Текст книги "Эльминстер в ярости (ЛП)"

Автор книги: Эд Гринвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

ЭД ГРИНВУД
«ЭЛЬМИНСТЕР В ЯРОСТИ»

ГЛАВА 1.
МОЯ МРАЧНАЯ СУДЬБА

Он падал вечно.

Дрейфуя. Просачиваясь. Вниз, вниз, сочась сквозь холодную каменную тьму в смутном, полубессознательном состоянии, пока его прах отдельными тропинками прокладывал себе путь вниз сквозь землю, скалы, каменную пыль, в… открытую пустоту среди холодных камней. Это была пещера Подземья, часть сети – Эльминстер понял это по лёгкому, но непрекращающемуся потоку сырого, насыщенного запахами минералов воздуха, проникающего откуда-то издалека.

Снова собравшись воедино – ну, насколько может быть «единым» клубящееся облако пыли – он повернулся к источнику этого ветерка. Он снова оказался в Подземье, и странным образом в этот раз ему грозила куда меньшая опасность, чем во время предыдущих визитов. Путешествие по Подземью в одиночку – отчаянное и чаще всего обречённое предприятие, но сейчас он находился здесь без тела, не представляя собой привлекательную жертву. Так он надеялся.

Он дрейфовал в поисках тела – и многочисленные незримые охотники в глубинном мраке вокруг без сомнения занимались тем же самым. «В бесконечном танце смерти во тьме», пропел про себя Эльминстер, вспоминая одну из своих любимых баллад Шторм. Ах, как долго он и она занимались этим…

Служили Мистре. Нашей Госпоже Тайн, богине магии. Пропавшей во время Волшебной Чумы, но возвратившейся. Точнее, «возвратившейся» в некоторой степени. Ослабевшей, бесспорно. И всё же она, как и прежде, оставалась его возлюбленным тираном, а её заповеди до сих пор были картой, по которой Эльминстер прокладывал свой жизненный курс.

Каким бы сложным или бессмысленным этот курс временами не казался, без Неё его жизнь окончилась бы очень, очень давно – хотя это могла оказаться куда более простая и более счастливая жизнь. И всё же… без неё весь прошлый век он чувствовал себя потерянным. Подчинение Мистре стало не просто привычкой, это было целью его существования.

Мистра приказала Эльминстеру завербовать кормирских боевых магов к ней на службу, так он собирался это сделать. Она сказала ему работать в союзе с Мэншуном, и он попытался. Хотя основатель Зентарима по-прежнему страстно желал уничтожить Мудреца Долины Теней, Эл не мог – и не хотел – пытаться его убить. Неважно, насколько старый дурак заслуживал быть испепелённым… или разорванным на части, чтобы умирать от долгой агонии. Неважно, как сильно Эльминстер хотел сломать его, унизить его, а затем уничтожить его навсегда.

Он обнаружил, что в памяти возникли воспоминания о напуганном, яростном и искажённом от боли лице Мэншуна в тех случаях, когда Эл унижал или убивал его… и эти образы потекли в его разум долгим и разнообразным потоком, и его вспышка злости сменилась чувством удовлетворения. Прежде он разбирался с основателем Зентарима должным образом, и скорее всего, когда наступит время, сделает это снова.

Но сейчас его приказы требовали иного. Они с Мэншуном должны были собрать предметы синего пламени, а кроме того, Мистра хотела, чтобы Эльминстер обучил свою правнучку Амарун Белую Волну как преемницу и, со временем, Избранную богини.

В памяти возникло её юное, упрямое лицо. Уверенное, безрассудное, красивое. Эл попытался вздохнуть, и его прах взметнулся от усилия. Его наследница; он слишком хорошо знал, какую жизнь это означает для Амарун. Эл очень хотел защитить Рун, спрятать её и охранять изо всех сил, чтобы уберечь даже от самой малой доли того, что довелось пережить ему… но это была бы ошибка, и скорее всего – смертельная. Избранная, которую так опекают, будет слабой и хрупкой. Рун должна быть способна справится с тем, что бросят на неё такие, как Мэншун.

Впрочем, прямо сейчас Эльминстер всё равно не мог должным образом её защитить. Он снова лишился тела. Безумный, слабый тупица, каким стал сейчас Мэншун, с лёгкостью одолел его. Эльминстер почти утратил способности Избранного Мистры, его собственное Искусство осталось бледной тенью того, каким было прежде… а Волшебная Чума разрушила и исказила любую магию. Многие заклятья стали почти бесполезными, сложными на короткой дистанции и невозможными издалека – и к тому же опасными для разума заклинателя. Каждое заклинание, которое позволяло заглянуть в чужой разум или взять его под контроль, телепортироваться или находить вещи, стало ненадёжным и опасным, и большая их часть оставалась недосягаемой для Эльминстера до тех пор, пока у него не было тела, чтобы выучить, произносить и запоминать магию, которая перестала быть знакомой.

Да, разрушение Плетения – Мистры, которая и была Плетением – принесло в Искусство огромные перемены. Точно так же изменились и сами Королевства – целые земли исчезли, а на их месте возникли другие. Но изменилось не всё. Подземье, к примеру. Обычные опасности здесь по-прежнему оставались… обычными.

Эльминстер дрейфовал, держась поближе к каменистому полу, чтобы его не разметало по сторонам, если поток воздуха вдруг усиливается. Тут и там мерцало пугающее сияние – едва заметные аметистовые тона каменных излучений и более яркая, разноцветная люминесценция дюжин грибов – некоторые были съедобными, другие ходячими и полуразумными, и все они были опасны. Тот стоячий корень был смертельно ядовит при употреблении внутрь, а этот поближе – вызывал смерть от одного прикосновения, а вон те шершавые бело-зелёные и коричневатые поросли высасывали телесное тепло у любого живого существа, подошедшего слишком близко… да, отсутствие тела обладало своими преимуществами. Спасибо извращённому юмору богов за такие мелкие поблажки.

Эльминстер струился дальше, вытянув своё облако пыли в длинную извилистую линию, надеясь, что если его заметят – а человек, который искал себе тело, рисковал быть замеченным – то примут за ниточку паутины. Здесь внизу наверняка хватало бдительных патрулей дроу.

Ага! Как говорится, вспомни о враге – и он тут же объявится. Из бокового тоннеля на полной скорости показались стройные чёрные тела в тяжёлых доспехах, около дюжины или больше. Боевой отряд дроу, готовый к битве, но марширующий с поспешностью, а не с осторожностью; воины заслоняли собой паучьих жриц. На стройных спинах последовательниц Лолс сидели почтовые пауки, а рядом с отрядом и по каменным сводам над их головами ползли многочисленные дрессированные клинковые пауки… восемь, нет, десять… двенадцать, а среди них – другие породы пауков, подобно жадной стае боевых псов. Это определённо был боевой отряд,.

Эл не надеялся узнать, откуда они пришли, но то, что вынуждало их так спешить, могло оказаться… интересным. Битва означала тела, и дроу или враг дроу ослабленный или оглушённый может стать прекрасным новым телом для превратившегося в пыль старого архимага. Он не стал тратить время на раздумья и поспешил за дроу, которые торопились вниз по тоннелю, навстречу воздушному потоку, следуя очевидно знакомым им маршрутом.

Он сначала почувствовал их цель, и только потом увидел. Те, кто долгое время работал с Плетением, привыкали чувствовать приливы и отливы естественных сил, и даже сейчас, лишившись своей силы, Эл ощущал странную, неуютную пульсацию, повторяющееся эхо, треск разрывов…

Разрывов, да, это слово подходило лучше всего. Волна за волной… слабости, моментальной сосущей пустоты, за которой следовал импульс энергии, затем опять слабость, снова и снова накатывающая на него, как волны на песчаный пляж. Разрывы становились сильнее по мере продвижения отряда дроу, который направлялся к источнику беспокойства. Это было нечто виднеющееся вдали, пульсирующее в унисон с теми разрывами, что он ощущал. С каждой волной на камни падали блики фиолетово-белого сияния, затем угасали, когда накатывался новый поток энергии, затем снова вспыхивали, опять и опять.

Эльминстер уже видел такие цвета. Эти конкретные оттенки обозначали разлом. Дроу спешили к планарному разлому, к трещине, где его собственный мир и другой соединялись неконтролируемой брешью, которая, очевидно, росла или изменялась… и вряд ли это было к лучшему. Отсюда и чувство слабости; сама ткань Фаэруна натягивалась или исчезала поблизости, где-то впереди.

Дроу не замедляли шаг, вынудив Эла прибавить скорость, чтобы не отставать. Из боковых проходов возникли другие отряды дроу и устремлялись к просвету впереди, в направлении разлома. Проход поднимался, изгибался, затем делал резкий поворот вокруг огромного скалистого выступа и приводил в большую пещеру, где сходились несколько путей – и бушевало фиолетово-белое море.

Разлом похож был на глаз лежащего на боку великана, открываясь вертикально и выпуская свой фиолетово-белый свет в пещеру. Его пульсация отдавалась глубоким, громоподобным и безжалостным стуком сердца.

А из ослепительного сердца разлома в пещеру вытекал кошмарный зверинец, врезаясь в малочисленные, неровные ряды дроу, которые пытались остановить его. Сверкало оружие. На эту битву и спешили боевые отряды.

Твари из разлома бросались на защитников-дроу, врезаясь в тёмных эльфов, а иногда –  становясь на дыбы и нависая над ними. Это были огромные, облачённые в панцирь чудовища с большими жвалами и длинными, зазубренными колющими антеннами – или тем, что походило на антенны. Такие монстры были самыми крупными, но их было меньше, чем похожих на тигров кошек, которые хватали дроу клацающими челюстями, что метались и клацали на концах длинных, похожих на угрей щупалец, вырастающих из их могучих львиных плеч.  Были здесь и более странные существа из разлома, включая похожих на живые колонны блестящих чудищ, которые колыхались в бою, разбрасывая длинные иглы со смертоносной точностью, копья, что пронзали тёмных эльфов и швыряли их на стены пещеры.

Перед разломом бушевала великая кровавая битва – бесконечный поток монстров перебирался через всё увеличивающуюся кучу тел, в которой павшие дроу смешались со всеми видами мёртвых или умирающих существ разлома. У дальних стен пещеры Эл увидел огромные клетки, сотрясавшиеся под натиском бешеных попыток запертых там монстров вырваться на свободу.

Значит, этот разлом был здесь достаточно долго, чтобы местные дроу поставили возле него постоянную стражу и начали захватывать или убивать появляющихся из него существ. Да, существа в той клетке, вероятно, должны были стать верховыми животными, существа в вон той, подальше – вьючными животными, а пёстрая коллекция копошащихся мелких существ, заполнявших вон тот ряд клеток, вероятно, предназначалась в пищу. И если Эл хоть что-нибудь понимал в дроу, они искали чудовищ, которых смогли бы использовать как оружие против своих врагов в Подземье.

Да, скорее всего, твари вон в тех клетках, почти утопающих в сражающихся дроу и новоприбывших монстрах. Существо, которое походило на огромную миногу с бритвами вместо зубов, величиной с самую старую пилораму в Долине Теней, едва показалось над головами, чтобы превратить сражавшихся дроу в дождь из окровавленных частей тел тёмных эльфов… и Эл заметил позади него разбитые, открытые клетки.

Пустые клетки. Чудовища вырвались наружу в разгар битвы и обрушили на своих захватчиков свирепую месть.

Впрочем, ни один тёмный эльф не казался пристыженным или напуганным. Боевой отряд, за которым следовал Эл, немедленно бросился в битву, пауки побежали по тушам чудовищ из разлома, чтобы добраться до мест, которые можно укусить, воины выхватили клинки и нырнули в бойню, а жрицы остановились совсем рядом со схваткой, чтобы сотворить вихрь из заклятий.

Безрассудный бой всегда остаётся популярной забавой, ехидно напомнил себе Эльминстер – а затем замер в ошеломлённом удивлении. Внизу под ним жрицы задыхались и кричали проклятия, потрясённые тем же зрелищем.

Яркий фиолетово-белый свет на мгновение потемнел, когда его заслонило нечто гигантское, проходя сквозь разлом, давя мелких чудовищ на своём пути, корчась и выгибаясь, как гигантская гусеница. Оно скользнуло в пещеру, широкое, блестящее, кроваво-красное, его широкая пасть прокладывала себе путь, не разбирая, где тёмные эльфы, а где чудовища.

Затем оно встало на дыбы, нависнув над полем боя. Это действительно был червь, подобного которому Эльминстер раньше видел один раз – но тот червь был пленником в Авернусе. Жестокое зачарование заставляло его постоянно отращивать свою тушу заново по мере того, как её заживо пожирали толпы постоянно сменяющихся младших дьяволов. Этот же пленником не был, и он был голоден и зол. Его большая, похожая на шлем голова была почти черна от ярости.

В Адах этих существ звали гларагами. Но этот был куда крупнее пленника, которого видел Эл. Этот глараг был длинной с сюзейльскую улицу и толщиной с трёхэтажный дом. Он разбил сталактиты, встав на дыбы,  но не смог вытянуться во всю длину благодаря низкому своду пещеры. В своё время Эльминстер повидал  сотни червей-переростков, от печально известных лиловых червей до камнежуев, что проедали бесконечные норы в твёрдом камне в самых глубоких местах земли, но этот превзошёл их всех.

Восемь рук-щупалец росли вдоль туши чудовищного червя, каждое оканчивалось сосущей пастью и выдвигающимся костяным когтем, который торчал, как копьё, когда тварь того хотела, но в остальное время исчезал – а это означало гларага и только гларага.

Могучий червь на долгое, шатающееся мгновение задрожал, когда в него вместе с дождём копий и дротиков одно за другим ударили заклятья жриц дроу – затем рухнул вниз, в гущу самого большого скопления тёмных эльфов, раздавив многих в кровавую пасту. Чудовище ринулось вперёд, извиваясь, как будто пытаясь наносить удары сразу во все стороны. Хлестнул по огромной дуге его хвост, отправив противников на калечащую встречу со стенами пещеры, а затем червь скользнул вперёд, как нетерпеливая змея, чтобы спокойно попировать среди вопящих, напрасно убегающих жриц.

Двое или трое крупных чудовищ зарычали или встали на дыбы, отказываясь уступить ему – и глараг с готовностью разорвал их на части, смахнув останки своим хвостом. Он направлялся туда, откуда в пещеру шёл поток воздуха, заметил Эл.

Что за бойня! Не то, чтобы смерти дроу сильно печалили его даже в лучшие из времён, но как только глараг достигнет поверхности, его жертвами скорее всего станут люди. И это не единственная угроза. Многочисленные чудовища, текущие сквозь разлом бесконечным потоком…

Сохрани нас всех Мистра. Эта мольба, которую он повторил по привычке, сейчас не обладала особой силой. Но кому же ещё молиться о закрытии разлома?

Эл вгляделся в фиолетово-синюю прореху, зиявшую ещё шире, чем раньше. Глубокий барабанный бой её пульсации стал почти оглушительным, когда шум битвы превратился в разрозненные стоны и крики умирающих. Даже будь у него тело и любые книги с заклинаниями, он, возможно, и не сумел бы запечатать этот разлом и зашить вокруг него ткань Королевств. Во всяком случае, без Плетения, с которым мог бы работать, или без подходящих артефактов – предметов синего пламени или других.

А возможно, даже с ними.

Объятый страхом, Эл в последний раз посмотрел на волну меньших монстров, текущую сквозь разлом. Река чудовищ снова ускорила свой бег, изливаясь в пещеру, чтобы захлестнуть немногих разбегающихся дроу, которых не убил глараг. Затем Эльминстер развернулся, чтобы полететь следом за великим червём, опасаясь за будущее Фаэруна вокруг больше, чем когда-либо за последние годы. Почти сто лет он вынужден был смиряться с собственным медленным и печальным упадком и бессилием, но это… сотня таких разломов, тысяча…

Мистра сохрани. Девять Адов, любой бог нас сохрани!

Но единственное, что он мог сделать прямо сейчас – это смотреть, как скользит вперёд глараг, рыская из стороны в сторону, пожирая всё, что пожелает, разбивая всё, что возникало у него на пути. Со стороны чудовища раздавался зловещий присвист – глараг вынюхивал следы дроу, уходящие в боковые тоннели.

По червю пробежала резкая дрожь и он прекратил принюхиваться, скользнув вместо этого к источнику слабого ветерка, извиваясь, как плывущая змея, набирая скорость. Он уходил дальше в Подземье, всё быстрей и быстрей.

Мрачная полоса пыли преследовала его. Мистра хотела, чтобы Эл прекратил именно такие вещи, и прямо сейчас он ни храста не мог поделать ни с червём, ни с разломом. Он потерял силу, как большинство волшебников в Королевствах; его репутация сейчас намного превосходила его возможности. И когда он встретит врага, который это поймёт…

– Рорскрин Мрелдрейк, как по-твоему, какая судьба тебя ждёт, если этим вечером ты войдёшь в королевский дворец Сюзейла?

Мрелдрейк видел только пару холодных глаз, глядящих в его собственные из тёмной тени капюшона собеседника. Глаз, что… мерцали. Их взгляд не был ни дружелюбным, ни успокаивающим. Ни на грамм.

Он сглотнул и попытался казаться спокойным, даже весёлым.

– Заточение и долгий магический допрос. Меня посчитают предателем Драконьего Трона.

Трое скрытых капюшонами голов кивнули, но заговорил опять тот, что посередине.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – раздался сухой ответ. – Этим ты заслужил наше одобрение.

Мрелдрейк ждал, пытаясь не выдавать свой страх.

– Одобрение твоего предложения, – добавила фигура слева. Они сидели напротив него, их лица скрывали глубокие капюшоны. – Мы накормим и приютим тебя, предоставим те из запрошенных тобой компонентов для магических исследований, которые посчитаем целесообразным – в обмен на твоё полное подчинение, твоё согласие оставаться за этими стенами, и временами твою готовность принимать наши указания вне зависимости от природы твоих изысканий.

– Если ты нарушишь этот уговор, – мягко произнёс последний из троицы, – ценой станет твоя жизнь.

Эти условия достаточно простые и ясные, чтобы даже боевой маг Кормира их понял, – -холодно сказал центральный маг в капюшоне.

– Бывший боевой маг, – осмелился поправить его Мрелдрейк. В ответ он получил молчаливое пожатие плечами, после чего три фигуры резко поднялись с вихрем взметнувшихся тёмных мантий и направились к дверям.

В воздухе над свободным креслом посередине что-то мерцало. Это было вырванное из глазницы человеческое глазное яблоко, окутанное слабым и гаснущим синим сиянием.

Оно холодно смотрело на Мрелдрейка. Тот хмуро посмотрел на него в ответ, не став сдерживать вздох.

В другом конце комнаты хлопнула тяжёлая железная дверь. Он услышал скрежет ключа в замке, но этот звук заглушил резкий лязг тяжёлых металлических засовов, встающих на место. Один засов, два, три.

Он был заперт. Его заперли волшебники, достигшие куда больших высот в Искусстве, чем он когда-либо мог надеяться. Один из них – с холодным голосом, высокий, что стоял посередине – обладал глазами, которые мерцали куда сильнее человеческих. Благодаря их бледному сиянию Мрелдрек смог разглядеть тёмное, смуглокожее, сухое лицо, с чёрными зубами и языком, в котором узнал лицо шейда. Он стал пленником Нетерила – или нетерезов-отступников.

Хотя какой из вариантов хуже, он сказать не мог.

ГЛАВА 2.
Я ОДИН БУДУ ВЕРШИТЬ ЗАВОЕВАНИЯ

Закончились ловкие ремарки, Мудрец Долины Теней? В рукаве не осталось хитрых заклинаний, Эльминстер? Умри же на сей раз! Умри навечно!

Мэншун знал, что безумно кричит, оказавшись в своей ярости на скользкой грани рыданий, швыряя заклятие за заклятием. Магию, которая раздирала, вспахивала и разбрасывала землю там, куда он вогнал Эльминстера.

Могущественную магию. По его велению во все стороны летели грязь и камни, и его безрассудные взрывные заклятья вырыли глубокую неровную яму у входа в пещеру.

Вниз, вниз, на глубину пятерых человеческих ростов и ещё ниже, и его заклинания продолжали рыть, рыхлить и взрывать. Он должен был убедиться, что Эльминстера больше нет. Что он раздавлён, мёртв – окончательно и бесповоротно мёртв.

– Где его кровь? – визжал Мэншун. – Где?

Мэншуна переполняла ярость, красно-жёлтая пелена заволокла сознание и ослепила его. Сквозь эту пелену он изрыгал и выкрикивал одну за другой магические формулы, пока не закончились все до последнего его боевые заклинания.

Оставив его задыхающимся в теле созерцателя, в дикой местности где-то неподалёку от Долины Теней.

Почти не задумываясь Мэншун сотворил магию, которая вернула его в человеческую форму. Он полетит обратно в Сюзейл облаком тумана – такой способностью он обладал, будучи вампиром. Обратно в город, где в погребе будет высыхать и рассыпаться один из его созерцателей, испорченный и мёртвый.

Но если – если – он действительно наконец уничтожил Эльминстера из Долины Теней, потеря одного из порабощённых глазных тиранов ничего не значит. Совсем ничего. Слишком малая цена, чтобы вообще о ней задумываться.

Щупальца, глазные стебли и левитация исчезли в тошнотворной перемене, которая по-прежнему, даже после сотни подобных превращений, вызывала неудобство. И Мэншун обнаружил, что стоит на краю своей глубокой пропасти, а внутри безмолвно кипит ярость.

Эльминстер должен быть мёртв. Никто не может пережить такого!

Но он не видел тела, не видел ни пятнышка крови…

Ба! Его магия, должно быть, испарила старого дурня, превратила Эльминстера в пыль, затерявшуюся среди песка, комьев грязи и слоёв камня.

На миг, когда что-то сделало его спокойнее, Мэншун испытал слабое чувство дезориентации, как будто погрузившись в воспоминания, которые принадлежали не ему. Затем чувство прошло и Мэншун сразу же забыл о нём, потеряв это ощущение в новой завладевшей им уверенности, которая заставила его безоговорочно поверить, что с Эльминстером покончено. Даже если Мудрец Долины Теней не был уничтожен, Мэншуну следовало двигаться дальше, продолжать жить так, будто его ненавистной немезиды больше не существует.

Эльминстер был уничтожен. Оригинальный Эльминстер, по крайней мере – поскольку старый дурак, разумеется, скопировал блестящий замысел Мэншуна и изготовил клонов самого себя. Любой архимаг поступил бы так.

– Что означает, – произнёс вслух основатель Зентарима, медленно оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что за ним никто не следит и поблизости не уползают прочь раненые Эльминстеры, – что я должен выследить новых, младших Эльминстеров. Чтобы убедиться, что Старый Маг пропал навсегда и никогда уже не вернётся.

Он не видел ни единого убегающего, прячущегося или наблюдающего существа – даже  мелкой птички. Позволив себе долгую медленную улыбку, Мэншун превратился в туман. Он обогнул край ямы, в которой погиб его старый враг, затем воспарил в небо, описав широкий круг и всматриваясь вниз на землю в поисках соглядатаев.

Никого. Тогда он позволил себе позлорадствовать.

– Наконец твой рок настиг тебя, старый козёл из Долины Теней – и узрите, этим роком был я!

Ликующим потоком из Мэншуна полились раскаты громкого дикого хохота.

Триумф и ликование слишком быстро угасли, когда на ум пришли воспоминания о насмешках Эльминстера… смеющееся лицо Старого Мага, Мудрец Долины Теней, бросающий ему вызов, поучающий его, и… и…

Тьфу! Он разорвал их все, все до последнего из этих ненавистных смеющихся лиц. И клоны – только часть предстоящей работы. Поиски и ликвидация всех потомков Эльминстера тоже должны стать частью этого, поскольку оставался шанс – и немалый – что Мудрец Долины Теней спрятал внутри них «эхо» себя. В конце концов, именно так поступил бы сам Мэншун, а Эльминстер был ничем не лучше, поэтому, разумеется…

Так что сегодняшняя победа была лишь началом, а не окончанием. Уйдут годы на то, чтобы обнаружить и уничтожить каждого клона и каждого отпрыска Эльминстера, и поэтому он не мог бросить другие свои планы, чтобы этим заняться. Он не станет их бросать.

Он, Мэншун, будущий император, продолжит завоевание Кормира – просто не будет  в открытую покушаться на место правителя, пока не убедится, что Эльминстера больше нет. Вместо этого он станет использовать человеческих марионеток, одну за другой сажая их на трон, чтобы они занимались всей достающейся правителям работой и разбирались с неизбежными попытками покушения, а сам Мэншун сможет свободно охотиться за Эльминстером, угнетать дворян, а также собирать собственный арсенал предметов синего пламени, раз уж они настолько важны.

Пускай Мистра, если Мистра действительно вернулась, хоть раз отнесётся с уважением к нему. Пускай благоволит Мэншуну, ведь Мэншун заслуживает благосклонности.

В конце концов, если она могла положиться на Эльминстера – сойтись с ним в интимной связи, если верить историям! – её вкусы не настолько взыскательны, чтобы обойти вниманием того, кто Эльминстера превосходит.

А если Мистры не было, и безумная бывшая королева Агларонда просто бредила, убедив себя, что Мистра руководит ею, Мэншун видел достаточно примеров того, что может сделать с помощью призраков синего пламени юный идиот благородных кровей, чтобы понимать, что магия синего пламени в любом случае достойное приобретение.

Да. Но он опережает сам себя. Сначала нужно вернуться в Сюзейл, к своим базам в городе, лавке и дому Сронтера-алхимика и полуразрушенному особняку Ларака Дардулкина. Усесться там с бокалом вина и погрузиться в раздумья. Решить, каких его марионеток пробудить, какие именно шаги по завоеванию Кормира предпринять далее, где начать поиски клонов Эльминстера и предметов синего пламени. Не стоит…

Ха! Ну конечно! Он начнёт с охоты на трёх спутников Эльминстера: Шторм Среброрукую, лорда Арклета Делькасла и танцовщицу Амарун Белую Волну. Ни один из них не сможет укрыть себя так, как мог Мудрец Долины Теней со всей его магией – и всё, что осталось от Эльминстера, будь то клон или потомок, будет где-то рядом с ними. Или рядом со Шторм, по крайней мере. Так что она и остальные двое легко приведут его к Эльминстеру. Это было очевидно любому, кто потрудился бы немного задуматься.

Точно. Решено. Но у него были собственные, давно вынашиваемые планы, которые следовало привести в действие в первую очередь. Мэншун коснулся разума последних завербованных лордов – Краунруда, Андольфина, Блэксильвера, Лоруна и остальных – заставляя делать за него его работу. Самое время начать усердно трудиться с целью заполучить власть над подходящими боевыми магами. Использовать дворян и магов Короны, чтобы изолировать королевскую семью и немногочисленных оставшихся царедворцев, достойных доверия и эффективных, до тех пор, пока они не окажутся лицом к лицу с верными ему людьми – и тогда Мэншун с лёгкостью захватит королевство.

Да. Ах, наконец-то это время пришло…

– Я не замечал за тобой стремления искать моего совета прежде, – сухо сказало ей похожее на паука существо. – Равно как и попыток проявлять минимальное уважение, обращаясь непосредственно ко мне, глядя на меня или вообще признавая моё существование – когда поблизости нет короля или королевского мага.

– Значит, ты признаёшь, что больше не являешься королевским магом Кормира? – огрызнулась Глатра.

Вангердагаст вздохнул.

– Нападки, одни лишь нападки… юная леди, вы вообще умеете что-нибудь кроме этого?

Глатра Баркантл ответила мелкому чудовищу кислым взглядом. На самом деле она боялась обладающего сомнительной славой Вангердагаста. Не говоря уже о том, что существо, в которое он превратился, инстинктивно вызывало отторжение. Почерневшая человеческая голова, за которой волочились волосы и борода, балансировала на неприятном сморщенном чёрном мешке, как на грязном ошейнике, из которого подобно паучьим лапам росли чёрно-серые пальцы. Существо ползало на этих лапах, как самоуверенный краб. Она глядела на нечто, напоминавшее груду человеческих останков, собранных жрецом или магом после смерти в огне с целью опознания. Это был уже не человек, не «он»… это было «оно».

И Глатра всё так же сильно его ненавидела.

– Я знаю, как сделать всё необходимое для охраны Кормира, – зарычала она, – и делаю это прямо сейчас. Довольно успешно, что бы ты там ни думал. Будь любезен, прекрати уходить от ответа на мой вопрос. Спрошу ещё раз, существо: ты признаёшь, что больше не являешься королевским магом Кормира?

– Я всегда буду королевским магом, пока остаюсь Вангердагастом, – немедленно прозвучал ответ. – Но я признаю, что Ганрахаст тоже королевский маг Кормира. Кажется, ты неспособна смириться с таким положением дел. Скажи мне, сейчас все боевые маги настолько лишены гибкости?

– А если и так? – сплюнула Глатра.

– Тогда, возможно, мне придётся испытать каждого из вас, большинство распустить, и начать тренировать и возрождать магов Короны до тех пор, пока они снова не станут достойны служить королевству. Я уже делал это прежде.

– О? И ты, наверное, думаешь, что мы просто выслушаем тебя и подчинимся? Примем твоё решение, решение чудовища, а не человека, чудовища, которое может быть дьяволом или нежитью, что завладела воспоминаниями Вангердагаста? В прошлом ты демонстрировал очень уж гибкое понимание кормирских законов, обычаев и иерархии! Я так не думаю!

Выхватив два жезла из-за пояса, Глатра направила их на существо на полке.

– Вот сила! Эти жезлы могут отправить тебя обратно в тот Ад, откуда ты вылез, если я того пожелаю! И дюжины – сотни – таких же носят преданные боевые маги по всему королевству! Уклонись от моих, и тебя разорвут жезлы, нацеленные другим верным Короне магом! Они делают меня такой же полезной Драконьему Трону, как какое-то ползающее чёрное существо из прошлого, которое…

– …создало все эти жезлы и может ими управлять, – мягко сказал Вангердагаст, и прыгнул со своей полки прямо ей в лицо.

С воплем ярости и ужаса Глатра активировала оба жезла, бешено пытаясь испепелить чудовище прежде, чем оно коснётся волшебницы. Отшатнувшись назад, она споткнулась и упала на спину, охваченная страхом.

Жезлы не подействовали. Она хваталась за две палки из обструганного дерева, в которых не было ни капли магии.

Кто-то коснулся её груди, пальцами голой плоти. Паучье существо взобралось по её телу на кончиках своих пальцев…

Над ней нависло чёрное бородатое лицо, глядя на неё нос к носу. Глаза существа пылали.

– Госпожа, – грозно сказало оно. – Я не требую, чтобы ты меня любила или была моим другом – хотя так было бы проще. Я требую, чтобы ты служила Кормиру вместе со мной – или убралась с пути. Не заставляй меня отбрасывать тебя с дороги. Никогда.

Пальцы прошли по её ключице, подбираясь к горлу. Их носы практически соприкоснулись.

Вангердагаст улыбнулся ей широкой тёплой улыбкой.

– Я могу быть весьма обаятелен, знаешь ли.

Глатра потеряла сознание.

Мрелдрейк окинул взглядом голые жёлтые стены, которые стали уже слишком скучно-знакомыми, и не смог сдержать тяжёлого вздоха. Это была тюрьма, клетка такая же прочная, как камера в любом глубоком подземелье – и он сам вошёл внутрь. По собственной воле.

Да, Мрелдрейк лишился любых сомнений касательно собственной глупости. Но это была первая ловушка, попадание в которую его обрадовало.