Текст книги "Железная Маска"

Автор книги: Эдмунд Ладусэтт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава III. ПРИЗНАНИЕ АННЫ АВСТРИЙСКОЙ

Шли первые дни 1666 года.

В королевском дворце, в одной из комнат с высоким потолком, холодной и бедной, слабо освещенной потухающим очагом, на ложе с высоким балдахином медленно умирала королева-мать. Анна Австрийская, одна.

покинутая всеми, испытывала ужасные муки от рака, разъедавшего ей внутренности.

Наступила ночь. Королева была одна. Слуги покинули ее, а дети, которых она так любила, забыли ее. Делая неимоверное усилие, она с трудом приподнялась на постели и несколько раз дернула за звонок. Но никто не пришел на вызов. Обессиленная, она откинулась на подушки.

Неожиданно она услышала голос, нежно звавший ее. Женщина, сгорбленная под тяжестью лет, стояла около ее постели. Это была мадам Амели. Она бесшумно вошла в комнату. Мадам Амели была женщиной чистосердечной и простой, в свое время она была кормилицей короля Людовика XIV. Увидев ее около постели, королева грустно улыбнулась.

– Добрая кормилица, – сказала королева, протягивая руку, – я вижу, ты пришла на мой вызов.

– Госпожа, я хотела бы постоянно быть около вас, но король, мой любимый сир, весь день держал меня около себя.

– Скажи мне, вернулся ли твой сын, отвозивший то письмо в окрестности Дижона?

– Вчера еще вернулся. – тревожно спросила королева.

– Он привез ответ?

– Нет, госпожа.

– Боже мой! – вздохнула больная. – Неужели и граф де Ереван не пожалеет меня?

Наступило молчание, потом королева лихорадочно схватила старуху за руки и проговорила:

– Кормилица, прежде чем я умру, ты должна выполнить святой долг.

Сегодня ночью я хочу видеть священника, но не моего обычного духовника, а приходского священника любой церкви. Пожалуйста, кормилица, приведи его.

– Но, госпожа… – тихим голосом возразила старуха.

– Умоляю тебя, не теряй времени. Слушай, нажми на пружину около этой доски… Так, рядом со спинкой…

Несмотря на замешательство, добрая женщина повиновалась и с удивлением увидела, что доска отошла и на ее месте открылось отверстие.

– Это потайной ход! – проговорила королева. – Спускайся по лестнице, там увидишь ключ от двери… Но торопись, не медли. Спокойствие моей совести зависит от тебя.

Не проронив ни слова, женщина повиновалась и вскоре очутилась на улице, растерянно оглядываясь и не зная, куда идти. Наконец она увидела мужчину, по шпаге и шпорам его можно было принять за дворянина.

Она приблизилась к нему и робко спросила:

– Извините, сударь, не могли бы вы указать мне ближайшего приходского священника?

– Приходского? Тысяча молний! – ответил мужчина. – Здесь я никого не знаю. Ах, если бы это было в Марселе!

– Боже мой! Что же делать? – запричитала старушка.

– Я понимаю. Для какого-то больного потребовался священник, верно?

– Да, месье, да, – подтвердила бедная женщина, готовая разрыдаться. Бедняжка королева умирает.

– Как! Королева? – испуганно спросил мужчина.

– Да, месье. Теперь вы понимаете, что должны помочь мне. Королевамать Анна Австрийская умирает.

– Само небо направило вас ко мне, добрая госпожа! – воскликнул мужчина. – Я провожу вас в дом моего друга, он знает такого духовника, о котором Анна Австрийская не могла бы и мечтать. Пойдемте, добрая госпожа! Это совсем рядом!

Предыдущей ночью монсеньер Людовик, сопровождаемый двумя своями верными помощниками, поселился на постоялом дворе "Золотой лев", рядом с королевским дворцом. Он хотел немедленно бежать во дворец, но это привело бы к немедленному задержанию и аресту. Поэтому он отказался от своего намерения и последовал советам осторожного Мистуфлета и, в особенности, обещаниям бесстрашного Фариболя, заверившего монсеньера Людовика, что в течение двадцати четырех часов он найдет способ, как проникнуть во дворец, не подвергаясь опасности.

Молодой дворянин обещал терпеливо ожидать наступления ночи, но нетерпение его было настолько велико, что он не отходил от окна, вглядываясь в освещенные окна дворца. Вдруг он услышал два удара в дверь и следом на пороге появился Фариболь. Лицо его сияло.

– Доставит ли удовольствие монсеньеру, – проговорил он, – встретиться с кормилицей Его Величества Людовика XIV?

– Кормилица моего…?

– Да, монсеньер, – поспешно ответил Фариболь, пропуская мадам Амели.

– О, монсерьер! – заговорила женщина, выступая вперед. – Этот добрый кавалер обещал мне…

Неожиданно она замолчала и сделала шаг назад, подавив возглас удивления. Фариболь только что зажег факел и осветил лицо молодого человека.

– Боже мой! – с беспокойством воскликнула старуха. – Вы здесь, дорогой сир? Возможно ли это?

– Видите ли… я… – смущенно стал оправдываться молодой человек.

Старуха неожиданно насторожилась. Она внимательно посмотрела на монсеньера Людовика, словно пыталась рассмотреть нечто такое, что отличало его от короля и что кроме нее никто не мог больше различить, и вслед за этим испуганно вскрикнула, подняв руки к небу:

– Нет, нет! Вы не король! Я не могу ошибиться!.. Вы меня завели в засаду!.. Теперь я все поняла! – с этими словами она изо всех сил кинулась к двери. – На помощь! Помогите!

Фариболь метнулся к ней и зажал ей рот ладонью. Он хотел даже заткнуть ей рот кляпом, но этого не потребовалось, потому что бедная старуха со страха упала в обморок. Фариболь положил ее на кровать и стал снимать с нее корсаж, юбку и капор. Монсеньер Людовик, молча наблюдавший за ним, тронул его за плечо и спросил:

– Что это значит?

В нескольких словах Фариболь рассказал молодому человеку все, что произошло, а потом добавил:

– Я приказал Мистуфлету добыть платье…

– … Которое я принес, – закончил Мистуфлет; в руке у него была сутана и шляпа священника.

– Мистуфлет будет вам пономарем, – продолжал Фариболь. – Что касается меня, то я переоденусь в одежду этой бедной старухи и…

– И для чего этот маскарад? – спросил монсеньер Людовик.

– Чтобы войти во дворец. Всякому, кто попытается нас остановить, я скажу, что я являюсь госпожой Амели и сопровождаю священника к Ее Величеству королеве Анне Австрийской по ее просьбе. Кроме того, мы войдем по тайной лестнице, которая ведет в комнату королевыматери.

– Но как? У тебя есть ключ?

– Он лежит в кармане юбки.

– Тогда за дело, Фариболь. И все-таки это настоящая трагедия: чтобы увидеть свою мать, я должен переодеваться, словно я какой-то вор!

Спустя некоторое время, словно тени, они проскользнули к потайной двери. Фариболь на ощупь открыл и так же закрыл ее. Неожиданно он остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Черт возьми! – выругался он. – Я забыл связать кормилицу или хотя бы запереть ее в комнате. Теперь уже поздно, но нужно иметь в виду, что старуха может нам здорово подпортить дело.

Монсеньер Людовик, взволнованный, вошел, наконец, в комнату своей матери и услышал ее тяжелое агонизирующее дыхание. Она тоже услышала шаги и спросила слабым голосом:

– Это ты, кормилица?

– Нет, мадам, – тихо ответил монсеньер Людовик.

В полутьме больная различила силуэт священника. Она глубоко вздохнула и попросила:

– Пожалуйста, подойдите!

Медленно, с опущенной головой, соединив руки, он подошел к постели и опустился на колени.

– Падре – взволнованно заговорила королева, – я покаялась во всех своих грехах и надеюсь только на бесконечное милосердие божье.

Но больше, чем прощения, я хочу попросить вас о помощи: я хочу, чтобы вы выслушали просьбу умирающей и помогли исправить серьезную ошибку… Падре, – продолжала больная, собравшись с силами, – несомненно до вас доходили слухи о том, что до вступления в брак с Людовиком XIII у меня была тайная связь с другим мужчиной… Все верно…

Но никто не знает, что от него я родила сына…

– О, господи! – вздохнул мнимый священник.

– А-а! Я вижу, вы меня осуждаете, падре, что я утаила эту тайну даже от короля, своего супруга. Но это что, по сравнению с ошибкой, которую я совершила, принеся в жертву этому подлому ханжеству, именуемому государственными интересами, своего второго сына?.. Да, через положенное время я родила второго сына, но он уже был от короля Людовика XIII… То, что произошло потом – это было ужасно, я была словно сумасшедшая и думаю я не соображала, что делала… С помощью продажных астрологов я заставила короля поверить, что у него будет не один сын, а двое близнецов, и в тот день, когда я родила второго сына, моя служанка, воспользовавшись суматохой, подложила первого сына ко второму. И все поверили, что они были сыновьями Людовика XIII!

Закрыв лицо руками, монсерьер Людовик слушал королеву. Она же, не подозревая, какое впечатление производят на молчаливого слушателя ее слова, продолжала:

– Когда Его Величество Людовик XIII получил сообщение о рождении предполагаемых близнецов, он словно обезумел. Он сразу же заявил, что необходимо, чтобы во Франции был один дофин. В противном случае это принесет неисчислимые беды как стране, так и братьям, потому что сама судьба предопределила им быть врагами. В моей комнате в этот момент находился один дворянин из Бургундии и кормилица. Король им сказал, указав на моего второго сына (это как раз был его сын):

"Я хочу, чтобы рождение этого второго дофина было государственной тайной. Своими головами вы отвечаете за это". Обессиленная от горя, я не осмелилась открыть свою тайну, так как боялась, что мое признание в этот момент привело бы к роковым последствиям по отношению к незаконнорожденному ребенку. В ту же ночь, когда я спала, приказ короля был выполнен! Когда я проснулась, около меня находился только один ребенок! Это бьы сын от моей тайной связи и он не имел права на трон!

По мере того как королева рассказывала, монсеньер Людовик все больше и больше открывал свое бледное лицо. Когда она закончила, он протянул свои дрожащие руки и, запинаясь, хриплым голосом проговорил:

– Значит тот, кто правит Францией… занимает трон наших предков…

– Не является законным наследником короны… Я вам клянусь! – твердо ответила Анна Австрийская.

– А другой?.. Другой, сын Людовика XIII…

– Вот о нем я и хочу сказать. Когда я умру, падре, побывайте в замке графа де Бревана. Там с младенческих лет живет сын Людовика XIII.

Он живет в одиночестве и изоляции, не зная ласки, не зная о своем августейшем происхождении, отзываясь на заурядное имя монсеньера Людовика.

Молодой человек прикусил губу, чтобы не закричать.

– Возьмите ключ, он лежит под подушкой, – продолжала королева.

– Откройте сундук в том углу… Там ларец, а в нем акт о рождении и другие бумаги моего несчастного сына… Я хочу, чтобы вы вручили ему, падре…

Машинально, словно заколдованный, молодой человек повиновался.

– Я хочу искупить вину, которую я причинила своему сыну, – прошептала Анна Австрийская. – Я хочу, чтобы он узнал, кто его мать, и, зная это, простил меня. Расскажите ему, как я страдала. Верно, падре?

Я хотела бы хоть на миг обнять и поцеловать его, чтобы получить прощение!..

– Мама! Моя мама! – не выдержав, всхлипнул молодой человек.

– Мама! Я прощаю вас! Я вас люблю!

Отбросив в сторону ларец, в котором содержались доказательства его прав, он бросился в объятия умирающей женщины. Она приподнялась на своем ложе, обхватила руками его лицо и, словно в бреду, стала осыпать его горячими поцелуями:

– Ты! Ты, сын мой? Жизнь моя!

– Да, мама! Позволь мне взглянуть на твое прекрасное лицо.

Молодой человек поднялся, снял сутану и зажег факел от очага.

Королева закрыла лицо руками и зарыдала:

– Сын! Мой сын! Я не решаюсь просить у тебя прощения…

– Мама, не говорите так! Вы искупили вину своими страданиями…

Не об этом думайте, а о тех радостях, какие нас ожидают в будущем!

– В будущем! – чуть слышно прошептала умирающая.

И словно горький ответ на эти слова, полные обещаний и надежд, в коридорах дворца прозвучал твердый и властный голос:

– Перекрыть все выходы из дворца, чтобы ни одна живая душа не вышла отсюда!

Все это время Фариболь и Мистуфлет из темного угла комнаты наблюдали за развитием событий.

– Тысяча молний! – прошептал Фариболь. – Плохи наши дела! Старая кормилица нас предала. Приготовь шпагу, Мистуфлет!

Анна Австрийская с исказившимся лицом неистово прижала сына к груди, словно хотела защитить его от всех опасностей.

– Мама, кто это? – спросил молодой человек, заметив ее страх.

– Это другой! – глухим голосом ответила больная. – Это другой сын!

Действительно, в этот момент дверь резко распахнулась, показался гордый и высокомерный, грозный король Людовик XIV.

Глава IV. БРАТЬЯ

Монсеньер Людовик живо встал и гордо посмотрел на вошедшего На мгновение взгляды их скрестились, словно острия шпаг. Но гнев, которым пылало лицо короля, сменился изумлением, когда он увидел перед собой человека, как две капли воды похожего на него самого.

– Вот как! – процедил король сквозь зубы. – Моя кормилица не ошиблась!

Он, наконец, стал приходить в себя при виде этого прекрасного двойника, потому что повернулся к мужчине, со шпагой в руке вошедшего следом за ним, и сказал:

– Господин де Луви[8]8
  8) Франсуа Мишель Ле Телье, маркиз де Луви, французский военный министр. В период его деятельности была реорганизована армия, которая с 1661 по 1683 гг. превратилась в лучшую армию Европы.


[Закрыть] закройте дверь.

Из соседней комнаты доносились шаги и шум голосов свиты, сопровождавшей короля. Увидев, что его приказ исполнен, король пристально посмотрел на Анну Австрийскую и сухо спросил:

– Будьте любезны, мадам, объяснить мне, почему у вас находится неизвестный.

– Это мое дело, – оборвал его монсеньер Людовик.

– Мадам! – наливаясь злобой, повторил король. – Я приказываю вам как король и как сын, чтобы вы мне сказали: кто этот человек!

– Я сын Людовика XIII, – гордо ответил молодой человек.

– Вы!.. Вы!.. – воскликнул король, отступая на шаг.

– Да, и я здесь, рядом со своей матерью, как сын и как законный король.

Слепой от гнева, король выхватил шпагу и спустя мгновение оба брата бешено бросились друг на друга. Маркиз де Луви хотел поспешить на помощь своему повелителю, но перед ним возникло длинное и худое тело, облаченное в широченную юбку, слишком короткую и едва державшуюся на поясе. Взлохмаченные волосы и красивые усы на лице довершали портрет незнакомца. Маркиз не успел опомниться от удивления, когда звук шпаги, скрестившейся с его шпагой, вернул его к действительности.

Но он не успел и шагу ступить, как тип в юбке (а это был не кто иной как Фариболь) нанес быстрый удар и заставил его выпустить шпагу.

Тем временем оба брата фехтовали с одинаковой быстротой и ловкостью. Но финал этой братоубийственной схватки не вызывал сомнения.

В то время как Людовик XIV яростно атаковал, часто забывая о защите, монсеньер Людовик действовал спокойно и уверенно, ограничиваясь отражением ударов. Несомненно, он выжидал, когда его брат выдохнется, чтобы одним ударом пронзить ему грудь.

Людовик XIV понял, что он проиграет, если не будет действовать быстро. Он отступил немного назад, а потом с быстротой молнии бросился вперед. Но он поскользнулся на паркете и, вскрикнув, упал на бок. Одним прыжком монсеньер Людовик подскочил к нему и кончик его шпаги нацелился в голову врага. Но в этот момент нежная и слабая рука остановила его и милый голос, едва слышимый, проговорил:

– Сын мой! Не будь братоубийцей!

Монсерьер Людовик обернулся и подхватил свою умирающую мать.

Бедная королева огромным усилием воли заставила себя подняться с ложа и воспрепятствовать убийству. И пока ее поддерживал один из сыновей, она протянула свою бледную руку другому, которого она тоже любила и глаза которого сверкали огнем, а сердце, изъеденное язвой ненависти и гордости, никогда не могло зарубцеваться.

– Дети мои, – обратилась Анна Австрийская к братьям, – бог захотел наказать меня на смертном ложе, показав мне смертельную схватку моих сыновей. Ты, Людовик, сын мой, король, внимательно выслушай свою умирающую мать и поверь ей. Скоро я предстану, сын мой, перед всевышним и говорю тебе правду. Я клянусь тебе, что единственным, кто имеет право занимать трон Франции, является этот второй мой сын, который до сегодняшнего дня под именем монсеньера Людовика жил безвестно и был покинут даже мною! Я клянусь, что он является единственным наследником Его Величества Людовика XIII, моего мужа!

– Но где же доказательства, мадам? – спросил король после некоторого молчания.

– Они в том ларце… на ковре… около маркиза де Луви…

Король быстро взглянул на ларец, потом его глаза встретились с глазами маркиза и без слов они поняли друг друга.

– В таком случае, мать, – ответил Людовик XIV с притворной покорностью, – я преклоняюсь перед величием вашей клятвы и…

– О, Людовик, сын мой! – воскликнула королева, воодушевленная этими словами. – Этой жертвой ты показываешь свое величие, благородство и великодушие. Ты понял, что выполнение своего долга не является унижением. Я верю, Людовик, в твое слово и в твою совесть.

Клянешься ли ты выполнить свой долг до конца?

– Я клянусь действовать в соответствии со своей совестью!

– В таком случае, сын мой, – обратилась королева к монсеньеру Людовику, – ты, вчера являвшийся безвестным, завтра познаешь величие власти. Только об одном я умоляю тебя: всегда люби, покровительствуй и защищай того, кто возводит тебя на трон… Он тоже мой сын!

Монсеньер Людовик поцеловал мать в лоб и, повернувшись к брату, сказал, протягивая руку:

– Трон Франции достаточно велик для обоих. Брат мой, я предлагаю тебе половину королевства!

– Спасибо, боже! – тихо проговорила Анна Австрийская. – Дружба моих сыновей является… моим… прощением…

С этими словами королева мягко уронила голову на плечо вернувшегося сына и жизнь оставила ее.

– Мать, мать моя! – воскликнул монсеньер Людовик. – Она умерла!.. Умерла!..

Взволнованные Фариболь и Мистуфлет опустились на колени в углу комнаты. Король быстро подошел к маркизу де Луви и тихо проговорил:

– Маркиз, королева умерла. Воспользуемся этим: берите ларец и следуйте за мной.

Воспользовавшись безутешным горем недавно вернувшегося сына, они быстро вышли из комнаты и закрыли ее снаружи на ключ. Шум привлек внимание Фариболя и в этот момент он услышал, как Людовик XIV проговорил:

– Господа, королева умерла. Как следует охраняйте эту дверь и чтобы до моего возвращения никто не входил в эту комнату!

– Тысяча молний! – прошептал Фариболь. – Он забыл, что является теперь только наполовину королем! – и неожиданно он воскликнул:

– Черт возьми! Он исчез!

– Кто, патрон? – спросил Мистуфлет.

– Мы погибли! Этот "одлый, святотатственный и бесстыдный человек унес ларец.

– Иисус, Мария и Иосиф!

– Тысяча молний! Это я виноват, что не забрал его!

Он решительно приблизился к монсеньеру Людовику, молившемуся охоло тела матери, и обратился к нему, тронуз его за плечо:

– Монсеньер, нужно бежать! Ваш брат унес с собой ларец с документами и приказал караулить эту дверь. Бог хочет, чтобы мы воспользовались тайной дверью и уходили. В противном случае мы погибнем!

– Вы ошибаетесь! – ответил монсеньер Людовик. – Мой брат не предатель.

Проговорив это, он закрыл лицо руками и продолжил молитву.

В этот момент дверь открылась и на пороге появился сержант мушкетеров со шляпой в руке. Он самым почтительным голосом произнес:

– Его Величество желает поговорить с монсеньером Людовиком.

– Гм! Не нравится мне физиономия этого мошенника! – прошептал Фариболь.

Монсеньер Людовик медленно встал, мягким движением закрыл глаза умершей, сложил ей руки на груди, поцеловал в лоб и, сняв крестик с шеи покойной, повернулся к мушкетеру:

– Я к вашим услугам, сударь.

Фариболь и Мистуфлет хотели последовать за ним, но мушкетер остановил их:

– Монсеньер должен идти один.

– Подождите меня, – сказал молодой человек, успокоив их. – Я скоро вернусь.

Но едва снова закрыли на ключ дверь за монсеньером Людовиком, как Фариболь и Мистуфлет услышали шум борьбы, приглушенные крики и падение тела, потом раздался голос монсеньера Людовика:

– Ничтожества, им "сны, предатели!..

Потом неожиданно все стихло.

– Гром и молния!.– возмущенно воскликнул Фариболь. – Бедняг?.

подло попал в ловушку! Высадим эту дверь, Мистуфлет!.. Нет, это бесполезно! Тоже попадем в засаду! Нужно соорудить баррикаду!

Друзья быстро сдвинули всю мебель и забаррикадировали дверь.

– Патрон, – позвал Мистуфлет, – я слышу шум шагов в соседней комнате! Иисус, Мария и Иосиф!

. – Пусть идут! У тебя ключ от потайной лестницы?

– Да, патрон.

– Ладно. А на какой высоте это окно от земли?

– Метров пять, патрон.

– Ты мог бы прыгнуть с такой высоты?

– Да, но внизу я вкжу двух мушкетеров.

– Вот и хорошо! Прыгай и кончай с ними!

– А вы?

– Я спущусь по лестнице, а ты откроешь мне дверь, когда…

Мощный толчок потряс баррикаду, запиравшую дверь, и ФарйболЕ. замслчал. Люди короля пытались проникнуть в комнату.

– Проклятие! Скорее, Мистуфлет! Прыгай и как следует орудуй кожом! Больше десяти минут я не продержусь против этих бешгных собак'

Вслед за этим он бросился на баррикаду, просунул шпагу в зазор между мебелью и сделал два выпада. В ответ послышались крики боли.

– Готово! – крикнул Фариболь. – Двое уже есть!

Он снова наудачу ткнул своей шпагой и услышал шум задающего тела

– Трое! – уже более спокойно произнес Фариболь, Наконец, взбешенные сопротивлением, мушкетеры одновременно бросились на слабое препятствие, сломали его и ворвались в комнату королевы-матери. Они изумленно вскрикнули, сняли головные уборь;

к поклонились. При свете факела, освещавшего комнату, они увидела ложе под высоким балдахином, а на нем покинутый и окоченевший труп Анны Австрийской.

– Черт возьми! – вполголоса выругался один из солдат. – Куда же исчез бандит, осмелившийся проникнуть сюда и устроить здесь ко щунственную битву?

Эти слова заставили всех вспомнить о деле.

– Он, по-видимому, выскочил на улицу через это окно, – предполо жил другой солдат.

Он подошел к окну, свесился с подоконника и сразу же крикнул:

– Двое наших лежат под окном?

– А бандит?

– Его нигде не видно.

– Гром и молния! Нельзя допустить, чтобы он удрал! Бежим за ним через главный выход.

Все подчинились этому приказу и бросились на улицу.

Когда Фарибояь увидел, что сопротивляться дальше опасно, он через проход в стене выбрался на потайную лестницу и опустил доску, закрывшую ход. Потом он осторожно спустился по лестнице, повернул ключ в двери я очутился на улице. Он услышал, как Мистуфлет тихонько окликнул его:

– Па-рон! Патрон!

– Здесь я! – откликнулся Фариболь.

– Все в порядке… Эти двое у двери вышли из игры.

Они прислушались к голосам, доносившимся из комнаты королевы.

Когда же солдаты отправились к главному выходу, Фариболь заметил:

– Отлично. Можно спокойно идти. Поскольку они намереваются преследовать нас, то мы сэкономим им половину пути, если пойдем им навстречу.

– Но, патрон… – изумился Мистуфлет.

– Мне кажется, ты возражаешь?

– Я? – ответил Мистуфлет, приближаясь к своему товарищу. – О, нет, нет, патрон! Куда вы, туда и я!