Текст книги "Первый Линзмен-1: Трипланетие (Союз трех планет)"

Автор книги: Эдвард Элмер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Однако за ним следили – и весьма пристально. Силы, которыми распоряжались четверо аризиан – Дроуни, Бролентин, Ни-деллор и Кридиган – являлись не менее могущественными; и, когда пришло время, они были пущены в ход.

Первым помыслом Роджера-Гарлейна – после того, как он оценил огромные и непоправимые потери, нанесенные его планетоиду, – было немедленное уничтожение двух землян, непостижимым образом вызвавших катастрофу. Однако он не мог их достать. Вторая мысль, пришедшая ему в голову, – отыграться на женщине, в чьей комнате он находился, – оказалась столь же неосуществимой. Она вышла из-под его власти! Сильнейшие ментальные удары, способные навсегда сокрушить ее разум, словно вязли и растворялись в воздухе; она безбоязненно смотрела прямо ему глаза, будто не замечая изливавшихся на нее губительных потоков энергии. Он даже не смог поднять на нее оружие! Тогда он подумал – третья мелькнувшая у него мысль, – что надо вызвать помощь с Эддора. Однако Гарлейн был не в силах осуществить и это намерение: субпространство оказалось заблокированным, и он не мог обнаружить ни способ этой блокировки, ни энергии, которая ее питала!

Его эддорианское тело – даже если бы он сумел вызвать его к жизни в условиях планетоида – не смогло бы противостоять противнику в сложившейся ситуации; значит, тому, кто называл себя Роджером, придется обойтись на этот раз без физической поддержки Гарлейна. Впрочем, у Роджера как такового имелись немалые ресурсы, о которых он был превосходно осведомлен. Гарлейн наделил его плоть не только невероятной жизнестойкостью; он усилил и вооружил своего представителя, свое второе "я", многими хитрыми устройствами, созданными на Эддоре. И посему Гарлейн пока не испытывал особого беспокойства за целостность своего воплощения в Солнечной Системе.

Практика, однако, внесла свои коррективы. Хотя Роджер и обладал массой полезных качеств, он не очень хорошо представлял себе, как управляться в условиях невесомости; и опытный офицер Трипланетной Лиги, хотя и отделенный от него силовым барьером, в данном случае был еще более опасен, чем при нормальной гравитации. Держа свою жертву под прицелом «левистона», он схватил первый попавший под руки тяжелый предмет – им оказался массивный металлический торшер – и со всей силы обрушил его на голову Роджера. В естественных условиях после такого удара череп был бы расколот пополам; но сопротивление защитного экрана привело лишь к тому, что Роджер закрутился в воздухе подобно жезлу тамбурмажора на параде в честь Дня Независимости.

Когда вращающееся тело ударилось о стену, в комнату величаво вплыл капитан Брэдли, зажимая под мышкой свернутый скафандр. Не тратя лишних слов, он мгновенно оценил ситуацию и, подобравшись к скорчившейся у дивана Клио, разжал ее судорожно стиснутые пальцы и помог облачиться в защитный костюм. Затем он навел свой «левистон» на голову Роджера, в то время как Костиган подталкивал свою добычу к зиявшему в стене пролому; оба астронавта прекрасно отдавали себе отчет, что пленника ни на миг нельзя выпускать из-под прицела.

В любой момент он мог отключить защиту и воспользоваться своим оружием – вероятно, еще более мощным, чем их собственное.

Придерживаясь за стену, Костиган отыскал взглядом определенную точку на величественном куполе искусственного планетоида и сильнейшим толчком послал к ней тело Роджера. Затем мужчины подхватили Клио за руки и, оттолкнувшись, прыгнули – три облаченные в скафандры фигуры начали полет к своей единственной надежде на спасение, небольшому разведывательному кораблику, причаленному у аварийного порта снаружи гигантской сферы.

Полуразрушенный «Гиперион» и его спасательные шлюпки были недоступны – им не удалось бы миновать без боя огромные ворота главного шлюза, а других выходов не было.

Они плыли по воздуху. Костиган по-прежнему держал под прицелом медленно вращающееся тело Роджера, Брэдли поглядывал вниз, а Клио – Клио, тем временем, понемногу начала приходить в себя. Наконец, она обрела дар речи.

– А что, если им удастся восстановить нормальную гравитацию? – спросила она в тревоге. – Тогда нас могут достать и лучами, и снарядами!

– Это уже можно было бы сделать, – заметил Конвей, – у них наверняка есть запасные генераторы. Но тогда Роджеру, как и нам, будет не сладко. Кому понравится рухнуть наземь с такой высоты! Значит, его команде надо как-то достать своего босса – скажем, на вертолете; но они прекрасно понимают, что мы накроем их, как только машина поднимется в воздух. Из обычных эмиттеров нас уже не достать, а тяжелая установка пробьет дыру в куполе. Так что для беспокойства, малышка, нет особых причин.

– Но что ты собираешься делать с этим… этим… – задохнувшись, девушка махнула рукой на плывущее впереди тело Роджера.

– Он – наш заложник и проводник до люка ближайшего корабля. Потом придется его бросить.

– У меня большое желание прихватить этого мерзавца с собой, – мрачно заметил капитан Брэдли, – но, к сожалению, вы правы… Похоже, что кролик поймал питона и не знает, с какой стороны отрезать кусок посочнее… да и ножик затупился! – он бросил взгляд на свой «левистон» и сообщил:

– Энергия почти на исходе, да и в вашем, по-моему, осталось не так уж много. Рисковать не стоит.

Очутившись у огромной вогнутой стены, мужчины с усилием повернули рычаг. Створки аварийного шлюза медленно, со скрипом разошлись; за ним зиял цилиндрический проход, упиравшийся в люк миниатюрного космического корабля. Костиган, в общих чертах представлявший устройство суденышка, – он внимательно изучал его часа два с помощью интравизора из своей камеры – устроился за пультом и направил кораблик в открытый космос, к далекой Земле.

Затем он предусмотрительно отключил от внешней линии связи переговорные устройства Брэдли и Клио, и начал крутить верньеры передатчика.

– Сэммз! – резко произнес он. – Здесь Костиган. Мы выбрались… все о'кей. Да, конечно… абсолютно… Кстати; передай им, Сэмми, что я не один.

Через звуковые диски шлемов девушка и капитан слышали только половину диалога – краткие реплики Костигана, – но этого было достаточно, чтобы оба уставились на него в немом изумлении. Даже Клио слышала это могущественное, почти легендарное имя! Несомненно, их спутник и спаситель стоял высоко – подумать только, в таком фамильярном тоне он общался с самим Вирджилом Сэммзом, всемогущим шефом Службы, наводнившей космос агентами Трипланетной Лиги!

– Надо послать общий вызов. – наконец пробормотал Брэдли. – Всем наблюдательным станциям и кораблям Флота…

– Это сделают за нас, – ответил Костиган. – Теперь они знают, что искать, и знают, что мониторы дальнего слежения бесполезны. Но есть и другие средства… не думаю, что это займет у них много времени, – откинувшись на спинку кресла, он потянулся. – Все военные корабли в семи секторах, все патрульные суда уже мчатся к нам… и все тяжелые дредноуты и крейсера Флота. У Службы хватает и ультраволновых детекторов, и операторов, чтобы обнаружить этот чертов планетоид. Ну а когда они его засекут, то сообщат координаты всем боевым кораблям.

– Но что же будет с пленниками Роджера? С пассажирами ограбленных лайнеров, которые томятся на планетоиде? – спросила девушка. – Ведь пираты не пощадят их…

– Трудно сказать, – Костиган пожал плечами. – Все зависит от того, как пойдет дело. Мы и сами, между прочим, еще далеко не в безопасности.

– Да, – согласился Брэдли, – сейчас наши шансы беспокоят меня больше всего. Вероятно, погоня уже выслана.

– Не сомневаюсь. И корабли у них помощнее, чем эта скорлупка. Наша судьба зависит от случая… от расстояния до ближайшего трипланетарного корабля и мощи его батарей. Пока же нам остается только ждать – мы сделали все, что могли.

Наступила тишина. Костиган подключился к переговорному устройству Клио и подошел к ней. Девушка сидела, свернувшись калачиком в пилотском кресле, бледная и измученная; сказывались тяжелые испытания, выпавшие на ее долю за последние несколько часов. Когда Конвэй присел рядом, она непроизвольно вспыхнула, но не отвела синих глаз от лица молодого офицера.

– Клио, я должен… мы… ты… – тут он совершенно неожиданно тоже покраснел и замолк в совершенном смущении.

Конвэй Костиган, офицер Трипланетарной Службы, на чей острый ум и мужество можно было положиться в любых испытаниях, профессионал высочайшего класса, не единожды доказавший на деле, что его невозможно сбить ни с ног, ни со следа, секретный агент, способный найти выход из самой отчаянной ситуации, вспыхнул от смущения как мальчишка. Однако он упрямо продолжал:

– Боюсь, малышка, я выдал себя еще там, внизу… Но…

– Ты хочешь сказать, Конвэй, что мы оба выдали себя, не правда ли? – заговорила после паузы Клио. – Теперь ты тоже знаешь обо мне… знаешь все… все, что я чувствую… Но я не хотела бы удерживать тебя против воли, милый. Только… ведь ты тоже любишь меня, Конвэй?

– Ты еще спрашиваешь?! – воскликнул молодой офицер, стиснув в отчаянии кулаки; грудь его тяжело вздымалась, под скулами ходили желваки. – Я люблю тебя, Клио… люблю так, как не любил никогда в жизни. Удерживать меня?! О чем ты говоришь, девочка? Для меня нет большего счастья, чем находиться рядом с тобой! Ни одна женщина не значила для меня больше, чем ты… и никогда уже не будет значить… Ты – моя единственная… ты для меня… – внезапно он опустил голову и горько пробормотал:

– Ну как ты не понимаешь, девочка моя… это же совершенно невозможно!

– Разумеется, не понимаю, – девушка сбросила тяжелые перчатки, и руки их встретились. Ее бархатный голос слегка дрожал от волнения. – Конвэй, ты любишь меня, и я тебя тоже. Это все, что имеет значение.

– Хотел бы я, чтобы это было так! – горько усмехнувшись, ответил Костиган. – Но ты не представляешь, о чем говоришь. Кто ты, и кто я – подумай! Клио Марсден, дочь сенатора Кэртиса Марсдена! Где ты была и что видела в свои девятнадцать лет – хоть ты и уверена в обратном! И кто я такой, чтобы его любила прекрасная юная девушка? Бродяга, бездомная космическая гончая, которая сидит в конуре не больше трех недель в году… Спец по аварийным ситуациям, драчун – не только по долгу службы, но и по натуре, наверное… Шпи… – он прервал себя на полуслове и продолжал после короткой паузы:

– Ты ведь совсем меня не знаешь, девочка, – и многого не узнаешь никогда, я не смогу тебе этого рассказать! Клио, ты не будешь счастлива со мной… нам лучше расстаться, малышка, пока еще не поздно, поверь мне…

– Но, Конвэй, я уже не могу этого сделать! И ты не можешь, я уверена, – глаза девушки сияли чудесным ласковым светом. – Слишком поздно, милый. Пока мы танцевали на корабле – это было еще совсем другое, но с тех пор… Тебе не кажется, что мы несколько лучше узнали друг друга? И мы погибли, дорогой… все, что случилось – необратимо! И даже если б мы могли что-то изменить, мы бы не сделали этого, правда? – она коротко, взволнованно вздохнула. – Я знаю, ты пытался бороться с собой, со своими чувствами, Конвэй… но стоит ли? И почему ты так говоришь о себе? Люди на Трех Планетах уважают Службу – ведь вы охраняете нас… И потом, мне кажется, что Вирджил Сэммз выбирает себе помощников из тысяч и тысяч лучших профессионалов…

– С чего ты взяла, что я помощник Сэммза? – буркнул Костиган.

– О, ты сам выдал это, милый! Ну скажи, кто еще в Трех Мирах мог бы назвать его просто «Сэммз»? – девушка улыбнулась. – Конечно, ты тверд… может быть, даже жесток… но, знаешь, мне никогда не нравились мягкие мужчины. Ты драчун? Но мне показалось, что ты вступаешь в схватку только когда нет другого выхода… Нет, ты настоящий мужчина, Конвэй, самый лучший из всех, кого я встречала… и… и я люблю тебя! Теперь я ничего не боюсь – даже если нас поймают, все равно мы с тобой будем вместе – до самого конца!

– К сожалению, ты права, – мрачно согласился Костиган, – я не верю, что на самом деле дал бы тебе уйти, хотя и понимаю, что это было бы самым разумным… – и их пальцы сплелись еще теснее. – Если мы когда-нибудь выберемся из этой переделки, я собираюсь поцеловать тебя… но раньше не получится – шлем снимать я тебе не позволю.

Руки – нехотя – разжались; Костиган встал и присоединился к сидевшему у пульта управления Брэдли.

– Есть новости, капитан? – спросил он. – Они успеют?

– Трудно сказать… Наши еще далеко – пройдет не меньше часа, пока корабль окажется в зоне их наблюдения. Костиган склонился к экрану локатора.

– Посмотрим, может, мне удастся обнаружить какой-нибудь из преследующих нас крейсеров. Не хотелось бы попасть под лучевой удар… Хотя наш друг Роджер имеет, вероятно, большое желание увидеть нас живыми. Надеется предъявить счет на пару миллиардов – за разгром своей базы и попранное достоинство… наверно, уже и веревку намылил…

– Конвэй, ты сделаешь то, о чем я попрошу? – Лицо Клио побелело от ужаса при мысли о новой встрече с ужасным серым человеком. – Пожалуйста, дай мне пистолет – или что-нибудь еще… Я не хочу… я не хочу, чтобы он еще когда-нибудь смотрел на меня так… пока я жива…

– Этого не будет, – зловеще прищурив глаза и сжав кулаки, заверил ее Костиган. – Но пистолета я тебе не дам – ты можешь неверно оценить ситуацию… занервничать… и пустить его в ход раньше времени. Я сам о тебе позабочусь – в последний момент, девочка. Потому что, если мы опять попадем к нему в руки, второго шанса исчезнуть у нас не будет.

В молчании текли минуты. Конвэй зондировал пространство – локатором и своим ультраволновым устройством. Неожиданно брови его полезли вверх, и он расхохотался.

Остальные с немым изумлением уставились на него.

– Нет, я не сошел с ума! – улыбаясь, воскликнул молодой офицер. – Просто вспомнил, что силовые экраны Роджера делают невидимыми все его суда… в том числе, и нашу скорлупку. Правда, я их засек – при помощи ультраволнового сканера… а они нас – нет! Я знал, что погоня где-то близко, и вот нашел всю банду – их корабли только что прошли мимо. И знаете, куда они направляются? – глаза Конвэя Костигана сверкнули торжеством. – Они идут как раз навстречу нашему Флоту! Представьте, какой сюрприз их ждет!

Но не одним лишь пиратам предстояло удивиться. Когда началась яростная схватка, когда пиратская армада, уничтоженная на три четверти, предприняла последнюю отчаянную попытку атаки, когда, потеряв невидимость, черные сигарообразные корабли ринулись на таран, экипаж маленького суденышка пережил серьезное потрясение. Внезапно последние крейсера Роджера и половину трипланетарного флота затянула розовая дымка, которая становилась все ярче и ярче; затем огромные корабли начали взрываться, превращаясь в брызги расплавленного металла. Костиган просканировал окружающее пространство в ультраволновом диапазоне и обнаружил, что космос отнюдь не был пустым! Там находилось нечто огромное, бесформенное и невероятное даже для подпространственного зрения; нечто, засасывающее останки взорванных кораблей. Металлические брызги словно вливались туда – и исчезали.

Мощные помехи блокировали его передатчик; но, надеясь, что хоть какая-то часть сообщения дойдет до Сэммза, он вызвал его, а затем спокойно и последовательно изложил все произошедшее. Конвэй продолжал доклад, не упуская ни одной детали, в то время как его корабль сносило к розовому облаку; он продолжал говорить до тех пор, пока их суденышко не погрузилось в розовый туман. Тут он почувствовал, что не может шевельнуть даже пальцем. Костиган был в сознании, его сердце билось ровно, грудь мерно вздымалась и опадала, но ни один мускул больше не повиновался его воле.

Глава 9
ФЛОТ ПРОТИВ ПЛАНЕТОИДА

Один из новейших кораблей Трипланетной Лиги – тяжелый крейсер «Чикаго» из Североамериканского дивизиона земного флота – уже пять недель патрулировал отведенную ему область пространства. Вскоре крейсер должен был вернуться на космодром вблизи города, в честь которого он получил свое название; там уставшая от бесконечной пустоты команда сможет месяц отдыхать и развлекаться, чтобы затем вновь приступить к своей монотонной работе.

Сейчас экипаж занимался обычным делом – следил за метеоритами и астероидами, которые могли бы помешать космической навигации, не забывая, однако, проверять все суда, возникавшие на следящих мониторах. «Чикаго» являлся боевым кораблем, мощной машиной разрушения, и его основной задачей была охота за любыми космическими аппаратами с планет, еще недавно пытавшихся ввергнуть Трипланетие в чудовищный хаос войны. Каждый встреченный транспорт изучался дважды: с помощью экранов слежения и прицельной рамки лучевых мультиплексных эмиттеров.

В один из дней долгого и скучного патрулирования на пульте вдруг вспыхнула ослепительная алая лампочка, и вслед за этим корабль потрясли оглушительные звуки сирены. Затем по внутренней связи началась трансляция сигналов гибнущего поблизости корабля.

«Тревога! „Гиперион“ подвергся нападению! Затоплен Видва… В пространстве нет ничего подозрительного, но…»

Незаконченное послание было прервано мерным гулом помех, и точка, обозначавшая на экранах положение «Гипериона», погасла. Наблюдатели, навигаторы, и просто любопытные, заглянувшие на мостик, словно окаменели. Даже сам капитан, прошедший сквозь огонь и кровь многих космических сражений, замер в изумлении. Трипланетарный крейсер исчез – но приборы «Чикаго» не могли обнаружить вражеского судна, создающего такие сильные помехи. А ведь их интенсивность говорила о непосредственной близости нападавшего корабля!

– Максимальное ускорение! Держать курс по последним замеренным координатам «Гипериона»! – капитан, рослый, темноволосый и уже немолодой, казался воплощением спокойствия, когда его пальцы набирали код связи с верховным командованием. Спустя полминуты все боевые корабли сектора, независимо от их величины и вооружения, начали стягиваться к точке, откуда «Гиперион» в последний раз подал сигнал. Несмотря на то, что полосу помех непрерывно расширялась, суда могли общаться друг с другом.

Час за часом огромный шар крейсера набирал ускорение; капитан, офицеры и боевые расчеты стояли на местах, внимательные и напряженные как никогда. Их мысли вертелись вокруг исчезнувшего корабля – ведь подобное происшествие могло означать что угодно, вплоть до начала новой войны, а люди слишком устали от крови.

Они устали терять друзей и близких в бесконечных космических баталиях, устали с трепетом ждать, когда лучи вражеских орудий прошьют защиту их судна; и многих охватывало отчаяние.

В секции снабжения, однако, царил совершенно другой настрой. Там двое помощников суперкарго пытались найти ошибку в ведомостях; их не трогали такие мелочи, как исчезновение крейсера – отчетность была намного важнее.

– Требование на «левистоны» – двенадцать штук, запрос на десантные скафандры – десять, теперь еще… – спокойный мягкий голос, диктовавший цифры из обширной ведомости, прервался на полуслове; один из молодых офицеров застыл, словно прислушиваясь к чему-то извне, недоступному его товарищу.

– Давай дальше, Клив, – начал было второй, но остановился пораженный странным видом своего коллеги: его худощавое мускулистое тело напряглось, янтарные кошачьи глаза смотрели куда-то вдаль, а руки с тонкими изящными пальцами вцепились в край стола.

– Так! – воскликнул он наконец. – Значит, они проявили себя… Да… Я все понял… Слушаюсь… До связи…

Снабженец уставился на Клива – тот бросил ведомости, которые держал в руках, и твердым шагом направился к столу дежурного. Достойный офицер удивленно следил, как весельчак и балагур Клив, словно постарев на десять лет, идет к нему уверенной походкой. Затем изумление сменилось почтением, когда молодой человек показал ему какой-то маленький блестящий диск.

– Я только что получил приказ, сэр, и должен отправиться к капитану. Конечно, сейчас нельзя шататься по кораблю, но дело крайне срочное, – с этими словами он выскользнул за дверь, оставив обоих офицеров в состоянии глубокого шока.

Никто не остановил Клива, пока он шел к централи управления, и даже возле ее двери короткая фраза «срочный доклад капитану» послужила паролем. Клив беспрепятственно перешагнул порог, но тут же на него налетел вахтенный офицер:

– ..и немедленно под арест! – закончил он свою короткую, но содержательную речь.

– Вы совершенно правы, сэр… Я хотел пройти сюда незаметно, но мне это не удалось. Значит, так : по приказанию Вирджила Сэммза я явился для беседы с капитаном. Видите это? Прикоснитесь! – он протянул вахтенному небольшой плоский диск с изображением метеора. Манеры офицера тут же изменились.

– Я слышал об этом знаке, но не видел ни разу, – он прикоснулся к изображению пальцем и ощутил всем телом, мышцами, нервами и разумом удар неведомой силы, словно кричавший непроизнесенные вслух слова – пароль Трипланетной Службы. – Подлинный знак или нет, но он дает тебе право пройти к капитану, а старик-то разберется… но если это подделка, то уже через пять минут ты будешь порхать в космосе голышом, парень.

Держа эмиттер наготове, вахтенный провел Клива в святая святых корабля. Без лишних слов огромный, похожий на медведя капитан «Чикаго» коснулся диска, не сводя с посетителя внимательных глаз. Этот командир получил свой пост не случайно и без помощи «крепкой волосатой руки сверху» – так что он все понял очень быстро.

– Должно быть, дело срочное, – произнес он, разглядывая своего подчиненного с некоторым интересом. – Сэммз не любит раскрывать своих агентов.

Затем он повернулся к вахтенному, вытянувшему от любопытства шею, и рявкнул:

– Благодарю за службу! Вы свободны! Дождавшись, когда офицер выйдет за дверь, капитан лаконично приказал:

– Ну, выкладывайте!

– Обстоятельства настолько серьезны, что все наши люди, дислоцированные на боевых кораблях, получили приказ обратиться к старшему командиру или любому члену экипажа, который может оказать полезное содействие. Такие инструкции даны впервые за все время существования Службы. Итак, сэр, найдена вражеская база – огромный искусственный планетоид, охраняемая тяжелыми крейсерами. Ни сама база, ни корабли не могут быть обнаружены обычными средствами. Однако Служба уже ряд лет экспериментирует с ультраволнами, так что есть надежда кое-что разглядеть. Один из наших парней был на «Гиперионе» и успел передать важное сообщение; Сэммз объявил тревогу, и мне передали приказ подсоединить систему ультраволновой связи к вашему передатчику – на случай новых неожиданностей.

– Работайте, – буркнул капитан, кивнув на передатчик, и Клив сразу приступил к делу.

Внезапно раздался мелодичный сигнал, и передатчик ожил.

– Командующим всех боевых кораблей, – голос адмирала разорвал напряженную тишину. – Судам в секторах "Л" и "Р" отключить опознавательные сигналы. Суда, командиры которых получили указания из не подлежащих упоминанию источников, немедленно включают красные огни по системе К-четыре и берут на себя роль флагманов. Корабли без опознавательных знаков направляются к флагманам и выстраиваются за ними в боевые конусы. Эскадры, наиболее удаленные от точки контакта с противником, движутся к ней с максимальной скоростью; ближние замедляют ход. До прибытия всего флота боевые действия не начинать. Крейсерам других секторов передислоцироваться на орбиту Марса… – приказы продолжали поступать, все флоты Трипланетной Лиги готовились вступить в бой, если сосредоточенные около Земли силы не смогут уничтожить пиратскую базу.

В ближайших секторах как минимум дюжина кораблей зажгла красные сигнальные огни, и на следящих экранах остальных появились яркие точки, к которым на максимальной скорости начали стягиваться боевые эскадры. В то время небольшие разведывательные корабли Службы обследовали каждый дюйм пространства вокруг пиратской базы. Однако они не рисковали приближаться к планетоиду, и ультраволновые детекторы не могли его обнаружить – малый радиус действия сильно ограничивал их возможности. Пока что невидимый черный шар плыл вне зоны контакта, недоступный локаторам разведчиков.

В капитанском отсеке, на мостике крейсера «Чикаго» молодой агент Службы уставился в пол в глубоком раздумье. Мысли его были прерваны довольно бесцеремонно.

– В чем дело? – капитан положил огромную ручищу на плечо Клива. – Не можете их найти?

– Нет… Безнадежно! – коротко бросил агент, по внезапно в его глазах сверкнул огонек. – Капитан, я попробую кое-что переделать, но мне нужна помощь. Найдется у пара-другая парней, которые разбираются в электронике?

Просьба Клива была выполнена немедленно, и пока ультра-волны обшаривали космос в безнадежных поисках, помощник суперкарго и специалисты секции электронного оборудования «Чикаго» занимались созданием нового мощного локатора. Инженеры крейсера работали почти вслепую, но Клив, казалось, точно знал, что надо делать. В конце концов грубое, но эффективное приспособление было создано – и оно работало! Подобные вещи случаются не так редко, как можно подумать, и не имеют никакого отношения к чуду; необходимость диктует определенное конструкторское решение и, при наличии хороших мозгов и умелых рук, повое устройство быстро появляется на свет божий.

Итак, локатор заработал и расходящиеся круги ультраволн пронизали космическое пространство.

– Вот и все, сэр – доложил Клив, когда па экране прибора показались яркие точки. – Давайте сравним мои данные с теми, что на ваших локаторах – по координатам ближайших кораблей флота. Итак, диктую: Х-11-62-23. RA-124-32-16, DX-173-25…

Цифры совпали. Капитан отсалютовал Кливу и произнес:

– Я знал что в вашей Службе немало толковых ребят. Но то, что вы сделали сейчас, по плечу только одному человеку: Лиману Кливленду!

– О, что вы, сэр! Это не имеет… – начал было Клив, но тут вновь раздался мелодичный сигнал и, обернувшись к приемнику, мужчины увидели на экране уверенное и властное лицо Вирджила Сэммза.

– Привет, Лиман, – голос шефа Трипланетарной Службы четко звучал из динамиков, и капитан шумно вздохнул, сообразив, что помощник суперкарго с его корабля и Лиман Кливленд, лучший специалист по лучевой трансмиссии, – одно лицо. – Я был уверен, что ты как-нибудь выкрутишься. Ну? Такие штуки можно поставить па прочие суда?

– Боюсь, нет, – Кливленд нахмурился. – Система, конечно, работает, но мы собрали ее на живую нитку. Эта куча металлолома может развалиться в любую минуту.

– Вы сумеете получить хотя бы несколько снимков окружающего пространства?

– Секунду, .. Да, вполне. Но зачем?

– Там происходит что-то непонятное – ни нам, ни пиратам. Адмирал решил, что юпитериане опять проявляют активность, но этого просто не может быть – им не под силу разработать такие приспособления за прошедшее время .. – Сэммз вкратце изложил сведения, полученные от Костигана и мрачно усмехнулся:

– Больше я ничего не знаю… и хочу, чтобы вы не лезли в драку. Необходима информация! Так что держитесь подальше и делайте снимки. Я прослежу, чтобы «Чикаго» получил нужные указания.

– Но послушайте, сэр…

– Это приказ! – отрезал Сэммз. – Нам важно знать все детали происходящего, а единственная возможность их получить – ваш новый аппарат. Если флот потерпит неудачу – а я не разделяю уверенности адмирала в победе – у нас останутся хотя бы снимки… и они могут многое подсказать. И еще одно – похоже, мы потеряли Конвэя, и я не желаю рисковать и вашей головой.

Кливленд молчал, обдумывая новости, но капитан «Чикаго», который был ветераном Четвертой юпитерианской войны, не мог стерпеть сомнений в могуществе флота.

– Мы распылим их, Сэммз! – свирепо рявкнул он. – Мы сделаем из них…

– Как вам угодно, капитан… Я никому не навязываю своего мнения, – шеф Службы пожал плечами. – Я предупредил адмирала, что планетоид, скорее всего, будет держаться до тех пор, пока мы не применим что-нибудь новенькое… Но он не пожелал меня слушать! Он согласился лишь вывести ваш корабль из зоны боевых действий.

– Этого вполне достаточно, – недовольно пробормотал капитан, когда связь прервалась. – Кливленд, мне не нравится перспектива удирать от огня, и я этого не сделаю, пока не получу указаний от самого адмирала!

Однако приказ верховного командования поступил незамедлительно, и «Чикаго», выключив сигнальные огни, уменьшил скорость. Крейсер шел все дальше и дальше, до самой границы действия прибора, над которым колдовали Кливленд и его коллеги из экипажа корабля.

Флот, тем временем, объединил силы. Тяжелые крейсера, озаренные сиянием алых огней, вели боевые конусы, направляясь к «Бесстрашному» – супер-дредноуту из Британского дивизиона, который был флагманом Флота, самым мощным космическим кораблем, когда-либо поднимавшимся в пространство.

Теперь флот перестраивался в один огромный конус, направленный основанием к противнику. Подобная тактика была разработана еще во время Юпитерианских войн, когда силы Трипланетия боролись за жизнь своих миров; с тех пор, как последние звездные корабли юпитерианских убийц были уничтожены, конуса не использовались.

Основанием конуса служили маленькие корабли-разведчики – самые слабые, но и самые подвижные суда флота. За ними шло кольцо легких крейсеров, затем – кольцо тяжелых; дредноуты образовывали четвертый круг. В вершине, под защитой всех кораблей, в оптимальной позиции для руководства боем, шел флагман. При таком построении каждая боевая единица могла применять свои огневые средства без опасения повредить соседа; в то же время по оси конуса направлялись мощнейшие всплески энергии, генерируемые эмиттерами тяжелых кораблей. Интенсивность огня флагманского судна и его ближайшего окружения была точно рассчитана; казалось, ничто не могло устоять перед этим лучевым шквалом.

Искусственная планета была уже близка и доступна пока еще несовершенным ультраволновым радарам – как и пиратские корабли, один за другим вылетавшие из разверстых шлюзов. Они не утруждали себя регулярным построением – видимо, Роджер был уверен, что его корабли-невидимки смогут уничтожить огромную армаду противника, не выдав своего местоположения. Однако он ошибся – ошибся, позволив своим передовым судам проникнуть внутрь боевых порядков земного флота еще до того, как арьергард покинул планетоид. Как только десятки сигарообразных кораблей пересекли плоскость основания конуса, капкан захлопнулся, и Флот ответил энергетическим ударом невероятной мощности. Одна команда, один сигнал – и океан беснующейся энергии обрушился на противника, неся уничтожение и смерть. Ультраволновые экраны невидимости, скрывавшие пиратские суда, не могли выдержать подобного напора – как и любые иные средства обороны, имевшиеся в распоряжении Роджера или Трипланетной Лиги. Защитные экраны пиратских кораблей начали краснеть и гаснуть; затем сами корабли разлетались на части, превращаясь в груды опаленного искореженного металла. Медленно и беспорядочно вращаясь, они плыли куда-то в равнодушном мерцании звезд – безжизненные, темные, зловещие; и мы никогда не узнаем, где они нашли последний приют…