Текст книги "Русский спортивный дискурс: лингвокогнитивное исследование"

Автор книги: Е. Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Заметим, что более широкое понятие спортивный медиадискурс включает в себя спортивный журналистский дискурс; для последнего медий-ностъ является конституирующей категорий, наряду со следующими определяющими эту разновидность спортивного дискурса критериями: 1) критерий субъекта, адресанта спортивного дискурса, выполняющего определенную социальную роль и находящегося в соответствующих статусно-ролевых отношениях с адресатами дискурса – читателями, зрителями, слушателями, пользователями Интернета; 2) критерий жанрово-стилистических характеристик продуцируемых в процессе речемыслительной деятельности текстов.

Впрочем, очевидно, что понятие спортивный медиадискурс может включать в себя дискурс фанатов, дискурс спортсменов и тренеров, дискурс спортивных чиновников, политиков и под. в том случае, если их речемыслительная деятельность, связанная со спортивной тематикой, реализуется в сфере массовой коммуникации. Однако любая из этих разновидностей спортивного дискурса будет характеризоваться пересечением и перекрещиванием с другими дискурсами – идеологическим, политическим и даже художественным и обиходно-бытовым.

В этом смысле показателен, например, опыт описания поэтического творчества спортивных фанатов, эксплицированного в текстах тематических форумов Интернет [Дубчак 2007], или анализ лингвистических параметров «нетипичного» жанра спортивного дискурса – ледового шоу [Дубчак 2006].

Однако процесс речемыслительной деятельности на спортивную тематику, как и совокупность произведенных в результате этой деятельности текстов, могут быть не опосредованы средствами массовой коммуникации, то есть могут не входить в сферу спортивного медиадискурса, что не мешает нам относить их – согласно нашим представлениям о дискурсе – к текстам спортивного дискурса.

Таким образом, необходимо констатировать: понятие спортивный дискурс представляет собой сложное дискурсивное образование, дискурсивное пространство, в которое входят дискурсивные разновидности, выделяемые по разным основаниям и критериям (тип субъектно-объектных отношений, жанрово-стилевые и прагмастилистические особенности текстов, опосредованность/неопосредованность средствами массовой коммуникации, тип канала передачи информации и т. п.), но характеризующиеся прежде всего тематической и концептуальной общностью.

Выделение в качестве ядра спортивного дискурса (спортивного дискурсивного пространства) спортивного журналистского дискурса хотя и в достаточной мере условно, но, на наш взгляд, достаточно аргументировано соответствием этой разновидности дискурса большинству дискурсообразующих категорий. Именно в спортивном журналистском дискурсе дискурсивно маркированными оказываются все основные составляющие дискурса: условия коммуникации, цель коммуникации, субъектно-объектные характеристики общения, совокупность функционирующих в дискурсе текстов, их жанрово-стилистические и прагмалингвистические характеристики, система репрезентированных в дискурсе концептов.

По-видимому, спортивный дискурс имеет по'левую организацию, однако определение периферии, периферийной зоны этого дискурсивного пространства тоже если не проблематично, то весьма условно и в некоторых случаях дискуссионно.

Полагаем тем не менее, что к периферии спортивного дискурса относятся те разновидности, которые не удовлетворяют большинству дискурсообразующих категорий и критериев и – более того – по большинству параметров должны быть отнесены к дискурсам другого типа (учебному, научному, политическому, рекламному, развлекательному, художественному, мемуарному, разговорному и пр.), но которые включаются в спортивное дискурсивное пространство согласно критериям содержательной (тематической) и концептуальной общности.

Итак, периферийные разновидности спортивного дискурсивного пространства – это «гибридные» дискурсивные образования, которые обладают как общими, так и специфическими чертами, детерминированными прежде всего тем типом дискурса, с которым взаимодействует спортивный дискурс.

Так, например, в сферу фанатского спортивного дискурса входит устное бытовое общение фанатов на спортивные темы, общение на трибунах (в том числе объективированное текстами фанатских лозунгов, речевок), интернет-общение фанатов на многочисленных специализированных спортивных форумах, сайтах, в он-лайн-конференциях[11]11
  См. о специфике общения фанатов на интернет-форумах в [Пикулева 2006].


[Закрыть].

Разумеется, характеристики данной дискурсивной разновидности являются весьма неоднородными, поскольку в ее пространстве происходит значимое пересечение разнородных дискурсивных «параметров», присущих спортивному дискурсу – с одной стороны и бытовому, художественному, интернет-дискурсу – с другой.

Однако повторим: категориями, которые «цементируют» данную дискурсивную разновидность и позволяют говорить о ней как о составляющей спортивного дискурсивного пространства, являются спортивная тематика и специфика концептуальных доминант, репрезентированных в текстах.

Нашу точку зрения косвенно подтверждают слова А.Б. Зильберта, который констатирует следующее: «Для отнесения дискурса к спортивному в любом виде общения из трех элементов коммуникации – субъекта, адресата, содержания общения – достаточно спортивного содержания (выделено автором. – Е.М.) (это относится прежде всего к сфере масс-медиа)» [Зильберт 2001²: 111][12]12
  Сравните замечание И.Е. Дубчак: спортивный дискурс «определяется, в первую очередь, тематически» [Дубчак 2009: 11].


[Закрыть].

Итак, на наш взгляд, спортивный дискурс может быть квалифицирован как дискурсивное пространство – организованная по принципу поля система дискурсивных разновидностей, объединенных прежде всего общностью тематики и концептуальной (содержательной) доминанты, репрезентированной в рамках дискурса.

В связи с обсуждаемой проблемой считаем необходимым эксплицировать свою точку зрения относительно следующего вопроса: является ли специфический «подъязык» (подъязык политики, подъязык спорта) дискурсообразующим фактором.

Ряд лингвистов (В.И. Карасик, А.Б. Зильберт и др.), во многом в силу особенностей коммуникативного подхода к определению феномена «дискурс» и «жесткости» в определении статуса институционального дискурса, не включает собственно лексическую специфику текстов в перечень дискурсивных признаков, говоря о дискурсообразующем характере используемых в процессе коммуникации стратегий и тактик, коммуникативных интенций, условий общения, жанрово-стилистических разновидностей текстов, типов участников коммуникации, наконец.

Действительно, в личностно-ориентированных дискурсах, таких как бытовой или художественный, сложно говорить о наличии специального подъязыка, «обслуживающего» дискурс названного типа.

Однако институциональные дискурсы, как правило, «используют определенную систему профессионально-ориентированных знаков, или, другими словами, обладают собственным подъязыком (специальной лексикой, фразеологией и паремиологией)» [Шейгал 2004: 14].

Специфика спортивного дискурсивного пространства состоит еще и в том, что, даже несмотря на неинституциональность некоторых его разновидностей (таких, например, как фанатский спортивный дискурс), использование специальной спортивной лексики[13]13
  Исследование структурно-семантических особенностей русской спортивной лексики представлено в [Кожевникова 2002] и [Кожевникова 2004].


[Закрыть], в том числе терминов, профессиональных жаргонов и под., в большей или меньшей степени характеризует практически все виды спортивного дискурса.

Таким образом, думается, можно оспорить мнение А.Б. Зильберта, утверждающего, что «подъязык спорта явно «не тянет» на дискурсивность, тем более на институциональность, то есть на специфически спортивную статусную ориентированность общения» [Зильберт 2001: 104], и следует согласиться с мнением Е.И. Шейгал, которая предлагает ввести в модель описания институционального дискурса также и подъязык. Уточним: нам кажется, что использование специального подъязыка при репрезентации специфической тематики и базовых концептуальных доминант может быть еще одним показателем дискурсивной принадлежности того или иного текста.

Далее стоит заметить, что среди дискурсов, относимых к институциональному типу, только на первый взгляд выделяются дискурсы, границы которых четко очерчены. Кажется, что периферийная зона поля таких дискурсов незначительна или вовсе отсутствует (это, например, дипломатический, военный, медицинский, религиозный дискурсы). При более глубоком рассмотрении оказывается, что и у этих дискурсов есть ядерные и периферийные зоны, такие, например, как научно – и учебно-религиозный дискурс, научно-медицинский дискурс, дискурсы врача и пациента в рамках медицинского дискурса и подобные.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что в названных типах дискурсов периферия, в силу их специфики, не так «разветвлена» и обширна, как в институциональных дискурсах, где периферия поля в определенных экстралингвистических условиях становится едва ли не более конституирующей для данного типа дискурса, чем собственно ядерная часть.

Исходя из вышесказанного и учитывая эксплицированное нами ранее представление о содержании понятия «дискурс» предлагаем следующее определение спортивного дискурса (спортивного дискурсивного пространства)'. это особый тип институционального дискурса, который организован по принципу поля и состоит из системы дискурсивных разновидностей, объединенных прежде всего общностью спортивной тематики и концептуальных (содержательных) доминант. В текстах спортивного дискурса, одной из сущностных характеристик которых является их лексико-семантическая специфика, находят отражение многоаспектные проявления деятельности человека в спортивной сфере, в том числе универсальные и национально специфические представления о спорте и его составляющих как о базовых культурологических и идеологических ценностях.

В качестве аргумента принятого подхода к определению содержания и границ спортивного дискурса приведем три текстовых примера, которые, на наш взгляд, наглядно демонстрируют, как прозрачна и неопределенна на самом деле граница между ядром и периферией спортивного дискурса, с одной стороны, и между спортивным и другими типами дискурса – с другой:

«В этой борьбе (спортивной. – Е.М.) мы всегда оставались для всего мира загадкой. Побеждали даже тогда, когда было тяжело и голодно. Даже когда страна разваливалась на части, побеждать продолжали. И оттого становились еще более необъяснимыми (газета «Спорт-экспресс» (далее – «СЭ»), 23.02.2001).

«Спорт всех объединяет… Что нас может объединить? Война, стихийное бедствие масштабное и спорт. Вот наши девчонки в волейбол выиграли, так все, даже в Думе еду в лифте, женщины какие-то посторонние, «наши девчонки выиграли»; вот Кубок Дэвиса тоже…» (телевизионная развлекательная программа «Пока все дома» с Владиславом Третьяком. Первый канал, 17.12.2006).

«Не секрет, что спорт был важным полем боя в период холодной войны, в эру противостояния двух сверхдержав – СССР и США. В 1948 году даже было принято специальное постановление ЦК КПСС, где говорилось, что советские спортсмены в международных соревнованиях должны стремиться только к победе. Соперник ставил такую же задачу: в 1963 году министр юстиции США Роберт Кеннеди говорил, что престиж страны определяют космические ракеты и золотые олимпийские медали» (журнал «Русский репортер», № 6, февраль, 2009, с. 74).

Какой из этих текстов при узком подходе должен быть отнесен к спортивному дискурсу? Очевидно, что по весьма формальному признаку – текст из специализированной спортивной газеты «Спорт-экспресс». Впрочем, и в этом тексте, так же как и в двух других, не представлены все дискурсивные признаки, соответствующие «идеальной» модели институционального дискурса, такие как типичные средства выражения (спортивный подъязык), типичные стратегии и тактики, типичные речевые и журналистские жанры и пр.

Однако представлено, как нам кажется, главное для того, чтобы сделать вывод о том, что эти тексты входят в сферу спортивного дискурсивного пространства: они объединены спортивной тематикой и в них объективируются базовые, доминантные для спортивного дискурса концепты и концептуальные признаки «Спорт», «Патриотизм», «Национальная идея», «Национальный характер».

2.4. Особого внимания, на наш взгляд, требует вопрос об институциональности спортивного дискурса – эта характеристика эксплицирована нами в дефиниции понятия.

Нам кажется ясной, хотя и не вполне оправданной позиция И.Е. Дубчак, которая констатирует: «Специфика институциональности спортивного дискурса определяется особенностями спорта как социального института, в центре которого находится физическая деятельность. Осмысление и вербализация спорта оказывается вторичной по отношению к действию. Тем не менее вся коммуникация, тематически связанная со спортом, должна быть отнесена к институциональному дискурсу (выделено мной. – Е.М.), поскольку она служит сохранению и развитию социального института спорта» [Дубчак 2009: 7].

Думается, при широком подходе к анализу спортивной коммуникации вообще и феномену спортивного дискурса в частности, который принят в данной работе, говорить о строгой институциональности форм общения в спортивном дискурсе было бы неверным.

Более того, мы согласны с утверждением Рут Водак, которая полагает, что институциональный дискурс в чистом виде – это скорее исключение, чем правило [Wodak 1996].

На самом деле, даже в ядре спортивного дискурсивного пространства – в спортивном журналистском дискурсе – в дискурсообразующем жанре телевизионного спортивного репортажа, который в целом определяется как институциональный тип общения, обнаруживаются черты неинституционального общения, детерминированные устным характером коммуникации[14]14
  Телевизионный спортивный дискурс рассмотрен как разновидность устной публичной речи в [Снятков 2008].


[Закрыть].

Кстати говоря, рассуждая об институциональности политического дискурса, Е.И. Шейгал приходит к выводу о нерелевантности узкого подхода к данному феномену, когда сфера политического дискурса ограничивается только институциональными формами общения, и заключает: «…разговоры о политике (в самых разных ракурсах – бытовом, художественном, публицистическом и пр.) подобны своеобразным ручейкам, питающим реку политической борьбы…Поэтому нам представляется логичным исходит из широкого понимания политической коммуникации и включать в нее любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относятся к сфере политики» [Шейгал 2004: 23].

То же самое можно констатировать, говоря о сфере спорта, и в этом случае институциональность спортивного дискурсивного пространства нельзя считать безусловной характеристикой, хотя многие его составляющие представляют собой примеры статусно-ориентированного общения, сложившегося в рамках социального института спорта.

В целом верным, хотя и излишне категоричным нам кажется мнение Б.А. Зильберта: «Институциональный спортивный дискурс существует только (выделено мной. – Е.М.) в коммуникативной сфере масс-медиа. В рамках этой сферы его и следует изучать» [Зильберт 2001¹: 54].

В заключение отметим, что не новой в лингвистической литературе является мысль о градуальном характере институциональное™ спортивного дискурса, которая действительно связана с «градацией доминирования институциональных либо разговорных элементов дискурса» и с «градуальным характером отношений спортивного и масс-медийного виртуальных дискурсов» [Там же]. Примерно об этом, но в других терминах пишет и И.Е. Дубчак, отмечая, что в наибольшей степени институциональность общения присуща сфере, в которой происходит осмысление целей и ценностей спорта, – например научному спортивному дискурсу [Дубчак 2009: 7].

3. Система концептуальных доминант русского спортивного дискурсивного пространства

3.1. Вопрос о концептуальной доминанте дискурса является, на наш взгляд, одним из основополагающих как в когнитивной лингвистике, так и в дискурсологии.

В связи с этим уместно процитировать В. 3. Демьянкова, который отмечает, что «дискурс…концентрируется вокруг некоторого опорного концепта» (или концептов – Е. М.) [Демьянков 1982: 7], и сослаться на точку зрения М. Ю. Олешкова, который развивает мысль В. 3. Демьянкова и утверждает следующее: именно концепт – концептуальная доминанта дискурса – «является «свёрнутой» моделью дискурса или его фрагмента, в которой латентно «присутствуют» все возможные потенциальные реализации» [Олешков 2010: 71].

Итак, неоднократно подчеркнув, что именно изучение специфики дискурсивной реализации базовых концептуальных доминант позволяет в конечном итоге создать «ментальный прообраз» [Селиванова 2002: 241] дискурсивного пространства, выработаем соответствующее нашим взглядам определение понятия концептуальная доминанта дискурса.

Под концептуальной доминантой дискурса нами понимаются базовые, «опорные», системообразующие концептуальные универсалии (концепты, концептуальные модели, когнитивные стереотипы), определяющие специфику данного типа дискурса, проявляющиеся в «когнитивной схеме» дискурса, в его «макроструктуре» [ван Дейк 1988; Макаров 2003] и «задающие» семантическое и коммуникативно-прагматическое своеобразие текстов, в которых происходит языковая объективация названных концептуальных феноменов.

3.2. Предпринимая исследование концептуальных доминант того или иного институционального дискурса, следует решить основополагающий вопрос о методиках и процедурах, в результате которых выявляются названные доминанты.

Во-первых, по нашему глубокому убеждению, базовым методологическим критерием, позволяющим верифицировать вычленение системообразующих концептов дискурса, а также концептуальных моделей и когнитивных стереотипов, в которых репрезентирована специфика когнитивной структуры опорных концептов дискурса, является критерий актуализации концептуальных единиц посредством частотности и разнообразия их языковой экспликации в текстах, репрезентированных в дискурсе. Названный критерий может быть условно охарактеризован как собственно языковой.

В связи с этим напомним, что понятия доминанта и актуализация рассматриваются как детерминированные в лингвопоэтике[15]15
  См. статью Р. Якобсона «Доминанта» [Якобсон 1996], работы учёных Пражской лингвистической школы, например, [Гавранек 1967].


[Закрыть]. И хотя мы осознаём принципиальную разницу в организации текстов, эксплицированных в спортивном, политическом и других институциональных дискурсах – с одной стороны и в художественном дискурсе – с другой, тем не менее для нас очевидно, что принципы языкового «выдвижения» концептуальных единиц в текстовом пространстве – общее содержание текста, его тематическая отнесённость, синтагматика текста, лексико-семантическое своеобразие текстов, специфика контекстуальных связей – являются значимыми и для выявления концептуальных доминант институциональных дискурсов, подобных спортивному.

Во-вторых, чрезвычайно важным для выявления концептуальных доминант институционального дискурса является дискурсивный критерий, под которым мы подразумеваем типичные для данного дискурса «концептуальные векторы» (А. П. Чудинов), прагматический потенциал соответствующей концептуальной единицы в рамках дискурса, её продуктивность и активность, обусловленность дискурсивными факторами экстралингвистического порядка, прежде всего социально-историческими, геополитическими, этнокультурными, гендерными и т. д.

В-третьих, для выявления концептуальных доминант дискурса существенен понятийный критерий, который состоит в том, что когнитивная специфика институционального дискурса определяется его понятийной сферой, как правило, «очерченной», «заданной» тематикой дискурса. Так, для политического дискурса базовым является понятийное поле «Политика» и его составляющие («фреймы» – в терминологии А. П. Чудинова): субъекты политической деятельности, политические организации, политические институты, политическая деятельность, отношения между субъектами политической деятельности и т. д. Для спортивного дискурса базовым является понятийное поле «Спорт» и его составляющие, о которых подробнее будет сказано ниже и которые могут быть описаны в другой терминологической парадигме.

Таким образом, выявление концептуальных доминант дискурса базируется на детерминированных критериях разного порядка, которые позволяют верифицировать выделение тех или иных концептов, концептуальных моделей, когнитивных стереотипов в качестве доминирующих в дискурсе.

Заметим, что описание концептуальных доминант дискурсов, выделенных на других основаниях, нежели институциональные (часто весьма разнородных – общественный, риторический, сказочный, патриотический, детский, национальный, устный, конфликтный и пр.), вполне осуществимо, однако очевидно, что специфика дискурсов такого типа определяется не системой названных доминант, а иными характеристиками – тип субъекта, его коммуникативная интенция, прагматические характеристики репрезентированных в дискурсе текстов и т. д.

3.3. Исходя из сказанного выше беремся утверждать, что безусловной концептуальной доминантой спортивного дискурсивного пространства является концепт "Спорт", представляющий в современной русской языковой картине мира сложнейшую многоаспектную, полифункциональную концептуальную универсалию, которая в парадигме современной когнитивной лингвистики, лингвокультурологии и лингвоконцептологии может быть охарактеризована с разных точек зрения.

Во-первых, «Спорт» может быть назван концептосферой – совокупностью концептов, непосредственно или опосредованно соотнесенных с соответствующим видом человеческой деятельности.

Система концептов, входящих в названную концептосферу, весьма разветвлена и вряд ли поддается полной инвентаризации; более того, во многом «перечень» концептов, включенных в концептосферу "Спорт", детерминирован исследовательскими задачами и способен бесконечно варьироваться в зависимости от задач и направления конкретного описания, объёма и качества рассматриваемого языкового материала[16]16
  Например, К. В. Снятков [Снятков 2008] исследует «Спорт» как концептосферу – «совокупность «спортивных концептов», а также «множество моделей ситуаций» – и включает в структуру этой концептосферы такие концептуальные единицы, как оппозиция «Свои»/"Иные", концепты «Состязание», «Игра», «Мужество», «Физическое совершенство» [Снятков 2008: 11]. См. об этом также [Панкратова 2005: 3].


[Закрыть].

Так, без сомнения в данную концептосферу входят концепты разного типа, соотнесенные с обозначением субъектов спортивной деятельности («Спортсмен», «Тренер», «Судья», «Болельщик», «Спортивный комментатор», Спортивный чиновник" и под.); её объектов («Стадион», «Корт» и под.); её атрибутов («Правила»); действий, характерных для спорта («Игра», «Тренировка», «Соревнование» «Судейство»); спортивных событий («Чемпионат», «Олимпиада»).

Наконец, в этой концептосфере явно выделяются концепты, весьма значимые для спортивной сферы, но характеризующие её опосредованно.

Речь идёт прежде всего о концептах, которые эксплицируют атрибутивные (в широком смысле этого термина) характеристики собственно спортивной деятельности как процесса или результата, а также её основных субъектов.

Такие феномены, как правило, бывают представлены в неразрывном единстве оппозитивных когнитивных структур – концептов и «антиконцептов» (в терминологии С. Г. Воркачёва): "Честность"/ "Бесчестие"; "Патриотизм" / "Отсутствие патриотизма"; "Мужество", "Героизм", "Смелость", "Сила", "Выносливость", "Терпение" / "Трусость", "Слабость"; "Красота", "Здоровье"[17]17
  См. о специфике репрезентации данного концепта в современном газетно-журнальном дискурсе [Алимушкина 2007].


[Закрыть], «Физическое совершенство» / «Болезнь», «Страдание», «Смерть»; «Свои» / «Чужие»; «Победа» / «Поражение»; «Спортивная злость»; «Спортивный характер» и под.

Кроме того, в концептосферу "Спорт" вовлечены частные концепты, содержательная специфика которых позволяет охарактеризовать современные представления о данной сфере в массовом сознании – это концепты "Бизнес", "Шоу" и пр.

Заметим, что составной частью концептосферы "Спорт" является и частный самостоятельный концепт «Физическая культура», содержание которого, впрочем, сегодня не объективирует даже ядерных признаков изучаемого когнитивного феномена.

Любопытно, что анализ текстов соответствующей тематики приводит к мысли о том, что в структуре концептосферы "Спорт" важное место занимают частные концепты, посредством которых в массовом сознании эксплицируется оппозиция "Прошлое/Настоящее", соотнесенная со спортивной деятельностью.

Мы имеем в виду существование частных концептов "Советский спорт", "Советский спортсмен" и под., содержание которых репрезентирует чрезвычайно значимые для современных носителей языка смыслы, связанные со спортивной сферой вообще и со спортом высших достижений в частности.

Впрочем, при всей привлекательности этого термина – концептосфера – мы не станем активно употреблять его, вслед за упомянутыми исследователями, применительно к когнитивному феномену "Спорт", поскольку в лингвокультурологии этот термин традиционно используется в своём исконном значении, приданном ему Д. С. Лихачёвым: концептосфера – это совокупность концептов «языка нации», в которой концентрируется «культура нации»[18]18
  Читаем у Д. С. Лихачёва: «Понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры – культуры нации и её воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности. Язык нации сам по себе является сжатым, если хотите, алгебраическим выражением всей культуры нации» [Лихачёв 2005: 164].


[Закрыть].

Тем не менее логика нашего исследования позволит нам описать, хоть и пользуясь несколько иной терминологической парадигмой, важнейшие частные концепты концептосферы "Спорт", которые сегодня, судя по данным проведенного анализа разнообразных текстов, эксплицированных в спортивном дискурсивном пространстве, являются базовыми, доминантными для современных представлений носителей языка о спортивной сфере.

Во-вторых, о «Спорте» можно говорить как о сложно организованном, многомерном, внутренне расчлененном культурном концепте[19]19
  Чрезвычайно важно для нас следующее рассуждение С. Г. Воркачёва: «Многомерность культурного концепта соотносима с его сложностью, внутренней расчлененностью» (выделено мной. – Е. М.) [Воркачёв 2003: 8]. См. об этом также [Ляпин 1997: 18], [Степанов 2001: 43], [Воркачев2002: 80], [Карасик 2004: 129].


[Закрыть], или о мегаконцепте, под которым нами понимается сложно организованное, многомерное, внутренне расчлененное когнитивное образование, в структуре которого выявляются взаимообусловленные, взаимосвязанные, диффузные частные концепты.

Данный термин, наряду с терминами суперконцепт и концепт, достаточно частотен в лингвистических работах.

Так, Н.В. Орлова в монографии «Лингвистическое моделирование русской наивной этики» [Орлова 2006] выделяет мегаконцепт "Мораль/нравственность" – когнитивное образование-структуру, в состав которого входят частные концепты (совесть, порядочность и др.). Устройство мегаконцепта определяется Н.В. Орловой как ядерно-периферийное.

Однако и в этом случае следует подчеркнуть, что методы и методики исследования данной когнитивной единицы обусловливаются избранным аспектом описания.

И. Г. Кожевникова [Кожевникова 2003], [Кожевникова 2004] в русле структурно-семантического направления исследования концепта и его языковой объективации рассматривает историю становления современных концептуальных признаков концепта "Спорт" и доказывает, во-первых, что сегодня концепты "Спорт" и "Физическая культура" стали самостоятельными концептами, имеющими разную языковую объективацию, разное когнитивное содержание, а во-вторых, что «к началу XXI века в концепте "Спорт" закрепляются новые концептуальные признаки, которые значительно увеличили объём концепта. Основное понятийное ядро концепта – добиться высшего спортивного результата, достичь высшей спортивной квалификации (Олимпийские игры) – получает дополнительный признак: добиться высшего спортивного результата для самоутверждения и получения максимально высокой оплаты труда, материального благополучия» [Кожевникова 2003: 47–49].

В-третьих, акцентируя внимание на идеологической (в широком смысле этого термина, включающей и культурологическую) составляющей в когнитивной структуре феномена «Спорт», можно рассмотреть этот феномен как универсальную идеологему, относящуюся к мегаконцептам или даже (в терминологии 3. Д. Поповой и И. А. Стернина) к концептам-гештальтам, поскольку содержательно она вбирает в себя целостный комплекс когнитивных универсалий, представленных в языковом сознании и эксплицированных в языке[20]20
  Концепт-гештальт – это «комплексная, целостная функциональная мыслительная структура, упорядочивающая многообразие отдельных явлений в сознании» [Стернин, Попова 2003: 72–74].


[Закрыть].

Исходя из сказанного выше поясним, что в нашей диссертационной работе феномен "Спорт" прежде всего интерпретируется как мегаконцепт, структура которого исследуется посредством выявления и описания базовых концептуальных моделей разного типа, в которых Спорт является понятийной сферой-источником.

Кроме того, нами предпринято лингвокультурологическое описание мегаконцепта "Спорт" как универсальной идеологемы, причём важнейшим аспектом анализа является исследование таких операциональных единиц концептуального характера, как когнитивные (ментальные) стереотипы, в которых репрезентирована, в частности, этнокультурная специфика изучаемой доминанты русского спортивного дискурсивного пространства.

Основными критериями выделения когнитивных стереотипов являются частотность их актуализации в текстах дискурса, степень детализации составляющих смысловых элементов названных единиц и, наконец, разнообразие средств языкового развертывания в текстах.

Мы полагаем, что содержательная специфика базового концепта не только спортивного дискурсивного пространства, но и других типов институциональных дискурсов интерпретируется в текстах посредством доминантных концептуальных моделей разного типа и когнитивных стереотипов.

Принятый нами подход к феномену "Спорт" как к универсальной идеологеме определил дальнейшую логику описания концептуальных доминант спортивного дискурсивного пространства.

Нами исследована специфика концептов, которые «напрямую» могут не эксплицировать спортивную специфику, но в которых реализуются специфические представления субъектов дискурса о морально-нравственной стороне спортивного состязания, о базовых характеристиках спортивного характера, спортивного соревнования, об основополагающих ценностях спортивной деятельности.

Важнейшими и определяющими «духовную» специфику спортивной сферы являются концепты «Патриотизм» и «Победа»/"Поражение", а также концептуальная архетипическая оппозиция «'Свои»/ «Чужие» – и именно специфика репрезентации названных концептуальных доминант лингвокультурного характера в текстах спортивного журналистского дискурса стала предметом нашего анализа. При этом была применена методика тезаурусного описания лексико-семантической специфики репрезентации концептов, которая является адекватной описанию специфики языковой репрезентации концептуальных доминант дискурсов разного типа.

Итак, мы осознаем, что множество концептов реализуется в различных типах дискурсов (так, этические, нравственные концепты могут репрезентироваться с разной степенью частотности и семантической «проработки» в художественном, политическом, спортивном, учебном, религиозном, массово-информационном и других дискурсах), однако концептуальными доминантами, характеризующими особенности соответствующего типа дискурса, являются те концепты, в которых отражена прежде всего тематическая и функциональная специфика дискурса, и таковыми при анализе спортивного дискурсивного пространства в лингвокультурологической парадигме оказываются прежде всего мегаконцепт "Спорт", а также более частные концепты, посредством которых интерпретируются культурологическая, идеологическая, этноспецифическая составляющие данного феномена, – концепты "Победа/Поражение", "Патриотизм", "Олимпиада 2014".