Текст книги "Человек Игры (Дюмарест, книга 3)"

Автор книги: Эдвин Чарльз Табб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

На экране появилось строгое лицо Рестерна. – Леон, вы слышали последнюю новость? Отсутствие обычной педантичности в обращении выдавало его волнение. Леон откинулся в кресле и посмотрел на экран. – Нет, – ответил он, – я не слышал ничего интересного. Все утро я провел на фабрике. Я отправился туда почти сразу же после рассвета. Что случилось? – Мулво мертв. Шим зашел к нему и обнаружил тело. Леон нахмурился. – Что вы имеете в виду? Где он? Где его слуги? – Сбежали, – ответил Рестерн. – Его личного камердинера нашли в ванной с перерезанным горлом. Рабыню, обслуживавшую его в спальне, застрелили из лазерника. Остальные исчезли; но мы попытаемся найти их, – добавил он после короткой паузы. – Картина преступления ясна. Камердинер сошел с ума, возможно, на почве ревности. Он застрелил девушку и Мулво, а затем расправился и с собой. – Перед тем, как запугал других слуг и заставил их убежать, – Леон погрузился в размышления. – Много ли слуг было у Мулво? Насколько я помню, не слишком. – Немного с тех пор, как умерла его жена. У его сына не было имущества. Я полагаю, что в доме было только четверо или пятеро слуг. Максимум – шесть. Воздушный корабль Мулво исчез. Так же, как и пилот. – Естественно, – сухо заметил Леон, – человек, сделавший это, никак не хотел оставлять свидетелей. – Вы думаете, что все произошло иначе? – А вы? – Леон посмотрел на Рестерна. – Кто занимается этим делом? Начальник городской охраны Джирн? Рестерн кивнул головой. – Тогда можно предположить, чем все это закончится. Пропавших слуг никогда не найдут. Они решат, что Мулво убил его камердинер, который затем перерезал себе горло, забыв, что в руках у него лазер. Перед тем, как сделать это, камердинеру каким-то образом удалось заставить остальных слуг сесть на корабль и полететь в сторону моря, где они и утопились. – Он стукнул кулаком по столу. – Сыро, – сказал он. – Слишком сыро. Неужели он думает, что мы полные идиоты? – Грошен? – А кто же еще? – Леон барабанил пальцами по столу, думая о том, кто еще мог это сделать. Никто, кроме Грошена, решил он. Абсолютно очевидно, что среди заговорщиков есть предатель, а потому необходимо принять усиленные меры предосторожности. Однако для него в этой истории все было ясно. Это предупреждение, мрачно подумал он. Тот, кто ратовал за организацию вооруженного переворота, мертв. Кто будет следующим? – Послушайте, – обратился он к озабоченному Рестерну на экране. – В данной ситуации мы ничего не сможем сделать, поэтому лучше ничего не предпринимать. Только выразить свои соболезнования, конечно. Вы не знаете, как сын Мулво желает поступить с телом? Кремировать? Превратить в мумию? Конечно, вы еще не можете знать об этом, – сказал он. – Ассоциация должна помочь с похоронами. – Он покачал головой. – Скверно, Мулво был хорошим парнем. Рестерн прокашлялся. – Возможно, – осторожно сказал он, – но, может быть, нам не стоит уделять этому слишком много внимания. – Мы должны сделать это, – подчеркнул Леон. – Он работал вместе с нами, мы хорошо знали друг друга. Он был личным другом вам, мне, другим. Отрицать это сейчас значило бы признать, что мы знали, что он был врагом Хозяина Игры. – Он сделал паузу. – Сделать это, – уже спокойно добавил Леон, – значит повести себя как собака на бегах. Я, участник Рестерн, не гончий пес. – Извините, если мои слова оскорбили вас, участник Херл. – Я принимаю ваши извинения. – Это ритуал, подумал Леон. Но он имеет и свои положительные стороны. Это заставляет людей смотреть на вещи реально. Я не должен винить Рестерна. У меня есть дар предвидения. Смерть Мулво не была для меня неожиданностью, как для Рестерна. Для него и других. Возможно, следующее собрание заговорщиков будет последним. Испуганные люди – плохие конспираторы, смерть Мулво напугала их. Если только не?.. – У меня есть одно дело, – сказал Леон. – Возможно, в ближайшее время мне понадобится связаться с вами. Вы будете дома? Рестерн отрицательно покачал головой. – Нет, – ответил он. – Вы дали хороший совет. Я буду работать как обычно. А не то, – мрачно добавил он, – меня вызовут на допрос. Это было вполне возможно. Хозяин Игры был не из тех, кто так быстро отставал от человека, которого он преследовал, подумал Леон, положив трубку. Он вызвал к дверям корабль. Забрался в него, устроился на подушках и скомандовал пилоту: – Библиотека. – Слушаюсь, участник. Когда корабль взмыл высоко в небо, Леон расслабился на подушках. По одну сторону раскинулся город с широкими улицами и роскошными просторными зданиями, построенными для богатых людей, взлетно-посадочными полями и складскими помещениями по их краям. На окраинах же города по-прежнему стояли ветхие лачуги, а грязь и нищета составляли резкий контраст с современными зданиями. Концепция застройки города была великолепной, думал Леон. Директор Конрад Граальский подарил своему сыну в качестве игрушки мир. Но у мальчика была любовь к красоте, и им руководили взрослые. Правда, лишь руководили, не мешали. Он сделал все, что было в его силах, чтобы построить утопический мир. Это ему почти полностью удалось, подумал Леон. Удалось на первых этапах, пока все не испортилось, и население планеты не разделилось на тех, кто имел акции, и тех, у кого их не было. Леон вспомнил о мумиях в своем летнем дворце: тела его предков, обработанные так, чтобы предотвратить их разрушение, сидящие за столом в Зале Воспоминаний. Они помнили те золотые времена строительства, стремительного роста. Они мирно умерли, состарившись, или погибли в честном бою; но сколько же потом людей пало от рук наемных убийц? Что все они думают о развитии сумасшествия у нынешнего Хозяина Игры? – Библиотека, участник, – прервал размышления Леона голос пилота. Он посадил корабль на широкую площадку. – Главный вход, участник? – Нет. – Там будет слишком много народу. Тех, кто желает воспользоваться различными услугами, агентами, работающими на клиентов, находящихся в десятках световых лет отсюда. – К техническому входу, – решил он. Нужно было выполнить обычные формальности. Леон стоял, сдерживая нетерпение, пока один из технических работников проверял его личность. Как священник, подумал Леон. Блюститель одной из древних религий. Настоятель храма, ревностно относящийся к своим обязанностям, автоматически не приемлющий никого, кто не следует его вероисповеданию. А те, кто пользовался Библиотекой, составляли узкий круг умевших управлять машиной. Ты не можешь винить их, сказал себе Леон. Они работают на общее благо, для всех жителей мира Игры. Но тем не менее он был раздражен. Он был участником со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Он имел право допуска в Библиотеку в любое время. – Участник Херл! – Навстречу входящему Леону поднялся Вомис, начальник Библиотеки. Это был пожилой человек, кожа его потускнела от многих лет, проведенных в закрытом офисе над столбцами различной информации. Человек-крот, подумал Леон. Он никогда не покидал территории Библиотеки. – Приятная неожиданность. – Я давно собирался прийти к вам, участник Вомис, – вежливо сказал Херл. – Должен поблагодарить вас за прогноз, сделанный в отношении моих изделий. Мода на меланж достаточно неожиданна. – После секундного колебания он продолжил. – Этот цветок пользовался ограниченной популярностью. Я думаю, ошибки здесь быть не может? – Ни в коем случае! – Вомис всегда ревностно относился к своим прогнозам. Слишком ревностно, подумал Леон. Он постарался надавить на Вомиса. – Странно, что прогнозируется такое резкое изменение. Вы уверены, что все так и будет? Это очень важно, – сказал он. – Мы не хотим затоваривать склады плохо реализуемой продукцией. – Прогноз точен, – повторил Вомис. Он сел обратно за стол, поигрывая стопками бумаг, которые постоянно лежали у него на столе. – Вы можете не беспокоиться о результатах, участник Херл. – Прошу прощения, если я невольно задел вашу честность, – сказал Леон. – Я принимаю ваши извинения. – Вы занимаете очень ответственный пост, – сказал Леон и сел на стул, не дожидаясь приглашения. – В каком-то смысле вы и есть настоящий правитель Игры. Финансовый правитель, – поспешил он добавить. – Один неточный прогноз, и это может привести к потере дивидендов. Несколько таких прогнозов, и это может поставить под угрозу наше благополучие. А как мало для этого надо, – задумчиво добавил он. – Небольшая неточная информация. Вводящий в заблуждение факт. Неправильно составленная информация. Информация, – сказал он многозначительно, – идущая от того, кто в душе не желает процветания миру Игры. – Вы говорите об измененном прогнозе, – заметил Вомис. – Информация пришла прямо из рук Хозяина Игры. – От Грошена? – Леон наклонился вперед. – Или, – сказал он мягко, – от киборга Крила? Вомис заколебался. – От киборгаЄ Но я проверял, – поспешил добавить он. – По ультразвуковой волне с Артуса. То, что сказал киборг, правда. – Конечно, – Леон отклонился на спинку стула, улыбаясь. – Как же иначе? Если сейчас его прогноз окажется неверным, то это будет означать конец его планам. Он потеряет расположение Хозяина Игры. Нет, участник Вомис, киборг не врет. Пока не врет. Вомис попался на удочку. – Вы что же думаете, что он сделает это позднее? – Я сказал, что это возможно, – спокойно ответил Леон. – На основании предположения, основанного больше на подозрении, нежели на фактах. Но если Хозяин Игры будет полагаться на киборга и доверять его прогнозам больше, чем вашим, что тогда? Библиотека уже не будет представлять собой то, что сейчас. – Он засмеялся, пожимая плечами. – Но кто знает, что предпримет киборг? Или Хозяин? – Это можно будет выяснить, – медленно сказал Вомис. – Вы имеете в виду, что случится? – Леон задумчиво посмотрел на Вомиса. – Я не думал об этом, – соврал он. – Но раз уж вы упомянули об этом, я думаю, что для вас будет не слишком сложно через машину выяснить предполагаемую информацию. Что случится, если в какой-то момент в будущем киборг соврет, например. – Он покачал головой, делая жесты руками. – Но я думаю, что мне не нужно говорить вам, как поступить в подобной ситуации. Вы меньше всех в мире Игры нуждаетесь в подобных советах. Лесть, подумал он. Самый дешевый, но до сих пор самый надежный способ завоевать расположение человека. Воздействие на человеческое "Я". Держать перед человеком зеркало так, чтобы он видел свое изображение в преувеличенном виде. Посеять в его душе дух сомнения, подозрения и способствовать его росту. Подчеркнуть, что киборг является злейшим врагом Библиотеки. Слегка упомянуть о причинах этого, и затем предоставить доработать участникам Игры с их бесконечно развитым инстинктом самосохранения. Однако сейчас пришло время сменить тему. Он наклонился вперед, с интересом разглядывая небольшую модель, наполовину спрятанную за стопками бумаг. – Что-то новенькое, участник Вомис? – Это? – Вомис поднял ее и повертел в руках. Модель была сделана из прозрачной пластмассы, в которой виднелись странные, кривые линии. Линии оказались свернутыми спиралью трубками. Леон попытался проследить за ходом одной из них, но быстро потерял направление, почувствовав боль в глазах. – Эксперименты с третьим измерением, – сказал Вомис. – Это идея Хозяина. Она будет похожа на машину. Леон нахмурился. – Это прямое указание Грошена, – сказал Вомис. – Он говорит, что впоследствии эти туннели будут хранилищами для банка данных. В этом есть свой смысл, – заметил он, положив модель на место. – Рытье новых котлованов – вещь дорогая, поэтому мы всегда ищем дополнительные мощности. – И все же, что это такое? – Лабиринт, – Вомис нежно дотронулся до модели. – Очень интересное изобретение, соединяющее в себе принципы ленты Мебиуса и сосуда Клейна. Объекты, находящиеся во втором и третьем измерениях и имеющие только одну поверхность, – пояснил он. – Удивительно, что вы ничего не знали об этом. – Хозяин Игры редко посвящает меня в свои дела, – сухо заметил Леон. – В данном случае мне пришлось бы не согласиться с тем, что эта модель имеет сходство с машиной. Вам бы тоже следовало так поступить, – сказал он. – Вы намекаете на то, что у меня не хватило смелости? – возмутился Вомис. – Нет, нет, – поспешил сказать Леон. – Прошу прощения, если вы не так истолковали смысл моих слов. – Я принимаю ваши извинения, – разрядил напряжение Вомис. – Я высказывал свои возражения, – сказал он. – Но Хозяин настоял, заявив, что модель будет использована позднее. К тому же, поскольку она была создана моими специалистами, очень неудобно будет управлять ею, если она будет находиться на большом расстоянии от машины. – Лабиринт, – задумчиво сказал Леон. – Игрушка. Но для чего она предназначается? – Разве игрушка создается для выполнения каких-либо планов? – цинично заметил Вомис. – Нет, – согласился Леон. – Но все же ее создание преследует одну цель. Он нахмурился и погрузился в размышления. Установка лазеров не займет много времени, специальные машины в скором времени покроют стены туннелей пластмассой. Более трудоемкий процесс – установка кондиционеров и другого оборудования. – В какой стадии находится процесс? – спросил он. Вомис пожал плечами. – Он почти полностью завершен. Через несколько дней строительство закончится. – Когда оно началось? – До того, как Крил появился в Игре, – тонко заметил Вомис, догадываясь, что Леон имел в виду. – Киборг не имеет к этому никакого отношения. – Тогда кто приложил к этому руку? – Леон дотронулся до модели кончиками пальцев. – Грошен отнюдь не ученый. Он ни за что в жизни не смог бы изобрести эту штуку. Кто-то должен был подкинуть ему идею. – Возможно, один из путешественников? – Вомис пожал плечами. Для него это не имело никакого значения. – Продавец новинок или тополог, сумевший заинтересовать Хозяина Игры. Но вещица действительно интересная, – заметил он. – Огромная территория, сосредоточенная в небольшом пространстве. – Он положил модель на место и посмотрел на Леона. – Прошу прощения, участник Херл, – сказал он. – Но меня ждут дела. Леон улыбнулся, услышав уже ставшую ритуальной форму прощания. Но он не собирался отпускать Вомиса так быстро. – У меня есть еще одно дельце, – сказал он. – Я хотел бы проконсультироваться с Библиотекой. – У вас консультация по личному вопросу? – Вомис попытался скрыть свое раздражение. – Все кабины зарезервированы, участник Херл. Было бы очень неудобно нарушать составленный график. Если ваше дело может подождать, я сам лично займусь им в ближайшее время. Леон был тверд. – Это дело не терпит отлагательств. – Но... – Простите мою настойчивость, – прервал его Леон. – Мне бы очень не хотелось доставлять вам хлопоты, но я должен настоять на своем праве участника Игры проконсультироваться с Библиотекой в любой момент, когда мне это нужно. Вомис поклонился, сдаваясь. – Как угодно, участник Херл. О чем вы желаете спросить? – У меня есть несколько вопросов, – вежливо ответил Леон. – Один из них таков. Я хотел бы знать, когда я умру.

Глава 6

Человек лежал на земле и плакал, слезы катились по его щекам. – Нет, – умолял он. – Не надо. Нет. Пожалуйста, не надо. Четыре человека играли в карты, двое в шахматы, и никто не обращал ни малейшего внимания на валявшегося на земле. Плотный, коренастый человек, одетый в запачканную кожаную одежду, посмотрел на Дюмареста. – Сумасшедший, – пояснил он. – Отравил химическим ядом своих жену и детей. Только сейчас он начинает понимать, что наделал. – Он повернулся, услышав приближающиеся шаги. – Еда, – сказал он. – И вовремя. Это было что-то тушеное, густое и достаточно питательное. Дюмарест вместе со всеми сел за стол и приступил к трапезе из мягкой пластиковой тарелки. Тюремная камера была около двадцати квадратных метров, в ней было около десятка коек. В камере также находилась параша, стояли тазы для умывания. Воздух был теплый, с легким запахом дезинфицирующих средств. В камере было очень чисто. "Я бывал в местах и похуже", – подумал Дюмарест. Он доел вторую порцию и отодвинул тарелку. После ареста у него появилась возможность и поесть, и поспать. Как долго ему придется ждать? Не очень долго, думал он. Тюрьма напоминала перевалочный пункт. Здесь наказания не последует. Один из охранников подошел к столу. – Дюмарест! – Здесь. – Тебя вызывают. Выходи. – Охранник открыл дверь, пропуская Дюмареста вперед, и тут же снова закрыл ее. В коридоре на каждой двери был укреплен тяжелый засов, рядом располагались вооруженные охранники. Окон не было. Убежать из этой подземной тюрьмы представлялось невозможным. Дюмарест продолжал бдительно следить за охранником. Они прошли через ворота и спустились в узкий проход. – Сюда, – охранник указал на дверь. – Там тебя ждет адвокат. Это был маленький, хрупкий человечек, его оливковое лицо напоминало женское, руки были как у ребенка. Одет он был в цветастую одежду, в левой руке держал ароматический шарик, который периодически подносил к носу. Темно-карие глаза его изучали вошедшего Дюмареста. Он указал на стул. – Садитесь. Я не люблю, когда кто-нибудь маячит у меня над головой. Дюмарест присел. – Мое имя Краильтон, – гордо сказал человек. – Я буду защищать вас на суде. – Я должен сказать вам сразу, – заметил Дюмарест. – Мне нечем заплатить вам. – Мне это известно. Но о вас позаботились. – Кто же? – Есть странная пословица, – вежливо ответил Краильтон. – Не надо рассматривать подарки под микроскопом. Возможно, подумал Дюмарест, но некоторые подарки стоят слишком дорого. Он нахмурился, размышляя. Мать Джоселин? Вряд ли. За солдатами она послала, скорее всего, еще до того, как сделала свое предложение. Они ждали меня снаружи как выдрессированные собаки, готовые в любой момент броситься в атаку. Участница Ледра? С какой стати ей помогать ему? Но кто же еще это мог быть? – Я не могу вам ответить, – сказал Краильтон в нетерпении, когда Дюмарест повторил вопрос. – Это вопрос очень конфиденциальный. Предлагаю все же обсудить более важные дела. Каков будет характер вашей защиты? Если таковая вообще возможна, – сказал он, не дожидаясь ответа Дюмареста. – Но я надеюсь, что все-таки кое-какие шаги можно будет предпринять. Вы привыкли врать? – Если это необходимо, – отрывисто ответил Дюмарест, – могу говорить неправду. – Ни в коем случае. Контролер способен определять достоверность ваших ответов, – пояснил Краильтон. – На скамье подсудимых имеются специальные приборы. Правосудие в мире Игры осуществляется очень просто, быстро и эффективно. Преступник как бы сам подписывает себе приговор. Если вы не можете говорить правду, лучше вообще молчите. Кстати, – добавил он, – я настаиваю на этом. На молчании, я имею в виду. Как ваш адвокат, я буду защищать вас. Отвечайте только тогда, когда контролер потребует прямого ответа. Вы меня понимаете? Дюмарест кивнул. – Не буду обманывать вас, – сказал адвокат. – Надежд мало. Однако контролер Тайл не очень-то жалует тех, кто играет на поле битвы. Возможно, мне удастся спасти вас от участи быть брошенным на съедение паукам. – Он подошел к двери, открыл ее и посмотрел на Дюмареста. – Ну, – раздраженно сказал он, – чего вы, собственно, ждете? Сквозь прозрачную крышу зала суда пробивался свет. Дюмарест прищурился, когда охранники ввели его в зал и подвели к платформе, окруженной огромными заостренными кольями. Толпа зевак находилась напротив скамейки, где сидел контролер. Подготовка к суду проходила очень быстро. – Обвиняется, – сказал человек, одетый в черное, – заключенный, который, оказавшись на стороне проигравших битву, убил трех и ранил еще одного человека. Все они были невинными зрителями, никак не связанными со сражением. После этого он похитил корабль... Дюмарест огляделся, не прислушиваясь к словам обвинения. Это была законная процедура, характерная для всех цивилизованных миров; за ней должны были последовать речи адвоката и прокурора. Он посмотрел на Краильтона, увидев, что тот встал из-за стола. Его одежды ярким пятном выделялись на черном фоне судей. – На поле битвы, – начал он, – не действуют никакие законы, кроме закона выживания, все это прекрасно знают. То есть так называемые "невинные люди", – те, которых убил и ранил мой подзащитный, – добровольно отказались от защиты их основным Законом, отправившись в пределы территории поля битвы. Более того. Взяв на себя роль охотников, они низвели положение моего подзащитного до уровня животного. Животное не может отвечать за свои поступки. Люди знали, на какой риск они идут, и попытались свести его до минимума, используя воздушный корабль и мощное оружие. Они были слишком беспечны. Они опустились до уровня диких зверей. Как видите, здесь нет состава преступления. Мудро, подумал Дюмарест. Его неизвестный благодетель нашел достойного человека. Если суд примет основную посылку защиты, можно считать, что дело выгорит. Контролер прокашлялся. – Суд принимает ходатайства по таким обвинениям, как убийство и нанесение увечий. Они будут вычеркнуты из текста обвинения. Однако остается дело о краже. – Которое мы не будем оспаривать, – быстро сказал Краильтон. – Да, мой подзащитный украл корабль. Однако я вновь обращаюсь к природе животного. Ему пришлось пойти на это, чтобы избежать неминуемой смерти. Это не что иное, как инстинкт выживания. Использование любых средств, чтобы достичь этого, можно рассматривать как причину кражи корабля... Из-за стола поднялся обвинитель, также одетый в черное, в глазах его горело торжество. – Пилот мог бы, если бы его об этом попросили, увезти заключенного с поля сражения. Но для заключенного главным было сбежать, это единственное объяснение тому, что случилось. В итоге корабль был похищен и до сих пор не найден. Кто, кроме заключенного, повинен в этом? Я заявляю, что обвинение в краже должно быть оставлено. Контролер посмотрел на Краильтона и, подняв брови, взглянул на обвинителя. – Кто хочет что-нибудь добавить? – Жалоба от участницы Ледры. Заключенный получил на ее фабрике медицинскую помощь. Догадавшись, что он преступник, участница Ледра предупредила власти, решив задержать его до рассвета, когда бы за ним пришли. Перед тем, как убежать, обвиняемый нанес участнику Ледре материальный ущерб и украл еще один корабль. – Который был ей возвращен, – сказал Краильтон. – Который был ей возвращен, – согласился обвинитель. – Но за нанесение ущерба полагается обложение штрафом. Контролер откинулся на спинку стула, закатил глаза в потолок, проигрывая стилографом. – Есть ли у заключенного деньги? – спросил он. Краильтон подошел ближе к скамье. – Нет. – Значит, дело об обложении штрафом за причиненный ущерб – вопрос чисто теоретический. И все же стоимость краденного должна быть возмещена. – Он поднял молоток. – Таким образом, в соответствии с Основным Законом, заключенный приговаривается к продаже с панели на следующем аукционе. – Молоток опустился. – Следующее дело! Брат Элас подошел поближе к тюремной камере и посмотрел через решетку, – Брат, – сказал он, – я вижу, вы находитесь в затруднительном положении. Что вам нужно? – Оружие, – сказал Дюмарест. – Возможность сбежать. Путешествие, чтобы покинуть мир Игры. – Эти вещи вне наших возможностей, брат, – сказал монах. – Нужна ли вам медицинская помощь? Совет? Весточка кому-нибудь из друзей? Дюмарест отрицательно покачал головой. Брат Элас явно был хороший человек, но что он мог сделать? Он в раздражении начал мерить шагами камеру. Его не вернули обратно в большую камеру, располагавшуюся ниже; после приговора он был помещен в одиночку и чувствовал себя как птица в клетке. Остальные камеры располагались на другой стороне коридора. Мимо проходили люди и заглядывали в камеру, оценивая стоимость вещей, которые можно было предложить на продажу. Среди них были и священники в домотканых рясах, предлагавшие посильную помощь. – Вы принадлежите к церкви, брат? – Элас жестом попросил его подойти поближе. – Я не привык сидеть под лучами вашего благословения, – коротко ответил Дюмарест. – И все же вы небезызвестны нам, – мягко сказал священник. – Верите ли вы в силу прощения? – Конечно. – Здесь один человек, ищущий его, брат. Вашего прощения. Вы хотите увидеть его? Поговорить с ним? Он попросил меня подойти к вам, брат. Он боится, как бы вы не выдали его. – Монах повернулся и подал знак. Дюмарест увидел Легрейна. Он выглядел чистым и аккуратным в своей новой коричневой одежде. Дюмарест посмотрел на него, суставы его пальцев побелели, когда он схватился за прутья решетки. Расслабившись, он произнес: – Ты. Это большой сюрприз. – Я знаю, что ты чувствуешь, Эрл, – Легрейн подошел ближе и продолжал тихим голосом. – Мне слишком долго пришлось добираться обратно до пещеры. Однако тебе следовало меня подождать. Знак, оставленный мной, должен был предупредить тебя. – Я не заметил никаких знаков. – Но я же оставил кусок материи, прижатый камнем. Я проколол палец, чтобы было чем писать. – Легрейн показал Дюмаресту свою руку. – Видишь? Рана еще не зажила. Дюмарест опустил глаза и увидел тонкий порез. Он отпустил решетку. – Должно быть, твой знак унес ветер, – сказал он. – Или птица. Что случилось? – Ты спал, – мягко заговорил Легрейн, – спал как убитый. Я подумал, что лучше будет как можно быстрее продать то, что находилось на корабле. Пока слухи не распространились по миру Игры. Я оставил тебе записку и полетел в один знакомый дом. Человека, которого я хотел увидеть, не оказалось дома. Я подождал и в конце концов решил лететь обратно. Когда я вернулся в пещеру, тебя там не оказалось. Честно говоря, Эрл, я не знал, что и подумать. Вначале я полагал, что тебя схватили. Потом я подумал, что ты, возможно, упал в море. – И что? – Я был в отчаянии. Я знал, что если ты еще жив, ты прилетишь на взлетно-посадочную площадку, поэтому я попросил двух своих друзей пронаблюдать за ней. Они видели, как тебя схватили. Я не мог ничего сделать, только нанять тебе адвоката. Это дорого мне обошлось, – добавил он. – Я истратил почти все, что выручил от продажи корабельного имущества. Но это был единственный путь спасти тебя от гибели. – Однако половина этой суммы все же, разумеется, была моей, – заметил Дюмарест. Он нахмурился. – Как ты собирался забрать меня из пещеры, если ты продал корабль? – Я нанял другой. Это входило в условие заключенной мной сделки. Я настоял на том, чтобы сбросить веревку с вершины скалы. Но было слишком поздно. Мне очень жаль, Эрл, – сказал он. – Могу сказать только, что я сделал все, что мог. – Полагаю, я должен поблагодарить тебя, – медленно произнес Дюмарест. – Но ты понимаешь, почему я не чувствую благодарности. – Ты спас мне жизнь, – сказал Легрейн. – Если бы не ты, я бы сейчас лежал мертвый на поле сражения. Если бы ты сказал что-нибудь на суде, я бы сейчас был с тобой вместе в тюрьме. Неужели ты не понимаешь, как гадко я себя чувствую из-за того, что произошло? Послушай, – сказал он. – Я мог улететь. На Торис уходил грузовой корабль. Я мог бы попасть на него. Но я остался и болтался здесь, думая, что смогу оказаться полезен. – Он просунул открытую руку через решетку. – Все в порядке, Эрл? Дюмарест крепко сжал его руку. – Ладно, – сказал он. – Что там происходит сейчас? – Тебя продадут, – сказал Легрейн. – Поставят на панель и устроят аукцион, пытаясь выбить из покупателей хорошую цену. Государство возьмет свою долю, а остатки распределит среди тех, кто предъявит тебе претензии в причинении им убытков. Если сумма, которую дадут за тебя, окажется больше той, что ты должен, разницу зачислят на твой счет. Таким образом здесь улаживают долговые дела, – пояснил Легрейн. – Если человек не в состоянии уплатить свои долги, его продают. И женщин тоже. Будучи рабами, некоторые получают больше, чем они мечтали, когда были свободны. Кроме того, ты в любой момент можешь выкупить себя из рабства. Твой хозяин должен освободить тебя, как только ты заплатишь ему свою цену. Таков закон. Дюмарест посмотрел на монаха. – Могли бы вы сделать это? Заплатить, сколько я должен? Клянусь, что верну эти деньги, сколько бы это ни стоило. Брат Элас, с сожалением, покачал головой. – Это можно было сделать раньше, брат. Участник Херл был столь щедр, что отдал нам остатки своего дивиденда. Но мы купили еды, лекарства, вещи первой необходимости. Это было абсолютно естественно, думал Дюмарест. Мировое Братство никогда не накапливало богатство.

Ярко светило солнце, отражаясь от камней на площади и разноцветной толпы людей, собравшейся там. Фонтаны, окна домов, стеклянные стены создавали калейдоскоп самых разнообразных красок. Дюмарест стоял голый на платформе и смотрел вниз. Он стоял в шеренге вместе с десятком других заключенных. Все они были прикованы друг к другу тонкими наручниками. Тела их были разных цветов: белые и оливковые, коричневые и черные как смоль. Все они ожидали своей участи быть проданными с аукциона. – Фермер, – сказал аукционист – пожилой человек, высокого роста, худой; одет он был во все белое. Этот человек полностью осознавал высоту своего положения. – Этот молодой человек уже имеет большой опыт выращивания урожая и обработки земли. Я слушаю ваши предложения, господа. Поднялась одна рука, другая, затем еще несколько; каждый выкрикивал свою цену. – Не лучшее время для аукциона, – сказал молодой человек, стоявший позади Дюмареста. – Скоро должен поступить новый дивиденд. А это означает, что им надо избавиться от остатка средств. Цена для них сейчас не имеет значения. И чем выше цена, тем сложнее будет вновь стать свободным, подумал Дюмарест. Если раб вообще может надеяться на то, что сумеет заработать приличную сумму денег. Какой хозяин окажется настолько глуп, чтобы терять хорошего раба, в которого он вложил свои деньги? Да и раб не может потребовать денег за те услуги, которые он предоставляет. – Инженер, – сказал аукционист, голос его усилили встроенные в трибуне микрофоны. – Он стар, но у него огромный, многолетний опыт, который он может использовать еще в течение длительного времени. Господа, этот человек украсит любой завод. Прошу, ваши предложения. Над толпой поднялось множество рук. Смех перекрыл журчание фонтанов. Беззаботные люди, подумал Дюмарест. Мужчины и женщины, выбравшиеся весело провести время, дегенераты, ищущие забаву в покупке людей, уставшие от жизни, которые хотят приобрести хоть кто-нибудь, чтобы развеять скуку. Для них заключенные были животными, одни ради развлечения, другие ради красоты, но никто из этой толпы не считал их просто людьми. Дюмарест едва сдерживал свою злобу. Гнев – роскошь, которую не может себе позволить ни один раб. Его потащили за цепь вперед к трибуне. Дюмарест, пока аукционист представлял его, вглядывался в толпу. Он не увидел ни одного знакомого лица, правда, это ничего не значило. Ни участница Ледра, ни мать Джоселин не нуждались в покупке рабов. Мужчина поднял руку и выкрикнул цену. Она тут же была перекрыта. Затем женщина предложила свою цену, крепко выругалась и снова выбросила вверх руку. Аукционист был доволен. Не часто цена оказывалась так высока. – Боец, – снова сказал он. – Это тот самый, что сражался, потерпел поражение, но сумел покинуть поле боя. Итак, господа, поторопитесь. Вновь назвала цену женщина, за ней мужчина, потом еще один, молодая девушка с безобразным лицом, смешная старушка в пышном платье. Дюмарест не смотрел на них. Когда его потянули за цепь, он понял, что торги окончились. – Ты хорошо прошел, – сказал охранник, снимая с него наручники. – Покрыл весь причиненный ущерб и еще немного заработал. Как минимум на путешествие Низшим классом. Стоимость путешествия, мрачно подумал Дюмарест. Возможность спастись – но эти деньги невозможно использовать. Он стал разглядывать своего хозяина. Это был смуглый человек с сальными кудрями, лицо его покрывали шрамы. – Меня зовут Течон, – сказал он, – я справедливый человек. Работай хорошо, веди себя как следует – и мы с тобой поладим. – Он подал знак слуге. Слуга был похож на охранников Хозяина Игры: в семь футов, мускулистый, но с ничего не выражавшим лицом. Слабоумный, подумал Дюмарест. Больше похож на животное, чем на человека. Когда слуга попытался схватить его за горло, Дюмарест отступил назад. – Стой спокойно, – предупредил Течон. – Крул хочет всего-навсего надеть на тебя ошейник. Такой же, как и у него, видишь? – Он поднял трость и дотронулся до железного обруча на шее раба. – Ты бы лучше дал ему возможность закрепить его, – сказал он. – А не то он собьет тебя с ног и все равно сделает это. Разве сломанная челюсть стоит минутного бесполезного сопротивления? Дюмарест ничего не ответил и дал слуге укрепить ошейник, чувствуя, как мягкий гибкий металл плотно сжимает его горло. – Ты разумный человек, – сказал Течон. – Теперь надень это. Если эти неудовлетворенные суки хотят видеть настоящего мужчину, им придется платить деньги за удовольствие. – Он кивнул головой, когда Дюмарест надел тонкую, доходящую до колен рясу из дешевой материи. – Ты слишком худой, – сказал он. – Ты истощен. Но мы скоро это исправим. А теперь следуй за мной. Корабль ждал их за площадью. Он перенес их на крышу невысокого здания. Внутри, в доме, ощущалось странное сочетание спартанской скромности и экстравагантной роскоши. В маленьких спальнях стояли узкие койки и еще совсем немного мебели, в то время, как другие комнаты, раз в десять больше спален, были украшены сверкающими гобеленами, в них стояли массивные кровати со множеством легких как пух подушек и мебель в тон. – Это для посетителей, – пояснил Течон. Он открыл дверь и пошел по коридору. – Они приходят сюда ради развлечений. Странно, какое очарование таит тело атлета для некоторых людей. Однако их обслуживание – не главное мое занятие. Основное моя профессия – обучение искусству боя. Они спустились на первый этаж. Обитая дверь вела в небольшую комнату, где чувствовался слабый запах пота и масла. За ней была другая комната, значительно больше предыдущей, в ней висели канаты, лежали маты, стояли тренажеры для накачивания мышц. – Здесь, – сказал Течон, – ты будешь тренироваться. – Неожиданно он резко взмахнул тростью перед лицом Дюмареста. Дюмарест успел увернуться, и трость просвистела над его ухом. – Отлично, – сказал Течон. – Ты быстро реагируешь. А может быть, тебе просто повезло. Сейчас проверим. Крул! Раб вошел в комнату, держа в руках два тонких железных прута и короткий, но достаточно толстый деревянный шест. Он отдал шест Дюмаресту. – Вот что мы сейчас будем делать, – сказал Течон. – Мы с Крулом будем пытаться достать тебя стальными прутьями. Ты же постараешься защититься от них с помощью деревянного. Готов? – Один момент. Дюмарест уперся концом шеста в пол, потоптался на месте, нажимая на него. Прут разломился почти посередине. Он отбросил один конец и схватил другой. Течон сузил глаза: – Ты привык к ножу? И поэтому ты себя, конечно, считаешь профессионалом в этом деле, – Течон облизнул губы. – Ну ладно, сейчас увидим. Он прыгнул вперед, ударил с плеча, затем сделал колющее движение, потом вновь ударил. Железный прут рассекал воздух. Дюмарест защищался быстрыми движениями обломком шеста, резко звучали удары металла по дереву. Он вскрикнул, когда присоединившийся к схватке Крул нанес ему удар по плечу. Он отступил, чтобы видеть лица обоих нападавших. Пот заливал лицо. Нападавшие же усилили натиск, координируя свои выпады. На тонкой рясе Дюмареста появились следы крови после того, как один из прутов достиг своей цели. – Ты не столь хорош, как воображаешь, мой друг, – заметил Течон, убирая прут. – Да, ты проворен, но недостаточно. И немного неловок, но это от недостатка тренировки. – Он отступил назад. – Крул! Достаточно! Раб неохотно прекратил атаку. – Раздевайся, – приказал Течон Дюмаресту. Он поджал губы, осматривая своего нового раба. На белом теле Дюмареста выступили рубцы, потемневшие от скопившейся крови. – Сто часов лечения в условиях медленного времени, – решил Течон. – Три часа при нормальном. Это дорого, но я думаю, что в данном случае стоит того. И нам нельзя терять ни минуты. Хозяин Игры потребовал организовать представление для услады его гостей, и я не тот человек, который способен ему отказать. – Он похлопал Дюмареста по плечу. – Лечение, а затем изнурительные тренировки. Ты согласен? – Разве у меня есть выбор? – Дюмарест был краток. – Нет, но боец, желающий сражаться, – хороший боец. Я платил не за идиота, способного лишь развлекать женщин. На тебя будут сделаны хорошие ставки. Я хочу выиграть много денег. Мы хотим выиграть много денег. – Он вновь похлопал его по плечу. – Торт для хозяина, объедки для рабов, так принято, это жизнь. – Он изучал лицо Дюмареста. – Тебе не нравится, что тебя называют рабом? – Нет, мне не нравится, что со мной обращаются как с рабом. – Гордость, – сказал Течон. – Ну что же, гордость тоже имеет свои плюсы, но не у меня. – Он взял прут обеими руками. – Есть один урок, который тебе необходимо усвоить, – сказал он мягко. – Подчинение. Ты должен пойти на смерть, если я прикажу. Подчиняться ты должен всегда. – А если я не подчинюсь? – Тогда вот что, – сказал Течон. Он засунул прут за ошейник Дюмареста. Боль пронзила его шею. Красной волной она достигла каждого нерва и ворвалась в мозг. Дюмарест упал на колени, обеими руками схватившись за обруч вокруг шеи. – И вот так, – тихо сказал Течон. Дюмарест вскрикнул, когда новый поток боли пронзил его тело. Корчась, он почувствовал, что мир перед его глазами наполняется потоком нестерпимых мучений.