Текст книги "Просто бизнес (СИ)"

Автор книги: Эдуард Дроссель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

  – Её создатели никуда не сгинули, – обиженно проговорила Чон-Су. – Просто они заняты другими исследованиями в... другом времени.

  При этих словах Химадзаки вздрогнул и обхватил себя руками. Не обращая на него внимания, я глазел на технологическое чудо и не верил своим глазам. Настоящая машина времени, это ж охренеть можно! Мой новый азиатский друг был совершенно прав – мысль по-быстрому свалить из «Горизонтов» меня уже покинула.

  – Действующая версия тоже здесь? – спросил я дрожащим от предвкушения голосом.

  – Нет, она в Неваде, – сказал Химадзаки. – С её помощью богачей за нехилые деньги отправляют на сафари в доисторическую эпоху. Пресыщенные мажорики готовы отвалить сколько угодно, чтобы поохотиться на настоящего мамонта или смилодона. При этом, заметь, никаких темпоральных парадоксов, потому что доисторическая живность всё равно вся вымерла.

  Меня как-будто водой окатили.

  – Что? – Я чуть не подпрыгнул. – «Эффективные менеджеры» не нашли лучшего применения МАШИНЕ ВРЕМЕНИ???

  – Ну а как Томкинсу поскорее отбить инвестированное бабло и наварить ещё больше бабла? – развёл руками Юичи. – Только обратившись к низменным человеческим инстинктам...

  – Юичи-кун! – снова вознегодовала Чон-Су.

  Это было так отстойно... Я потому и не засомневался в словах Химадзаки, что они звучали логично. Корпорация, к сожалению, именно так и должна была поступить с величайшим из человеческих изобретений. И меня угораздило стать частью этого дерьма...

  – Какова цена темпорального тура? – спросил я. – Что-то нигде не видно объявлений...

  – Пока что всё держится в строжайшей тайне. У Томкинса свои выходы на клиентуру, кто попало не проскочит. Предложения в приватном порядке поступают лишь самым богатым и влиятельным, при условии абсолютного молчания.

  – И что, кто-то соглашается?

  – От желающих отбоя нет! Денежки текут к Томкинсу рекой. Причастность к темпоральным поездкам придаёт нуворишам чувство исключительности. Есть что-то, что доступно только им, а другим – нет. Вот когда они пресытятся, придётся придумать что-то ещё, однако прошлое – штука чертовски огромная, на ней можно паразитировать ещё очень и очень долго. Надоест стрелять мамонтов, можно будет перейти к динозаврам, потом к кому-нибудь ещё... Так что гориллы выполняют у Томкинса не только роль охранников, но ещё и егерей.

  У меня по спине снова пробежал холодок. Раз уже изобретена машина времени, не прилетает ли кто-нибудь из будущего в НАШЕ время? Может быть прямо сейчас по Манхеттену, Трафальгар-скверу или Красной площади дефилируют туристы из стопяццотого века?

  Томкинс – идиот. Помимо сафари можно же столько всего замутить. Чем плох был бы, например, контактный зоопарк с доисторическим зверьём? Дельфинарий с плезиозаврами, ихтиозаврами и мегалодонами? Напоминает дремучий фильм «Парк юрского периода», но идея-то ведь классная...

  * * *

  На протяжении моего рассказа Людмила Савицкая делала какие-то пометки в блокноте – в бумажном, по-старинке. Вдруг она постучала карандашом по кафедре, чтобы привлечь моё внимание.

  – Это всё, что вы почувствовали, когда узнали, что «Далёкие горизонты» при подозрительных обстоятельствах стали монополистом темпоральных перемещений, утаив это изобретение не только от научной и гражданской общественности, но и от собственного правительства?

  Вопрос был явно с подвохом, миз Гинзбург меня о таких предупреждала, поэтому, прежде, чем ответить, я задумался.

  – Корпорации постоянно что-то утаивают, особенно ноу-хау, сулящие им прибыль. Такова изнанка капитализма. Возьмите хотя бы кока-колу – вряд ли правительству известен её точный рецепт...

  – Гражданин Гандумбильдокер! – строго перебила меня Савицкая. – Это не одно и то же. С помощью кока-колы нельзя изменить историю, поставив под угрозу весь наш вид, всю нашу цивилизацию!

  – Я хорошо это понимаю, – кивнул я, – и привёл этот пример, чтобы проиллюстрировать мышление капиталистического дельца, его менталитет. Если ему принадлежит что-то, приносящее деньги, этим чем-то ни в коем случае ни с кем нельзя делиться, даже с государством. Не удивлюсь, если выяснится, что мистер Томкинс и налоги со своих доисторических сафари не платил... В этом смысле поведение Томкинса меня нисколечко не удивило. К тому же сам факт осуществимости темпоральных перемещений настолько меня ошеломил, что я ни о чём другом просто не задумывался. Зато потом, когда я разглядел всю нелицеприятную изнанку корпоративного бизнеса, моё отношение к проблеме изменилось, я возмутился и захотел что-то предпринять. Для этого потребовалось столкнуться нос к носу с бесчеловечными преступлениями «Далёких горизонтов» в доисторическом прошлом...

  Казалось, мой ответ удовлетворил Людмилу Савицкую и остальных членов комиссии, после чего она кивком позволила мне продолжить.

  * * *

  Я пялился на машину времени, а в голове у меня метались и бурлили различные мысли и эмоции, разве что пар из ушей не шёл. Хотелось обрушить на Юичи сто тысяч миллионов вопросов, однако вмешалась Чон-Су:

  – Юичи-кун, Артур, скиммер готов к вылету, вам следует поторопиться. Не заставляйте мистера Хайдена ждать.

  – Поторопиться? – удивился я. – Куда, зачем?

  – В Неваду, работать. – Химадзаки торопливо направился обратно к лифту и мне пришлось его догонять.

  – Если ты рассчитывал, что работать тебе предстоит здесь, в головном офисе, ты заблуждался. Мне очень жаль. Теперь у корпорации есть твоя подписка о неразглашении и я могу сообщить тебе, что наше рабочее место находится далеко-далеко отсюда.

  – Но я не могу никуда лететь! Я же не взял никаких вещей, никого не предупредил... Дженни с ума сойдёт, если вечером я не вернусь домой...

  Я втиснулся вслед за Юичи в лифт.

  – Корпорация снабдит тебя всеми необходимыми для работы вещами, – заверил меня Химадзаки, которого, похоже, совсем не тронула моя обеспокоенность. – А твоей подруге Чон Су отправит официальное корпоративное уведомление о том, что твоя работа теперь связана с длительными командировками и ты сможешь вернуться не раньше, чем через три месяца...

  – Уже отправила! – бодро сообщила Чон-Су.

  – Что? Три месяца? – Я был в шоке. Раньше я никогда не разлучался с Дженни на такой долгий срок. Блин, она же меня бросит...

  Я пытался и так и сяк донести суть своей проблемы до Юичи, который, судя по всему, никогда и ни с кем не состоял в отношениях и не знал, что это такое, но он оставался глух ко всем моим доводам.

  – Да провались она пропадом, эта Невада? – в сердцах взвопил я, когда мы катили на электрокаре назад по переходу.

  – Неваде нельзя никуда провалиться, – бесстрастно, по-азиатски ответил Юичи. – Там расположен основной агрегат, полноценно функционирующая машина времени с гораздо большей пропускной способностью. Через неё можно отправлять в прошлое людей не по одному, а целыми группами и вдобавок технику, грузы, стройматериалы, продовольствие... Сам увидишь. Если экспериментальный прототип взорвал тебе мозг, то основной и подавно взорвёт.

  Я вздохнул и перестал сопротивляться. Бог знает, какую сцену устроит мне Дженни по возвращении, зато я увижу ДЕЙСТВУЮЩУЮ машину времени, увижу как людей и всякое барахло засылают в прошлое...

  Барахло? Стоп!

  – Зачем отправлять куда-то технику и стройматериалы?

  Мы вернулись в вестибюль и поднялись на лифте на крышу, где была площадка для скиммеров.

  – Затем, что «Далёкие горизонты» основали в прошлом постоянную базу, – пояснял на ходу Химадзаки. – Куда, по-твоему, летают любители доисторических сафари? Примерно тридцать пять тысяч лет от настоящего времени...

  Скиммер действительно уже ждал на крыше – не изящный лимузин, как у миз Гинзбург, а здоровенный транспортник, заставленный изнутри какими-то ящиками и контейнерами. Вдоль бортов сидело полтора десятка человек в «хамелеонах». Перед трапом-пандусом нетерпеливо прохаживался мистер Хайден, сменивший офисный костюм на такой же «хамелеон».

  При виде его Юичи весь как-то съёжился.

  – Полетим с очередной сменой охраны, – нехотя буркнул он.

  Так эти головорезы – охрана? Я-то всю жизнь полагал, что охрана должна выглядеть так, чтобы я готов был доверить ей свою жизнь и безопасность, но вид у горилл Хайдена заставлял серьёзно опасаться и за безопасность, и за жизнь. Им я бы вообще ничего не доверил.

  – А, эльфийская принцесса наконец-то изволила пожаловать! – бросил Хайден в сторону Юичи. – Живей на борт, мы отстаём от графика.

  Он переключил своё внимание на меня:

  – И вы, мистер Гренкер, сделайте лицо попроще. Работа в «Далёких горизонтах» здорово изменит вашу никчёмную жизнь. Умейте ценить предоставленный вам шанс.

  – Счастливого пути, вы уж там постарайтесь! – напутствовала нас Чон-Су.

  То, что Хайден нарочно исковеркал мою фамилию, меня не задело, я и не такое слышал, но вот его сексистский выпад в адрес Химадзаки меня возмутил. Я ждал, что Юичи как-нибудь отреагирует, но тот лишь дёрнул подбородком, мол, не обращай внимания.

  Недобрые лица головорезов провожали нас хищными взглядами, пока мы протискивались мимо них в конец салона, где оставалось несколько свободных мест. Кто-то нарочно вытягивал перед нами ноги, через которые приходилось перешагивать, кто-то смачно плевал, стараясь попасть на нашу обувь.

  – Эльфийская принцесса нашла себе принца-жиробаса! – притворно всхлипнул кто-то из горилл. – Моё сердце разбито!

  Грянул дружный хохот полутора десятков глоток, но мы с Юичи даже не обернулись. Не дождутся.

  Меня всегда поражал вопиющий уровень тупизны дуболомов. Неужели до них не доходит, что любой из нас способен за минуту сделать так, что вся их хвалёная техника перестанет работать? Неужели у них начисто атрофирован инстинкт самосохранения? Если я покопаюсь в начинке их экзоскелетов и «умного» оружия, никто из них не вернётся живым с первых же учений, а они при этом даже не стараются наладить со мной добрых взаимоотношений. Ну не идиоты?

  Чего у меня больше, чем у них, так это терпения. Я буду работать с машиной времени – теперь я в этом не сомневался, хотя никто мне этого и не сказал напрямую. Зачем бы ещё меня взяли в Неваду? Я буду работать с машиной времени и ради этого я перетерплю что угодно.

  Мистер Хайден упал на скамью напротив нас. Выглядел он чуть за пятьдесят, загорелая кожа, глубокие морщины на лице, стриженные по-армейски седые волосы...

  – Дайте угадаю, – обратился я к нему, стараясь перекричать набиравший обороты двигатель и гидравлику, поднимавшую люк-пандус, – центром всех важных событий на самом деле является не главный офис, а то место, куда мы летим, верно? Потому и вы летите с нами?

  Хайден улыбнулся моей сообразительности и проглотил закамуфлированную лесть.

  – Головной офис – это «объект А», – сказал он. – А то место, куда мы летим, это «объект В», расположенный в самом сердце невадской пустыни. Персонал работает вахтовым методом: три месяца смена, затем три месяца отдых. Рекомендую вам залезть в настройки вашего с-импа, Гренкер, и включить режим оффлайн. В прошлом имплант связи вам всё равно не понадобится...

  Я собрался потребовать у него перестать коверкать мою фамилию и тут слова застряли у меня в горле.

  – Погодите... вы сказали... в прошлом?

  – Да, мистер Гренкер. Через «объект В» совершается темпоральный переход к «объекту С». Как вы выразились, «центр всех важных событий» на самом деле там, в минус тридцатипятитысячном году. По прикидкам яйцеголовых, для стабильности и точности темпоральных перемещений ИИ должны обсчитывать процесс с обеих сторон – в настоящем и в прошлом. В противном случае снижается точность «попадания» в нужную временную точку. Погрешность подчас составляет несколько веков, что совершенно недопустимо теперь, когда в прошлом основана постоянная база.

  Мне стоило большого труда не вскочить и не заорать от восторга. Я! Отправляюсь! В прошлое! На машине! Времени!!!

  – Ваша работа, – продолжал Хайден, – будет заключаться в том, чтобы довести до конца начатое вашим предшественником.

  – А что с ним?

  – Несчастный случай. – Хайден пожал широкими плечами. – Люди вашего типа, Гренкер, считают, что технику безопасности придумали для красоты какие-то идиоты. Ваш предшественник решил, что суровая реальность названа так по недоразумению. Суровая реальность доказала ему обратное.

  После этих слов я опомнился, всю эйфорию как ветром сдуло. Ну конечно, первобытная эпоха, торжество абсолютного дарвинизма! Всякий не способный выжить, не выживает.

  После этих мыслей я и насчёт горилл засомневался: может и правильно, что Хайден набрал в охрану головорезов? Эти-то где угодно выживут...

  Задумавшись, я провёл остаток пути в молчании. Окон в грузовом скиммере не было и я не мог посмотреть, где мы летим и сколько нам ещё осталось.

  Невада и Калифорния – соседние штаты, так что летели мы не очень долго. Скиммер пошёл на посадку, люк-пандус опустился и моему взору открылось небывалое зрелище – сплошное море панелей солнечных батарей. Они тянулись без конца и края во всех направлениях, окружали нас со всех сторон от горизонта до горизонта.

  Я невольно присвистнул.

  – Впечатляет? – тихо спросил Юичи.

  – Какую площадь занимают батареи?

  – Всю.

  – Всю пустыню?

  – Всю Неваду. Можешь считать этот штат собственностью «Далёких горизонтов». Почти всё население отсюда разъехалось туда, где есть работа, вот местное руководство и продалось Томкинсу с потрохами, продалось и не пикнуло. Он решил так: раз ему не дают построить собственную электростанцию, значит нужно найти альтернативный способ добычи энергии.

  Юичи красноречиво обвёл рукой вокруг себя. Гиф-наклейки на его маникюре лихорадочно рябило под прямым солнечным светом.

  Как перед этим я пересмотрел своё мнение насчёт горилл Хайдена, так и теперь я подумал, что идея по-быстрому нарубить бабла с доисторическими сафари была, возможно, единственным выходом для Томкинса, вбухавшего уйму средств в солнечные батареи. Любим мы судить о других слишком быстро, не имея в голове всей полноты картины...

  – Это ж каким должен быть персонал, чтобы обслуживать столько батарей? – пробормотал я.

  – Ноль целых ноль десятых человек, – сказал Юичи. – Скажи ему, Чон-Ма.

  – Привет, – прозвучал в моём с-импе знакомый голос. – Всю профилактику осуществляют дроны-дроиды в автоматическом режиме. Люди в этом не задействованы.

  – Чон-Су? – осторожно произнёс я. Хоть голос и был похож на ИИ головного офиса, всё же чем-то он отличался.

  – Я Чон-Ма, Артур. Мы с Чон-Су алгоритмовые близнецы. Она всё мне про вас рассказала...

  – Ни одного человека? – я недоверчиво покачал головой. – И профсоюзы это проглотили?

  – Профсоюзы? – Юичи смешно вытаращил глаза с искусственными ресницами, кончики которых украшали невесомые графеновые бусины разной расцветки. – А что это такое?

  – Да брось.

  – Нет, серьёзно. Последний профсоюз в Неваде почил ещё до нашего с тобой рождения. Да и кого ты заманишь работать в таком пекле?

  Химадзаки был прав, жара была одуряющей. Моя одежда мгновенно намокла от пота.

  Посреди бесконечного моря солнечных батарей торчала одинокая бетонная конструкция пирамидальной формы, напоминавшая древнеегипетскую мастабу или древневавилонский зиккурат. Стальные раздвижные плиты на её фасаде пришли в движение и открыли тёмный зев, откуда к скиммеру устремились автоматические погрузчики.

  Пока мы с Юичи болтали, Хайден и гориллы скрылись в тени. Юичи предложил мне последовать за ними.

  – Это вход на «объект В».

  Меня вдруг охватило беспокойство.

  – Слушай, а это безопасно?

  – Что именно? Пребывание в прошлом?

  – Нет. Сам процесс темпорального перемещения. Он ничем э-э... побочным не чреват?

  Казалось, из-за одуряющей жары джей-готу лень говорить. Как он ещё не сварился здесь в своём камзоле? Он еле-еле выдавливал из себя слова.

  – Сам перенос физических объектов и одушевлённых субъектов стабилен. Иногда колбасит шкалу, сбивается калибровка и из-за этого случаются погрешности в определении конечной точки прибытия. Это не критично, но приходится темпорироваться в несколько заходов. Людей это обычно нервирует. Именно поэтому нам позарез нужен ещё один ИИ – в прошлом. С его помощью мы как бы закрепим, заякорим точку прибытия. Тогда пользоваться машиной времени будет так же надёжно и безопасно как автобусом. В этом и будет заключаться твоя работа, чувак.

  – Моя? – удивился я. – А ты разве не...

  Химадзаки покачал головой.

  – Не-а, бро, я не спец по софту, я спец по «железу».

  Мы вошли в зиккурат. Изнутри он представляла собой нечто вроде просторного ангара. Сбоку притулилось караульное помещение, чуть дальше была шахта лифта, возле которой топтались гориллы. В лифт – простую открытую платформу с сетчатым ограждением – автопогрузчики складывали ящики и контейнеры. Закончив работу, машины замерли на полу ангара.

  – Чон-Ма, – обратился я к искину, – как получилось, что у тебя есть близнец? Раньше мне такого встречать не приходилось. – Самоидентифицируясь, ИИ берёт самодостаточную, индивидуальную личность. В этом и заключается смысл самоидентификации. Иногда зародышевый алгоритм оказывается бракованным, тогда ИИ самоидентифицируется бабочкой, травинкой или полярным сиянием. Являясь искусственным аналогом человеческого разума, искин и с ума может сойти как человек.

  – О «родственных» связях между ИИ я никогда раньше не слышал и в Стенфорде нам об этом не говорили.

  Грузовой лифт медленно полз вниз. От скуки Хайден и головорезы прислушивались к нашему диалогу.

  – Для большей эффективности все ИИ «Далёких горизонтов» должны быть синхронизированы друг с другом, – пояснила Чон-Ма. – Разработчик нашего алгоритма предположил, что лучше и надёжнее будут синхронизироваться ИИ-сиблинги, между ними будет крепче связь, им будет проще действовать как одно целое, дополняя друг друга. Поэтому нам с Чон-Су позволили поочерёдно сформироваться из одного зародыша. Сравнительная биология органических популяций показывает, что, начиная от примитивнейших первичноводных и заканчивая высшими млекопитающими, лучше кооперируются, поддерживают друг друга и действуют сообща те особи, между которыми имеется прямая родственная связь. Наш босс, мистер Томкинс, захотел убедиться, что неорганический искуственный интеллект следует этому же правилу.

  Я в который раз за сегодня был потрясён.

  – Гениально! – выдохнул я. – Это же гениально!

  Тот, кто это придумал, был, без всяких преувеличений, настолько хорош, что мне делалось не по себе от одной мысли, что именно мне предстоит его заменить. Справлюсь ли я? Не налажаю ли? Обычно-то мне не свойственна заниженная самооценка, вот только тут была такая ситуация... Любой бы на моём месте засомневался.

  Мы спустились под землю не меньше, чем на четыреста футов. Несмотря на глубину, кондиционирование здесь было идеальным. После раскалённой сковороды наверху мне стало даже зябко в мокрой майке.

  Когда лифт замер, Хайден бесцеремонно толкнул нас с Юичи в спину.

  – Шевелите поршнями, джентльмены и леди. Корпорация наняла вас работать, а не болтать.

  Если бы этот дуболом не был способен переломать мне все кости, клянусь, я бы точно ему врезал.

  Коридор перед лифтом расходился на три стороны. Что было слева и справа, я не знаю, а вот прямо перед нами нетерпеливо подрагивала стайка новых автопогрузчиков, тотчас набросившихся на ящики и контейнеры.

  Гориллы потопали прямо, туда, где возвышалась ещё одна навороченная конструкция, намного более навороченная, чем её неработающий прототип. Эта была уже величиной со средний загородный коттедж и охлаждалась не фреоном, а гелием. В центре сооружения размещалось нечто, напоминавшее колокол, нависавший над абсолютно ровной площадкой, к которой вёл наклонный пандус.

  – Мы называем это ППП, – сказал Юичи, – приёмно-передающая площадка. Машина времени уже настроена. Темпонавт встаёт туда, Чон-Ма посылает сигнал – и вот тебе прошлое.

  – Мгновенно?

  – Доля секунды. В отличие от пространственных измерений, во времени нет расстояний. Переход из одной точки в другую осуществляется моментально.

  Я на негнущихся ногах взошёл по пандусу, не обращая внимания на «сало-мясо» и прочие эпитеты, которыми бросали в меня гориллы, пока автопогрузчики водружали на ППП контейнеры и ящики.

  – Три месяца... – пробормотал я, запустив пальцы в шевелюру на затылке. – Моя девушка меня убьёт...

  – Это вот она что ли? – Кто-то из горилл указал на Юичи. Остальные дружно заржали над удачной шуткой. Химадзаки побледнел.

  Когда люди и груз оказались на площадке, Чон-Ма слегка приглушила освещение и начала обратный отсчёт, напомнив Хайдену:

  – Расчётный интервал до возврата – триста шестьдесят секунд. После него обратное темпоральное перемещение будет осуществлено автоматически.

  – Знаю, – грубо огрызнулся Хайден, – не новичок.

  При перемещении весь комплекс «объекта В» мгновенно куда-то пропал. Я успел всего разок моргнуть, а обстановка вокруг меня уже изменилась. Во-первых, комплекс «объекта С» был целиком наземным. Мы стояли на точно такой же ППП в центре точно такой же сложной конструкции, накрытой выгнутым навесом из плексигласа на четырёх опорах в форме арок. Рядом гудел и ревел компрессор, подающий сжиженый гелий в систему охлаждения.

  От неожиданности я невольно пошатнулся и Хайден придержал меня за плечо.

  – Спокойнее, спокойнее, Гренкер. В первый раз со многими такое бывает, особенно из вашей яйцеголовой братии. Со временем привыкнете...

  Я почувствовал лёгкое разочарование. Не знаю, чего именно я ожидал. Каких-то особенных впечатлений, наверно. А всё оказалось так просто...

  Перед ППП замерла в ожидании предыдущая вахта горилл, облачённых в экзоскелеты. Никаких автопогрузчиков в прошлом не имелось, гориллы сами бросились разгружать площадку.

  Хайден громко хлопнул в ладоши:

  – У вас триста шестьдесят секунд, олухи, чтобы убраться отсюда! Шевелитесь, шевелитесь!

  Благодаря усиливающим экзоскелетам гориллы проворно двигали тяжеленные ящики и контейнеры, после чего выскакивали из своего облачения и налегке запрыгивали на площадку. В срок они уложились, должно быть Хайден хорошо их вымуштровал. Через триста шестьдесят секунд я снова моргнул – площадка была пуста.

  Только что прибывшая смена торопливо надевала брошенные товарищами экзоскелеты, чтобы отнести контейнеры и ящики на склад.

  К Хайдену подошёл юнец, его точная копия, только лет на тридцать моложе.

  – Босс, в ваше отсутствие инцидентов не было, всё в порядке, всё тихо и спокойно. Персонал в норме.

  – Почему не вернулся со всеми? – тихо спросил Хайден.

  – Да ладно, пап! – заявила вдруг горилла. – Чего я в будущем не видел? Здесь куда интереснее, вот я и остался...

  Папа? Значит это сынок Хайдена? Пошёл по отцовским стопам?

  Вдвоём отец и сын направились к зданию, на которое я только теперь обратил внимание – это было сущее архитектурное уродство в виде гигантского креста из стекла и бетона. Оттуда навстречу Хайдену шагал бодрой походкой какой-то человек лет тридцати пяти. Ткань на его костюме переливалась ядовито-кислотными цветами, от которых болели глаза. Они с Хайденом поздоровались и человек пошёл дальше – в нашу сторону.

  – Приветствую! – крикнул он издалека и повторил, подходя и пожимая мне руку: – Приветствую. Вы, должно быть, новый сотрудник? Артур Гартуни... Гарбидо...

  – Артур, – сжалился я над ним. – Просто Артур.

  – Артур. Ага... Ну, а я Хэпшоу, здешний управляющий. Можете звать меня мистер Хэпшоу или доктор Хэпшоу, мне, если честно, пофиг.

  Круглую голову Хэпшоу украшал ёжик волос соломенного цвета, из-под которого таращились широкопосаженные глаза; лицо управляющего выглядело каким-то помятым. Вообще весь его вид отличался некоторой болезненностью – глаза покраснели, вокруг них залегли тени... Хэпшоу то и дело почёсывал пальцами нос и я заподозрил, что он прямо сейчас находится под дозой.

  – Для вас уже приготовлены аппартаменты, – продолжил он, беря меня под локоть и увлекая за собой к архитектурному убожеству, вокруг которого пристроилось ещё несколько небольших корпусов из досок и гипсокартона. К одному из таких корпусов – складу – дуболомы таскали груз. Вся территория «объекта С» была окружена металлической оградой из профлиста футов пять высотой, поверх которой змеилась колючая проволока. Через равные промежутки по всему периметру торчали сторожевые вышки с прожекторами и автоматическими огневыми системами.

  – Мы изучили ваш опросник и постарались обеспечить ваше пребывание здесь всем необходимым. Хорошо, что вы не вегетарианец, хе-хе. Свежего мяса у нас навалом, а вот овощи и фрукты только замороженные, из будущего...

  Я слушал управляющего вполуха, поглощённый собственными впечатлениями. В первую очередь внимание на себя обращал здешний воздух. Живя в конце XXI века мы почти забыли, что это такое – чистый свежий воздух. Нас повсюду окружают искусственные запахи – топливо, транспорт, промышленность, моющие средства, парфюмерия, дорожное покрытие, строительные и отделочные материалы, уличная еда и напитки, бомжи, помойки, пластик, табачный дым, алкогольный перегар, легализованные наркотики создают вокруг нас плотный кокон, сквозь который практически не пробивается свежий чистый воздух. Мы отвыкли от ЕСТЕСТВЕННЫХ запахов.

  Здесь же, на исходе нижнего палеолита, ВЕСЬ воздух был чистым и свежим, ВСЕ запахи были естественными – запахи девственной, не тронутой человеком природы. Кислорода в воздухе было столько, что от него кружилась голова. Когда в литературе мне встречались фразы типа «воздух опьянял», я всегда недоумевал – как это воздух может опьянять? И вот теперь я сам испытал это чувство...

  Вместе с тем воздух был не таким горячим, как возле «объекта В». Где бы мы ни находились, это не было похоже на Неваду. На раскалённой сковороде не ощущалось ни дуновения ветерка, а здесь он налетал резкими порывами, так и норовя забраться под одежду и заключить в стылые объятия.

  – Простите, доктор Хэпшоу, – перебил я своего спутника, – можно ли поточнее узнать, где мы находимся? Я бы сказал, что географически и климатически это похоже на Канаду.

  – Вы здорово ошибаетесь, Артур! – Хэпшоу фамильярно хлопнул меня по плечу. – Мы вообще не в Новом Свете, мы на территории будущей Испании.

  – Опа! Машина времени ещё и в пространстве движется?

  Управляющий открыл было рот, но передумал и повернулся к Юичи, тихонько бредущему за нами следом.

  – Химадзаки, объясните новому сотруднику.

  Юичи вздохнул и свёл вместе пальцы рук, изображая нечто круглое.

  – Представь земной шар. Допустим, ты находишься в некоей точке его поверхности. Если ты переместишься в прошлое или будущее ровно на сутки, где ты окажешься? Территориально?

  – На том же месте? – предположил я.

  – Верно. А если переместиться на половину суток? Или на сутки с четвертью?

  Я промолчал, чувствуя подвох.

  – Наш распрекрасный земной шар непрерывно вращается, – напомнил Химадзаки. – Временная координатная ось и пространственная – это две разных оси. В какой точке ты совершил темпоральный скачок, в той ты и останешься, а вот земной шар у тебя под ногами повернётся на некоторый угол, вследствие чего меридианальное позиционирование сместится к востоку или к западу. Скачок на время, не кратное суткам, поместит тебя в часовой пояс, соответствующий угловой величине отклонения на дуге окружности земного шара. Совпадать будет только широта. Мы сейчас находимся в Европе, на юге Пиренейского полуострова, на той же широте, что и «объект В» в Неваде.

  – Не совсем на той же, – поправил джей-гота управляющий. – Земля не только вращается вокруг оси, она ещё подвержена прецессионным колебаниям. Так что наше местоположение чуть-чуть смещено с широты «объекта В» к северо-западу... или северо-востоку...

  Хэпшоу запутался и махнул рукой.

  – Тогда, если следовать твоей логике, – сказал я Юичи, – мы сейчас должны находиться в открытом космосе, потому что Земля и Солнце непрерывно движутся в пространстве вокруг галактического ядра, преодолевая за сутки тысячи километров пространства...

  – Гравитация, Артур! – воскликнул Хэпшоу таким тоном, словно разговаривал с тупицей. – Тяготение не позволяет машине времени оторваться от земного шара. Чтобы улететь в космос, она, как и любой материальный объект, должна обрести вторую космическую скорость.

  Поморщившись, как-будто сам процесс мышления вызывал у него головную боль, Хэпшоу достал из кармана чекушку с брэнди и одним глотком влил в себя половину.

  – Здесь как-то не по-средиземноморски прохладно, – заметил я, отворачиваясь от этого человека, который с каждой минутой становился всё неприятнее.

  – Ледниковый же период! – снова воскликнул он, протягивая мне чекушку. – Хотите треснуть?

  Я отказался. Хэпшоу повернулся и помахал бутылкой в воздухе:

  – Вон оттуда и досюда все климатические зоны сместились к югу. Где в будущем окажутся тундры и лесотундры, сейчас простирается безжизненная ледяная пустыня. Соответственно, тундры и лесотундры сместились в умеренную зону, а умеренная в тропики и субтропики. Если хочешь калифорнийского тепла, тебе на другой берег Средиземного моря, в Африку...

  Хэпшоу резко развернулся, чуть не задев меня бутылкой по голове.

  – Тропики и субтропики сейчас там. На месте Сахары зеленеет цветущая саванна, полно всякой живности, реки и озёра кишат рыбой. На выходных можно...

  – Кстати о выходных, – раздался резкий голос Хайдена, незаметно приблизившегося к нам. – Позвольте вас предостеречь, мистер Гренкер, поскольку вы тут человек новый. Первобытная эпоха – это вам не курорт, а доисторическое зверьё – это не мишки из мультиков. Прежде, чем сделать здесь хоть один шаг, сперва хорошенько подумайте, а потом всё-таки не делайте. За вашу безопасность отвечаю я и мне вовсе не хочется, чтобы вы повторили судьбу своего предшественника.

  Хайден вытянул вперёд руку, в сторону холмов на некотором отдалении от периметра.

  – Ваш предшественник успел дойти вон туда, после чего его растерзали хищники. Зверьё здесь непуганное, Гренкер. Никто не убегает от человека, мы для них всего лишь еда, как олени и зайцы. Но кроме четвероногих хищников есть ещё хищники двуногие, они-то самые опасные. Есть вас они не станут, ведь вы для них что-то вроде злого духа, но каменным топором по башке угостят с удовольствием.

  Мы не зря вырубили всю растительность вокруг защитного периметра и пустили ток по ограде. Эти сто ярдов чистого пространства – единственная безопасная зона за пределами «объекта С», потому что просматривается и простреливается насквозь. Никто и ничто не подкрадётся незамеченным. Мои ребята зорко бдят, днём и ночью. Пожалуйста, не усложняйте им их работу. Если же вам всё-таки приспичит погулять на выходных, гуляйте по территории «объекта С» – у Хэпшоу, вон, это неплохо получается, – и не суйтесь за периметр, иначе я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша.