Текст книги "В поисках вербной феи (СИ)"

Автор книги: Эдуард Тил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

   Столы зашептались. Кто-то покивал, кто-то нахмурился. Ждали, что скажет король.

   Людвиг встал, и по одному его виду Надя поняла, что компромисса не будет.

   – Ты говоришь о нашей выгоде? – произнёс он. – Твой отец смертельно оскорбил нас, а моя семья обязана что-то ему доказывать?!..

   Король Страны Холмов ткнул в лиса пальцем:

   – А теперь убирайся, пока я не приказал вышвырнуть тебя за шкирку, как помойного пса!..

  * * *

   Феликса не вышвырнули. Он вышел сам, хмурый и подавленный.

   – Похоже, нам пора расстаться. – Он окинул Надю взглядом, полным тоски. – Я правда рад, что узнал тебя. Но теперь мне предстоит сделать всё для защиты моего народа. Тебе же и твоей подруге будет лучше вернуться в родной мир. Подойдите к старейшине Игнацию – он отправит вас домой.

   'Неужели так бывает, – думала девушка с опухшим носом. – Три дня назад я знать не знала никакого лиса. А теперь слёзы душат от одной мысли, что мы расстаёмся'.

   И прошлая жизнь сейчас казалась ей такой далёкой, словно вся она – лишь полузабытый сон.

   Когда они вышли, было ещё светло. На вершинах гор утро наступает раньше, а сумерки всегда запаздывают. Ветер стих, но предвечерняя идиллия нарушалась голосами двух людей.

   – Я поступлю так, как нужно! – с чувством говорила Агата.

   Ответ Самира ускользнул от Надиных ушей, но спорили двое жарко и, видимо, уже давно.

   – Всё решено! – кричала рыжая принцесса.

   – Это бессмыслица! Самоубийство! – Самир попытался взять её за руку.

   – Оставь меня!

   Агата вырвалась и побежала к парковой скамье. Отыскав свиток среди разложенных там чародейских книг, она произнесла:

   – Крепость Розы!

   ...Неверным шагом Галахад подошёл к месту, где только что стояла рыжеволосая принцесса. Обречённо пнув еловую шишку, он рухнул на пустую скамью.

   Феликс потрескивал в швах, распираемый хитростью.

   – Ты ведь подложил ей тот самый, особенный свиток? – спросила Надя.

   – Все ветра спешат в Лазурь... – пропел лис.

  # Глава 12

  # Юный вор и сердце дракона

   Прощание получилось скомканным. Над мраморной плитой хлопнул портал, и рыжий лис, подмигнув напоследок, исчез. Раз ничего не вышло, – ни с феей, ни с переговорами, – Феликс по крайней мере будет в Стране Ветров, со своим народом. Самир успокоился: Регинальд, конечно, запрёт Агату в башне, – зато она не покончит с жизнью в попытке сделать то, что сделала однажды её мать.

   Сам Галахад задержался в форте по просьбе Игнация. Надя тоже задержалась – под надуманным предлогом.

   Старейшина Игнаций, по словам Самира, защитил гору от входящих порталов. Проще говоря, покинуть форт легко, а добраться до него – целая проблема. Уйти сейчас? Тогда не узнаешь, что стало с Феликсом, с Агатой, со Страной Ветров. А ещё – с этими суровыми горцами и домиками из светлого кирпича...

   Но обещанные два дня истекали.

   – Ты идёшь? – спросила Селена, словно почувствовав мысли подруги.

   Надя вздохнула и поднялась: если она всё равно бесполезна, не оставаться же здесь из голого любопытства!

   – Иду.

   Игнаций – старый, высокий маг, которого Надя приметила ещё на королевском фуршете, носил особую, красноватую робу с длинными полами. Он стоял неподалёку от гостиницы и отдавал распоряжения младшим волхвам.

   – Извините, – начала Селена. – Нам нужно...

   – Я хочу раскрыть свой талант в круге стихий! – перебила её Надя.

   Старый волхв приподнял брови.

   – Так это вы сегодня такие шутки шутили, что даже принц Октавиан спрашивал о вас?

   – Это всё она, – честно сказала Надя.

   Селена сверкнула глазами.

   – Сдаётся мне, вы обе проблемные, – задумался старейшина. – Ладно, идём. Я сам присмотрю за вами.

   Людей на островке не оказалось: после того, что случилось сегодня, охочих проверяться на чародейский талант как сдуло ветром.

   Надя остановилась в середине островка и впервые заметила волшебный Источник – главную ценность Мира Стихий и сокровище Заоблачного форта. Источник оказался совсем мал и похож на питьевой фонтанчик. Наде даже пришло в голову хлебнуть немного, но фраза 'сдаётся мне, вы обе проблемные' всё ещё стояла в ушах.

   Старый волхв обвёл рукой четыре плоских каменных плиты. Расположенные по разные стороны островка, они символизировали четыре стихии: воздух, землю, воду и огонь.

   – Выбери, что тебе ближе, – сказал Игнаций, – затем попробуй взойти на плиту.

   Если бы Наде в числе других предложили стихию сладкой ваты или клубничного мороженого, она сомневалась бы недолго. Но как выбрать из того, что есть? 'Наверное, всё-таки воздух', – подумала она и заодно пожалела, что не догадалась спросить у Феликса, какой именно магией занимался её славный прадедушка Вацлав.

   – Думаю, мне ближе ветер, – сказала Надя. – Не то чтобы я совсем не боюсь сквозняков, но...

   – Хороший выбор, – кивнул старейшина. – Становись сюда.

   Он показал на плиту с гравировкой в виде клубящихся туч. Надя шагнула и поняла: от плиты снизу вверх шёл ощутимый воздушный поток.

   – О всевидящая Каэлат, хозяйка девяти ветров! – воскликнул Игнаций. – Яви свою мудрость этому незрелому ученику!

   Внезапно ветер исчез, и всё волшебство каменной плиты, казалось, ушло вместе с ним. Надя растерянно обернулась к волхву.

   – Каэлат не признала тебя, – сказал тот. – Богиня не узрела в тебе сил повелевать ветром.

   Правнучка Вацлава Мудрого, конечно, не рассчитывала вот так сразу оказаться волшебницей, но всё равно обидно слышать, когда говорят, что ты не обладаешь талантом. Особенно если рядом вежливо злорадствует Селена.

   – Ничего страшного, – подбодрил старик. – Попробуй другую стихию. Обрати внимание на воду: желание учиться вода ценит не меньше, чем силу природного дара.

   Надя ступила на вторую плиту и ей почудилось, будто камень под ногами колышется, словно спокойная поверхность моря.

   – О безмятежная Акватика! – начал Игнаций. – Прими в ряды своих учеников эту юную...

   Надя начала тонуть. Ей показалось, что солёная, жгучая вода вливается через нос, в гортань, заполняет лёгкие. Надя рванулась в панике, а через мгновение поняла, что сидит на земле перед каменной плитой с волнами в гравировке. Озадаченный Игнаций помог ей подняться:

   – Определённо не вода...

   Следующие боги оказались ещё несговорчивей. На третьей плите Надю обдало песком и каменной крошкой. С четвёртой она убежала сама, в буквальном смысле учуяв запах жареного.

   – Увы, – старейшина вздохнул, – тайны первородных стихий открываются не каждому.

   'Да не очень-то и хотелось', – подумала девушка, отгоняя от себя образ Феликса и зелёной виноградной грозди.

   Она понуро отправилась назад, но через несколько шагов остановилась, заметив пятую каменную плиту. Наполовину зарытая в пыли, та выглядела неухоженно, словно ей много лет никто не интересовался. Гравировку и вовсе было не разглядеть.

   – А это? – спросила Надя. – Это что за стихия?

   – Это вход в святилище Темпориса, – улыбнулся волхв. – Хранитель времени не принимал ни единого человека вот уже сотню лет.

   Он посмотрел на разочарованную девушку и добавил:

   – Но если хочешь знать, не кроется ли в тебе редчайший из талантов...

   Селена утомилась злорадствовать ещё две стихии назад и теперь просто закатывала глаза. Кажется, её отношение передалось и Наде, поскольку, встав на плиту, она думала лишь о том, чтобы прогнали её не очень болезненно.

   Вопреки её ожиданиям, не случилось ничего. Плита не загудела, не засветилась, не проявила волшебную природу как-то ещё. Надя топталась на месте, ожидая, когда старейшина завывающим тоном начнёт очередную молитву. Но было тихо. 'Даже слишком, – подумалось вдруг, – подозрительно тихо'. Куда-то пропал шелест травы, прекратилось жужжание пчёл, каких вдоволь кружило над островом.

   – А разве не нужно произнести... – Надя обвернулась к волхву и поняла причину тишины: всё вокруг остановилось.

   Нога старого мага, делавшего шаг, так и застыла в сантиметре над землёй. Пыль, поднятая длинными полами робы, недвижно повисла, а вокруг, словно насаженные на незримые иглы, замерли бабочки, пчёлы, мухи. Античной статуей замерла и Селена. Надя посмотрела вверх: в небе, среди застывших облаков застыли гордые птицы. Само солнце, казалось, прекратило свой ход.

   Ей стало жутко. Она попыталась сойти с плиты, но воздух впереди оказался твёрдым, как стеклянная стена. Грудную клетку сдавило страхом.

   'Как же Игнаций его называл... – лихорадочно соображала Надя. – Т-темпорис?..'

   Додумать она не успела: плита под ногами ушла вниз, и мир провалился в кромешную, непроглядную тьму.

   'Всё, – мелькнуло в голове, – приплыла ты, Скворцова'.

   Приплыла или нет, теперь она стояла на той же самой плите. Но вокруг – ни земли, ни неба. Лишь ряд огромных каменных ступеней плыл в пустоте, образуя подобие лестницы. Желтоватые огни светлячков в тумане призывно плясали над ними.

   Надя почти пожалела, что в последние дни стала свидетелем стольких чудес: раньше она сочла бы всё это лишь дурным сном, иллюзией, горячечным бредом – чем угодно, только не правдой. Но она видела магию. Знала, что в этом мире есть силы выше человеческих. И как, в сущности, легко распрощаться с жизнью тому, кто заиграется с ними.

   Уняв дрожь в коленках, Надя решилась.

   Прыжок!

   С плиты – на ступеньку.

   Прыжок!

   С той – на вторую.

   Это оказалось на удивление простым делом: когда не видно, что внизу (вдруг пуховые перины?), нет и страха высоты.

   Доскакав до последней ступеньки, она очутилась у ворот в громадный сборочный цех. Вдоль одной его стены лежали исполинских размеров зубчатые колёса – как шестерёнки механических часов, но в миллион раз больше. Возле другого края виднелся ряд неподвижных угловатых фигур, издали напоминавших человеческие.

   Немного поплутав, Надя вышла на своеобразную смотровую площадку. В три стороны от неё простиралась всё та же туманная пустота, но из той, что зияла прямо по курсу, выдавался титанический, невероятный механизм.

   Он поднимался из тумана внизу и уходил вверх, теряясь в нём же. Чем бы этот механизм ни являлся, в данный момент он не работал. А спроси Надю – так она бы ответила, что столь невообразимое нагромождение осей, валиков и шестерёнок вовсе неспособно прийти в движение.

   Её дедушка ремонтировал часы, и она немного разбиралась в этом. 'Здесь у нас храповик, – показывал он бывало на колесо со скошенными, как у пилы, зубцами. А вот тут – собачка'. 'Где собачка?' – удивлялась Надя, видя лишь маленькую защёлку на пружинке. 'Собачка' легко скользила по зубчикам колеса при повороте в одну сторону, но при попытке провернуться в другую упиралась и не давала.

   В следующий миг она заметила, как неясный тёмный силуэт сорвался с шестерни громадного механизма. Через секунду расправив крылья, он взмыл над туманной пустотой. Силуэт рос, приближаясь, и вскоре на край смотровой площадки уселся настоящий дракон. Он сложил перепончатые крылья, грозно пощёлкал хвостом.

   По драконовым меркам, возможно, дракон не был велик – так, метра два в холке. Зато каждая его чешуйка меняла цвет от перламутра до янтаря, и когда он взмахивал крыльями, перебирал лапами или просто дышал, по телу его шли удивительные переливы. Надя держала шпагу наготове, но ей бы не хотелось убивать такое чудо.

   – Кыш! – поэтому сказала она. – Кыш!

   Глаза дракона, два голубых огня, не мигая следили за гостьей. Эти глаза внезапно показались Наде очень разумными, и она попробовала установить контакт.

   – Я ищу Хранителя времени, – сказала она.

   Дракон вдруг совсем по-человечески вздохнул и промолвил грустным и чистым, как хрусталь, голосом:

   – Я знал: рано или поздно это случится. Что ж, юный вор, готовься к славной битве со мной, самим Темпорисом!

   Девушка приняла боевую стойку, но на всякий случай спросила:

   – Зачем нам всё-таки необходимо драться?

   – Неужели ты решила, – усмехнулся дракон, – будто я отдам своё сердце без боя?

   – Какое-такое сердце? Зачем оно мне? – поинтересовалась Надя.

   – Ну как же? Ведь обладающий сердцем Хранителя времени обретёт... – Темпорис осёкся. – Да чего я расхваливаю тебе свои органы!

   Надя опустила шпагу.

   – Вышла ошибка. Мне не нужно ничьё сердце. Я тут не за ним.

   Дракон, ей показалось, аж крякнул от удивления:

   – Как?! А позволь узнать: зачем же?

   Надя хотела что-нибудь сказать, но не придумала, что, и лишь пожала плечами.

   – Нет, это какой-то вздор! – вскричал дракон. – Да известно ли тебе, что ради встречи со мной иные смертные шли на гнусные предательства, жестокие убийства, лишались честного имени и даже жизни? Ты пробралась сюда и не знаешь, зачем? По-твоему, Святилище Времени – проходной двор? Ха! Давно меня так не оскорбляли!

   – Неловко вышло, – согласилась Надя. – Но я же не виновата, что оказалась здесь. Я просто встала на плиту, чтобы проверить чародейские таланты.

   – Плита? – Темпорис задумался. – Так ты попала сюда прямиком со Священной горы?

   – Конечно. Просто встала – хлоп! – я тут.

   Хранитель приблизился к девушке. Та осторожно шагнула назад.

   – Любопытно... – он вгляделся в её лицо, – оч-чень любопытно! Последним человеком, кто вот так просто мог меня навещать, был...

   – Вацлав Мудрый, – предположила Надя.

   – Да какой он мудрый! – рассмеялся дракон. – Но способный, конечно, малый. Что?.. Как – умер? Давно?.. Правнучка? О, боги!

   Прошёл час. А может, гораздо больше. Время здесь текло как-то иначе. Надя, подперев голову ладонями, слушала бесконечные, ей казалось, словоизлияния дракона. Впрочем, было интересно: она даже не представляла, сколько всего за одну только молодость успел совершить её прадед. Наконец, когда истории зашли на второй круг, Надя не выдержала и напомнила собеседнику, что она, как и славный предок, в конце концов способна умереть от старости.

   Хранитель сказал:

   – Итак, ясно: ты обладаешь редким даром. Способность управлять временем встречается не чаще, чем дар повелевать Источником магии. – Он вздохнул. – Но ты, похоже, не уверена, что хочешь испить чашу силы сполна.

   – Это верно, – ответила Надя. – Когда я воображала себя волшебницей, мне представлялось, что я метаю огненные шары. Или замораживаю воду. Или превращаю лягушек в очаровательных принцесс.

   – Лягушки тоже имеют право на жизнь, – возразил дракон.

   – Но магия времени выглядит чересчур опасной! Можно наворотить чудовищных дел, если, как ты говоришь, небрежно поменять прошлое. Да вот, к примеру, если вернуться назад и сделать так, чтобы мои мама и папа никогда не встретились?

   – Твои опасения, конечно, верны. Магия времени – сильнейшая и потому опаснейшая из всех школ. Талантливый маг, управляющий временем, может создавать и разрушать целые государства. Или делать так, чтобы они никогда не возникли.

   – Вот потому я и думаю...

   – Однако, – с нажимом произнёс Хранитель, и девушка умолкла, – нельзя забывать и о том, что магия времени, как любая другая магия, дана нам в пользование Создателем. Дана не из прихоти, а для того, чтобы разумно её применять. Есть вещи, которые этой магии неподвластны. Например, жизнь и любовь.

   – Как это? – удивилась Надя.

   – Нельзя помешать чьему-то рождению. Если кто-то в прошлом не даст твоим родителям встретиться, ты всё равно появишься на свет. Может, позже. Может, в другой семье. Но судьба твоя будет удивительным образом схожа с теперешней. А если твои мать и отец по-настоящему любили друг друга... – Темпорис улыбнулся, – их любовь, даже самыми невероятными путями, но найдёт выход.

   – Я знаю, чего хочу, – твёрдо сказала Надя. – Я хочу помочь Феликсу – принцу, потерявшему дар. Тому, что обречён провести жизнь в лисьей шкуре.

   – А, сын Регинальда... – кивнул дракон. – Да, я приглядываю за королевскими династиями... Феликс... он смышлёный юноша.

   – Ответь, – попросила Надя, – правда ли где-то на свете живёт его вербная фея?

   Темпорис ответил не сразу.

   – М-м... – протянул он. – Всё очень запутанно. А это верный признак: здесь замешана любовь. Феликс-Феликс...

   Дракон внезапно встрепенулся, как о чём-то вспомнив.

   – Вот что я тебе дам!

   Он вспорхнул вверх, а секунду спустя уже рылся в одном из металлических шкафчиков, привинченных снаружи к стене цеха.

   – На этот случай у меня точно кое-что было! Только б я не успел выкинуть!..

   С высоты добрых пяти этажей на смотровую площадку полетел всяческий хлам: тряпки, гайки, шестерни причудливой формы. Увесистая маслёнка ухнула в дюйме от Нади, и та всерьёз усомнилась, что сможет дожить до подарка. Увернувшись от канделябра и часов с кукушкой, отбивающих семь, она наконец услышала:

   – Эврика!

   Бутылёк на тонкой цепочке опустился в её ладонь. Совсем крошечный, не больше перепелиного яйца, с ежевично-чёрной маслянистой жидкостью.

   – Эссенция времени, что хранилась более пятнадцати лет, – сказал дракон. – Если выпить её, когда она станет алой, обретёшь шанс изменить прошлое.

   – Какое прошлое?

   Дракон не ответил. Вместо этого он взглянул на исполинский механизм, что терялся в вышине, вздымаясь из самой бездны, и печально произнёс:

   – Люди называют Источник величайшим даром Создателя. Поверь, они сказали бы иначе, когда бы видели Механизм Времени за работой. Он стоит без дела много лет, и я почти утратил надежду ещё хоть раз взглянуть на его истинное величие...

   Хранитель обошёл девушку кругом.

   – Но теперь я обрёл её вновь! Ступай же и верь своей судьбе!

   Надя ощутила, как воздух вокруг сгустился.

   – Как мне сделать масло красным? – хотела крикнуть она, но из груди вырвался лишь сдавленный шёпот.

   – Слушай... своё... сердце...

   Было ей ответом.

   Она вновь стояла перед каменной плитой. Наполовину зарытая в пыли, та выглядела неухоженно, словно ей много лет никто не интересовался. Гравировку и вовсе было не разглядеть.

   – Это вход в святилище Темпориса, – улыбнулся Игнаций. – Хранитель времени не принимал ни единого человека вот уже сотню лет.

   Он посмотрел на девушку и добавил:

   – Но если хочешь знать, не кроется ли в тебе редчайший из талантов...

   Надя не ответила, крепко сжав в руке бутылёк.

  # Глава 13

  # Забытая фигурка

   Стемнело.

   Людвиг назавтра ждал новых послов, и королевская семья осталась ночевать в гостинице. Свободных комнат поэтому не было, и Самир, решив не стеснять никого из волхвов, расположился в парке у небольшого костерка. Задумчивая Надя присела рядом.

   Маслянистая жидкость не желала алеть ни от вежливых просьб, ни от грубой встряски. Сунуть же миниатюрный бутылёк в огонь девушка не решалась. Глядя на занимающиеся ветки, она задала вопрос, мучивший её с того самого вечера в трактире у пшеничных полей.

   – Почему тебя называют графом?

   Галахад разом помрачнел, а Надя пожалела о вопросе.

   – Я не настаиваю... – тихо сказала она.

   – Граф Чисторечный, как и многие, пострадал в трёхдневной войне, – ответил Самир. – Мой отец лишился рассудка и с тех пор не может управлять графством: теперь эта обязанность лежит на мне. Но забрать у отца титул значит отречься от него, признать безнадёжным. Я не сделаю этого.

   Надя молча кивнула. Любой другой ответ показался бы ей сейчас слишком легкомысленным. К её удивлению, Самир вдруг улыбнулся и добавил:

   – Но ведь и графского сына, что ночует, словно бродяга, тоже нечасто увидишь?

   Многие волхвы тоже спали под открытым небом. Их философия говорила держать тело в строгой аскезе, а мягкие подушки считались столь же вредными для силы духа, как праздность и вкусная еда. Надя не могла понять, чего ради все эти люди добровольно терпят, ей представлялось, огромные лишения. 'Волхвы счастливы тем, что важны для этого мира', – где-то слышала она. По её мнению, однако, гораздо проще было чувствовать счастье от более осязаемых вещей.

   Сейчас, сидя рядом с Самиром, ей хотелось ответить откровенностью на откровенность, и она открыла уже было рот, чтобы рассказать о путешествии в Святилище Времени, когда к их костру подошла девушка с серебристыми волосами.

   – Отправляйся домой, – проворчала Надя.

   – Сама-то что не идёшь?! – огрызнулась Селена.

   – Этак вы назло друг другу жить тут останетесь, – усмехнулся Галахад. Он нанизывал на шпагу толстые сосиски и обжаривал их над костром. От сосисок исходил головокружительный аромат.

   – Угощайтесь, – сказал Самир, придвинув кусок коры, используемый вместо тарелки.

   Не в силах отказаться, Надя лишь подумала о том, что зря они ни разу не посидели вот так же, пока Феликс был здесь. Галахад расстелил дорожную накидку, лёг на спину, лицом к звёздному небу. Затем достал из кармана маленький блестящий предмет, повертел его, разглядывая в серебристом лунном свете.

   – Что это? – произнесла девушка с набитым ртом.

   Вместо ответа Самир кинул ей в ладони какой-то деревянный предмет.

   – Нашёл в повозке, да забыл отдать Игнацию.

   Надя пригляделась и обомлела. В пляшущем свете костра она различила искусно вырезанную статуэтку в виде деревянного воробья. Гладкого, покрытого тёмным лаком.

   – Почти такую же вещь, – сказала она, – я видела в часовне. В той, где ты нашёл меня с Феликсом.

   Самир приподнялся на локтях. Надя продолжала:

   – Там, в старых записях, говорилось, что кто-то из местных детей своровал вторую фигурку воробья. Должно быть...

   Она вскочила:

   – Тот послушник, который белел, глядя на Феликса! Он что-то знает!

   – Он остался у лекаря, – сказал Самир. – Ты ведь не собираешься прямо сейчас...

   Надя отряхнулась, поправила шпагу, сунула в рот две сосиски.

   – Я никуда не пойду, – заявила Селена.

   – М-м! – промычала Надя, что означало 'да кто тебя вообще звал!'

   – М? – обратилась она к Самиру.

   Тот сел. Затем, поразмыслив, тяжело поднялся:

   – С одной стороны, что мы собираемся выяснить у парня, который в тот день, пятнадцать лет назад, был ещё ребёнком? Как по мне, это глупость. С другой же стороны, раз я тут, почему бы не оправдать глупость желанием помочь старому другу? А кроме того... – он усмехнулся, – раз тебя всё равно не удержишь, я хотя бы провожу. Ты дорога Феликсу.

   – Тогда вперёд! – решительно сказала Надя, развернулась и зашагала к воротам, чтобы никто не видел, как у неё зарделись уши.

   Ночной спуск оказался труден.

   Факел Самира будто не решался разогнать густую мглу, и только бледный диск луны вёл путников спокойным светом. Надя бежала, опасно прыгая с уступа на уступ, полная странной решимости. Шаги Самира за спиной казались ей непомерно тяжёлыми, но даже в стальном доспехе он умудрялся не отстать. Селена, превозмогая раздражение и усталость, упорно следовала за ними. Последнее было так непохоже на привычную высокомерную Ленку, что в Наде снова шевельнулось чувство нереальности – как при первом знакомстве с Миром Стихий.

   – Тихо! – Самир вдруг остановил её. – Смотри!

   Она приблизилась к краю широкого уступа и взглянула вниз.

   Монолиты старого портала, недалеко от лекарской хижины, тускло светились зелёным огнём. Рядом с ними виднелся силуэт – огромный по человеческим меркам. Сквозь просторный балахон, выхваченные светом полной луны, проступали его звериные формы.

   – Оборотень? – прошептала Надя. – Что он делает?

   – Открывает портал, – в тихом голосе Самира ощущалась сталь. – Хочет впустить сюда кого-то... или что-то.

   – А так можно? Ведь Игнаций защитил гору от...

   – Игнаций силён, – Галахад пригляделся, – но и тут работает не простой маг: ликантроп должен обладать исключительной волей, чтобы сохранить в полнолуние человеческий разум. А этот, сама видишь, способен ещё и колдовать.

   – Так чего мы ждём? – прошептала Селена. – Надо вернуться и всё рассказать!

   В эту самую секунду мимо них по склону вниз прошелестел маленький камешек. Затем ещё один – покрупнее, а потом – с дюжину таких же. Наде показалось, они катятся вниз слишком уж, предательски шумно. Она обернулась: позади стоял мальчик. Вряд ли было возможно разобрать в ночи цвет его глаз, но один из них явно мерцал фиолетовым.

   – Октавиан? – растерялась Надя.

   – Принц? – обернулся Галахад. – Как?.. Зачем?.. Тише!..

   Увы, Октавиан был глух, и плохо понимал всю опасность шума. И когда Надя с Самиром наперебой пытались объясниться с ним жестами, Селена вдруг выпрямилась и сказала:

   – Нас заметили.

   Она не лгала.

   В считанные мгновения колдун-полузверь вскарабкался к ним, буквально взлетев над уступом, подобно заправской кошке. Самир ринулся ему навстречу, но колдун ещё в воздухе изрыгнул магический шар – чёрный и будто колючий, похожий на морского ежа. Сгусток тёмной энергии ударил Самира в грудь, и тот, пролетев десяток шагов, с лязгом покатился по склону. Нагрудная пластина его доспеха почернела и оплавилась.

   Второй шар тёмной магии пришёлся в Надю.

   В её глазах на миг потемнело, но этим, к удивлению, всё и обошлось. Чёрный ёж теннисным мячиком отскочил назад и ударил в плечо отправителя. Тот страшно зарычал и какое-то время, замерев, смотрел на девушку. Он выглядел яростным диким зверем, и когда пасть его изогнулась в улыбке, Надю передёрнуло.

   – А-а, знакомая сила... – Голос оборотня больше походил на утробный рык. – Вот только она не твоя...

   У Нади не было времени думать, почему колдовство ликантропа оказалось против неё бесполезным. Она почуяла момент и кинулась в атаку. Полузверь ловко отпрыгнул, и шпага лишь пропорола часть его одежд. Второй пущенный шар, как и первый, просто отскочил от Нади.

   Полузверь вдруг расхохотался. От его нечеловеческого, клокочущего смеха по спине пробежал холодок.

   – Да неужели! Хранитель времени?

   Надя нащупала под одеждой маленький бутылёк и всё поняла.

   Широкий капюшон зверя спал, явив голову седого полуволка.

   – Так старина Темпорис не заржавел ещё в своей норе? – Его красные глаза глядели теперь будто бы с интересом. – Ма-ало кто из смертных получал его дары. Последним на моей памяти был... да... ты чем-то похожа на него...

   Полуволк шагнул назад.

   – Вацлав... старый дурак! Имел такую силу!.. И чем всё кончилось? Где он теперь? – Оборотень презрительно фыркнул. – О, ты не знаешь, от чего отказался твой предок, наслушавшись советов дракона! Я бы никогда не упустил такую возможность...

   – Хорошо, что он – не ты, – сказала Надя.

   Седой оборотень шумно втянул воздух, выгнулся в спине, и плащ его с треском порвался. Взгляду предстало мощное, покрытое шерстью тело, испещрённое вязью светящихся рун.

   – Тёмный провидец Эредан... – просипел Самир. Он всё ещё лежал на земле, пытаясь избавиться от испорченной части доспеха.

   – Собственной персоной! – Волчья морда оскалилась в хищной улыбке.

   – При всём моём к вам презрении, – добавил зверь, – сейчас я просто наёмник, а значит, мы можем договориться. Отдайте мне его, и останетесь живы.

   Загнутый коготь указывал на мальчика. Октавиан ничего не слышал, но, конечно, понял жест тёмного мага. И ждал ответа вместе с ним.

   Самир хрипел, двое ждали, Селена застыла, парализованная страхом.

   А Надя силилась нащупать внутри себя то качество, которое от случая к случаю позволяло ей делать молниеносные рывки. После встречи с Темпорисом она уверилась: эта способность имеет чародейскую природу. Дело не в скорости – дело в том, что на какой-нибудь миг у неё получается останавливать время. Если бы она могла хоть отчасти управлять этой силой!..

   'Раз секрет не в мышцах, – думала она, – значит, он в уме. Так может, надо уловить особенную мысль?'

   Эмоцию?

   Настроение?

   Она силилась припомнить, что именно ощущала в ту секунду, когда ей удалось задеть Самира на турнире. И днём ранее – Маринку. Но вот странность: эти, казалось бы, важные мгновения не запомнились ей ничем. Она одолела подружку, когда уже не надеялась победить. Она уколола Самира, когда просто вспоминала о чём-то.

   В голове звонко щёлкнуло: а что, если равнодушие и высвобождает её магический дар?

   Надя попыталась стать равнодушной. Легче сказать, чем сделать, когда рядом свирепый зверь с горящими глазами. Она попробовала вспомнить что-нибудь из курса школьной химии. Но равнодушия к химии в ней оказалось недостаточно, всё же некоторые лабораторные были весьма интересны.

   Эредан потребовал снова:

   – Отдайте принца или умрёте!

   – Если ты в самом деле провидец, а не какой-нибудь шарлатан, то должен знать наш ответ наперёд, – усмехнулся Самир, но тут же зашёлся кашлем.

   Полузверь ощетинился:

   – Как ты, сын безумца, смеешь дерзить мне, самому Эред...

   Он застыл на полуслове и посмотрел вниз, на лезвие шпаги в своём бедре. Надя, только что бывшая в десяти шагах, стояла к нему вплотную.

   'Получилось, – думала она. – Так и знала, что геометрия сработает лучше'.

   Оборотень по-звериному взвыл, вывернулся и отскочил, зажимая рану.

   – Жалкие фокусы!..

   Он ковылял назад, припадая на одну ногу.

   Надя холодно смотрела на него.

   – Убирайся, – сказала она, – ты не сможешь навредить принцу.

   Глаза полузверя вдруг вспыхнули мутным, белёсым огнём.

   – Зато... ты... сможешь... – Он хрипло засмеялся. – Не будь я провидец Эредан!

   Вместе с этим жутким, клокочущим смехом, маг-полуволк окутался пламенем и исчез.

   На какое-то мгновение стало совершенно тихо. Затем грохнул о камень покорёженный панцирь, и Самир наконец смог дышать.

   – А ты, я вижу, девушка с секретом, – через силу улыбнулся он.

   Бледная Селена встряхнулась и обратилась к принцу:

   – Зачем ты пошёл за нами?

   В ответ Октавиан приблизился к ней и протянул руку, словно приглашая на медленный танец. Недоумевая от этого жеста, Селена всё же коснулась его ладони своей – и замерла. Когда она повернулась к Наде и Самиру, глаза её светились мягким фиолетовым огнём.

   – Я, принц Октавиан, наследник престола Страны Холмов, – сказала Селена.

   – Это шутка такая? – нахмурилась её подруга.

   – Нет, – сказал Галахад, – это сила избранника.

   Октавиан кивнул.

   – Я проявил себя не с лучшей стороны, последовав за вами из любопытства. Скажем прямо, я повёл себя, как ребёнок. – Среброволосая девушка вздохнула. – Но после всего увиденного и в качестве благодарности, я думаю, мне есть, о чём вам рассказать.

   Надя не могла привыкнуть, что через Селену говорит Октавиан, и ей было странно слышать, как заносчивая Ленка произносит такие слова.

   Октавиан продолжил:

   – Я глух, но у меня много ушей. Верные люди сообщают мне всё, что достойно внимания. Не так давно один из них рассказал, что Страна Пепла планирует в одну и ту же ночь подстроить нападение на двух враждующих королей. Вы, наверное, догадались, о ком идёт речь.