. – усомнилась Вера.

  – Это не мое имя.

  – А зачем тогда называться чужим именем?

  – Вынужден. Меня...

  – Ой, мама идет. Ну всё, я побегу ей навстречу, что бы она не ругалась за наш разговор. Пока. – протараторила Вера и легким ветром промчалась мимо Марата. Он посмотрел ей вслед, попытался рассмотреть в темноте её мать, но не увидел. Но когда Вера добежала до угла дома, та вдруг неожиданно вышла из-за угла. Марат видел, как она обрадовалась своей дочери, как они обнялись, о чем-то поговорили, взялись за руки и не спеша пошли к подъезду.

  'Что я делаю? Незнакомому ребенку пытаюсь рассказать какой-то бред о моей подмене.' – Марат задрал голову и посмотрел в темное небо. Но надо было что-то предпринимать. Надо все же связаться хоть с кем-то из собственной жизни, кому-то сообщить. И как-то ему на ум сама собой пришла Инга. Она-то точно сможет распознать подмену!

  Не дожидаясь, пока рыжеволосая девушка с дочерью дойдут до него, и ему придется здороваться с неприветливой мамой вполне приветливой Веры, Марат взлетел в квартиру, покидал вещи на пол и уселся в кресле с коммуникатором. Найдя в сети ее страницу, он активировал аудиовызов на имплант. Заиграла мелодия вызова, но отвечать никто не спешил, вызов сбросился. В нетерпении ходил по комнате. Набрал еще раз. На этот раз она ответила.

  – Ну что еще? Кто это? – услышал он знакомый голос, но с каким-то придыханием, словно она только что куда-то бежала.

  – Инга, привет. Это М-м-м.. а-а-а.. – Марат с ужасом понял, что у него снова не получится назвать свое имя.

  – Кто-кто? – раздраженно переспросила Инга.

  – Такой 'Гелик' только у меня, а когда-то был у Железного Арни. – нашелся Марат.

  – Дядя, ты больной? – ответила Ингой. – Милый, тут какой-то неадекват звонит и говорит, что это ты. Представляешь, совсем у кого-то крышка съехала.

  Потом она засмеялась, вызов прервался. И до Марат дошло, что в этот момент его двойник был как раз с Ингой. И голос её был запыхавшийся не от бега. 'Сука!' – зло выдохнул Марат. И про неё, и про него одним словом.

  А на коммуникатор прошло сообщение 'Второе нарушение'. Марат тупо смотрел в экран коммуникатора, и внутри всё сжималось. За ним следят. И на улице, и через комм. А настоящий ли был тот высокий, худой с прыщавым лицом? Реальный ли человек из прошлого этого Тимура, а не приставленный ли организаторами 'Дуэли' для слежки еще и на работе? Паранойя теперь становится спутницей Марата, и это его еще больше пугает. Кто же эти люди, что так спокойно меняют ему речь, внешность, место жительства и работы, данные в Мосгвардии, контролируют его комм? Одно ясно, что возможности у них большие, раз он на самом деле проворачивают эту игру у всех под носом, и никто не видит этого фокуса.

  9. Кандидат в президенты.

  – Станислав Владимирович, это один из лучших специалистов. Политтехнолог с нестандартным, но весьма интересным подходом. – вился вокруг Костова его пресс-секретарь. Вообще-то его лучше было бы назвать 'побегушником', и нужен он был только, что бы все мелкие дела улаживать. Раньше этим Тамара занималась, но теперь у нее другой статус, а работы прибавилось. – Тамара Осиповна его уже согласовала.

  – Дима, ты как таракан в свои усы что-то там пыхтишь. Так бы сразу и сказал, что Тамара одобрила. Когда он приедет? – Костов сидел в своем рабочем кабинете за огромным столом из красного сандала и делал пометки в записной книжке.

  – Да он уже в приемной. – расплылся в улыбке Дима, худой мужчина с вытянутым лицом, ежиком седеющих волос и таким же ежиком над верхней губой. Подобострастие и исполнительность были его неотъемлемыми профессиональными качествами. Он любил выпучивать глаза, считая, что это характеризует его увлеченность происходящим.

  – Оперативно. – сказал Станислав Владимирович с непонятной интонацией, то ли похвалил, то ли с недовольством.

  Его избирательным штабом было принято решение о выпуске предвыборной программы позже других участников гонки. Пока другие участники выборов в президенты распалялись на телеэкранах и с плакатов о своих макроэкономических выкладках и социальных программах, Станислав Костов скромно стоял в сторонке, дожидаясь пока они выдохнутся. И вот тогда он выйдет на первую полосу и скажет то, что не сказали другие. Его программа должна была затмить все чужие обещания и ударить как гром по умам электората. Программа должна быть мощной, смелой, непривычной и многообещающей. Но именно такой план действий и омрачал в настоящем жизнь кандидата Костова, потому что все выкладки, которые готовились к этому выходу из тени, не дотягивали до того громоподобного уровня, которого хотел достичь Костов. Не клеилась предвыборная программа, всё казалось мелко и уже пройдено.

  – Зови. – сказал он.

  Дима выбежал из кабинета, и вскоре вместо него вошел невысокий слегка полноватый мужчина в мятом костюме и без галстука. Станислав Владимирович поморщился, он не любил фривольности в офисном стиле. Хоть сам фасон, материал и голубой цвет костюма предполагал его ношение в мятом виде, но Костов был приверженцем 'старого официоза', то есть строгого делового стиля. И возраст носителя этого костюма не соответствовал внешнему виду. В таком возрасте пора уже выглядеть более серьезно, а не как политический тинейджер. Это провожают по уму, а встречают-то всё же по одежке.

  – Здравствуйте, Станислав Владимирович. Меня зовут Игорь. Разрешите присесть? – твердо, спокойно и без излишних реверансов начал вошедший.

  Хозяин кабинета разрешающе махнул рукой. Он не ответил на приветствие, не протянул руки, не встал из-за стола. Он давно уже привык к таким вот 'Игорям', которые составляли обслуживающий персонал политиков. А на каждую обслугу рукопожатий не напасешься. Мужчина уселся в кресло напротив Костова. Странно, но у него не было портфеля или папки, не было планшета в руках, он не принес никакой материал для визуализации своих предложений, как это обычно делали наемники до него.

  – Станислав Владимирович, я бы для начала хотел поговорить об общих чертах вашей программы, и предложить мое мнение, если оно вам будет интересно. Когда я предложил свои услуги, то мне вкратце описали требования к политической программе, и то желание фурора, который она должна произвести. – мужчина откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. – Я буду откровенен и скажу, что это далеко не ново. Каждый кандидат желает произвести неизгладимое впечатление на своего избирателя. И чем выше планка кандидатства, тем большей шумихи хочется.

  – Мне нужна не просто шумиха, мне нужна реально воплотимая программа действий после победы. А до победы она должна раздавить моих противников. – сказал Костов и ткнул пальцем в направлении своего собеседника, словно он и был тем самым противником на выборах. – Я хочу дать электорату ту программу своей работы, по которой я на самом деле буду действовать. Мне не интересен общий подход к выборам, когда сначала наобещаешь, а потом забудешь об обещаниях. Хотя бы на первый срок я должен соответствовать своим словам.

  – Безусловно. И всё это осуществимо. А вы не обратили внимание, что у ваших конкурентов политические программы удивительно похожи друг на друга? – Игорь улыбнулся.

  – Да, я обратил на это внимание. Совершенно не понимаю, как они будут добиваться голосов, если избиратель не понимает, чем они отличаются. Только и размажут голоса по между собой, да и другим результаты подпортят. – Костов поморщился, так как под 'другими' он подразумевал исключительно себя.

  – А что если я вам скажу, что это не случайно? – Игорь всё так же улыбался.

  – В смысле? – не понял Костов.

  – А что, если я скажу, что есть группа единомышленников, которые хотят и готовы поменять политические процессы в этой стране. Но все прекрасно понимают, что привычными методами этого не добиться. – и глядя на уже заинтересованное лицо Костова, Игорь добавил. – Четырем из пяти ваших оппонентов писал программы я.

  – О как! – не смог скрыть удивления Станислав Владимирович. – И мне хотите что-то подобное впарить?

  – Отнюдь. Мы не так давно на рынке политтехнологий, но у нас совершенно иной подход к продвижению кандидатов. Мы не создаем марионеточных политиков, как это принято в объединениях элит, у так называемых 'башень олигархата'. В настоящее время мы рассматриваем иной процесс: это создание так называемого суперкандидата, который должен задавить противников мощью своего предложения. И представьте наше удивление, когда мы узнаем, что вы собираетесь пойти по тому же пути. А мы уже подготовили плато для появления суперкандидата путем обезличивания остальных политиков, путем приведения их к одному, так сказать, знаменателю. Конечно, вся подготовка не бесплатна. И дальнейшую плодотворную работу хотелось бы оценить по достоинству. Если вы возьмете мою программу на выборы, то после обязательной победы я хотел бы получить семь миллионов долларов.

  – Я пока не слышал стоящих предложений, а вы уже называете цену. То есть, четыре ваших заказчика уже пообещали заплатить по семь?

  – Нет. – покачал головой Игорь. – Каждый из них уже заплатил по миллиону. Понимаете, всегда важно распределять усилия в соответствии с целями. Четыре кандидата, которым я писал политические программы, не имеют шансов на победу. Это было известно заранее. Почему же тогда на них немного не заработать, подготавливая платформу для выступления сильного кандидата?

  – Интересная теория. Я не первый год в политике, но такого еще не видел. И о вас раньше не слышал. В определенных кругах такой подход называется 'и рыбку съесть, и в лужу не сесть'. – Костов был действительно удивлен.

  – Вообще-то у этой пословицы несколько другая интерпретация, но это сейчас не так важно. – снова улыбнулся Игорь. – Важно другое. То, что мы предложим вам вынести в качестве предвыборной программы, может не совпадать с вашими политическими предпочтениями. И крайне важно, что бы мы договорились в этом вопросе, иначе мне придется искать другого суперкандидата.

  – А кого вы еще найдете? Четырем вы уже запороли участие в выборах. Кстати, как вас не раскусили-то?