Текст книги "Оператор Б (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Поэтому Венц счёл уместным выступить в джинсах, кроссовках и футболке "New York Yankees", пахнущей кошачьим кормом и приливной водой.

Гамильтон и его обезьяны из Службы безопасности ВВС сопроводили его в штаб-квартиру, в офис командующего.

Почему-то Венц не удивился бы, не увидев командующего внутри.

Двое сотрудников службы технической поддержки уходили как раз в тот момент, когда Венц собирался войти: Венц привык к такому зрелищу. Они обыскали офис на предмет жучков и других потенциальных устройств для наблюдения в реальном времени, установили на стены пассивные микрофоны и поместили статические сетки на окна, чтобы заблокировать попадание отражающего лазера.

Другими словами, технические услуги означали серьёзное дело.

Вероятно, это не чаепитие, – рассуждал Венц.

Первое, что увидел Венц, войдя, были два ряда из четырёх звёзд. Следующим он увидел напряжённое, желтоватое лицо человека лет шестидесяти, уроженца Уэстморленда, с острым, пронзительным взглядом, несмотря на его возраст.

Венц подошёл к столу, остановился и отсалютовал. Менее чем с энтузиазмом он сказал:

– Генерал Джек Венц, эскадрилья B, 41-ое испытательное крыло, докладывает, как приказано, сэр.

Его начальник небрежно ответил на приветствие.

– Бросьте протокол, Венц. Мне это так же надоело, как и вам. Присаживайтесь.

Венц сел, затем повертел шеей из стороны в сторону. Капитан без нашивки с именем сидел у стены в тени. Он выглядел как гонец, принёсший плохие новости. Рядом с ним сидела женщина-полковник, брюнетка, которая казалась шокирующе молодой. Они оба пристально смотрели на Венца.

– Я – генерал Ренье, – объявил его начальник.

– Никогда о вас не слышал, сэр, – сказал Венц.

– Командование воздушной разведки ВВС США.

Венц повторил:

– Никогда об этом не слышал, сэр.

– Никто не слышал, – ответил Ренье, – и мы делаем всё возможное, чтобы так и было, Венц. Теперь я объясню всё коротко. Женщина слева от вас – полковник Эштон. Она работает у меня. Рядом с ней капитан, на форме которого явно нет именной нашивки – ну, вы знаете, почему.

Отлично, он из Текна/Байман, – сразу же понял Венц.

Командование разведки и безопасности армии США – их имена были секретами национальной безопасности.

– Полагаю, капитан Смит? – предположил Венц.

– Может, и капитан Смит, генерал, – сказал мужчина.

– У него есть к вам несколько вопросов, – сообщил ему Ренье.

"Смит" встал, листая записную книжку в алюминиевой обложке, как у патрульного полицейского. Только на этой записной книжке был замок.

– Генерал Венц, правда ли, что вы возглавляли первые противопожарные полёты "F-117" – под кодовым названием Операция «Покрывало» – 15 января 1991 года?

Венц снова посмотрел в лицо Смиту.

– Нет.

– С мая по декабрь 1993 года вы тестировали экспериментальный разведывательный самолёт под кодовым названием «Аврора» в испытательной резервации Тонопа в Неваде?

– Нет, – сказал Венц.

– 12 февраля 1999 года вы выполнили полёт, в котором участвовали полевые оперативники Командования разведки и безопасности армии США на низкой высоте над окрестностями Косово, после чего через двадцать четыре часа командир бригады сербских сил безопасности – полковник Злав – был убит дальнобойным снайперским огнём?

– Нет, – сказал Венц.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

– Хорошо, Венц, – подыграл Ренье. – Вот ваша карточка доступа.

Генерал кисло улыбнулся, затем передал Венцу запечатанный пластиковый конверт 3x5, на котором было написано:

ДЛЯ СЛУЖЕБНЫХ ЛИЦ,

ТОЛЬКО ДЛЯ ЧТЕНИЯ,

ВЕНЦ, ДЖЕК.

ВВС США,

СЕРИЙНЫЙ НОМЕР 221-55-4668.

Венц отломил перфорированный край, затем вынул ещё одну пластиковую карточку, на которой было написано:

4B6: РАЗРЕШЕНИE K УCTНOMУ OГЛAШEНИЮ.

Смит прочистил горло.

– Генерал? Это были вы?

Венц вздохнул.

– Да, я руководил рейдами "Black Bird" на иракские радиолокационные станции за двенадцать часов до начала войны, и я делал то же самое в Панаме, и, да, я выполнял тот полёт с Командованием разведки и безопасности армии США, которые задали жáру в Косово. Я летал на "Авроре" в Тонопе и на X-23 в Палмдейле, а также на самолётах "SCRAM" и ядерных ПВРД в Холломане и Гудфеллоу. Я летал на "YF-24", "F-22", "JSF" и "YF-118". Когда корпорация "Lockheed" получила заявку на "B-3", я был их консультантом по профилю полёта. Я летал на всех засекреченных самолётах, которые у нас есть, и участвовал в бóльшем количестве секретных воздушных операций, чем смогу вспомнить, и при всём уважении, сэр...

Ренье кивнул.

– Мы знаем, Венц, завтра вы выходите на пенсию. Дело в том, что у нас есть проблема, и вы, кажется, единственный, кто достаточно квалифицирован, чтобы её решить.

Венц почесал подбородок.

– Почему я?

Полковник в юбке Эштон поднялась со стула.

– Что ж, генерал, получено из очень хороших источников, что вы лучший пилот в мире.

– Разве не так? – спросил Ренье.

Венцу не нравилось такое внимание.

– Я не знаю. Может быть. У меня, наверное, больше испытательных полётов, чем у кого-либо ещё. Но есть масса первоклассных парней.

– Наивысшего уровня недостаточно, – сказал Смит.

Затем Ренье добавил:

– Если вы не лучший, то кто?

Это было нелегко, но Венц отбросил своё эго.

– Уилл Фэррингтон, – признал он.

– Вы летали с генералом Фэррингтоном? – спросил Ренье.

– Ну, нет, сэр. Он служил в морской пехоте, – сказал Венц, – и я слышал, что он вышел в отставку полковником О-6.

Эштон снова спросила:

– Что вы знаете о Фэррингтоне?

На этот вопрос было сложно ответить, даже если задуматься. Как спросить ветерана Первой мировой войны о сержанте Йорке или французском Иностранном легионе в Индокитае. Фэррингтон был мифом, легендой в секретном кругу секретной авиации. Любой пилот, который когда-либо видел полёт Фэррингтона, никогда этого не забудет. Говорят, что на смертном одре последней мыслью любой женщины будет первый мужчина, с которым она занималась любовью.

Что касается пилотов-испытателей, последней мыслью в их голове будет воспоминание о полёте Фэррингтона...

– Без всякого исключения, он был лучшим испытателем в своём деле, – сказал Венц. – Никто не мог и близко дотянуться до него. Когда он брал штурвaл, он становился частью самолета. В 1984 году я видел, как он совершал полёт на "С-141". Этот парень умел летать на грузовых самолётах, как на истребителях, и мог совершать Петлю Иммельмана^[11] на вертолётах. Во Вьетнаме он сбил шестнадцать МИГов на Дуглас «Скайрайдер»... В Хюэ был военный корреспондент, который на самом деле снимал фильм про Фэррингтона и его «Скайрайдер» – винтовой самолёт – сбивший четыре реактивных МИГа, как будто они были медленными тарелками, а не ракетами класса «воздух-воздух», с навесными орудиями. В первый день в школе лётчиков-испытателей показывают этот фильм. Уилл Фэррингтон был поразительным. Вроде как всеобщая икона среди пилотов. Он был королём среди лётчиков-испытателей, Зевсом.

– Что с ним стало? – спросил Смит. – Вы знаете? Вы когда-нибудь слышали о его судьбе?

– Он исчез в 1988 году, – сказал Венц. – Говорят, он ушёл на пенсию и стал отшельником; говорят, что он сломался. Для такого хорошего пилота не имело смысла уходить на пенсию.

– Ну, он и не уходил на пенсию, генерал, – сообщил Смит. – С тех пор он работает на нас над очень секретным проектом.

Венц посмотрел на Смита, затем на Ренье.

– Вы хотите, чтобы я работал с Уиллом Фэррингтоном?

– Это изменит ваше мнение об уходе на пенсию? – спросил Ренье.

Эти проклятые ублюдки убивают меня! – подумал Венц.

– Нет.

Генерал Ренье и Смит переглянулись.

– Всё не совсем так, – продолжил Ренье. – Мы хотим, Венц, чтобы вы продолжили с того места, где остановился Фэррингтон.

Венц не знал, был ли он больше озадачен или разозлён.

– Я не понимаю, сэр.

Генерал Ренье со вздохом откинулся на спинку стула.

– Фэррингтон покончил жизнь самоубийством несколько ночей назад. Мы были совершенно подавлены, потому что... ну, мы думаем, что ему не хватило уверенности, чтобы выполнить свою текущую миссию. Мы хотим, чтобы вы обдумали это предложение.

Венц почувствовал себя подавленным. Внезапно возник вихрь вопросов, вызванных особенностями работы пилота и инстинктами, сформировавшимися за последние двадцать пять лет пребывания в секретных кабинетах.

Какая «миссия» могла бы устрашить такого лётчика, как Уилл Фэррингтон?

Какая миссия заставила лучшего пилота в мире – и в истории авиации – покончить с собой?

Часть Венца находила эту идею непостижимой... но она также его зацепила.

Если Фэррингтон не смог выполнить миссию... может, я смогу? – соблазнил он себя.

Но затем реальность выступила на передний план, обещания, которые он дал, и не только Джойс и Питу, но и самому себе.

– Не могу, сэр, – сказал он. – Я не могу этого сделать.

– Испугались? У вас нет яиц?

Венц издал непринуждённый смешок. Он знал, что хотел сказать в ответ, думал обо всех причинах, по которым он не должен этого делать, но потом всё равно сказал:

– Идите нахер, сэр.

Эштон и Смит застыли.

Венц пожал плечами.

Отлично, я только что сказал четырёхзвёздному генералу идти нахер.

Он бросил взгляд на комнату.

– Вы утаскиваете меня от моей семьи со всей этой чушью жутких шоу и имеете наглость оскорблять меня с помощью плоских шуток, которые подойдут для старшеклассников? – Венц указал на генерала Ренье. – Если вы думаете, что я напуган, если вы думаете, что у меня нет ума – попробуйте в один грёбаный день сесть на однo из моих крeсeл, генерал. Попробуйте испытать самолёт с крыльями с обратным углом наклона, когда даже чёртовы конструкторы не знают, пролетит ли он больше пятнадцати секунд, прежде чем развалится. Попробуйте пролететь шестьсот пятьдесят узлов на высоте двадцати футов в темноте, просто для галочки, зная, что если вы ударитесь по дереву или линии электропередач, пара сотен людей умрёт вместе с вами. Попробуйте, сэр. Вас и вам подобных возят в лимузине ВВС; у вас, наверное, есть старший сержант, который будет держать вам член, когда вы писаете. Попробуйте не обмочить штаны, когда погаснет индикатор системы, когда у вас есть два варианта: вы можете катапультироваться и сбросить самолёт в жилом районе и стереть с лица земли квартал, или вы можете попытаться спланировать на пятьдесят миль до воды и плюхнуться в неё, когда вы знаете, что у вас только один шанс из десяти выжить после удара. Я сделал это однажды. Итак, повторяю, сэр. Идите нахер!

Венц закончил свою напыщенную речь и ожидал, вероятно, своё почётное увольнение.

Чёрт возьми, – подумал он.

Эштон и Смит в шоке стояли с широко открытыми глазами. Ренье бренчал пальцами по столу.

– Я не люблю, когда со мной играют, – сказал Венц тихой комнате. Затем сказал Ренье: – Давайте, понижайте меня в звании до простого лётчика. Посмотрите, как я буду жрать это дерьмо.

– Дело не в этом, – невозмутимо сказал Ренье. – Речь идёт не о протоколе, Едином кодексе военной юстиции, звании или о том, кто лучший. Господи, как бы мне хотелось, чтобы у бóльшего количества мужчин хватило смелости говорить со мной так, как вы. Вы здесь не из-за этой чуши ВВС.

– О чём вы тогда?

– Общий долг, общая служба на благо своей страны.

Венц стиснул зубы, пока не почувствовал вкус металла в пломбах.

– Двадцать пять грёбаных лет я служил своей стране как официант и даже не просил чаевых. Помните войну в Персидском заливе, кадр CNN, на котором бомба с лазерным наведением "Paveway II" влетела в одно окно шестнадцатиэтажного офисного здания? Это был я. Я уничтожил Управление тактического авиационного командования Ирака, и после того, как я пролетел так низко, чтобы попасть в цель, мой самолёт пробило так много ударов, что мои крылья свистели от дыр. Я даже не смог вернуться на базу в Джидде; мне пришлось катапультироваться над заливом... Через два часа после того, как меня подобрала Авиационно-спасательная служба на море, я выполнял ещё один вылет. Так что не говорите мне о долге! Не рассказывайте мне о службе... сэр.

– Я бы никогда не осмелился, – дрогнул Ренье. – Мы знаем всё о ваших подвигах. Мы знаем всё о том, сколько раз вы рисковали жизнью ради своей страны. И поэтому вы здесь, а не какой-то другой дерзкий летун. Вы – лучший. Но нам и нужен самый лучший.

Смит вышел вперёд, держа в руках секретные отчёты об оценке.

– Наши показатели производительности обрабатываются на каждом персональном компьютере в вооружённых силах США, ЦРУ и НАСА. Вы были совершенно правы. Генерал Уиллард Фэррингтон был лучшим пилотом в мире. Но теперь его больше нет. А это значит, что теперь вы лучший пилот в мире.

Вот дерьмо, – подумал Венц.

Ренье слабо улыбнулся, поглаживая подбородок.

– Это не похоже ни на одну миссию, которую вы можете себе представить.

– Я не могу на это согласиться, – настаивал Венц. – Это не имеет значения. Завтра я ухожу на пенсию. Я обещал бывшей жене и ребёнку.

– Разве вы не хотите знать, в чём состоит миссия?

Венц почувствовал, как ногти царапают его ладони.

– Нет, потому что, если вы скажете мне, у меня будет гораздо больше соблазна принять её.

Ренье посмотрел на Смита и Эштон, приподнял бровь.

– Тогда предложение. Я вам не скажу. Убедитесь сами.

– Что вы имеете в виду, сэр? – спросил Венц.

– Вылетайте на Неллис прямо сейчас с полковником Эштон. Оцените миссию. Если не захотите, ничего страшного. Мы найдём кого-нибудь ещё, и я даю вам свою личную гарантию, что вы вернётесь сюда завтра к полудню, чтобы присутствовать на церемонии выхода на пенсию.

Венц закусил нижнюю губу.

– От этого чертовски трудно отказаться, сэр.

– Всё, что мы просим, ​​это чтобы вы из первых рук исследовали миссию и её детали, – вмешался Смит.

– А если мне не понравится, я смогу уйти?

– Совершенно верно, сэр. Мы доставим вас обратно на базу, и вы сможете официально выйти на пенсию. Помимо этого, единственное, о чём мы просим вас, – это список других квалифицированных кандидатов, людей, которых вы лично знаете и которые, по вашему мнению, могут принять на себя требования миссии.

Решимость Венца пошла на убыль, а затем полностью рассыпалась. Он, конечно же, рационализировал, манипулировал предложением вокруг своего обещания, как скульптор, прикрывающий изъян куском глины в последнюю минуту.

Он не собирался принимать миссию...

Я просто собираюсь её проверить. Что в этом плохого?

– Хорошо, – согласился Венц.

– Замечательно, – сказал Ренье. – Замечательно в квадрате.

Венц встал, отдал честь, но Ренье только лениво махнул рукой.

– Я же сказал, забудьте обо всём этом. Если мне придётся ответить ещё раз, моя проклятая рука отвалится. Полковник Эштон?

Женщина двинулась вперёд, аромат духов разнёсся по комнате.

– Надевайте лётное снаряжение, генерал Венц. На шестой полосе нас ждёт "F-15". На форсаже мы должны быть в Неваде минут через пятьдесят.

Венц усмехнулся.

– Со мной летите? Попробуем через сорок.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На гарнитуре потрескивал статический заряд.

– Ромео-Один, это Товарняк-Один. Запрашиваю разрешение на... – Венц замолчал.

Зачем ему больше заботиться о правильном протоколе связи?

– Прошу разрешения поднять этого ублюдка в воздух на максимум и убраться отсюда!

Хихиканье сквозь статику.

– Разрешение подтверждено, Товарняк-Один. Вы готовы к взлёту. Когда вы расплавите взлётно-посадочную полосу, мы пришлём вам счёт.

– Удачи вам в этом, Ромео-Один. Прощайте...

Взлёт на форсаже был почти невозможен – но не для Венца. Просто нужно было знать, как поворачивать дроссель в тандеме с азимутом. Самолёт стоимостью сорок миллионов долларов не просто взлетел так быстро, а словно взорвался на взлётно-посадочной полосе. Венц был в пятидесяти футах от асфальта, когда он резко повернулся и начал лететь вверх почти под углом в сорок пять градусов. Самолёт начал вращаться, словно в штопоре.

Венц смотрел, как небеса кружатся под поликарбовым навесом: мир был ярким волчком. Эштон завизжала, как кошка в огне.

– Прекратите! Прекратите! Я собираюсь...

Венц выровнялся одним быстрым рывком штурвaлa. В одну секунду самолёт летел ровно и гладко, прямо на запад, солнце сияло над небом.

Он слышал, как задыхается Эштон в своём лётном коcтюме.

– Вы в порядке, полковник?

Ещё несколько вздохов, затем сдержанный полковник Эштон закричала:

– Послушайте, я не участвую в этом дерьме с истребителями и мачо, чёрт вас побери! Летите на самолёте нормально!

– Я думал, что это именно то, что я делаю, – ответил ей Венц. – Напрягите мышцы живота. Я покажу вам, что такое нормально.

Больше изящества с штурвaлoм, и крылья самолёта были перпендикулярны земле, когда он входил в набор высоты 4G.

– Прекратите! Прекратите! – закричала она. – Пожалуйста!

Думаю, пора перестать быть придурком, – подумал Венц.

Он снова выровнялся.

– Прошу прощения, полковник. Я просто подумал, что вы хотите установить официальный взлётный рекорд. Мы просто поднялись на высоту пятьдесят восемь тысяч футов^[12] за одну минуту. Это рекорд для этого самолёта. Теперь вам есть что рассказать своим внукам.

Эштон сидела позади Венца, на том месте, которое называется откидным сиденьем или местом офицера РЭБ – радиоэлектронной борьбы. Эта серия "F-15M2" была курьерской версией: минимальный AV-отсек, без модуля ECM, без пушки General Electric M61. Другими словами, он был слишком простым. Два сиденья на двух модифицированных двухвальных ТРДД Pratt-Whitney рассчитаны на 40 000 фунтов с нулевой средней тягой каждый. Были засекречены показатели расхода топлива и максимальная скорость самолёта была 3,1. Единственное, что ему показалось странным, так это схема окраски: сплошная краска цвета хаки, ровная, как цвет песка.

– Я почти... обмочилась! – крикнула Эштон в микрофон. – Меня не волнует, лучший ли вы пилот в мире! Не делайте больше этого дерьма!

Венц поморщился при этом слове.

– Полковник? Могу я сделать личное замечание? Каким-то образом вы произнесли слово «дерьмо» своим ртом... ну, это вам не подходит.

– Идите нахер!

Вот так поворот, – подумал Венц.

– Прошу прощения, полковник. Я просто развлекаюсь в последний раз. После завтрашнего дня я больше никогда не буду летать так быстро.

Выдох за его спиной прозвучал как-то застенчиво.

– Всё ещё не думаете, что возьмёте на себя миссию?

– Точно. Ренье выставил меня дураком, и я подумал, что отвечу ему тем же. Подумал, что воспользуюсь возможностью ещё раз покатать железного орла за его счёт. Какой бы ни была эта миссия, я её не возьму.

В её голосе оставалась застенчивость, но теперь она казалась очень серьёзной.

– Не будьте таким уверенным.

Венц отключил форсаж, когда шкала температуры была на максимуме.

– Хорошо, давайте забудем о том, как держать дурака в напряжении. Расскажите мне уже о миссии.

– Нет, сэр. Как сказал генерал Ренье, вам нужно убедиться в этом самому.

– Их-х-хаа! – сказал Венц. – И, кстати, почему такая интересная раскраска самолёта?

– Вы ещё узнаете.

Потрясающий ответ!

– Ладно, но вы не возражаете, если я спрошу, что... привлекательная женщина вроде вас делает во всей этой суперсекретной чуши с проверкой безопасности?

– Вы что-то имеете против, генерал? Даже Фэррингтон был не таким сексистом, как вы.

– Сексист? – Венц возразил. – С чего это вы взяли?

– Большинство из вас, мужчин, такие. Иисусe... Из-за того, что вы так неадаптированы и несоциализированы, вы устраиваете эти мужественные пилотские выходки. Вы думаете, что это заводит женщину. Вы думаете, что женщины тают, когда видят бескомпромиссного лётчика-испытателя в форме. Что ж, позвольте мне сказать вам кое-что, генерал. Я встречала много пилотов на этой работе, и каждый из них был эгоистичным самовлюблённым засранцем.

Венц усмехнулся.

– Тогда я рад, что не разочаровал вас, полковник.

– Товарняк-Один, это Ромео-Один. Вы слышите? Ответьте.

– Принял, – ответил Венц. – Есть проблемы?

– Нет проблем, Товарняк-Один. Мы просто хотели сообщить вам, что наша система WLR с планарной антенной решёткой подтверждает, что вы только что установили официальный рекорд набора высоты для самолёта с указанной вами номинальной тягой.

– Принял, Ромео-Один. Скажите мне то, чего я ещё не знаю. Товарняк-Один отключается, – Венц улыбнулся. – Видите? – повторил он в микрофон Эштон. – Я говорил вам.

– Я не очень впечатлена, генерал, – парировала Эштон. – А почему "Товарняк"? Разве это не звучит мрачно?

– Может быть, – сказал Венц. – Каждый раз, когда я сажусь в самолёт, я думаю, что умру, и всегда выбираю какой-нибудь мрачный позывной. «Вдовец», «Пилот номер тринадцать», «Гроб компании Lockheed» и тому подобное. Когда я летал на «Авроре», моим позывным был «Первый мертвец». Задабривает судьбу. Это сводит на нет невезение, отдавая ему дань уважения – это экспериментальный материал. Мы называем это «Игры с судьбой». Если вы не верите в судьбу... вы можете плохо закончить.

– Игры с судьбой, да?

– Да.

Ещё одно застенчивое молчание, затем голос Эштон понизился.

– Чтобы спасти вас в этот раз, вам может понадобиться гораздо больше, чем ваши игры с судьбой.

– Думаете? Посмотрим. Я уже сказал вам, что я не беру миссию, какой бы она ни была.

Тишина.

– О, вы примете её, генерал, – сказала Эштон. – Я гарантирую, что вы примете её.

Венц хохотал в своей защитной маске.

– Продолжайте мечтать, леди! Я только хочу прокатиться в последний раз.

«« – »»

Пятнадцать минут спустя Венц нажал кнопку микрофона.

– Мы приближаемся.

– Хорошо, генерал, – ответила Эштон. – Незначительное изменение пункта назначения. На самом деле мы не полетим в Неллис.

– Что? Так куда мы летим? В "Tastee-Freez" поесть мороженого?

– Двигайтесь мимо главной взлётно-посадочной полосы Неллис к озеру Папуз, в семидесяти пяти милях к юго-западу.

Встревоженный Венц резко повернул голову и посмотрел на неё.

– Озеро Папуз? Это запретная для полётов зона! Я не могу там приземлиться!

Эштон протянула ещё один пластиковый конверт. Венц вскрыл его и вынул карточку, на которой было написано:

4B6: ПИЛОТУ ТЕКНА/БАЙМАН,

– ПРИКАЗ КОМАНДOBAНИЯ -

РАЗРЕШЕНИЕ ОТХОДИТЬ ОТ УСТАНОВЛЕННЫХ ИНСТРУКЦИЙ.

Венц только покачал головой, направляя угол тангажа.

– Как скажете, леди.

Он одним глазом следил за электронными приборами, затем повернул ручку и двинулся к новым координатам.

Призрачное шоу продолжается, – подумал он.

Папуз было озером, которое высохло сотни лет назад, и с тех пор, как Венц впервые стал пилотом, любой воздушный переход через территорию в десять тысяч акров был строго запрещён Федеральным управлением гражданской авиации, Бюро землепользования и группой безопасности ВВС США. Никто не знал почему, но догадаться было несложно. Высохшее озеро? Тысячи акров пустыни?

Утилизация облучённых отходов или химическая/биологическая свалка, – предположил Венц.

Под ним бесконечно простиралась пустыня, изрезанная гребнями песчаных дюн.

– Так где же я приземлюсь? – спросил он Эштон. – На песчаных дюнах?

– Есть взлётно-посадочная полоса. Вы просто не можете этого видеть.

– Что?

– Включите ваше инерциально-навигационное управление и поверните автоматический переключатель синего полёта на "alt". Установите курс на четыре-три-один, затем активируйте автопилот.

Ухмыляясь, Венц сделал, как было сказано.

– А теперь включите электронный блок управления двигателем...

– Это курьерский самолёт! Здесь нет электронного блока управления двигателем! – рявкнул Венц.

– Нет, но на его консоли есть ещё какая-то кнопка активации.

Обеспокоенный, Венц щёлкнул кнопкой ВКЛЮЧИТЬ. Внезапно включился дисплей с небосводом, и...

Что за...

...самолёт начал снижаться, разворачиваться и маневрировать для посадки, и всё это без Венца. Конечно, автопосадочные машины существовали, но использовались редко, и даже когда они были, пилоту всегда необходимо было визуально совместить компьютерную отметку с зоной приземления.

Но, здесь не было зоны приземления.

Всё, что Венц видел под собой, были бесконечные песчаные холмы.

– Это что-то вроде импульсного навигатора, не так ли? – спросил Венц. – Он получает излучение от наземного всенаправленного азимутального радара, отслеживающего рельеф местности, а затем передаёт всё это на бортовой процессор, верно?

– Вы видите какие-нибудь радиолокационные антенны или всенаправленные азимутальные радары, генерал?

Венц напряг глаза. Он не видел ничего, кроме песка.

– Кроме того, – добавила Эштон через телефонную линию, – через полчаса вам будет всё равно.

– Всё ещё думаете, что возьму задание, а?

– Да, сэр.

Её самонадеянность продолжала бесконечно забавлять его, но когда высота самолёта начала падать, Венц обеспокоился. Она сказала что-то о взлётно-посадочной полосе, которой нельзя было увидеть. Но где? В дюнах?

– Куда мы вообще летим?

– На базу, – ответила Эштон.

Венц посмотрел вниз. Только песчаные дюны.

– Я не вижу никакой чёртовой базы...

Затем шасси стало самостоятельно выдвигаться. Закрылки опустились, и мощность начала тормозиться.

– Расслабьтесь, генерал, – сказала Эштон.

Венц не расслабился. Он начал ёрзать. Спустя столько лет он разучился бояться.

Но теперь он снова вспомнил.

Когда высотомер показал девяносто футов, он сделал то, чего не делал десятилетиями: запаниковал.

– Что-то не так! Навигатор неисправен!

– Расслабьтесь, генерал, – спокойно повторила Эштон.

– Мы не можем приземлиться в песок! Я собираюсь прикончить нас...

– Никто никого не прикончит! – крикнула Эштон. – Взлётно-посадочная полоса замаскирована! Всё в порядке!

Замаскирована... – Венц стиснул зубы, глядя на пустынный пейзаж перед собой.

Шины прошелестели, когда самолёт приземлился. Венц ожидал, что нос уйдёт в дюны; он ожидал взрыва и их смерти...

Но самолёт приземлился нормально в... песок.

Гладкий, как шёлк, – подумал он.

– Что за взлётно-посадочная полоса такая...

– Взлётно-посадочная полоса сделана из композитного материала песочного цвета, – сказала Эштон.

– Да, но... её не видно.

– Такая идея.

Мощность упала до нормальной скорости руления.

– Отключите электронный блок управления двигателем и возьмите его на себя, – проинструктировала Эштон. – Выруливайте вперёд с нулевым углом наклона и внимательно следите за наземным ориентиром.

Венц чувствовал себя глупым и неумелым. Вернувшись к пульту управления, он всмотрелся вперёд и в конце концов заметил человека в одежде песочного цвета, манившего их вперёд руками.

– Я еле вижу этого парня!

– Да, генерал, и теперь всё это, наверное, начинает иметь какой-то смысл.

Полностью подземная авиабаза? – подумал он. – Невозможно...

Наземный проводник протянул ладони и затем жестом показал «Стоп». Венц затормозил и заглушил двигатели.

– Что сейчас? – поинтересовался он у своего пассажира. – Пойдём играть в дюны? Построим большой замок из песка?

Земля затряслась от глубокого звучного гула. Венц оставался ошеломлённым. Затем земля под ними в виде длинного прямоугольника начала опускаться.

Это лётный лифт, – понял он. – Как на авианосце, только это в пустыне, это часть пустыни.

– Подземный объект, – сказал он через микрофон.

– Да. Невозможно обнаружить. Многие из этих дюн – выходы из ангаров. На базе двенадцать подъёмников для самолётов, все практически незаметны.

Венц в своё время видел немало военных хитростей – резиновые подводные лодки в Гротоне, штат Коннектикут; генераторы «псевдоподобных» НЧ-радаров стоимостью сто миллионов долларов за единицу; целый комплекс связи в Линкольне, штат Небраска, единственной целью которого было создание ложного радиотрафика. И это было ещё не всё.

Платформа лифта опустила самолёт примерно на двадцать футов, после чего из темноты выскочила бригада сотрудников. В течение тридцати секунд электрический помощник "Cushman" утянул самолёт назад, затем лифт снова поднялся и закрылся. Сразу после этого другая бригада мужчин запустила мобильные пылесосы по решётке платформы, всасывая песок.

– Теперь вы понимаете причину покраски в цвет хаки? – спросила Эштон.

Но Венц был потрясён. Он раскрыл тент, глядя в сторону с пристальным взглядом недоверия... или веры.

Это была целая установка под землёй. Венц снял свой лётный шлем и воздушную маску, отключил провода CVC. Бессознательно он расстегнул ремни безопасности. Когда он огляделся, его глаза казались словно зашитыми.

Приглушённые огни освещали коридоры из металла и цемента, простирающиеся дальше, чем он мог видеть.

Толпы техников ВВС в белых комбинезонах и белых касках сновали, как муравьи, у каждого были свои обязанности.

– Вот чёрт, – пробормотал Венц.

– Давайте, генерал, – подтолкнула Эштон.

Техники доставили к кабине передвижную лестницу. Венц и Эштон выбрались и спустились.

– Отряд! Приготовиться! – крикнул один из бесцеремонных техников. – Офицеры внизу!

Другой, более авторитетный голос проревел:

– Подключайтесь, говнюки! Это не грёбаная армия! Это ВВС! Я хочу, чтобы вы были на уровне! Полковник Эштон только что привела сюда генерала. Покажите ему, как это делается!

– Отряд! Первый уровень! Внима-а-ание!

Ботинки щёлкнули в один момент эхом, когда толпы «муравьёв» в белых коcтюмах приветствовали их. В такой же безупречный унисон они закричали:

– Добрый день, сэр!

– Что это, грёбаный хор мальчиков? – прогремел голос. – Этот человек герой! Он заслужил медали! Он рисковал своей жизнью ради нас! Он принимал вражескую зенитную артиллерию, когда вы все играли в очко и дрочили в старшей школе! Проявите к нему уважение! А теперь скажите так, будто вы служите в ВВС, а не в Национальной гвардии!

– ДОБРЫЙ ДЕНЬ, СЭР!!!

Вокальный отчёт прозвучал как канонический выстрел. Венц вздрогнул и приподнялся на дюйм. Он просто смотрел на них всех, отвесив челюсть.

– Генерал? – напомнила Эштон.

– О, да, – он и Эштон ответили на приветствие.

Венц, ошеломлённый, выдержал старинный военный жест. Насколько он мог видеть, мужчины в белых комбинезонах стояли прямо, как шахматные фигуры, и в мёртвой тишине приветствовали их.

– Сэр? – прошептала Эштон. – Опустите руку и произнесите встречную речь.

– О, да... – Венц опустил правую руку и пробубнил: – Ну, продолжайте работу, ребята.

– Вы слышали генерала? – вернулся рёв. – Что это за херня, перерыв на обед ВМФ? Вы собираетесь есть пироги и вытираться салфеточками? Будете пить эспрессо и говорить об искусстве? Возвращайтесь к грёбаной работе, дамы, или я отправлю вас всех в эту грёбаную пустыню, и последним следом от всех ваших жалких задниц будут кусочки ногтей на песке!

Боже, – подумал Венц. – Эти ребята жёcткие, они похлеще морских пехотинцев.

Мужчины немедленно вернулись к своим секретным обязанностям, когда обслуживающая бригада вырулила самолёт подальше в служебную бухту.

Трепет Венца сидел у него на плече, как домашний попугай, когда он следовал за Эштон по тому, что, казалось, было главным проходом к этому настоящему подземному терминалу. Светящиеся полосы вдоль пути разветвлялись под разными углами, каждая заканчивалась собственной лифтовой платформой.