Текст книги "Тайны языческих богов. От бога-медведя до Золотой Богини"

Автор книги: Эдвин Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

На кольце Нестора грифоны, однако, имеют отношение к богине. сидящей напротив своего спутника, и к знакам животворных сил, очевидно, означающих обряд введения благословенных в загробный мир, которым она правит ⁵⁷⁵. Греческие герои были обитателями потустороннего царства, независимо от того, насколько могущественными и почитаемыми они являлись при жизни. Эванс предположил, что на Мальте в мегалитических святилищах Агиар Ким и Гигантея традиция поклонения бетилийскому камню (в которой героя изображал «столб») произошли от культа мертвых ⁵⁷⁶. Хотя боковые камеры, где якобы проводился обряд, не были дольменами, предназначенными для обожествленных героев. тем не менее поклонение может вести свое происхождение от культа мертвых.

Западная Европа

Бетилийская традиция сохранялась на Майорке и в грандиозных испанских мегалитических гробницах в Лoc Милларес, а многочисленные стилизованные фигурки, дощечки и «идолы» в погребениях Альмеры и Португалии указывают на то, что богиня-мать продолжала играть важную роль в погребальном ритуале, особенно на юго-западе Иберийского п-ва и на Балеарских о-вах. Во Франции культ богини часто противопоставляли культу гонора, так было и на о-вах Эгейского моря, Сицилии, Мальте и на Иберийском п-ве. В Западной Европе Бретань" будучи одним из основных центров религиозной деятельности, привлекала многих «пилигримов» в мегалитические святилища для участия в ритуалах и, возможно, чтобы доставить останки своих вождей и чтимых героев для погребения в пределах священных храмов. В дополнение ко множеству дольменов и коридорных гробниц, имеющихся в Морбиане и прилегающем районе, в Карнаке, в соответствии с солнцестоянием расположены шеренги менгиров, занимающие 2800 м. Они разделены на три группы: поле Менек с кромлехом к северу от деревни, иоле Кермарио и поле Керлескан на западе с кольцом из больших закругленных камней и менгиры Сен-Пьер, Куиберон. Они, вероятно, являлись местом проведения празднеств смены времен года: Менек и Куиберон – для проведения летних обрядов, Кермарио – для церемоний равноденствия весной и осенью. Но так как шеренги часто заканчиваются курганами (например, в Карнаке, Мане-Эр-Рек, Локмариакер, Клуд-Эр-Йер и Керго), они, видимо, имели погребальное происхождение. Поклонение мертвым было отличительной чертой тех мест.

На высокоразвитый культ мертвых этого района указывают конструкция, ориентация и оборудование погребальных монументов. Это становится ясно, когда видишь огромные дольмены, подобные Table des Marchandв Локмариакере или такие коридорные гробницы, как на о-ве Гавриньи, Морбиан, скрытые курганом, имеющим почти 200 футов в диаметре, с круглой камерой высотой 6 футов, накрытой огромным каменным блоком, размером 13х10 футов; к камере ведет коридор длиной 40 футов, состоящий не менее чем из 22 вертикально поставленных каменных глыб с выгравированными на них рисунками, символизирующими культ. Иногда, как у Монт-Сен-Мишель, центральная погребальная камера бывает накрыта огромным искусственным холмом, а в Кальвадосе найдены под холмами не менее 20 круглых камер, в каждую из которых вел собственный проход. Как и в случае с па-леолитическими расписанными пещерами, только очень глубокие религиозные мотивы могут объяснить существование гробниц и святилнщ такого характера и таких размеров.

Все это подтверждается содержимым мегалитических курганов. Оно включает в себя, кроме бус и обычных безделушек, прекрасные каменные кельты (относящаяся к бронзовому веку разновидность топоров со втулкой, перпендикулярной лезвию. – Прим. пер.)с отверстием на конце, чтобы использовать их как амулеты; по их виду можно смело утверждать, что это вотивные топоры, которые при погребении использовали как символ или приношение духу-хранителю, которому посвящалась могила; возможно, они предназначались усопшему для его будущей жизни. Кости лошадей или быков, находящиеся в некоторых из монументов, и кости или зола кремированных людей, – возможно, рабов и слуг, указывают на то, что иногда похороны вождей и правителей в этом районе сопровождались принесением в жертву людей и животных. Часто по ходу церемонии ритуальные урны, украшенные священными рисунками, разбивали. Но обычным способом погребения в эпоху мегалитов была ингумация, а кремацию использовали только в отдельных местах (например, Финистэр, Марн и Эсн) и, несомненно, под влиянием вторичного вторжения из Центральной Европы. Мы не знаем, имело ли скрюченное положение покойных (которое не являлось обязательным на данной стадии культурного развития) какое-либо отношение к позе эмбриона или к идее возрождения в загробном мире.

В раннем бронзовом веке, как нам известно ⁵⁷⁷, часто проводилось вторичное захоронение останков кремированных людей. Если первичные и вторичные погребения совпадают по времени, это означает, что в связи со смертью вождя приносились человеческие жертвы. Это распространенная практика, особенно в Месопотамии, но относиться к ней надо с осторожностью. Когда кости, сгоревшие или нет, намеренно сломаны (например, в длинном кургане Котсуолд в Британии), – ясно, что мы имеем дело с ритуальными мотивами ⁵⁷⁸; но если подобные кости найдены в гробницах вместе с «царским» погребальным инвентарем, – можно смело предположить, что это следы жертвоприношения, особенно если гробница в конце погребального ритуала запечатывалась. Хемп (Hemp)выступил в поддержку предположения о том, что большие скальные гробницы, закрывавшиеся после проведения обряда похорон, являлись индивидуальными захоронениями, содержавшими останки принесенных в жертву родственников и слуг; впоследствии они использовались потомками усопшего, пока в конечном итоге не становились погребениями целого племени ⁵⁷⁴. Однако и в камерных гробницах повсеместно практиковались последующие захоронения в ту же могилу; значительное количество скелетов в них (например, в Месаре, на Крите, в Фестергетеланде и Трольдхейе на о-ве Зеландия, в Пэнт-и-Сэйре и Тинкинсвуде в Британии), варьирующиеся от 50 до 100, несомненно, является результатом использования их в качестве оссуариев несколькими поколениями. Царящий в них беспорядок возник вследствие того, что прежние захоронения нарушались при добавлении тел или скелетов, иногда после того, как они уже были где-то погребены или выставлены для воздействия природных факторов ⁵⁸⁰.

Этим, несомненно, объясняются некоторые состоящие из отдельных фрагментов или неполные захоронения, встречающиеся повсюду – от долины р. Инд до Британии. Так, в Поулз-Вуде (Глостершир) в южном кургане разрушения заметны более, чем в других: 9—10 скелетов были втиснуты в камеру размером 7x4 фута. Правда, скелет, находившийся у входа в гробницу, сохранился почти превосходно. Возможно, фрагментарность остальных является результатом перезахоронения. Но Кроуфорд (Crawford)считает, что «прекрасное состояние скелета у входа в коридор подразумевает, что имело место жертвоприношение» ⁵⁸¹. По его мнению, эта практика существовала и в Билас-Нэпе. Но если предположить, что там делались последующие захоронения, то скелет может принадлежать последнему из погребенных в оссуарии; кости остальных поломаны, возможно, либо при перезахоронении, либо преднамеренно – в ритуальных целях.

Против этой точки зрения возражает д-р Дэниел (Daniel),указывая на то, что поломаны кости лишь некоторых скелетов ⁵⁸².

Действительно, подчеркивает он, когда остатки костного материала и артефактов свалены в кучу за пределами коридорной гробницы, как, например, в Скандинавии ⁵⁸³, – то имеет место последующее погребение, и в Британии большинство камер содержало захоронения именно такого типа. Также надо признать, что, как и неполные погребения, умышленное повреждение костей имело ритуальный смысл. По мнению Кейлера, Александера и Пиггота (Keiller, Alexander, Piggott),в некоторых случаях повреждения были вызваны проникновением в камеру воды ⁵⁸⁴. Но каким бы ни был вид погребения, похороны неизбежно влекли за собой сложный церемониал. В него входили: погребальная трапеза и снаряжение покойного соответствующим запасом погребального инвентаря, иногда принесение в жертву животных и людей, чтобы облегчить умершему путешествие в загробный мир и обеспечить его продовольствием и удобствами, а также предотвратить его возвращение в мир живых. Таковы были первостепенные цели и функции культа мертвых в доисторические времена.

НЕБЕСНАЯ РЕЛИГИЯ

Небесный загробный мир

Повсеместное принятие кремации в среднем бронзовом веке косвенно, а быть может, и прямо связано с представлением о загробном мире и о небесах. Действительно, практика кремации внедрялась очень постепенно, сосуществуя с ингумацией и нередко принимая форму частичного сожжения. Утвердившись и став (в результате вторжения с Ближнего Востока) преобладающим способом погребения, особенно в Центральной и Северной Европе, кремация не могла не повлиять на представления о месторасположении и о природе загробного мира, а также о человеке как единстве тела и души. Более того, распространение кремации открыло путь для менее материалистической интерпретации идеи бессмертия, то есть представления о возвращении души, или призрака, в мир духов вместе с облачком дыма, оставшимся от физической оболочки ⁵⁸⁵. Однако требуется крайняя осторожность при рассуждении о взаимосвязи между этим способом погребения и верой в участь, ожидающую душу умершего.

Видимо, люди понимали, что после смерти человеческий организм подвергается распаду и тело утрачивает жизнедеятельность, т. е. дыхание, движение крови, умственные и психические свойства и функции. Ритуал оживления являлся попыткой восстановить организм и иногда был связан с мумификацией трупа и с сохранением костей. То, что продолжало жить или начинало жизнь, являлось уже новым самостоятельным, но неясным существом – призраком или привидением, отражением или копией реального человека. Это существо продолжало свое независимое бытие в могиле или "на том свете" или возвращалось на землю, чтобы возродиться в новом теле.

Поскольку вначале основным источником жизни считалась богиня-мать, то предание умерших матери-земле, несомненно, рассматривали как возвращение их туда, откуда они пришли. На заднем плане находилась смутная фигура абстрактного бога, небесного Создателя, Отца, вдохнувшего жизнь в человека. Вместе с матерью-землей он был олицетворением рождения и продолжения человеческого рода, плодородия и природы. Когда душа покидала тело, считалось, что она возвращается к создавшему ее богу. Для небесной религии обычным было представление о возвращении души после смерти человека в царствие небесное. Кремация, очевидно, рассматривалась как способ облегчить это перемещение, хотя случаи соотнесения этой практики с верой в небесный загробный мир слишком редки, чтобы с уверенностью говорить о зависимости одного от другого.

Как древний погребальный обычай кремация иногда ассоциировалась с понятием продолжения жизни в могиле или в преисподней. В Греции после минойско-микенского периода это понятие без каких-либо ярко выраженных изменений было введено дорийцами для простых смертных. Оно связывалось с менее конкретными понятиями о загробной жизни и гробнице как "вечном пристанище". Особое значение придавалось освобождению человеческого духа и бессмертию, достижимому даже в могиле. Таким образом, подчеркивалась идея существования духа, не зависящего от материальной формы. Более того, частое использование кремации как способа погребения правителей, героев и наиболее выдающихся особ подразумевает ее связь с загробным миром, предназначенным для привилегированной части общества и расположенным в божественном царствии небесном.

Понятие вселенского небесного божества

Верховный бог неба был высшим выражением божественного, и все, что нисходило «свыше», естественным образом связывалось с ним, начиная с небесных явлений и бесплотных святых духов до земных царей, вождей и правителей. И хотя бог обязан был отдалиться и отстраниться от мирских дел, он тем не менее оставался таким же всеобъемлющим – подобно самому небу, воздуху и ветру, с которыми его часто отождествляли, как и всемогущим, и всевидящим. Следовательно, хотя археологические данные о развитии человечества до возникновения цивилизации очень скупы, идея небесного божества как вселенского духа становится вполне элементарным допущением. Вполне возможно, что она-то и стала одной из фундаментальных религиозных концепций.

В любом случае, раз небесная религия утвердилась как культ, именно небесное божество, Всевышний, был ответственным за посылаемый на землю дождь и (часто в союзе с богиней-матерью) за плодородие почвы; затем его стали отождествлять с богом Солнца, который пришел ему на смену и оттеснил его на задний план или даже вселился в него, как это было в Египте. Чтобы отвечать всем требованиям, предъявляемым к небесному божеству, он окружил себя славной компанией богов и святых, отвечающих за божественный порядок вещей и в небесах, и на Земле. С одной стороны, его можно рассматривать как "монотеистическое" божество, в том смысле, что он был единственным верховным в своих владениях. С другой стороны, подобную систему можно охарактеризовать как политеистическую и анимистическую постольку, поскольку одновременно с Всевышним многие боги и многие властители существовали и так или иначе играли предназначенные им роли в пантеоне, в природных явлениях и в человеческом обществе.

Не имеется никаких свидетельств, что в доисторических условиях где-либо и на каком-либо этапе развития культуры люди верили только в одного-единственного бога – Всевышнего, исключая при этом наличие других божественных существ. Концепция монотеизма – прерогатива религий высшего порядка: зороастризма, иудаизма, христианства и ислама. Но монотеизм не эволюционировал из политеизма или анимизма, как ранее предполагалось. Каждое из этих направлений теистической веры или традиции, вероятно, возникло в рамках собственного контекста или условий, и на определенной стадии явилось результатом критической мысли. Сосуществуя для реализации специфических целей и функций, они представляют собой степени проникновения в суть божественного и его осмысления, различную реакцию на сверхъестественные воздействия и на связи в мире явлений; эти степени проникновения в большой мере определяются религиозной и культурной средой и социальной структурой, в которой они функционируют.

Поэтому небесную религию нельзя приписать какой-либо одной фазе или одному условию развития монотеистической, политеистической или анимистической религии, а также какому-либо типу общества или географическому району. Это – явление, которое, как мы знаем ⁵⁸⁶, было приведено в соответствие не только с солярным культом, но и с культом земных богов и богинь, чтобы отвечать нуждам человечества. Таким образом, милость небес становилась доступной на земле, обеспечивая урожаи, побеждая силы зла и даруя бессмертие умершим. Но несмотря на подобный синкретизм, господствующее небесное божество обычно рассматривалось как единственный источник всей полноты власти, всеведения и мудрости. Заметим, что бог Солнца иногда возвышался до положения Всевышнего, как, например, это было сделано Эхнатоном в Египте, инками в Перу, племенами алгонкинов в Северной Америке. Однако обычно он оказывался в подчиненном положении, как Шамаш в Месопотамии или Митра в ведийском пантеоне, где он главенствовал в роли отца небесного и олицетворял небеса, дарующие земле плодоносные дожди, пока постепенно его место не занял сначала всеобъемлющий Варуна, а затем ведийские боги и богини природы. Позже, после того как Варуна вместе с ритой составил монистическое единство в форме всеобщего космического и морального порядка, присущего любым явлениям, а бесполый брахман возник как абсолют, древние боги неба и земли стали аспектами и атрибутами одной Высшей Реальности, вселенского Бога.

В Иране Заратуштра, преобразовав и возвысив древнего главного бога небесных сфер в премудрого господа Ахура Мазду и утвердив его единственным богом над всей Землей, создал древнейшие политеистические разновидности божественной деятельности, заключавшейся в вечной борьбе добра и зла, света и тьмы – daevasи ahuras.Этим он поднял доисторического бога неба Варуну, соотнесенного с небесным Митрой под видом Ахура Мазды, до уровня подлинного этического монотеистического божества, сравнимого с Яхве в иудаизме, относящемся ко времени после вавилонского пленения евреев. Оба древних бога, являвшихся основой премудрого господа «Авесты», были божествами, представляющими собой две ипостаси всеохватывающего неба – неба дневного и неба ночного. Хотя Митра не был Солнцем, что определенно утверждается «Авестой» ⁵⁸⁷, его небесное происхождение и родство со светом позволили ему обрести солярные атрибуты и функции, а культ полностью идентифицировал его с Солнцем. Таким образом, Ахура Мазда, прежде чем подвергнуться превращениям Заратуштры, имел весьма долгую историю, уходящую корнями в доисторические традиции.

В глубокой доисторической основе всех высших религий Востока и Средиземноморья лежит идея всеобщего небесного бога в его всевозможных формах, функциях и противоречиях. Яхве, бог священной горы, чей голос слышался в раскатах грома, является западносемитским божеством Йр, или Йами, или Яху, имевшим характерные черты небесного бога и ставшего центром, вокруг которого сплотились племена иудеев, а в конце концов – создателем Вселенной, Властителем истории и природы, контролирующим все в мире в соответствии со своей справедливой волей и замыслом. Зевс, будучи составной фигурой в олимпийской религии, изначально являлся богом неба и погоды, как Варуна и Ахурамаз-да, задолго до того, как стал главой пантеона в Фессалии, а затем "отцом богов и людей". На Крите, как мы видели ⁵⁸⁸, он оказался связан с минойской богиней как сын Реи. В этом качестве он стал более примитивной фигурой, нежели индоевропейский бог неба, т. к. будучи богом плодородия отвечал за возрождение растительности. В роли божественного земледельца ( gewrgoV)он являл собой животворную силу почвы (cqonioV).Его тесные отношения с богиней злаков Деметрой привели к тому, что в своих сельскохозяйственных аспектах он фактически являлся хтоническим божеством ⁵⁸⁹. Но его роль была настолько значительна, что все природные явления подпадали под его власть. Эта универсальность Зевса коренилась в его небесном происхождении и в приписываемой ему функции управления погодой. Она указывает на его фундаментальную природу. В религиозном сознании греков он оставался главным образом богом неба, несмотря на свои бесконечные трансформации и синкретизм.

Концепцию универсального бога неба, несомненно, можно объяснить всеобщей склонностью считать небеса местонахождением сверхъестественных сил. Поэтому различные небесные аспекты – само небо и созвездия на нем, Солнце, Луна, воздух, ветер и облака, так же как и их производные – дождь, гроза, гром и буря, заняли свое место в постоянно увеличивающемся пантеоне небесных божеств, милосердных или разрушительных, внушающих благоговение или ужас.

Так, в Египте четыре пары богов, олицетворявших докосмический беспорядок, противостояли гелиопольской энеаде космического порядка: воздух – и влага, небо – и земля в их мужском и женском образах; все они группировались вокруг самим собой сотворенного бога Солнца – Атума. От союза Геба и Нут – Земли и Неба – произошли Озирис и Изида, Сет и Нефтида; сын Изиды, родившийся после смерти Озириса, – Гор, обречен был на смертельный поединок со своим дядей – Сетом. Этот доисторический конфликт между вторгшимися с севера в южную долину Нила поклонниками Гора и местными жителями – почитателями Сета, можно объяснить с точки зрения космической борьбы "добра" со "злом". Гор и Сет в более древних космогониях исполняли роли бога неба и бога грозы.

Поскольку Всевышний непременно рассматривался в качестве главного источника милосердия, посылающего земле плодоносный дождь и дарующего человечеству жизнь и средства для ее поддержания, его крайне редко считают ответственным за пагубные и разрушительные воздействия. Археологические данные позволяют предположить, что его первостепенной функцией являлось содействие жизни и общему благу, часто достигавшимся благодаря священному союзу с богиней земли. Но этот аспект был лишь одним из многих проявлений небесной божественной силы в отношении природных явлений. Таким образом, в доисторической религии метеориты, гром и молния, созвездия, священные горы и определенные животные, радуга, полупрозрачные камни, менгиры и многие другие подобные объекты стали символами многогранности божественных атрибутов и функций.