Текст книги "Эльминстер в ярости (ЛП)"

Автор книги: Эд Гринвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 28.
ДОЛГАЯ ЖИЗНЬ С БОЛЕЕ СЧАСТЛИВЫМ КОНЦОМ

– Мэншун, – гневно произнёс Эл и начал читать заклинание, которое должно было покалечить по крайней мере четверых тиранов смерти, прежде чем чудовища рассеются, чтобы броситься на него со всех сторон.

Он наполовину закончил свою магию, когда из-за деревьев прогудели ещё два арбалетных болта.

Эльминстер бросился в сторону, и один болт промазал – но другой ударил прямо в него, испортил заклинание и отшвырнул его на спину, прямиком на дорогу, выбив из лёгких весь воздух и окатив болью.

Он почувствовал вкус крови во рту, и созерцатели в небе угрожающе подались вперёд.

Дракон позади него убегал, рывками двигаясь по дороге, как огромная раненая собака, в спешке пытающаяся убраться подальше. Его язык висел наружу, как будто дракон задыхался.

– Довольно, – прорычал Эл, преодолевая боль. – Рун, Арклет – крепко ухватитесь за любую часть меня. И позвольте любому лорду, который захочет, сделать то же самое.

Арклет Делькасл не был тупицей или тугодумом.

– Куда ты забираешь нас?

– В королевские сады в Сюзейле, – выдохнул Эл.

– Я потре… попросила об аудиенции, – резко сказала леди Донингдаун, – поскольку мой нынешний список жалоб намного больше обычного. Ваше величество оценит…

Король Форил Обарскир, который шагал рядом с ней, прокладывая путь по некоторым из более тенистых тропок королевских садов, вежливо кивнул. Он ещё задолго до своей первой встречи с госпожой Джалассрой Донингдаун очень хорошо научился вежливо принимать горькие жалобы благородных лордов и леди – и та встреча, случившаяся несколько десятилетий назад, была куда счастливее.

На шаг позади них шли леди Глатра и лорд печатей, а ещё чуть дальше – несколько бдительных старших рыцарей.

– …что леди такого высокого происхождения и положения, как я, достигшая золотого возраста, которым я нынче наслаждаюсь, больше не получает удовольствия от тряски в седле и предпочитает странствовать в относительном удобстве экипажа! Надеюсь, вы согласитесь, что любой кормирец, который способен себе это позволить, должен обладать полным правом…

Старшие рыцари закричали, когда их, будто кегли, разбросало в результате внезапного появления более дюжины облачённых в лохмотья тел в синей вспышке магии прямо над ними.

Лорд печатей быстро призвал магическую защиту, а леди Глатра выхватила два своих самых могущественных жезла и закричала арьергарду старших рыцарей и боевых магов, приказывая им немедленно бежать сюда.

– На короля напали! – заревел кто-то с другого конца сада, и отовсюду начали возникать бегущие рыцари и пурпурные драконы с мечами наголо.

Неожиданная свалка и неразбериха могли бы закончиться настоящим кровопролитием, если бы вокруг новоприбывших не возникли прочные силовые клетки и защитные заклинания.

К тому же, суетящиеся старшие рыцари бесцеремонно сбили с ног леди Донингдаун. После чего какие-то дурнопахнущие и растрёпанные юные лорды, торопившиеся громко пожаловаться королю на убийц, которых он спустил с поводка в своей тюрьме, чтобы попросту избавиться от всех, чьей смерти желал, отпихнули упавшую госпожу лицом прямо в недавно унавоженную цветочную клумбу. После чего леди Донингдаун обнаружила, что теперь у неё есть настоящая причина жаловаться.

Когда со всем разобрались, продолжавших жаловаться пленников увели прочь пурпурные драконы. Многочисленные боевые маги и старшие рыцари вместе с лордом печатей Вэйнренсом сопроводили короля Форила в безопасное укрытие.

Оставляя леди Глатру выяснять подробности происшедшего в Ирлинстаре, чтобы как можно быстрее сделать подробный доклад королю.

– Считайте себя арестованным, – начала она, уперев в Гулкануна злобный взгляд и нацелив на него оба своих жезла. – Мы решим будущее вашей карьеры на службе Короны позже. Сейчас же я требую…

– Ох, ради Драконьего Трона! – зарычала от раздражения Амарун, бросаясь в сальто, которое закончилось двойным ударом ног по затылку боевой волшебницы.

Глатра упала, как подкошенная.

Оставляя Арклета, Амарун и Эльминстера устало глядеть друг на друга.

– Ко мне, – предложил Арклет. – Я хочу трапезу, постель и в первую очередь – ванну.

Они все горячо согласились – даже Гулканун в сознании, которое делил с Эльминстером.

В углу королевских садов лорд Вендервуд принял решение и резко встал.

Он сидел на скамье под деревом фелсул, терпеливо ожидая своей очереди поговорить с королём на сегодняшней прогулке по садам.

Стражник, который сопровождал лорда Вендервуда, бросился бегом к старому Форилу, как только сучка из боевых магов начала кричать «на помощь», и пока ещё не вернулся. Правда, возвращаться уже начал, чтобы проинформировать Вендервуда, что королевские аудиенции на сегодня неожиданно прекратились.

Лорд Вендервуд и сам это видел – с моноклем или без. По правде говоря, с его зрением всё было в порядке, и он легко узнал лорда Делькасла и несколько других молодых лордов, которых недавно заточили в Ирлингстаре – и вспышку заклинания транслокации.

Его хозяин очень захочет об этом узнать. Так что лорд Вендервуд повернулся спиной к приближающемуся стражнику, который пока ещё не преодолел последние две клумбы.

Ушло всего мгновение на то, чтобы выпустить крошечного созерцателя из-за пазухи лучшего строгого жилета Вендервуда и послать его к лорду Мэншуну.

Этот Эвервуд обладал молодым, быстрым и полезным разумом. Надо было сделать это ещё несколько месяцев назад!

Мэншун вытянул руки и ноги своего нового тела, одобрительно посмотрел на них и кивнул. Да, подходят прекрасно.

Теперь обратно к его прорицательным сферам. Та отдача не должна была нанести существенного…

Один из его крошечных созерцателей спустился в погреб, как птичка, повис перед его лицом и зашипел. Мэншун коснулся его пальцем. И улыбнулся.

– Хорошая работа, Вендервуд! – вслух сказал он, захлопав в ладоши от радости, и потянулся в разум этого лорда.

– Итак, доблестные герои возвращаются в особняк Делькаслов, да? – он задумчиво потёр подбородок. По его лицу медленно расползлась зловещая улыбка.

– Да, – произнёс он вслух. – Магия, похоже, подводит снова и снова, так что давай попробуем более древние и более жестокие методы.

Он начал собирать всё, что требовалось ему для заклинания, позволявшего достичь всех завербованных им лордов одновременно. Ну, тех из них, кто всё ещё был в Сюзейле.

Ему требовалось, чтобы они все одновременно поспешили в особняк Делькаслов. С их свежайшими ядами и излюбленным оружием.

– Лорд Дурнкаскин?

Голос был вежливым, интеллигентным и незнакомым. Дурнкаскин выглянул из-за стола.

В дверях его кабинета стоял хорошо одетый мужчина с тростью того типа, который использовали лишь благородные лорды и самые богатые сембийские купцы, сжимая в руках дорогой кожаный футляр для свитков.

– Да?

– Королевский лорд Лотан Дурнкаскин?

– Да, – повторил Дурнкаскин. – Позвольте мне вас уверить, король может позволить себе лишь одного местного лорда здесь в Иммерфорде. С кем я имею честь?

Мужчина шагнул к столу Дурнкаскина, открыл один конец футляра и ловким движением запястья извлёк оттуда документ, отточенным взмахом развернул его в воздухе и сунул Дурнкаскину.

– Я известен как Ранторил, и я здесь, чтобы выполнить условия этого соглашения.

Дурнкаскин взял пергамент, но не отрывал взгляда от принёсшего его человека. Тот ловко вытащил нечто длинное и тонкое и стальное из футляра и замахнулся этим для колющего удара.

Дурнкаскин уже оттолкнулся, падая назад вместе с креслом, поэтому не смог увидеть того, что сбило с ног Ранторила, только услышал мясистый звук удара. И тяжёлый стук, когда тело убийцы рухнуло на пол.

Он перекатился, выхватил с пояса свой кинжал, и… обнаружил, что окружён ногами в сапогах.

Он поднял взгляд.

Сверху вниз ему улыбалась высокая и стройная женщина, с серебряными, будто отполированные церемониальные придворные доспехи, волосами, свисавшими до самых коленей. Она была одета как следопыт, в кожу и высокие сапоги, и носила на бедре длинный меч, который выглядел так, как будто попал туда прямиком из королевского арсенала.

– Шторм Среброрукая, – вежливо представилась она, протягивая руку, чтобы помочь ему встать.

Дурнкаскин принял её и поразился силе женщины. Обладателями других сапог оказались молодые мужчины и женщины, тоже одетые, как следопыты, но с обычными волосами. Один или двое из них даже могли быть иммерфордцами. Несколько человек подняли бесчувственное тело Ранторила и понесли его прочь.

– Кто… что…?

Я маркиза Иммердаск, странствующая по Кормиру во имя короля. Эти добрые люди – арфисты, как и я, а ваш недавний гость – сембиец, который никогда раньше не был известен под именем Ранторила. Он проспит день-другой. Его нанял лорд Лескринг.

– Лескринг? Этот старый…

– …козёл, как вы собирались сказать, был взят под арест и подвергнется суду равных в течении десяти дней, а Ранторил даст показания. Боюсь, один из ваших писарей был серьёзно ранен; я оставлю вместо него арфиста для вашей защиты.

Она твёрдо пожала руку Дурнкаскина, сунула ему кубок его собственного вина, затем направилась к двери.

Дурнкаскин моргнул.

– Но… куда вы собираетесь?

– Встретить подкрепления, которые привёл к вам Мирт, прежде чем кто-нибудь из них ударит не того человека и вся эта часть Кормира погрузится в гражданскую войну, – мило ответила она, не останавливаясь.

– Нет, – выдохнул Арклет. – Боги, нет.

Мгновение тому назад они устало ковыляли к воротам особняка Делькасла. Пока не увидели ворота настежь распахнутыми, а за ними – распростёртые тела.

Арклет бросился вперёд, Рун не отставала от него, а Эльминстер следовал сразу за ними.

Дом Арклета был похож на поле битвы.

Тут были кишащие мухами лужи крови, за воротами и вверх по подъездной дороге. Повсюду лежали навечно умолкшие слуги Делькаслов и роскошно одетые люди – великие боги, выдающиеся лорды Кормира!

Они были серьёзно изрублены, их безжизненные глаза были скрыты тучами мух. Бой шёл мечами и кинжалами и был жестоким.

Двери самого особняка стояли настежь открытыми, на ступенях грудами лежали мертвецы. Арклет поспешил внутрь, выкрикивая имя матери, Эл и Рун – сразу за ним. Они обнаружили ещё больше мёртвых слуг Делькаслов и ещё больше мёртвых лордов.

За исключением мух, царила жуткая тишина. Ни стонов раненых, ни отчаянных людей с клинками… только мертвецы.

Арклет бросился к спальне матери.

Леди Марантина Делькасл сидела прямо, опираясь на свою кровать, её ноги были придавлены к полу телами трёх мёртвых дворян. Ещё больше убитых лордов распростёрлись густым и кровавым ковром до самой двери.

Марантина была покрыта кровью, её голова лежала на плече. Тонкий меч, багровый и красный от темнеющей крови, выпал из её руки, но она по-прежнему сжимала кинжал, прижимая его к груди.

Её изысканное платье было рассечено на ленты, одно плечо порезано до кости. Её пронзало множество клинков.

– Мама! – воскликнул Арклет, отбрасывая с неё мертвецов, чтобы взять её в свои руки.

От его прикосновения она напряглась и застонала. Эл быстро прочитал исцеляющее заклинание, потом ещё одно, чтобы прогнать боль.

Арклет умоляюще посмотрел на него.

– Ты можешь её спасти?

Эл покачал головой, медленно и мрачно.

– Слишком много ядов текут в ней – эти лорды все до последнего отравили свои клинки. Она до сих пор жива только из-за борющихся в крови ядов, но… нет. Здесь нужен бог, Арклет, и я никогда не был одним из них.

Он потянулся, чтобы прижать ладонь к щеке Марантины и выпрямить её голову.

– Но сейчас боль покинула её. Хотя бы на это я способен.

Арклет яростно обнял мать дрожащими руками и поцеловал её.

Она открыла глаза и сумела криво улыбнуться ему сквозь слёзы.

– Будь счастлив со своей танцовщицей, сын мой, – прошептала она, с каждым словом из её рта вытекала кровь. – Проживи долгую жизнь с более счастливым, чем мой, концом….

Затем она осела, её глаза застыли, глядя на него, тёмные и безжизненные.

Лорд Делькасл упал, разрываемый плачем. Амарун обняла его за плечи и прижала к себе.

Эльминстер мгновение смотрел на них, затем протянул руку и осторожно опустил Марантине Делькасл веки. Одно веко не захотело опускаться, вернувшись на место. Марантина как будто жутко подмигивала.

– С меня хватит, и даже больше, чем хватит, – неожиданно зарычал Мудрец Долины Теней, резко поднимаясь на ноги. Он повернулся и зашагал между мертвецами, на ходу потянувшись своим разумом.

Он прошёл через три комнаты, прежде чем нашёл погребённого под остальными лорда, который ещё не успел скончаться.

Его разум темнел, неизбежно погружаясь в небытиё, но в нём ещё теплилась искра…

Эльминстер яростно нырнул в этот умирающий разум, чтобы узнать, кто, почему и…

Мэншун! Ну конечно!

Он прошёл через дом и вышел в сад Делькаслов.

Вокруг распростёрся залитый кровью двор Делькаслов. Он посмотрел в небо, запрокинул голову и яростно вызвал Мэншуна на бой.

Ему не пришлось долго ждать.

В небо над Сюзейлом взлетели шесть, семь… девять сферических гигантов размером с небольшой экипаж, летающие сферы с зияющими пастями, которые выглядели мёртвыми и гниющими, покрытыми белой и ядовито-зелёной плесенью – но двигались. Поднялись и принялись извиваться их повисшие глазные стебли, а на улицах внизу закричали и начали разбегаться люди.

Сферы одновременно устремились к особняку Делькаслов.

Единственный мужчина, стоящий в саду Делькаслов, наблюдал за их приближением. Его губы изогнулись в улыбке. Мэншун послал своих созерцателей вместо того, чтобы явиться лично. Ну разумеется.

Эльминстер поднял руки, прошептал заклинание, которое опалило нежить серебряным огнём – и испепелил их.

В мгновение ока все до последнего тираны смерти рассыпались пылью, похожей на клубы дыма.

Пришли новые, поднимаясь в небо с безмолвной угрозой. Во дворце и королевском дворе протрубили боевые рога, сигналу которых ответили с городских врат и башни над гаванью.

Эл выждал, пока все глазные тираны не оказались достаточно близко, чтобы зацепить их одним заклинанием, и поступил с ними так же, как и с первой волной.

Из дюжины четверо не рассыпались в пыль, а продолжили приближаться. Значит, Мэншун всё-таки управлял и живыми созерцателями…

Эл хлестнул их сетью молний, которая должна была поглощать магию, и смотрел, как созерцатели стреляют своими лучами, которые лишь укрепляли обжигающие их грохочущие разряды. Один упал с небес, второй взорвался, как сырое яйцо, а последние двое сгорели в движении, кружась и издавая жуткие вопли от непрекращающейся боли.

Эл поприветствовал их заклинанием многочисленных огненных шаров, взрывами пламени, которое он постарался нацелить прямо в их клыкастые пасти. Глаз его не подвёл, и в небе разлетелись пылающие ошмётки.

У ворот и за фонтаном в дальнем краю сада появились люди в мантиях – боевые маги с жезлами в руках, нацеленными на Эльминстера.

Он не обращался на них внимания, потянувшись вперёд своим разумом, пытаясь достичь Мэншуна. Который должен был находиться поблизости, наверняка затаился где-то совсем рядом, там, откуда взлетели эти созерцатели.

У Эла был серебряный огонь, но нигде не было Плетения, которое он мог бы призвать или обернуть вокруг себя, или оседлать его, мгновенно переместившись в другое место. Был лишь он сам и подготовленные им заклинания, которых становилось всё меньше – против врага, который очевидно был полностью готов к битве.

– Сэр! – позвал строгий голос из сада позади него. – Сдавайтесь! Довольно! Эта незаконная магическая дуэль…

Остальное Эльминстер проигнорировал. Если эти боевые маги были настолько глупы, если они не видели угрозы своему городу и своему королевству – или уже были завербованы Мэншуном – Сюзейл мог быть обречён. Он нуждался в их помощи, а не в попытках арестовать или противостоять ему. Появился ещё один созерцатель, намного меньше предыдущих, и он тащил за собой что-то, похожее на крошечное облако…

Первый залп из жезлов ударил в заклинание волшебной мантии, которое прочитал на себя Эл, и превратил её в мерцающую, рычащую ярость.

Он телепортировал себя к фонтану, резким ударом по затылку свалил одного из боевых магов, выхватил жезл из ослабевшей руки глупца и выпил его силу, чтобы приободриться и восстановить свою гаснущую волшебную мантию.

Вокруг повсюду маги Короны кричали, швыряли заклятья, стреляли из жезлов и…

Он был уже в другом месте, на сей раз – у ворот, нанося удар другому боевому магу и выхватывая другой жезл.

Тот взорвался у Эла в руке, вспышка его практически ослепила и оглушила, но волшебная мантия выпила её и уберегла руку. Затем его зацепило залпом из двадцати жезлов, тридцати…

В обжигающей агонии он переместился туда, где стоял с самого начала, и зашатался. Его мантия исчезла, и заклинание вероятности одно за другим поглощало подготовленные заклинания в его мозгу, чтобы встретить и отразить то, что бросали в него боевые маги. Некоторые из них продемонстрировали боевую смекалку, выстрелив из жезлов на опережение, ещё до того, как он снова возник на новом месте, предсказав место, где…

Созерцатель, абсолютно не пострадавший, на которого боевые маги не обратили внимания в своей спешке сокрушить одинокого мужчину, был уже рядом, и начал опускаться, оказавшись у стен Делькаслов.

И там, где был Эл, под напором этих юных глупцов магия начала сдаваться.

– Ганрахаст, – прорычал он, – ты разве перестал обучать своих волшебников? Неужели они не видят? И не думают?

С неба посыпались вниз сверкающие заклятия, огненные шары, швырнувшие в воздух обожжённых и покалеченных боевых магов, и разряды молний, скачущие через весь сад и пронзавшие волшебников одного за другим.

Они сыпались из воздуха позади одинокого созерцателя… Бэйнова кровь, Мэншун создал крошечного созерцателя, который мог испускать заклинания! Целую стаю!

Один из них обрушил вниз заклинание, затем второй…

Что ж, по крайней мере некоторые из боевых магов наконец-то одумались, посмотрели вверх и увидели, откуда льётся на них погибель. Они принялись стрелять из жезлов в небо, читать нацеленные на созерцателя заклинания в ускоряющемся инферно над головой Эла, разрывающем небо, как гром во время бури.

Созерцатель взорвался.

Дикие молнии обрушились вниз, пылающие шары созерцателей разбросало во все стороны, как угли из извергающегося вулкана, сад содрогнулся, когда деревья в нём вспыхнули одним огромным костром, и… неожиданно воцарилась тишина.

Небо опустело, повсюду в саду горел огонь, обугленные стволы деревьев разбрасывали искры, и… везде лежали тела.

Появились новые боевые маги, осторожно сжимая кольцо вокруг одного человека.

Который упал на колени. В его усталом мозгу осталось всего два заклинания, его тело вопило от тихой боли. Его кожа потрескалась, как пергамент, и осыпалась, когда он попытался встать, обгоревшее мясо под ней воняло, как подгоревшая свинина.

Значит, вот так всё должно было кончиться после всех этих сотен лет. Его разорвёт на части магия юных глупцов, выбравших не ту цель.

Почему-то это казалось подходящим.

– Мистра, – прошептал он. – Алассра. Я любил вас обеих.

Они приближались для убийства, осторожные и сосредоточенные, нацелив жезлы и выбросив вперёд кулаки с мерцающими на пальцах пробуждёнными кольцами.

– Пли, – скомандовал кто-то, и начался залп.

– Идиоты, – процедил Эл, и его поглотила тьма.

ГЛАВА 29.
ДЕЛАЮ ТО, ЧТО НЕОБХОДИМО

Боевые маги стреляли очень осторожно, целясь в рот и руки человека на коленях, пытаясь убедиться, что в них не полетит ответный вихрь заклинаний.

– Ближе не подходите, – предупредил один из них своих товарищей. – Мало ли что случится. Расстреливайте его отсюда.

Они заклинание за заклинанием хлестали умирающего. Магия рычала и бесилась, но неожиданно как будто перестала касаться их цели. Вместо этого она поднималась вокруг него яркой, восходящей спиралью, которая лизала небо огромным языком пламени. Синего пламени.

Пламени, которое внезапно обрушилось вниз яростью бушующего огня, языками ослепительно-яркого серебра и такой же яркой синевы, которая превратилась… в высокую и гневную женщину, озарённую беснующимся синим и серебряным огнём.

– Глупцы! Неблагодарные псы! – взвыла она, и её серебряные волосы неожиданно ударили во все стороны. – Получайте обратно свою магию!

Из неё во все стороны сада хлынули смертоносные заклятья, с раскалывающей, распластывающей силой отбрасывая боевых магов к стенам, к особняку и к его воротам. Когда на ногах никого не осталось, женщина развернулась кругом, упала на колени и обняла своего Эльминстера.

– Любовь моя, – выдохнула она в промежутке между поцелуями, – возьми меня снова, сейчас – и навечно!

Когда их губы встретились, от мужчины в её руках оставалось уже не так много – обгоревшая и почернелая голова, которую она держала, и искромсанный кусок плеч и туловища под ними.

В него потёк серебряный огонь, хлынул в него, пока слёзы Алассры Среброрукой пролились дождём, её тело почернело, и она истратила всё, что у неё было, чтобы исцелить, восстановить и поделиться с ним. Её собственное тело начало плавиться, её ноги стали его ногами, её руки растворились, когда у него выросли новые…

Прощай, любимый. Последние слова её мысленной речи прозвучали в голове у каждого человека на несколько кварталов вокруг, заставив беспомощных сюзейльцев разрыдаться, размягчив их своей нежностью. Они плакали, но не знали, почему.

Последними исчезли её длинные пальцы, со вздохом испарившиеся с его подбородка, редкие серебряные волоски унёс ветер.

Симбул не стало. Навсегда.

Остался восстановленный, целый мужчина, оглушённый и трясущийся. Он поднялся на ноги. Он был высоким, с ястребиным носом, и его глаза были голубыми, но светились серебром – и пылали яростью.

Он был жив и цел, потому что его любовь принесла себя в жертву, чтобы спасти своего Эльминстера, отдав ему всю свою жизненную силу. Он снова чувствовал себя молодым и сильным. Искусство внутри него плясало, а вокруг кипело больше серебряного огня, чем он мог удерживать в течении длительного времени.

Ах, так вот что свело с ума его Алассру: обжигающий, бурлящий серебряный огонь внутри. Как же это было больно; огонь обжигал его, пытался вырваться наружу. Что ж, Эльминстер выпустит его, и скоро!

К нему устремились люди. Эл повернулся, чтобы обрушить на них смерть, но оказалось, что это были Арклет и Амарун, их бледные лица блестели от слёз, губы шевелились.

– Эл? Эл, это ты? – сумела всхлипнул Рун, потянувшись к нему. Точно так же, как часто тянулась к нему Алассра…

Она бросилась в его объятья, крепко прижалась к нему, и прорыдала его имя. Эл бросил блеклый взгляд через её плечо на Арклета, с неуверенным видом стоящего поблизости, тоже посмотревшего на него. Арклет казался напуганным.

Что ж, ему следовало бояться, этому юному лорду. Он знал, на что смотрит. Он видел архимага, который хотел убить столь многих.

– Какой от этого толк? – почти умоляюще прохрипел Эльминстер, обращаясь к лорду Делькаслу, к безднам отчаяния его собственных глаз подступили слёзы. – Вся эта сила, все эти столетия, проведённые на службе достойному делу, помощь людям – какой толк, если я не могу спасти тех, кого люблю? Скажи мне, разве это того стоило? Скажи мне!

Арклет сглотнул, сам готовый зарыдать. Никто не должен выглядеть таким… опустошённым. Никогда не должно случаться настолько плохих вещей, чтобы лицо могущественного архимага выглядело таким.

– Я…

– Скажи мне, – провыл Эльминстер, – чтобы я мог сказать, что ты лжёшь, и обрушиться на тебя! Сокрушить тебя так же несправедливо, как зачастую обходился со мной этот мир! Плевок Мистры, я так часто проходил через это! Можно подумать, что я должен был уже привыкнуть к потерям, предательству, к… к растреклятой вечной несправедливости!

Двумя гневными шагами, на которые ушло времени меньше, чем потребовалось Арклету, чтобы хотя бы подумать о том, что нужно потянуться к мечу, Мудрец Долины Теней с бесконечной нежностью отстранил Рун прочь, ступил мимо наследника дома Делькаслов и схватил руки Арклета с сокрушительной силой совомедведя и повернул его лицом к себе. Он прорычал в бледнеющее лицо Арклета:

– Но я так никогда к этому и не привык, парень! Под этими доспехами скучного цинизма и шуток уставшего от мира человека я рыдаю точно так же, как рыдал, когда на мою деревню обрушились верховные чародеи, оставив меня без семьи, совсем одного в Аталантаре! Снова и снова я терял тех, кого люблю – места, которые любил, целые семьи, которые любил, целые королевства, которые были мне дороги! Что ж, меня тошнит от этого – тошнит, слышишь?

Он отбросил Арклета в сторону, как детскую куклу, и с рычанием зашагал по усеянным трупами газонам Делькаслов, остановился на краю клумбы, вскинул руки и взревел:

– Довольно! Именем серебряного огня внутри меня, именем Искусства, которое я люблю и которым владею, именем лиц всех утраченных и павших, кого я оплакиваю, я объявляю войну! Их именем я обрушу свою ярость, в память о них я стану разрушать, осквернять и низвергать! Настал час швырять замки в воздух и срывать с небес парящих драконов! Эорулагат!

Это последнее слово громом зарокотало вокруг Сюзейла, прокатившись от башен к балконам и крышам, раскалывая оконные рамы. Полуоглохших горожан бросало в дрожь.

Прежде чем эхо слова силы начало угасать, небо расколола молния, заплясала вокруг Эльминстера, как нетерпеливый бело-голубой плащ из пламени. Молния с треском пронеслась вверх, подняв с собой высокого худого волшебника на высоту его собственного роста над опалённой землёй и дальше – и затем он исчез в ослепительной вспышке света, в мгновение ока родившись где-то в другом месте.

Арклет Делькасл, на четвереньках посреди обломков, цепляясь за камни онемевшими пальцами, вздрогнул и почувствовал, как гремят зубы, когда отдача заставила затрещать и встать дыбом каждый волосок на его коже.

Куда бы Мудрец Долины Теней не унёс себя, Арклет надеялся, что это очень, очень далеко. Он не хотел прямо сейчас находиться рядом с Эльминстером – скажем, на одном континенте.

Веками Эльминстер держал на тугом поводке свою скорбь и большую часть своего гнева. Но хватит. Ох, именем Мистры, хватит.

Он дрожал от нетерпения спустить всё это с поводка, наконец погрузиться в свою ярость…

– Наконец! – взревел он на вершине Старого Черепа в Долине Теней, глядя, как из гостиницы внизу выбегают люди, чтобы уставиться на него. С каждым словом из его рта вырывались клочья серебряного пламени.

– Пора свести счёты!

Он внезапно оказался в погребе, где самопровозглашённый будущий император торопливо вскочил с кресла среди мерцающих прорицательных сфер.

Некрасивая женщина, которая до недавних пор была младшим сенешалем во дворце, стояла перед Эльминстером. Она выругалась и потянулась к жезлу.

С мрачной улыбкой Эл взялся за смертоносный конец жезла – и позволил Фентаблю его активировать.

С кончика жезла ничего не сорвалось. Мэншун изумлённо вытаращил глаза, и чужак в его погребе, даже не поднимая глаз, сдержал заклинания напуганного самопровозглашённого императора. Всё пламя магии жезла потекло обратно сквозь руку, которая его сжимала.

В мгновение ока Корлет Фентабль превратился в прах и посыпавшиеся на пол обугленные кости.

Бывший боевой маг Рорскрин Мрелдрейк заваривал свежий чай и раздумывал, позволят ли тюремщики ему снова сделать шаг за пределы его уже слишком знакомой комнаты прежде чем прикончить его – когда одна из стен его темницы мгновенно исчезла. Бесшумно, без всякой суматохи или предупреждения. Стены просто… не стало. Открылась улица снаружи, застроенная многочисленными зданиями, легкий ветерок и…

Из пустого воздуха на высоте по меньшей мере второго этажа  выступил мужчина, чтобы улыбнуться Мрелдрейку улыбкой, в которой не было ни капли тепла.

– Думаю, твоему величайшему заклинанию лучше умереть вместе с тобой, – сказал ему Эльминстер.

Это было последнее, что Мрелдрейк видел и слышал в своей жизни.

Эл спокойно снял чайник с огня и налил чай в кружку, не обращая внимание на облако пепла высотой с человека.

Заклинание, которое должно было превратить его, очаг и большую часть этой половины в комнаты в прах, как будто ничего с ним не сделало.

Как и два последовавших.

После этой сотрясшей помещение магии Эльминстер поднял взгляд от чайника на её творцов, трёх шейдов, которые держали Мрелдрейка в этой комнате. Он снова улыбнулся без веселья или доброты.

– Чаю? – спросил он мягко, как любая гостеприимная хозяйка.

Но шанса ответить Эльминстер им не дал.

Огни, или усики, или что это было такое, возникли из ниоткуда, чтобы выхватить Харбранда и Хокспайка из угла пещеры, где они угрюмо ждали своей смерти.

Следующее, что они поняли – они сидят на полу в кабинете их домовладелицы, полностью голые, а она встаёт из-за стола, чтобы посмотреть на них, распахнув от потрясения рот.

Харбранд и Хокспайк в свою очередь тоже посмотрели на неё, неожиданно и смущённо припомнив, сколько монет они её задолжали.

– Мадам, – вежливо сказал позади них высокий волшебник, прежде чем исчезнуть. – Вручаю вам «Опасность по найму».

Алоргловенемаус со стоном боли перекатился. Единственное исцеляющее заклинание, которое он мог прочесть в этом огромном теле, практически не помогло. Потребуется долгое время и бессчётное количество этих заклинаний, чтобы…

Он даже не стал задумываться о том, какую магию сумели пробудить два этих труса, чтобы сбежать от него. Он сможет выяснить это позже. Выяснить, пока будет медленно разрывать их на части по суставу за раз, медленно-медленно…

– Геспердан, – сказал негромкий голос позади него. – Всё кончено.

– Эльминстер! – взревел вирм, изгибая шею и снова перекатываясь, чтобы исторгнуть на Старого Мага кислоту, прежде чем тот…

Человек, который однажды был его союзником, который объединял с ним разумы во времена до его предательства, улыбался почти дружелюбной улыбкой.

Он продолжил улыбаться, когда стена серебряного пламени, устремившаяся из него наружу, окутала Геспердана и в мгновение ока забрала у дракона всё, погрузив его в пузырящееся серебряное забвение…

– Раздави его, – оскалился лорд Бриклар. – До наступления ночи выкупи все его долги и подними его с постели, приставив меч к горлу, чтобы потребовать плату. Затем дай ему потомиться до утра. Я хочу, чтобы он выехал из этого дома до завтрашнего полудня. Предложи ему отдать жену и дочерей в один из моих борделей.

Его управляющий поклонился и поспешил прочь, покинув лорда. Тот откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Его взгляд упал на оставленные на подносе графины, и он лениво выбрал один, проглядывая следующую кучу пергамента.

Так много должников, которых можно мучить, так много деловых партнёров, которых можно обвести вокруг пальца. Ах, работа, работа, работа…