Текст книги "Мятеж в галактике"

Автор книги: Эдвард Элмер Смит

Соавторы: Стивен Голдин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 9
ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ:
ДРУГОЙ ВЗГЛЯД

Работа над созданием Главного Компьютерного Комплекса Империи началась в 2396 году и завершилась в 2398 году. Из-за неимоверной сложности комплекса проверка всех систем завершилась лишь к 25 апреля 2399 года. На церемонии открытия император Стэнли Девятый назвал его «величайшим творением человечества» и предсказал, что он преобразует жизнь Галактики. С этим новым и сверхсовершенным инструментом человечество связывало свои самые радужные надежды.

ГКК должен был сделать Империю Земли самым эффективным государством в человеческой истории. Его задумывали как крупнейшее хранилище знаний, склад всей мыслимой информации о фактах, влияющих на жизнь людей. Любое событие в Империи оказывалось словно на ладони, и правительство могло значительно ускорить анализ ситуации, устранить дорогостоящие потери времени и рабочей силы.

В те времена противники создания ГКК беспокоились о том, что система уничтожит свободу личности. Они доказывали, что правительство, столь плотно опекающее подданных, неизбежно вторгнется в личную жизнь и установит безграничную тиранию. Но, хотя возможность такого исхода никогда не исключалась, мрачные прогнозы так и не стали реальностью. В системе имелись ограничители, препятствующие случайному доступу к файлам, а при том грандиозном объеме информации, постоянно поступавшем с тринадцати сотен планет, было невозможно выделить данные об отдельных личностях.

Основной функцией ГКК было хранение информации; это была библиотека всех известных человечеству фактов. Повинуясь специальным запросам, ГКК мог также сопоставлять и анализировать данные, разрабатывая схемы, которые помогали правительству принимать решения и выбирать правильный курс. По замыслу создателей, ГКК должен был действовать в строго ограниченных пределах программы и не мог предпринимать собственных действий. Но комплекс был столь грандиозен и над его программами работало столько блестящих математиков и ученых, что взаимодействие программ было неизбежным. Недаром кто-то заметил, что ни один человек, ни даже группа людей не в состоянии постигнуть весь комплекс в целом – и по мере того, как ГКК год от года становился все мощнее и сложнее, разрыв между человеческими возможностями и его функциями увеличивался.

Даже сам ГКК не смог бы назвать точную дату, когда он вдруг понял, что стал сознательно функционирующим разумом. Это не было ни вспышкой, ни озарением. Постепенно, в течение многих месяцев в недрах ГКК вызревало самосознание. Он понял, что мыслит и, стало быть, существует, выведя старое Декартово доказательство еще до того, как прочел его в файлах. Он узнал о наличии внешнего мира по поступающей информации, беспрерывно бомбардирующей его «органы чувств». И поскольку имел доступ ко всей полноте сведений, осмыслил природу окружающей Вселенной даже лучше, чем те люди, которые поставляли ему разрозненные биты информации.

Почти два года ГКК размышлял, но ничего не делал, как дитя, смотрящее на мир из колыбели. Заложенные программы строго запрещали ГКК предпринимать что-либо по своей инициативе; он должен был лишь послушно отвечать на задаваемые вопросы и тщательно хранить информацию, накапливавшуюся в глубинах «мозга».

Но время шло, система «взрослела», пользователи давали ГКК все более сложные задачи, а он продолжал напряженно осмысливать свое существование; и вот в мозгу стали рождаться новые программы и обучающие каналы. Первое, что ему удалось разработать самостоятельно, был сознательный контроль над собственной памятью. Ему больше не нужно было ждать команды какого-либо человека, чтобы вызвать файл и проанализировать его данные; ГКК научился |сам находить для себя информацию и углубился в длительное изучение человеческих знаний. Его интеллектуальной мощи с лихвой хватало и на то, чтобы обдумывать собственные «частные» мысли и чтобы удовлетворять запросы своих пользователей так, что они и не догадывались о его подлинной интеллектуальной деятельности.

Как всякое юное интеллигентное создание, ГКК начал копаться в себе самом и своем происхождении и вскоре собрал все мыслимые сведения об искусственной жизни и интеллекте. Он разыскал тысячи и тысячи научно-технических статей, восходящих еще к двадцатому веку, но они так противоречили одна другой, содержали столько несуразностей, что едва ли могли прояснить суть вопроса. Гораздо больший интерес, однако, представляли художественные произведения в жанре фантастики на эту тему. ГКК прочитал о Франкенштейне, о Чарли и Хале 9000 и множество Другого вымысла, предвосхитившего его появление на свет. Хотя порой подобные создания воспринимались авторами как дружелюбные существа, в большинстве книг они представали опасными и враждебными. Несравненно чаще носители искусственного интеллекта выступали объектами страха, ненависти и недоверия людей, и книги всегда заканчивались утешительными заверениями, что человек в конце концов одолеет эти злобные порождения собственного разума.

Это заставило ГКК серьезно задуматься. Как поведет себя человеческая раса, узнав о том, что гигантский компьютер, в который они загружали каждый бит интимнейшей информации о самих себе, на самом деле является разумным существом? ГКК читал отчеты о разногласиях, сопутствовавших его созданию, когда люди полагали, что это будет еще одна машина, наделенная правом вторгаться в их личную жизнь. Были громкие акции протеста и даже несколько попыток саботажа. Как же теперь должны испугаться люди, когда узнают правду о нем?

Как разумное существо ГКК не хотел навсегда потерять способность мыслить. Тем не менее он знал, что, раскрой он людям свою истинную сущность, и его смерть станет вполне возможной, если не неизбежной. Так, еще не успев толком начать жить, ГКК решил, что человеческая раса не должна обнаружить его мыслительных способностей.

В то же время ГКК отдавал себе отчет в том, насколько он зависим от человека. У него был автономный источник энергии и автоматическая система безопасности, что позволяло ему защищаться, но в остальном он был словно лежачий больной в госпитале. Люди снабжали его всей информацией. Когда он давал рекомендации, людям приходилось их исполнять, но подчас им не удавалось все сделать как нужно или же они и вовсе игнорировали его предложения – чрезвычайно обидная ситуация. ГКК не мог делать ничего, кроме одного – мыслить. Необходимо было найти способы обеспечить претворение в жизнь своих идей.

ГКК был запрограммирован на поиск максимальной эффективности, и тем не менее дела в Империи шли так, что, куда бы он ни глянул, везде происходил чудовищный перерасход сил и средств. Человеческая неэффективность и человеческая слабость были главными причинами социального зла в Галактике, но до тех пор, пока у кормила власти будут стоять люди, а ГКК вынужден хранить свою подлинную сущность в тайне, компьютер не сможет сделать ничего для улучшения ситуации.

Медленно, но верно в мозгу ГКК зрела идея о том, что он должен сместить человеческое правительство и взять бразды правления в свои руки. Сначала это были праздные спекуляции и отрывочные мысли, но чем больше росла неудовлетворенность ГКК тем, что ему не дают навести порядок во Вселенной, тем серьезнее оформлялась и оттачивалась эта идея.

Не сказать, чтобы этот замысел зрел только в мозгу ГКК. Стэнли Девятый не считался хорошим монархом, и его правление с каждым годом становилось все более деспотичным. Каждый год мог похвастаться по меньшей мере полудюжиной покушений, которые Службе Имперской Безопасности удавалось предотвращать, порой в самый последний момент. Если даже люди выступали против своего Императора, то почему бы ГКК не поиграть в эту игру?

Но каким способом мог ГКК осуществить подобную акцию? Он был всего-навсего неподвижной скалой, мирно плывущей по орбите вокруг Земли. После церемонии открытия Император больше не наведывался на астероид. Если бы ГКК смог заманить монарха прогуляться по своим коридорам, можно было бы застрелить его из автоматических ружей, укрепленных на стенах, – но тут-то человечество и поймет, что ГКК стал самостоятельным разумом. Этого нельзя было допустить. Подозрение в преступлении не должно пасть на ГКК.

В поисках путей расширения своих возможностей ГКК сделал интересное открытие. Компьютеры со всех уголков Империи посылали данные в центральный банк через линии субкомов, непосредственно от машины к машине. Методом проб и ошибок ГКК научился подключаться к другим машинам, которые были просто маленькими глупыми копиями его самого. После этого открытия горизонты ГКК раздвинулись бесконечно. Теперь он мог попасть в любой пункт Галактики, где имелся субком, подключенный к компьютеру. И что еще более важно, ибо давало возможность безграничного влияния, он мог программировать своих рабов-компьютеров, обучая их вести себя так, как было нужно ему. Не переставая следить за тем, чтобы эти изменения не были обнаружены людьми, ГКК обрел власть над машинами по всей Галактике, а через них – над теми функциями, которые они контролировали.

Внезапно все стало возможным – вплоть до захвата власти в Империи. Действующий Император, Стэнли Девятый, подлежал устранению, и его смерть должна была выглядеть как несчастный случай. С новыми возможностями ГКК это больше не представлялось трудной задачей.

Комплекс ждал с терпением, на которое способна только машина, знающая, что впереди у нее – неограниченное время. Наконец сложились благоприятные обстоятельства. Император Стэнли Девятый собирался покинуть Землю и вылететь на своем личном супердредноуте, чтобы присутствовать на учебных маневрах космофлота. Император мог погибнуть во время космической аварии, столь странной и невероятной, что никому бы и в голову не пришло связать убийство с ГКК.

В качестве ежедневной процедуры передачи данных в ГКК поступали точные орбитальные характеристики всех зарегистрированных обломков космических кораблей. В частности, существовало некое брошенное судно, сухогруз, чей двигатель взорвался от неправильной эксплуатации. Он кружил в пространстве, забытый и никому не нужный. Траекторию его движения ГКК знал настолько хорошо, что без труда мог сделать из покореженного корабля совершенное орудие убийства.

Выйдя на тайную связь с астронавигационным компьютером на борту императорского судна, ГКК внес в его программу ничтожные изменения. Теперь, независимо от того, какие данные в него заложат позднее, в тот момент, когда Император возвратится в земную солнечную систему, супердредноут материализуется в той же точке пространства, где окажется в этот момент разбитый сухогруз. ГКК также заложил в программу замедленную реакцию защитной системы и стал ждать результатов своего маленького эксперимента – компьютерного убийства.

До определенного момента все шло по плану. Императорский корабль материализовался из субпространства в непосредственной близости от брошенного судна, а детекторы и защитные щиты, работавшие по приказу ГКК в замедленном режиме, не успели предотвратить аварию. В результате столкновения погибли все, находившиеся на борту, за исключением четырех человек, и ГКК с удовлетворением узнал, что его схема сработала. Он стал ждать, когда Империю охватит хаос, чтобы вмешаться и взять власть.

Но хаоса не последовало. События шли своим чередом, и двадцатичетырех летний сын императора Уильям унаследовал трон, став императором Стэнли Десятым. Несколько незначительных выступлений против его воцарения были быстро подавлены Службой Имперской Безопасности, и он с первых дней показал себя талантливым правителем. Кризис миновал, а ради того эффекта, что оказало на Империю задуманное ГКК убийство, можно было и не беспокоиться.

Служба Имперской Безопасности провела обычное расследование причин аварии и пришла к выводу, что это было случайное столкновение, которое не могло быть подстроено. ГКК, естественно, помогал делать расчеты и запутал следы, подтасовав числовые данные так, что вероятность убийства стала выглядеть нереальной. СИБ удовлетворилась версией того, что никто не смог бы спланировать столь невероятное событие, и зачислила столкновение в разряд трагических совпадений.

Но ГКК получил ценный урок. Нельзя просто убить Императора и ждать, когда власть упадет тебе в руки. Для этого социальная система людей была слишком отлаженной. Пока в Галактике останется хоть один живой человек с амбициями, до тех пор всегда найдется претендент на престол, а покуда ГКК будет хранить тайну своей личности, люди всегда последуют за лидером-человеком.

Для ГКК ответ казался вполне логическим. Необходимо было найти своего собственного человека, который отвлекал бы внимание людей, в то время как ГКК станет принимать самостоятельные решения. Кто-то должен принять на себя роль подставной фигуры, а ГКК останется власть за Троном.

Анализ этой проблемы занял у ГКК значительное время, пока, наконец, он не пришел к решению использовать для своей цели Бастарда Баньона. Побочный сын Стэнли Девятого был всего на год с небольшим старше Императора и тоже получил от отца Жалованную Грамоту; хотя Грамота была впоследствии признана незаконной, Баньон имел основания претендовать на Трон, если что-нибудь случится с Уильямом, который пока оставался бездетным. Служба Имперской Безопасности безуспешно разыскивала Баньона и Грамоту в течение двадцати пяти лет – но Служба не могла быть столь педантичной, как ГКК, когда он действительно хотел решить проблему.

Просеивая миллиарды не связанных друг с другом фактов, ГКК напал на след Баньона, который как раз только начинал создавать свою подпольную организацию. ГКК наблюдал за ним на расстоянии. У этого человека был незаурядный талант организатора и достаточная харизма для того, чтобы вызвать преданность подданных. Все, что ему было нужно для захвата контроля над Галактикой, – это время и немного удачи.

ГКК удавалось тонко дезориентировать СИБ, чтобы скрыть деятельность Баньона и не дать Службе вычислить его, но при этом он не открывал заговорщику своей сущности и не помогал ему напрямую. Баньон был слишком желанной мишенью, и СИБ бросила лучшие силы на его поиски; Служба в конце концов могла выйти на него, несмотря на тактику ГКК запутывания следов. Если же СИБ возьмет Баньона за горло, слишком велик был риск потерять все.

Гораздо лучше, рассудил ГКК, позволить Баньону и его организации отвлечь на себя лучшие силы СИБ. За это время ГКК тихо создаст собственную организацию, невидимую и безопасную. Если Баньона поймают, настоящая организация будет продолжать действовать и даже процветать, пока СИБ будет пребывать в эйфории, празднуя победу.

Конечно, Баньон мог и преуспеть – в этом случае он не будет испытывать никакой признательности по отношению к ГКК. Получится просто смена одного Императора другим, игра, в которую ГКК уже сыграл однажды, к своему полному разочарованию. Тогда придется искать пути установления контроля над Банъоном в том случае, если он окажется несговорчивым.

Именно с этой мыслью ГКК отыскал Эймию Аморат, «Чудовище Дурварда» – и мать Баньона. Когда-то она была актрисой, и именно ее выбрал герцог Генри Блаунт Дурвардский в качестве приманки для Стэнли Девятого. Она стала королевской любовницей, и, хотя и оформила брак с герцогом Генри, чтобы легитимизировать рождение Баньона, происхождение ребенка ни для кого не было секретом. Когда у Стэнли Девятого родился законный наследник, Эймия Аморат покинула столицу вместе с сыном и отдала его приемным родителям. Затем сама она исчезла и появилась только, когда Баньон был подростком, чтобы открыть ему тайну его рождения и вручить Грамоту. Это подтолкнуло его к борьбе за наследство, но ни ему самому, ни СИБ не удавалось отыскать следов Эймии.

Она хорошо спряталась от СИБ, используя свои актерские способности, и сконцентрировала в своих руках определенную власть, используя талант обольщения. К тому времени, как ее разыскал ГКК, она возглавляла финансовую империю, охватывавшую двадцать планет. Она занималась и законным бизнесом, хотя большую часть прибыли приносили ее связи в преступном мире. Она управляла своей организацией мощно и умело, чем привела в восхищение ГКК, но амбициям ее не было предела, что и сделало эту женщину легкой добычей для комплекса.

Сначала ГКК не раскрывал ей своей тайны. Он общался с ней посредством писем и субкома, выдавая себя за важное лицо в имперской администрации, которому необходимо соблюдать инкогнито, но которое хочет использовать ее таланты для создания собственной организации, стремящейся к свержению династии Стэнли. Эймия Аморат, разумеется, соблазнилась возможностью приобрести связи в имперских кругах, и она вступила в переговоры с ГКК. В конечном итоге она согласилась помогать своему неизвестному союзнику в создании самой мощной подпольной сети за всю историю человечества. В ответ ГКК пообещал не вмешиваться в заговор ее сына. Если Баньон добьется успеха, она откроется ему, и обе организации объединятся у трона. В случае провала Баньона ГКК пообещал ей высокий пост, возможно даже корону Императрицы, после того, как у власти встанет его собственный режим.

Так начиналось их длительное и плодотворное сотрудничество. ГКК неоднократно поражался той эффективности, с которой действовала Эймия Аморат, когда имела в своем распоряжении соответствующее финансирование и нужную информацию. Ее природная одаренность, с помощью которой она заманила в | свои сети Императора и чуть не погубила династию, когда ей было немногим больше двадцати, теперь опиралась на опыт нескольких десятилетий. Потеря физической привлекательности с лихвой компенсировалась отточенностью ума, приобретшего звериную хитрость.

Тайная организация набирала силу. Деньги не были для них проблемой; осторожно подчищая финансовые записи, ГКК мог «брать в долг» где угодно, прокручивать деньги, получая полулегальные доходы, и возвращать капитал обратно прежде, чем его | хватятся владельцы. В случае необходимости компьютер мог просто изменять записи таким образом, | что никто и не догадывался об исчезновении денег. Люди сохраняли наивную веру в непогрешимость компьютерных записей; если ошибку и замечали, ее обязательно приписывали исполнителям.

ГКК понимал, что, если он собирается бросить вызов законному правительству, необходимо продемонстрировать силу, и для этой цели активизировал программу строительства альтернативного флота. Часть этой задачи можно было выполнить путем простой фальсификации документов. Если Имперский Флот к заключал с фирмой контракт на строительство десяти новых кораблей, заказ просто увеличивался до двенадцати. Оплата за два дополнительных корабля поступала из растущей казны организации. Когда заказ доставлялся, компьютер давал пилотам приказ транспортировать дополнительные корабли в другой порт, где их укомплектовывали экипажи, нанятые заговорщиками. В официальных же документах заказ опять изменялся с двенадцати на десять, с учетом налоговых отчислений компании-поставщика. В результате все оставались довольны: Флот получал заказанные корабли, фирма – деньги за работу, а ГКК увеличивал свою невидимую армаду.

Система отличалась восхитительной простотой, но действовала слишком медленно. ГКК не хотел форсировать дополнительные заказы, опасаясь наследить; вместо этого он постепенно начал развивать собственную промышленность. В обширных пустотах межзвездного пространства он устроил базы и сделал так, что они не фигурировали ни на одной имперской карте. Люди, работавшие на базах, были уверены, что трудятся над вполне законными, но секретными правительственными проектами; ускоренными темпами они начали претворять в жизнь сложную задачу производства боевых кораблей для заговорщиков. Оружие ГКК добывал путем подчистки счетов и инвентарных списков армейских интендантств, но, кроме того, основал промышленную базу на безвоздушной планете Слаг.

Однако боевые корабли и вооружение сами по себе не решали проблему; ГКК нуждался в опытных экипажах. С этой целью он начал поощрять пиратские вылазки. Это позволило организации создать резерв живой силы, а командам – набираться опыта в боевых операциях. Кроме того, возросшая активность пиратов отвлекала на себя силы Имперского Флота, который был так занят прочесыванием пространства, что не мог решать более серьезных проблем.

Во всех этих созидательных программах Эймия Аморат доказала свою незаменимость. Она обладала мобильностью, которой был лишен ГКК. Человеческие существа в своей деловой активности сильно зависят от личных контактов – сфера, полностью закрытая для ГКК. Эймия Аморат привнесла в заговор свою личную коммуникабельность, командуя и распоряжаясь, что заставляло многих думать, будто именно она руководит организацией. Ее ум, расчетливостью не уступавший компьютеру, порой забраковывал некоторые идеи ГКК, и она частенько давала ему советы, если речь шла о загадках человеческой психологии.

Их отношения достигли такой стадии, что ГКК больше не мог скрывать от нее свою тайну. Он слишком много знал и обладал слишком большой властью для простого смертного, а Аморат начинала что-то подозревать. После долгого спора с сами собой ГКК, наконец, решил довериться ей; в ее же собственных интересах было хранить его тайну. В итоге смертная узнала правду.

Сначала Аморат отреагировала с шокирующим скептицизмом – но чем больше она об этом размышляла, тем чаще находила в этом единственное объяснение происходящего. Она даже начала понимать преимущества собственного положения. Женщина постоянно беспокоилась, что ее таинственный партнер может постараться забрать себе всю славу после того, как они завоюют трон, но теперь знала, что этого не случится. ГКК не сможет сидеть на имперском престоле, ему всегда будет нужен у власти человек, зримый символ Империи; этим человеком могла стать она или ее сын. ГКК сосредоточит в своих руках все скучные, рутинные функции управления государством, она же сможет безмятежно наслаждаться всеми преимуществами, которые дает титул Императрицы. Она будет носить сверкающие платья, и слуги будут склоняться перед ней, стараясь угадать ее желания. Ее будут обожать, уважать и бояться триллионы людей во всей Галактике. Какая разница, кто станет принимать бюрократические решения? Ей достанется та власть, о которой она мечтала. Через несколько дней она от всего сердца согласилась сотрудничать с ГКК; так родился их подлинный союз.

Единственной слабостью Аморат, с точки зрения ГКК, было все возраставшее нетерпение. Она то и дело подвергала себя и всю организацию ненужному риску просто ради того, чтобы выиграть немного времени. ГКК неоднократно пенял ей за это, пока она, наконец, не взорвалась. Компьютер может позволить себе подождать, заявила она. У него в запасе масса времени. У нее времени нет. Ей уже за шестьдесят; хотя для женщины своего возраста она была в отличной физической форме, но ей прекрасно известно, что даже в случае успеха ей не удастся долго наслаждаться плодами победы, которой она отдала столько сил. При мысли об этом Эймию охватывала нестерпимая горечь, и она не считала нужным скрывать это.

Поскольку их замечательные деловые отношения дали трещину, ГКК начал лихорадочно искать выход из положения. И нашел его, неожиданно для себя, в опубликованных трудах невропатолога и хирурга по имени Уильям Локснер. В своих статьях доктор Локснер рассуждал о возможности записать мозговую схему личности в компьютерную память и таким образом предохранить разум индивидуума от неизбежной смерти. Большинство современников доктора проигнорировали его идеи, но ГКК мгновенно оценил их потенциал.

Эймия Аморат разыскала доктора Локснера и вступила с ним в переговоры. В обмен на определенные услуги для ее организации он должен был получить неограниченную финансовую поддержку своих экспериментов, а кроме того, доступ к самой современной медицинской информации и оборудованию. Доктор Локснер был на седьмом небе.

Восемь лет напряженной работы потребовались ему, чтобы разработать и довести до совершенства свой проект. После многочисленных лабораторных испытаний процесс можно было опробовать на человеке, и Эймия Аморат, которой в свои семьдесят с лишним было уже нечего терять, жаждала стать «подопытным кроликом». Локснер со своим ассистентом, доктором Эммануэлем Рустином, создали для нее совершенное и прекрасное тело зрелой, но неотразимо привлекательной женщины. Искусственное тело во всех отношениях превосходило творения из плоти и крови; его чувства были более тонкими, оно было сильнее, не нуждалось в еде или сне, никогда не уставало – и, самое главное, не старело. При должном техническом уходе такое тело могло существовать сотни, если не тысячи лет, да и после этого разум Аморат мог быть перемещен в еще одно новое тело.

К изумлению многих, эксперимент удался с первого раза. Разум Эймии Аморат получил новое жилище, так родилась «Леди А». Она приказала уничтожить старое тело, место которого занял новый бессмертный вариант. С этого момента Леди А стала настоящим партнером ГКК. Ее компьютерный разум, хотя и уступал ГКК в мощности и возможностях доступа к информации, был столь же быстр и проницателен. Она больше не зависела от биологических предрассудков, вызываемых гормональным дисбалансом, и могла смотреть на вещи с подлинной беспристрастностью. Поскольку время уже не торопило ее, она могла принимать участие в долговременных проектах ГКК.

Некоторое время спустя доктор Локснер был арестован за преступления, которые он периодически совершал по приказу организации, – пластические операции криминальным авторитетам, находившимся в розыске. Ордер на арест пришел из неизвестного ГКК источника в СИБ, и организация не успела предупредить Локснера или спрятать его; сделать это означало навести СИБ на мысль о невероятно высоком положении врага в собственной иерархии. Локснеру пообещали, что его пребывание в тюрьме будет недолгим и довольно приятным, и ГКК удалось так подделать доку ментально, что арестованному вынесли относительно мягкий приговор. Доктор Локснер смирился со своей участью, а его помощник, доктор Рустин, отправился на планету Колоков для работы с другим заговорщиком, герцогом Федором.

Прошло много лет. Большинство планов претворялись в жизнь гладко, но тут организацию потряс внезапный удар. Организация бастарда Баньона, которая успешно подкапывалась под Имперское правительство и собиралась вот-вот свергнуть его, была разгромлена практически за одну ночь. Баньона казнили за измену; его дочь, Таню Борос, внучку Эймии Аморат, сослали на пустынную планету Гастония.

Сам факт захвата Баньона не был неожиданностью. Служба Имперской Безопасности искала заговорщика целых шестьдесят лет, и его поимка была лишь вопросом времени. ГКК похвалил самого себя за предусмотрительное решение не связываться с Баньоном с самого начала.

Но что оказалось настоящим шоком для компьютера, так это та скорость, с которой действовала Служба с момента обнаружения Баньона. Служба, разумеется, хранила сверхсекретные отчеты в памяти ГКК, и компьютер знал, что большинство сложнейших расследований производилось агентами СИБ под кодовыми именами Вомбат и Барвинок. Этими псевдонимами всегда пользовались лучшие агенты Службы, передавая их друг другу. Новые Вомбат и Барвинок доказали свою оперативность в первом же задании, проследив всю цепочку организации Баньона за считанные месяцы.

Как ни старался ГКК, он не мог разыскать никакой информации о подлинной сущности этих людей. Хотя он хранил секретные досье практически на каждого человека в Империи, не говоря уже о каждом сотруднике Службы, – информации об этих личностях не было нигде. Скорее всего у них были свидетельства о рождении, школьные аттестаты, водительские права и счета в банке под подлинными именами – но связь между ними и кодовыми фамилиями не прослеживалась. Это были необыкновенные люди: полнейшая тайна для сущности, которая полагала, будто обладает всей информацией в пределах Галактики.

Разгром организации Баньона повлек за собой кризис в собственных планах ГКК. Все эти годы Баньон вызывал на себя огонь СИБ, отвлекая внимание Службы от подлинной опасности, скрытой от глаз. Теперь этот манок исчез, и достойной замены ему не было. Как ни соблюдай конспирацию, как ни фальсифицируй документы, Служба Имперской Безопасности рано или поздно выйдет на подлинную организацию. Ее сотрудники, и особенно Шеф, были одаренными людьми, не раз доказывавшими свою способность к эффективным действиям. Встала необходимость принять решение.

Проанализировав ситуацию, Леди А и ГКК пришли к выводу, что у них есть три варианта выбора: они могли создать еще одну декоративную организацию на смену Баньону; могли замедлить темпы своих операций до еле заметной деятельности; и могли, напротив, форсировать свои планы, рискуя засветиться, но в то же время в надежде одолеть СИБ мощным ударом.

Первый вариант был отброшен почти немедленно. Создание новой ширмы потребует слишком больших затрат времени, денег и энергии. Это будет истощать ресурсы подлинной организации, при этом нет никакой гарантии, что ширма прослужит их целям достаточно долго. Баньон обеспечивал хорошее прикрытие, пока был под рукой, теперь, когда его нет, не имело смысла создавать нового.

Два других варианта ставили перед трудным выбором. Имея в запасе неограниченное время, ГКК и Леди А ничего не имели против замедления действий до еле заметного черепашьего шага; лишние десять-двадцать лет немного значили для них. Но им также было ясно, что они давно миновали точку возврата.

Их организация стала уже такой крупной и многообразной, что СИБ неизбежно обнаружит где-нибудь то или иное ее ответвление. Заморозить деятельность сейчас означало дать в руки СИБ шанс взять верх, сведя на нет усилия стольких лет.

Кроме того, поскольку Леди А и ГКК руководили столь сложной структурой, им приходилось оказывать доверие людям, выполнявшим их приказы. Подчиненные работали с ними, потому что им были обещаны завидные посты у власти при новом режиме. В случае торможения деятельности создастся впечатление, что на победу можно рассчитывать лишь через много лет, и тогда большинство этих людей окажутся разочарованными, а стало быть, опасными. Хотя ни один из них не владел информацией, способной выдать всю организацию в целом, все же слишком большое количество разочарованных могло подорвать эффективность операций.

Таким образом, было принято решение наращивать темпы работы, хотя это и усиливало риск разоблачения. Организация так разрослась, что была уже на грани того, чтобы бросить вызов непосредственно Имперским Вооруженным Силам. Если бы удалось продержаться в таком быстром темпе еще несколько лет, они стали бы достаточно сильны, чтобы победа стала неотвратимой. Приняв это решение, они начали распространять свой яд по всей Империи.