Текст книги "Мир приключений 1956 г.№ 2"

Автор книги: Эдмонд Мур Гамильтон

Соавторы: Лазарь Лагин,Матвей Ройзман,Анатоль Имерманис,Гунар Цирулис,Николай Москвин,Яков Волчек,Георгий Кубанский,В. Виткович,О. Эрберг,Евгений Симонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 75 страниц)

– Почему же Жургяк и Хултан-гол от меня эту красавицу скрыли? – спрашивает Джангархан.

– О упование и сновидение всех владык мира! Они скрыли, ибо эта девушка нравится им самим. Все сорок твоих богатырей в новолуние собираются ехать к Солнечному колодцу на байгу. Кто победит – заберет себе красавицу Ай.

– До чего же дошло распутство в нашем государстве, если богатыри забирают красавиц, не спрашиваясь у меня! – мрачно говорит Джангархан.

– Да позволено будет мне дать ничтожный совет…

– Говори!

– Пусть повелитель пошлет за красавицей Таш-паша, и исполин принесет ее тайно за пазухой. И пусть богатыри едут на байгу, не ведая об этом. В то время, когда повелитель завладеет красавицей, его богатыри будут рыскать по ханству, ища ее и задыхаясь от злобы.

Джангархан одобрительно кивнул и швырнул везиру кошелек. Подошла старуха Мясекай.

– О повелитель, – шепчет она на ухо Джангархану, – Алтын-дуга встал и ищет возлюбленную! Если он соединится с красавицей Ай, он будет непобедим!

Грузный Джангархан тяжело поднимается с подушек. Он выходит на кровлю дворца. Он кричит, приложив руку ко рту:

– Таш-паш!

Черная гора зашевелилась, поворачивается. Это, оказывается, спина лежащего исполина.

В джунгарском стане все бросают увеселения, задирают головы, смотрят на Таш-паша. Исполин наклонился ко дворцу, подставил ухо. По кровле к нему подходит Джангархан, что-то тихо говорит.

А на площади Жургяк подмигивает Хултан-голу:

– Наверно, хан Джангар снова отправляет Таш-паша к границам какой-нибудь дальней державы, дабы вселить в ее жителей страх!

В юрте у Солнечного колодца вокруг очага сидят Кусэр, Ай и строгий Ханьяр. Кусэр говорит:

– Не упрямься, дочка. Завтра новолуние, приедут джунгарские богатыри на байгу.

– Никуда я не поеду, отец!

– Но Ханьяр совсем оправился от раны. И если сейчас выехать…

– Нет, отец! – перебивает его Ай. – Я сегодня видала во сне Алтын-дугу! Он скакал сюда на священногривом коне, на своем Табан ияхе Тарпан-бузе! И я знаю: он примчится вовремя, Алтын-дуга, – мой коршун, несущий в клюве гнездо.

– Но это же во сне, – возражает Ханьяр.

Ай говорит горделиво:

– Пойди посмотри на розовый куст. На нем уже распускается бутон. Значит, это не только во сне!

Послышался далекий топот коня. Ай вскочила, кинулась к двери юрты, замерла. Говорит, задыхаясь:

– Кажется, он… Да, вот его конь – каким я его видела во сне! И на коне… Кто этот всадник?.. Это не Алтын-дуга… Это… это… Янгызак!.. Он убил Алтын-дугу! Конь не дался бы никому, если бы Алтын-дуга не был убит!.. – Ив отчаянии она распускает косы. – К чему мне теперь жить? Он убит! Горе мне!..

Янгызак подъезжает:

– Здравствуй, красавица Ай! Я привез счастливую весть…

– Что мне проку в твоей вести, – в отчаянии восклицает Ай, – если Алтын-дуга убит!..

– Он жив, осуши слезы. Я побратался с Алтын-дугой и приехал от него к тебе сватом.

Красавица Ай сначала дала волю слезам, но слез оказалось так много, что она решила их удержать.

– Ты лжешь! – гневно говорит она. – Конь не сдастся в плен, если богатырь не убит! Разве под тобой не конь Алтын-дуги?

– Да, это его конь Табан ияхе Тарпан-буз! Алтын-дуга послал меня к тебе на своем скакуне, чтобы ты мне поверила. А сам на вороном скачет по моему следу.

Ай пристально смотрит на Янгызака, говорит тихо:

– Зря ты приехал сватом ко мне, Янгызак. Я не люблю Алтын-дугу. С того дня, как я увидала тебя, в сердце моем вспыхнуло пламя! Я полюбила тебя, Янгызак! Да, полюбила за красоту, за отвагу…

– Что ты говоришь! – восклицает с упреком Янгызак.

– Я говорю то, что чувствую! Из всех богатырей мне по сердцу только ты. Зачем мне другой? Я хочу быть твоей женой! Хочу кормить, качать и растить твоих сыновей…

– Постыдись! – гневно обрывает ее Янгызак. – Алтын-дуга сорок гор и пустынь одолел, к тебе мчался! Он любит тебя так сильно, будто у него в груди не одно, а тысяча сердец! А ты…

В негодовании он поворачивает коня.

– Постой! – кричит Ай. – Постой, Янгызак!

Она подбегает, обнимает Табан ияхе Тарпан-буза за шею, сдерживает его:

– Видно, и впрямь я ослепла от горя! Не сердись на меня, Янгызак. Я хотела тебя испытать… – и кричит в юрту: – Отец, принимай гостя! Он приехал от Алтын-дуги!..

По пустыне идет исполин Таш-паш, шагая через десятки барханов. Перешагивает через отару овец, через караван идущих цепочкой верблюдов…

Ханьяр, Янгызак, Кусэр и Ай сидят вокруг очага. Раздаются шаги, подобные грому.

Ханьяр взволнованно вскакивает:

– Таш-паш?

– Да, черный меч Джангархана, – кивает Янгызак и тоже встает.

Исполин подошел к Солнечному колодцу и остановился невдалеке. Зычно окликает:

– Эй, там, в юрте!

Кусэр, дрожа, направился к выходу. Но Янгызак отстраняет его и выходит, крича:

– Чего тебе, Таш-паш?

– Это ты, Янгызак?

– Я.

Исполин добродушно засмеялся:

– Ха-ха-ха!.. Что ты тут делаешь? Ха-ха-ха!..

– Зачем ты пришел?

– Там есть красавица. Ну-ка, выведи ее на пригорок, чтобы мне удобнее ее было взять. Но почему ты здесь, Янгызак?

– Я здесь, чтобы оберегать честь этой девушки!

– Честь? Ха-ха-ха!.. – Исполин опять залился веселым смехом. – Теперь ты можешь уже больше не оберегать ее честь: девушку требует к себе Джангархан.

– Скорее верблюдица родит крысу, чем хан Джангар увидит эту девушку!

– Верблюдица – крысу… Ха-ха-ха!.. Но мне надоело с тобой попусту терять время. Давай красавицу или я сам ее заберу!

Таш-паш двинулся к юрте, но Янгызак запел: и сразу окаменел исполин в той позе, в какой застигла его песня.

Янгызак поет:

Эх, перед тем как в пропасть я попаду,

В то раскаленное море, что льется в аду,

В бездну седьмой преисподней черной земли,

Я на тебя, могучий Таш-паш, нападу!

Если ж пролью свою богатырскую кровь —

Обогатится земля глоточком одним!

Высохнут кости мои в далеком краю —

Станет на горсточку праха богаче земля.

Янгызак обрывает песню. Исполин похлопал глазами, постоял, что-то соображая, и спрашивает:

– Ну, кончил петь, что ли?

– Попробуй двинуться вперед – опять запою!

Таш-паш засмеялся:

– Зачем мне вперед! Ты глупец, Янгызак! Я назад пойду. Ха-ха-ха!

Он отступает на несколько исполинских шагов и неожиданно нагибается. Надул щеки, выпучил глаза, начинает дуть. Песчаный смерч взлетает над пустыней.

Янгызак попытался запеть, но голос его пропадает в вое ветра. Стена летящего песка валит его с ног; с трудом добирается он до юрты. В вихре несущегося песка срывается с коновязи Табан ияхе Тарпан-буз. Дует Таш-паш…

Колодца уже не видно, юрта засыпана песком почти доверху. В самуме мчится Табан ияхе Тарпан-буз. Дует Таш-паш…

Вот уже и макушка юрты скрывается под огромным песчаным барханом. Смерч затихает. Таш-паш выпрямился, подходит к месту, где были колодец и юрта. Вокруг лишь голые волны песков. Таш-паш бормочет: – Вот и сидите себе под землей, пока не вернусь! Попробуй кто-нибудь теперь отыщи вас! Ха-ха-ха!..

И пошел по барханам, очень довольный собой.

Алтын-дуга скачет по следу Янгызака на вороном скакуне. Навстречу мчится Табан ияхе Тарпан-буз. Седло его съехало набок, повод оборван. Подбежал к Алтын-дуге, остановился, заржал.

– Табан ияхе Тарпан-буз! – восклицает Алтын-дуга. – Откуда ты? Что случилось?

И опять заржал серый конь. Алтын-дуга соскакивает с вороного коня, поправляет на Табан ияхе Тарпан-бузе седло, садится на него. Взяв в повод коня Янгызака, скачет.

Голые волны песков там, где были колодец и юрта. Вдали показывается Алтын-дуга. Сдерживает коня, в недоумении спрашивает:

– Ну куда девались следы? Не мог же Янгызак провалиться сквозь землю!

Табан ияхе Тарпан-буз рвется вперед, Алтын-дуга пытается сдержать его. Конь рвется, храпит; хлопья пены обрываются с его удил. Алтын-дуга отпустил повод, и серый скакун понесся вперед. Вдруг остановился как вкопанный.

– Ччо! – попробовал сдвинуть его Алтын-дуга.

Конь ни с места. Алтын-дуга в недоумении слезает:

– Табан ияхе Тарпан-буз, что с тобой?

Поднимает его копыта, осматривает. Оборачивается и в изумлении замирает. Перед ним из песка торчит расцветшая роза. Алтын-дуга наклоняется, хочет ее поднять, но роза оказывается прикрепленной к стеблю, уходящему вглубь песка.

А Табан ияхе Тарпан-буз в стороне призывно заржал, роет копытом песок. Алтын-дуга подходит к нему, внимательно смотрит, порывисто наклоняется и начинает расшвыривать песок в стороны со всею богатырской силой.

Вот уже под руками Алтын-дуги обнажается макушка юрты. Он откидывает войлочную кошму, и среди песка, в дымовом отверстии юрты, появляется прекрасное лицо красавицы Ай. Она говорит нежно:

– Алтын-дуга!

Он откликается:

– Ай!

И, увидев их лица, вся земля вокруг покрывается цветами.

Ночь. На небе, меж звезд, народившийся месяц. Отрытая из-под бархана юрта уже установлена на новое место. Колодец очищен от песка. Раскопан розовый куст. У дотлевающего очага сидят Кусэр, Ай, Ханьяр, Янгызак и Алтын-дуга. Алтын-дуга кончает рассказывать:

– …И она внушила мальчику, что он ее собственный сын. Так старуха Мясекай всех перехитрила.

– Значит, мой сын жив! – восклицает Кусэр.

Алтын-дуга показывает на Янгызака:

– Вот он!

Все потрясены. Кусэр и Янгызак смотрят друг на друга, веря и не веря.

– Сын? – неуверенно говорит Кусэр.

– Отец…

Они встают, подходят друг к другу.

– О сынок! – восклицает Кусэр. – С тех пор как ты исчез, тьма и свет, день и ночь стали для меня одинаковыми! Но солнце твоего лица вновь засияло, и…

Янгызак обнял отца. Обнял так крепко, что Кусэр, застонав, упал.

Янгызак удивился:

– Отец, что с тобой?

Потирая ребра, Кусэр говорит восхищенно:

– Ты мне чуть все ребра не поломал! Поистине, сынок, вовек мне не встретить богатыря сильнее тебя!

Алтын-дуга уводит Ханьяра в сторону:

– Не будем мешать им, пусть предаются радости.

Прогуливаясь, они идут меж барханов. Ханьяр озабочен:

– Тебе и красавице Ай пора ехать. Скоро рассвет. Приедут сорок богатырей, и тогда…

– Что мне джунгарские богатыри! – говорит Алтын-дуга. – Если придется драться, я всех одолею. А мой Табан ияхе Тарпан-буз… не родился еще конь, который бы его обогнал на байге!

– Ты забыл об исполине Таш-паше, друг. Джангархан вернет его. А с черным мечом Джангархана никто в мире не совладает.

– Но если Янгызак смог остановить его голосом, почему он не может подойти с песней к нему и убить?

– Его нельзя убить, – отвечает Ханьяр. – Ведь Таш-паш вылеплен человеком из камня, из горы. Даже от глаз его вражеские стрелы отскакивают, как от щитов!.. – Помолчав, он продолжает. – Правда, говорят, что у Таш-паша есть слабое место. Будто, если поразить его в горло, жизнь покинет туловище исполина, а сам он рухнет и опять превратится в бездыханную гору.

– И в этот день царству Джангархана наступит конец?

– Да, – отзечает Ханьяр. – Но не забывай о застежке. На горле у исполина застежка, которую он в силах отстегнуть только сам. Она весит пять тысяч пудов. Сто сильнейших богатырей мира, взявшись вместе, не смогут ее отстегнуть… Уезжай, Алтын-дуга! Увози красавицу Ай, пока не поздно.

– Нет, Ханьяр. Только пес боится ступить на тигровый след. Не пристало богатырю показывать врагу пятки!

– Но ты погибнешь, и народ наш осиротеет!

– То, что случится, находится впереди, – говорит Алтын-дуга.

Беседуя, они уходят все дальше и дальше, пока не скрываются вдали меж барханов.

Сорок джунгарских богатырей скачут по пустыне. Жургяк вглядывается. Впереди, среди песков, показываются Солнечный колодец и юрта.

Ай и Янгызак встречают богатырей.

– Здравствуй, красавица! – хрипло говорит Жургяк. – Ну, соскучилась без меня? Теперь… – он захохотал, – я тебе не дам больше скучать. Сегодня на скачках мой Сары-куш из всех коней выпотрошит кишки! И за свадьбу!.. Здравствуй, брат Янгызак.

– Здравствуй, брат Жургяк.

Из-за холмов подходит Алтын-дуга.

– А это что за выкормок в башкирской одежде? – изумился Жургяк. – Мирный ты или враг?

– Если вы мирные, то и я мирный. Если вы враги, то и я враг, – отвечает Алтын-дуга.

– Это мой друг, – вмешивается Янгызак. – Он прибыл из земли Ай, чтобы вместе с нами состязаться в байге.

Жургяк развеселился:

– Состязаться? Сейчас я его схвачу за ухо, брошу на воздух, и когда он, падая, коснется земли, я ударю его ногой в зад, и он разлетится в золу!

– Хвастливому языку каждый день праздник, – спокойно говорит Алтын-дуга.

Жургяк посмотрел на него злобно, как верблюд на кузнеца:

– Да мне стоит тебя только кулаком шмякнуть, ты и вздохнуть не успеешь!

Алтын-дуга насмешливо говорит:

– У тебя кулак, но и у меня не клубок шерсти.

В ярости Жургяк замахнулся. Алтын-дуга – перехватил его руку. Они начинают бороться. Их окружили, глазеют богатыри. Взволнованно смотрит Ай.

Борются богатыри. Наконец Алтын-дуге удается приподнять Жургяка и бросить на землю. Алтын-дуга подходит к Ай. Девушка говорит нежно:

– Алтын-дуга!

Жургяк встал с земли, подходит к Алтын-дуге, покровительственно к нему обращается:

– А ты, оказывается, ничего. Сила есть в тебе. Если хочешь, я могу даже взять тебя в товарищи… Вот, говорят, есть такой город Гургандж. И там без толку торчит минарет. Будто, если обрушить его, десять тысяч людей можно задавить! Я все собираюсь туда. Поедем вместе, а? Обрушим его, посмеемся?..

– Замолчи! – в негодовании обрывает его Алтын-дуга.

– Эге, да ты рассердился! Зря. Все равно красавицы Ай тебе как своих ушей не видать! Думаешь, нечаянно поборол меня, так уже победил? Пусть-ка твой ублюдок попробует обогнать моего Сары-куша в байге!

Алтын-дуга отвечает:

– То, что случится, находится впереди.

У колодца джунгары поят коней, готовят к байге: вплетают тряпочки в гривы, подвязывают хвосты. Жургяк и Хултан-гол тоже взялись приводить в порядок своих скакунов.

В стороне Ай обхаживает Табан ияхе Тарпан-буза, протирает коню глаза шелковым платком, вытирает с него пыль и пот. Алтын-дуга разговаривает с Янгызаком.

– …Ну что ж, – говорит Алтын-дуга, – скачи ты на моем Табан ияхе Тарпан-бузе, выигрывай байгу за меня. Ты славный наездник!

– Спасибо, друг! – взволнованно говорит Янгызак.

– Как доедешь до горы Татывлы и начнется байга, отпусти поводья – конь сам полетит. Сто повадок он знает. Если ты будешь падать вперед, он поддержит тебя гривой, если назад – поддержит хвостом. Только смотри за ним, береги его.

– Не тревожься. Раз уж ты конем со мной поделился, плохого не жди!

Ай расчесывает Табан ияхе Тарпан-бузу гриву своим девичьим гребнем, прикалывает ему розу в челку.

Дворец Джангархана возле сидящего исполина. Исполин зевает. В джунгарском стане по-прежнему шумно, людно, разгульно, пестро. Джангархан восседает на дворцовой террасе. Рядом старуха Мясекай. Перед ханом на корточках главный везир.

– Можешь идти, – говорит Джангархан. Пятясь задом, с бесчисленными поклонами, везир удаляется.

У пруда выстроились приближенные хана. Подходит везир. Теперь он до ушей налит спесью. Один из приближенных вопрошает:

– Какие повеления соизволил отдать наш владыка на нынешний день?

– Он повелел выдать войску тысячу барабанов из ханской казны, – важно говорит везир.

– Мудрое решение, – говорит приближенный.

Остальные приближенные согласно кивают.

– Он повелел еще истребить за сегодняшний день всех лягушек в пруду.

– Мудрое решение. Приближенные снова кивают.

– Но самое важное – он повелел изготовить к вечеру две затычки для ушей исполина.

– Мудрое решение, – говорит приближенный. – Но зачем Таш-пашу потребовались затычки?

– Янгызак изменил… – отвечает везир. Помолчал, смотрит, какое впечатление произвела эта весть. – И Джангархан решил послать Таш-паша, дабы покарать этого сладкоголосого нечестивца. Повелитель поклялся повесить Янгызака на его собственном языке!

Нестройными кучками едут по пустыне джунгарские богатыри к месту, где должна начаться байга, – к горе Татывлы. На песке белеет лошадиный скелет. Мимо него вместе с другими богатырями проезжают Жургяк, Хултан-гол и Янгызак.

Подмигивая Хултан-голу, Жургяк говорит:

– Давай зарежем башкирского коня, брат Янгызак! Наедимся досыта конины…

– Что ты пристал к моему коню?

– Да ведь даровое мясо! Зря пропадает! Голову и сало я, так и быть, тебе отдам. А?

Янгызак усмехнулся:

– Твой Сары-куш не хуже. Режь его! Заодно и меня угостишь.

– Хуже, – не моргнув глазом, говорит Жургяк. – Мой Сары-куш хуже. Уж я – то в конине толк понимаю. Башкирский конь куда слаще на вкус. Давай, освежую его и разделаю вмиг!

– Да ты, я вижу, испугался, что твой конь от Табан ияхе Тарпан-буза отстанет, – насмешливо сказал Янгызак и, присвистнув, помчался быстрее.

– Смотри, Янгызак, – закричал ему вслед Жургяк. – Угодишь в могилу со своим башкирским конем!

Розовый куст. На нем сидит, подобно мрачной тени, ворона. Над юртой вьется дымок, слышен смех. Из двери весело выбегает Ай. Замерла. Смотрит в ужасе.

Ворона, нахохлившись, сидит на кусте.

– Алтын-дуга! – восклицает Ай.

Алтын-дуга выходит из юрты.

– Мне кажется, – говорит Ай тревожно, – мне чудится, что над Янгызаком нависла беда!

В ответ раздается зловещее карканье.

Джунгарские богатыри едут вразброд по полынной степи. Хултан-гол наклонился к Жургяку; змеиная улыбка играет на его губах.

– Я брата обгоню, – кивает он на едущего впереди Янгызака, – окликну его, заведу разговор. Тут его и кончай!

Жургяк неторопливо снимает с седла лук. Хултан-гол обгоняет Янгызака, останавливает коня, оборачивается и кричит:

– Янгызак!

Позади Жургяк поднимает лук, целится, а впереди виден остановившийся Хултан-гол. Он что-то говорит подъезжающему Янгызаку. Жургяк натягивает тетиву.

Янгызак улыбается. Хултан-гол говорит ему: “Если бы я тебя так не любил, брат…” Но тут Янгызак запел – и окаменел Хултан-гол с открытым ртом. Окаменел Жургяк, держа в руке натянутый лук.

Янгызак с песней отъехал в сторону, оглядывает братьев. Оборвал песню – и сразу прянула с лука Жургяка стрела, взвизгнула и влетела в открытый рот Хултан-гола. Он повалился навзничь с коня.

Жургяк остолбенело смотрит и тоже валится со своего скакуна. Он падает наземь, смеется безудержно, хрипло, свирепо. Корчится и стонет от смеха.

Съезжаются джунгары, молча смотрят на убитого. Жургяк, все еще в припадке хохота, катается по земле: “Ох!.. Ой!.. Ха-ха-ха!..” Встает и, утирая слезы, трясясь от смеха, взбирается на скакуна.

Подъезжает к Янгызаку:

– Дай я тебя обниму, брат Янгызак! Я метил в тебя, а он… он… – И опять закатился смехом, повалившись головой на холку коня.

Богатыри тронулись дальше.

– Нет, ты пойми! – восклицает Жургяк. – Я мог просто взять и выстрелить тебе в спину, а он… он… – И захохотал вновь.

Богатыри уезжают все дальше и дальше. Удаляется смех Жургяка. Среди высокой полыни лежит Хултан-гол со стрелой, торчащей изо рта.

Звуки труб возвещают начало байги. Раннее утро. Всадники, выстроившиеся цепью у подножия горы Татывлы, по знаку Жургяка, гикнули. Кони их понеслись птицами. Среди них Янгызак на Табан ияхе Тарпан-бузе. Всадники мчатся все дальше и дальше по холмистой равнине.

Алтын-дуга и Ай стоят у розового куста. Алтын-дуга говорит страстно:

– Зачем ты прячешь от меня свою любовь? Зачем тебе понадобилось, чтобы я бродил по пескам как безумный? Я – царь влюбленных, и сердце мое опутано локонами твоих волос! Не казни же меня своим равнодушием! Почему ты отстраняешься от моих поцелуев? Неужели ты хочешь обрадовать моих врагов?

Ай в ответ восклицает:

– О прекрасный, стройный, лунноликий, кудрявый! Ты – источник моей жизни, свет и радость моего сердца! Ты – свежий весенний воздух! Но я – только сухая ветвь! Как я могу зазеленеть, когда мои табынские подружки, их матери и отцы томятся в неволе у Джангархана? Освободи их, и каждый мой вздох будет лишь для тебя!

– Клянусь, – вскричал Алтын-дуга, – я их освобожу!..

Зазвучал топот копыт. Алтын-дуга и Ай поворачиваются, вглядываются. Меж песчаных барханов появляется всадник. Это Янгызак. Из юрты выходит отец красавицы Ай – Кусэр.

Табан ияхе Тарпан-буз подлетел к юрте, обежал вокруг нее и остановился как вкопанный.

– Спасибо, друг! – говорит Алтын-дуга Янгызаку.

Янгызак в изнеможении сползает с седла, встает на ноги пошатываясь! Облизывает языком пересохшие губы. Со лба его катятся ручьи пота.

– Что с тобой, сын мой? – спрашивает Кусэр.

– Да вот… – тяжело дыша, начинает Янгызак и умолкает, не в силах продолжать. Смущенно качает головой, отирает пот, протягивает руку к горлу, отстегивает застежку на вороте, говорит:

– Да вот…

– Янгызак, – взволнованно восклицает Ай, – что ты сделал сейчас?

– Я? Я приехал первым…

– Нет, сейчас, вот сейчас, что ты сделал?

Янгызак растерянно оглядывается:

– Не… не знаю.

– Ты отстегнул застежку на горле! – торжествующе говорит Ай. – Отстегнул, потому что тебе стало жарко. Теперь я знаю, как нам победить исполина!.

По пустыне идет исполин Таш-паш, шагая через десятки барханов. Из его ушей торчат концы двух огромных затычек.

Раздаются шаги, подобные грому.

Таш-паш подходит к Солнечному колодцу. Янгызак выступает вперед:

– Стой, Таш-паш!

Исполин не останавливается. Увидев Янгызака, он засмеялся:

– Ты тут, Янгызак? Ха-ха-ха!

Янгызак запел. Все окаменели. Но Таш-паш продолжает смеяться:

– Теперь ты от меня, Янгызак, никуда не уйдешь! Джангархан заткнул мне уши! Ха-ха-ха!

Нагибается, хватает вскрикнувшего Янгызака, поднимает его, сует себе за пазуху. Выпрямляется. Вдруг хлопает себя по лбу:

– Да, чуть не забыл!.. Красавицу…

Алтын-дуга одним движением сажает Ай в седло, вскакивает сам. Хлестнул Табан ияхе Тарпан-буза плетью. Заржал скакун, взвился, полетел по барханам. Таш-паш постоял, похлопал глазами и бросился вслед.

Всадники слились с конем, конь – с воздухом. Они мчатся так, будто вся земля – это беглянка, и они решили ее настичь во что бы то ни стало.

Подобно буре, проносится Табан ияхе Тарпан-буз на горизонте. Одним прыжком перемахнул через реку. За ним, с той же скоростью перешагнув через реку, бежит исполин.

Он все ближе и ближе. Вот уже почти настиг. Наклоняется, чтобы схватить. Прижались к коню Алтын-дуга и Ай, и скакун ускользает из-под рук исполина, мчится дальше. Таш-паш опять бросается в погоню. Все ближе, ближе… Однако теперь Табан ияхе Тарпан-буз и Таш-паш бегут тише и тише; конь и преследователь – оба устали.

Бежит Таш-паш. Ручьи пота заливают его лицо; на бегу он отирает его ладонью. Тяжело дышит. Дохнул – одинокое облако в небе закачалось, взвилось.

Несется скакун по барханам, за ним бежит исполин. Вот он протягивает руку к своему вороту. Алтын-дуга на скаку передает Ай лук и стрелу. Обливаясь потом, исполин на бегу начинает расстегивать застежку.

Вдали виднеются развалины города Булгара – того самого, житель которого некогда вылепил исполина и вдохнул в него жизнь.

Раздается топот бегущего Таш-паша, шум его дыхания. Обитатели развалин выбегают, в удивлении смотрят. Исполин отстегнул застежку, распахнул ворот своего камзола.

Алтын-дуга гонит коня. Обнял, держит одной рукой Ай. А она позади Алтын-дуги стала ногой в стремя лицом к исполину, целится, натягивает тетиву лука.

Прянула с тетивы стрела, понеслась, зазвенела, запела. Впивается исполину в горло. Прокатывается гром. Голова исполина закачалась, падает с плеч, покатилась. Исполин без головы делает три шага в сторону, ложится. И туловище исполина превращается в черную гору, голова его – в скалистый камень, лежащий в стороне от горы.

Смотрят Алтын-дуга и Ай. Они стоят со своим скакуном у стены разрушенной крепости. Их окружила толпа. Знакомый нам величавый старик, житель Булгара, говорит-

– Нет больше Таш-паша! Вырван черный меч из рук Джангархана!

Старик, красавица Ай и народ идут к подножию черной горы. Ай прощально взмахнула рукой. Алтын-дуга и сотня всадников с копьями, луками и щитами уезжают. Ай и старик смотрят им вслед, поднимаясь по склону черной горы. Всадники все дальше и дальше. Вот они сливаются с горизонтом…

И тогда старик обращается к прекрасной Ай:

– Пройдут века, и люди назовут Алтын-дугу силой народа, тебя, красавица Ай, – его счастьем, Янгызака – его волшебною песней!

– Я не знаю, что будет через века, – раздается голос Янгызака; отвалив камень, он выходит из пещеры на склоне горы. – Но сидеть за пазухой у Таш-паша мне было не сладко. Уф, еле выбрался!

– Янгызак! – восклицает Ай.

– Где Алтын-дуга? – спрашивает богатырь.

Девушка отвечает:

– Он умчался в бой на Джангархана.

Янгызак встрепенулся:

– Я должен отомстить старухе Мясекай!

– Есть только один способ уничтожить колдунью, – говорит величавый старик. – Надо бросить старуху в ее волшебный казан, и она тотчас же превратится в глиняные черепки.

Янгызак запел. Он запел лошадиную песню: сорок веселых ладов. Окаменели Ай и величавый старик. А из пустыни в ответ раздалось ржанье вороного коня: сорок печальных и сорок веселых ладос на рожке.

В облаке пыли появляется конь Янгызака и подбегает к богатырю. Янгызак, оборвав свою песню, вскакивает на вороного коня.

У подножия горы Татавлы пасется отара овец. К чабану подбегает какой-то человек, сообщает:

– Убит Таш-паш!

Чабан говорит не спеша:

– Спасибо за весть.

Человек убегает. Чабан разгреб золу потухшего костра, достает из-под нее меч…

В реке два рыбака тащат невод. По берегу мчится какой-то мальчишка, говорит задыхаясь:

– Убит Таш-паш!

– Спасибо за весть.

Мальчик побежал. Рыбаки скрываются в камышах и выходят из них с двумя копьями…

По ковыльной степи скачет строгий Ханьяр с тремя десятками всадников. Навстречу ему едет Алтын-дуга во главе своей сотни.

Ханьяр подъезжает:

– Алтын-дуга! Следом за нами идет рать Джангархана!

– Сколько их?

– Несметное множество. Они прошли мимо озера Оло-Гарагайды-Гуль и выпили все озеро. Они прошли по степи и вытоптали всю траву.

– Спасибо за весть! – говорит Алтын-Дуга.

– Я привел с собой тридцать табынцев, – говорит Ханьяр, кивая на своих спутников, – и разузнал, где остальные!

– Значит, нас уже сто тридцать, – говорит Алтын-дуга.

Всадники Ханьяра примыкают к сотне, едут за Алтын-дугой. Но вот Алтын-дуга останавливается.

Перед ним, насколько хватает глаз, до самого горизонта движется рать Джангархана. Она так многочисленна, что, если бы дело было ночью, на каждую звезду на небе пришлось бы по одному джунгарскому воину на земле.

Зазвучали трубы, и рать Джангархана остановилась. Впереди войска сам Джангар на носилках. Рядом – старуха Мясекай; за ней несут ее черный казан. Вокруг – везиры, приближенные и конные богатыри.

– Пусть поклянутся! – повелевает Джангархан.

Знаменосец поднимает джунгарский флаг, и вся рать повторяет слова страшной клятвы:

– Еду я, чтоб детей превратить в сирот!..

– Еду я, чтоб в раба превратить народ!..

– Еду я, чтоб нетленных жизни лишить!..

– Еду я, чтоб людей отчизны лишить!..

– Еду я – разгромить богатырскую рать!..

– Еду Алтын-дугу в плен забрать!..

Знаменосец опускает флаг. Рать двинулась, обтекая носилки Джангархана, старуху Мясекай и везиров. Впереди рати скачут Жургяк и джунгарские богатыри.

Отряд Алтын-дуги рассыпается, выстраивается правильной фигурой – двумя крыльями: словно сокол в степи изготовился к бою, крылья расправил. Алтын-дуга поднимает свой лук, в который вложены сразу четыре стрелы, веером расходящиеся от пальцев. Его воины поднимают луки.

Алтын-дуга издает грозный клич:

– Красавица Ай!

Его воины подхватывают:

– Земля Ай!

Спускают тетивы. Вздрогнул, загудел воздух от стрел. Падают с коней несколько джунгар.

Но и джунгарская рать поднимает луки. Раздается гром. Алтын-дуга и его воины одним слитным движением опустили головы на шеи коней. Гром проносится над ними; почернело небо, исчезло солнце. Но гром уносится уже за их спины назад.

Алтын-дуга и воины выпрямились, пришпорили коней и, обнажив мечи, бросаются в бой. Навстречу Алтын-дуге скачет Жургяк.

Богатыри встретились, схватываются. Схватываются другие воины. Падают всадники. Ржут кони. И такая пыль поднялась в небо и стала сыпаться на головы воинов, что вороные кони превратились в белых, а юноши состарились.

Яростно бьются Алтын-дуга и Жургяк. Наконец Алтын-дуга внезапным ударом пронзает грудь Жургяка мечом.

Алтын-дуга устремляется на противников Ханьяра, спрашивает его:

– Сколько нас осталось?

Ханьяр глянул назад, говорит:

– Шестьдесят!

Алтын-дуга рубит вправо и влево с такой силой, что о каждом ударе его меча в этом бою сказители пели потом целые сутки.

Раздается зловещее карканье. По небу тучей летит воронье. Из кустов выглядывает полосатая гиена, хищно поводит носом.

Яростно рубится Алтын-дуга. На него наседают со всех сторон джунгары. Он спрашивает Ханьяра:

– Сколько нас осталось?

Тот глянул, сказал:

– Двадцать пять!

Алтын-дуга бросается с мечом в самую гущу джунгар.

Вдали появляются разрозненные кучки вооруженных людей, бегут по степи к полю боя. Скачет на коне чабан с мечом в руках. Бегут рыбаки с копьями. И еще, и еще люди…

Рубится Алтын-дуга, спрашивает:

– Сколько нас осталось?

Ханьяр обернулся, отвечает:

– Девяносто!

Рубится Алтын-дуга. А позади него из степи стекается все больше и больше народа, ханских рабов и пастухов. С хода они устремляются в бой. Рубится Алтын-дуга, ржут кони, падают всадники.

– Сколько нас осталось? – спрашивает Алтын-дуга.

Ханьяр посмотрел, отвечает:

– Несметное множество.

Алтын-дуга оглянулся. За ним до самого горизонта, насколько хватает глаз, видны спешащие на помощь вооруженные люди.

Ряды джунгар дрогнули. Передние в панике побежали, увлекая за собой остальных. Алтын-дуга и его воины преследуют джунгар по пятам. В беспорядке конные и пешие джунгары бегут мимо ханских носилок. Джангархан растерянно что-то кричит, но голоса его не слышно за ржаньем коней, лязгом щитов, криком людей.

Алтын-дуга преследует джунгар. Вдруг рядом раздается знакомое ржанье: сорок веселых ладов на рожке.

Рядом с Алтын-дугой появляется вороной конь, на нем Янгызак.

Янгызак кричит сквозь шум сечи:

– Кажется, опоздал?

И запел свою песню. Сразу окаменело, онемело все войско: и джунгары и ратники Алтын-дуги – каждый так, как его застигла песня.

Янгызак медленно проезжает с песней сквозь ратное поле, оглядывая его. Каждая фигура ратников Алтын-дуги на этом поле как памятник смелости и отваги. Каждая фигура окаменевших воинов Джангархана как памятник трусости. И завершают эту галерею старуха Мясекай и Джангархан, бледный как мертвец, которого хоронить некому. Он скривился, открыл в страхе рот, прикрыл ладонью лицо и так окаменел.

Янгызак подъезжает к нему, взмахом меча отрубает голову, потом склоняется над старухой Мясекай. Изо рта колдуньи выскакивают мыши, разбегаются во все стороны. Янгызак хватает старуху, швыряет в казан, и на дне казана остаются лишь черные черепки.

Земля Ай. Исполинский дуб. Под ним, глядя вдаль, сидит седовласый Кусмэс. Раздается топот копыт. Подъехал пастух Абзаил на взмыленном скакуне без седла.

– Что случилось? – взволнованно встает Кусмэс. – Не напали ли джунгары на табуны?