Текст книги "Бандит из Чертова Каньона"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14
БЫК ВИДИТ КОЛБИ

Бык повернул Звездочку на северо-восток и не спеша выехал в сторону каньона Койота (как уже называл его кое-кто). Там, у его начала, находилась дикая и почти недосягаемая местность, которая распространялась далеко на восток от Чертова Ущелья. Там была вода и много дичи, а для Звездочки – обильные пастбища.

Направляясь туда, он мурлыкал себе под нос какую-то веселую легкомысленную песенку, что было так не свойственно угрюмому молчаливому парню, каким его знали все знакомые. Бык был счастлив, так счастлив, как не был уже многие месяцы, а то и годы.

– Подумать только! – говорил он сам себе вслух. – Она поехала совершенно одна, чтобы предостеречь меня. А когда-то она сказала мне: «Бык, я не знаю, люблю ли я кого-нибудь, Бык, в этом роде, но если я когда-нибудь полюблю, то он узнает об этом без всяких слов. Я сделаю что-то такое, что докажет ему. Девушки всегда так делают». Вот что она тогда сказала – это ее собственные слова. Я не забыл их, хотя я им и не верю. Только доброе сердце заставило ее предупредить меня. Она сделала бы то же самое для любого другого.

Когда Диана предстала перед публикой, собравшейся на веранде дома Донованов, ее встретила онемевшая от изумления Мэри.

– Диана Хендерс, дитя! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь в такое время? Я была уверена, что ты вернулась на ранчо после того, как была в городе вечером.

Диана спешилась без какого-либо ответа и привязала Капитана к ограде отеля. Когда она поднималась по лестнице отеля, молодой Уэйнрайт вежливо встал. Корсон и Уэйнрайт-старший лишь кивнули ей, последний к тому же неприветливо хрюкнул. Лилиан Мэнил сделала вид, что не замечает ее.

– Я хотела бы остановиться здесь на ночь, миссис Донован, – сказала Диана хозяйке. – Если, конечно, у вас есть комната для меня.

– Если ее и нет, то я постараюсь освободить ее для тебя, – заверила Мэри.

– Не будете ли вы так добры устроить моего Капитана, Боб? – обратилась Диана к Дикому Коту. Когда старик пошел вниз выполнять ее просьбу, она повернулась и вошла в дом, сопровождаемая Мэри.

– Нельзя ли попросить у вас чашку чая, миссис Донован? – спросила девушка. – Я совершенно разбита. Такой кошмар, как вся эта ночь, и во сне не приснится!

– Ты имеешь в виду беднягу Быка? – переспросила Мэри. Диана кивнула. – Они еще не возвращались. Но я полагаю, что они его схватили. Чтоб им сдохнуть!

Диана подошла вплотную к толстухе и прошептала:

– Они не схватили его. Я только что его видела. Он довез меня до окраины города.

– Славься, славься Господь на небесах! – воскликнула Мэри Донован. – А то я уже сама начинаю сомневаться, виновен он или нет. Не нравится мне все это!

– Факты говорят против него, миссис Донован, – сказала Диана. – Но все равно я не могу поверить, что он виноват.

– И не верь, дорогая, и не верь, – посоветовала Мэри. – А теперь устраивайся поудобнее, а я мигом принесу тебе чашечку чая.

Стоило хозяйке покинуть гостиную через одну дверь, как через другую тут же вошел Джефферсон Уэйнрайт-младший со шляпой в руке.

– Могу я перемолвиться с вами парой слов, мисс Хендерс? -спросил он.

Девушка кивнула в знак согласия, хотя и не слишком приветливо, и Уэйнрайт вошел в небольшую комнату.

– Не могу передать вам, мисс Хендерс, – начал он, прочистив горло, – как тяжело я переживаю ситуацию, которую во всех подробностях описал нам мистер Корсон. Не может быть никаких сомнений по поводу бесчеловечности и несправедливости подобных решений. Но закон есть закон, и я не вижу путей, какими вы могли бы обойти его или сопротивляться ему.

– Мистер Уэйнрайт, я не желаю утруждать себя разговорами с вами на эту тему, – оборвала его Диана, вставая.

– Подождите минутку, мисс Хендерс! – умолял он. – Это, в сущности, не то, что я хотел обсудить с вами, хотя и имеет к этому отношение. Для вас есть способ избежать неприятностей, и о нем-то я и хотел поговорить. Ваш отец был состоятельным человеком, и вы привыкли иметь все то, что способны дать деньги в этой стране. В одночасье пасть от достатка к нищете – слишком тяжелый удар для вас, и я хотел бы предохранить вас от него.

– Весьма любезно с вашей стороны, – заметила Диана. – Но я не могу понять одного – как вы можете помочь мне, если ваш отец является заинтересованной стороной в этом деле.

– Мне кажется, вы немного строги к нему, – возразил молодой человек. – Вы не можете обвинять его в желании заключить как можно более выгодную сделку. Он первым делом бизнесмен, а потом уже все остальное.

Диана лишь пожала плечами.

– Теперь же, как я сказал, – продолжал мистер Уэйнрайт, – для вас есть средство не только сохранить ту привычную роскошь, к которой вы привыкли с детства, но и многократно приумножить ее, а заодно удержать в своем владении ранчо «Застава Y».

– Да?! – Она взглянула на него вопросительно. – И как же?

– Выйдя за меня замуж, мисс Хендерс. Вы же знаете, как я люблю вас, мой милый ангел. Вы знаете, что нет ничего такого, чего я не сделал бы для вас. Нет такой жертвы, какой я не принес бы для вас охотно и радостно. Я умер бы за вас, милая девочка, и благодарил бы Бога за посланную мне возможность.

Губы Дианы Хендерс презрительно искривились.

– Мне кажется, когда-то я уже слышала те же самые утверждения, причем едва ли не в тех же формулировках. Это было ночью накануне вашего бегства, мистер Уэйнрайт. На следующий день вы удрали, как и подобает трусу, бросив нас на милость апачей. Если бы у вас было столько же смелости, сколько бесстыдства, мистер Уэйнрайт, лев показался бы мышью в сравнении с вами. Пожалуйста, не упоминайте более об этом предмете, впрочем, вам нет никаких причин беспокоить меня насчет какого бы то ни было предмета. Спокойной ночи.

– Вы пожалеете об этом, вот увидите! – воскликнул он, покидая комнату. – Вы могли иметь доброго друга на своей стороне – теперь у вас нет друзей. Раз так, мы разденем вас до последнего цента. А потом вы выйдете за невежественного, неумытого ковбоя и нарожаете ему шпаны в хижине-развалюхе. Вот что вы будете делать!

– А знаешь, что будешь делать ты прямо сейчас? – спросил скрипучий голос позади.

Джефферсон Уэйнрайт-младший повернулся, чтобы тут же увидеть, к своему ужасу, Дикого Кота Боба, смотрящего на него из дверей. Лицо молодого человека приобрело какой-то болезненный цвет, и он судорожно осмотрелся по сторонам в поисках путей к бегству. Но Дикий Кот Боб был как раз между ним и выходом наружу и уже тянулся к одному из своих ужасных револьверов. С каким-то полузадушенным воплем Уэйнрайт прыгнул в гостиную и ринулся к Диане. Он обежал девушку и спрятался за ней, так что она оказалась между ним и револьвером Дикого Кота.

– Боже мой! Мисс Хендерс, не дайте ему убить меня! Я безоружен. Это будет настоящее убийство. Спасите меня! Спасите!

На крики в комнату явились его отец, Корсон, Лилиан Мэнил и Мэри Донован. Им предстала жалкая картина: молодой Уэйнрайт, коленопреклоненный, в раболепном ужасе прячется за юбкой мисс Хендерс.

– Что все это значит? – закричал старший Уэйнрайт.

– Ваш сын оскорбил меня, предложив выйти за него замуж, – объяснила ему Диана и приказала Дикому Коту: – Дайте ему уйти, Боб.

– Какого черта, мисс?! – воскликнул старый джентльмен огорченным тоном. – Разве вы хотите, чтобы я отпустил его? Нет уж, я не упущу шанса разом избавиться от всей этой хвастливой кодлы. У меня есть к тому причина, и будет неправильно дать им уйти. Лопни моя голова, если это правильно! И аморально вдобавок.

– Пожалуйста, Боб! У меня и так достаточно проблем. Дайте ему уйти.

Медленно и неохотно Дикий Кот вернул револьвер в кобуру и скорбно покачал головой. Уэйнрайт-младший вскочил на ноги и выскользнул из комнаты. Когда все постояльцы вернулись на веранду, его отец о чем-то говорил ворчливым голосом. Дикий Кот расслышал два слова – «закон» и «шериф».

– Что-что? – спросил он своим высоким фальцетом. Старший Уэйнрайт подобострастно съежился и засеменил к двери.

– Ничего! – заверил он Дикого Кота. – Ничего! Я вообще ничего не хотел сказать!

Было уже раннее утро, когда усталые и почти протрезвевшие участники «галстучной вечеринки» возвращались в город. Хэм Смит и еще кое-кто, в том числе Дикий Кот Боб, встречали процессию на улице.

– Схватили его? – спросил шериф.

– Нет, – ответил Колби. – И я никак не пойму, почему. Должно быть, кто-то предупредил его. Но я нашел четкие доказательства его вины, – он вынул из кармана рубашки старый кожаный мешочек. – Это одна из емкостей с золотом, которые были взяты вчера с дилижанса, найденная под его одеялом. Он мог быть там и заметить, что мы подходим. Но вряд ли – мы подкрались достаточно быстро. Значит, кто-то дал ему знать.

– Интересно, кто бы это мог быть! – сказал Хэм Смит.

Когда толпа стала рассеиваться, Дикий Кот заметил среди прочих Билли.

– Эй, ты! – позвал он. – Что ты делаешь среди этого стада баранов? Я думал, ты считаешь себя другом Быка.

– Конечно, я его друг, – смело заявил Билли. – Но я никогда в жизни не видел повешенного.

Несколькими часами позже Диана Хендерс отбыла в Альдею. После этого Корсон и Лилиан Мэнил отправились обратно на ранчо, взяв с собой обоих Уэйнрайтов. Хол Колби сопровождал их верхом. Он не видел Диану до ее отъезда и не делал никаких попыток повидать ее.

– Было бы весьма разумно, Корсон, уладить все до того, как она вернется, – сказал старший Уэйнрайт.

– Правительственный патент на землю, как и завещание Мэнила, находится в нью-йоркском офисе, – ответил Корсон. – Я послал за ними и рассчитываю, что они прибудут с завтрашним дилижансом, в крайнем случае, со следующим. Но поскольку по крайней мере до конца недели она не вернется, у нас есть три дня. Потом мы поедем в Альдею, где оформим купчую и все нужные бумаги. Вы передадите деньги нам с мисс Мэнил, и в ту же ночь я отбуду на поезде в Нью-Йорк. Я уже по горло сыт этой чертовой Аризоной!

К счастью для своего душевного спокойствия, Хол Колби не слышал этих слов. Они очерчивали совершенно иной сценарий развития событий, нежели тот, который только вчера внушила его горячечному воображению Лилиан Мэнил. Ее вариант включал поспешную свадьбу и бесконечный медовый месяц, в продолжение которого бригадир «Заставы Y» должен был вкусить все сладости кругосветного путешествия в компании с очаровательной, влюбленной в него невестой.

– Вы хотите удрать, взвалив все опасности на меня? – спросил старший Уэйнрайт.

– Теперь все опасности позади, раз этот Бык вне игры! – заверил его Корсон.

– Хотел бы я быть уверен, что он вне игры! – сказал Уэйнрайт с сомнением в голосе. – Я весьма недолюбливаю этого парня.

– Он больше не покажется, – доверительно сказал Корсон. – И в любом случае, как только я приеду в Нью-Йорк, то приищу хорошего человечка, который будет представлять здесь мои интересы. Будьте уверены, я выберу как можно более жестокого головореза.

– Боюсь, что я приобрел гору проблем вместе с этой третью интереса в прииске, – проговорил Уэйнрайт, задумчиво почесывая плешь.

– Вспомните, что вы получите от этой сделки! – подбодрил его Корсон. – Держу пари, что уже в следующем году мы будем иметь с этого прииска миллионный доход!

Вернувшись на ранчо, Колби встретился с хмурым трио – это были Техасец Пит, Короткий Бен и Айдахо.

– Где Бык? – сразу спросил Пит.

– Откуда я знаю? – грубо ответил Колби. – Разве я когда-нибудь был ему нянькой?

– Ты ездил, чтобы схватить его, с шайкой пьяных телят, – выдвинул обвинение Короткий Бен. – И должен знать, поймал ты его или нет.

– Они его не поймали, – кратко доложил Колби.

– Это хорошая новость, что они его не поймали! – сказал Техасец Пит. – Для тебя хорошая, Колби. А другая новость – мы хотим уволиться. Нам больше не хочется работать под началом у черного хорька.

– Обойдемся без вас, – парировал Колби, игнорируя оскорбление. – Через неделю можете прийти за расчетом, а сейчас хозяйки нет.

– Тогда мы останемся здесь до ее приезда, – сказал Пит.

– Смотрите сами, – махнул рукой Колби, уходя.

Со временем жизнь на ранчо вернулась в рутинную колею. Правда, заметно было отсутствие духа товарищества, который царит на хорошо организованной скотоводческой ферме. Небольшая группировка, возглавляемая Техасцем Питом, говоря на западном жаргоне, «паслась» отдельно. Остальные ковбои группировались вокруг бригадира. Обеденное время, обычно отмеченное шумными разговорами и грубыми, но добродушными шутками, теперь было наполнено зловещим молчанием, и каждый хотел как можно быстрее покончить с трапезой. Возникавшая в эти минуты благопристойная неловкость была, пожалуй, чересчур благопристойной для таких грубых людей, чтобы предвещать что-то доброе. Она скорее демонстрировала, чем скрывала, близость открытого столкновения.

При этом была одна тема, которую в разговоре избегали особенно тщательно. Этой темой был Бык. Его имя никогда не упоминалось в час, когда партии находились вместе. Предубеждение для одних, приверженность для других – и не дай Бог кто-то чиркнул бы огнивом предубеждения рядом с порохом приверженности!

Дилижанс вновь прибыл в Хендерсвиль через три дня после отъезда Дианы. Он привез почту для ранчо, но вакеро, который был послан за ней с «Заставы Y», промедлил в городе дольше, чем предполагал, засидевшись в «Приюте Хэма – ликеры и сигары». В результате он привез ее лишь после ужина, когда уже совершенно стемнело.

Когда перед его глазами возник желтый прямоугольник двери офиса, то, вероятно, либо этот свет, либо свет его собственных пьяно-очумелых глаз не позволил ему увидеть фигуру мужчины, таящегося в тени огромных тополей вокруг дома. Не заметил он и гнедую лошадь с белой звездой во лбу и белыми задними ногами, стоящую так же тихо, как и ее хозяин. Стояли они футах в пятидесяти от входа в дом.

Задержавшийся вакеро вошел в офис, где Корсон беседовал с Уэйнрайтами, и положил почту на стол. Ньюйоркец схватил ее и пробежал глазами. Здесь было большое письмо, адресованное ему лично.

– Как раз то, чего мы ждали, – сказал Корсон, быстро просмотрев два конверта и отложив их в сторону, чтобы после внимательно прочитать письма. В это время человек, таящийся в тени тополей, подошел чуть ближе к открытой двери офиса, в то же время стараясь держаться подальше от луча желтого света.

Бык прискакал к «Заставе Y» из своего скрытого убежища в каньоне Койота не для того, чтобы шпионить за Корсоном. Он имел иное намерение – надеясь, что Диана возвратится с дневным дилижансом, Бык желал перемолвиться с нею словечком. Он, конечно, понимал, что она не могла бы съездить в Канзас-Сити и вернуться обратно в такой короткий срок. Но она ведь могла и передумать, изменив свои планы в Альдее, и отменить поездку. Именно в расчете на это он и спустился с гор на ночь глядя.

Он уже осознал, что Диана не приехала, но все еще медлил. Это были ее злейшие враги, и будет только польза, если он немного понаблюдает за ними. Ему не нравились собственнические манеры Корсона, развалившегося в кресле «старикана». Что до Уэйнрайтов, то они тоже чувствовали себя более дома, чем хотелось бы Быку. Его рука с большим чувством поглаживала рукоять револьвера.

– Черт возьми! – вдруг воскликнул, будто взорвался, Корсон, дойдя до середины письма. – Пустоголовый идиот!

– Что случилось? – спросил старший Уэйнрайт.

Вместо того чтобы более внятно объяснить содержание письма, Корсон грубо смял его.

– Этот урод выкопал бумаги, которые нам совершенно ни к чему, – объяснил он наконец. – Они не нужны нам здесь, в Аризоне, никоим образом. Это новый сотрудник. Я думал, что это человек со здравым смыслом и проницательный. Но он оказался просто нулем. Послать их сюда заказным письмом! Если бы они попали в руки девице Хендерс, то нашу песенку можно считать спетой. Этот малый пишет, что они проливают новый свет на всю ситуацию и что я буду обрадован, получив их. Они действительно раскрывают новый аспект ситуации, но это меня совершенно не радует. Будь у меня побольше здравого смысла, я бы уничтожил их еще в Нью-Йорке. Но кто же мог знать, что они просочатся наружу из моего собственного офиса?! Я был бы весьма рад надавать этому парню по шее. О Боже! А вдруг они утеряны?! Они должны быть здесь вместе с этими письмами!

– Заказная почта могла достаточно сильно задержаться и не успеть к альдейскому дилижансу, – заметил Уэйнрайт. – Тогда они, наверное, будут у нас со следующей почтой. И все же, что это за бумаги? – подозрительно добавил старик.

Корсон заколебался. Захваченный врасплох, он выдал себя своей яростью и невольно сказал слишком много.

– Возможно, я в гневе переоценил их значение, – начал выкручиваться Корсон. – В общем и целом, они не могут нанести нам значительного вреда.

– Что это за бумаги? – настаивал Уэйнрайт.

– Данные, которые показывают огромную ценность новой жилы на прииске, – бойко соврал Корсон.

Уэйнрайт откинулся в кресле с глубоким вздохом облегчения.

– Э, если это все, то нам нечего беспокоиться, – произнес он. – Мы уже, считай, получили эту землю. Съездим завтра в Альдею, чтобы все урегулировать?

– Думаю, стоит подождать следующей почты, – возразил Корсон. – Вряд ли она нанесет какой-либо вред, но лучше мне быть здесь, когда она придет, и собственными глазами увидеть, что ее не вскрывал никто другой.

– Может, вы и правы, – согласился Уэйнрайт и встал, зевая и потягиваясь. – Пойду-ка я в кровать.

– Думаю, я тоже, – присоединился его сын. – Надеюсь, завтра утром мисс Мэнил будет чувствовать себя лучше.

– Э, с ней все в порядке, – сказал Корсон. – Небольшая головная боль. Спокойной ночи! Я тоже сейчас уйду.

Они зажгли фонари, потушили лампу в офисе и разошлись по своим комнатам. Человек же, скрывавшийся в тени, тронул лошадь вперед. Но стоило ей сделать несколько шагов, как он вновь остановил ее, прислушиваясь.

Кто-то шел сюда. Бык всматривался в темноту в том направлении, откуда доносились шаги. Кто-то приближался по дорожке от спального корпуса. Спрятавшись за стволом огромного дерева, Бык тихо ждал. Через мгновение он увидел слабо освещенную мужскую фигуру, и когда она подошла поближе, звездный свет помог опознать Колби.

Как и его соперник, Колби ждал в тени деревьев, безмолвно вглядываясь в черный прямоугольник окна офиса. Тишина была почти осязаемая, абсолютная; она полностью царила над миром мрака. Бык поразился, как в такой тишине Колби не слышит его дыхания. Звездочка тоже была на удивление спокойна – даже ролик в ее мундштуке был неподвижен. Но такая тишина не могла длиться слишком долго. Лошадь могла в любой момент двинуться или издать какой-нибудь звук. Результат был бы один и тот же – стрельба.

Бык не хотел убивать Колби. Не сейчас! Тому имелось две причины, но достаточно было и одной – того, что Диана Хендерс собиралась выйти за этого парня.

Но вдруг тишину нарушили, правда, незначительно – какой-то слабый звук раздался в доме. Затем неясный колеблющийся свет таинственного происхождения упал на стены офиса. Постепенно он делался все ярче, пока комната не осветилась полностью.

Оттуда, где стоял, Бык не мог видеть внутреннюю часть помещения, но понял, что тот, кто несет лампу, спускается по лестнице, минует холл и заходит в офис. Затем он увидел, как Колби двинулся вперед и беспечно ступил на веранду. Через мгновение дверь офиса открылась от толчка изнутри, и за ней обнаружилась Лилиан Мэнил в прозрачном неглиже. Увидев девушку, Колби притянул ее к себе и покрыл ее губы поцелуями. Девица впустила любовника внутрь, и дверь захлопнулась.

С гримасой отвращения Бык подошел к Звездочке, сел в седло и медленно поехал прочь. Теперь у него осталась только одна причина не убивать Колби.

Глава 15
ТЕПЕРЬ ИДИТЕ!

Вновь настала среда. Четыре лошади, истекая потом, тяжело трудились, таща громоздкую повозку по северному склону Чертовых гор. Это была очень трудная задача даже при легком грузе – по-хорошему ее выполнение требовало шести лошадей, как в прежние времена. Впрочем, на этот раз груз был легким – единственный пассажир, вернее, пассажирка. Она сидела на облучке рядом с Биллом Гатлином и вела с ним затянувшуюся дискуссию.

– Говорю вам – я не верю, что это его рук дело. И я очень рада, что он сбежал.

Гатлин покачал головой.

– Никто не имеет большего права говорить так, чем вы, мисс, – сказал он. – Взяли-то ваше собственное золото, и убит был ваш человек. Однако же, так или иначе, я имею свое мнение и оставлю его при себе. А оно таково, что это сделал именно Бык.

– Хотела бы я однажды посмотреть на этого Черного Койота, – сказала вдруг девушка. – Тогда бы я знала точно, Бык это или нет.

– Сегодня, мисс, у вас вряд ли будет шанс встретиться с ним, – скептически произнес Гатлин. – Сегодня мы не повезем золота.

– А разве он никогда не ошибается? – спросила девушка.

– Никогда, мисс.

Диана погрузилась в молчание. Ее мысли возвратились к разговору с адвокатом в Канзас-Сити. Его прогнозы не отличались оптимизмом. С помощью судебного процесса – затяжного и дорогостоящего – она могла через несколько лет отсудить себе небольшую часть отцовской доли в бизнесе. Гораздо выгоднее, по его словам, было согласиться на предложенные деньги. Сто двадцать пять тысяч долларов в руках были, по его мнению, гораздо лучше, чем многолетняя тяжба, которая практически ничем не отличалась от азартной игры с крупными ставками, притом с раскладом не в ее пользу.

– Но я не должна! Не должна! Не должна быть ограблена! – воскликнула она полушепотом.

– Что вы говорите, мисс? – спросил Билл Гатлин. – Это вы мне?

– Должно быть, размышляла вслух, – ответила она, улыбнувшись. – Какой долгий подъем, Билл!

– Мы уже почти у вершины, – ответил возница, останавливая четверку для краткого отдыха.

А на уступе Фургонной горы, возвышающейся над южным рукавом дороги по Чертову ущелью, в зарослях чаппараля ждали в седлах двое мужчин. Густые заросли полностью скрывали их от взоров людей, едущих по дороге, они же могли видеть ее на протяжении почти всей длины, от вершины до самой щели на дне.

– Вот он, – произнес один из ждущих.

Это был смуглый могучий мексиканец сильно за тридцать – бандит Грегорио. Его компаньон приладил на лицо черный шелковый платок с таким расчетом, чтобы тот почти полностью скрывал его черты. Лишь два небольших отверстия, прорезанные напротив глаз, позволяли ему видеть, что дилижанс достиг перевала и начал спускаться к Хендерсвилю по довольно крутому склону.

– Поехали, – сказал Грегорио и повернул коня. Лошадь его компаньона внезапно дернулась – как раз в тот момент, когда он затягивал узел платка. Мужчина потянулся к уздечке, и платок на миг соскользнул с лица, обнажив его. Это был Бык.

Бандиты двинулись вниз по крутому склону. Они держались ниже гребня и оставались по южную сторону горы, до времени скрываясь от взглядов возницы и пассажирки. Их лошади двигались с величайшей осторожностью и без спешки. Путь был весьма ненадежен – время от времени лошадям приходилось усаживаться на круп, некоторое время они скользили вниз, после чего вновь умудрялись находить подходящую опору для ног. Всадники производили впечатление в высшей степени невозмутимых людей. Казалось, их не страшит ни крутой спуск, ни предстоящая встреча. Было заметно, что эти двое заняты привычной рутинной работой. В часто разросшемся кустарнике, как раз над ущельем, они привязали лошадей и продолжили путь пешком.

Дилижанс громыхал вниз, раскачиваясь из стороны в сторону. Диана сжалась на облучке, крепко ухватившись за сиденье, и молчала. Билл Гатлин взглянул на нее краем глаза.

– Ничего-ничего! – сказал он, словно отвечая на ее непроизнесенное замечание.

Диана много раз ездила с Биллом и знала, что за этим последует. Она уже неоднократно слышала его любимую историю.

– Нет, мэм, – продолжал Билл, – это пустяки. Вот если бы вы были со мной в одну ночь, когда я ездил на Денвер в прежние дни! Тогда железные дороги еще не проткнули всю страну, как гвозди. Тропинка проходила прямо по вершине горы, а никакой дороги и в помине не было. У меня был старый дилижанс, набитый пассажирами до отказа – они висели даже на багажнике. Темень была – как дегтем намазано. Такой дьявольски темной ночи я больше никогда в жизни не видел. Я даже не различал в темноте собственной коренной. Единственным видимым признаком лошадей были искры, высекаемые их подковами из камней дороги. Прежде чем мы достигли вершины горы, полил худший ливень из всех, когда-либо виденных мною. Последние сотни роудов [8]8
  Роуд – старинная мера длины, равная 512 ярдам.


[Закрыть] до вершины лошади вынуждены были проделать вплавь. Волны так трепали старый дилижанс, что восемь пассажиров заболели морской болезнью. Но ничего страшного не случилось. Когда мы въехали на вершину, я увидел, что дорога полностью размыта. Тут и ушастый заяц не нашел бы никакой дороги. Но я вез почту, как и сейчас, и должен был поспеть, вовремя. Это была высокая гора с отвесной кручей, и там не было ни одного деревца. Я понял, что остается лишь одно – спускаться, неважно, есть там какая-то дорога или нет. На вершине горы я стегнул кнутом свою четверку и пустил ее к Денверу. О, как мы скакали! Быстрее, чем в тот раз, я в жизни своей не ездил. Коренные бежали, словно хотели оторваться от дилижанса, а передние – словно хотели убежать от коренных. Мы мчались столь быстро, мэм, что трением расплавило гайку в ближайшем ко мне переднем колесе, и это колесо самостоятельно укатилось вниз по склону, но не смогло угнаться за дилижансом и очень быстро возвратилось назад. Впрочем, дилижанс катил так быстро, что этой пропажи никто даже не заметил. Правда, весьма скоро отстало заднее колесо. И это колесо уже не смогло угнаться за дилижансом, хотя я краешком глаза видел, что оно делает для этого все, что только можно. Да, мэм, не прошло и пары минут, как оторвалось и другое заднее колесо. Но мы в тот момент мчались уже вдвое быстрее, чем когда оторвалось первое колесо. Теперь старый дилижанс летел на одном колесе и при этом держался гораздо ровнее, чем когда-либо на четырех. Когда мы были уже почти на дне, сорвалось и последнее колесо. Тут я уже перестал сомневаться, что мы встали и теперь нам не добраться до Денвера. Однако мы получили, оказывается, такой гигантский импульс движения, что потеря последнего колеса осталась столь же незамеченной, как и потеря всех предыдущих. Лошади сами несли дилижанс, как комета тащит свой хвост. Мы пронеслись вниз с горы и еще пять миль по ровной поверхности. Только после этого дилижанс – и я с пассажирами – столкнулись с землей. Разумеется, мы были вынуждены остановиться. Это оказалось весьма неприятно – удар был, я вам доложу, очень чувствительный! Но притом я не выбивался из графика. Вдруг один из пассажиров говорит мне: «Взгляни-ка вон туда, Билл! Смотри, что катится!» Я смотрю и вижу – четыре оторвавшихся колеса катятся по равнине прямо к нам. Тэк-с… Короче говоря, они устали и упали прямо рядом с нашим дилижансом. С помощью пассажиров и нескольких дополнительных гаек их вставили на место, и я доехал до Денвера на целых два часа раньше срока. Но я доложу вам, мисс, это было что-то с чем-то! Не хотел бы я снова такого рейса! Так что…

– Руки вверх!

Дилижанс замедлил движение из-за того, что дорога в горном ущелье была очень каменистая, поэтому двое мужчин с прикрытыми лицами могли спокойно стоять на пути лошадей. Они навели на кучера и его пассажирку свои устрашающие револьверы.

Диана Хендерс сидела, словно обратившись в камень. Ее глаза сосредоточенно всматривались в высокую стройную фигуру главного разбойника. Легкий порыв ветра заставил пошевелиться черный платок, скрывавший его лицо, так что она увидела (или подумала, что увидела) шрам на его квадратном подбородке. Она вовсе не боялась. Неподвижной ее делал не приземленный страх за свою жизнь, а нечто гораздо худшее – ужас, парализовавший сердце и душу. Был ли это Бык? Мог ли это быть он?

Но Бог мой, могла ли она и дальше заблуждаться? Могла ли не узнать очертания знакомой фигуры, если каждое движение, каждый жест выдавали невыносимую правду? Он молчал. Диана была рада этому как последней возможности сохранить толику сомнений. Второй разбойник отдавал краткие команды. Не приходилось сомневаться, что это Грегорио.

– Брось вниз сумку с почтой, – приказал он вознице.

Билл Гатлин подчинился. Высокий человек взял ее и отъехал за дилижанс, скрывшись из поля зрения. Пятью минутами позже Грегорио приказал им трогать.

Вот и все. Происшествие длилось каких-то шесть минут, но за этот краткий промежуток времени картина мироустройства в душе Дианы была до основания потрясена. Новая ужасная правда захватила ее – правда, которая могла бы возродить ее и поднять на волне восторга и счастья, а теперь волокла вниз, в водоворот самобичевания и боли.

Несколько минут они ехали в полном молчании. Билл Гатлин хлопал своим длинным кнутом по ушам передних лошадей, без труда скачущих по сравнительно ровной дороге.

– Черт возьми! – сказал он через некоторое время. – Если бы меня время от времени не грабили, я чувствовал бы себя намного более одиноким на долгой дороге. Но это становится слишком уж регулярным, чтобы вызывать приятные ощущения. Однако, мисс, вы добились желаемого – увидели Черного Койота. Что же вы теперь скажете? Бык это или не Бык?

– Конечно, это был не он, – резко сказала девушка, поджав губы.

– А на мой взгляд, выглядит совершенно как он, – заметил Гатлин.

Когда они остановились перед домом Мэри Донован, все та же компания зевак и бездельников подошла поближе, любопытствуя, что новенького привез почтовый дилижанс. Для них это была единственная связь с цивилизацией, и они ждали, что сейчас на них золотым дождем польются ее блага. Однако они приветствовали Диану ничуть не менее сердечно, хотя она была единственным пассажиром на этой колымаге и ничего нового и интересного дилижанс не привез.

– Опять ограбление, – объявил Билл Гатлин. – Кто-нибудь сходите, скажите Хэму. Может, он захочет выбрать кого-то для захвата бандитов.

Толпа немедленно заинтересовалась. Люди стали задавать вопросы.

– Они не нашли золота и взяли почту, – уточнил Билл Гатлин. – Полагаю, если кто-то из вас ждет писем, то он их не обнаружит.

– Нью-йоркский парень на ранчо ждет важной депеши, – немедленно подал голос человек, приехавший с «Заставы Y». – Он послал меня сюда специально ради этого.

– Эй, а это что такое? – воскликнул один из собравшихся, заглянув внутрь экипажа. – Вот же она, сумка с почтой, лежит себе спокойненько! – он вытащил ее и показал остальным.

– Что-то с ней не то, – сказал другой парень и показал на большую прорезь в коже.

Подошел почтмейстер и реквизировал сумку. Толпа последовала за ним в супермаркет, где располагалось почтовое управление. Здесь почтмейстер, подбадриваемый толпой, проверил содержимое сумки.