Текст книги "...А что будем делать после обеда? (сатирические рассказы о маленькой стране)"

Автор книги: Эфраим Кишон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Полиция, друг и помощник

Как-то раз, когда я поздно вечером приехал домой, то увидел у входной двери нашего соседа Феликса Зелига, борющегося не на жизнь, а на смерть с незнакомцем в маске. В правой руке незнакомец сжимал мясницкий нож, которым он не вполне законно угрожал Феликсу.

Поскольку от моего лучшего соседа ничего другого я и не ждал, я решил немедленно проинформировать близлежащий полицейский участок.

Перешагнув через них обоих, я вошел в дом, взлетел по лестнице, промчался, не поздоровавшись, мимо своей семьи, поднял трубку телефона и набрал "один-ноль-ноль". На другом конце возник чей-то успокаивающий голос:

– Полиция.

Я закричал в трубку, что моему соседу Феликсу угрожает гангстер с огромным ножом…

– Одну минуточку, – прервал меня "один-ноль-ноль". – Кто это говорит?

Я сказал ему, что какая разница и зачем он спрашивает мое имя. Я озвучил ему свою фамилию. Но он ее никак не мог разобрать.

– К, как "козел", И, как "император", Ш, как "шалом", О, как "орел" и Н, как "Наполеон".

– Как что?

– Как Наполеон.

– Какой Наполеон?

– Я имею в виду французского императора.

– Ага, значит, И, как император…

– Нет, Наполеон, с "н".

– Определитесь же, пожалуйста.

– Так, все, забудьте.

– Вы, наверное, имеете в виду Наполеона Бонапарта?

– Да, именно его.

– Ну, и что с ним?

– Он умер. Но мой сосед еще нет. Надеюсь. На него напал гангстер с ножом.

– Момент! Как ваше имя?

Я назвал свое имя.

– В полиции с такими вещами надо быть точным, – объяснил мне собеседник. – Только так можно потом идентифицировать заявителя, если потом вызов окажется ложным.

Затем "один-ноль-ноль" справился о моей профессии. А затем о моем адресе.

– Рамат-Ган, – сказал я. – Улица Реувени, 3, квартира 7.

– Это где?

– Добраться очень просто, – объяснил я ему. – Езжайте на 21-м автобусе до кладбища, там выйдете, повернете направо, но не на первом, не на втором, а на третьем перекрестке, и на следующей развилке будет вторая улица справа. Не первая, потому что на первой живут ортодоксы, которые в шабат вас на велосипеде камнями закидают. А именно вторая улица слева. Если вы поедете правильно, то встретите примерно на полпути юношу, который стоит на коленках перед мотоциклом, пытается отремонтировать свой драндулет и ругает правительство. Вот от него идите прямо, пока не дойдете до большого белого дома со светло-зелеными жалюзи. Это и будет улица Реувени.

– Да-да, я эти места знаю. Но зачем вы мне все это так подробно рассказываете?

– Дайте-ка мне минутку поразмыслить, – и я задумался. – К сожалению, в данный момент что-то ничего на ум не приходит. Наверное, я просто забыл. Пожалуйста, извините за беспокойство.

– Ничего страшного.

Ночью, когда я навестил Зелига в больнице, мне привиделся кошмар. Я охотился с ищейкой на полицию. Но напрасно. Ищейку звали Наполеон. На "Ц", как полиция.

Радости климактерического периода

Есть альтернатива

Чтобы иметь деньги, маленький человек стоит перед трудным выбором. Либо он должен взломать банк, либо ему придется взять в нем кредит.

Для израильтян дело обстоит проще: у нас нужно взломать банк и уже тогда взять в нем кредит.

Можно и без чулка

Все началось с того, что я получил от Вайнреба чек на 16 фунтов, выписанный на отделение Национального банка. Я приехал туда и предъявил чек служащему.

Тот кинул беглый взгляд на чек, потом еще один, скосился на мгновение на выписку со счета Вайнреба и сказал:

– Все в порядке. Получите деньги в кассе.

Я подошел к окошечку и сказал.

– Шалом.

– Что вы хотели? – спросил кассир.

– Деньги, – честно признался я.

– Пожалуйста, – сказал кассир, открыл сейф и приволок целую охапку банкнот.

– Что это? – спросил я.

– Я сделал то, что вы требовали. При вооруженном ограблении банка я не оказываю никакого сопротивления.

Звонкий смех, которым я разразился, его заметно озадачил.

– Ха-ха-ха, – передразнил он меня. – Очень смешно, да? Это уже мое пятое ограбление за месяц.

Я попытался объяснить ему, что у меня нет с собой никакого оружия, мне просто нужны деньги.

– Господин Зингер, – подозвал кассир другого служащего. – Пожалуйста, подойдите на секунду. У нас тут какой-то путаный грабитель.

– Иду-иду.

Г-н Зингер принес еще штабель банкнот.

– К сожалению, сегодня в сейфе больше нет. Только в пятницу, когда супермаркеты сдадут выручку. Кстати, а почему у вас на голове нет чулка?

– Потому, что это щекотно.

Возникла щекотливая ситуация. Вокруг меня столпились любопытные, бурно обсуждающие между собой происходившее. Один устремился к двери, где его ждала жена:

– Уводи детей, скорее! Тут ограбление!

Все еще лежали вокруг меня стопки банкнот, все еще пытался я объяснить г-ну Зингеру, что я не это хотел забрать.

– Пожалуйста, заберите, пожалуйста, заберите, – уговаривал меня г-н Зингер. – Мы застрахованы.

Как я выяснил, только на прошлой неделе две девушки с отвертками ограбили филиал банка в Яффо, и тамошний управляющий предупредил Зингера, что он – следующий. С того момента он держал наготове большую сумму наличных. "Это для обслуживания соответствующих клиентов израильских банков, – говорил он не без гордости. – Мы, между прочим, разработали и определенные мероприятия, по которым должны в таких случаях вести себя клиенты. Они работают, как часы".

Между тем, посетители, действительно, ушли в укрытие, легли на пол и там обслуживались банковским служащим. А потом на всех четырех уползали к выходу. Вместо них на всех четырех приползали следующие.

– Раньше, – продолжал г-н Зингер, – ограбления банков проходили как-то по классическому образцу. Грабители были в масках, делали предупредительные выстрелы, орали, грозили. Сейчас все стало цивилизованно, и израильские банки очень благодарны за это. Только несколько дней назад Барклай-банк был облегчен на 100000 фунтов двумя мужчинами, вооруженными всего лишь велосипедными насосами, а в банке "Леуми" кассира ограбили с помощью всего лишь надкушенного мороженого. Сработало. Вчера на Дисконт-банке в Хайфе появилось объявление с предложением грабителям проводить налеты в летние месяцы только по понедельникам, средам и четвергам.

– Вот бюрократы, – вставил я.

– Вы неправы, – возразил Зингер. – Это ситуация, о которой Теодор Герцль не мог и мечтать. У нас сейчас свои собственные уголовники. Мы, наконец, стали нормальным народом. Батя, – обратился он к своей секретарше, – вы позвонили в полицию?

– Да – ответила Батя, жуя жевательную резинку. – Но номер занят.

– Ну, и ладно, – сказал Зингер.

Пока я пересчитывал деньги, я справился у Зингера, почему тут нет тревожной сигнализации. Из-за шума, объяснил Зингер. Недавно в соседнем банке во время ограбления звонки сигнализации громко трезвонили целый час, и этот шум довел до обморока нескольких служащих.

– А где же ваша вооруженная охрана? – продолжал допытываться я.

– Да где-то снаружи. В это время наш генеральный директор собаку выгуливает. В это время он, конечно же, должен быть с охраной.

Между тем кассир запихал охапки банкнот в два маленьких чемоданчика и спросил меня, где я припарковал свой угнанный для отрыва от погони автомобиль.

На улице меня окружили давно ожидавшие прохожие, которые хотели послушать предупредительные выстрелы. Они предложили мне прикрыть лицо хотя бы носовым платком и не ухмыляться так тупо.

Я быстренько раздал парочку автографов и предпринял попытку втащить оба чемодана с деньгами обратно в банк. Зингер упорно сопротивлялся.

– Не обязательно, не обязательно. Мы уже оповестили центральный офис и страховую компанию. Давайте без сложностей. Можете подождать, конечно, пока прибудут люди с телевидения.

Но на это у меня, к сожалению, не было времени. Я попрощался с Зингером дружеским рукопожатием и поехал к ближайшей бензозаправке.

– Сколько? – спросил служитель.

– Полный, – ответил я.

Служащий открыл мой багажник и свалил туда все деньги, что у него были.

– Вам нужна расписка? – спросил я.

– Спасибо, не надо. Я застрахован.

Как жаль, думал я по дороге домой, как жаль, что у нас сейчас в стране инфляция. Когда уже мы, наконец, станем настоящим народом.

Песок в механизме

– Что, – так обратился министр финансов в тот знаменательный вечер к сотрудникам своего аппарата, – что сегодня подорожало?

– М-м-м, – уклончиво ответил начальник аппарата, – сегодня, м-м-м, сегодня ничего.

– Послушайте, Н.А., – нетерпеливо прервал министр, – для ваших дешевых шуток мое время слишком дорого.

– Но это не шутка, – заявил Н.А. – Сегодня цена ни один товар не выросла. Понятия не имею, что происходит. Цены со вчерашнего дня словно заморожены. Видимо, в механизм где-то попал песок. Но если это так важно, я готов взять персональную ответственность за это на себя. Потому прошу вас, г-н министр, принять мою отставку.

Министр побледнел. С минуту он сидел, глядя на индекс цен, потом ударил кулаком по столу.

– Черт побери! И это вы мне говорите только сейчас, перед концом рабочего дня?

– Мы все до последней минуты надеялись, что хоть какая-нибудь цена вырастет, – оправдывался начальник аппарата.

Министр трясущимися руками взялся за телефон.

– Алло, министерство торговли? Как у вас с сигаретами?

– К сожалению, – заявили ему, – повышения бывают только к выходным.

– А как с солью?

– Завтра.

– Картофель?

– Уже позавчера повысили.

– Куриные глаза?

– Пять дней назад.

– Занятия по плаванию?

Но министр не стал дожидаться ответа. В паническом страхе он посмотрел на часы, и воскликнув: "Осталось только полчаса!" – выскочил из здания, вскочил в служебный автомобиль и помчался с мигалками и сиреной в министерство связи.

– Умоляю вас, повысьте хоть на что-нибудь. Телефонные переговоры, конверты, что угодно. Речь идет о жизни или смерти.

– Охотно, – ответили ему, – но сегодня уже слишком поздно.

– К сожалению, сегодня не получится, – звучал ответ электрических сетей. – Цену на нефть понизили на 8 центов.

В музее текстиля также покачали головой. "Ничего не поделаешь, ваше превосходительство. Приходите через месяц-другой…".

За эти полчаса министр постарел на год. Он вернулся назад, в бюро и вызвал к себе начальника аппарата.

– Сообщите в прессу, – приказал он, – что, принимая во внимание, с одной стороны, растущие цены на сырье, а с другой стороны, их влияние на удорожание конечной продукции, мы вынуждены поднять цены на отдельные продукты на 14 процентов. Подробности сообщим в самое ближайшее время.

Начальник аппарата поспешил в свой кабинет, чтобы передать сообщение в прессу, а министр с облегчением откинулся на спинку своего кресла, выдохнув:

– Ну, слава Б-гу. По крайней мере, мы избежим паники среди населения.

Всеобщая занятость

Ввиду нынешнего перепроизводства налогов, пошлин, процентов за кредиты, пени, доплат, надбавок и новых пошлин израильтяне должны все больше работать, чтобы обеспечить прежние размеры доходов. Вот данные одного из опросов, проведенных частным институтом по изучению рынка:

К.Л. Основная профессия: инженер. В свободное время продает лотерейные билеты. Его супруга профессионально штопает чулки. В обеденный перерыв поет в хоре городского радио.

К.Н. Основная профессия: кассир. Уже 37 лет работает в своей фирме. До полуночи подрабатывает акробатом, с полуночи до 8 утра – ночным сторожем. Время от времени извиняется на работе в бюро за свои желудочные коликами и сидит дома – шьет рубашки.

А.П. Основная профессия: эксперт по Библии. Во второй половине дня работает летчиком-испытателем. Продал миссионерам двух своих сыновей и дочь. Танцует на свадьбах. Изучает взлом сейфов.

Т.А. Занимает высокую должность в финансовом управлении (класс налогообложения 1[25]25
  Класс налогообложения (по крайней мере, в Германии) – группировка работников в зависимости от дохода и льгот. 1-й класс имеет минимальную ставку налога, значит, данный работник имеет очень маленькую зарплату.


[Закрыть]). Вечерами работает лифтером. В своих служебных помещениях вывинчивает лампочки и продает их. В отпусках занимается шпионажем в пользу вражеских сил.

Хозяйственное чудо

Рассуждение ответственного государственного мужа звучат так:

– Мне еще нет и 60 лет, так что я молодой политик, – говорит некий парламентарий. – Если ничего не случится, я смогу еще 15 лет занимать свою высокую должность. По компетентным расчетам, экономика моей страны развалится только тогда, когда государственный долг, включая проценты и проценты на проценты достигнет 45 миллиардов долларов. Это значит, что я за время своего 15-летнего пребывания в должности смогу занимать у банков, американцев и барона Ротшильда ежегодно по 3 миллиарда, чтобы инвестировать их в мой авторитет. А затем экономика моей страны с оглушительным грохотом рухнет в течение двух минут по завершении моего успешного правления, то есть, после передачи должности моему идиоту-преемнику.

Гражданин с красным

Одним особенно жарким летним днем я лежал в ванне и представлял себя белым медведем. Звонок в дверь прервал мою полярную экспедицию. Поскольку самая лучшая из всех жен ушла за покупками в полностью кондиционированный супермаркет, мне пришлось преодолеть субтропическую истому и открыть самому.

У двери стоял необъятных размеров судовой контейнер. А рядом с ним – изможденный человечек, давно не видавший хороших деньков, маленький и бедный, как черт.

– Добрый день, – сказал бедный черт. – Помидоров не желаете?

Именно ими был полон до краев контейнер. Чудесными, спелыми помидорами.

Хотя, судя по запаху, немного переспелыми.

– Вы, наверное, удивлены, что я вам предлагаю помидоры, – отреагировал бедный черт на мой скривившийся нос, – да к тому же помидоры сейчас тоннами гниют на мусорных свалках. Ну, так знайте, что вы не понимаете сути нашей макро-политики.

– Поясните.

– Охотно. Вы, наверное, полагаете, что в этом году можно купить любое количество помидоров, потому что сельское хозяйство произвело их великое множество. Но тот, кто даст себе труд задуматься, ужаснется над следующим годом.

– Почему?

– Можете вы представить хотя бы одного крестьянина, который после такого катастрофического перепроизводства будет еще сажать помидоры? Я – нет. В следующем году помидоров не будет ни за деньги, ни за уговоры. За один единственный такой вот великолепный фрукт будут друг другу головы проламывать. Но вы и ваша небольшая семья будете наслаждаться завидным счастьем и личным благополучием, так сказать, в витаминном Ноевом ковчеге, поскольку отложили в запас достаточное количество этого красного золота. Господи, да неужели вам невдомек, что предлагает вам судьба? Надежность! Жизнь в изобилии! Чистый рай! Ваша верная госпожа супруга будет вам благодарна до последнего вашего вздоха. Ну, так как?

Он и впрямь заставил меня задуматься.

– Простите, – вовремя спохватился я, – дайте мне с килограмм, но из тех, что получше. Мне надо подумать и об остальных клиентах.

Но в это судьбоносное мгновение сработал мой инстинкт самосохранения.

Времена любви к ближнему прошли. Пусть другие о себе сами позаботятся. Для меня же моя семья превыше всего.

– Я покупаю весь контейнер, – горячо вскричал я. – Сумма значения не имеет.

– Сделаем 2000 фунтов, – сказал бедный черт и вылил все содержимое в цветочный сад перед нашим домом. Верхние помидоры достигали второго этажа. Я заплатил наличными и рыночный психолог ушел с пустым контейнером.

Вскоре пришла жена и все разложила по своим местам.

Радости климактерического периода

Израильские женщины ничто не ненавидят так сильно, как свои домашние обязанности, из-за жары, работы и вообще. Даже матери предпочитают плохо оплачиваемую, напряженную работу, чтобы на заработанные деньги нанять домохозяйку, только бы самим не заниматься домом. Самое лучшее решение, конечно, если две женщины договорятся за одни и те же деньги заниматься домашним хозяйством друг у друга.

Как строить воздушные замки?

Я сидел в одиночестве в нашем излюбленном кафе. Через некоторое время появился Йоселе. Он заметно спешил.

– Не хотел бы ты принять участие в одной выгодной сделке? – спросил он, даже не присев.

Я мгновенно согласился и захотел узнать подробности.

– Об этом мы еще поговорим, – ответил Йоселе. – Позвони мне через четверть часа, и мы посидим где-нибудь в другом ресторанчике.

Через четверть часа я позвонил, и еще через десять минут встретился с ним в другом ресторанчике. Он заверил меня, что с проведением этого мероприятия связаны серьезные люди, а спонсор не имеет никаких сомнений в успехе. Осталось выяснить только пару мелочей, тут-то и подумали обо мне. Мы должны, намекнул Йоселе, как можно скорее встретиться снова и все досконально обговорить. Он ждет моего звонка.

Я был не то, что заинтересован, – я был заинтригован. Такое случается не каждый день. Писать смешные рассказы в газету – это конечно, хорошо. Но если однажды серьезные люди начинают серьезные дела, появляется, наконец, шанс сделать большие деньги, и тут уж не надо зевать. После моего следующего звонка к Йоселе встреча всех партнеров была назначена в баре "У Бени".

В баре "У Бени" Йоселе познакомил меня с адвокатом д-ром Чапски и предпринимателем по имени Кинерет. Разговор касался непосредственно сути дела.

– Мы не должны больше медлить, – постановил д-р Чапски. – Иначе мы опоздаем. Предпосылки для такой сделки в Израиле в данный момент весьма благоприятны. Но ведь никогда не знаешь, как поведет себя рынок.

– Вы правы, – подтвердил я. – Но о чем мы говорим?

Г-н Кинерет охотно дал мне справку.

– Мы говорим об одном весьма значительном деловом вопросе, который надо тщательно спланировать, поскольку он, как всякий бизнес, связан с известным риском. Поэтому я предлагаю, чтобы мы для начала хотя бы проверили все индивидуальные аспекты этого дела. Тогда можно будет сразу и начинать.

– Что? – спросил я.

– Запланированную сделку. Кто из присутствующих возьмется за эту задачу?

Йоселе доказал мою готовность. Другие согласились. Я должен все основательно просмотреть и о результатах проинформировать Йоселе. Тогда можно будет опять собраться и потолковать.

Я немедленно взялся за дело, поговорил с различными людьми и расспросил их, что они думают об этом деле. Они намекнули, что в настоящее время было бы целесообразно заняться и иными многообещающими проектами. Так что лучше бы организовать независимый обмен мнениями, отметили они.

Я позвонил Йоселе, и мы договорились провести нашу внутреннюю конференцию в холле большой гостиницы.

Наши партнеры хотели для начала выслушать мои впечатления.

– Все это выглядит неплохо, – доложил я. – Если конкретизировать суть проблемы, то, прежде всего, нам нужно прояснить, чего мы хотим. Так что же мы хотим?

– Мы хотим, – сказал Йоселе, – прежде всего получить необходимое финансирование. Это самое важное.

Д-р Чапски поддержал его:

– Верно. А что касается сделки, то можно сказать только одно: чем раньше, тем лучше.

Г-н Кинерет поинтересовался моим мнением о ближайших перспективах наших намерений. Я сказал, что нам следует обдумать все наши возможности, чтобы подстраховаться.

Д-р Чапски кивнул:

– Я считаю это наилучшим вариантом. Но только не торопиться.

– Абсолютно с вами согласен, – подтвердил Йоселе.

– Тогда можем считать наше сегодняшнее заседание закрытым, – сказал г-н Кинерет.

– А о чем, собственно, речь? – спросил я.

Но ответа я не получил. В страшной суете местом следующего заседания было выбрано пляжное кафе "У Линды", а если до того произойдет что-нибудь непредвиденное, то решено было созвониться по телефону. Но я в любом случае должен позвонить Йоселе. Но я ему больше не позвонил. Мои нервы не выдержали.

* * *

Вчера вечером я увидел Йоселе в кафе "У Густи" за одним из столиков. Он оживленно беседовал с каким-то незнакомцем, однако, сразу же подошел ко мне.

– Ты куда, к чертям, запропастился? Ты же не можешь так просто выйти из дела в самом его разгаре. Почему ты не пришел на встречу в пляжном кафе?

– Ну, и что, Йоселе, – возразил я устало. – Что бы это дало?

– Что? Это я тебя должен спросить. Тогда каждый из нас получил бы по 4000 фунтов навара.

– От чего?

– От нашей сделки.

– А о какой сделке идет речь?

– Ну, до этого мы еще не дошли, – фыркнул Йоселе. – Это как раз и следовало установить. Главное, чтобы дело сдвинулось.

Я молча поднялся, зашел в телефонную будку и позвонил в больницу "Хадасса". Наше дело захромало, сообщил я. Это известно, засвидетельствовала больница. Но в данный момент у них нет ни одной свободной машины "скорой помощи".

Моногамия шурупов

Каждая страна имеет определенные способы производства, отличающиеся определенными характеристиками. Практичная упаковка свойственна американским продуктам, точная работа типична для Швейцарии, по низким ценам узнают корейцев.

В Израиле же существует производственный признак, который можно сформулировать так:

"Израильский производитель физически и духовно, особенно в строительном деле, не в состоянии завинтить то количество шурупов, которое совпадает с количеством отверстий, предусмотренных для завинчивания шурупов".

Иначе говоря, с момента создания государства Израиль не было еще израильского производителя, когда-либо завинтившего необходимое количество шурупов. Вместо трех шурупов он берет два, а то и вообще один.

Почему?

Международные специалисты усматривают причину в гипертрофированном самосознании высокоорганизованного израильского рабочего, который убежден, что два еврейских шурупа столь же хороши, как три нееврейских. Исследователи глубин души, особенно, последователи Юнга[26]26
  Юнг – психолог, создавший учение, толкующее образы, возникающие в сознании человека.


[Закрыть], возводят истоки этого двухшурупного таинства к «Вечному жиду», то есть к глубокому скепсису наших постоянно преследуемых, вечно странствующих, угнетенных предков, не веривших в длительность материального бытия.

Как правило, отсутствующий шуруп всегда средний. Образец выглядит примерно так:

% % %

Чаще всего этот вариант встречается на еврейских дверных петлях, как квартирных, так и шкафных. Ему нельзя отказать в известной симметрии и декоративной уравновешенности. Поскольку отклонение влево решительно указывает на душевную неуравновешенность:

% % %

Такое часто можно обнаружить на радиоаппаратуре, CD-плейерах и на креплениях к стенам кухонного оборудования.

Третья форма более присуща молодой израильской автомобильной промышленности, в том числе и недоступным обычному взгляду частям двигателей, где она улавливается только испытанным ухом по ритмичному постукиванию незакрепленных металлических деталей. Это состояние можно обозначить как "моно-шурупизм":

% % %

Основательное исследование, проведенное при государственной поддержке, показало наличие лишь небольшого количества трех отверстий, которые были снабжены всеми тремя предусмотренными шурупами. Недавно на одной фабрике оружия в Верхней Галилее был обнаружен вражеский шпион, который выявил себя тем, что ввинчивал шурупы во все имеющиеся для них отверстия. Я сам провел сложный аналитический эксперимент в одной столярке в Яффо. Я наблюдал за хозяином при монтаже двух шурупов вместо предусмотренных трех на книжной полке, которую я ему заказал.

– А почему вы не ставите третий шуруп? – спросил я.

– Потому что это будет лишним, – ответил специалист. – Я ведь уже два ввинтил.

– А зачем же там сделаны три дырки под шурупы?

– Вы хотите получить полку, или вы хотите со мной спорить? – ответил специалист вопросом на вопрос.

Когда я его, наконец, убедил взять-таки третий шуруп, он, ругаясь, исполнил это. Намекнув при этом, что у меня самого в голове шурупов не хватает.