Текст книги "Колыбельная"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Утром в четверг сразу после девяти часов утра по тихоокеанскому времени Карелла попытался дозвониться в Сиэттл. Он набрал номер «Сосен», но никто не взял трубку. Потом он позвонил в «Лесоматериалы Чапмэна» и поговорил с той же самой женщиной, с которой разговаривал девять дней назад. С Перл Огилви, как значилось в его записной книжке. С мисс Перл Огилви. Карелла объяснил, что у него есть сообщение для Джойс Чапмэн, но он не может дозвониться к ней домой. Он спросил, не могла бы она сама передать Джойс это сообщение.

– Просто скажите ей, что Майк Фурнье хотел бы с ней поговорить. Его номер телефона...

– Мистер Карелла? Извините меня, но... – В трубке замолчали.

– Мисс Огилви, вы меня слышите? – озадаченно спросил Карелла.

– Сэр... мне очень жаль, но... Джойс мертва.

– Что?

– Да, сэр.

– Что?

– Ее убили, сэр.

– Когда?

– В ночь на понедельник.

Карелла был ошарашен. Такого потрясения он уже давно не испытывал. Он потом думал, почему убийство Джойс Чапмэн так сильно подействовало на него?..

– Расскажите мне, как это случилось? – попросил он.

– Сэр, может быть, вам лучше поговорить с ее сестрой? Правда, ее не было здесь, в то время.

– Пожалуйста, скажите мне телефон сестры.

– У меня нет ее номера на Востоке, но я уверена, что он есть в телефонной книге.

– А где на Востоке она живет, мисс Огилви?

– Как где, там, откуда вы мне звоните, – сказала она удивленно.

– Здесь? Она живет в нашем городе?

– Да, сэр. Она приехала сюда к нам, потому что мистер Чапмэн был так болен и вообще все думали, что он вот-вот умрет. Вместо этого, бедная Джойс...

Ее голос дрогнул.

– А сестра Джойс уже вернулась домой? – спросил Карелла.

– Да, сэр, они улетели вчера. Она и ее муж. Сразу после похорон.

– Вы знаете, в каком районе они живут?

– Калмз-Пойнт, я правильно сказала? У вас есть такой район?

– Да, есть, – сказал Карелла. – Вы не могли бы назвать фамилию ее мужа?

– Хэммонд. Мелисса Хэммонд. Она вышла замуж за Ричарда Хэммонда.

– Спасибо, – поблагодарил ее Карелла.

– Не за что, – ответила она и повесила трубку.

Карелла немедленно связался со справочной службой Сиэттла, узнал номер телефона департамента полиции и посмотрел на часы. 9.15 утра по местному времени. Если они работают так же, как он здесь, значит, дневная смена заступила на дежурство полтора часа назад. Он набрал номер, представился и попросил соединить его с кем-нибудь из отдела по расследованию убийств. Сержант ответил, что он просто проходил мимо с какими-то бумагами, услышал телефонный звонок и поднял трубку. Похоже, сейчас из детективов здесь никого нет, может быть, что-то передать? Карелла сказал, что ему нужно связаться с теми, кто занимается делом Чапмэн. Джойс Чапмэн. Убита в ночь на понедельник. Это очень срочно. Сержант пообещал все передать.

Человек, который позвонил ему в час дня по местному времени, представился как Джейми Боннем. Он сказал, что это он и его напарник работают по делу Чапмэн. Он хотел узнать, почему Карелла интересуется убийством Джойс.

– В ночь под Новый год у нас в городе была убита ее дочь, – объяснил Карелла.

– А я не знал, что она замужем, – удивился Боннем.

Типично западный выговор. Карелле не приходилось слышать, как говорят в Сиэттле. Может быть, Боннем приезжий?

– Она не была замужем, но это другая история, – сказал он. – Не могли бы вы рассказать, как все случилось?

Боннем рассказал.

Убита в собственной постели.

Из пистолета в упор. В рот.

Двумя выстрелами.

Из «смит-и-вессона» 59-й модели.

– Это девятимиллиметровый автомат, – сказал Боннем. – Мы достали две пули и одну гильзу. Мы считаем, что убийца подобрал вторую, но эту не смог найти. Он и с пулями не смог ничего сделать, потому что они засели в стенке за кроватью.

– Было ли что-нибудь еще? – спросил Карелла.

– Что вы имеете в виду?

– Она изнасилована?

– Нет.

– А что еще у вас есть?

– Ничего, кроме заключения баллистиков. А что есть у вас?

Карелла рассказал, что есть у них.

– Я так понимаю, что у нас у обоих ничего нет, правильно? – хмыкнул Боннем.

* * *

– Он просил о защите, но почему-то оторвался от меня, – сказал Клинг.

Он держал речь.

Детективы собрались в офисе лейтенанта Бернса на еженедельный «разбор полетов», который происходил каждый четверг после обеда.

Эти совещания придумал лейтенант. Они захватывали уходящую дневную и заступающую ночную смены. Таким образом, теоретически должно было присутствовать восемь детективов, рассказывающих о деле, над которым каждый из них работал. Если в кабинете лейтенанта собиралось шестеро – люди могут болеть или отсутствовать по другим уважительным причинам, – то уже было хорошо. Лейтенант называл эти совещания «мозговой атакой по четвергам». Детектив Энди Паркер называл их «дерьмовой атакой по четвергам».

Сегодня у Бернса собралось только пять детективов. Двое вели наблюдение и оставались на посту. Хейз опрашивал жертву ограбления. Паркер и сам хотел бы иметь какую-нибудь хорошую отмазку. Он ненавидел эти совещания. И не любил задерживаться, если его смена заканчивала дежурство, а еще больше он не любил приходить на службу раньше времени, когда его смена только заступала. В любом случае у Паркера вполне хватало проблем с делами, которые вел он сам, и слушать о чужих трудностях у него не было ни малейшего желания. Кого касается то, что случилось с Клингом и с этим его Геррерой? Только не Паркера! Он сидел на стуле с прямой спинкой и грустно глядел в окно. Энди поспорил бы с кем угодно в этой комнате, что сейчас в любую минуту может пойти снег. Интересно, висит ли еще его голубая парка в шкафчике внизу, в раздевалке. Он был рад, что сегодня утром не брился. Когда идет снег, ходить с двухдневной щетиной все-таки теплее. Паркер был в мятых серых фланелевых брюках, нечищеных черных туфлях, твидовой спортивной куртке от Гарриса с пятном на правом рукаве и белой рубашке с открытым воротником, без галстука. Энди выглядел точь-в-точь как один из городских бездомных, бродивших после обеда в поисках теплого места.

– Может быть, ему нужно было прикрытие только до тех пор, пока они не успокоятся, – предположил Браун. Весь день он провел в суде, свидетельствуя по делу о разбойном нападении, и был в рубашке с галстуком и деловом костюме.

Его пиджак висел на спинке стула. Браун – крупный мужчина, и цвет его кожи соответствовал фамилии. Он сидел с лицом нахмуренным, как будто пытался решить проблемы Клинга.

– О'кей, Арти, – сказал Клинг. – Но тогда почему этот посс внезапно успокоился? Две недели назад, три недели; когда там это было, они наехали на парня. Так что, сейчас ему простили все долги? – Может быть, их испугала голубая форма? – предположил Карелла.

– А на каком режиме охраны он был у тебя? – спросил Уиллис. – Круглосуточно?

– Нет, с утра до вечера, – сказал Клинг.

– Все, что мы могли сделать, – сказал Бернс. – Людей не хватает.

Он сидел за своим столом в рубашке с короткими рукавами. Мужчина среднего роста с головой, уходившей в плечи, и неправдоподобно голубыми глазами. В его кабинете было чудовищно жарко. Что-то случилось с этим чертовым термостатом. Надо будет позвонить в хозяйственный отдел.

– И не забудьте о том, который пошел за мной, – сказал Клинг.

– Ты думаешь, это взаимосвязано, а? – спросил Браун.

– Должно быть, – кивнул Карелла.

– Ты его запомнил?

– Ни фига.

– Итак, что мы имеем, – подытожил Паркер, отвернувшись от окна. – Шестерка на побегушках рассказывает тебе сказочку, требует, чтобы к нему приставили наших парней, и ты заглатываешь наживку вместе с крючком. Потом он сматывается, а ты чему-то еще удивляешься.

– Энди, он сказал мне, что скоро будет крупная сделка.

– Да ну, когда же?

– В ночь на следующий понедельник.

– А где?

– Он тогда еще не знал.

– Да? А ты думаешь, он вообще что-нибудь знает? Ни черта он не знает! Потому что нет никакой сделки и в помине. Он раскрутил тебя на охрану, пока все это дерьмо не утихнет, Арти прав. А сейчас ты ему не нужен, поэтому он смотался и даже пожелал тебе удачи. Мысленно.

– Может быть, – сказал Клинг.

– Но зачем ему было врать? – спросил Бернс.

– Чтобы получить охрану наших парней, – сказал Паркер.

– Тогда почему бы не соврать еще больше? – спросил Карелла.

– Что ты имеешь в виду?

– Назвать время, место, участников. Что так скромно-то?

Все в кабинете замолчали.

– Потому я и решил, что он на самом деле пытается выяснить все это, – кивнул Клинг.

– Зачем? – спросил Паркер.

– Чтобы мы могли повязать их всех.

– Зачем? – повторил Паркер.

– Когда мы их повяжем, они не смогут больше его беспокоить.

Паркер пожал плечами.

– Да, это – причина, – сказал Бернс.

– Повязать посс целиком, – мечтательно улыбнулся Браун.

– И Геррера сможет гулять спокойно, – добавил Мейер.

– Но все же тут что-то не так, – сказал Карелла. – Почему они хотят в первую очередь убить его?

– Ага, – сказал Паркер.

Мужчины переглянулись. Похоже, ответа никто не знал.

– Так, кто следующий? – спросил Паркер. – Я хочу домой.

Браун вздрогнул.

– Ты меня до инфаркта доведешь, Энди, – сказал он. – Может, и вправду на этом закончим, лейтенант?

Бернс нахмурился. Паркер вздохнул, он выглядел как святой Себастьян, когда того протыкали стрелами.

– По этому двойному убийству на Новый год, – сказал Карелла. – Мать девочки убили в Сиэттле в ночь на понедельник. Может быть, эти убийства связаны между собой, мы пока не знаем. Я увижусь с ее сестрой сегодня в конце дня.

– Ее сестра живет здесь? – спросил Бернс.

– Да. На Калмз-Пойнт.

– Переехала из Сиэттла, – объяснил Мейер.

– Так ты вообще накопал уже чего-нибудь? – нетерпеливо спросил Паркер.

– Пока нет. Согласно показаниям о времени совершения убийства...

– Ах, показаниям! – пренебрежительно хмыкнул Паркер.

– Дай ему договорить, – сказал Уиллис.

– Да тебе шесть человек дадут шесть разных показаний, – проворчал Паркер. – Это будет выглядеть, как будто жертву убивали шесть раз в течение дня.

– Дай человеку договорить, – повторил Уиллис.

– Уже десять минут пятого, – огрызнулся Паркер. – Вот что у нас есть, – сказал Карелла. – В половине первого няня была еще жива. Родители вернулись домой в половине третьего и обнаружили ее и ребенка мертвыми. Отец выпил, но когда мы туда приехали, он уже был трезв.

– Девушка была изнасилована и зарезана, – добавил Мейер.

– Ребенка задушили подушкой, – продолжил Карелла.

– А что было в Сиэттле? – поинтересовался Браун.

– Пистолет.

– М-м-м.

– А откуда вы знаете, что в половине первого она была еще жива? – спросил Клинг.

– Не хочешь взглянуть вот на это? – спросил Карелла и протянул ему график, который они составили вдвоем с Мейером.

– Двадцать минут пополуночи, – прочитал вслух Клинг. – Гарри Флинн звонит, чтобы поздравить Энни с Новым годом.

– Это отец няни? – спросил Уиллис.

– Ага, – кивнул Мейер.

– Половина первого, – продолжал читать Клинг. – Звонит Питер Холдинг, чтобы проверить, все ли в порядке с ребенком...

– Питер кто? – спросил Паркер.

– Отец ребенка. Он сказал няне, что они будут дома попозже. Спросил, все ли в порядке.

– Все было в порядке? – спросил Бернс.

– По словам Холдинга, она разговаривала нормально.

– Без напряжения, не под принуждением? Ему не показалось, что с ней кто-то был?

– Он сказал, что все звучало вполне естественно.

– И это было в половине первого, да? – спросил Уиллис.

– Ну да, по словам Холдинга.

– Который был немножко пьян, нет? – хмыкнул Браун.

– Ну на самом деле даже не немножко, – ответил Мейер.

– Итак, вот ваша проблема, – сказал Паркер. – Начало вашего графика, кстати, вполне вероятно, связанное с возможным временем убийства, основано на том, что вам сказал долбаный алкаш.

Карелла посмотрел на него. – Я прав? – спросил Паркер.

– Может быть, – ответил Карелла.

– Так что, теперь мы можем пойти по домам?

* * *

Иногда этот город причинял ей боль.

В такой день, как сегодня, с низкими облаками, начавшими собираться над рекой, такими серыми и густыми. Серая вязкая вода. И запах снега в воздухе...

В такие дни она вспоминала детство.

Вспоминала, каким прекрасным местом для игр был этот город зимой, летом, весной и осенью. Игры на улице менялись вместе с временами года. Зимой, в такой, как сегодня, день, дети исполняли волшебный маленький танец на улице, молясь, чтобы пошел снег и завтра можно было не ходить в школу, чтобы вместо занятий были снежки и снежная крепость. Девочки кричали от ужаса и восторга, когда мальчишки гонялись за ними по узким, внезапно побелевшим каньонам.

Эйлин хихикала, щеки ее раскраснелись, глаза блестели. Она была облачена в плотную парку, шерстяная шапочка с помпончиком натянута до ушей, рыжих волос совсем не видно. Потому что она тогда еще стеснялась выглядеть слишком уж ирландкой. Ее мама всегда говорила: «Знай, мы – американцы, мы не вчера сошли с корабля».

Эйлин любила этот город.

За то, что он вдохнул в нее дух соревнования, жажду победить и выжить. В этом городе канализационных крыс. Так говорил ее отец, Майкл Берк. Все называли его Папашей, потому что волосы Майкла были совершенно белыми, и он в свои двадцать шесть выглядел, как собственный дедушка. Папаша Берк. Его застрелили, когда она была еще маленькой девочкой. Ограбление винной лавки. На его похороны пришел сам уполномоченный. Он сказал Эйлин, что ее отец был очень храбрым человеком. Они дали матери свернутый американский флаг.

Дядя Мэтт тоже был копом. Она очень любила дядю Мэтта, любила его истории об ирландских эльфах и волшебных странах. Истории, которые он услышал от своей матери, а та – от своей, и дальше, дальше, через поколения все возвращалось к тем временам, когда Ирландия вся была зеленой и покрытой нежной дымкой, к тем временам, когда на этой земле не лилась кровь. Любимым тостом ее дяди было выражение, которое очень часто повторялось в радиошоу: «За пурпурные ночи и золотые дни!» Недавно Эйлин слышала, как Мэрилин, новая подружка Хола Уиллиса, произносит то же самое. Может быть, ее дядя слушал того же самого ведущего.

Может быть, дядю Мэрилин все же убили в баре не тогда, когда он отдыхал после смены и потягивал свой любимый напиток, провозглашая свой любимый тост за пурпурные ночи и золотые дни. Его убили в тот день, окрашенный в красный цвет не лучами заходящего солнца, а кровью, и когда в бар вошел закрывший лицо красным платком грабитель, дядя Мэтт потянулся за своим служебным револьвером. Пули отбросили дядю Мэтта от стойки, а бандит забрал из кассы 52 доллара 36 центов.

Любимый дядя Эйлин умер на полу в луже собственной крови. Семья получила еще один свернутый американский флаг. Стреляли на старой Сто десятой улице в Риверхеде. Ее называли Долиной Смерти по поэме Теннисона. Бог его знает почему. В лексиконе копов часто можно встретить самые неожиданные слова и понятия.

Эйлин думала, стоит ли говорить Карин Левкович о главной причине, по которой она поступила на службу в полицию. Она думала, что когда-нибудь сможет встретить этого сукиного сына с красным платком на лице, сорвать с него платок и взглянуть в глаза перед тем, как разрядить в него револьвер. Дядя Мэтт был главной причиной. Не отец, которого убили, когда она была слишком мала. Дядя Мэтт... У нее на глаза все еще наворачивались слезы, когда она думала о нем, об его эльфах и волшебниках.

Этот город...

Он научил тебя, как что-то делать лучше, чем ты умела до сих пор. Научил тебя, как быть лучшей. Такой она и была. Бывшим лучшим копом в этом городе. Никогда не переоценивала себя, но действительно была лучшей. Она выполняла свою работу с тем чувством гордости, которое привил ей ее отец, и с чувством юмора, которое воспитал в ней дядя. Чувство юмора уравновешивало все недостатки и достоинства. Она легко выполняла каждое новое задание, зная о себе, что была профессионалом из профессионалов. Конечно, до тех пор, пока этот город не вышиб из нее все.

Им можно было или владеть, или нет.

Когда Эйлин была в порядке, она владела им.

Но сейчас она не владела ничем. – Даже собой.

Эйлин Берк глубоко вздохнула и поднялась по низким широким ступеням к старому зданию штаб-квартиры, прошла через массивные бронзовые двери и стала думать, что сегодня она скажет Карин Левкович.

* * *

Карелла смог встретиться с Хэммондами лишь поздно вечером. Предварительно позвонив, он узнал у Мелиссы Хэммонд, что ее муж обычно приходит из офиса домой в семь – половине восьмого, но поскольку он отсутствовал на работе почти неделю и за это время накопилось достаточно нерешенных вопросов, скорее всего муж вернется гораздо позже. Карелла спросил, как она считает, удобно ли ему будет приехать в восемь часов, и она ответила, что, как только муж вернется домой, они станут ужинать, поэтому если бы он смог приехать чуть позже...

Когда Карелла постучал в дверь, было почти десять.

Сегодняшний рабочий день у него начался без четверти восемь. Перед тем как выехать из участка, он позвонил женщине по имени Частити Керр, устраивавшей вечеринку в новогоднюю ночь, на которой были Холдинги. Они договорились о встрече завтра в десять утра. Если он уедет отсюда домой в одиннадцать, дома будет около полуночи. Перекусив с Тедди, пойдет спать, а завтра ему надо будет проснуться рано утром, чтобы успеть позавтракать с близнецами до того, как они в 7.30 сядут в школьный автобус. Потом в 8.00 он уедет в офис, взглянет на рапорты, которые не просматривал вчера, а потом пойдет на встречу с миссис Керр. Одни только мысли обо всем этом делали его более уставшим, чем на самом деле.

Хэммонды сидели еще за столом, накрытым к кофе. Мелисса Хэммонд была очень привлекательной беременной блондинкой с красивыми зеленоватыми глазами, очевидно, такими же, как у сестры, которая в анкете агентства «Купер-Андерсон» назвала их своей «лучшей чертой внешности». Она пригласила Кареллу выпить чашку кофе, сказав: «Я сама молола зерна». Он поблагодарил ее и уселся в кресло, предложенное мужем. Ричард Хэммонд – жена называла его Дик – был высоким черноволосым и темноглазым мужчиной, весьма интересным.

Карелла решил, что ему уже под сорок, а жена несколькими годами моложе. Очевидно, мистер Хэммонд сменил костюм, в котором работал, конечно, если его адвокатская контора не была заведением более нестандартным, чем те, в которых Карелла бывал раньше. Хэммонд служил в фирме «Лассер, Бендинг, Мерола и Росс». Сейчас он был в джинсах, теплой рубашке с эмблемой университета штата Вашингтон и домашних туфлях. Он предложил Карелле сигару, от которой тот вежливо отказался.

Мелисса налила кофе.

– Я рад, что вы согласились со мной встретиться, – начал Карелла.

– Мы рады помочь, насколько это возможно, – ответила Мелисса.

– Мы тут сидели и только что говорили об этом, – добавил ее муж.

– Совпадение, – подумала вслух Мелисса.

– Убийство этого ребенка.

– Ребенка Джойс, – уточнил Карелла.

– Но вы не можете это утверждать, – возразил Хэммонд.

– Почему? – удивился Карелла.

Хэммонд взглянул на жену.

– Я не уверен, что понимаю вас, – сказал Карелла.

– Пока речь идет просто о ребенке. – Мелисса посмотрела на мужа.

– Понимаете, – начал тот, – мы впервые об этом слышим. Когда вы сегодня позвонили Мелиссе и сказали, что убийство Джойс может быть связано со смертью ее ребенка...

– Насколько я знаю, у Джойс никогда не было ребенка.

– Но у нее он был, – отрезал Карелла.

– Это всего лишь ваше предположение, – возразил Хэммонд.

Карелла посмотрел на них обоих.

– Ну что ж, – начал он. – Гораздо удобнее для всех нас будет, если мы примем это за факт.

– Мне кажется, у вас есть основания предполагать...

– Да, мистер Хэммонд, есть.

– ...что моя золовка родила...

– Да, сэр, девочку. В прошлом июле. В госпитале Святой Агнессы. Это здесь, в городе. И отдала для удочерения в агентство «Купер-Андерсон». Это тоже в городе.

– У вас есть документы, доказывающие...

– Да, копии документов.

– И вы точно знаете, что девочка, которая была убита... – Да, это ребенок вашей золовки. Удочеренная мистером и миссис Питер Холдинг. Да.

Хэммонд кивнул.

– Ну, что ж, – сказал он, вздохнув.

– Это определенно новость для нас, – сказала Мелисса.

– Вы не знали, что ваша сестра родила?

– Нет.

– А вы знали, что она была беременна?

– Нет.

– И даже не подозревали?

– Никогда.

– Как часто вы с ней встречались?

– О, не очень часто, – сказала Мелисса.

– Раз в несколько месяцев, что-то в этом роде, – пожал плечами ее муж.

– Несмотря на то, что жили в одном городе? – спросил Карелла.

– Мы не приезжали сюда с прошлого января, – сказал Хэммонд.

– К сожалению, мы никогда не были очень близки, – добавила Мелисса.

– Где и когда вы видели ее в последний раз?

– Там, в Сиэттле. Все время, пока мы были в Сиэттле. Последний раз я ее видела в тот вечер, когда она погибла. Мы вместе ходили в госпиталь.

– Я хотел спросить, до того.

– Мы летели туда вместе. Когда стало ясно, что мой отец может...

– Я хочу узнать не это... Ваша сестра родила в июле. Когда вы ее видели перед этим?

– О.

– Хорошо, сейчас мы попробуем вспомнить, когда это было, – сказал Хэммонд.

– Мы приехали сюда в январе прошлого года...

– Да, правильно...

– Незадолго до моего дня рождения, правильно? – сказала Мелисса.

– По-моему, да. Мы устроили вечеринку.

– Да.

– И когда это было? – спросил Карелла. – Двенадцатого февраля.

– Ноябрь, декабрь, январь, февраль. – Карелла загибал пальцы. – У нее должна была быть уже четырехмесячная беременность.

– Честное слово, никогда бы не подумал! – воскликнул Хэммонд.

– У многих женщин живот не очень заметен, – проговорила Мелисса.

– И не забывайте, она была крупная женщина – сто семьдесят семь сантиметров...

– И ширококостная...

– И всегда носила одежду, прямо как эта, Энни Хоулл.

– Такую свободную, – добавила Мелисса. – Может быть, поэтому мы и не заметили.

– То, что она беременна, – уточнил Хэммонд.

– Она никогда не обсуждала это с вами, а? – спросил Карелла.

– Нет.

– Не приходила посоветоваться с вами, когда обнаружила?..

– Нет. Лучше бы она пришла.

– Мелиссе всегда хотелось, чтобы они были ближе друг другу.

– Понимаете, это все из-за различия в возрасте, – сказала Мелисса. – Мне тридцать четыре, а моей сестре было всего девятнадцать. Пятнадцать лет разницы. Когда она родилась, я уже была подростком.

– Сейчас все равно ничего не изменишь. Джойс мертва.

– Да, – кивнул Карелла. – Скажите, она когда-нибудь упоминала человека по имени Мишель Фурнье? Майк Фурнье?

– Нет, – сказала Мелисса. – По крайней мере, в разговоре со мной. А ты, Дик? Она когда-нибудь...

– Нет, – сказал Хэммонд. – Это отец ребенка?

– Да, – ответил Карелла.

– Я догадался.

– Так никогда она о нем не говорила?

– Если мы даже не знали, что она беременна...

– Но может быть, мимоходом, вне связи с тем, что она беременна? Вы понимаете, что я хочу сказать? Просто в разговоре мелькнуло имя того, с кем она встречалась, или знала, или...

– Нет, – покачала головой Мелисса. – Дик?

– Нет, – сказал он. – Мне очень жаль. – Были у нее ухажеры в Сиэтле?

– В последнее время – никого, – сказала Мелисса. – Вы знаете, она уехала сюда сразу после школы.

– Она рано ее закончила...

– Ей было только семнадцать...

– Она была очень умная...

– Хотела стать писательницей...

– Вам нужно прочесть некоторые из ее стихов.

– Она здесь занималась с очень знаменитым человеком.

– Итак, она приехала на Восток... когда? – спросил Карелла. – Июнь? Июль?

– В июле будет два года.

– А мы приехали сюда в январе, – сказала Мелисса. – Дику предложили хорошую работу...

– У меня там была практика, но это предложение оказалось слишком хорошим, чтобы от него отказаться, – добавил Хэммонд.

– Итак, когда вы приехали сюда в январе...

– Да, ближе к концу месяца...

– ...ваша сестра уже была беременна, – закончил свою мысль Карелла.

– Уже? – переспросила Мелисса.

– Да, у нее была трехмесячная беременность, – сказал Карелла. – Когда вы приехали сюда, вы с ней встретились?

– Да, конечно.

– И не заметили, что она была беременной?

– Нет. Точнее, я даже и не предполагала ничего подобного. В любом случае, как вы сказали? Три месяца?

– Да, три.

– Да, – сказала Мелисса. – Это не должно было бросаться в глаза. Во всяком случае, не настолько, чтобы я могла заметить.

– У всех женщин в семье Чапмэн маленький живот при беременности, – добавил Хэммонд. – Мелисса сейчас на восьмом месяце, но вы бы никогда не подумали.

У Кареллы хватило воспитанности не посмотреть на ее живот.

– Кто был самым близким приятелем Джойс там, в Сиэттле? – спросил он.

– По-моему, это был Эдди, – сказала Мелисса.

– Когда она училась в школе, они очень часто встречались. Эдди Жиллетт. – У них это было серьезно? – спросил Карелла.

– Ну, как обычно бывает в школьном возрасте, – объяснил Ричард Хэммонд. – Вы же знаете.

– Детективы в Сиэттле с ним разговаривали?

– Не могу сказать.

– Они не упоминали его как возможного подозреваемого или что-нибудь в этом роде?

– Они не называли никаких имен.

– Они сейчас там очень сильно скребут затылки, – сказала Мелисса.

– Такие вещи... это не очень часто там случается, – сказал Хэммонд.

– Ну, положим, людей убивают и там, – пожала плечами Мелисса.

– Да, но не так часто, как здесь, – сказал Хэммонд. – Я это имел в виду.

– Плохо жить в большом городе, да? – улыбнулся Карелла.

– Да, так и есть, вы-то знаете, – улыбнулся ему в ответ Хэммонд.

– В какой области законодательства вы специализируетесь?

– Не в уголовном праве, – ответил Хэммонд. – Фирма, где я сейчас работаю, занимается корпоративным законодательством.

– А там, в Сиэттле?

– Общие правовые вопросы. У меня была собственная практика.

– Там он был своим собственным боссом. – В улыбке Мелиссы прозвучало некоторое сожаление.

– Да, но возможности оказались ограниченными, – сказал Хэммонд. – В жизни иногда надо рисковать. Кто знает, может быть, мы когда-нибудь туда вернемся.

– Когда мы вернемся, там уже не будет семьи, – сказала она.

– Ее отец... вы знаете, он очень болен, – сказал Хэммонд.

– Да, – сказал Карелла.

– Дождя нет, но что-то с неба капает, – тяжело вздохнула Мелисса.

Карелла посмотрел на часы.

– Не смею дольше вас задерживать. Спасибо, что уделили мне время.

– Не за что, – улыбнулся Хэммонд. Он проводил Кареллу в прихожую, снял его пальто с вешалки и помог одеться.

Карелла еще раз поблагодарил его, пожелал спокойной ночи Мелиссе, которая убирала со стола, вышел на лестничную площадку и поехал на лифте вниз. На улице уже шел снег.