Текст книги "Эльминстер в ярости (ЛП)"

Автор книги: Эд Гринвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 24.
НЕЧТО ПРЯМОЕ И ГРУБОЕ

– Я тебе не какая-то дешёвая аферистка, лакей! Я – леди Джалассра Донингдаун!

Сверкая глазами и потрясая двойным подбородком – или так показалось Реншарре, учитывая демонстрацию колыхающейся надушенной и припудренной плоти на другом конце стола – разъярённая леди вскочила на ноги так, что зазвенели её серьги с драгоценными камнями, и прошипела:

– Ты скорее умрёшь, чем дождёшься, что я исполню эти возмутительные требования!

Высокорожденная леди Донингдаун обильно сплюнула на налоговые документы, подготовленные Реншаррой Айронстейв, которая только что закончила вежливо объяснять, что каких бы благородных кровей ни был подданный, нельзя избежать оплаты отдельного ежегодного налога на мостовую и фонари за каждую приобретённую дополнительную городскую собственность. Счёт был так высок, поскольку скромная мзда за шестьдесят один дом, лавку и конюшни в Сюзейле, сложенная вместе, достигла внушительной суммы, но её, разумеется, можно было оплатить из прибыли, которую эта собственность приносила владелице, а именно – леди Джалассре Донингдаун.

Затем госпожа Донингдаун вихрем вылетела из кабинета госпожи списков, по дороге свирепо обезглавив беззащитное растение и его вазу своей позолоченной тростью.

Реншарра со вздохом опустилась назад в своё кресло, закрыв усталой рукой лицо. Лорды! Неужели все они всегда будут такими?

В любое время года их излюбленной тактикой было источать ярость и презрение. Игнорировать счета, отправлять собирателей податей ни с чем или спускать на них собак или более экзотических питомцев, а когда счета увеличивались из-за опоздания с оплатой – на целый сезон – врываться в дворцовые кабинеты. Чтобы с притворным или искренним гневом в свежекупленном дорогом наряде заявлять о своей бедности.

Реншарра принялась завязывать толстую папку с документами леди Донингдаун, чтобы очистить стол для следующей.

Благородные лорды, не выплачивающие налоги, всегда требовали говорить с главным ответственным должностным лицом – с ней – и всегда разбивали вещи, кричали или по-змеиному шипели угрозы, и вылетали из кабинета в ярости, закончив свой спектакль. Чтобы ждать следующего и ещё более крупного счёта, чтобы они могли повторить это столь вежливое и утончённое представление. Но так или иначе, она заметила, что благородные скандалисты всегда платили по счетам до того, как Корона начинала конфисковывать их собственность взамен платы.

Госпожа списков сделала глубокий вздох и позволила себе расслабиться. Возможно, после этого день в конце концов станет получше.

Может быть.

– Так-так, – процедил неприятный голос с пролёта выше. – Что здесь у нас? Да это же тёмная эльфийка, похоже, одна из этих злых и опасных, но таких красивых созданий! Такое искусительное зло! Убить её – практически наша обязанность, да?

– Именно так! Но лишь после того, как мы вкусим её красоты, ведь красота – сама по себе награда, и жизнь, проведённая в поисках красоты – это жизнь, достойная благородных! – согласился другой маслянистый голос.

Сверкнули украденные у стражи ножи, и улыбка знатного лорда над ними стала шире.

– Поднимайся поиграть, маленькая красавица-дроу, – насмешливо позвал первый сбежавший заключённый. – Густав, ты посмотри, да ей самой не терпится!

С пылающим взглядом, но не обронив ни слова, Эльминстер взбежала по лестнице. Когда к ней протянулись руки, она совсем не замедлила бег.

Заключённые едва успели закричать.

– Релрунд! Торц! У меня есть для вас работёнка!

Леди Донингдаун процедила эти слова так, будто хотела впиться во что-то зубами. Два её старших головореза переглянулись, старательно не позволяя какому-то выражению проступить у себя на лицах. Кто-то должен был скоро умереть.

– Возьмите с собой этих двух новичков, отправляйтесь прямиком в кабинет Реншарры Айронстейв – госпожи списков, как её называют, как будто она хоть в малой степени достойна носить даже пустой титул – и избейте её до смерти. Пускай это будет долго, убедитесь, что она страдает. Но пускай не шумит, иначе на вас обрушится половина стражников во дворце.  Просто чтобы вы не испытывали ни капли милосердия, знайте – она главный сборщик налогов в королевстве.

Припечатав их взглядом, который не оставлял никаких сомнений, что она не пьяна и не шутит, их нанимательница устроилась на своём обычном месте в дальнем углу своего сидения и так яростно захлопнула дверцу, что загремел весь экипаж.

Релрунд и Торцил с осторожной точностью поклонились в её сторону – она наблюдала, в этом они не сомневались – достали свои мечи и положили их на переднее сиденье, подозвали двух товарищей-головорезов и приказали им сделать то же самое, затем отправились во дворец.

При них остались кинжалы, открытые и спрятанные, и короткие железные бруски, которые каждый носил в левом сапоге. И хотя они ни слова друг другу не сказали, думали они об одном и том же.

Сборщица налогов. Это должно быть забавно.

– Останьтесь, – коротко приказал Фарланд Арклету и Амарун, когда ужасное бульканье стихло. – Я пойду взгляну.

Молодая пара покорно кивнула.

– Итак, – пробормотал себе под нос лорд-констебль, торопясь по коридору с мечом в руках, разглядывая заключённых в дверях их камер и следуя в направлении, куда указывали их вытянутые пальцы, – узрите храброго и решительного лорда-констебля Ирлингстара, прибывшего для осмотра последней жертвы незримого убийцы.

На сей раз благородным лордом с рассечённой глоткой, истёкшим кровью в дверях своей камеры, оказался Блейс Индимбер. Что ж, невелика потеря, и…

Что-то скользнуло по запястью Фарланда, внезапный поцелуй, похожий на лёд и пламя.

Он отдёрнул руку, когда хлынула кровь.

Дерьмо! Сам воздух разрезал запястье его правой руки!

Он замахнулся мечом на незримого нападающего, или по крайней мере туда, где должен был стоять невидимка – но рассёк лишь пустой воздух.

Фарланд бешено замахал мечом во всех направлениях, пытаясь удержать врага на дистанции. Глаза говорили ему, что здесь ничего нет, что его клинок пронзает пустоту… но разве здесь не было чего-то твёрдого, всего на миг, что скользнуло по его руке?

Фарланд развернулся и выбросил вперёдсвою свободную руку, пытаясь поймать всё, что могло там находиться, незримую твёрдость, которая…

Иааргх!

На сей раз его как огнём ужалило, когда брызнула кровь и несколько его пальцев отлетели в сторону! Их отрезал невидимый клинок – но хватать было некого.

Его собственный меч только что рубанул, затем рубанул в противоположном направлении, затем ударил сверху, и там оказалосьфарруково ничего!

Фарланд развернулся кругом и бросился обратно в коридор так быстро, как только мог. Волшебники… ему нужны волшебники, иначе он мертвец! Заключённые выкрикивали насмешки или подбадривали его, или забились назад в камеры от страха, когда он бежал мимо них, спасая свою жизнь.

Несколько стремительных шагов спустя незримый клинок с силой вонзился в его руку с мечом, выше полурассечённого запястья. Он взревел от боли, споткнулся от жгучего огня боли, охватившего руку, но не замедлил бег. Он не смел останавливаться. Меч зазвенел на камнях позади. Вместе с ним, знал Фарланд, упала большая часть его правой руки.

Ему нельзя было останавливаться, нельзя…

Реншарра подняла взгляд.

– Я могу вам чем-то помочь? Это кабинет госпожи списков, а не…

Четверо мужчин улыбались весьма свирепыми ухмылками. Они осторожно и бесшумно закрыли за собой дверь её кабинета и шагнули к Реншарре.

– Вы – Реншарра Айронстейв? – спросил её передний, самый старший на вид. – Которая только что говорила с леди Джалассрой Донингдаун?

Нет. О нет. Реншарра нажала ногой на педаль, которая звонила в тревожный гонг, встала и нажала на педаль снова, затем скользнула за своё кресло.

– Как вас зовут, джентльмены? – строго поинтересовалась она. – Вы задержались с выплатой налогов?

Ближайший мужчина неприятно ухмыльнулся ей и сказал через плечо:

– Это она. Если мы отрежем ей язык, это должно заставить её немного притихнуть.

Затем он взмахнул своим плащом. Края плаща были утяжелены, чтобы тот красиво кружился – благодаря чему легче было накидывать его на голову и плечи жертвы.

– Мне нравится то, что я вижу, – сказал один из троих помладше. – Можно, мы чуток поиграем с ней? После того, как заставим расстаться с языком?

Реншарра с испуганной спешкой подхватила кресло, подставив его под плащ. Затем она нырнула в сторону, когда носитель плаща обошёл стол, обрушив на неё град ударов.

Его нож запутался в плаще, конечно же, и Реншарра вырвала кресло и огрела им мужчину. Что оставило её открытой для сильного удара от нарушителя, который зашёл с другой стороны стола.

– Помогите! – закричала она, отлетев к стене, как щит поднимая перед собой кресло. В голове звенело, из одного глаза хлынули слёзы. – Хулиганы! Убийцы! Помогите!

Третий и четвёртый мужчины, с широким и довольным оскалом на лицах, перепрыгнули прямо через стол.

– Это Фарланд! – прислушавшись, воскликнул Арклет.

– Он бежит в эту сторону, – напряжённо согласилась Рун, вглядываясь в дальний конец коридора.

Тогда они увидели его. Лорд-констебль бежал, наполовину повернув корпус, его глаза были широко распахнуты. Из него струёй текла кровь – боги, его правая рука исчезла!

– Гулканун! Лонклоус! Остановите заклинания! – рявкнул Арклет с твёрдостью любого офицера или военачальника Короны. – Немедленно!

Фарланд изрыгал проклятия – или пытался сделать это между лихорадочными вздохами. Он был близко и стремительно приближался, в глазах плескались боль и ужас.

– Не подходите! Будьте осторожны! Меня атакуют! – выдохнул он. – Невидимый клиноааа..

Воздух за головой Фарланда сгустился в подобие ножевой кромки, и они увидели едва заметный сумрачный намёк на два тёмных глаза и нахмуренный, потеющий лоб над ними, зловещее, решительное присутствие…

Эта кромка скользнула вперёд и вдоль, и горло Фарланда взорвалось кровавым дождём.

– Эльминстер! – в отчаянный унисон закричали Амарун и Арклет – но пугающее присутствие позади лорда-констебля в следующее же мгновение исчезло. Фарланд споткнулся, осел на бегу, и рухнул прямо на каменный пол.

Он проскользил по крови к их ногам, его конечности по-прежнему слабо шевелились, его кровь хлестала во все стороны.

Это было прочное кресло, в старинном стиле, с высокой спинкой и длинными, толстыми ножками – и это было всё, что удерживало ножи от её лица. На миг-другой, пока один из них не присядет и не ударит её по ногам.

– Помогите! На помощь! – завизжала Реншарра как можно громче. Мужчина, которого она огрела креслом, потирал голову и бросал на неё злые взгляды, а остальные троё сомкнулись вокруг, придвигаясь к креслу. Через мгновение они схватят её за руки с двух сторон, и всё будет кончено…

Позади них открылась дверь её кабинета.

Возникло потрясённое лицо её секретаря с отвисшей челюстью – и это было всё, что она увидела, поскольку позади него возникла волосатая рука и убрала его голову вниз, с дороги. Владелец руки припечатал его рычащим потоком непристойностей и швырнул кинжал, который с глухим стуком ударил в плечо одного из усмехавшихся мужчин слева от Реншарры.

Тот прекратил усмехаться, завопил и отступил от неё вдоль стены, стеная и ругаясь.

– Мирт! – взвизгнула она. – Спаси меня!

Прежде чем слова сорвались с губ, второй кинжал попал в человека прямо перед ней – точно в затылок. На неё брызнула кровь, глаза жертвы широко распахнулись – и он начал оседать, потащив за собой её кресло.

Третий мужчина с силой ударил Реншарру тыльной стороной ладони, отшвырнув её на пол, на второго мужчину и кресло. В глазах у госпожи списков помутилось от слёз и неожиданного звона в ушах. Затем он перестал обращать на неё внимание и повернулся к новой ревущей угрозе, которая только что завалила двух его товарищей.

Мужчина, которого она первым огрела креслом тоже повернулся, нагнулся, чтобы вытащить что-то из сапога – и снова выпрямился с коротким железным бруском в одной руке и длинным, острым на вид кинжалом в другой.

– Кто ты такой, тлуин тебя побери? – проворчал он, огибая стол.

– Мирт, лорд Глубоководья, – был ответ, – и твоя смерть!

Мужчина с железным бруском разразился хохотом и махнул двум своим товарищам. Тот, кому кинжал Мирта угодил в плечо, стонал от боли и ругался, но встал на ноги и с угрожающим видом подался в сторону Мирта.

Реншарра встала, подняла своё кресло и с силой им замахнулась.

Мужчина с железным бруском не заметил удара. Кресло обрушилось ему на затылок, треснула одна из ножек, и он с грохотом рухнул лицом на пол.

Ближайший головорез оглянулся через плечо, напуганный звуком. Реншарра швырнула кресло как можно выше и сильнее.

Оно ударилось о пол прямо перед мужчиной, отскочило и упало ему на ногу.

Он взвыл и запрыгал от боли – прямо на клинок Мирта. Который воспользовался оружием как рукоятью, чтобы повернуть пронзённого противника и толкнул его на последнего, прижав их обоих к стене.

Затем крепкий и пыхтящий лорд Глубоководья подхватил упавший железный брусок и несколько раз стукнул обоих мужчин по голове – просто для надёжности. Когда они неподвижно распростёрлись в собственной растекающейся крови, он снова повернулся к тому, которого оглушила Реншарра, и задумчиво нанёс несколько ударов по его затылку.

– Ты в порядке, подруга? – выдохнул он, выпрямляясь, когда сделал свою кровавую работу. – Они не…?

– Ударили меня разок-другой, это всё, – ответила госпожа списков. Её голос дрогнул лишь раз. – Но они собирались отрезать мне язык, а потом… потом…

Её голос сорвался на слёзы, и она бросилась в объятья Мирта.

– Поразвлечься, – мрачно закончил за неё фразу Мирт, крепко сжимая Реншарру. – Как жаль, что нам теперь нужен жрец, чтобы заставить говорить то, что от них осталось. Я заберу тебя отсюда, как только соберу своё оружие. И этот железный брусок – полезная штука.

Так что очень скоро леди Донингдаун бесцеремонно вытащили из её собственного экипажа, стоявшего перед дворцом в ожидании возвращения её головорезов с известием, что с Реншаррой Айронстейв удовлетворительным образом расправились.

Она бросила лишь один взгляд на лицо старого толстого мужчины, вытащившего её из угла кареты, как будто она вовсе ничего не весила, и ещё один – на суровое лицо Реншарры Айронстейв, а потом отвела глаза. Без единого слова леди Донингдаун зашагала через дворцовый двор так быстро, как только позволяла ей поддержка позолоченной трости.

Мгновение спустя её кучер и оба пажа все полетели лицом на камни, подскакивая в пыли, ругаясь и хватаясь за разбитые кровоточащие носы – и её лучший экипаж помчался прочь так быстро, как только могли нести исхлёстанные старым мужчиной лошади, наружу на Променад с нарастающим грохотом.

– Стой, вор! – осмелилась крикнуть она, потрясая своей тростью вслед удаляющейся повозке. Никто, разумеется, не прислушивался. Дворцовые пажи просто пожали плечами, когда она сообщила им о случившемся, так что она резко сказала им нечто прямое и грубое, и отправилась в путь пешком.

Достигнув восточных врат, чтобы пожаловаться стоящим там на часах пурпурным драконам и потребовать отправить за похищенным экипажем всадников, она передумала вообще что-либо требовать. Экипаж едва не переехал этих стражников, покидая город, и они всё ещё ворчали о высокомерных дворянах и говорили друг другу, что узнали герб Донингдаунов на дверцах, да, это уж точно…

Бормоча некоторые из собственных отборных проклятий, леди Донингдаун направилась к ближайшему наёмному экипажу, чтобы купить проезд домой через половину Сюзейла.

Даже одноразовым рабам будущего императора Кормира время от времени требовалось благоразумие.

Поэтому на последнем отрезке своего путешествия боевой маг Ярлин Фламтарг бросил своего коня и покинул дорогу Орондстаров ради крова подступающих к ней деревьев.

Однако теперь над ним нависли стены Ирлингстара. Он вышел на дорогу ради последних тяжёлых шагов вверх по склону к ближайшим воротам, где взмахнул большой звенящей колотушкой, представился часовым и был впущен внутрь.

Лорд-констебль, похоже, был занят в коридоре наверху. Он сказал обеспокоенному стражнику, что сам найдёт туда дорогу, и отправился по ведущей наверх лестнице. На её вершине находился длинный коридор, проходивший, похоже, через всю крепость. Была здесь ещё и другая лестница, ведущая ещё выше, но Фламтарг пока проигнорировал её в пользу длинного прохода.

В первом дверном проёме камеры стоял скучающий лорд. Он сплюнул на проходящего мимо волшебника, как только Фламтарг оказался достаточно близко.

С усмешкой маг Короны бросил взрывное заклинание в лицо заключённому. Оно вспыхнуло безвредным сиянием, оказавшись перехваченным незримой печатью, что протянулась через дверь камеры. Лорд решил, что настал его черёд усмехаться.

Но-но. Так не пойдёт. Мэншун прочитал неизвестное Фламтаргу заклинание и прожёг дыру в печатях на достаточно долгий срок, чтобы сжечь ухмыляющегося узника.

Когда дымящиеся кости осыпались грудой клубящегося пепла, он весело оскалился им и пошёл дальше.

Бывший боевой маг Рорскрин Мрелдрейк пытался казаться спокойным. Он сидел один в своей запертой и запечатанной магией темнице, но, конечно, его тюремщики следили за всем, что он делал – и слушали тоже.

Их требования были ясны. Поэтому, несмотря на успешную цепочку смертей в Ирлингстаре, Мрелдрейк вносил мелкие изменения, чтобы усовершенствовать способы использовать его магическую, похожую на призрака кромку силы на расстоянии. Клинок мог преодолевать магические печати, если усилием воли приказать ему появиться внутри них, но его тюремщики желали, чтобы он мог разрезать печати, или по крайней мере проходить сквозь них без задержки.

Но несмотря на их придирки, их постоянную мелкую критику, требования были исполнены. Лорд-констебль Ирлингстара был мёртв.

Так что Рорскрин Мрелдрейк с удовлетворением, хотя и усталым удовлетворением, взял перерыв от убийств в Ирлингстаре и от совершенствования будущих убийств, чтобы размять свои уставшие пальцы и выпить немного чая.

Он не был предателем. Совершённое им было ради блага Кормира – а значит, правильным и справедливым. Конечно, многие лорды и царедворцы с этим не согласятся, но злодеями были они, а не Мрелдрейк. Ох, этот чай… успокаивал. Да.

Только семьи заключённых лордов Ирлинстара могли не согласиться с его мнением о них, как о расходном материале. В конце концов, он даже от робких дворцовых писарей слышал слова о том, что это мерзавцы и смутьяны, без которых Кормир – и любая другая страна – станет только лучше. Так что не было ничего плохого или злодейского в том, чтобы использовать их как подопытных в его… экспериментах.

Со взрывами не повезло, но в ходе экспериментов подобные вещи случаются. Это были всего лишь непредусмотренные результаты попыток сложить его режущую кромку силы в виде ладони, чтобы попытаться взять зачарованные предметы издалека. Все эти попытки закончились катастрофой. Контакт между его кромкой и зачарованными предметами всегда заставлял магические вещи взрываться. И отдача всегда оставляла его без сознания и с головной болью ещё какое-то время после этого.

Даже самые упрямые из его тюремщиков, похоже, были сыты подобными происшествиями. Он случайно и ненамеренно доказал, что это не сработает – его кромку нельзя было использовать для работы с другой магией на расстоянии. Однако использование клинка силы только для разрезания глоток работало неплохо. Так что пускай рассечённые глотки принадлежат важным противникам.

Таким, как Мэншун, а ещё тот, кого зовут Эльминстером…

ГЛАВА 25.
ЭХО В ПЛЕТЕНИИ

– Я… я не знал, что драконам так интересны людские дела, – слабо сказал Харбранд. – Разве мы для вас не просто, эм, еда?

– Заткнись, дурень, – предложил из-за спины Хокспайк.

Дракон снова хмыкнул глубоким громом, от которого задрожала пещера – и их задние зубы.

– Я начал свою жизнь не чёрным драконом, – сказал им он. – Сейчас я зову себя Алоргловенемаусом, но на самом деле я человек – волшебник, превращённый своим собственным Искусством. Некогда меня боялись в Братстве и не знали за его пределами.

– Братстве? Зентариме? – спросил Харбранд.

– Да. Я Геспердан из Зентарима. Я превратился в дракона около ста лет назад, чтобы присматривать за магом Вангердагастом, самопровозглашённым стражем Кормира. Однажды он был одновременно королевским магом, придворным волшебником и истинным правителем королевства – и когда посчитал, что настало время, он покинул свой пост и принял драконье обличье. Я подозревал его тогда и подозреваю его сейчас.

– О? – спросил Харбранд, начиная испытывать искренний интерес. Сначала он заговорил лишь затем, чтобы купить ещё несколько мгновений жизни, но…

– В самом деле, о. Несмотря на то, что в Искусстве он был слабее, он незаметно превратился в самого опасного волшебника-тирана из всех нас, его власть превзошла даже власть Мэншуна благодаря боевым магам, которыми он командовал. Я считал, что разрушение его планов – самая важная жизненная цель, которая только может быть у волшебника. Я по-прежнему так считаю.

– И что дальше?

– А дальше пришла Волшебная Чума и изменила всё. Боги посмеялись над нами.

– И как она тебя изменила? Ты заперт в теле дракона?

– Нет, но синий огонь навредил мне. Со мной случаются долгие периоды, когда я Алоргловенемаус – я имею в виду, долгие периоды, когда я вообще не помню, что был Гесперданом.

Харбранд и Хокспайк переглянулись. Им не нужно было что-то говорить, чтобы объяснить друг другу то, что партнёры только что мгновенно осознали. Если дракон – или Геспердан, или кто он там на самом деле – рассказал им об этом, это означало, что он не намерен позволить им прожить достаточно долго, чтобы передать эту информацию ещё кому-либо.

Иногда Иммерская крепость казалась тюрьмой, набитой безумными заключёнными, пытающимися заставить его присоединиться к ним.

Да, королевский лорд Лотан Дурнкаскин поистине был не в духе, признался он себе – и настроение только ухудшалось.

Даже в лучшие времена Иммерфорд был  не самым спокойным городом, учитывая не уменьшающийсяяяяя список его бед, а сейчас на Дурнкаскина свалились не только Харклур, Мраксун и Феррад – ему нужно было разобраться с лордом Торнкреском.

Король Форил был достойным монархом, добрее и мудрее большинства других и намного менее жесток, но проблема с такими людьми была в том, что они восхищались решительными и находчивыми. Что означало, что время от времени они даровали титул решительным и находчивым, но не лучшим людям. Торнкреск пробыл лордом сколько, девять лет? Десять? И со своей бандой хорошо вооружённых наёмников он уже, прикрываясь тем, что якобы «верен тому, каким должен быть Кормир», вмешивается в дела по всему Иммерфорду, провоцируя жителей совершать нападения на слуг и инспекторов Короны и даже патрули пурпурных драконов.

А королевский лорд остался без боевых магов, которое могли связаться для него с Сюзейлом или Арабелем, и отчаянно нуждался в немедленной помощи. Ему требовались подкрепления, чтобы помешать подстрекательствам Торнкреска, но не только пурпурные драконы, готовые размахивать своими мечами, которые станут удобными целями для Торнкреска. Ему требовалось достаточно боевых магов, чтобы приковать всех магией к земле, и несколько царедворцев с хорошо подвешенным языком и умиротворяющим дождём монет – и они нужны были ему прямо сейчас!

Во внешнем кабинете грохнула дверь, и там раздались голоса. Повышенные голоса. Один принадлежал его телохранителю, который не позволял кому-то пройти. Другой был грубым, пыхтящим, и не принимал отказа.

Дурнкаскин положил руку на кинжал, прошептал слово, которое активировало его чары железной стражи, чтобы защитить себя от метательных ножей, арбалетных болтов и всего прочего, и подошёл к дверям. Кто на сей раз захотел поругаться с королевским лордом?

Он на волосок приоткрыл дверь, подперев сапогом, чтобы так и оставалась, и выглянул наружу. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как толстый старый мужчина, чьи морские сапоги хлопали при каждом шаге, отбрасывает телохранителя прочь от двери кабинета, затем поворачивается, чтобы успокоить измученную на вид, растрёпанную женщину. И ведёт её прямиком к двери Дурнкаскина.

Ну что ж, настало время быть решительным и находчивым. Дурнкаскин широко распахнул дверь и встал в проёме.

– Да?

– Это ты здешний лорд Форила? – прорычал старик, окинув Дурнкаскина взглядом сверху донизу, но не прекращая решительно шагать вперёд.

– Я, – Дурнкаскин не отступал. – А вы кто?

– Мирт, лорд Глубоководья. Это Реншарра Айронстейв, госпожа списков. Да, самый высокопоставленный сборщик налогов королевства. Она нуждается в самом безопасном охраняемом убежище, которое вы только можете предоставить. Прямо сейчас.

Дурнкаскин моргнул.

– Что?

Он бросил взгляд на женщину, но та едва стояла на ногах и смотрела в пол. Мирт повернул её так, чтобы она не оказалась между ними, пока он приближается – и продолжил шагать прямо вперёд.

– Ты Дурнкаскин, значит?

– Я… – они столкнулись, грудь к груди, и Мирт продолжил шагать.

Дурнкаскин раздражённо оттолкнул его.

– Назад! И убирайтесь отсюда! Я…

– Ужасно занят, спасая королевство? Легко могу в это поверить, но прямо сейчас мне нужно, чтобы ты понял, что защита этой прекрасной леди самая важная…

– Нет. Вы меня не слышали? Нет.

Дурнкаскин считал себя человеком твёрдым и по-прежнему сильным, несмотря на многочисленные часы, проведённые, сидя за столами или стоя без движения, разговаривая и слушая. Поэтому он был слегка потрясён, когда его сгребли за дублет, оторвали от пола, и оттолкнули спиной вперёд в его собственный кабинет.

Шаркающий и качающийся старик даже втащил за ними женщину, прорычав Дурнкаскину в лицо:

– После моего прибытия в это прекрасное королевство у меня создалось впечатление, что местные лорды надменны, ленивы и бесполезны. Докажи, что я ошибаюсь. Пожалуйста, докажи, что я не прав.

– Мне не нравится, когда на меня давят в собственном кабинете, – прорычал в ответ Дурнкаскин, – и это я решаю, в чём состоит…

– …полнейший сволочизм? Что ж, решай быстрее!

– Почему? Что за спешка?

– Если мне придётся закрыть тебя в твоей собственной темнице и начать опустошать твои сундуки, чтобы нанять головорезов в количестве достаточном, чтобы охранять эту прекрасную леди – главного сборщика налогов, позволь напомнить – уйдёт некоторое время на то, чтобы в окрестностях узнали, что я – новый королевский лорд. Вот что за спешка, верный Лотан.

– А если я соглашусь защищать её?

– Тогда где твои стражники? Она в опасности прямо сейчас – и нуждается в кровати и туалете, не говоря уже о лёгкой горячей трапезе и глотке хорошего вина. И если ты сумеешь воспротивиться искушению запереть её в какой-нибудь камере, то, возможно, это удержит меня от того, чтобы вместо этого снять с плеч и запереть твою голову! Спрашиваю ещё раз: где твои стражники? Такие, как тот бубнящий тупица, которого я отшвырнул по пути сюда, не смогут удержать даже мальчишку с пращей!

– Что касается этого, – сухо ответил Дурнкаскин, поднимая обе руки, чтобы попытаться вырваться из хватки волосатого кулака Мирта, – они прямо за твоей спиной.

Пурпурные драконы ворвались во внешний кабинет с мечами наголо. С ними был разгневанный телохранитель, которого Мирт выкинул из комнаты, указывающий на толстого старого нарушителя и изрыгавший поток проклятий и приказов.

Мирт, похоже, абсолютно не впечатлился.

– Они? Они похожи на толпу необученных тупиц. Где разведчики? Человек с взведённым арбалетом и сонным зельем на острие болта? Прикрывающий лучник на случай, когда первый промажет? А?

– Ага, – устало согласился Дурнкаскин. – Вольно! – пролаял он над плечом Мирта, обращаясь к драконам. – Подождите в коридоре, вы все!

Солдаты с сомнением уставились на него.

– Вы все! – с неожиданным огнём взревел Дурнкаскин. – И закройте за собой дверь!

Он присовокупил гневный взгляд и не отводил его, пока солдаты неохотно не отступили и не закрыли дверь. Он не удивился, обнаружив, что к тому времени женщина упала в его собственное кресло, а Мирт шарил по его шкафчикам в поисках вина, которое можно было бы ей дать.

– Нижний ящик, – сказал ему Дурнкаскин. – Пойло на виду – для жалующихся посетителей вроде вас.

Это заслужило ему ухмылку от Мирта. Дурнкаскин взял одно из кресел для посетителей, подтащил его к другой стороне собственного стола, уселся и сказал:

– Вы кажетесь волевым человеком, достаточно решительным, вероятно даже находчивым. Возможно, мы можем заключить сделку.

– Как один ворчливый бык с другим?

– Именно. Я с радостью предоставлю этой доброй леди сомнительное убежище Иммерской крепости, если вы, лорд Глубоководья, без промедления отправитесь для меня в Сюзейл. Чтобы раздобыть помощь, в которой я так отчаянно нуждаюсь.

Графин с лучшим вином Дурнкаскина со стуком опустился на стол между ними.

– Объясни, – предложил Мирт, наполняя бокалы.

Королевский лорд подчинился.

И поэтому спустя короткое время, задумчиво поцеловав Реншарру и забрав второй графин для утоления дорожной жажды, Мирт из Глубоководья покинул Иммерскую крепость, погладил по шее одну из свежих лошадей, которыми запрягли его украденный экипаж, и начал стремительную поездку обратно в Сюзейл.

Такими вещами занимаются решительные и находчивые люди.

Всюду были облака, но они были белыми, лёгкими, похожими на шёлковую пряжу, и не предвещали дождя или грома. «Меч облаков» скользил под ними на приспущенных парусах.

Это был не один из великих небесных кораблей Пяти Дружин, но древнее халруаанское сокровище, которое долго оставалось покрытой пылью, неподвижно парящей в небесах рухлядью, пока его не отремонтировали искатели приключений, которые теперь составляли его команду. И занимались доставкой послов, важных сообщений и договоров по всем южным королевствам – когда не останавливались ненадолго у различных высоких башен и крепостей, чтобы совершить отчаянный ночной грабёж или похищение.

Но Ваэрен Драгонскорн никогда не называл себя пиратом. «Пираты» было чересчур примитивным словом. «Небесный искатель приключений» – вот это уже более привлекательная фраза. Да, мы небесные искатели приключений на борту «Меча»…

Небесный корабль стал куда тяжелее, чем был в начале этого путешествия, благодаря сокровищам враждующих волшебников Алгобреля и Сарлартонта, заполнивших пустой трюм. Множество сундуков, заполненных монетами, драгоценными камнями и гримуарами в железных переплётах, статуэтками и многочисленными любопытными вещичками, испускавшими странное магическое сияние, и вещами, которые лучше было не трогать, пока их не выгрузят в горном убежище. К слову о нём…