Текст книги "Лабиринт"

Автор книги: Э. С. Х. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Дурные воспоминания

Сара спиной падала в глубь колодца и кричала. И в это время почувствовала: ее падение задерживают какие-то мягкие предметы, о которые она все время задевает. Что-то похожее на большие толстые листья или огромные мясистые грибы, вырастающие из стен этой бездны. Но когда в любое мгновение ждешь страшного удара от падения, не особенно задумываешься о названии того, что может тебя спасти.

Поэтому Сара пыталась ухватиться за какой-нибудь выступающий предмет. И наконец – о, счастливый случай! – ей повезло. Ее рука прямо шлепнулась на поверхность одного из этих предметов и оказалась намертво зажатой в запястье. Девушка почувствовала толчок такой силы, что едва не разорвалась на части. Но все-таки уцелела и осталась качаться в воздухе на своей зажатой руке.

– Ох! – только и смогла произнести она с облегчением, едва переводя дух.

Понемногу она стала приходить в себя. Посмотрела вниз – на дно колодца – и поняла, как близка к тому, чтоб расшибиться в лепешку. Дна не было видно – один лишь длинный вертикальный тоннель, из которого выступали те самые предметы, что не дали ей погибнуть. Она глянула вверх – и увидела высоко-высоко над собой дверной проем, откуда начала падать.

Постепенно глаза ее привыкли к сумраку, и она разглядела то, что держало ее: это была кисть руки. И вокруг, высунувшись из стен колодца – словно морские водоросли, – торчали, покачиваясь и ощупывая воздух, кисти рук.

Чувство облегчения сменилось тревогой: она была в плену у какой-то руки, где не было вообще никаких других частей тела. И не понятно, как можно выбраться из этого плена… А вдруг это не руки, а лапы каких-то хищных зверей. Или пауков, которые держат свою жертву и постепенно растворяют ее, превращая в пищу. Девушка испуганно стала смотреть вниз-вверх, не висят ли там скелеты, как бывает в диких джунглях, когда люди оказываются в западне. Но ничего такого не увидела.

Зато почувствовала, как другие руки ищут, тянутся, дотрагиваются до нее, хватают за бедра, шею, за ноги.

Она содрогнулась от омерзения и закричала:

– Прекратите!

И понимая, что просить здесь о помощи бесполезно, все-таки стала звать:

– Помогите! Помогите!

Девушка начала изворачиваться, пытаясь сбросить с себя чужие руки. А свою свободную руку вытянула перед собой, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, чтобы вырваться оттуда.

Но единственное, за что можно было там ухватиться, – еще одна чужая кисть. Но это была и последняя надежда.

Нерешительно Сара вложила свою руку в чужую ладонь, и та мгновенно сомкнулась, сильно сжав ее. Теперь девушку держали крепче прежнего – она оказалась затянутой в паутину из рук.

– Помогите! – взмолилась она.

И тут кто-то хлопнул ее по плечу. Сара повернула голову, чтобы посмотреть, кто это. Можно представить, каково было ее удивление, когда она увидела из-за плеча, как несколько рук исхитрились изобразить из себя человеческую рожицу: двумя пальцами, соединенными в кружок, они сделали глаза, а двумя ладонями, сложенными вместе, – рот.

И этот рот заговорил с ней.

– Что вы имеете в виду под словом помогите! Ведь мы только и делаем, что ПОМОГАЕМ. Мы – Руки Помощи.

– Вы делаете мне больно, – проговорила Сара, хотя это была не совсем правда. Страх, а не боль – вот что причиняло ей страдание.

Теперь вокруг нее появилось еще несколько таких рожиц.

– Вы хотите, чтоб мы исчезли? – спросил кто-то из них.

Сара мельком глянула вниз, и у нее вырвалось:

– Ах… нет.

– Ну ладно, – произнесла одна рожица, – тогда поторапливайтесь. И говорите, каким путем.

– Каким путем? – в замешательстве спросила она.

– Ну, вверх или вниз?

– А-а-а… – она еще больше смутилась. – Э-э-э…

Она невольно глянула на самый верх, где все еще брезжила полоска света. Но ведь это же будет моим поражением, – подумала она. И глянула вниз – в бездонную черную пропасть.

– Давайте, давайте поживей, – подстегнул ее нетерпеливый голос. – Что, мы здесь должны торчать целый день?!

«А что, не должны?» – подумала Сара.

– Это очень важное для нее решение, – произнес какой-то сочувственный голос.

– В какую сторону вы хотите двигаться? – спросил все тот же настырный голос.

В этом Лабиринте кого ни встретишь – все начальники, – подумала Сара. – У меня было всего-навсего тринадцать часов, чтоб отыскать братика. И, бог знает, сколько уже прошло времени. Ну почему эти человечки здесь (если, конечно, их можно так назвать) все такие важные, а?

– Живей, живей!

– Да… хорошо… – Сара все еще колебалась: вверх или вниз. Вверх – глупо. А вниз – страшно.

Вокруг нее теперь было полным-полно этих рожиц. Видя ее нерешительность, некоторые хохотали, прикрывая рты другими ладонями.

Она сделала глубокий вдох и наконец произнесла:

– Итак, вот путь, который я выбрала… Я продолжаю спускаться вниз? – услышала девушка шушуканье, среди пересмешников. – Она хочет… вниз!

– А что в этом плохого? – робко поинтересовалась девушка.

– Теперь слишком поздно, – отозвалась одна из рожиц.

После этих слов Руки Помощи начали опускать Сару в глубь колодца, осторожно передавая ее из Рук в Руки. При этом они запели песенку, похожую на ту, что когда-то хором напевали грузчики в порту, разгружая прибывший корабль:

Ниже, ниже, ниже, ниже,

Опусти пониже, братцы.

Час веселья ближе, братцы.

Ниже, ниже, ниже, ниже,

Опусти пониже, братцы,

Грусть– тоску гони же, братцы,

Ниже, ниже, ниже, ниже.

Вот так, с песней, Руки Помощи опустили Сару до низа колодца. А там лежала крышка люка, ведущего снова вниз. Другие Руки сняли эту крышку, а третьи – те, ловко поддерживая девушку, стали помогать ей спуститься на самое дно.

Напоследок она увидела, как Руки Помощи помахали у нее над головой, словно прощаясь и желая добра.

Едва она очутилась на каменном полу в мрачном подвале, крышка люка с лязгом захлопнулась. И Сара осталась сидеть в кромешной темноте, совершенно опустошенная.

Неподвижное лицо Сары ярко и четко высвечивалось внутри шара, которым владел Король гоблинов. – Теперь она в Тупике Забвения, – заметил Джареф.

Домовые гадко хихикали вокруг, танцуя и подпрыгивая. Челюсти их раскрылись от ржачки, они корчили рожи и похлопывали себя по бокам.

– Заткнитесь! – приказал им Джареф.

Домовые замерли на месте. А головы их, подергиваясь, стали поворачиваться так, чтобы видеть своего короля. Один, самый хитрый, спросил:

– Не так, что ль, смеемся?

– Она не должна была попадать в нашу темницу, – сказал Джареф, продолжая рассматривать изображение лица Сары. Он покачал головой. – Ну уж теперь-то ей придется остановиться.

– Она ни за что не остановится, – сказал проницательный гоблин.

– Ха-ха, – безрадостно засмеялся Джареф. – Не остановится? Остановится, и очень скоро – когда ей придется начать все с начала.

Он с большим удовольствием представил себе, что его Лабиринт – это настоящая игра: если вы оказываетесь слишком близко к победной клетке на игровом поле, то вам грозит встреча со змеей, которая отбросит вас в самое начало. Никто еще не смог пробиться в его игре к заветной цели, и очень мало кому удалось продвинуться так далеко, как этой нахальной девчонке. Жаль, что она слишком велика по возрасту, чтобы обратить ее в гоблина.

Джареф снова пристально вгляделся в свой шар – да, слишком стара, чтобы стать гоблином. И слишком юнна, чтобы оставить ее у себя. Будь прокляты эти невинные глаза! Ее надо немедленно, пока она не стала серьезной угрозой для Тоби, отправить назад в клетку номер один. И он, Джареф, знает подходящую для такого дела змею.

– Хряксон! – произнес он, вращая прозрачный шар. В шаре появилась физиономия Хряксона.

– Она в темнице, – сказал Джареф. – Проводи ее к нашему входу.

Хряксон, скривив лицо, покачал головой:

– Она уже такая опытная, Ваше Величество. Это дело совсем не простое…

– Делай, что говорят! – Джареф подкинул шар в воздухе, и тот пропал, будто лопнул мыльный пузырь.

Король гоблинов тихо и зло рассмеялся, представляя, какое лицо он увидит в шаре, когда Сара поймет, что находится снова у наружных ворот Лабиринта. Это будет, что надо, – подумал он. Откинув голову назад, он загоготал.

Домовые с недоумением следили за ним. Может, теперь им тоже надо смеяться?

– Ребята, поехали! – приказал им Джареф.

И тут началось. Домовые как дикий и злобный народец пустились веселиться на всю катушку. Самый матерый из них, вроде дирижера, заправлял ими, доводя всю компанию до безумного восторга.

Сидя на полу темной клетки, Сара думала о том, что теперь она бы попросила у Рук Помощи вызволить ее отсюда и поднять наверх, к свету. А здесь на что можно надеяться?

В темноте слух ее обострился: она уловила слабый скребущийся звук.

– Кто здесь? – испуганно проговорила она. – Кто здесь?

Тело ее напряглось как струна.

– Я, – прозвучало в ответ. Голос был хриплый и сердитый.

Снова там что-то заскреблось, и вспыхнул огонек – как от чиркнувшей спички. Затем появилось пламя, похожее на факел. И девушка увидела, что в ее камере – на плохонькой скамейке – сидит Хряксон. Он держал над собой горящий факел – так, чтобы оба они могли видеть друг друга.

– Ох, – воскликнула девушка, – Хряксон, как я рада, что встретила вас! – Сара и впрямь была готова и заключить его в свои объятия.

– Да, конечно, – грубовато ответил Хряксон. Он был слегка смущен такой ситуацией, в которую влип. – Что и говорить: приятно встретиться снова.

Сара приблизилась к нему и вошла в полосу света.

– Что вы здесь делаете? А главное, как вы ПОПАЛИ сюда?

Хряксон неопределенно пожал плечами и наполовину отвернулся от нее.

– Да вот, говорят, ты попала в беду – вскорости после того, как мы познакомились. Ну я и… это… того… пришел подсобить тебе.

Еще одна Рука Помощи, – подумала Сара и вздрогнула. – Нет уж, хватит: этих рук было предостаточно.

– Вы хотите сказать, – обратилась она к человечку, – что намерены помочь мне разобраться в этом Лабиринте?

– Разобраться в Лабиринте? – насмешливо переспросил Хряксон. – А знаешь ли ты, где сейчас находишься?

Девушка огляделась по сторонам. В световом круге, исходившем от факела, она увидела каменные стены, каменный пол и каменный потолок. Вся роскошь этого подземелья заключалась в грубо сколоченной деревянной скамейке.

– О, мы решили осмотреть свои покои, не так ли? – голос Хряксона из просто насмешливого сделался ядовитым. – Я полагаю, маленькая леди успела заметить, что здесь НЕТ дверей – только дыра наверху?

Сара изо всех сил вглядывалась в темноту, пока не убедилась, что его слова были правдой.

– Итак, – продолжил Хряксон, – это – Тупик Забвения, в нашем Лабиринте их полно.

Саре стало горестно и больно: и от того, что она сейчас узнала, и от того, каким тоном с ней разговаривал Хряксон.

Она ответила ему тем же тоном, полным презрительного сарказма:

– В самом деле?… Это очень мило.

– Не пытайся изображать из себя героиню, – сказал он. – Небось не знаешь, что такое настоящий Тупик Забвения?

– А вы?

– Знаю, – ответил Хряксон и с нескрываемой гордостью добавил: – Это место, куда сажают людей, чтобы забыть о них.

Хряксон стал скрести свою шею и одновременно, с важным видом оглядывать подземелье. Похоже, слова его не пропали даром: девушка застывшим взглядом смотрела на колеблющиеся в отсветах пламени стены и… дрожала.

…Чтобы забыть о них, – крутилось у нее в голове. Может быть так и собирается поступить с ней Джареф? Просто взять и забыть?

Она чувствовала, как все закипает в ней от возмущения. Ведь это НЕЧЕСТНО. Нашел тоже, с кем мериться силой. А сколько было преград на ее пути! И все-таки она смело начала свой путь. И вот теперь он хочет швырнуть ее сюда, чтобы она сгнила здесь? Не может он так поступить. Или может?…

Хряксон с факелом направился в дальний, неосвещенный угол темницы. И жестом поманил Сару. Она пошла за ним, отбрасывая на стене огромную тень… В углу валялся скелет. Он лежал на спине с согнутыми коленями, упершись черепом в стену.

Сара готова была закричать, но тут в голове пронеслась мысль: нет, так вести себя нельзя. Она должна пересилить, переломить себя и остаться внешне холодной.

– Теперь понятно? – Хряксон искоса глянул на нее. – Этот Лабиринт – опасное место. Совсем неподходящее для маленьких девочек.

Она посмотрела на Хряксона. Кого это, интересно, он называет маленькой?

Человечек кивнул в сторону скелета.

– Вот и тебя ждет такой же конец, если вздумаешь продолжить свой путь, – в одном из Тупиков Забвения. Поверь мне, много чего дурного останется в твоей памяти о Лабиринте. Так что тебе надо думать об одном: как унести отсюда ноги.

– Но я должна отыскать своего братишку.

– Да забудь ты про это. Так уж получилось, – Хряксон теперь пальцем усиленно тер щеку, – так получилось, что я узнал короткий путь отсюда к выходу из Лабиринта.

– Нет, – твердо сказала она. – Теперь я уже не могу отказаться. Слишком далеко зашло дело. И мне кажется, я начала его не так плохо.

Он кивнул и совсем другим, мягким голосом тихонько подтвердил:

– Ты вела себя великолепно.

Потом шумно втянул в себя воздух сквозь зубы и проговорил нарочито громким трескучим голосом, как раньше:

– Но ведь здесь лишь начало Лабиринта. Ты сделала в нем лишь первые шаги. А дальше… дальше будет НАМНОГО хуже.

В том, как он произносил последние фразы, было что-то фальшивое. Сара почувствовала это и насторожилась.

– Почему это, интересно, вы так заботитесь обо мне? – спросила она.

– Почему? Она еще спрашивает, почему? – в голосе Хряксона прозвучало огорчение. – Потому что Я – такой. Вот и все. Прелестная юная дева… и страшная, гиблая темница…

– Послушайте, – перебила его Сара, – мне кажется, вы любите драгоценные вещицы, ведь правда?

Он скривил личико и медленно проговорил:

– Это почему?

– А я вижу, вы все время носите очень милые безделушки, – она указала на цепь с украшениями, которая свисала у него с пояса. Сара не могла побиться об заклад – там было сумеречно, но она была почти уверена, на его лице засияла горделивая улыбка, а на небритых щеках появился легкий румянец.

– Спасибо, – сказал он.

– Если вы поможете мне пройти через Лабиринт, – она остановилась и перевела дыхание, – я подарю вам… – она сняла с руки браслет – это была дешевка из пластмассы, и совсем не то, что дарила ей мама и она надевала, когда хотела покрасоваться, – вот это! – закончила она и протянула ему браслет.

– Хм, – Хряксон облизал губы и оценивающим взглядом посмотрел на вещицу.

– Он ведь вам нравится, правда?

Девушка и без ответа видела, что это так на самом деле. А Хряксон, насмотревшись на браслет, перевел взгляд на кольцо, что блестело у нее на пальце. Оно тоже не имело большой ценности, но Сара любила его: именно это кольцо мать надевала всякий раз, когда играла Гермиону в «Зимней сказке» Шекспира.

– Да как тебе сказать, не очень, – ответил Хряксон. – И послушай: давай поступим таким образом. Ты – даешь мне браслет. А что делаю я? А я… ВЫВОЖУ тебя из Лабиринта. Ну как, годится?

– Но ведь вы предлагали мне это за просто так, – заметила Сара.

– Конечно, – согласился человечек. – Поэтому такой поступок с твоей стороны будет особенно милым, – сказал он и протянул руку за подарком.

– Э, нет, – Сара отдернула свою руку, в которой держала браслет. – За это вы должны показать мне дорогу ТУДА, а не обратно. И причем, до конца.

Хряксон громко запыхтел.

– С чего это вдруг наша маленькая мисс так уверена, что Хряксон знает, как пройти ТУДА?

– А ведь вы ж смогли попасть сюда, правда ведь?

– Что-что? – прокудахтал Хряксон и одобрительно закивал головой. – Да-да-да, но… должен сказать, все это были цветочки. Ты еще никуда не пришла. И пошевели немножко своими мозгами, ну… дальше этого места ты идти не должна. Это факт. Ты сделала все, что в твоих силах, и даже больше того. Доказала, что ты умненькая и храбрая девочка, и совсем не заслуживаешь той участи, которая тебя здесь ожидает. – Он многозначительно посмотрел на скелет – тот, казалось, приплясывал вместе с колеблющимся огнем. – Нет-нет, ты достойна того, чтоб тебя спасти. Я говорю это потому, что сильно тебя уважаю. Ну, так что будем делать? – Он в упор – снизу вверх – уставился на нее из-под своих кустистых бровей. Такие настырные глаза бывают лишь у тех, кто трезво смотрит на мир.

Девушка посмотрела ему прямо в глаза. Какую бы роль этот человечек не играл в данной игре, – подумала она, – он играет ее плохо.Ей пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться ему прямо в лицо.

– Послушайте, что Я вам скажу, – произнесла она, прищурив глаза. – Если Вы не можете провести через весь Лабиринт, доведите меня докуда можете. А дальше… а дальше, я сама как-нибудь попробую добраться.

Теперь он с отвращением глядел на нее.

– Фу! Из всех трердолобых тупиц, что когда-либо мне встречались…

Сара побренчала браслетом перед его носом.

– Хорошая сделка, смотрите! Но только без всяких условий: браслет – и все. Ну как, годится?

Браслет кружился у нее в руке, и вслед за браслетом двигались глаза человечка. Потом он как бы нехотя спросил:

– Из чего он сделан?

– Это пластмасса.

Глаза человечка просияли. Он поднял свою толстую коротенькую ручонку и подставил так, чтобы Сара надела на нее браслет. Когда браслет оказался на его запястье, он оглядел новинку со всех сторон и на личике, помимо его воли, выступила горделивая ухмылка.

– Я ничего не обещаю, но… – сказал он и решительно крякнул, – проведу тебя вперед докуда смогу. А потом – добирайся как знаешь. Идет?

– Идет! – согласилась Сара.

Он тоже кивнул. Глаза его радостно блестели всякий раз, как он бросал взгляд на браслет.

– Пла-стмас-са! – завороженно прошептал он.

– Пойдемте ж, наконец, – нетерпеливо прервала его Сара.

И тут Хряксон как туго закрученная пружина пустился в работу. Девушка никогда бы не догадалась, что в этом маленьком, хилом на вид существе может быть столько силы. Первым делом он схватил тяжеленную деревянную скамейку и поставил ее на попа, прижав плоское дощатое сиденье к гладкой стене. Сара удивилась, увидев на обратной стороне досок – справа и слева – две ручки от дверей. Но была совсем поражена, когда Хряксон повернул одну из них – и сиденье в том месте превратилось в дверь. Она оказалась вделанной в каменную стену. Это не честно, – успела подумать Сара. А Хряксон, с самодовольной гримасой, прямо-таки распираемый от гордости, сделал широкий жест рукой, указывая девушке на дверь, и, распахнув ее, шагнул в нее.

Сара готова была уже последовать за ним, как вдруг из-за двери раздались треск и грохот, и оттуда вылетели швабры с ведрами.

– О, проклятье! – услышала она голос Хряксона.

Похоже, он, бедняга, попал в сортир, – подумала девушка и невольно усмехнулась.

Хряксон в это время вернулся и, пряча от нее глаза, стал запихивать назад все ведра и щетки. Покончив с этим, он затворил дверь.

А потом, все-таки чуточку робея, взялся за другую ручку. Вышла промашка, но с кем не бывает? – пробормотал он себе под нос. И раскрыл вторую дверь. Но на этот раз он проделал свой трюк не так смело и потом осторожно выглянул за дверь.

– То, что надо, – сказал он. – Давай поживей.

Она шагнула за ним и попала в сводчатый, освещаемый тусклым светом коридор. Стены коридора были выложены причудливо обтесанным камнем.

Они уже двинулись по коридору, как вдруг чей-то голос бабахнул: Остановись!

Сара вся передернулась и стала озираться вокруг. Никого, кроме Хряксона, вроде и не было. Но потом заметила высеченный из камня огромный рот. Он торчал прямо из стены и был частью гигантского лица. Похожие физиономии она разглядела и впереди: они выступали по обеим сторонам коридора. И когда Сара вместе с Хряксоном проходили мимо, каменные пасти разевались и оттуда вылетали фразы, которые громовым эхом раскатывались по подземелью:

– Вернись, пока не поздно!

– Путь закрыт!

– Внимание! Прохода нет!

– Берегись! Берегись!

– Еще немного – и будет поздно!

Сара замучилась слышать эти крики: они эхом отдавались в голове, будто ее долбили. Она остановилась и заткнула уши руками.

Хряксон побежал вперед и не сразу заметил, что девушки рядом нет. Он стал смотреть, куда она подевалась, и увидел, что она позади и стоит на месте.

– Тьфу ты! – проговорил он и призывно замахал ей рукой. – Не обращай ты внимания на них: это же обычные ложные сигналы. Подобных штучек у нас навалом. Если они тебе встречаются, значит ты на верном пути.

– О, нет – не на верном! – вскрикнула одна из физиономий.

– Да заткнись ты! – рявкнул ей Хряксон в ответ.

– Ах, простите, простите, – ответила физиономия, – я ведь на службе: делаю, что прикажут.

– А для нас могла б этого и не делать, – заметил Хряксон и повел Сару дальше по коридору.

Физиономия посмотрела им вслед и с большим уважением пробормотала:

– Какие башковитые…

Подземный коридор петлял и извивался, но чутье подсказывало Саре, что они двигаются по Лабиринту в нужную сторону, и это придавало ей силы. На пути им встретилась еще одна физиономия, высеченная из камня.

– Эй, берегись! – прогремело вокруг. – Ведь…

– Спокойно! – Хряксон небрежно отмахнулся от нее.

– О, прошу вас, – взмолилась физиономия, – ведь я столько времени молчала. Вы не представляете, как тяжко быть замурованным в стену, когда…

– Пожалуйста, говори, – разрешил Хряксон. – Но не надейся, что мы послушаемся твоих советов.

Физиономия засияла от удовольствия.

– Нет, нет, что вы, конечно нет, – проговорила она и закашлялась, – потому что дорога, по которой вы топаете, ведет вас к верной погибели. – Физиономия замолчала, а потом вежливо добавила: – Благодарю вас.

Пока физиономия произносила свою речь, маленький прозрачный шар катился по коридору позади Сары и Хряксона, подпрыгивая и догоняя их. А когда те свернули за угол, шар догнал их и выскочил вперед.

Сара и Хряксон увидели перед собой слепого нищего. Он сидел на корточках и подпирал спиной стену. На земле, у его ног, лежала шляпа, перевернутая для подаяний. Прозрачный шар подскочил и угодил точнехонько в эту шляпу.

Хряксон застонал. Сара глянула на него – рот был раскрыт, а глаза остановились и остекленело уставились на шляпу.

Нищий обратил к ним лицо.

– Какими судьбами пожаловали сюда? – спросил он.

– Н-н-никакими, – заплетающимся языком пролепетал Хряксон.

– Никакими? Ни-ка-ки-ми?!

Нищий встал.

Хряксон застыл на месте. У Сары перехватило дыхание – перед ними стоял… Джареф.

– Ваше Величество! Ваше Величество… – Хряксон так низко склонился в раболепном поклоне, что едва не брякнулся вниз. – Какой… – он проглотил слюну и выдавил из себя жалкую улыбку. – Какой… – опять проглотил слюну. – Какой чудный сюрприз!

– Привет, Свинсон, – проговорил Король гоблинов.

– Он – Кряксон, – поправила его Сара.

– Я – ХРЯКСОН, – скрежеща зубами вымолвил человечек.

– Да, Хряксон, – неожиданно дружеским тоном заговорил Джареф, – сдается мне, ты помогаешь девушке?

– Помогаю? – заюлил Хряксон. – Это в каком смысле, а?…

– В том смысле, что ты ведешь ее в глубь Лабиринта.

– А-а-а, – сказал Хряксон, – в ЭТОМ смысле.

– Именно.

– Нет-нет. Нет, Ваше Величество, я веду ее… ко входу.

– Что?! – воскликнула Сара.

Хряксон скривился в заискивающей улыбке, которая, естественно, предназначалась Джарефу.

– Я ей сказал, что хочу помочь ей пройти через Лабиринт – маленькая хитрость с моей стороны… – он судорожно засмеялся. – А на самом деле…

Джареф перебил его:

– А что это за безделушка у тебя на руке?

– Эта?… – Хряксон широко раскрытыми от удивления глазами уставился на браслет: к этому времени он и думать о нем забыл. – Э-э-э, я – нет, где он, откуда.

– Послушайте, Хряксон, – спокойным голосом произнес Джареф, – если мне придет в голову, что вы предаете меня, то мне придется подвесить вас вниз головой так, что Ваша башка погрузится в Болото Вечной Вони.

– О, нет, Ваше Величество, – у Хряксона задрожали колени, – только не это, только не Вечная Вонь!

– Именно ЭТО, Хряксон. – Джареф повернулся к Саре и улыбнулся. – Как тебе нравится мой Лабиринт?

Сара проглотила слюну. Рядом с ней стоял Хряксон и трясся. Но она решила, что не позволит Джарефу запугать себя. А для этого надо напустить на себя безразличие и сделать вид, будто ей все до лампочки.

– Ваш Лабиринт… – она чуть замялась, подбирая слова, – это конфетка: прямо пальчики оближешь.

Джареф удивленно приподнял бровь.

Хряксон от страха зажмурился.

– Не шутишь? – по голосу чувствовалось, что Сарин ответ заинтересовал Джарефа. – А как насчет того, чтоб попробовать чего-нибудь повкуснее?

Взгляд его поднялся кверху, и в пространстве – над головой – появились часы, те самые, что имели на циферблате не двенадцать, а тринадцать чисел. Джареф грациозно взмахнул рукой – и стрелки на часах пошли быстрее (это было видно и на глаз).

– Это не честно, – сказала Сара.

– Ты слишком часто говоришь эти слова. Интересно, с чем ты сравниваешь то, что обзываешь такими словами?

Джареф вытащил из своей шляпы прозрачный шар и пустил его вскачь назад по тоннелю. В тот же миг из темноты, куда унесся шар, донесся шум: там что-то рушилось, трещало и жужжало. Шум, поначалу отдаленный, непрерывно приближался и делался громче.

На лице Хряксона застыла маска ужаса. Сара непроизвольно попятилась в противоположную от грохота сторону.

– Так, значит, Лабиринт – это просто конфетка? – рассмеялся Джареф. – Ну что ж, тогда поглядим, как тебе понравится вот этот кусочек нашего лакомства, – проговорил он и растворился в пространстве. А смех его – недобрый смех – продолжал разноситься вокруг.

Сара и Хряксон уставились в глубь тоннеля.

Но когда они увидели этот лакомый кусочек, у них челюсти отпали и они оба задрожали.

Мощная стена из огромных ножей, тесаков, резаков неумолимо надвигалась на них. Десятки острых как бритва, крутящихся лезвий были нацелены вперед. Они сверкали на свету и злобно звенели. Эта стена заполняла собой весь тоннель – как поезд в метро – и могла бы в мгновение ока искромсать на мелкие кусочки все на своем пути. Внизу этой ужасной мясорубки была платформа, из которой торчало множесто щеток. Они были обращены вниз и терлись о пол.

– Чистильщики! – заорал Хряксон и дал деру.

– Что это? – произнесла Сара, словно завороженная. Она была так напугана увиденным, что ноги ее будто приросли к полу.

– Беги! – кричал Хряксон уже где-то вдали от нее. Этот крик, многократно повторяемый эхом, дошел до сознания девушки, и она помчалась за человечком.

А гигантская мясорубка, лязгая и грохоча, неумолимо двигалась им вслед.

Теперь, чтобы закончить главу, осталось сообщить не многое: они попали в ловушку. Тоннель вскоре сделал поворот. И едва беглецы повернули за угол, как увидели массивную дверь с огромным запором. Эта дверь захлопнулась у них перед носом и перегородила собой тоннель.