Текст книги "Отдай мою жизнь (СИ)"

Автор книги: Егор Алексич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

  – Где видел? – не понял Марат.

  – Ну в 'Лотосе', в банях. Ты кстати, давно там не был?

  – А, точно, в бане. – поддакнул Марат, что бы не заострять внимание на моменте, что он опять не вспомнил что-то. – Давно. Как-то никуда не хочется.

  – Да, здорово тебя приплюснуло. – покачал головой Плотва. – На районе заметят, что ты изменился. Так что твою амнезию скрыть вряд ли получится. Ну да ладно, кому какое дело до проблем со здоровьем, да?

  Марат подумал, что действительно, изменение образа жизни явно привлечет внимание к его персоне тех, с кем он раньше общался. А появление его в обществе может выдать еще быстрее. И как тут быть? Вживаться в роль этого Тимура ему совершенно не хотелось, но нужна была информация. На сегодня сильнее опасность он ощущал от серой машины сопровождения и слежки через коммуникатор, чем от тех, с кем делил раньше свою жизнь Тимур. Были уже какие-то два предупреждения. Если он будет открыто сопротивляться своей роли в этой игре, то можно узнать, сколько у него всего предупреждений, и что будет после. Почему-то казалось, что их будет три.

  За неделю до исчезновения Тимур уже не имел татуировки. Насколько знал Марат, что процесс сведения может занимать не один месяц, поэтому гадать о точном времени начала сведения было бесполезно. Но это снова говорит о том, что Тимур начал готовиться занять его место задолго до участия в гонках.

  Если Плотва болтлив, то он такой со всеми, а не только с ним. С одной стороны, это надоедает и может привести к распространению информации о новом Тимуре, о его странностях. Но с другой стороны, может это и выход в настоящей ситуации, когда Плотва может стать рупором вопросов Марата, да заодно разнести его легенду. Только легенду надо соткать так, что бы изменения в образе жизни вызывали меньше подозрений. И делать это придется на ходу.

  – Я ведь когда разбился, думал это всё, край. Я умер, понимаешь? – начал Марат.

  – Да ладно! Как умер? – удивился Плотва.

  – А вот так. Клиническая смерть. Ну это мне потом рассказали. Я до последнего был в сознании, а потом как свет выключили. – Марат вспомнил, как его укололи в шею в черном минивэне. Ну да, почти всё так и было, как он рассказывал. – А когда очнулся, всё вокруг белое. А очков нет, всё размыто, я ничего не вижу, не врубаюсь, что происходит. Подумал, что в рай отправили.

  – Тебя в рай? – заржал Плотва неожиданно. – Да ну не гони!

  – Ну да, не в рай, а в палату больничную. – ответил Марат, а сам сделал заметочку: значит не такой уж и безгрешный был Тимур, и его друзьям об этом известно. Да и каким еще будешь в такой среде проживания, явно не возвышенным и безгреховным. – Короче, стрёмно стало. Врач еще сказал, что я умер и меня воскресили. Пока меня восстанавливали, у меня такая куча мыслей пролетела, столько всего передумал, что понял, так жить, как раньше жил, я не смогу.

  – Это почему? – не понял Плотва.

  – Я умер, понимаешь? Умер! – почему-то Марату хотелось сделать акцент именно на смерти, так как это оправдывало все его закидоны. – Приходит дядька такой в белом халате и говорит: ты умер. У тебя чуть ли не по ляжкам течет уже, а он добавляет: но мы тебя оживили. И ты такой лежишь и нихрена не понимаешь. И только потом до тебя доходит, что ты живой. Не сразу. А когда боль начинаешь чувствовать. И тогда думаешь, что мертвые боль не чувствуют.

  – Херасе... – только и сказал Плотва.

  – Короче, я до сих пор в себя прихожу.

  – Ну это понятно, после такого. Я не знаю, че у меня бы по ляжкам побежало от такого. – признался собеседник, и Марат понял, что легенда зашла неплохо. – А зачем татуху снова набил?

  Вопрос поставил Марат в тупик. А действительно, зачем ему сделали татуировку, если оригинальный владелец личности её свёл? Получается, что устроители 'Дуэли' не знали о подготовке загодя к подмене личности, и нанесли татуировку, не зная, что её уже не существует. Получается, это не лысый и гнусавый мужик готовил Тимура, а кто-то другой. И возможно, та самая богатая женщина, как ее охарактеризовал Плотва, которая, получается, не была связана с 'Дуэлью'. Вот задачка...

  – Да хер знает! – выдохнул Марат. Логического объяснения у него не было.

  Снова посидели молча. Марат панически соображал, что же придумать про татуировку, но ничего путного в голову не лезло.

  – Слушай, а почему решили, что та баба, которая меня втянула, богатая была? – решил сменить направление разговора Марат.

  – Ну люди говорили. Типа выглядела расфуфыренно, тачка понтовая. Да я не знаю подробностей.

  – А кто знает? Кто видел эту бабу? – не унимался Марат.

  – Слушай, если я буду переспрашивать всех и выяснять, кто мне тогда это рассказал, и кто что видел, то меня не поймут. – довольно твердо сказал Плотва. – Я конечно понимаю, что у тебя эта, как её.. Амнезация. Но ты сам же просил не рассказывать про неё.

  – Ну да, ну да... – ответил Марат растерянно. Особенности местного менталитета он не учел. Лишних вопросов тут, похоже, задавать не принято. – А что ты про её тачку говорил? Понтовая?

  – Ага, типа белый 'мерин'. Ну я сам не видел, отвечаю.

  А что может быть в белом 'Мерседесе' особенного, не понимал Марат. Кстати, белый цвет не самый желаемый в центре, такой цвет обычно у медицинских и 'каршеринговых' машин. Либо эта дама была из медслужбы, что маловероятно, либо машина была арендована. Мерседесов вокруг себя за последнее время Марат замечал не так уж и много, все старых моделей. Если рассуждать логически, то 'понты' машины могли заключаться лишь в новизне модели, которые обновлялись каждый год, и отсутствии двигателя внутреннего сгорания. Последнее было как раз обязательно для машин из центра, а здесь редкостью. Но расспрашивать дальше про машину Марат не стал, помня о том, что большое количество вопросов может привести к тому, что и плотва 'не так поймет'.

  – Слыш, Тим, а ты в комме рылся? – спросил Плотва.

  – В смысле? – отозвался погруженный в свои мысли Марат.

  – В прямом. Ты в своем комме искал контакты этой бабы, переписку, ну мож фотки с ней. – глумливо хихикнул Плотва. – Там историю поисков и всё такое... Ну я не сильно секу в этой теме.

  – Да понимаешь, мне когда вещи отдали, то комм нерабочий был. Видимо при аварии пострадал. Пришлось обнулить, тогда только заработал. И вся инфа с него слетела. – попытался как-то выкрутится Марат. Не рассказывать же подробности.

  – Во дела. Не только ты память потерял. – снова хихикнул Плотва. Похоже, что пиво подняло его настроение. – Тебе к ломщикам надо.

  – Кому? – не понял Марат.

  – Тебе. – так же не понял его вопроса собеседник.

  – Нет, ты не понял. Я спрашиваю к кому мне надо?

  – Так к Дузеру только. Он, говорят, хороший ломщик коммов. Я правда сам у нему не обращался, не было повода. Или иди на официальное обслуживание туда, где тебе имплант устанавливали. Но там, сам знаешь, голяк, лишнего слова не скажут, а деньги возьмут.

  И тут до Марата дошло, что Плотва рассказывает ему про какого-то технического специалиста, который может что-то сделать с его коммуникатором или имплантом. При этом он демонстративно постукивал пальцем по своей заушной коробочке, как бы показывая, о чем говорит.

  Вообще, Марат уже знал, что в этом социальном слое импланты были весьма распространены. Если в его предыдущей жизни окружение только начинало привыкать к этой новинке технического прогресса, то в этой большинство людей имело заушный имплант. Конечно, здесь импланты были гораздо проще: черный пластик, одинаковый формфактор у всех за ухом. А там, откуда был Марат, наоборот – разнообразие цветов, драгметаллы, инкрустации из камней и тому подобное. Там это был модный аксессуар, и весьма недешевый. Тогда почему здесь он так распространён?

  Похоже, что легкое опьянение компенсировало Плотве подозрительность, тем самым сглаживая общение с Маратом, иногда не понимающим очевидных вещей. Вот так и с 'ломщиком': даже имея в голове сленговый запас слов и выражений, Марат не понял собеседника, и мог бы снова оконфузится на незнании элементарного. Но пиво, волшебное пиво сейчас открывало простор для разговоров без опаски выглядеть глупо.

  – Блин, вот нафиг мне эта коробка за ухом? – сыграл раздражение Марат.

  – В смысле? А у тебя чё, выбор был? – посмотрел на него Плотва. И пока Марат пожимал плечами, не пытаясь что-то ответить, тот продолжил: – Нас, дружище, не спрашивают, надо оно нам или нет. Четырнадцать исполнилось – получи имплант. Так что зачем он тебе, это уже сам решай: для красоты, для звонков, для пропусков и так далее.

  Вот и ответ на вопрос. Распространен имплант потому, что он обязателен.

  – А вообще, я тебе советую не париться и не лезть в умные рассуждения. Наше место здесь, в этом районе. И никуда мы не денемся. Будем всё так же работать, может когда-то на чем-то случайно поднимемся чуть выше. Но это наш район. Я вот не хочу внутрь кольца. Там одни мудаки живут. – вдруг решил пофилосовствовать Плотва. – Ну потерял ты память, бывает. Ничего, и с этим живут. А париться на тему, зачем мне это, зачем мне то, лучше не надо. От таких мыслей у некоторых крышняк едет. Или из гвардии приходят.

  – Да я к тому, что какой толк от этого импланта, если я только позвонить по нему могу, да звуки послушать из видях. А че, у кого-то уже съехала?

  – Ха, спрашиваешь! Да у того же Дузера. Говорят, ему же лет просто дохрена. Он, наверное, динозавров видел. Уж не знаю, как он дожил до наших дней, и его не посадили. – усмехнулся Плотва. – Ещё люди вещают, что он когда-то рассказывал соседям какие-то истории из прошлого. Дорассказывался. Пришли типы в погонах, сломали ему что-то, посоветовали не распускать язык. У них это называется экстремизм.

  – За истории что-то сломали? Да ты гонишь! – так же усмехнулся Марат, распаляя собеседника.

  – Чё гонишь-то сразу? Ты прям как маленький ребенок. Сам что ли не знаешь, что могут сделать, если не понравишься кому-то оттуда? – Плотва сделал кивок головой куда-то в сторону, видимо показывая, откуда эти кто-то.

  – Ага. Я ведь недавно заново родился. – улыбнулся Марат.

  – Я тебе рассказывал только что, как меня на счетчик поставили. Вот я теперь имею проблемы, так сказать, с представителями закона. Заметь, не с самим законом, а с его представителями, у которых свои законы. И по каким законам я должен жить? По тем, которые написаны, или по тем, которые до меня донесли ударом под дых? А задаваться такими вопросами, да еще и вслух, это экстремизм, мать его. – как-то грустно закончил Плотва.

  И Марат почему-то подумал, что не такой уж и простой и глупый этот Андрей Плотников, каким пытался казаться. Он просто приспосабливался к тому миру, в котором жил. И удобнее это было делать простачку, не имеющему больших претензий к жизни и окружающим. Без амбиций, без мечты, без цели. Плывешь по течению, по руслу, которое кто-то за тебя создал, и у тебя нет проблем. А вот только отклонился от выделенного тебе пути, как найдется кто-то, кто обязательно поправит тебя, наставит на путь истинный. Ударом кулака или сроком в камере.

  'Ох уж эта пьяная философия.' – подумал Марат.

  13. Дузер.

  Вечером следующего дня Марат отправился искать того самого Дузера. Он тогда перед расставанием выяснил у своего соратника по пиву, где можно найти этого так называемого 'ломщика', и решил не откладывать визит. Причем, оказалось, что сам Плотва не знает местонахождения ломщика, и ему пришлось тогда сделать несколько звонков. Не сразу, но адрес все же нашелся. Так же знакомые Плотвы объяснили что нужно сделать, что бы попасть к Дузеру.

  Но первым делом нужно было узнать, ведется ли за ним слежка, и если да, то сбросить её. И вообще, надо как-то избавляться от соглядатаев. Совсем, конечно, не получится, но чем чаще, тем лучше.

  Выйдя с работы Марат как обычно пешком отправился в сторону своего дома. Пройдя до ближайших жилых построек и стараясь не крутить головой в поисках машины сопровождения, Марат заприметил открытую дверь подъезда и нырнул в нее. Свет в подъезде не горел, поэтому он не стал углубляться в чрево строения, а просто остался стоять в темноте, так что бы его не было видно, и наблюдал в открытую дверь за улицей. Ждать пришлось недолго, и через какие-то три минуты показалась серая машина, которую он и подозревал в слежке. Машина затормозила напротив подъезда, но никто из нее не выходил. Ее окна были затонированы так глухо, что пассажиров не было видно вообще.

  – Че забыл тут, паря? – услышал Марат за спиной хриплый голос.

  Человек спросил спокойно, но строго. Марат обернулся, но в темноте подъезда увидел лишь огонек сигареты, а самого курильщика не было видно.

  – Да это... Мусора на хвосте. – ляпнул по наитию Марат.

  Невидимый страж подъезда помолчал, затянулся еще раз и спросил:

  – А че натворил-то?

  – Да я без понятия. – ответил Марат.

  – Ну обычное дело. – как-то легко согласился человек. – Иди сюда.

  В темноте вдруг показался проем другой двери, повеяло сквозняком. Марат поспешил и оказался на заднем дворе дома, в подъезде которого укрывался. Идя сквозь темноту он не смог рассмотреть человека, помогшего ему, а увидел только невысокий худощавый силуэт. Не став копаться в причинах, побудивших этого 'подъездного призрака' оказать помощь, а приняв универсальную беду 'мусора на хвосте' как основной его мотив, Марат буркнул 'спасибо' и проскользнул мимо мужчины.

  Задний двор многоэтажки выходил на другую улицу, отгороженную невысоким бетонным забором, через который Марат и перемахнул. Ему казалось, что чем больше препятствий между ним и преследователями, тем надежнее он укрыт от них. Пробежав по новой улице некоторое время, он укрылся за остановкой общественного транспорта, что бы отдышаться и понаблюдать. Прошло достаточно много времени, что бы удостовериться, что хвоста нет. Тогда Марат достал свой коммуникатор и вбил адрес, названный ему Плотвой. Идти было далеко, но выбора не было.

  Через час запыхавшийся Марат, старавшийся весь путь поддерживать высокий темп ходьбы, оказался у очередной многоэтажки, такой же серой и унылой, как и его нынешний дом. Все дома были одинаковыми или просто так сильно напоминали друг друга. Дверь подъезда была открыта, Марат поспешил войти, поднялся на нужный этаж, нашел дверь, нажал кнопку дверного звонка. Ничего не произошло, за дверью оставалась тишина.

  Тогда Марат достал из кармана листок бумаги с рисунком, который нарисовал еще на работе, поискал глазами камеру видеонаблюдения, и не найдя ничего, просто развернул листок перед дверью. Ему казалось всё это глупым, но именно так сказал сделать Плотва. Нарисовать зеленого человечка в красной каске и развернуть перед заветной дверью. Марат тогда сказал, что над ним прикалываются, но Плотва уверял, именно так ему передал надежный человек. Пришлось искать на работе фломастеры, бумагу и рисовать.

  Простояв несколько секунд с листком в вытянутых руках и чувствуя нарастающую глупость ситуации, Марат был уже готов уйти, как вдруг услышал щелчок дверного замка. Дверь немного приоткрылась, в проеме появилась часть лица. Причем появилась на уровне пояса Марата, и можно было бы подумать, что это ребенок приоткрыл дверь, если бы не длинные седые волосы и седая бородка.

  – Ты кто? – тихо спросил старик.

  – Ма... ма... Тимур. – выдохнул Марат.

  – Мама Тимур? Имя так себе. – ответил старик. – Че надо?

  – Нужна помощь с имплантом.

  – Тут не служба поддержки. – сказал старик, но судя по тому, что он не поспешил захлопнуть дверь, у Марат еще был шанс попасть к нему.

  – А мне не поддержка и сочувствие нужны. Я слышал, Дузер раньше интересные истории рассказывал. Так вот у меня есть интересная история для него. – проговорил с нажимом Марат.

  Старик помолчал, а потом заявил:

  – Юноша знает толк в сарказме и умеет заинтересовать собеседника.

  Дверь распахнулась. Марат увидел старика в инвалидном кресле. Седые волосы до плеч, то ли серый, то ли просто застиранный халат и острый, внимательный взгляд. Старик молча развернул кресло поворотом джойстика на подлокотнике и с тихим жужжанием укатил вглубь квартиры бросив Марату:

  – Дверь запри.

  В квартире был полумрак. Через коридор Марат шел на ощупь, а вот когда попал в комнату, то стало гораздо светлее за счет нескольких мониторов, огоньков какой-то техники и большого аквариума. По середине комнаты стояло кресло, похоже на те, что стоят в кабинетах стоматологов. Другой мебели, кроме стола с мониторами, не было.

  – Садись в кресло, других стульев у меня все равно нет. От кого про дузера узнал? – спросил старик не оборачиваясь.

  – Про вас-то? Друзья подсказали. – ответил Марат.

  – Эх, молодешшшшшь... – прошипел старик. – Дузер это тот, кого ты на листочке нарисовал. Был такой очень давно, еще до моего рождения, мультфильм 'Скала Фрэгглов'. Знаешь, что такое мультфильмы? Так вот, там были такие маленькие зеленые человечки в красных касках – дузеры. Их жизнь была посвящена работе и производству. Но! Почему это я тебе что-то рассказываю? Это ты мне обещал интересную историю.

  И старик показал на Марата пальцем. Тот осмотрев комнату и убедившись, что других стульев действительно нет, уселся в кресло. Геометрия сиденья и подколенных упоров была сделана так, что можно было сидеть, только откинувшись на пологую спинку, что Марат и сделал. Смотреть на старика было не очень удобно в таком положении, но Марат все же предпочел смотреть на собеседника, а не в потолок.

  – Это сложная история. И долгая. – сказал он.

  – Ну это ты ко мне пришел, а не я тебя позвал. – сказал старик.

  Марат вздохнул, собрался с мыслями и рассказал старику Дузеру о своих злоключениях. О неосмотрительности, с какой он решил сыграть, о неожиданных проблемах с машиной, о том, как его схватили и упекли в больницу, о новой жизни под другой личиной, о невозможности пожаловаться никому, о слежке, о работе, гонках и новой дуэли на ринге. По мере рассказа брови старика Дузера сдвигались. Когда Марат умолк, старик только и выдохнул:

  – Ахереть. Даже под наркотой такого не выдумаешь. – потом помолчал и добавил. – Ну допустим, я слышал про 'Дуэль' и замены людей, про программирование с помощью имплантов. Никогда с этим не сталкивался, но слышал. Ну а ко мне-то ты зачем приперся?

  – Я не выдумываю. Я приятелю наврал, что память потерял, а он мне посоветовал к ломщику сходить. К вам. Память мне восстанавливать не надо, мне надо убрать лишнее. А то я говорю, как гопник. От импланта избавиться можно?

  – Это только в серьезной клинике. Говорят, даже достаточно быстро. Откинь голову на подголовник, посмотрим, что там у тебя в башке. Даже интересно. – сказал Дузер, всё так же хмурясь. – История, конечно, занимательная, но чую, парень, принес ты мне проблем. Сгубит меня любопытство.

  Как только Марат откинул голову назад, всё вокруг погасло. Темнота.

  Когда Марат пришел в себя, его слегка мутило, кружилась голова, поэтому он не спешил отрывать голову от спасительно опоры.

  – Ты жив там, Мама Тимур? Ну ка, как тебя зовут? – услышал Марат голос дузера.

  – Марат. – сказал он четко. Своим прежним голосом. И почувствовал, как наворачиваются слезы. Как он был рад снова произнести своё имя! – Марат Станиславович Костов.

  – Что? Ну вообще писец... – сказал Дузер. – Какой Костов? Станиславович? Тот самый? Всё, мне хана. Ты не мог заранее предупредить? Я бы не стал с тобой связываться? И вообще, чего разлегся? Надо сваливать!

  – А как я мог предупредить, если я имя-то не мог произнести. Что вы там у меня в голове сделали?

  – Так. Я тебе ничего не скажу, пока мы здесь. Вставай быстрее!

  Марат оторвал затылок от подголовника и увидел, как старик носится на своем кресле по комнате. На его коленях лежала спортивная сумка, в которую он скидывал какие-то блоки от компьютеров со стола. Потом туда же кинул какие-то тряпки. Из ящика стала достал и отправил в сумку картонную коробку.

  – Что бы вновь за дело взяться, нужно вовремя съе... Смотаться. Винты. Шмот. Бабло. Всё, вставай. Кати меня на выход. Я привод отключаю, будешь моим мотором. Засранец. – закончил старик Дузер уже громко.

  Марат вскочил, понимая, что старик суетится не просто так.

  – Да что случилось-то? – спросил он.

  – Что-что! Не избавился ты от хвоста! По крайней мере от всевышнего ока.

  – От чего? Какого еще ока? – не понял Марат, но все же схватил кресло-каталку за задние ручки и начал толкать в сторону двери.

  – Ой блин. Ты как дитё малое! Рули быстрее. Так, на ключ, дверь запри. Теперь лифт вызывай. Сейчас наверх поедем. – суетился и ерзал на кресле старик Дузер. Когда лифт подошел, и они закатились в него, он сказал: – Двадцать четвертый.

  – А не вниз? – удивился Марат.

  – Двадцать четвертый. – строго повторил старик. – И пока помолчи.

  Пока они поднимались, Марат послушно молчал, хотя его распирало от вопросов. Он решительно не понимал, что происходит. На двадцать четвертом этаже старик молча показал на дверь и протянул еще один ключ. Марат послушно отпер дверь и вкатил коляску, заперев дверь следом за собой.

  В этой квартире так же было темно, но старик на этот раз включил неяркий свет и показал Марату направление в комнату. Планировка у квартир была абсолютно одинаковая. В комнате стоял такой же стол с парой мониторов. Старик показал пальцем на стол, и Марат подкатил его к нему.

  – Так, теперь не мельтеши пока. Посиди где-нибудь в углу. К окнам не суйся, двадцать четвертый, вывалишься еще. Свет коридоре сходи выключи лучше. – сказал Дузер, не оборачиваясь к Марату.

  Марат не стал перечить и сделал все, что сказал старик. Усевшись у стены за его спиной, но так, что бы было видно экраны, рассмотрел на одном из них изображение лестничной площадки и квартиры, судя по обстановке той, из которой они только что сбежали. Все таки видеокамера на площадке была.

  – Это ваша квартира? – спросил Марат.

  – Какой ты догадливый. Из-за тебя это ненадолго. Вот смотри.

  На площадке появились два черных силуэта. По тому, как они двигались и держали руки, Марат понял, что это не празднично шатающиеся соседи, а силовики. У одно в руках был какой-то прибор, у второго пистолет с длинным стволом. Это точно был пистолет. Как они выглядят на экранах, Марат знал точно. Один из визитеров нажал дверной звонок, как недавно до этого делал Марат. И видимо так же не услышав ничего за дверью, постучал в нее. Естественно, им никто не открыл. Марат увидел как человек с прибором в руках показал на дверной проем и посторонился, а его напарник резко пнул ногой, и дверь, не устояв, распахнулась.

  – Косяк сломали. – расстроено сказал Дузер.

  Двое вошли в квартиру старика, и медленно стали продвигаться вглубь. Быстро обнаружив, что в квартире никого нет, они включили везде освещение и осмотрелись. Потом один из них посмотрел на прибор в руке, опустил его и свободной рукой достал коммуникатор и что-то набрал на нем. По артикуляции губ было видно, что он с кем-то разговаривает, но звука не было, а разрешение камеры не позволяло даже близко догадываться о значении произносимых слов. Когда видимо разговор закончился, человек снова полез в карман, убрал коммуникатор, достал какой-то предмет и положил на стол. И они просто ушли из квартиры. Марат услышал, как старик Дузер выдохнул.

  – Значит это не гвардия. – сказал старик.

  – Может объясните наконец, что происходит-то? – спросил Марат.

  – Что происходит? – старик повернулся к Марату. – А то, что ты, парень, втянул меня в какую-то херню. Я вот чувствовал же, что ты токсичный.

  – Это каким же образом втянул? – удивился Марат.

  – А таким, что у тебя в импланте был сюрприз – включена функция активного слежения. Поэтому мы сбежали. А когда ты еще фамилию свою назвал, то это вообще получилась вишенка на торте. Поэтому мы сбежали быстро. Тебя по-любому отследили до моей квартиры. Я почему-то думал, что тебя гвардия ищет. Но если бы это была Мосгвардия, сейчас бы всех жильцов на площадке вытащили, поставили бы на колени и заставили рассказывать, куда я делся. И потом начали бы поквартирный обход. Поверь, я этих знаю, из-за них на этой коляске и катаюсь. Эти двое спецы из другой конторы. Но, блин, с оружием. – Дузер то ворчал, то говорил отчетливо. – А в башке у тебя ужас что понаделали. Мясники какие-то, коновалы. Имплант свежий, но туда такая херня залита. Я конечно все убрал, можешь мне сказать спасибо.

  – Спасибо. А что было?

  – Долго объяснять. Речевые блоки, языковой пакет, блоки обучения. Последнее я, кстати, оставил. Это как учебник.

  – А что за функция слежения?

  – Это уже примбамбас самого импланта – слежение через соты связи в паре с коммуникатором. Это у всех. Но можно отключить. С таким заказом часто приходят. Только приходят обычно, когда эта функция не активна. Я заблочил ее, но сюрприз получился неприятный.

  – И что, меня теперь не найдут? – не унимался Марат с расспросами.

  – Пока звонить или в сеть где-то выходить не будешь, то ты вне видимости. Эта функция дистанционно включается, когда кого-то найти нужно. Если не заблокировать, то ее включат в каком-нибудь кабинете нажатием одной кнопки. Не факт, конечно, что и заблоченную не смогут включить. Технологии не стоят на месте. Комм лучше отключи прямо сейчас, что бы тебе тоже не позвонили. Слежение и привязано к импланту потому, что комм теоретически можно сменить, а имплант нет.

  Марат быстро полез в карман, достал комм, но тот оказался отключенным. Марат вспомнил, что в батарее коммуникатора оставалось мало зарядки, уже тогда, когда он вводил адрес Дузера. Значит комм просто сел. Весьма удачно.

  – Он сел. – сказал Марат.

  – Вот и хорошо. Если сможешь без него жить, то просто не включай.

  – Что я должен вам за это все?

  – Завтра принесешь сюда продукты. Мне в этой квартире еще какое-то время сидеть придется. Видишь? – Дузер ткнул пальцем в экран монитора, указывая на предмет, который оставили визитеры в черном на столе. – Это датчик присутствия. Твои друзья где-то недалеко, ждут, что я вернусь в квартиру, что бы со мной как минимум поговорить. А у меня не те возраст и здоровье, что бы отказываться от беседы с бугаями. Так что если меня прижмут, придется честно выложить кто ты, зачем приходил, и что я сделал. Понимаешь?

  – Вполне. – ответил Марат. – А здесь вас не найдут?

  – Хозяин этой квартиры умер несколько лет назад. Только вот запись о его смерти в отдел регистрации актов гражданского состояния не попала, потерявшись где-то в морге. Поэтому город квартиру не забрал. Я эту хату и припас как раз для такого случая. Только вот здесь нет зарядного для коляски, не успел я с этим. Поэтому будешь меня катать, когда будешь здесь. Потом расскажу, где зарядное найти. – он замолчал ненадолго, но потом продолжил: – Я ведь родился почти в начале века и когда-то гордо называл себя 'хакером'. Была такая романтическая профессия. А теперь ковыряюсь вот в коммуникаторах да имплантах, называюсь убого 'ломщик', отстегиваю блатным, что бы договаривались за меня с гвардейцами. Уж больно я этим в погонах не нравлюсь. Экстремист. Потому что язык распускал раньше. Поэтому если поймают, сломают и всё остальное. Спроси меня, почему я тебе это все рассказываю?

  – Почему же? – спросил Марат.

  – Нормально спроси. – нахмурился дед.

  – Почему вы мне все это рассказываете? – послушно исправился Марат.

  – А потому, мальчик, что я только что снял тебе речевой блок, который мешал тебе говорить. Ты даже не мог свое истинное имя произнести. А вот мой блок никто не может снять, потому что он вокруг меня. Вокруг люди, у которых чаще всего сознание заблокировано одним и тем же правилом выживания: настучи на ближнего своего, иначе он настучит на тебя. Вот поэтому такой блок мне и мешает с кем-то разговаривать. А знаешь как старым людям хочется поговорить?

  – У вас речь... Вы сильно отличаетесь от всех людей, с которыми я общался здесь, в этой жизни. – признался Марат. – У вас какая-то правильная речь, без жаргона.

  – Может потому, что я раньше был учителем. – улыбнулся старик Дузер. – А теперь вали отсюда. И завтра я тебя жду с продуктами, а то помру с голода здесь. Постой, еще кое-что...

  Марат застыл в дверном проеме, уже было направившись к выходу.

  – 'Скала Фрэгглов'. – сказал старик. – Фрэгглы в этом сериале жили беззаботной жизнью, проводя свое время в основном в играх и развлечениях, каких-то пустяковых исследованиях. Они были такие цветные, нарядные, радостные. А дузеры были как бы их антиподом: рабочие муравьи, по колено фрэгглам, всегда в работе. Они всегда строили что-то из карамели, которую потом ели фрэгглы, таким образом наслаждаясь работой дузеров, поедая их постройки. Так вот, Марат, ты пришел из мира фрэгглов в наш мир дузеров. Мир внутри МКАДа пожирает всё за его пределами, считая это естественным. А местные муравьи всё также в очередном поколении безропотно отдают плоды своего труда, видя свое место только здесь. Вот за эту историю я рассказал своим соседям. А через пару дней меня встретили возле подъезда и сломали позвоночник. Мосгвардия долго не заводила дело о нападении, а когда завела, то против меня по статье 'Экстремизм'. Как мне объяснил следователь, это озабоченные моими речами люди решили пресечь пропаганду. В общем, нападавших не нашли, а я получил условный срок. Реальный не дали только из-за инвалидности. А нападавших я потом в форме видел.

  14. Назревшее решение.

  Неожиданный звонок коммуникатора застал Тамару на беговой дорожке. Приходилось поддерживать форму, так как время брало свое, а первая леди должна будет и внешне быть во всем первой.

  – Слушаю. – ответила она.

  – У нас плохие новости. – ответила трубка.

  – Что значит плохие новости? Можно поконкретнее? – Тамара спрыгнула с дорожки. Хорошо, что этот человек до нее дозвонился именно сейчас, а не когда бы она вернулась домой, к мужу. Но все равно, лишние уши всегда найдутся, поэтому Тамара отдалилась от основной группы занимающихся и остановилась у большого панорамного окна.

  – Во-первых, он исправил зрение. – сообщил собеседник.

  – Когда?

  – Два-три дня назад.

  – Дак два или три? Почему мне только сообщили? – зло прошипела Тамара. – Я вам за что плачу?

  – Простите, но указания были сообщать только о существенных фактах. А то, что человек побывал в клинике, это не так подозрительно. Ведь могут у всех быть проблемы со здоровьем. Тем более, о том, за чем он туда обращался, мы выяснили только сегодня.

  – Не надо мне указывать. Проблемы со здоровьем могут быть и у вас, если вы не научитесь выполнять свои обязанности. – Тамара не меняла тон. – И ваша нерасторопность, это ваши проблемы. Что еще, если это только во-первых?