Текст книги "Кишон для гурманов"

Автор книги: Эфраим Кишон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Кулинарная автобиография

С детства я с удовольствием ел шпинат. Может быть, мне просто не разъяснили правила игры. Может быть, в этом был виноват сам шпинат из-за своего замечательного вкуса. Как бы то ни было, но мои родители были в отчаянии: ведь любой нормальный ребенок ненавидел шпинат. А вот я, их плоть и кровь, обожал его. Это было просто стыдно.

Всякий раз, как на нашем столе появлялся шпинат, и я просил у милой мамочки вторую порцию этого зеленого деликатеса, она мне резко выговаривала:

– Да пожалуйста! Но ты должен съесть его весь, до последней ложки. А не то получишь от мамочки сам-знаешь-куда сам-знаешь-чего!

– Конечно я съем его до последней ложки, – отвечал я. – Ведь я же его так люблю.

– Только плохие дети не едят шпинат, – обязательно продолжала моя мама. – Шпинат очень полезен. Нет ничего полезнее шпината. А ты ведь хочешь быть здоровым? Так что не говори шпинату "фу!".

– Но, мамочка, я же его ем с удовольствием.

– Ты его съешь, нравится он тебе или нет! Послушные дети должны есть шпинат. И никаких возражений!

– А почему они должны это делать?

– Потому что иначе они пойдут в угол и будут там стоять до тех пор, пока папочка не вернется с работы. А что будет потом, ты можешь догадаться. Так что ешь свой шпинат без разговоров. Ну, скоро ты уже?

– Не хочу!

Это была естественная реакция детского характера на необъяснимое насилие. После чего моя мама оказывалась именно там, куда она хотела поставить меня. И когда папа приходил домой, он заставал ее всю в слезах:

– Ты видишь? – всхлипывала она. – Разве я не говорю тебе постоянно, что ты его слишком балуешь?

Папа влеплял мне пару звонких оплеух, и мы возвращались, наконец, к нормальной семейной жизни: я ненавидел шпинат, как все нормальные дети, и мои родители успокаивались.

Домашнее блюдо № 3. Голубая форель

Рыба в моем личном рационе – единственная альтернатива половинке тушки Венского леса. Она даже более любима, поскольку стоит дороже и всегда подается в ресторане официантом во фраке и бабочке на серебряном подносе при романтическом свете свечей. Лично я предпочитаю голубую форель всем другим способам приготовления, – особенно, если перед этим официант снимет с нее неаппетитную кожицу, – поскольку голубая форель особо вкусна с маслом и имеет этакий чудесный желто-розовый цвет…

Голубая форель непосредственно перед употреблением вами должна поплавать в чистом горном потоке. Затем гастрономические друзья животных замораживают ее, чтобы освободить от жизни бедное создание…

Единственный недостаток голубой форели в том, что в отличие от половинки тушки Венского леса, в ней полно костей, которые даже старший официант во фраке не в состоянии удалить все до единой…

Кладбища буквально забиты неосмотрительными пожирателями рыбы, которые не успели узнать этой истины, но что сегодня можно делать без риска?

Полезный совет: Копченое филе форели без кожи и костей из супермаркета. К нему красное вино, чтобы придать голубизны.

Позывы голода

К счастью, в детстве я был тощим, как обезжиренный био-йогурт; благодаря этому счастливому обстоятельству, я и сегодня не чрезмерно толст.

Однако, когда ежедневные сцены насилия и смачных убийств на сексуальной почве пестрят на экране телевизора, я начинаю бесконтрольно уплетать соленые сухарики, а потом с лихорадочной жадностью искать остатки шоколада по всем шкафам. Этого я стыжусь, но не очень, поскольку то, что хочет тело, того хочу я.

Игра в какао

Мой средний сын, этот счастливчик, унаследовал от меня и некоторые чудачества. Амир, наш рыжеволосый тиран, ест столь же неохотно, как и его папочка, когда тот был еще ребенком. Если он вообще что-то жует, то только свою соску.

Опытные мамаши посоветовали нам дать ему проголодаться, то есть не давать ему есть до тех пор, пока он не раскается и не приползет к нам на всех четырех. Мы ему и не давали есть несколько дней, пока он действительно так не ослаб, что мы приползли к нему на всех четырех, чтобы впихнуть в него хоть немного еды.

В конце концов мы принесли его к одному ведущему специалисту, этакому светилу в области детского питания. Всемирно известный профессор бросил беглый взгляд на Амира и спросил, прежде чем мы смогли ему что-то рассказать:

– Не ест?

– Нет.

– Ну, и не будет.

После краткого обследования, специалист установил, что наш сын представляет собой безнадежный случай. Желудок Амира имеет емкость не больше, чем у птички. Финансовая емкость профессора была неизмеримо больше. Но мы ее удовлетворили.

После этого мы многократно пытались накормить Амира силой, в точном соответствии со словами Библии "В поте лица своего будешь есть хлеб насущный". Должен заметить, что в этом деле ни я, ни самая лучшая из всех жен должного терпения не проявили.

К счастью, об этой проблеме позаботился мой тесть, который приложил все свои силы, чтобы подвигнуть Амира к приему пищи. Он рассказывал ему такие фантастические истории, что Амир от удивления раскрывал рот, забывая при этом, что не хочет есть. Гениально, но увы, ненадолго.

Главная проблема называлась "какао". Этот питательный, изобилующий витаминами и углеводами напиток считался нами далеко не лишним для физического развития Амира. Для этого дедушка закрывался с Амиром по вечерам в детской комнате, и когда по прошествии часов выходил оттуда бледный и трясущийся, то мог гордо провозгласить:

– Сегодня он выхлестал почти полстакана.

Серьезный поворот произошел летом. Однажды жарким вечером, когда дедушка покинул детскую комнату, он трясся как-то необычно и даже с неким воодушевлением:

– Вы только подумайте, он выпил полный стакан.

– Не может быть! – воскликнули мы хором. – Как ты этого добился?

– Я сказал ему, что мы с ним папочку обманем.

– То есть как это? Расскажи подробнее.

– Я ему сказал: если он послушается и выпьет все, мы нальем потом в стакан тепленькой воды и скажем тебе, что Амир опять от всего отказывается. Ты от этого разозлишься и сам выпьешь весь этот полный стакан. И тут мы рассмеемся, что обманули тебя.

Я нашел эту уловку несколько примитивной. К тому же я не считаю педагогически правильным, если отца, который, в конце-концов, должен быть уважаемой персоной, поднимет на смех его собственный сын. И только после мамочкиных уговоров – "главное, что малыш пьет какао" – я согласился вступить в игру. Дедушка пошел в ванную, наполнил стакан теплой водой и показал его мне:

– Амир опять не выпил ни капли!

– Это неслыханно! – воскликнул я с блестяще разыгранным возмущением. – Что себе думает этот мальчишка? Он не хочет пить это великолепное какао? Ну, хорошо, тогда я его сам выпью.

Глаза Амира, сверкающие ожиданием, впились в мой рот, когда я приставил к нему стакан. Я не разочаровал его:

– Тьфу, черт! – воскликнул я после первого же глотка. – Что это за гадость? Бр-р-р!

– Обманули, обманули! – возликовал Амир и подпрыгнул в воздух, не в силах успокоиться от радости. Это было несколько неприятно, но я снова процитировал себе его мамочку: "Главное, что ребенок пьет какао".

На следующий день повторилась та же история: дедушка принес мне стакан теплой воды, Амир ничего не выпил, что себе думает этот мальчишка, великолепное какао, тьфу, черт, бр-р-р, обманули, обманули… И с тех пор процедура повторялась день за днем.

Спустя некоторое время это уже срабатывало без дедушки. Развитие Амира шло с успехом. Он уже сам приходил со стаканом воды, неслыханно, великолепное какао, тьфу, черт, бр-р-р, обманули, прыжок в воздух…

Со временем меня стали одолевать сомнения:

– Дорогая, – спрашивал я у жены, – может быть, наш ребенок дурак?

Я никак не мог понять, что происходило в его голове. Он что, каждый вечер забывал, что происходило вечером накануне? Или считал меня слабоумным, что я месяцами поддавался на один и тот же трюк? Самая лучшая из всех жен, как всегда, правильно нашла утешительные слова: то, что думает ребенок – не имеет значения, важно, что он пьет.

Кажется, это было в середине октября, когда я – может быть, чисто по рассеянности, а может из подспудного протеста – без обычного "неслыханно" и "бр-р-р" вылил эту противную жидкость прямо в туалет.

Амир это увидел и ударился в слезы:

– Фу, папа, ты же даже ничего не попробовал!

Тут все мое самообладание улетучилось:

– А мне и не надо это пробовать, – отчитывал я своего отпрыска. – Каждый дурак мог видеть, что это просто вода.

Пронзительный взгляд Амира остановил меня:

– Лжец, – тихо сказал он. – Зачем же ты до этого всегда пробовал?

Это было разоблачение. Амир знал, что мы каждый вечер разыгрывали перед ним идиотский спектакль. Вероятно, он знал это с самого начала. В сложившихся обстоятельствах не имело смысла продолжать разыгрывать эту дурацкую процедуру.

– Но почему, собственно? – возразила самая лучшая из всех жен. – Ему же интересно. Главное, ребенок…

В ноябре Амир внес в текст небольшие изменения. Когда я при вручении стакана спрашивал его, почему какао не выпито, он отвечал:

– Я не выпил, потому что это не какао, а чистая вода.

Новые трудности появились в декабре, когда Амир приучился помешивать жидкость пальцем, перед тем, как дать мне попробовать. Церемония мне все более не нравилась. Уже после полудня мне становилось противно, стоило лишь представить, как маленькое, рыжеволосое чудовище вечером снова появится со стаканом воды. Все остальные дети пили какао, потому что дети всегда пьют какао. Один только мой ребенок такой жутко неудачный…

Ближе к концу года произошло нечто загадочное. Я не знаю, что тогда на меня нашло: в тот вечер я как всегда принял из рук моего сына стакан, и вместо того, чтобы выплеснуть эту гадость изящным разворотом, я ее выпил. Едва не задохнулся, но выпил.

Амир, как завороженный, стоял рядом. И когда самые страшные секунды миновали, он включился на максимальной громкости:

– Почему? – визжал он. – Зачем ты это выпил?

– Что значит "зачем" и "почему"? – парировал я. – Разве ты мне не сказал, что не выпил сегодня ни капли какао? И разве я тебе не сказал, что тогда сам его выпью? Так?

В глазах Амира зажглось явное отце-ненавистничество. Он повернулся, пошел в кровать и проплакал там всю ночь. Было бы, конечно, лучше закончить эту комедию. Но об этом жена не хотела и слышать:

– Главное, – пояснила она, – что ребенок пьет какао.

И игра в какао снова повторялась от вечера к вечеру, всегда между семью и половиной восьмого…

Когда Амир праздновал свой пятый день рождения, произошел небольшой сдвиг этого времени. Ему разрешили пригласить пару своих друзей, вместе с которыми он утащил пресловутый стакан в детскую. Около восьми часов я уже проявлял нетерпение и хотел было ему напомнить о нашем ритуале. Но у самых дверей я услышал, что он говорит им:

– Я сейчас должен сходить в ванную и набрать теплой воды.

– Зачем? – спросил его друг Гили.

– Мой папа так хочет.

– Зачем?

– Понятия не имею. И так каждый вечер.

Добрый мальчик – в это мгновение мне стало понятно – все это время верил, что это я придумал игру в какао. А он, со своей стороны, только мне подыгрывал.

На следующий день я поднял Амира на руки и доверительно сказал:

– Сынок! Пришло время закончить эту ерунду. Хватит игры в какао! Мы оба знаем, что происходит. Давай-ка, подыщем себе какое-нибудь другое занятие.

Крик и рев соло, раздавшиеся вслед за этим, были слышны на весь квартал. И чего мне только не пришлось потом выслушать от своей самой лучшей из всех жен…

Представление сюиты продолжилось. Спасения не было. Иногда, когда подходило время, Амир кричал прямо из ванной: "Папа, тебе уже можно нести воду?", – и я начинал озвучивать свою часть диалога, неслыханно, великолепное какао, фу, черт, бр-р-р… Я уже впадал в отчаяние. Как-то вечером, когда у Амира немного поднялась температура и он должен был оставаться в постели, я сам пошел в ванную, наполнил стакан и выпил его.

– Обманули, обманули! – закричал Амир сквозь открытую дверь.

В конце концов он даже начал брать на себя мою роль. Когда он с наполненным стаканом выходит из ванной, то бормочет:

– Амир опять ни капли не выпил, это неслыханно, что себе думает этот мальчишка…, – и так далее, до "бр-р-р".

Я нахожу это чрезмерным. Но ведь главное, что ребенок…

Безвкусица

Обжора непрерывно борется со своей слабостью, тощий – только изредка, а лысый – никогда. Но толстяку при этом еще приходится дюжину раз на дню выслушивать: «Послушай-ка, тебе и впрямь не стоит так много кушать».

Вожделение

– Эфраим, – обратилась как-то раз ко мне самая лучшая из всех жен. – Эфраим, я толстая?

– Ну, что ты, жена, – ответил я. – Ты не толстая.

– А вот ты толстый.

– Ты так полагаешь? В таком случае, должен тебе заметить – ты намного толще.

По правде говоря, никто из нас обоих не толст в истинном смысле этого слова. Самая лучшая из всех жен некоторыми выступами, округлостями и частями своего тела, пожалуй, превосходит меня, так что сзади я выгляжу несколько слабее. Но это, скорее, личное мнение, чем показания весов.

Как бы то ни было, мы пошли на контакт с диетологическими кабинетами, которые сегодня возникают повсюду, как грибы после дождя. Подружки моей жены рассказывали удивительные вещи о неких курсах по снижению веса, которые обеспечивают тяжеловесам легкую жизнь. К примеру, вес известной всему городу парикмахерши они изменили так, что он оказался всего 40 кг вместо прежних 130, а директор театра за два месяца сошел со своих 90 кг до минус 10 кг.

Мы приступили к занятиям, которые вели директриса и худой, как щепка, доцент. Еще несколько месяцев назад, как сообщали его рьяные ученики, он освобождал сразу пару мест, когда выходил из автобуса. Сейчас его часто встречали в детском театре, где он играл привидение.

Доцент сразу же известил нас, что каждому кандидату на похудание будет предложена специальная методика. За мизерную плату он будет раз в неделю подвергаться устной промывке мозгов и получит письменное меню. Не следует полностью отказываться от приема пищи, нужно только отказаться от некоторых вещей, таких, как органы вкуса. Никакого хлеба, никакой выпечки, никаких изделий из теста, никакого масла. Ничего, что содержит жир, крахмал или сахар. Вместо них – кольраби в любом количестве, некислая квашенная капуста и свежевыловленная рыба. Два стакана молока в день. Никаких занятий спортом, потому что они способствуют повышению аппетита. Особые рекомендации: раз в неделю в течение часа делать растяжку, лежа на полу, при этом пить теплую воду. По истечении семи дней взвеситься на весах, и если потери веса не обнаружится, значит, вы виноваты сами и должны этого стыдиться. Если вес уходит, можно себя немножко побаловать.

– Вот это замечательно, – сказал я. – Понежиться мы любим.

Директриса отвела нас в другую комнату, где мы должны были встать на весы, сняв обувь и наручные часы. Результат был ошеломляющим.

– Сожалею, – сказала директриса, – но у вас нет лишнего веса.

У меня потемнело в глазах. Ни за что бы не поверил, что из-за такой формальности нас могут лишить права на похудание. В конце концов, у меня не хватает всего трех кило до официально установленного стандарта толстопузика, а моя жена, если бы не ее маленькая фигура, могла бы обойтись добавкой в каких-то полтора килограмма. Но весы не позволяли с собой торговаться.

В общем, вернулись мы домой и начали есть все, что запрещено. Спустя две недели мы вновь записались на прием в тот диетологический кабинет, который ранее отвел наши кандидатуры. Для гарантии я набил в карманы 50 фунтов[4]4
  50 фунтов – У Кишона игра слов: израильская денежная единица называлась раннее так же, как мера веса (фунт)


[Закрыть] мелкими монетами.

– Добро пожаловать, – сказала директриса, после чего повела нас взвешивать. – А сейчас вам будет предложена специальная методика. Вслед за этим доцент дал нам свои советы.

– Три приема пищи ежедневно. Только не уморите себя голодом.

Позаботьтесь о разнообразии. Если вам надоест кислая капуста, перейдите на кольраби, и наоборот. Главное: никакого жира, никакого крахмала, никакого сахара. И приходите снова через неделю.

Семь дней и семь ночей, как рабы, придерживались мы предписания. Наш сыр был бледным и обезжиренным, хлеб зеленым от огурцов, которыми он был насквозь пропитан, наша кислая капуста была кислой.

Когда на восьмой день мы встали на весы, оказалось, что мы оба прибавили по 200 г, и это с пустыми карманами.

– Ничего, это пройдет, – произнес доцент. – Просто будьте к себе построже.

Всю следующую неделю мы питались исключительно кольраби, которую завезли себе сразу целый грузовик непосредственно с товарной станции. И впрямь: мы нисколечко не прибавили. Хотя и не похудели. Мы стагнировались.

Стрелка весов, которые мы приобрели для дома, оставалась в одном и том же положении. Это несколько разочаровывало.

В одной старой аптеке в Яффо самая лучшая из всех жен обнаружила какие-то новые необычные весы, но за ними уже выстроилась очередь из половины женского населения города. Кроме того, истина все равно открывалась лишь в диетологическом кабинете.

Постепенно я стал впадать в отчаяние. Мы что, так и будем целую вечность оставаться в нынешнем весе? И почему моя жена не похудела? Для меня самого было определенное объяснение этого феномена: до меня дошло, что я каждую ночь прокрадывался в кухню, чтобы умять там тайком гору сыра и сосисок…

Месть кольраби, к которой я вернулся в последующие недели, не заставила себя ждать.

На седьмую неделю наших мучений, – а как известно, седьмая неделя всегда бывает критической, – меня что-то внезапно пробудило. Я ощутил непреодолимую потребность услышать обворожительный запах и шорох жарящихся шкварок. Мне требовалось немедленно съесть хоть что-то жареное, чтобы не сойти с ума. За пару несчастных калорий я готов был идти на смерть.

Одна лишь мысль, побуквенно звучавшая во мне: "Безе с кремовой начинкой", – бросила меня в дрожь. Лихорадочное видение углеводов поразило меня. Я думаю, что увидел в этот момент образ углеводов в организме: красивая, нежная девушка в белом подвенечном наряде с развевающимися волосами бежала по лугу.

– Углевод! – крикнул я ей вслед. – Подожди меня, углевод. Я люблю тебя! I love you! Je t'aime! Ich liebe dich! Останься со мной, углевод!

На следующую ночь я ее действительно поймал. Я выскользнул из кровати, шмыгнул в кухню, высыпал целый пакет поп-корна на сковороду с растительным маслом, немерено посыпал сахаром и сожрал все в мгновение ока. И это было только началом фестиваля калорий. Около полуночи я пришел к плите, чтобы запечь груши, как вдруг рядом со мной возникла хрупкая фигурка самой лучшей из всех жен. С закрытыми глазами приблизилась она к бельевому ящику и вытащила оттуда дюжину плиток шоколада, которые немедленно и умяла. Мне она тоже дала одну, и я сгрыз ее с довольным урчанием.

Между тем, во мне пробудился инстинкт похудания. Я добрался до телефона и набрал номер диетологического кабинета:

– Приходите скорее… скорее… иначе мы начнем есть… шоколад…

– Летим немедленно! – воскликнул доцент на том конце провода. – Мы уже в пути…

Вскоре после этого рядом с нашим домом, завизжав тормозами, остановилась машина. Они вломились в дверь и ворвались в кухню, где мы, перемазанные кремом, вальсировали среди кучи шоколадных оберток и остатков печеных фруктов. Впрочем, половину одной шоколадной плитки мы так и не смогли осилить. Все же остальное покоилось в наших животах, раздувшихся до неузнаваемости.

Доцент поставил нас на колени, справа меня, слева – самую лучшую из всех жен.

– Не поступайте так более, дети, – отечески произнес он. – Вы не первые, с кем это происходит. Уже многие наши ученики за несколько часов набрали весь вес, который они сгоняли годами. Дайте же нам хотя бы направить вас на путь истинный.

– Только никакого кольраби, – взмолился я тонким голосом. – Умоляю вас, никакого кольраби!

– Тогда, – изрек доцент, – пусть это будет морковь…

И мы покинули ряды худеющих. Мы потерпели полный провал…

Ну, что ж. Хорошо покушавшие люди, как известно, обладают более добрым характером, они приветливы, великодушны и радуются жизни, короче, имеют нечто большее, чем жизнь. Вот чего они действительно не имеют – это кольраби и кислую капусту. Но эту утрату можно перенести.

Домашнее блюдо № 4. Суп

Я очень ценю суп, поскольку индустрия способов его приготовления быстро развивается, хотя бы в направлении баночных и сублимированных супов, которые автор, по преимуществу, и имеет на своем столе…

Супы редко бывают жесткими, как аргентинский стейк. Но что делает суп особенно желанным, так это поколениями взлелеянное представление, что от супов не толстеют. А светлый суп или не светлый, – говоря связным профессиональным языком, – это уже вопрос мировоззрения…

В приличных ресторанах подают "суп дня", но лично я не встречал еще ни одного официанта, который сразу бы знал, какой именно сегодня предлагается. Опрашиваемый официант противопоставляет моему резкому вопросу мерные шаги на кухню, чтобы справиться там, и неспешно возвращается назад с новостью, что сегодня это томатный суп…

Я славлюсь в кругу семьи как превосходный и быстрый супной повар, особенно, когда я в цейтноте. Я тщательно размешиваю в горячей воде крепко посоленную супную пульпу из желто-красного пакетика. Соль вообще-то вредна для здоровья, но она придает этой однородной жиже хоть какой-то вкус…

Полезный совет: Просите горячий суп – дома ли, в ресторане ли – с кубиками льда. Жизнесберегающий метод, да к тому же экономится время…