Текст книги "Космопорт, 2014 № 03 (4)"

Автор книги: Эдвард Фредерик Бенсон

Соавторы: Сергей Игнатьев,Дэшилл Хэммет,Дмитрий Калюжный,Владимир Марышев,Михаил Деревянко,Андрей Бударов,Яцек Савашкевич,Иван Глотов,Мария Познякова,Артём Агеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Андрей Бударов
Фантастический Хэммет

Нет, это не однофамилец. Перед нами всё тот же Сэмюэл Дэшилл Хэммет (1894–1961), известный американский писатель, один из родоначальников «крутого» детектива, а также первооткрыватель той стилистико-мировоззренческой системы, которую сейчас принято обозначать словом «нуар». Какое отношение он имеет к фантастике?

Самое прямое.

Но обо всём по порядку. Литературная карьера Хэммета заняла всего двенадцать лет (с конца 1922 по начало 1934). За это время им написано пять романов, три повести и более семидесяти рассказов. Большинство произведений публиковалось в дешёвых палповых журналах, но на общем фоне талант Дэшилла Хэммета выделялся так ярко, что оказал влияние и в целом на американскую литературу, и на мировое искусство.

Хэммет произвёл революцию в детективном жанре, отступив от канона рафинированного «аналитического» детектива, сюжеты которого зачастую были умозрительной выдумкой, и показал реалистично, едва ли не документально, настоящие преступления и настоящую работу сыщика (работая в молодости в агентстве Пинкертона, Хэммет на собственном опыте познал, как в действительности происходят уголовные расследования).

Фактически, писатель боролся с фальшью в литературе, с кабинетными фантазиями предшественников по детективному жанру. Его герой тоже всегда крепко стоит на почве рационализма. Встречая мистические явления, он разоблачает их как наведённые иллюзии и уловки шарлатанов. Исключения единичны. Но даже когда автор описывает фанатика, убеждённого в том, что его действия направляет божественная воля, для объяснения происходящего можно не привлекать фантастические допущения.

Впрочем, хотя Дэшилл Хэммет неуклонно опровергал существование сверхъестественных явлений, он пробовал взглянуть на мистические силы и с другой стороны: составил в 1931 году антологию «хоррор»-рассказов Creeps By Night: Chills and Thrills (можно перевести как «Ночные мурашки: озноб и дрожь»), которая неоднократно переиздавалась и публиковалась на других языках.

Но в собственном хэмметовском творчестве есть лишь одно отступление от прагматичного взгляда на мир.

В середине ревущих двадцатых Дэшилл Хэммет написал рассказ «Магия» – и это единственное его фантастическое произведение. До недавнего времени оно оставалось для читателей неизвестным. Ричард Лэймен, исследователь творчества Хэммета, утверждает, что нет чётких признаков того, что автор когда-либо отдавал «Магию» на публикацию.

Неудивительно, ведь от Хэммета ждали в первую очередь детективов. Покоряясь издательской конъюнктуре, он вновь и вновь обращался к этому жанру. Но в тех произведениях, где у писателя не было необходимости выстраивать детективную интригу и методично показывать ход расследования, его литературная одарённость проявляется гораздо сильнее. Рассказ «Магия» служит этому новым подтверждением.

В 2014 году, когда исполняется 120 лет со дня рождения Дэшилла Хэммета, перед русскоязычными читателями предстаёт ещё одна грань его писательского таланта.

Дмитрий Калюжный[2]2
  Дмитрий Калюжный родился в 1952 году. Окончил Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова. С 1983 года, помимо основной работы, стал заниматься журналистикой. Сотрудничал с редакциями различных изданий: «Крокодил», «Московский комсомолец», «Литературная Россия», «Литературная газета», «Российские вести», «Независимая газета», «Алфавит» и другими. Соавтор книг серии «Хронотрон», в которых исторический процесс рассматривается с точки зрения отдельных видов человеческой деятельности: искусства, науки, литературы, военного дела. Член Международного сообщества писательских союзов. Член Союза журналистов России.


[Закрыть]
Страшная девушка и пришелец

В это летнее утро Мэри Брайн вдруг осознала, что больше не может быть полезной семейному бизнесу.

В журнальчике «Еl Popular» (всю редакцию которого составляли она, её мать и отец) на ней лежало сочинение статей про инопланетян, про снежного человека Абрама и тайные знания майя (которые она сама и выдумывала для англоязычной версии журнала). А ещё она решала все компьютерные проблемы семейного коллектива.

Её отец Джон кроме общей редактуры, печати и распространения журнала, писал серию приключений женщины-зомби Сатва Галиндо, а мамочка Марджори публиковала гороскопы, толкования снов и рецепты блюд-афродизиаков. Она воровала эту чушь из англоязычного Интернета, переводила на испанский, и считала, что издание держится на плаву исключительно благодаря ей.

К счастью, ни в грош не ставя литературный труд супруга и дочери, Мардж и не тратила времени на чтение их статей, а потому Джон беззастенчиво срисовывал с неё придуманную им с нуля ужасную женщину-зомби, а дочь по мере сил помогала ему в создании этого литературного монстра.

Отец честно признавал, что по умению фантазировать Мэри его превосходит.

Они были американцами, сбежавшими из Техаса после того, как новый губернатор штата вчинил Джону иск о неуплате налогов. Да, с налогами вправду были проблемы, но на деле губернатор злобствовал оттого, что в ходе предвыборной кампании Джон Брайн, издававший тогда газету в Далласе, ярко выступил против его кандидатуры. А больше всего разозлила будущего губернатора публикация в газете фальшивого гороскопа: будто звёзды мало расположены к нему, и если он вдруг победит в выборах, то доведёт весь штат до ручки, а население – до сумы и тюрьмы. В итоге тюрьма стала жуткой перспективой для самого Джона – что, кстати, подтверждало правдивость гороскопа.

Брайны взяли ноги в руки, всей семьёй переселились в Гватемалу, и основали здесь журнал «Еl Popular», благо, испанский для них был вторым родным языком.

И вот сегодня, прекрасным, казалось бы, утром прекрасного дня Мэри поняла, что тема инопланетян исчерпана ею досуха, как немного раньше – тема снежного человека, и при всей своей фантазии она уже не может сочинить про них ничего нового.

Но чем-либо другим, что давало бы деньги, она заняться не могла!

Имея недоверчивый, логический, едкий ум, Мэри, увы, была невыразимо страшна. Серая бугристая кожа лица навевала мысли о больнице; жидкие волосёнки мышиного цвета не укладывались ни в какую причёску; очки с толстенными линзами совсем не делали краше её мелкие косые глазки. Её кривоватые зубы, с трудом прятавшиеся за бледными тонкими губами, можно было бы похвалить разве что за их длину; грудь у неё отсутствовала вовсе, а спина была сутулая. Про ноги лучше не вспоминать.

Мэри понимала: при таких внешних данных ей, североамериканке, при всём её умище не найти работы в латинской стране. Из-за тех же внешних данных у неё не было никакой личной жизни, кроме той, что она вела в соцсетях.

Короче, ей ничего не оставалось, кроме как сочинять сказки об инопланетянах для «Еl Popular», но она уже решительно не знала, что про них ещё можно сочинить. К тому же было жалко пропадать в девках. Вот почему в это прекрасное утро она, забросив работу, размышляла, по какой такой причине пресса, поднимая столько криков о правах геев на ненормальный образ жизни, ни словом не защищает права страшных девушек на нормальную жизнь. Почему анонимные алкоголики легко сбиваются в стаи, а Обществ некрасивых девушек нет ни в одной стране мира?.. «Надо поднять эту тему в нашем журнале», думала она.

В разгар её драматических размышлений в кабинет ворвался отец и привёл за собой мужчину с большущими усами.

– Мэри! – воскликнул он. – Этот парень говорит, что он – инопланетянин. – И добавил со значением: – Не забудь, последний срок сдачи материала – завтра.

– Квет Сантос, – представился мужчина.

* * *

Квет Сантос прошёл полный курс наук на своей планете, после чего прибыл на Землю, прошёл акклиматизацию в тайной от землян колонии в горах Съерра-Мадре, и затем в одиночку отправился в годичный тур, чтобы познать жизнь людей в реале, а не только в виртуале. По окончании путешествия он собирался учиться в Йельском университете, чтобы уже дома посвятить остаток жизни анализу состояния земной науки.

В кармане у него лежал настоящий мексиканский паспорт, на счету в банке – настоящие американские доллары. И кстати, тайна денег особо интересовала Квета: он намеревался изучить их значение в общественной и личной жизни землян.

У жителей его планеты проблемы Земли были на периферии внимания. Да и пускали сюда весьма немногих, в основном учёных. Причина была проста: все знали, что на Земле жизнь организована ненормально, и была опасность занести эту ненормальность к себе. А кому это надо?

Ненормальность землян была каким-то образом связана с деньгами. Учёные его планеты головы себе сломали, пытаясь понять, в чём секрет. Накопилась уже масса свидетельств: имея руки, ум и умение объединяться ради трудового взаимодействия, имея даже материальные ресурсы, – земляне то воевали, то сидели в нищете. Они повсеместно страдали от безработицы, хотя потребность в выполнении конкретных работ никуда не девалась! Люди умирали от голода и безделья, и ждали денежных инвестиций: вот придёт добрый дядя, вложит деньги в экономику, и начнём мы, наконец, ребята, работать!

Это выглядело чистым сумасшествием.

Почему бы им не создать достаточного количества денег, чтобы оплачивать больше рабочих мест?.. Им же надо оздоровить природу, воспитать невоспитанных, обучить необученных и вылечить больных!.. Учёные планеты Квета Сантоса выдвинули тучу теорий, вроде бы объясняющих загадку: монетарную, психическую, феноменологическую и бихевиористическую.

Квет был сторонником феноменологической теории.

В своём путешествии он пытался, воздействуя на разум отдельных земных особей, изменить ситуацию, или хотя бы её понять.

– Я знаю доподлинно, – объяснял он тем встречным, кто соглашался его слушать. – Счастливы не те, кто стремится стать богаче других, а те, кто работает ради пользы других. Ведь и другие позаботятся о них!

– Вот когда мне кто-то доброе сделает, – отвечали ему, – то и я подумаю.

– Человек вроде машины, – говорил Квет другим, образованным. – Потребляя энергию, он вынужден и расходовать энергию. Отчего же он не расходует её, помогая немощному соседу, а бездарно тратит в пустых развлечениях?

– Тебе бы родиться во времена святого Фомы, – снисходительно похлопывал его по плечу образованный. – Нынешнюю цивилизацию двигает вперёд индивидуализм.

– Куда двигает-то?

– Куда надо, туда и двигает.

Даже говоря об искусстве, Квет ухитрялся помянуть деньги. Взять, например, телесериалы. Во всех них проблемы героев возникают оттого, что мало денег. Варианты: разнополые особи, находясь в репродуктивном периоде своей жизни, из-за отсутствия денег не могут приступить к процессу деторождения. Представители разных поколений одной семьи травят друг друга в расчёте на наследство, потому что на всех – мало денег. Полные сил мужчины среднего возраста планируют и осуществляют преступления ради денег: если их мало, женщины к себе не подпускают…

– Как же это может быть, чтобы на организацию нормальной жизни не было денег? – удивлялся Квет. – На планете, откуда я пришёл, так не бывает.

– Не верь в далёкие планеты и в летающие тарелочки! – с хохотом отвечали ему.

Какой-то бродяга в Сан-Педро спросил:

– А лично ты стал бы работать, если бы имел до хрена денег?

– То есть, если бы их у меня было в достатке? – уточнил Квет.

– Да, вот именно, – с издёвкой согласился бродяга.

Квет издёвки не понял:

– Я не нуждаюсь в деньгах, но работаю, – сказал он, – а ты нуждаешься и не работаешь, – и дальнейшей беседы у них как-то не получилось. Бродяга долго плевался, а когда Квет решил уйти и отвернулся, пнул его ногой в… в брюки сзади, в общем.

Путешественник стал склоняться к мысли, что правы сторонники психической теории. Войны, безработица, отравление природной среды и нищета происходят на Земле от общей психической испорченности человечества!

Добравшись до столицы Гватемалы, Квет поменял деньги на кетцали, накупил местной прессы и заселился в отель «Панамерикен». Отужинав, занялся чтением, и обнаружил, что журнал «Еl Popular» наполовину посвящён инопланетянам. Но информация об инопланетянах оказалась настолько недостоверной, что даже он, убедившийся уже в психической несостоятельности и лживости людей, был поражён.

Однако этот журнал можно было использовать для выполнения ещё одного пункта его плана – изучения путей и скорости распространения честной информации в лживом обществе. Квет посмотрел адрес: улица де Кеведо, 12.

Утром уточнил на ресепшене, где находится эта улица, и отправился в редакцию.

* * *

Тем утром Джон Брайн добивал описание поездки на Огненную Землю, где якобы он, Джон, был и лично встречался с женщиной-зомби Сатва Галиндо, когда в редакцию «Еl Popular» вошёл высокий юноша в усах и тёмных очках. Услышав от него, что он – инопланетянин, Джон быстренько сплавил сумасшедшего дочери, заодно напомнив ей о сроках сдачи статьи про инопланетян, и вернулся к работе.

Квет оказался в небольшой комнате, где у стены лежали кучей старые номера журнала, а за компьютерным столом сидела Мэри Брайн, страдая о своём уродстве и о невозможности придумать что-то новенькое об инопланетянах.

Она мгновенно просканировала его: подобно ей, он тоже урод и тоже умный. Длинный, нескладный. Глаза прячет за очками. Так-так. Богатая шевелюра – наверняка, чтобы скрыть уши. Отрастил усы, наверное, потому что губа дефектная. Хорошо мужикам, они могут носить хоть бороду, хоть усы. А мне, куда мне девать мой косой подбородок? Хотя с бородой я вряд ли стану краше…

Интересно, что ему надо?

– Вы много пишете об инопланетянах, – сказал Квет. – А я – инопланетянин.

Молодец парень, сразу хвать быка за рога! – подумала Мэри, включая диктофон. – А я чем не инопланетянка? Это же решение всех моих проблем! Немного подзеленить кожу, и готово. Вдвоём с этим красавцем такого зададим шороху, никому мало не покажется…

Инстинкт властно требовал привлечь внимание красавца к ней самой, как личности. Заранее зная, что попытка поиграть косыми глазками или красиво положить ногу на ногу окажется провальной, она стала давить интеллектом.

– Я прочитала практически всё, что написано об инопланетянах, – сказала Мэри строгим голосом. – Из большинства описаний следует, что инопланетяне – маленькие человечки, часто зелёного цвета. Вы не такой, Квет Сантос. Нам с вами надо разобраться в этом противоречии.

Квет усмехнулся:

– А у нас имеются описания землян, что они – чёрного цвета и кучерявые. По другим данным, они желтоватые с прямыми чёрными волосами. А вы совсем не такая… Те, о ком вы говорите, зелёные – всего лишь одна из рас, населяющих нашу планету.

У Мэри захватило дух.

– Точно! – прошептала она. – Как же никто до этого раньше не додумался?

– Расы на Земле, – продолжал Квет, – образовались из-за разницы в условиях проживания. Где-то жарко, где-то холодно. Где-то сухо, где-то – повышенная влажность. В горах меньше кислорода, на побережьях больше йода… А у нас на планете разброс условий более резкий, были местные мутации, и потому расы отличаются сильнее.

– Так-так… А скажите, Квет, вы на своей планете кофе пьёте?

– Кофе? Нет, у нас другие напитки. Но я на Земле кофе пробовал.

– Вам налить?

– Хорошо, налейте, – с ноткой сомнения сказал он.

Мэри отправилась варить кофе. Она понимала, что парень валяет дурака, но как талантливо валяет! Заглянула в кабинет отца, похвасталась:

– Папусик! Будет классный материал! Представляешь, он…

– Иди, дочка, работай, – отмахнулся Джон. Ему не хотелось отвлекаться. Его героиня, Сатва Галиндо, как и всякая женщина-зомби, для каждой кухонной операции держала особую посуду. Например, у неё был отдельный котёл, куда она выдавливала кокосовое масло. А теперь она собиралась жарить в масле русского путешественника Степана Лошадкина, яхту которого занесло на Огненную Землю ниспадающим пассатом. Проблема была в том, что она не могла бы жарить его в том же котле, куда выдавливала масло, и Джон мучился, придумывая, в какую посуду слить масло.

…Пока пили кофе, Квет спросил:

– Почему вы публикуете выдумки о нас?

– О ком «о вас»?

– Об инопланетянах.

– Ах, да! Извините. Мы, Квет, издаём журнал. Существуем за счёт продаж и подписки. Люди встревожены, они хотят знать про инопланетян. Мы удовлетворяем спрос.

– То есть, распространяете выдумки ради денег.

– А вы мне сегодня что рассказываете? Правду, что ли? – засмеялась Мэри.

– Правду, чистую правду. Заинтересует ваших читателей правда?

– Да! Например, наши читатели захотят узнать, есть ли на вашей планете межрасовые браки, – сказала Мэри, и глазки её заблестели.

– Конечно, – удивился он. – Почему нет? Например, женщины тех, кого вы назвали зелёными человечками – не такие уж они, кстати, зелёные – очень популярны у наших белых и чёрных. И наоборот, чтобы зелёный мужчина брал в жёны белую женщину, почти не бывает – из-за разницы в росте. А чёрных берут.

– Как это тонко! – млела Мэри. – А генетических уродств от таких браков не бывает?

– Насчёт уродств… – он внимательно оглядел её, так, что она даже поёжилась, отлично понимая, что в её внешнем виде можно найти несколько недостатков. – Насчёт уродств мы с вами вот что сделаем, – и он вынул из кармана куртки небольшую спиральку, с виду металлическую, с головкой вроде напёрстка.

– Что это? – спросила она.

– Выносной блок айюна, – ответил он, – такой электронный прибор. Сейчас мы с его помощью проведём небольшую генетическую коррекцию. Это, правда, не рекомендуется для землян, но в вашем случае можно. Вложите-ка вот сюда свой пальчик.

Она от восхищения растянула губы, обнажив сразу все свои зубищи: ну, артист! Как чётко давит достоверностью! С ним обязательно надо подружиться. Но нельзя забывать и о сроках сдачи статьи, а материал для неё сначала нужно собрать.

Она спросила, засунув палец в спиральку:

– Расскажите, Квет, как вы уживаетесь с другими инопланетянами. Вы с ними не воюете в Космосе?

Квет сначала не понял, потом рассмеялся:

– Мэри! С кем воевать-то?! Не с кем! Мы даже на своей планете не воюем. Нас ведь на самом деле мало. Делить нам нечего…

– Это никуда не годится, – нахмурилась Мэри. Она была разочарована. Вот тебе и умный! А такую простую вещь не понял: версия, прежде всего, должна вызывать доверие читателя. А если нет войны, то кто поверит? – Не может быть, что во всей Вселенной только две планеты с разумной жизнью, вы и мы! – воскликнула она.

– Почему две? – удивился Квет. – Кто сказал, что две?.. Мэри, надо аккуратнее обращаться с терминами. Планет с разумной жизнью вообще не бывает, и быть не может. Бывают планеты, населённые разумными существами. Это, знаете ли, большая разница.

– Неужели?

– Конечно, – пожал он плечами. – Возьмите любой учебник истории вашей собственной цивилизации и поищите, где там разумная жизнь. Или почитайте газеты. В лучшем случае вы найдёте разумно организованную жизнь, и то локально и редко.

– Ой! – воскликнула она.

– Что?

– Палец защипало.

– Хорошо, – сказал Квет. – Значит, анализ уже закончен, идёт корректировка.

И продолжил объяснения:

– Разумные цивилизации, достигнув могущества над неразумной природой и даже совершив полёты в Космос, если не гибнут от космических причин, то неизменно уничтожают сами себя. Неизменно. Всегда. Я не знаю ни одного исключения.

– А-а-а! Вот она, накладка! – и Мэри весело погрозила Квету узловатым пальчиком с насаженным на него инопланетным прибором. – А как же ваша цивилизация?! Тут кое-что придётся подкорректировать, милый Квет. Давайте напишем так…

– Как, подкорректировать? – изумился Квет. – Вы всё же думаете, что я вам фантазии излагаю? Если непонятно, спрашивайте, я объясню. А корректировать ничего не надо!

Умная Мэри сообразила, что её собеседник всё продумал от и до, и сначала нужно понять его версию, а потом добавлять подробности. Что ж, прикинемся пай-девочкой.

– Тогда расскажите, – попросила она, складывая ручки на коленочках, – как уцелела ваша цивилизация.

– Мы с вами одно человечество, – пояснил он. – Просто мы та часть, которая получила второй шанс. То есть можем жить, учитывая опыт других. Здесь, на Земле, люди уже достигали технического могущества. Был изобретён принципиально новый способ передвижения, при помощи магнитного монополя. Практически мгновенный переброс материи в пространстве на любое расстояние, без вреда пилоту. Запустили небольшую группу. Она нашла ту планету, где мы теперь живём. Обжились, подготовили города для переселения, отправили экспедицию на Землю, а тут уже всё было кончено.

– А почему?!

– Два гигантских метеорита подряд… С интервалом примерно лет в пятьдесят. Первый сместил земную ось. Цунами, прошедшие по планете, смыли людей побережий. В ожидании второго столкновения остатки населения строили мегалитические стены в горах, чтобы спастись – эти стены до сих пор кое-где сохранились – но не успели. Теперь уцелели только дикие жители далёких от побережий равнин и гор.

Мэри, уж на что привычная к подобным выдумкам, едва не всплакнула!

– Новое земное человечество, сменившее то, что послало нас в Космос, мы называем «Дряги», что в переводе значит «Сорная трава», – продолжал Квет.

– Так-так, – сказала Мэри. – А наш знаменитый современник Рэй Сейчел пишет… – она пощёлкала клавиатурой, нашла нужный файл, прочитала с экрана: «В действительности нет существенного различия между инопланетянами и людьми, поскольку длительное время Землёй генетически манипулировали различные инопланетные расы». Тоже хорошая версия!

Квет отмахнулся:

– Откуда ему знать. Никто вами не манипулировал, выдумки это.

И дальше рассказал молодой журналистке историю своей планеты. Как с небольшой группы людей началась там цивилизация. Как жили в чистых, не урбанизированных условиях. Как шло расселение и эволюция, как возникали религиозные верования и табу – вроде запрета на полёты к Земле. Как в целях улучшения генофонда полёты однажды начались, и насколько лживы легенды о «похищениях людей»…

Квет говорил, а Мэри буквально стонала от наслаждения – это же надо, какая у парня фантазия!.. Ей бы ни за что не придумать столь последовательной и красочной версии, а ведь она-то посвятила описаниям инопланетян всю свою сознательную жизнь!

Квет велел Мэри вынуть палец из спиральки:

– Коррекция закончена.

– А вы откуда знаете? – спросила она, надеясь подловить его на том, что он поступает спонтанно. Напрасно, он тут же нашёл ответ:

– Айюн – часть меня. Он врощен в разные точки моего тела, сигналы идут по нервным волокнам. Когда программы или процедуры оканчиваются, я получаю сигнал.

Мэри вздохнула, думая о том, что он, всё-таки, молодец. Ни на чём нельзя поймать. Спросят: почему ты, инопланетянин, генетически сходен с людьми? А мы одной крови, вы и я… Неубиваемый аргумент. Гениально. В отличие от отца, который в доказательство правдивости своих россказней о женщине-зомби Сатва Галиндо может предъявить лишь несколько поддельных фотографий, у неё будет живой инопланетянин!..

Палец, побывавший в приборе генетической коррекции, саднило. Во всём своём уродливом теле Мэри чувствовала приятную ломоту. Вдобавок, разговор явно удался!

Она подключила диктофон к компьютеру, дала команду перевести звук в текст. Потом вычитывали вместе с Кветом, уточняли неясные места, вносили правки.

– А у инопланетян есть компьютеры? – спросила Мэри.

– Да вот же, айюн. Я только что о нём говорил! Встроенный в человека компьютер.

– Так-так, – сказала Мэри. – Классная придумка. Надо об этом подробнее. Как им управлять? Клавиатура, мышка?

– Виртуальный пульт. Вам его не видно, а я вижу и управляю пальцами и голосом. Вот, например, в тексте слово «Дряги» переведено как «сорная трава». Это может обидеть ваше человечество. При помощи айюна мы изменим перевод на «молодые побеги».

Квет зашевелил в воздухе пальцами. Это был смешно, и Мэри поневоле прыснула.

– Нет, Квет, не надо ничего менять, – сказала она. – Чем больше оскорблений для человечества, тем выше будет рейтинг статьи.

– Как? – удивился Квет. – Вы, люди, не только всё время врёте, но и любите, когда вас оскорбляют?

Ему уже было не очень интересно. Точное написание слова «Дряги» и ещё двухтрёх, вовремя ввёрнутых в разговор слов, было для него важным делом; по ним он собирался отслеживать, как пойдёт по Земле вброшенная им информация. Теперь, закончив это важное дело, он уже не видел причин оставаться здесь. Спросил, можно ли взять несколько номеров журнала, чтобы перевести статьи из них и опубликовать у себя на планете.

– Да, конечно, – разрешила Мэри, смеясь, и на один сентаво не веря, что Квет с другой планеты. А увидев, что он и вправду намерен уйти, перешла к более насущному:

– Это прекрасный материал для статьи, но чей он? Или мы его публикуем под вашим именем, или под моим, но тогда нужно подписать договор о передаче авторских прав.

– Оформите как ваше интервью с инопланетянином.

– А визитку с вашими контактами дадите? Как нам созвониться, встретиться?

– Я, может быть, сам зайду.

Он был уже в дверях, когда она осмелилась, и таки задала вопрос:

– Как вы относитесь к браку… ну, пришельца и земной девушки?

– Пока никак. – Внимательно осмотрел её, сказал туманно: – Сначала посмотрим, что получится.

* * *

Остаток дня Мэри, взяв за основу диктофонную запись, писала статью. Работа шла легко. Она расцвечивала интервью яркими деталями; где надо – вставляла блёстки юмора, где надо – загадочно обрывала фразу. В общем, оформляла выдумки Квета Сантоса так, чтобы читатель всё-таки догадался, что это выдумки. Может быть, впервые за всю её короткую журналистскую карьеру ей не хотелось тупо врать.

Она увлеклась настолько, что не обращала внимания на странности своего физического состояния: у неё зудела кожа, ныли зубы, постреливало в суставах.

С некоторым изумлением она обнаружила, что перевод инопланетного слова «Дряги» стал иным: вместо «сорная трава» было написано «молодые побеги». Но она точно помнила, что Квет Сантос и близко не подходил к её клавиатуре! Исправив перевод, продолжила работу. Из неведомых глубин памяти сами собой выскакивали блестящие литературные решения, аналогии, слова, иногда даже стихи.

Когда вошёл отец, уже стемнело. Мэри темнота не мешала. Очки, без которых она раньше и за компьютер-то не садилась, валялись, ненужные, в стороне.

– Чего сидишь в темноте? – спросил от двери Джон Брайн и включил верхний свет. Она, радостная, повернулась к нему, чтобы сказать о законченной статье, а он закричал:

– Кто вы? Что вы делаете за столом моей дочери?

– Папа, ты чего? – удивилась она. – Это ж я.

На крик Джона прибежала Мардж:

– Чего тут у вас?

– Смотри, смотри! – Джон тыкал пальцем в сторону Мэри. – Кто это?

– Как это «кто»? – Мардж, приглядываясь, подошла к Мэри. – Как это?.. Доченька! Что с тобой? – и неспроста: у доченьки округлилось лицо, исчезло косоглазие, выпрямились ноги и спина.

– Это не Мэри! – кричал Джон. – Приглядись, какая-то чужая девка.

– Чтоб я своего ребёнка не узнала, – огрызнулась Мардж. – Я её всегда такой и представляла.

Мэри метнулась к зеркалу и застыла перед ним, разведя руки:

– Это я? Я? Такая?

И тут до неё дошло, что случилось. Она произнесла страшным шёпотом:

– Это правда! ОНИ ЗДЕСЬ.

– Кто? – спросила мать.

– Пришельцы.

– Брось, дочка, нет никаких пришельцев, – отозвался Джон, стараясь не глядеть на неё, поскольку если глядеть – то нельзя поверить, что это Мэри. Лучше слушать. Но и голос тоже изменился, исчезла её всегдашняя шепелявость.

– ОНИ среди нас! ОНИ без приборов лезут в наши компьютеры! ОНИ нас меняют! Обзывают «сорной травой»! – бормотала Мэри. – И не хотят брать нас в жёны!

Она обхватила своими красивыми руками свою красивую голову и зарыдала в голос.