Текст книги "Велесовы сыны (СИ)"

Автор книги: Эдуард Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Дамочка полностью непредсказуемая и импульсивная до безумия. Откуда у неё эти симптомы сходные с параноидальным расстройством личности, непонятно. А может это уже профессиональная деформация? Такую симптоматику можно получить только занимаясь определёнными видами деятельности. Ведьмы, как правило, обладают довольно скверным характером, но чтобы настолько? Феи, кстати, тоже, мало чем от них отличаются в этом плане. И хотя репутацию имеют гораздо более положительную, но, по своей сути, одно и тоже. Глаза девушки стали тяжелыми, а дыхание размеренным и монотонным. Сон незаметно одержал полную победу несмотря на стойкое и длительное сопротивление. Когда, через время, Николай заглянул в усыпальницу, то в помещении переоборудованном для приёма гостей стояла гробовая тишина. Прислушавшись он услышал лишь посвистывание воздуха вырывающегося из груди спящей красотки. Значит никуда не сбежала, и бежать не планирует. Во всяком случае пока все нормально. Надо идти послать весточку в Ростов, а там пусть сами решают. Но по его мнению девочка была стоящая и по ходу не врет, впрочем Буря-Яга и не таких обламывала, разберётся.

Глава 7

Глава 7

Раз уж мне суждено погибнуть от зубов вампира,

пусть, по крайней мере, это будет

симпатичный вампир.

Ольга Громыко

Сельское утро как обычно началось с петухов и это было прекрасно. Ещё до рассвета, приблизительно в половине четвёртого, эти предвестники утренней зари стали оглашать окрестности истошными криками. Удивительно, но спать это никоим образом не мешало, скорее даже наоборот. Когда девушка нашла в себе силы разлепить глаза часы показывали уже половину девятого, но вставать почему-то совсем не хотелось. Видимо ещё сказывалось вчерашнее напряжение и хлопоты связанные с поиском нужного адресата. Глафира давно проснулась, но ещё долго нежилась на мягкой софе, под невесомым покрывалом из меха бурой куницы. Неизвестно сколько мог продолжатся день сурка, если бы не появился Николай и с ходу не объявил: «Эскадрон подъём! К построению на плацу приготовиться! На всё, про всё четыре минуты!»

– Ну что у вас за замашки Николай! Вы же цивилизованный вампир! Целый урядник Всевеликого Войска Донского и такие отвратительные манеры! – не вставая с кровати, Глафира высунула из под пелерины симпатичную заспанную мордашку.

На ней даже близко не просматривалось недовольства, лишь интерес к тому, как поведёт себя Коля-кровосос в этой не простой ситуации. Про себя девушка уже давно поняла, что Николай хоть и грозен, но для неё никакой опасности не представляет. Видимо нравилась она ему, что в принципе никакого удивления не вызывало. Не каждый день к тебе в гости наведываются такие красивые девушки, и она, просто из интереса отслеживала реакцию.

Кошка ловит мышей не потому, что она голодна и ей хочется жрать, а потому, что это заложено у неё где-то внутри, на уровне подсознания и инстинктов. Где не совсем понятно, но это научно установленный факт! Может быть причина находится в гипоталамусе, а может быть в ДНК или коре головного мозга. Наконец может быть и такое, что в самом кошачьем сердце прописано ловить мышей и давить крыс. Все представители семейства кошачьих запрограммированы охотится на птичек и других мелких грызунов, а женщины на мужчин. Природу женщины и кошки изменить пока ещё не удалось никому.

Кладбище, где располагалось гнездо упырей, было старинным и за годы своего существования росло и ширилось во все стороны. Его территорию как могли облагораживали и обихаживали целые поколения тех, чьи родственники нашли здесь свое последнее пристанище.

На одном земельном участке зачастую покоились целые династии с одной и той же фамилией. Зачастую попадались и довольно известные имена, причём с самых различных кругов российского общества. Земля она круглая, с какого боку её не крути и под каким углом не рассматривай. Кто бы чего на этот счёт ни выдумывал и не сочинял, ничего с этим уже не поделаешь.

– Глафира поднимайся, тебя с нетерпением ожидают! На улице тепло, солнышко, свежий воздух. Тут и побеседуем, если ты конечно не против. К тому же этот разговор целиком и полностью в твоих интересах. – Голос Николая, доносившийся с улицы, был весел и не предвещал ничего неприятного.

– Сейчас встану, только оденусь и умоюсь! А вот туалетной комнаты тут почему-то не наблюдается, от слова вообще! Такое впечатление, что её здесь нету, и никогда не было!

Натянув джинсы и кроссовки Глафира вышла из склепа и крепко зажмурилась. Солнышко радовало глаз своими лучами, создавая весенние настроение и непреодолимое желание жить. На лавочках, вкопанных по обе стороны от грубо сколоченного стола восседал Николай, с видом провинившегося ученика. Очень эффектная дамочка средних лет сидела от него по другую сторону стола, закинув ногу за ногу и видимо раздумывала закуривать или не стоит. Пачка ментолового «Ротманса» лежала на столе, рядом с золотой зажигалкой «Зиппо», наверняка стоящей целое состояния.

– О, Глафира, привет! Давай сразу на ты перейдём, хорошо? Нам лишние формальности ни к чему, потому как общаться приходится без условностей, – прибывшая на погост мадам с ходу взяла инициативу в свои ухоженные ручки с перламутровым маникюром, – Ты оказывается поразительно красивая девушка! Я тебя немного по другому себе представляла! Надо признаться ошиблась на этот раз, хотя может быть оно и к лучшему!

– Здравствуйте, извините не знаю, как мне вас величать? А ещё хотелось бы сначала умыться, а потом уже всё остальное! Со вчерашнего дня не умывалась! – Такой фифы Глафире не приходилось встречать даже среди придворных дам, а уж там умели напустить пыли в глаза.

Кардиган из Альпаки, явно был пошит где-нибудь у Версаче или такого же маэстро швейных дел и закройки. Он очень удачно гармонировал с брюками непонятной расцветки и фасона. Штанишки были не простые, еще и потому, что от обилия кристаллов «Сваровски», блестели и переливались на солнце всеми цветами радуги. Завершали наряд мягкие сапоги со шпорами на сплошной подошве и кольцо с кабошоном из изумруда. Камень приблизительно в семь каратов величиной поражал чистотой воды и насыщенным ярко-зелёным цветом.

Вообщем, на солнышке эта красавица сверкала и переливалась так, что даже глаза немного слепило. Поневоле хотелось спросить, а где же карета и кони, на которых она сюда прикатила. Но тут девушка предусмотрительно сдержалась и промолчала.

– Умывальников в склепах нет, увы, проектом не предусмотрены. Мертвым умываться без нужды, вот и обходятся без лишних заморочек. Туалет тоже в ближайших кустиках, если приспичит, своего рода небольшие издержки. Но зато там, куда мы с тобой направляемся, все удобства, вплоть до биде и кондиционеров. – Женщина лучезарно улыбнулась, демонстрируя два ряда белых и острых, как бритвы зубов. – Давай знакомиться! Меня Алисой Буслаевной зовут, но можешь просто по имени, нам формальности не нужны! Думаю мы с тобою вскоре подружимся.

«Ничего себе улыбочка, прямо какая-то барракуда! Такой палец в рот не клади, по локоть руку оттяпает и фамилии не спросит!» – вслух же Глафира мило улыбнулась и произнесла:

– Буслаевна? Где-то мне уже приходилось слышать это отчество! Только где именно, пока не припоминаю! – Глафира сделала вид, что пытается что-то вспомнить, хотя про такого персонажа отродясь ничего слыхом не слыхивала.

– Ничего удивительного! Прадедушка мой, Василий, в Новгороде был известным автором и мажором, пока его какие-то орки не замочили! – самодовольная улыбка этой разряженный хвастуньи бесила её не по-детски. – А Буслаевна, вернее Буслаева это наша фамилия! Просто принято говорить так, на старорусский манер, а мы традиции и обычаи уважаем!

«Эта разряженная кикимора, меня даже близко всерьёз не воспринимает! Все это сразу видно по её разговору и отношению. Да и тон у этой подруги такой, словно она с несмышленой малолеткою разговаривает. И все это так манерно, будто одолжение великое мне оказывает, прописные истины открывая. Глядишь, скоро и жизни начнёт учить, объясняя о вреде алкоголя и курения. Сразу хочет себя поставить конкретно над ней! Типа она тут главная мамаша и всё решает, а ты девочка на побегушках. Ничего! Мы ещё посмотрим чего ты стоишь, маманя!»

– В смысле автор? Сочинил чего-нибудь музыкального или на писательском поприще подвизался? – Глафира задала этот вопрос, просто так, чтобы поддержать завязавшийся разговор.

Мысли в её голове текли сами по себе, привычно и буднично анализируя ситуацию. Ей было глубоко по-барабану, кто такой был этот знаменитый новгородец Василий Буслаев. Мажоров, блатных, сытых, голодных – самых разных и в Ростове всегда хватало! Взять, к примеру, тех же вампирюг-антикварщиков или фартовых жуликов из братвы.

Эти чуваки тоже далеко не самая бедная, и затырканная проблемами, публика. Все на распальцовке и на понтах, таких на гнилой козе не объедешь! Фу ты, ну ты – пальцы гнуты! Она этих тухлых базаров, в свое время, столько наслушалась, что до сих пор уши вянут. Когда за купленным оружием к этим уродам приезжали, кого там только не приходилось встречать.

Братки её прямо глазами раздевали, а зенки сальные, жиром, как у хряков заплывшие. По образу и подобию своему, вылитые собратья Хрюши из передачи «Спокойной ночи, малыши!» Только вот Хрюша добрый был, а эти злющие, ее улыбками не обманешь. Ухмылки волчьи, но рядятся под джентльменов, так у них принято.

Как начнёт иной хлюст из себя крутого мэна изображать, так аж подташнивать начинает! Гундосит, через губу, будто у него хронический гайморит: «Зубы фиксы – бабы биксы! По фене ботаю – нигде не работаю! На пальцах – гайки, на ногах – найки! Водку пью – лишь Абсолют, и вообще я страшно крут!» И главное, что сам в это верит, олигофрен! Думает, что действительно неизгладимое впечатление произвёл.

За главного у них тоже Коля, с погремухой Карбид! Этот, в натуре, крутой или крученный, а почему, не очень-то и понятно. Но зашугал всех прочих братков до полусмерти! Мутный какой-то кекс, сразу и не чувствуешь опасности, а она присутствует и реальная. Интуицию ведь не обманешь, она об этом прямо в уши тебе кричит!

Сам Коля Карбид, наоборот, тихо всегда говорил, полушепотом. По своим габаритам тоже не сказочный великан, а так себе мужичонка. Неразгаданная загадка, которую не очень то и хотелось разгадывать, если честно. Ну его к лешему, кто ищет, тот обычно находит на свою задницу! И этот найдёт, всему свое время. Сейчас её больше Алиса Буслаевна беспокоила.

«Интеллигенцию из себя корчит, покрасоваться хочет, богемой прикинуться. А по лицу сразу видно, что хабалка провинциальная, деревенщина! Нацепила на себя стразы и думает, что выше неё только звёзды! Лохушка новгородская, кому ты фуфло пихаешь! Стразы, даже от Сваровски, это не брюлики, а стекло! Качественная подделка, для тех у кого бабок нету, а шикануть хочется! И вааще, феня у неё, в смысле сленг, непонятный. Так обычно неформалы базарят. Панки разные или байкеры какие-нибудь. Если музыку писал, то не автор надо говорить, а композитор! Дура! Ни образования, ни манер, а туда же!» – Глафира от обиды даже губу закусила, чтобы не нахамить этой разряженной идиотке.

Но она ее как будто услышала.

– Автор это в смысле авторик, авторитет, понимаешь? У него и дружина своя имелась! Даже былину сложили как он, на Волховском мосту, всех новгородских мужиков со своей дружиной побить грозился. И побил бы всех, если бы маманя его не вмешалася. Бабушка, та вообще никого не боялась, и сына уму-разуму научить пробовала! – Тяжело вздохнув, Алиса даже пригонюрилась малость. Точно ненормальная какая-то, чего теперь-то грустить? Его не вчера замочили, а не несколько сотен лет назад! А она свое гнула. – Безграничной удали молодецкой был богатырь, но почудить любил! Потому и помнят Василия Буслаева до сих пор и будут помнить!

Порог долготерпения на сегодняшний день был видимо уже пройден и Глафиру стало слегка заносить:

– Да сейчас такая молодёжь пошла, они того что неделю назад было не вспоминают! А ты тут про Великий Новгород рассказываешь! Никто и не вспомнит про Ваську-богатыря твоего! Был да сплыл и поминай как звали.

– Так я тебе о нормальной молодёжи говорю, а пепсов их и в те времена хватало! – Алиса закурила сигаретку и, глубоко затянувшись, мечтательно произнесла, – О жизнь пошла, ментоловые сигареты продают! Значит не все так плохо, как кажется! Ты не стесняйся, закуривай!

– Спасибо, я не курю! Стараюсь обходиться без вредных привычек! – понимая, что ведёт себя неправильно, Глафира тем не менее остановиться уже не могла, – А пепсы, они кто такие будут? Расскажешь?

– Не, ну ты точно, будто из средневековья сюда причапала! Пепсикольное поколение это пепсы! Чо еще непонятного?

– Ну, а если я кока-колу люблю! – не успокаиваясь,«лезла в бутылку», Глафира.

– Если кока-колу, значит – коксы! Чего тут сложного! – прибывшая красотка тоже начинала немного злиться, – Глаша, не тупи, я прошу! Пепсы это пепсы! А коксы это коксы! Ты когда-нибудь кокаин пробовала? Не доводилось? Зря! Прикольная штука, надо сказать!

Это и стало последней каплей, переполнившей чашу её терпения, и Глафира взбунтовалась уже всерьёз:

– Никогда не называй меня Глашей! Ты меня поняла! Самой-то видать к кокаину не привыкать!

Девочка никогда не отличалась завидным терпением, а это колхозное: «Глаша, не тупи, я прошу!» заставило ее забыть то, чему учила умудрённая жизнью тётка, а зря! Леди Агата, баронесса Мюррей, была далеко не дурочка.

Глафира вскочила с лавочки, на которой сидела всё это время и выхватила заколку из хладного железа. Девочка решила сражаться, но почему? Причём, задним числом, в голове явственно высвечивался расклад явно не в её пользу. Но отступить не позволяла ей гордость или скорее гордыня. Все её предки так или иначе страдали из-за неумения справиться со своими эмоциями. Хотя повод для ссоры, если честно был неуместный!

– Девочки успокойтесь! Не надо ссориться! – раздался позади неё мягкий вкрадчивый голос.

Это было так неожиданно, что Глафира повернулась держа заколку перед собой:

– И ты туда же собрался? Ну давай Коля подплывай! Тебя первого и замочим!

В голосе девушки явно проскальзывали нотки истерики. Это, само по себе, было вовсе не удивительно. Не всякий мужик выдержит такие испытания, что достались этой хрупкой на вид и такой прочной внутри, девочке двадцати лет отроду.

– Глафира, не нужно этого делать! Всё будет хорошо, оглянись и посмотри на меня! – Ну, а это, уже Алиса Буслаевна попыталась разрядить обстановку. Она отвлекала её внимание, стараясь избежать худшего. – Посмотри на меня, тебе говорю! Ну быстрее оглянись – это очень важно для всех! Я приказываю тебе посмотреть на меня!

Что-то в этом голосе не позволяло ему долго сопротивляться. Хотя она точно знала и понимала, делать этого ни в коем случае нельзя. Тем не менее она оглянулась! Последнее, что увидели её глаза, было то, как Алиса сдувает с ладошки какую-то розовую пыльцу.

Невесомая субстанция летела к ней через стол, прямо в лицо, попадая в глаза, нос и ротовую полость. Она запорошила собою все отверстия на лице, мешая дыханию и забивая глаза. От этого девушка несколько раз громко чихнула. Нос неимоверно чесался внутри, а глаза ужасно слезились. В голове поплыл колокольный звон, становясь всё сильнее и громче. Ни думать, ни сопротивляться, более не хотелось. Пусть всё будет так, как они этого хотят, ничего изменить уже невозможно. Рок, фатум, судьба. Сегодня всё на их стороне. Глафира поняла, что эта битва проиграна. Во всяком случае для неё.

«Всё девочка, приплыла!» – Это была последняя мысль посетившая её голову. После этого сознание потихоньку угасло.

Обмякшее тело девушки медленно осело назад. Благо то, что позади неё находилась скамейка, не позволившая ей свалиться на землю.

– Ну вот и всё Николай, мы ее победили! Но надо признаться, она здорово держалась! – Алиса Буслаевна, задумчиво смотрела на уснувшую или впавшую в беспамятство, собеседницу. – Непохожа она на шпионку, не то! А впрочем, не хочу загадывать раньше времени. Война план покажет! Неси её в машину, только смотри аккуратно!

Около агентства ритуальных услуг был припаркован новёхонький катафалк, блестящий и отливающий синевой. Машина словно только что съехала с заводского конвейера. Микроавтобус марки Соболь, с надписью – «Рапсодия – жизнь после смерти! С нами вам грустить больше не о чем!», отбивал у гаишников охоту познакомиться с ним поближе.

Там с комфортом и разместилась на лежанке, мирно посапывающая, Глафира и охранявшие её покой спутники. Приехавшая с утра Алиса Буслаевна расположилась в кабине рядом с шофером.

– Ну казак бывай! Ни пуха тебе, ни пера! – она помахала ему рукой и машина не спеша тронулась, увозя с собою воинственную девчонку. Эта Глафира чем-то приглянулась Николаю Петровичу. Приглянулась да так, что бывший урядник Всевеликого Войска Донского даже слегка загрустил. Да оно и неудивительно, смелость и красота во все времена довольно редкое сочетание. А казаку без этого, ну никак. Только вот что из них поважнее будет? Вопрос философский и однозначного ответа пока не имеет, а впрочем оно наверное и к лучшему…

Глава 8 Средневековье. Аббатство св. Бенедикта Нурсийского

Глава 8

«Молись и трудись»(Ola et labora)

девиз ордена св.Бенедикта Нурсийского

В малом трапезном зале одного из старейших монастырей, принадлежащего к Ордену святого Бенедикта Нурсийского, было тихо, темно и холодно. Мерцающий свет, исходящий от двух кованых канделябров старинного серебра, никак не располагал к душевному теплу и уюту. Слабые огоньки свечей едва-едва рассеивали мрак вокруг круглого резного стола из мореного дуба. Лица тех, кто восседал за этим столом, были угрюмы, злы и сосредоточены. Отец настоятель Сент-Уэнского аббатства еле слышно и с надрывом в голосе произнес:

– Я не стал собирать Высший Капитул нашей славной обители в центральном зале. Доверять сейчас увы, можно далеко не всем, да и не всегда, – некоторые из сидящих поблизости, опустили глаза и застыли, ожидая последующего продолжения, – Но мы прощаем зависть и доносительство нашим недругам, как и многие другие грехи.

Он улыбнулся каким-то приятным мыслям, известным лишь ему одному.

– Многие наши послушники почти открыто шпионят за мною. А все новости, что они черпают из грязных сплетен на рынке, сразу же отправляются в Вечный город! – Экстренное собрание полуночников, состояло из лиц, пользующихся особым доверием настоятеля.

Такие ночные сборища, сами по себе, уже представляли смертельную опасность для всех собравшихся. Конфронтация с Римской курией, вынуждала идти на крайние, зачастую беспрецедентные меры. Осторожность и осмотрительность требовалась везде и во всем. Только так и можно было сохранить голову на плечах целой и невредимой. Самое ближайшее окружение Преподобного должно было выработать план спасения. Так сказать превентивные меры для обеспечения безопасности. Но на этом функции и задачи, стоящие на повестке дня, не заканчивались.

Предстояло обезвредить всех внедренных в аббатство сексотов, шпионов и перебежчиков. Скоординировать политику подвластных монастырю землевладений и приоратов. Изменения должны были произойти как в Нормандии, так и в близлежащих вотчинах и поместьях.

Франсуа де Готье являлся настоятелем самого процветающего монастыря в Руане и на севере Французского королевства. Орден нищенствующих братьев образовался тут задолго до вторжения северных варваров. А ведь именно норманны Ролло Пешехода, приходящегося ему далекой родней, и спалили этот монастырь в первый раз. Тогда, Рагнар Кожаные штаны впервые приволок сюда орды нищих дикарей из холодных фьордов Дании и Норвегии. Благодатное побережье теплой и богатой Франции, манило и открывало новые перспективы…

Фигура настоятеля, руководящего толпой послушников и монахов данной обители была более чем 6 футов росту. Она принадлежала скорее воину, нежели смиренному теологу и прелату. Своими движениями и статью этот потомок викингов больше напоминал о сражениях, а не о молитвах и богословских беседах.

– А теперь мы переходим к самому главному! На что всётаки надеются эти папские прихвостни и лизоблюды? – В его окружении все благоразумно смолчали, ожидая продолжения речи главного каноника монастыря.

– Они думают, что я закрою глаза на все, творящиеся здесь, безобразия? Мы не потерпим ни Римских, ни Парижских шпионов в наших рядах! Сколько бы их тут не пряталось, они заплатят за всё!

Взрывной нрав и характер высокопоставленного церковника были известны далеко за пределами Руана.

– Его Святейшество, папа Павел, изыскивает любые причины и поводы, чтобы извести на корню наше благотворное влияние на людей! А оно уже успешно распространяется, как в Европе, – он попытался немного перевести дух, – так и далее, на Восток!

– За века, пролетевшие с момента возникновения нашей церкви, его проповедники и миссионеры побывали везде. Португалия, Сирия, Палестина! -малый грех, тщеславия и гордыни, был далеко не чужд скромному рыцарю и прелату, в одном лице. – Воины на Святой Земле знают, кто несёт им слово Христово!

Как и любой другой, он любил порассуждать и пофилософствовать на досуге. За бокалом хорошего испанского вина жизненные треволнения часто отходили на второй план. После второй бутылки они уже не казались такими фатальными, как в самом начале беседы. Зачастую, именно хорошие вина и оберегают нас от опрометчивых поступков, скоропалительных решений и неприятностей, им сопутствующим.

Между тем, мессир Аббат продолжал вещать, собравшейся в зале, публике, понемногу проникаясь пафосом и распаляя толпу. Был за ним такой грех, принимать всё происходящее близко к сердцу. Для человека со стороны это было может быть и похвально, но для Каноника и Учителя, непозволительные эмоции. Несдержанность и неумение скрывать мысли, сгубила не одну горячую голову.

– Более чем на три с половиною века, мы с вами старше и древнее Клюнийских выскочек! Тем не менее, именно эти сумасброды и карьеристы, стали заправлять Бенедиктинской Конгрегацией, а не мы! – И за гораздо менее тяжкие проступки, нежели открытое осуждение действий Его Святейшества, можно было оказаться на дыбе.

Наместник апостола Петра, мог отлучить и предать анафеме любого бунтаря и крамольника. Там не принято было обращать внимание на статусы и регалии. Великий магистр Ордена тамплиеров – Жак де Моле, наглядный тому пример.

А ведь был ещё и властитель Тулузы! Сюзерен Окситании, из династии Раймундидов! Этот тоже был не готов к такому исходу. Но убийство папского легата и священника не было ему прощено. Результат превзошел самые печальные ожидания. Кара свыше, не заставила себя долго ждать! Однако, потеряв большую часть владений, граф Раймунд, всётаки сумел сохранить себе жизнь.

Это могло бы испугать любого и каждого, но не хозяина Сент-Уэна.

– Стало практически в порядке вещей, что любому любопытствующему прохиндею, разрешено засовывать свой длиннющий нос в личные дела нашей епархии! – собственно говоря он никогда и не проводил, согласованную с Римом политику, – Городские власти молчат! Ничего не предпринимает и Его Высокопреосвященство! Рыцари плаща и кинжала, аферисты и авантюристы всех мастей, покушаются на наши законные привилегии. Предательство стало обычным явлением. Разве Иуда теперь пример для подражания?

Набрав воздуха в могучую грудь, он уже несколько тише и спокойнее продолжал:

– Мы, и только мы, самые могущественные из ответвлений нашего Ордена. Были достойны немалой чести возглавить такую обширную Конгрегацию, какой стала Клюнийская. В пятьсот пятьдесят третьем году, на месте базилики Меровингов, была воздвигнута эта церковь! – Голос говорившего потрясал убедительностью и искренней верой в то, что ему позволено противостоять Римскому первосвященнику, – Прах длинноволосых королей-магов, первых правителей Франции, покоится в нашей с вами обители. Ну и что мы получили взамен?Говоривший поднялся со стула и стало понятно, это человек огромного роста, атлетического телосложения и по видимому, чудовищной физической силы.

– Думаю, что и приор, и отец-эконом, да и многие из наших деканов, вместе с потрохами продались иерархам из Ватикана! – речи подобные этой, не произносились тут, со дня основания. Да к тому же так открыто и громогласно.

– Именно сейчас пришло время наводить здесь порядок! – глаза начинающего стареть, но ещё могучего паладина церкви, горели огнём едва сдерживаемого безумства, – Заодно воздадим всем иудам и изменникам то, что они заслужили своими происками! – Иначе, поверьте мне, может быть слишком поздно! – Вздох, едва сдерживаемого ужаса и смятения, пробежал по толпе затаившей дыхание. Внимавшие ему замерли, словно овцы, услыхавшие волчий вой.

В этот самый момент, из неосвещенной части монастырской столовой, донеслись непонятные шорохи и какая-то, еле слышная возня в темноте. Звуки драки и периодически наносимых пинков и ударов, прерывались с трудом сдерживаемыми возгласами боли. Сдавленные хрипы сменялись стонами и наоборот. Но внезапно всё это стихло.

На несколько минут воцарилась полнейшая тишина. Было слышно, даже как вытекает вода из разбитого глиняного сосуда. А затем, снова раздался оглушительный грохот падающих скамеек, медных подносов, кухонной и столовой утвари. Вытянув шеи и затаив дыхание, все присутствующие слушали звуки происходящего во тьме поединка.

Что это за странные нападения среди ночи? И кого там пытаются одолеть было не очень понятно? Всё таки это была обитель, а не арена ристалища.

В этом зале постоянно пировали лишь те, кто считался слугами Короля, Архиепископа и Великого Герцога. Это были облеченные властью вельможи и лица приближённые ко двору. Друзья герцога и аббата, всегда желанные гости монастыря. Но откуда возьмутся посторонние среди ночи.

Сейчас, в такое позднее время, посторонних не должно было быть вообще. Тут должны находиться только свои, самые-самые преданные и верные. Охрану и внутри и снаружи осуществляли конверсы и монахи-охраны. Рыцарского звания бородатые братья конечно же не имели, но зачастую были неплохими воинами и оруженосцами. Более знатные и влиятельные сеньоры не раз обращались в аббатство за помощью и поддержкой. С попустительства и благословения Преподобного, многие монахи посетили Испанию и Палестину. Во время крестовых походов каждый меч, каждое копье было востребовано для защиты Гроба Господня. Сарацины султана Сирии и Египта – подданые султана Салах ад-Дина, были гораздо более многочисленны. К тому же они были у себя дома и окрестные племена давали подпитку людьми, поредевшему войску арабов.

Крестоносцам же не хватало не только рыцарей, просто вооруженного ополчения. Людей, умеющих держать в руках меч и копье. В 1187 году, на момент взятия Иерусалима, в городе оставалось всего два рыцаря, не считая самого Бальяна д’Ибелена. Он-то и организовал некоторое подобие обороны. Все остальные к этому времени либо уже кормили воронов, либо разбежались по другим крепостям.

Так что конверсы охраны были не просто обычными простолюдинами. Это были неплохо обученные воины, помогавшие рыцарям во время странствий и путешествий. На их помощь и верную службу мог рассчитывать любой знатный феодал, имеющий деньги. Возможность нанять людей и организовать себе приличную свиту уже половина успеха. Ради такого дела они не скупились ни на щедрые подношения, ни на подарки для нужд святой обители и отца-настоятеля.

Знать всегда нуждалась и нуждается либо в отпущении грехов, либо в получении индульгенции, искупая ту или иную провинность. Да и вообще, если взять любую тяжбу или судебную волокиту, поддержка церкви – архиважное дело. Она зачастую и решала, в чью пользу будет вынесено то или иное решение. Знатные миряне – они же как дети!

То какую-нибудь деваху деревенскую изнасилуют! То, смеха ради, слишком дерзкого холопа, затравят собаками или насмерть запорят, коли охота не удалась…

Великий Герцог и дворяне его ближнего круга, от щедрот своих, тоже посылали в монастырь всё самое нужное и необходимое. А сверх этого, те изысканные деликатесы и припасы, без которых не обходится ни одно сколько-нибудь серьезное празднество.

В этой, богатой дичью, вином и рыбой, провинции любили повеселиться пышно, весело, от души и с размахом. Любое пиршество могло обернуться или разнузданным весельем, или поминками.

Когда то, что было призвано обеспечивать комфорт и удобства высшего сословия на пирах, начало рушиться и валиться на пол, появилось и напряжение от происходящего беспорядка. Сюда сразу же подтянулись караульные, охранявшие аббатство и прилегающие к нему помещения с кельями для монахов.

Бедлам, грозивший среди ночи пробудить весь человеческий муравейник и перерасти во всеобщий хаос, закончился так же внезапно как и возник. В углу помещения вспыхнул яркий ламповый свет. Этот огонь, не идущий ни в какое сравнение с пламенем свечей, осветил самые дальние уголки обширного трапезного зала.

А затем все увидели стройную женскую фигурку. В левой руке она сжимала длинный стилет или скорее даже мизерикордию. Острие этого кинжала милосердия, упиралось в кадык длинного худого мужчины. Тот стоял прямо на четвереньках, недалеко от вырубленного для челяди, дверного проёма.

Второй рукой леди Агата сжимала гибкую, словно крысиный хвост плеть или скорее кнут, сработанный шорником из нескольких полос сыромятной кожи. Искусно перевитые между собою, они могли служить опасным оружием в умелых руках обученного этому искусству бойца.

Тонкий конец бича захлестнул шею несчастного несколькими тугими кольцами. Удавка мешала нормально дышать, кричать или говорить, надежно перекрывая поступление воздуха в грудную клетку. Глаза бедолаги вылезли из орбит, словно у морского окуня, выброшенного на берег. Сам же виновник ночного переполоха и пострадал в поединке больше всего.

Он застыл, будто гипсовый истукан, опасаясь сделать любое неосторожное движение, способное пропороть ему горло.

Увидев обступивших её людей, молодая женщина убрала обоюдоострое лезвие клинка из под его скулы. После этого она ослабила натяжение петли, туго обвивающую жилистую шею задержанного. Выбритая на голове тонзура и чёрная сутана того, кто в данный момент пробовал подняться с колен, выдавали его принадлежность к церковной братии.

У священника почти получилось распрямиться и привстать. Но внезапный удар под ребра, заставил несчастного снова сложиться пополам. Нога, обутая в остроносый лакированный сапожок, для верховой езды, напрочь сбила ему дыхание. Это наверняка причиняло мужчине неподдельные страдания.