Текст книги "Отдай мою жизнь (СИ)"

Автор книги: Егор Алексич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

  – Поверьте, мы умеем работать. Достаточно было малых отличий в каждой программе, что бы убедить кандидата, что его программа является более совершенной по отношению к предыдущей. Я же говорил, что у этих людей не было шансов изначально, они глупы, занимаются обычным популизмом и поиском богатых спонсоров. После того, как сорок лет назад законом была отменена партийная система в стране, каждый политик должен иметь свою политпрограмму, а не плясать под дудку главы партии, который, в свою очередь, тоже плясал под чью-то вышестоящую дудку. Видимо, управленцы предыдущего поколения наигрались с борьбой партий и решили устроить просто муравейник в политике. Это, кстати, позволило тогдашнему президенту удерживать власть по накатанной еще с десяток лет, так как в неразберихе никто не смог вылезти на поверхность этого болота через легитимные выборы. Так что сегодня настоящих политиков почти не осталось. И без тени подобострастия скажу, что мы искали именно такого кандидата, как вы.

  – И какие ваши предложения? – спросил Станислав Владимирович нахмурившись. Ему не нравился человек, сидящий напротив. Не нравился своей хваткой, политическим новомыслием, своей нестандартностью, своим мятым костюмом. Но то, что он говорил, навевало мысли о возможности достичь именно того фурора на выборах, о котором мечтал Костов.

  – По цене и порядку оплаты вы согласны? – спросил Игорь.

  – Да. – кивнул Станислав Владимирович.

  – Хорошо. Итак, приступим. – Игорь скинул обе ноги на пол, оттолкнулся от спинки, переместился на край кресла и наклонился в сторону собеседника. – Мы исходим из того, что население нашей страны разделено на два основных класса: высокое общество и 'замкадыши', уж извините, буду их так называть, что бы ясна была суть. Вы слышали такой термин?

  – Нет. – признался Костов. – Но суть ясна.

  – Хорошо. Так вот, пять процентов населения, которое живет внутри кольцевой дороги, имеет гораздо большее общественное и политическое влияние, чем остальное население. Оно так же владеет девяносто двумя процентами всех активов страны, что и определяет их силу и власть. Любой разумный управленец делает ставку на одобрение своей политики именно этими пятью процентами населения. Если вы обратили внимание на подробности политпрограмм своих оппонентов, то увидели общую черту: они все предлагают социальное равенство. А кому оно нужно на самом деле? Правильно, оно нужно именно тем 'замкадышам', которые в реальности ни на что повлиять в этой стране не смогут. Этот бред о социальном равенстве основан на сохранении свобод передвижения, мнения, владения имуществом. На лозунгах типа 'все равны перед законом'. Так вот основная суть нашего предложения заключается в том, что ввести на законодательном уровне уровень свобод в зависимости от уровня дохода. Вы знаете о существующих правилах внутреннего распорядка в домах, о постоянных вечерних обходах гвардейцами, о сегрегации 'замкадышей' на блатных и 'серых'? – Костов отрицательно покачал головой, и Игорь продолжил. – А это ведь тоже всё на подзаконодательном уровне. Только вот для высшего общества визит гвардейца является нонсенсом, а для обычного населения обычным делом. Потому что высшее общество гвардейцы защищают, а обычных людей они контролируют.

  – Извините, но это уже какая-то имитация тюремных порядков получается? – заметил Костов.

  – Практика применения законов для высших людей и для 'замкадышей' совершенно разная, хотя закон один. Раньше, кстати, если верить истории, не все высшие жили внутри кольца. В каждом городе были районы для элит. Но оказалось, что охранять, защищать и организовывать быт удобнее в одном месте, и все, кто имел достаточно средств, постепенно переехали внутрь кольца. Вся страна постепенно сосредоточилась в одном огромном городе. Все, кто остался за пределами этого города, за пределами центра, теперь под контролем гвардейцев. А имитация это чего-либо или исторически сложившийся уклад, это уже вопрос дискуссионный. Мы просто предлагаем закрепить права людей в зависимости от уровня дохода, всего-то написать в законе то, что существует на самом деле. – развел руками Игорь.

  – Но это же официальный раскол общества. Народ не примет такого. – возразил Станислав Владимирович, хотя и без возмущения.

  – Народ? Ну если говорить о пяти процентах реально чего-то представляющих людей, которые на самом деле будут выбирать, то это только укрепит их веру в свои силы. Они поддержат именно того кандидата, который пообещает им вечную привилегированность. А остальная серая масса сегодня занята вопросами выживания и не будет сильно вникать в суть программы. А знаете почему? Потому что они не голосуют согласно своему мнению уже давно. Когда-то все госслужащие голосовали по указке сверху, потом владельцы заводов и управляющие госкорпораций обязывали своих работников ставить галочку там, где укажут. И дальше – больше. Теперь те пять процентов, что живут внутри кольца, сами скажут своим рабочим, прислуге, должникам, покупателям и всем-всем, за кого нужно проголосовать, что бы возвести себя в ранг исключительных прав. – Игорь сделал паузу, а потом добавил. – В конце концов, есть и негласные методы получения голосов за пределами кольца. Но это уже по вашему желанию, для большего перевеса, как дополнительный пункт к нашим услугам.

  Станислав Владимирович задумался. Предложение этого человека было необычным, дерзким, но могло произвести именно тот эффект, которого хотелось Костову. Он нажал кнопку селектора и произнес:

  – Тамару Осиповну пригласите, пожалуйста.

  Буквально чрез несколько секунд дверь открылась, и Тамара прошествовала в кабинет. Она села на второе кресло напротив хозяина кабинета, кивком головы поприветствовав гостя.

  – Тамара Осиповна, нам поступило новое предложение по поводу предвыборной программы, и я хотел бы, что бы вы как начальник штаба послушали его. – начал Станислав Владимирович.

  – Станислав Владимирович, я уже беседовала с Игорем и прекрасно представляю суть предложения. Только после нашей предварительной беседы я направила его к вам. Мы всегда так делаем, что бы не отнимать ваше время бесполезными предложениями непроверенных исполнителей. – ответила Тамара.

  – Вот как? Ну раз вы уже в курсе, то мне хотелось бы услышать ваше мнение. – сказал Костов.

  – Хорошо. Я считаю, что у каждого человека в обществе должно быть свое место. Иерархия современного общества сложилась исторически под влиянием экономической сегрегации и особенностей нашего законодательства, а так же практики его применения. Мы не можем обходить эти факты в организации политической борьбы, пытаться играть в демократию, пытаться учитывать интересы всех слоев общества. Еще раз повторюсь, каждому свое место. Если житель этой страны не может обеспечить себе доход выше определенной величины, значит и права его должны соответствовать величине дохода. Во многих государствах и во многие времена было именно так. И пускай это называлось нелицеприятными терминами, суть оставалась та же: нет денег – живи как скажут, есть деньги – живи как хочешь. Считаю, что нам нужно написать программу в предлагаемом ключе.

  – Я всё это прекрасно понимаю. – сказал Костов. – Но есть обратная сторона этого процесса, которая просто не прогнозируется – массовые волнения в случае недовольства после победы. А это уже как неконтролируемое стихийное бедствие.

  – Станислав Владимирович, можно я по этому вопросу уточню? – вмешался Игорь и дождавшись кивка Костова продолжил. – Во-первых, на счет 'неконтролируемое' я бы не согласился. У нас в стране любое мероприятие, массовое оно или нет, согласовывается. И в этом ключе контроль, в том числе и силовой, отлажен. Я понимаю, что вы говорите о стихийных проявлениях недовольства, о некой политической партизанщине маргиналов. Но на этот случай у нас есть во-вторых, без чего бы наше предложение было неполным. Я не уточнил, куда я потратил те четыре миллиона, которые получил от ваших оппонентов. А потратил я их на приобретение технологии программирования посредством имплантов. Не слышали о таком?

  – Нет. – признался Костов. – Что это?

  – Импланты сейчас распространены во всех слоях населения, как модный заушный гаджет, позволяющий связывать коммуникатор со слуховой корой головного мозга. Слуховая кора принимает участие в обработке входных сигналов и передает сигналы в обработку речи. Она имеет отношение, например, к переключению языка. В лингвистике это называется еще переключением кода, когда говорящий чередует два или несколько языков в разговоре. – Игорь рассказывал это, всё так же наклонившись вперед к собеседнику, сопровождая свою речь жестикуляцией.

  – Спасибо за лекцию, но какое это имеет отношение к политтехнологиям? – раздраженно уточнил Костов.

  – Самое непосредственное. Дайте мне пару минут на объяснение. – Игорь выставил ладонь перед собой, как бы останавливая негатив Станислава Владимировича. – Во-первых, язык не обязательно должен быть иностранным. Человек может говорить, используя несколько сленгов, характерных для различных групп населения. Каждый сленг это и есть язык. Для высшего общества характерна одна речь, а для 'замкадышей' другая, с использованием блатных фразеологизмов, жаргонизацией и примитивностью выражений. То есть часть электората может не знать слов недовольства, не использовать негативные характеристики по отношению к власти. Довольные граждане из элитарного слоя говорят только положительно, недовольные остальные не могут ничего сказать, так как в их языке нет выражений критики.

  – А во-вторых? – спросил Костов, когда Игорь сделал паузу для того, что бы собеседники осмыслили его речь.

  – А во-вторых, проводником к слуховой коре и использованию или неиспользованию языков является имплант. Раньше речевое программирование называлось нейро-лингвистическим. Специалисты по НЛП, нейро-лингвистическом программированию, разрабатывали прикладные техники по межличностному общению и направлению мышления в нужное русло. С помощью слов. При написании речей, каких-либо выступлений, политпрограмм всегда привлекали нейролингвистов. В век новых технологий имплант позволяет получить доступ к слуховой коре минуя слова и ухо. Скорость передачи и обработки данных выросла неимоверно. Эту технологию я и купил. – Игорь сделал некие пассы ладонями, как бы открывая слушателям всё волшебство своих действий.

  – Подождите, – сказал Станислав Игоревич. – Вы хотите сказать, что купили технологию программирования людей через импланты?

  – Именно! – улыбнулся Игорь.

  – Но... Но как это возможно, что бы человека вообще можно было программировать? Тем более большое количество людей! – Костов был растерян.

  – Программировать не самих людей, а их речь. Как программировать – я рассказал только что. Все, у кого есть имплант, могут получить через него программу, которая будет залита в головной мозг минуя слух. После этого человек будет в определенных ситуациях говорить, а может и делать, то, чему его обучит эта программа. – ответил Игорь. – А в нашем случае, они просто не смогут сказать ничего против решений власти. Стадо!

  – Ну уж вы как-то слишком иронично отзываетесь о населении. Это все таки люди. – нахмурился Костов.

  – Да, извините, перегнул немного. – стушевался Игорь. Хотя это извинение выглядело скорее наигранным, чем искренним.

  10. Шанс.

  Марат шел по улице в сторону серой многоэтажки, ныне служившей ему домом, когда услышал за спиной знакомы гнусавый голос:

  – Я смотрю, ты уже прижился на новом месте?

  Марат обернулся и увидел того самого лысого мужчину, который втянул его в эту непонятную и глупую игру по обмену личностями. Подступили злоба и обида, Марат остановился и сжал кулаки исподлобья глядя на лысого.

  – Ну чего ты сразу набычился? Я же говорил тебе, что правила есть правила. Ты согласился участвовать, тебя никто не заставлял. – развел руками лысый.

  – А ничего, что это всё больше на подставу смахивает? Кто мне машину запорол? – зло просипел Марат.

  – Вот чего не знаю, того не знаю. – лысый снова развел руками. – Машину ты сам из сервиса забирал? Вроде сам, ты ее никому не доверял. Почему же забрал неисправную, как ты говоришь? Если бы саботаж был уже после ремонта тачки, мы бы знали и этого бы не допустили. Но я не о прошлом пришел с тобой поговорить, а о будущем. Поговорим?

  – Че тебе надо еще? – всё так же зло спросил Марат.

  – Я принес тебе вызов на дуэль, Марат. – улыбнулся лысый. – У тебя есть шанс выбраться из этой жизни в более лучшее место. Отказываться нельзя, ты должен помнить.

  – Какая нахер дуэль? Что бы вы снова подстроили какую-нибудь подляну?

  – Дуэль с твоим новым двойником. Ну почти двойником. Но он о-о-очень похож на тебя. Он сын одного богатенького бизнесмена. Мальчик-мажор. Деньги, тачки, телки, кайфы. И он так же за определенную сумму бонусов решил рискнуть своим местом в жизни. Но так как ему есть что терять, то вид состязания выбирал он. И он выбрал бокс.

  – Какой еще бокс? Вы совсем попутали? – слова про 'шанс выбраться' все же поселили сомнение в душе Марата. Сомнение в том, что может и не такая глупая это затея снова сыграть в 'Дуэль'. Особенно находясь в его положении. Но вот вид соревнований раздавил росток надежды. – Почему нельзя выбрать хотя бы то, что я умею делать? Ведь мой предыдущий двойник умел гонять на тачках.

  – А когда ты выбирал гонки, тебе кто-то перечил? Или у нас был список предложений? Если игрок сказал 'гонка', значит будет гонка, а если сказал 'бокс', то будет бокс, извини. И мы подбираем игроков по внешним данным, а не по набору умений. В этом, кстати, определенная фишка игры. – лысый улыбнулся.

  – А что, этот мажорик боксер какой-то? Спортсмен? – спросил Марат.

  – А кстати нет, он у коммерческого тренера занимается, в соревнованиях не выступает. Видимо самоуверенность зашкалила, поверил в себя, решил попробовать на неспортивном ринге. На настоящем ринге ему бы отбили всё в голове давно. Ты же вроде тоже занимался? – посмотрел лысый на Марата с прищуром.

  – Че-то дофига вы знаете про меня.

  – Работа такая. Ну занимался же? – не унимался лысый.

  – Ну занимался. – нехотя признался Марат.

  – Ну вот видишь! А чего тогда возмущаешься про своего предыдущего соперника, что он гонять умел? Ты вот тоже боксировать умеешь, оказывается.

  – Да чего я умею-то? С тренером за бабки пару раз в неделю. Махач на лапах, ну пару спаррингов в месяц бывали с тем же тренером. По началу интересно было просто. А потом как кисель на занятия ходил, лень было. – Марат рассказывал это и злился сам на себя, потому что смахивало на то, что он оправдывается.

  – Не дрейфь. Там тоже не профессиональный боксер. Раз вы похожи, то у вас и весовая категория одна, длина рук и всё такое. Что там еще важно? – лысый похлопал его по плечу. – Нельзя отказываться.

  – А если откажусь? – вдруг решил проверить лысого Марат.

  – Ну не хотелось бы. А то придется заставить. Ты в курсе с каким диагнозом ты числишься по месту жительства? Смотрел в коммуникаторе, что за диагноз?

  – Ну типа в курсе. – нахмурился Марат. А сам отметил, что его историю просмотров в комме этот лысый, похоже, знает.

  – А что, если к тебе во время очередного обхода гвардейцы с санитарами придут, проверят тебя на вменяемость, на адекватность? Ты же понимаешь, что мы можем это сделать? И поедешь ты лечиться в какую-нибудь больницу, где увлеченный своей работой врач-мозгоправ слегка перестарается. И посидишь ты овощем полгодика в палате с мягкими стенами. Иногда тебя будут выводить из этого состояния, что бы ты соскучился по реальности. Пусть даже по такой, в какой ты находишься сейчас – серой, унылой, бедной. А через полгодика я снова к тебе приеду и спрошу: надумал? – лысый говорил это всё спокойно и серьезно.

  И Марат понял, что это не угрозы, не предупреждение, а просто человек рассказывает ему пример из своей практики. Стало по-настоящему страшно.

  – Зачем вы издеваетесь надо мной? – спросил он лысого.

  – Ой, ну вот только не начинай давить на жалость, я этого не люблю. – лысый даже поморщился при этих словах. – Никто над тобой не издевается. Ты сам, вспомни это, сам согласился сыграть первый раз. Для меня это просто бизнес, а на тебя почему-то хорошие ставки делают.

  – Где хоть эти ставки делают? – почему-то решил узнать Марат.

  Лысый ему рассказывал уже, что втянул его в тотализатор, но как тот был устроен, Марат не понимал.

  – А в сети. На комме у игроков приложение обычное, по отпечатку пальца входят. Там всё. И твоя презентация в том числе. Кем ты был, кем ты стал. Там же трансляция соревнований идет. Всё очень удобно и просто.

  – И что, многие играют? – усомнился парень.

  Всё же трудно было представить, что существуют те, кого забавляет процесс подмены людей настолько, что они еще и ставят на это.

  – Ты даже не представляешь! Мы уже ограничиваем набор игроков. Вот вспомни себя, во что ты играл раньше. Казино, гонки, что там еще у тебя было? Что, у тебя скучная жизнь была? Нет, просто тебе хотелось новых развлечений, азарта. Но азарт это не только способ заработать, но и способ контроля. Богатые бесятся с жиру и просаживают целые состояния в шикарных казино. Бедные идут в прокуренные комнаты с игровыми автоматами и спускают последние копейки, оставшиеся от зарплаты, в надежде поднять чуть побольше. При этом богатые могли бы купить что-то осязаемое, но нет, они проигрывают деньги. А бедные могли бы за это время заработать побольше, но нет, они идут играть, рассчитывая на халяву. Все играют, и всегда так было. Ты в курсе, что не так давно правительство открывало игровые зоны в проблемных регионах? Там где начинались, например, недовольства населения, какая-то сознательность у людей появлялась, там сразу разрешали строить казино, игровые комнаты и тому подобные развлечения. И местность утопала в играх, забывались проблемы. Или правительству не нравился город, где люди зарабатывали больше других, но мало делились. Игровая зона в этом городе быстро опустошала карманы богатых слоев населения. А наша 'Дуэль' это верх игровых технологий. Она существует везде независимо от разрешений или запретов. И многим это очень нравится. – Лысый посмотрел на часы. – Так, что-то я разоткровенничался с тобой. Видишь, и меня ты к себе располагаешь. Но пора мне. Жди сообщения, оно будет достаточно скоро. Помни о правилах: никаких отказов или уклонений от 'Дуэли'.

  Он развернулся и пошел прочь от Марата. А тот так и остался стоять на тротуаре, переваривая услышанное. И лишь через пару минут вынырнув из потока мыслей, отправился домой.

  Сообщение на комм пришло поздно вечером: 'У подъезда желтая машина. Через 10 минут'. Вот так просто! Марат вскочил с дивана и заходил по комнате. Ему не хотелось идти туда, куда его подталкивали, ему было страшно, но все же это был шанс что-то изменить. Он сам не придумал ничего, что могло бы помочь ему выбраться с этого дна жизни, поэтому вывод был для него логичен: нужно пробовать. Он не был бойцом, раньше побаивался даже с тренером выйти на ринг, хотя тот уверял Марата, что у него получается довольно таки неплохо. Но сейчас он больше боялся остаться в этой личине работника автосервиса и жителя серой многоэтажки, боялся смириться со своим положением. Марат резко накинул куртку и вышел из квартиры.

  Машина, действительно оказавшаяся у подъезда, повезла его куда-то в сторону центра, петляя между промзонами и спальными районами. Направление движения легко угадывалось по освещенному небу над той частью города, где царил культ благополучия и комфорта. В остальных районах за кольцевой дорогой было гораздо темнее. Водитель за всю дорогу не проронили ни слова. Когда они подъехали к большому серому зданию, он только разблокировал двери. Марат понял, что ему пора выходить, и когда он выбрался из машины, та тут же уехала.

  Прямо напротив того места, где его высадили, в стене здания Марат видел открытую дверь и свет в её проёме. На улице уже стемнело, а других источников света, кроме уличных фонарей в отдалении, не было видно. Светящийся дверной проём явно был приглашением войти.

  Как только Марат перешагнул порог распахнутой двери, то увидел в пятне света сухонького старичка с цепким взглядом. Тот придирчиво осмотрел Марата и только сказал:

  – Мда...

  А потом пошел в темную глубь ангара. Марату ничего не оставалось, как проследовать за ним. Нырнув из освященного пятачка около двери в темное пространство Марат не смог рассмотреть, что же находится внутри этого строения. Он видел только самые ближайшие предметы – стулья, расставленные рядами, и спину старичка, идущего по проходам между этих стульев. Причем походка у того была дерганая, резкая, и не вязалась с внешним видом пожилого человека. Немного попетляв по темноте, старичок привел Марата в какую-то комнату с металлическими шкафчиками вдоль стен и длинной широкой лавкой посередине. Это была классическая спортивная раздевалка, только не такая, как у Марата в его бывшем спортзале, а намного проще. Старичок ткнул пальцем в сторону одного открытого шкафчика и сказал:

  – Переодевайся. Очки сними и закапай вот это. – и старик протянул ему флакон. Марат автоматически взял.

  Голос у него был сухой, как и он сам, нечто среднее между шепотом и сипением. А вот глаза цепкие и живые. Когда Марат замешкался, не понимая, следовать ли молча указаниям или попытаться спросить что-то, старичок повысил громкость своего шепота:

  – Ну чего время теряешь? Нам еще размяться надо успеть, – и видя, что Марат все же пошел к шкафчику, продолжил: – Меня называй просто 'Дед', как тебя зовут я спрашивать не буду, ты для меня будешь 'парень'. Рассказывать, во что ты ввязался, мне не надо. Мне сказали подготовить тебя, размять и в углу твоем постоять. Это мой зал, поэтому не плюй, не сори и не матерись.

  Марат снял очки и неумело капнул в глаза по капле. Глаза зажгло, но он уже скидывал с себя одежду, забрасывая ее на полки шкафчика. А оттуда достал боксерские трусы и майку красного цвета, ракушку, перчатки, бинты, капу, боксёрки и шлем, тоже красный. Всё это он складывал на скамейку, а потом начал надевать. Дед молча смотрел на него и вмешался только в бинтование. Потом, когда все было надето, и даже капа примерена, Дед сказал:

  – Снимай шлем, перчатки и выплюнь капу. Занимался?

  – Немного. – сказал Марат. На него начала накатывать волна адреналина. Выходить на ринг расхотелось. – Я че-то без очков нормально стал видеть. Это как?

  – Так, смотри на меня, повторяй движения, только быстрее и энергичнее. – И Дед начал показывать разминку, а вопрос про очки так и остался без ответа.

  Марат повторял движения, про себя отмечая, что некоторые упражнения ему не знакомы, но интересны. А еще он почувствовал, как задубели его мышцы. Не было состояния легкости и эластичности, которое его сопровождало в той жизни, когда он занимался в зале. Хорошо, что еще последнее время он жил физическим трудом. Потом Дед заставил встать его в стойку и подвигаться приставными шагами, уклоняться, выбрасывать руки в ударе.

  – Значит так, парень. Ты как колода. Давай минуту бой с тенью в спокойном ритме. – Марат послушался и попытался вспомнить, чему его учили не так уж давно. Видя его старания, Дед добавил: – Спокойнее, спокойнее, а то выдохнешься быстрее, чем на ринг выйдешь.

  Как ни странно, но тело Марат само вспомнило то, что в него вкладывал платный тренер. Ноги начали слушаться, руки повели себя более легко и свободно. Да и адреналин начал отступать. Нет, он не ощущал прилив боевого духа, не научился боксу за пять минут, как в тех старых фильмах, что любил раньше. Просто почувствовал себя несколько увереннее, когда тело самостоятельно начало отрабатывать то, чему его учили. Пусть и не много, но все же чему-то научили.

  – Вижу, что занимался. Но все равно как бревно. – просипел недовольно Дед. Потом он вытянул сухонькие руки перед собой ладонями вперед и сказал: – В свободном темпе как на лапах. Удар обозначай, а не бей, а то отобьешь мне всё. Ну кто так запястье держит? Вот как надо! Локти уже! Уклон. Это что за уклон? Колено внутрь подворачивай, а то как на шарнирах двигаешься.

  После пары минут Дед сказал:

  – Стоп. Не садись, походи от стены до стены.

  Марат послушался, а Дед присел на лавку, продолжая смотреть на парня.

  – Послушай меня внимательно. – начал он своим сухим шепотом. – Ты явно давно не практиковался, и если у тебя и был опыт выступлений, то очень маленький. Это по глазам видно. Ты смотрел на мои руки, а не на меня. Если ты будешь смотреть так же на соперника, то он тебя быстро размажет. Только если там не такой же ландух как ты. Но я видел его, видел его тренера, и мне кажется, что в синем углу будет не ландух. И мне кажется, вы даже чем-то похожи.

  Дед сделал паузу, о чем-то подумал.

  – Мой тебе совет, парень: смотри на его подбородок, и только периферийным зрением на руки и тело. Не смотри в глаза, ты не из тех, кто давит взглядом. Если ты испугаешься, то соперник это увидит и воспользуется твоим страхом. – сказал Дед. – Давай еще раз разминку, как я показывал.

  Через пять минут они вышли из раздевалки. Марат уже был в полном облачении. Шли всё так же по темноте, Дед вел его куда-то по темному пространству.

  Но вдруг совсем рядом вспыхнул свет, и Марат увидел, что они приближаются к настоящему боксерскому рингу. Что-то внутри сжалось, захотелось назад в раздевалку. Но Дед шел вперед, и Марат не посмел остановиться. Свет падал откуда-то сверху, освещая квадрат ринга и пространство рядом с ним. Марат увидел пустые стулья по периметру, судейский стол. Так необычно было видеть эту настоящую спортивную 'кухню' так близко.

  Вот они подошли к лесенке, ведущей к красному углу и начали подниматься. Со стороны синего угла тоже кто-то поднимался на ринг. И тут Марат увидел его, своего противника. И ему снова показалось, что он видит себя со стороны.

  – Мать твою, да вы как две капли. Это что, твой брат? – просипел Дед.

  Марат не ответил. Дед оттянул ограждение, давая пройти Марату, а потом пролез сам. Откуда-то из-за стойки угла он вытянул табурет и поставил в угол. На ограждение он повесил полотенце, которое до этого нес на плече.

  Но присесть на табурет Марату не дали. В центр ринга вышел мужчина в черных брюках, белой сорочке и бабочке. Рефери посмотрел по сторонам, развел руки в стороны, как бы указывая на соперников, потом свел их вместе и сказал:

  – Бойцы, в центр ринга.

  Марат на ватных ногах пошел к центру. Навстречу шел его двойник в синей форме. Рефери не обращал внимание на полное сходство бойцов.

  – Итак, у нас сегодня дуэль, – продолжил рефери, и Марат понял, что все здесь присутствующие, кроме, пожалуй, Деда, в курсе происходящей игры. – Поединок по правилам любительского бокса. Три раунда по три минуты. Победа победитель определяется количеством нанесенных ударов, либо нокаутом. Дисквалификация бойцов не допускается, за неспортивное поведение снижается количество очков. Отказ от продолжения боя не допускается. Запрещенные удары не наносить, головой и локтями не бить, ниже пояса не бить. Нам нужен честный бой. Поприветствуйте противника.

  Марат, смотревший до этого в пол и переминавшийся с ноги на ногу, поднял глаза и протянул перчатки. И встретился со взглядом противника. Насмешливым и наглым. Показалось, что именно так на Марата смотрели гвардейцы во время очередного вечернего обхода. Так на него смотрел богатый клиент нынешнего места работы, забирая свою дорогую машину. Неужели и Марат так когда-то смотрел на прислугу, официантов? Противник не поднял рук, избежав ритуального удара о перчатки соперника, а просто развернулся и ушел в свой угол. Марату ничего не оставалось делать, как уйти в свой.

  11. Мы все больны.

  Поднимаясь по лестнице домой Вера всегда считала ступеньки, на которые наступала. Она вообще считала всё подряд: шаги из комнаты на кухню, количество перемытых тарелок, кошек во дворе, количество встреченных за день зеленых или оранжевых машин. Но лестница была как бы отдельным предметом счета. Ведь количество ступенек на ней всегда постоянно, а вот наступить оказывается можно не на все, поэтому количество шагов всегда разное. Ну или почти всегда. В этом и была забава: перешагивая в случайном порядке то через одну, то через две, а то сразу перепрыгивая и через три ступеньки, Вера загадывала, какое число получится на этот раз. Это была ее игра. На лифте она ездила только с мамой, а когда была одна, то ходила пешком. Пусть и высоко подниматься, но, во-первых, так рекомендовали врачи, а во-вторых, на лестнице было безопаснее, чем в лифте. Не хотелось столкнуться с пьяным соседом, живущим на два этажа выше, который всегда провожал её долгим взглядом и облизывал губы при этом. От воспоминаний об этом Веру передернуло. Мама называла его 'извращенцем', но почему, так и не объяснила.

  Вот и сегодня Вера прыгала через ступеньки. На последнем лестничном пролёте Вера неожиданно уперлась в сидящего на ступеньках человека. Ей оставалось всего семь ступеней до своей площадки, а оттуда еще пять шагов до двери. В тусклом свете она не сразу разглядела, кто это, но когда присмотрелась, то поняла, что это Тимур – парень, живущий напротив. Он сидел, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом.

  – Привет. Ты чего здесь сидишь? – спросила Вера.

  Парень вздрогнул, поднял голову, и Вера увидела, что его лицо всё было какое-то опухшее, глаза заплывшие, а когда он прищурился, то глаза вовсе превратились в щелки. Парень молча смотрел на нее. Потом сказал:

  – Просто сижу.

  – А домой чего не идешь?

  – Это не мой дом, – мрачно ответил тот и снова опустил в голову на колени.

  – Как это не твой? То имя не твоё, то дом не твой. У тебя что-то случилось? – Вера растерялась. Она чувствовала, что у этого парня беда. И это действительно был какой-то другой человек, нежели тот, с которым она сталкивалась несколько лет на этой лестничной площадке.

  – А тебе что, и правда интересно? – спросил парень, не поднимая головы. – А то я смотрю, всем вокруг друг на друга наплевать, никто не интересуется чужими проблемами. А когда кому-то пытаешься рассказать о своих проблемах, то навстречу слышишь только 'это фигня, ты лучше про мои проблемы послушай...'!

  – Судя по тому, что ты несколько раз повторил слово 'проблемы', у тебя как раз они и есть. – сказала Вера, пытаясь подражать голосу мамы. А потом просто села рядом с соседом на ступеньку лестницы. – Знаешь, мне кажется когда люди взрослеют, то им эти проблемы прямо где-то выдают. Исполняется тебе, например, десять лет, а тебе раз и в подарок приносят коробку с проблемами. Вот, мол, получите. А на пятнадцать еще одну коробку. В тридцать уже коробка побольше. А к сорока отдельный грузовик с проблемами приезжает. Я права?