Текст книги "Пять лет на площади (1989-1993 гг.)"
Автор книги: Эдуард Зенкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Еще до начала митинга на площади появился Жириновский, который в последние месяцы стал регулярно пристраиваться к массовым уличным акциям оппозиции. На этот раз он со своими соратниками расположился ближе к центру площади и завел все тот же разговор о том как он «всем все даст», когда придет к власти (вокруг него собралось 400500 человек).
Не одобряя в открытую Беловежские соглашения, лидер ЛДП уверял окружавших его людей, что «Россия станет освободительницей Европы» и, в частности, освободит «отуреченную Германию от турок, обарабленную Францию – от арабов, а обмулаченные США – от негров и мулатов». Собравшиеся слушали разглагольствования Вольфовича как завороженные и только поддакивали ему. Но кто-то все-таки не выдержал и крикнул: «Ну что вы слушаете галиматью! Вот, страна дураков!» На крикуна зашумели и отогнали прочь.
Первым на основном митинге выступил Травкин, но поначалу ему не давали говорить, так как ельцинисты, находившиеся слева от трибуны, скандировали в его адрес «Позор, позор» (за то, что он выступает против «соглашения трех»), а анпиловцы, стоявшие справа, скандировали «Флаг СССР, флаг СССР», требуя его водружения над трибуной. Травкин, указав на тех и на других, сказал, что они являют собой пример размежевания в обществе: «Одни – за развал Союза, а другие – якобы за его единство». Истинные же демократы «против восстановления тоталитарного Союза, но за его воссоздание на демократической основе». В конце своего выступления он призвал Верховный Совет не принимать на ратификацию Беловежские соглашения.
Кроме Травкина на митинге выступили представители молодежного крыла ДПР, крестьянской и кадетской партий, кто-то из Приднестровья. Все они осудили «соглашение трех», обвинили руководство России в келейности при принятии решений, пренебрежении волей народа, выраженной им на референдуме 17 марта.
Астафьев (депутат России, кадет) обвинил ельцинистов в антидемократизме, обругал Ю.Афанасьева за его троцкистский по форме лозунг «Россия единая, но делимая», предрек развал армии на три части и не исключил возможности возникновения вооруженного конфликта между братскими славянскими республиками.
В резолюции митинга выдвигалось требование к руководству России подписать договор с бывшими республиками о создании нового Демократического Союзного государства. «Нет – сепаратизму!»
Завершая мероприятие, Травкин заявил, что «мы с вами в силах остановить этот бедлам, мы уже другие и мы заставим остановить развал» (эти слова, как многие и предполагали, оказались пустой декларацией с его стороны, и довольно скоро он вновь оказался среди тех, кто готовил Беловежские соглашения).
После окончания митинга на площади осталось несколько сот человек, которые разбились на небольшие группы и стали обсуждать политические новости. В центре внимания одной из таких групп оказался недавно назначенный на должность руководителя управления КГБ по Москве и Московской области Е.Савостьянов (геолог по образованию, выдвиженец Г.Попова). Приехав вместе со своим окружением посмотреть на митинг, он был кем-то опознан («А-а, комитетчик!») и ему стали задавать вопросы, в основном по проблемам преступности и снабжения города продовольствием.
Его ответы изобиловали штампами, наработанными за последние годы в среде демократов-рыночников. Мол, раньше в Союзе было продовольствие потому, что гнали за рубеж нефть, а сейчас объемы добычи нефти сократились и еды не стало. Но вот придет рынок, все расставит по своим местам, как в Польше, и много чего появится в магазинах, но подороже. И уровень преступности сократится, так как те, кого сейчас считают спекулянтами и преступниками, они вовсе не спекулянты и не преступники, а деловые люди. После таких доводов число слушателей вокруг Савостьянова заметно поубавилось и вскоре он покинул площадь.
*****
Учитывая растущее недовольство москвичей нехваткой продовольствия в магазинах, лидеры «Трудовой Москвы» решили провести массовую акцию протеста под названием «Марш голодных очередей». По мнению организаторов, это мероприятие должно было привлечь гораздо больше участников, чем, например, их было 7 ноября, так как люди уже осатанели от постоянных очередей, обвиняя во всем не только старую, но и новую номенклатуру.
Марш – от ВДНХ к телецентру в Останкино – назначили на воскресенье 22 декабря. За несколько дней до этого активисты из «Трудовой Москвы» распространили на своих пикетах в центре города, а также перед проходными крупных московских предприятий листовки с призывом к москвичам принять участие в марше. В назначенный день к 11-00 (пасмурно, временами снег, 1 градус мороза) на площадке у главного входа ВДНХ собралось всего лишь 17-18 тыс. человек (открывая митинг, один из его организаторов, Якушев, назвал цифру 40 тыс.; в вечерних новостях по ТВ сообщили о 10 тыс. и эта же цифра мелькнула затем в «Независимой газете»; желтые «Куранты» опустились до 5 тыс. человек).
На митинг пришли в основном те, кто ходил на демонстрацию 7 ноября. Над толпой возвышались транспаранты с названиями партий и движений: «Российская Коммунистическая рабочая партия», «Российская партия коммунистов», «Союз коммунистов», «Либерально-демократическая партия», «Российский национальный союз», «Совет рабочих Москвы». Кроме транспарантов, митингующие принесли 26 красных флагов, 4 андреевских и один черно-желто-белый флаг (в толпе его называли «имперским»). На трибуне, устроенной на полуприцепе МАЗа, укрепили транспарант с надписью (белым на красном фоне): «Демо-фашизм не пройдет!» Некоторые из участников держали в руках лозунги следующего содержания:
– Господи, защити детей от растленного яковлевского Тель-Авидения (рядом нарисована звезда Давида)
– Радио и ТВ – орудие развала армии, государства, геноцида русского народа
– Вон – троянского демо-коня из средств массовой информации!
– Сговор удельных князей – путь к новому игу
– Сионизм – это опасность для всех
– Знакомьтесь – приватизация. Одни покупают завод, а другим достается акция
– Демократы и оппозиция – одна банда. Не дурите народ!
– Фашисты Молдовы, дерьмократы с вами
– Ликвидация СССР – это государственное преступление – путч
– Попова не в отставку, а под суд
– Экран – народу, а не наследникам Геббельса
– НАШИ
– Требуем от демократов соблюдения Конституции 1977 года
– Долой мафиозные цены!
– Наши – объединяйтесь!
– Голодный народ – голодное правительство? Да!
– Высшую меру Горбачеву за измену Родине
– Мишку на Север, Борьку в Сибирь, всех перестройщиков на Анадырь
– Долой диктатуру буржуазии!
– Мэры, префекты и белый дурдом, мотайте к хозяину в ваш Вашингтон
– Мы русские – с нами Бог!
Первым выступил Анпилов, встреченный собравшимися бурными аплодисментами. Говорил он в привычной уже манере: громко, энергично, с небольшой хрипотцой в голосе. В отличие от многих других ораторов его всегда слушали на митингах. И не только потому, что он умел говорить, но и потому, что практически в каждом выступлении он давал своим сторонникам и попутчикам определенные установки на ближайшую или более отдаленную перспективу.
Начал он с того, что напомнил о недавнем своем избиении милиционерами в районе Красной площади. Но «болят у меня – продолжил он – не ребра, а душа, когда вижу, что дети идут в школу полуголодными». Осудив беловежских подписантов, он сказал далее: «Мы должны быть навеки с патриархом русских городов – Киевом...Мы -гордый народ...Нам следует отказаться от западной гуманитарной помощи, как это сделали белорусы...Мы должны сказать народу правду, т.к. ему долго лгали оба Яковлевых, Лапин, Ельцин, Горбачев...Мы не экстремисты, мы хотим справедливости...Следует образовать рабочие Советы и передать под их контроль собственность...Ельцин предает наши интересы, он хочет в НАТО, а мы – нет. Предательству нет прощения!»
Толпа вслед за ним прокричала «Нет!», а когда Маляров заявил, что «у нас есть лидер и этот лидер – Анпилов», то собравшиеся стали скандировать: «Анпилов, Анпилов».
Выступивший вслед за ним Слободкин (депутат России), почти все предоставленное ему время уделил обличению Ельцина и Горбачева, предложив, в итоге, отправить их в Матросскую тишину взамен Лукьянова. По ходу его выступления толпа завелась и при каждом упоминании ненавистных ей фамилий скандировала: «Позор, позор».
Увидев реакцию толпы, Маляров (в этот момент он вел митинг) прокричал в микрофон: «Ельцина на рельсы!» (имелось в виду одно из предвыборных выступлений Ельцина, в котором он обещал лечь на рельсы, если во время его президентства положение россиян ухудшится). Люди сначала не поняли Малярова, но когда до них дошел смысл сказанного им, все с удовольствием принялись скандировать новую речевку.
Затем слово дали представителю Ленинграда Половодову и толпа некоторое время дружно скандировала «Ленинград, Ленинград». Говорил он в основном о том, что истинные коммунисты не предали интересы рабочего класса и крестьянства. Поблагодарил московских коммунистов за их выступления против антигосударственной политики верхов и призвал повсеместно организовывать Советы рабочих. «Да здравствует рабочий класс!»
Экономист Сергеев, говоря о крахе Советского Союза, во всем обвинил Горбачева и Ельцина, которые «проводили и проводят курс на капитализацию страны в интересах мирового капитала».
После него выступили: Губанов (ОФТ); рабочий с завода автоматических линий; ветеран труда; ветеран войны и ряд других. Все они говорили практически об одном и том же: контрреволюция, капитализация, обнищание, развал Союза. Среди митингующих стали раздаваться реплики, что, мол, мы и так ходим на все митинги и нас не надо агитировать за Советскую власть, а надо призывать к каким-то реальным действиям.
Ближе к концу митинга выступил Жириновский, отношение к которому в среде собравшихся было противоречивым. Он говорил вроде бы правильные слова, но люди не видели в нем своего. Обрушившись с критикой на демократов, лидер ЛДП сказал далее, что «СНГ – это всего лишь на несколько месяцев...Ельцин поздравит нас с Новым годом 31-го декабря и это будет его последнее поздравление...Возродим СССР от Балтики до Тихого океана». В заключение он призвал всех москвичей, включая военных, «выйти 23 февраля на улицы Центра Москвы, устроить бессрочное многомиллионное стояние, как декабристы на Сенатской площади, и в результате эта продажная власть падет... К православной Пасхе нам надо избавиться от них...Только единая Россия в границах СССР, а если кому не нравится, то в границах России 1913 года». Ему поаплодировали, но без особого энтузиазма.
После него выступили представитель Союза коммунистов и Алкснис, но тот не стал долго говорить, сказав лишь, что пора идти в Останкино к телецентру и требовать там свободы слова: «Слово – народу!».
Митинг у главного входа ВДНХ продолжался примерно один час, но редко кто из многочисленных посетителей выставки останавливался возле митингующих и, тем более, выражал поддержку их требованиям. Гораздо чаще со стороны прохожих раздавались язвительные реплики: «собралось старичье», «осколки империи», «ненормальные» и т.п.
По окончании митинга колонна под нестройное пение «Вставай страна огромная...» направилась по 1-й Останкинской улице в сторону телецентра. В первой шеренге несли только красные флаги (вновь, как и после митинга у латвийского посольства, из головы колонны изгонялись те, кто нес андреевский и черно-желто-белый флаги). По пути толпа с энтузиазмом скандировала: «Советский Союз», «Ельцин Иуда», «Ельцина на рельсы», «Горбачева под суд», «Слово народу».
Подойдя к телецентру со стороны пруда (шли 45 минут), манифестанты остановились на площадке перед входом в концертную студию, не зная, что делать дальше. В этот момент кто-то из организаторов прокричал в мегафон, что вот, мол, Егор Яковлев не вышел на встречу с народом потому, что он боится его. И тогда толпа проскандировала из «Кота Леопольда»: «Подлый трус, выходи!» К ним, естественно, никто не вышел, а спустя пять минут к телевизионному начальству отправились Анпилов, Алкснис, Крайко (депутат Союза) для передачи следующих основных требований: сегодня же, 22 декабря, с 14-00 до 16-00 предоставить прямой эфир сторонникам нерыночных реформ для изложения ими своей программы; выделить постоянное эфирное время на ТВ для оппозиции, чтобы ее представители могли давать свою оценку происходящим в стране событиям.
В ожидании гонцов решили продолжить митинг (от ВДНХ к телецентру подошли 10-12 тыс. человек). Слово давали чуть ли не любому желающему. Опять понеслись проклятия в адрес Горбачева, Ельцина, демократов, мафии, партийных перевертышей и телевидения. Досталось и новому начальника ГУВД Мурашову за то, что неделю назад омоновцы избили Анпилова после пикета на Красной площади.
Во время одного из таких выступлений к тротуару на ул.Королева подъехал служебный «Мерседес», из которого вышел Мурашов в сопровождении милицейских чинов. Его окружили человек 10 из числа митингующих и стали задавать практически те же самые вопросы, какие задавались Савостьянову на Манежной площади две недели назад. Мурашов отвечал им теми же самыми штампами. Спустя минут пять с трибуны сообщили, что где-то здесь у края площадки за митингом наблюдает Мурашов. Толпа загудела, от нее отделились примерно 200 человек, отправившиеся на поиски «этого демократа» (Мурашов, теплофизик по образованию, до роспуска ВС СССР входил в межрегиональную депутатскую группу).
Обнаружив его, наиболее ретивые манифестанты стали с остервенением размахивать перед ним руками и скандировать: «В отставку», «Фашист». Видя такой поворот событий, милицейские чины отвели своего начальника к машине. Однако когда он усаживался в нее, одной из женщин удалось протиснуться поближе к Мурашову и влепить ему пощечину. Чины растерялись, толпа торжествующе заревела, а близко стоявшие к машине манифестанты заколотили по ее кузову руками и ногами и колотили до тех пор, пока она не отъехала.
Видевшие все это милиционеры (судя по всему из районного отделения) даже не пытались задержать ни ударившую Мурашова женщину, ни кого-либо из других манифестантов. Более того, по репликам и ухмылкам «ментов» можно было понять, что они удовлетворены таким исходом события, поскольку принародно был унижен их вышестоящий начальник из «чужаков».
Вскоре после инцидента с Мурашовым к митингующим вернулись гонцы, ходившие к телевизионному начальству. Анпилов доложил, что Е.Яковлев их не принимает, после чего предложил всем переместиться к главному подъезду телецентра и пикетировать там до 22-00. Изрядно поредевшая к этому времени толпа (к 14-30 осталось примерно 4 тыс. человек) перешла на указанное место, окружив главный вход плотным кольцом. Гонцы вновь отправились к телевизионному начальству, на этот раз к заместителю Яковлева – Трусову. К 18-00 у подъезда осталось лишь несколько десятков человек.
Что касается требований оппозиции, они не были удовлетворены ни в этот день, ни в последующие дни, месяцы, и годы.
1992 год
Со 2-го января, как и обещали Ельцин и его команда, в стране были отпущены цены практически на все виды товаров. Лишь на некоторое время сохранялось регулирование цен на хлеб, молоко, кое-какие лекарства. Цены сразу же выросли в 3-4 раза. Продукты стали продаваться без очередей, но, в основном, в крупных магазинах. В большинстве других изобилия продуктов не наблюдалось еще в течение нескольких месяцев.
Первое время, пока в семьях оставались прошлогодние запасы продуктов, люди ходили в магазины как в музеи, дивясь на выставленные цены. Если что и покупали, то понемногу. Рядовые москвичи при общении друг с другом жаловались на непомерный рост цен, однако это недовольство не трансформировалось в массовые акции протеста наподобие «табачных бунтов».
*****
Несмотря на пассивное поведение горожан, общественные организации, объединенные в движение «Трудовая Москва», решили провести в воскресенье 12 января митинг «против либерализации цен, ведущей к обнищанию трудящихся». Листовки о предстоящей акции распространялись возле крупных предприятий и во многих «спальных» районах (митинг был разрешен городскими властями на Манежной площади -впервые для левой оппозиции).
В назначенный день к 11-00 перед гостиницей «Москва» собралось примерно 40 тыс. человек (было пасмурно, временами шел мокрый снег, температура около 2 градусов мороза). По мнению организаторов, на площадь явилось 50-60 тыс. человек; ГУВД насчитало 50 тыс., а дем.пресса – 15 тыс. человек. Митингующие принесли более 20 красных, 6 андреевских и 2 «имперских» флага. Самодельные лозунги были практически те же, что и на предыдущих акциях протеста.
Внимание собравшихся привлек новый плакат с именами «лучших людей»: «М.С.Горбачев – лучший немец 1941-1991 г.г.; Б.Н.Ельцин – лучший американец 1991г.; Камикадзе Шеварднадзе и Камикадзе Кунадзе – лучшие японцы 1991 г.; Р.И.Хасбулатов – лучший федераст 1991г.; Е.Т.Гайдар – лучший Егор и лучший внук А.Гайдара».
Митинг открыли исполнением Гимна Советского Союза (фонограмма). Народ зааплодировал. Вел митинг Якушев, который во вступительном слове сообщил, что организаторы приглашали Ельцина пообщаться с народом, но он, естественно, не пришел, а вот на приглашение предпринимателей откликнулся, встретившись с ними накануне днем (часть людей возмущенно зашумела, засвистела и проскандировала: «Позор, позор»).
Затем перед собравшимися выступили: Анпилов, Сергеев, Терехов, Илюхин, Гунько, Тюлькин, Коган, Слободкин, Сухов (депутат Союза), Шебаршин (рабочий завода «Серп и Молот»), Шишкарев (рабочий ЗИЛа), Дудко (председатель Пролетарского райсовета), Маренич (депутат Октябрьского райсовета), Пичужкин (священнослужитель) и ряд других.
Содержание выступлений, за небольшим исключением, мало отличалось от выступлений тех же ораторов 7 ноября или 22 декабря. С некоторым интересом было выслушано выступление Сергеева, который заявил, что «либерализация нам ничего не даст и через несколько месяцев экономика рухнет». Затем он предложил изъять у коммерческих структур несколько десятков миллиардов долларов и использовать их для закупки продовольствия на Западе и повторил свое прежнее требование об организации общественного трибунала над Горбачевым и Ельциным за измену Родине (толпа дружно проскандировала: «Трибунал, трибунал»).
С восторгом и криками «Ура!» было встречено выступление армейского майора, который, завершая рассказ о тяжелой доле военнослужащих, призвал передать власть Вооруженным Силам, использовав для этого предстоящее 17 января Всеармейское офицерское собрание (призыв так и остался призывом).
Бывший депутат Союза Коган призвал к объединению разнородные патриотические силы – «от монархистов до коммунистов», чтобы остановить развал страны и наладить справедливое распределение товаров, но «после того как справимся с демократами». Если последняя часть фразы пришлась по душе практически всем собравшимся, то ее начало было воспринято неоднозначно: кто-то стал вспоминать «красный террор» 1918 года и ГУЛАГ, а кто-то – «Ходынку» и «кровавое» воскресенье.
В других выступлениях звучали призывы к созданию Советов рабочих на предприятиях и аналогичных организаций в воинских частях, поступило предложение организовать пикетирование офицерского собрания 17 января. Объявлено было также, что на 9 февраля намечен «Поход на Белый дом», в связи с чем предлагалось провести агитационную работу среди родственников и знакомых, дабы обеспечить высокую явку.
Митинг продолжался более двух часов и к его завершению на площади осталось 12-13 тыс. человек. В течение всего этого времени и манифестанты, и милиционеры, которых на площади было не очень много, вели по отношению друг к другу вполне корректно.
*****
За две недели до проведения очередной акции стало известно, что мэрия Москвы вместо «Похода на Белый дом» разрешила оппозиции провести митинг в районе Парка культуры. В ответ организаторы «похода» заявили, что они все равно поведут людей к БД, так как явка, по их оценкам, должна была составить не менее 100 тыс. человек.
В субботу 1 февраля по ТВ показали репортаж с собрания актива Дем.России, на котором также было принято решение провести митинг у БД 9 февраля в часы, намеченные оппозицией, чтобы «противостоять красно-коричневой чуме» (термин «красно-коричневые» впервые был озвучен для широкой аудитории).
В конечном итоге, городские власти разрешили провести 9 февраля два митинга (но без «походов» и «противостояний»): один – «Трудовой Москве» – на Манежной площади с 12-00, а второй – демороссам – возле БД с 11-00. Лидеры оппозиции, не согласившись с решением мэрии, призвали своих сторонников собираться у Парка культуры и оттуда идти организованной колонной на Манежную площадь.
В течение всей недели, предшествовавшей митингам, в средствах массовой информации, контролировавшихся демократами, нагнетались страсти против оппозиции. Мол, одна часть коммунистических главарей ушла в подполье и оттуда руководит толпой недовольных реформами, а другая часть осела в новых властных структурах и активно саботирует все реформы. Участники массовых акций оппозиции именовались не иначе, как «красно-коричневыми», «люмпенами» и «рабами».
С четверга 6 февраля на станциях метро и на остановках наземного транспорта развернулась «война» листовок, в которых каждая из сторон призывала горожан явиться на свой митинг. В субботу 8 февраля в программе «Время» дали прогнозы экспертов о возможном числе участников предстоящих мероприятий. По их оценкам выходило, что демократы соберут в 2-3 раза больше людей, чем оппозиция.
В воскресенье 9 февраля погода выдалась пасмурной, минус 3-4 градуса. Ближе к 11-00 возле БД собралось примерно 25 тыс. сторонников Дем.России, но митинг не открывали, поскольку люди еще шли от Баррикадной, Смоленской и Арбатской. Когда все-таки решили начать митинг (было примерно 12-00), набралось не более 45 тысяч человек.
Над толпой развевались 16 бело-сине-красных флагов и один «жовто-блакитный». Многие держали в руках самодельные плакаты с лозунгами против «красно-коричневых», в поддержку реформ Гайдара и против бывших аппаратчиков, проникших в окружение Ельцина:
– Красно-коричневые, черные, белые, серые – фашисты всех мастей! Руки прочь от Ельцина! Не мешайте реформам!
– Дадим отпор красно-коричневым!
– К социальной справедливости через срочную приватизацию
– Нет, возврату к развитому социализму!
– Старой партноменклатуре нет места в Белом доме и т.п.
Содержание большинства лозунгов было направлено против «перекрасившихся» аппаратчиков, которых на митингах оппозиции именовали «перерожденцами».
Состав толпы практически не отличался от других собраний демократов, но в сравнении с августовскими событиями в ней стало поменьше «кооператоров». Никакой напряженности в поведении собравшихся не наблюдалось несмотря на то, что группка наиболее радикальных ельцинистов все время призывала дать отпор «красно-коричневым», если те вздумают подойти к БД.
На Манежной площади в первом часу дня подхода колонны оппозиции, двигавшейся от Парка культуры, дожидались 15 тыс. человек. Когда голова колонны под красными флагами вступила на площадь со стороны Манежа, по радио заиграли «Священную войну». Люди, дожидавшиеся манифестантов, встретили их аплодисментами и приветственными криками, многие «со слезами на глазах». В передних шеренгах беспрестанно скандировали: «Ельцин иуда» и «Ельцина долой». Колонна втягивалась на площадь около 20 минут. Замыкала шествие большая группа манифестантов под черно-желто-белыми и андреевскими флагами (всего на площадь внесли более 50 красных, 6 «имперских» и 5 андреевских флагов).
Лозунги были те же, что и на предыдущих митингах: против капитализации и обнищания, за воссоздание СССР и дружбу народов, за доступ к средствам массовой информации и за отставку Ельцина. Анпиловцы изготовили портрет-коллаж, на котором был изображен Горбачев в форме эсэсовского офицера. Свои транспаранты с лозунгами на русском и турецком языках принесли представители турецких рабочих (более 100 человек), работающих в Москве. Один из принесенных ими лозунгов гласил: «Рабочий, не борющийся за свои права – раб».
Перед началом митинга под звуки Гимна Советского Союза в воздух были подняты (с помощью небольшого аэростата) флаги СССР и РСФСР. Подъем флагов сопровождался бурными аплодисментами собравшихся и криками «Ура!».
Митинг открыл Анпилов, который с воодушевлением прокричал в микрофон, что «несмотря на злобную клевету всех этих демо-фашистов мы впервые собрали более 100 тыс. человек и прошли организованной колонной по центру Москвы» (на самом деле число собравшихся составило примерно 80 тыс. человек).
Вели митинг, как обычно, Маляров и Якушев. Состав выступавших также практически не изменился: Шебаршин, Гунько, Терехов, Тюлькин, Крайко (бывший депутат Союза), Сергеев, Илюхин, Шишкарев, Пичужкин. Кроме них выступили: студент одного из московских вузов, представитель от турецких рабочих, посланец с Курил, представительница гагаузского населения Молдавии. На трибуне впервые присутствовал бывший секретарь ЦК запрещенной в то время РКП – Зюганов.
Наряду с привычными обвинениями в адрес Ельцина и его команды, на митинге прозвучали призывы к созыву Съезда народных депутатов СССР и к проведению довыборов в его состав депутатов от трудовых коллективов (с совещательным голосом). В целях поддержки этой акции предлагалось провести манифестацию в Москве 15 марта, а сам Съезд открыть 17 марта – в день первой годовщины проведения референдума о Союзе. В ответ на возможный запрет Съезда предлагалось провести политическую забастовку (последнее предложение было принято бурными аплодисментами). Кроме этих заявлений впервые открыто прозвучало требование предоставить свободу арестованным по делу ГКЧП, т.к. они выступали за сохранение Союза.
Толпа периодически скандировала «Долой» и «Позор», когда выступавшие обличали Ельцина, Гайдара и других «реформаторов».
Наибольшее негодование собравшихся вызвало сообщение Анпилова о том, что Попов и Лужков сделали заявление по российскому радио (когда уже шел митинг), в котором пригрозили руководителям московской милиции дисциплинарными санкциями за непринятие должных мер в отношении к демонстрантам от оппозиции, нарушивших запрет городских властей на передвижение колонн в центре Москвы. В конце своего сообщения Анпилов прохрипел: «Мать их ити!», после чего толпа с воодушевлением проскандировала «Позор, позор» в адрес московских градоначальников.
Спустя 45 минут после начала на площади осталось 50% митингующих. Люди стали активно расходиться, когда увидели, что с трибуны выступают практически те же самые ораторы, что и на предыдущих митингах и говорят о том же самом, что и прежде. Еще раньше площадь покинули группы, пришедшие на митинг под «имперскими» и андреевскими флагами. Они отправились манифестировать на Пушкинскую площадь к кинотеатру «Россия», где уже второй день проходил конгресс патриотических организаций.
В вечерних сообщениях по радио и телевидению прозвучала следующая информация о числе собравшихся на митинги:
– по первой программе радио: у БД – 30-40 тыс. человек, на Манежной – 100 тыс. человек;
– по первому каналу ТВ, в программе «Итоги»: прошла информация о митингах, но без указания числа собравшихся;
– по второму каналу ТВ, в программе «Вести»: у БД – 70 тыс. человек, на Манежной – 30-40 тыс. человек (т.е. подогнали результат под «ответ», дававшийся накануне «экспертами»).
В последующие дни в дем.прессе фигурировала численность, указанная в «Вестях», а в лево-патриотической печати – близкая к сообщениям первой программы радио.
Как показали события 9 февраля, пропагандистская кампания, направленная против оппозиции, принесла ей больше пользы, чем вреда. Если до этого информация о предстоящих митингах распространялась лишь с помощью небольшого числа листовок и оппозиционных газет, то на этот раз соответствующую «рекламу» дали ведущие телеканалы. Не исключено, что во многом благодаря данному фактору оппозиции удалось собрать 80 тыс. человек. Этот результат не удалось превзойти в ходе всех последующих массовых акций, проводившихся в Москве лево-патриотической оппозицией, хотя из уст ее лидеров неоднократно звучали сообщения о сотнях тысячах собравшихся во время проведения той или иной массовой акции.
Практически одновременное проведение двух митингов позволило более четко представить «социальный портрет» как активных сторонников, так и противников «рыночных реформ». Подавляющее большинство среди участников этих мероприятий составляла интеллигенция (работники умственного труда). Однако, если к БД пришли, в основном, представители научно-технической и творческой интеллигенции, а также «новые русские», то на Манежную площадь – инженерно-технические работники предприятий, бывшие работники партийных комитетов различного уровня, преподаватели общественных наук, пенсионеры и иные категории «старых русских».
Рабочих было побольше на митинге оппозиции, но их доля не превышала 10-12 процентов (возле БД – 5-7%). Даже на глаз было видно, что большинству сторонников оппозиции перевалило за 50 лет, в то время как среди сторонников реформ преобладали 40-летние. Собравшиеся возле БД были лучше одеты и выглядели – как принято говорить в буржуазной среде – «поинтеллигентнее». В дальнейшем социальный состав участников массовых политических акций (по обе стороны «баррикад») не претерпел существенных изменений.
*****
Свой очередной митинг, посвященный Дню Советской Армии и Военно-Морского флота, лево-патриотическая оппозиция намеревалась провести на Манежной площади в воскресенье 23 февраля с 11 часов утра (организаторы: тереховский «Союз офицеров», «Трудовая Москва», Российский общенародный союз). И вновь за несколько дней до намеченной акции в средствах массовой информации развернулась кампания против «красно-коричневых». Попов с Лужковым запретили проведение митинга на Манежной площади, мотивируя это тем, что в указанное время в Александровском саду, у могилы Неизвестного солдата должны были проходить официальные церемонии в связи с отмечаемой датой, а присутствие оппозиционной властям толпы могло привести к обострению политической ситуации в городе. Организаторам предложили провести митинг у Парка культуры, в Останкино и на площади Суворова (б.площадь Коммуны).
23 февраля погода выдалась неплохой – переменная облачность, легкий морозец (6-7 градусов). В центре города с 10-00 все станции метро, расположенные недалеко от Манежной площади, были закрыты для выхода пассажиров. По внутренней стороне Бульварного кольца (от Гоголевского до Страстного бульвара) перекрыли все проезды и проходы в сторону центра: во дворах стояли милиционеры, а на перекрестках улиц -тяжелые грузовые машины и снегоуборочная техника (картина напоминала события почти годичной давности, когда правительство Союза запретило Дем.России проводить митинг на той же Манежной площади).
