Текст книги "Выстрел (ЛП)"
Автор книги: Э. К. Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава 35
Настоящее
Темнота.
Ничего, кроме темноты, не освещает мое сознание, хотя я прихожу в себя, но не могу очнуться. Я чувствую мягкость знакомой руки, легкий мужской аромат. Беннетт.
Мое тело пульсирует от боли, нестерпимой боли, но когда пытаюсь сдвинуться, я не могу. Когда пытаюсь разомкнуть веки, я не могу. Но я чувствую прикосновения Беннетта. Я ощущаю его запах. Я слышу тихие щелчки и звуки аппарата, который отмечает мою жизнедеятельность, затем я понимаю, что я в больнице.
Последняя вещь, которую я помню, что я лежу на полу в столовой, а Пик с невероятной жестокостью пинает меня в живот. В мой живот!
Мой живот!
Мой малыш!
Я не могу очнуться. Но хочу ли я этого? Я уже потеряла Карнеги. Хочу ли я очнуться и встретиться с ужасом, что меня окружает? Что произошло с Пиком?
Зачем он это сделал?
– Мистер Вандервол, – мягкий женский голос раздается вблизи, но я не могу видеть ничего, потому что нахожусь в коматозном состоянии.
– Наконец, – говорит он, в его голосе можно слышать беспокойство. – Что происходит? С ней все будет хорошо?
– Она находится в стабильном состоянии, но у нее было большое внутреннее кровотечение. К несчастью, у нее произошло фетоматеринское кровотечение, это когда кровь плода поступает в кровоток матери, и когда она прибыла к нам на скорой, она уже потеряла ребенка.
Нет! Боже, нет.
Всеми силами, которые еще сохранились во мне, я пытаюсь сдвинуться, пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Я хочу закричать, заплакать, хотя бы сдвинуться с места.
– Ребенок? – удивленно спрашивает Беннетт. – Какой еще ребенок?
О, боже!
– Ваша жена была беременна.
– Нет. Тут какая-то ошибка. У моей жены эндометриоз 3 степени. Она просто не может забеременеть, – отказывается принимать правду Беннетт.
– Я знаю, это все очень сложно, трудное время, но судя по записям врача-гинеколога, ее беременность была выявлена на прошлой неделе. В медицинскую карту было занесено, что проведен ультразвук, чтобы убедиться в наличии беременности. Срок беременности на данный момент уже был десять недель.
Я не слышу, что отвечает Беннетт, я только могу представить, в каком состоянии шока он сейчас находится.
Беннетт, ну говори же. Скажи хоть что-нибудь.
– Наверное, вам необходимо некоторое время, – говорит она. – Я вернусь немного позже и проверю ее. Если вам что-либо понадобится, нажмите кнопку.
– Да, – отвечает он еле слышно на выдохе, затем я слышу, как закрывается дверь, он убирает свою руку от моей, в комнате воцаряется тишина. Я даже не могу думать в данный момент о Беннетте, все, о чем я могу сейчас думать – это мой ребенок. Ребенок, которого Пик украл у меня. Ребенок, которого убил Пик. Он прекрасно знал, какого хрена он творит, когда ожесточенно бил меня по животу.
Я ненавижу его.
Я мечусь внутри себя, словно сумасшедшая, пытаясь вырваться из состояния беспамятства, но мое тело не отвечает. Я полностью прикована к постели, нахожусь не в состоянии сделать даже маленького движения. Состояние беспамятства захватило меня.
– Она в больнице, – говорит Беннетт, но я не слышу никого в палате. – Мне нужно, чтобы ты приехал прямо сейчас, – приказывает он властно. – И привези мне все, что у тебя есть на нее.
Мне кажется, он говорит по телефону, но, черт возьми, о чем он?! С кем он говорит, и что у них есть на меня? Бл*дь. Что происходит. Мне срочно нужно выбираться отсюда. Мне нужно отыскать Деклана. Я не могу дышать. О, боже, я начинаю нервничать, потому что не могу сделать вдох. Машина начинает издавать громкие звуки, наполняя комнату протяжными – бип, бип, бип.
– СЕСТРА! – кричит Беннетт, и секундой позже я чувствую, как жидкость течет по моим венам.
***
– Что, черт побери, произошло? – я слышу, как произносит мужской голос на той стороне трубки. Он настолько знакомый, но моя голова затуманена, поэтому я в полусонном состоянии.
– Я получил звонок от Клары. Она пришла к нам в пентхаус и нашла Нину, полностью избитую и без сознания. Я не знаю, что произошло, я разговаривал с полицией, они взялись расследовать это дело, – отвечает Беннетт. – Скажи мне, что ты знаешь.
– Ты что, хочешь узнать все прямо сейчас? – мужчина интересуется немного шокировано.
– Да!
– Ее имя не Нина.
Ох, нет! Нет, нет, нет, нет.
– О чем это ты говоришь?!
– Ее имя Элизабет Арчер. Она приемный ребенок, – говорит он. – Все в файле.
– Арчер? Звучит знакомо.
Да, неужели, придурок.
– Ее отца арестовали по обвинению в международной контрабанде оружия, – продолжает мужчина.
– Я ее знаю…
– Такое ощущение, что она пришла по твою душеньку. Вот мой совет: звони адвокату, и чертовски хорошему.
– Как можно быстрее пришлите сюда охрану, – приказывает Беннетт, но в этом нет необходимости, я закончила с ним, единственное, в чем я виновата, так это в присвоении и краже чужой личности.
– Как вы и подозревали, она изменяет вам. С Декланом Маккинноном.
– Бл*дь, – шипит он. – Что там еще на нее есть?
– Вот папка. Все в ней. – Дальше длинная пауза, а затем парень вновь начинает говорить: – Я пришлю охрану. Все будут на местах завтра или послезавтра.
Дверь щелкает, и я знаю, что осталась наедине с Беннеттом, и это чертовски пугает меня, потому что у меня больше нет контроля над ситуацией. Он не тупой. Если он еще не понял, то очень скоро сделает это.
Черт! Почему я не могу проснуться?
– Элизабет, – шепчет он, и я могу сказать по его тону, что он узнал меня. – Я всегда задавался вопросом, что с тобой произошло.
Чушь.
– Рик, – говорит он, произнося имя нашего адвоката. – Все могло быть и лучше. Смотри, у меня есть дело, которое не терпит отлагательств. Когда мы сможем встретиться?
Что он собирается делать? Черт, как бы я не ненавидела Пика, прямо сейчас я в нем очень нуждаюсь.
– Нет, это подходит. Я приеду прямо сейчас.
Я слышу шуршание в комнате, а затем женский голос говорит:
– Мне надо сменить повязки.
– Хорошо. Я как раз уже ухожу, – отвечает Беннетт. – Вот моя визитка. Я хочу, чтобы вы позвонили мне в ту же секунду, как она проснется, и я имею в виду в ту же секунду.
Он уходит, а я продолжаю лежать в сонном состоянии, неспособная реагировать ни на что. Я не знаю, что буду делать или что произойдет со мной. Мне нужно бежать, найти Пика. Я ненавижу то, что все равно нуждаюсь в нем, но все идет кувырком.
***
Я знаю, что он здесь. Я чувствую запах цветов лотоса, и лишь от этого тревога меркнет, и я чувствую себя в безопасности. Одна его рука лежит на моем животе, вторая гладит мои волосы, и я заставляю себя открыть глаза. Подвинуться, сделать хоть что-нибудь, чтобы дать ему знать, что я чувствую его присутствие. Все мое тело ужасно болит, когда мои мышцы сжимаются и двигаются.
Давай, проснись. Очнись же.
– Нина? – говорит он, в его голосе сквозит печаль, но мне нужно слушать его. Мне нужно, чтобы этот голос вытянул меня из темноты. – Ты слышишь меня? – спрашивает он, берет мою руку в свою, и наконец, я чувствую, как движутся мои пальцы. – Малышка, пожалуйста, очнись. Просто открой свои глазки. Покажи, что ты все еще со мной.
Я цепляюсь за его слова, и свет наконец-то начинает просачиваться в эту темноту. Я моргаю, отвечая на требования моего тела.
– Слава Богу, – облегченно выдыхает он, а мое затуманенное зрение начинает проясняться. Он наклоняется, целует меня в лоб, а я вытягиваю руку, чтобы захватить хоть какую-нибудь его часть.
– Я здесь, дорогая, – уверяет меня он, когда я сжимаю его рубашку, и он накрывает своей рукой мою. – Здесь, – продолжает успокаивать он, и когда я пытаюсь говорить, то начинаю задыхаться. – Шшш, расслабься. У тебя дыхательная трубка в горле. Просто расслабься, хорошо?
Я киваю, делая пару вдохов, позволяя его тихому акценту успокоить меня, и замечаю, что около меня на постели лежит один белый цветок лотоса.
– Прости, что я не появился раньше. Когда ты перестала отвечать мне, я начал всех обзванивать, пока не узнал, что ты здесь.
Я вытягиваю руку и прикасаюсь к трубке, которая торчит из моего рта и качаю головой, мне нужно сказать ему, что когда меня выпустят отсюда, я поеду домой с ним. Мне нужно, чтобы он узнал, что с Беннеттом все кончено, и мне нужен он один, но он убирает мою руку, прекрасно понимая меня, и говорит:
– Все хорошо. Тебе не нужно ничего говорить, – его взгляд серьезен, когда он произносит: – Ты никогда больше не вернешься к этому ублюдку. Ты поедешь со мной. Мне не следовало отпускать тебя.
Я киваю, соглашаясь с его словами.
– Он никогда больше не тронет тебя.
Я кладу свою руку на его, которая все еще лежит на моем животе, и чувство опустошения такое подавляющее, что я начинаю плакать. Он смотрит на мой живот, сжимая в кулак мою больничную сорочку. Он поднимает лицо, будто подготавливает себя к худшему, когда, наконец, говорит хриплым голосом:
– Пожалуйста, скажи мне, что с нашим малышом все в порядке.
И когда его глаза находят мои, я уже чувствую, как соленые слезы разъедают мою кожу. Он опускает голову и высвобождает жуткий вопль, и я делаю все возможное, чтобы утешить его – я зарываюсь пальцами в его волосы, крепко сжимаю их, когда он кладет голову на мой живот. Мне невыносимо видеть, что такому сильному мужчине, который всегда держит себя в руках, так чертовски больно.
Его плечи сутулятся и дрожат, пока он тихо ломается. Я хочу, чтобы меня что-нибудь поглотило, утащило подальше от этой жизни, но я хочу взять Деклана с собой. Я хочу, чтобы он всегда был со мной, и когда он поднимает голову, я замечаю, что его глаза потемнели. Его челюсть стиснута, и я вижу, как мышцы его рук напрягаются. Я начинаю мотать головой, поскольку вижу его изменение – в того, кого я хотела из него сделать. Мое тело бешено бьется о сломанные ребра, и когда я хватаю его за запястья, он выплевывает:
– Я собираюсь убить этого ублюдка.
Нет, нет, нет!
Я качаю головой, а он быстро целует меня в уголок рта, смотрит прямо в глаза и говорит:
– Это был наш ребенок. Мой ребенок!
Я лихорадочно цепляюсь за него, мне нужно, чтобы он остался со мной, но он отстраняется от меня со словами:
– Я не потеряю тебя. Я слишком сильно люблю тебя, но мудак заплатит за всё.
Я хватаюсь за трубку, торчащую изо рта, и пытаюсь выдернуть ее из глотки, но начинаю задыхаться и кашлять, наблюдая, как он выходит из комнаты.
Деклан, НЕТ! Ты не монстр, не делай этого! Вернись!
Я вынуждаю свое тело сесть, и, задыхаясь, кричу, когда боль из-за сломанных ребер, как страшный огонь, простреливает мое тело. Все аппараты, обезумев, начинают пикать и мигать, и в комнату забегают две медсестры, пока я пытаюсь вырвать трубку и провода.
ДЕКЛАН!!!!
– Успокойтесь. Вам нужно успокоиться, – убеждает медсестра, но я не могу. Он убьет его. Он не может убить. Не может.
Я задыхаясь из-за трубки, меня прижимают к постели, и одна из медсестер убирает ее, я вою от сильной боли, выдавливая из себя крик:
– Деклан! НЕТ!!! Остановите его!!!!!!!!
– Кого?
– Пожалуйста! – громко выкрикиваю я, но меня все еще прижимают к постели, и когда я вижу шприц, я пугаюсь:
– Нет! Не надо! Пожалуйста!
И мгновенно я – валун, погружаюсь глубже в кровать. Я борюсь со сном и рыдаю, но с каждой секундой мое тело и голос становятся слабее. Я плачу, бессильная остановить то, что обязательно произойдет. Я не могу потерять Деклана, которого знаю и люблю, потому что если он убьет его, то никогда не будет прежним. И, в конце концов, кроме себя винить мне будет некого.
Что я наделала?
Когда я больше не могу держаться, я поддаюсь несчастному успокоению.
В одиночестве.
Глава 36
Настоящее
ДВА ДНЯ СПУСТЯ.
Когда я прихожу в сознание от действия успокоительного, замечаю, что прошла лишь пара часов. Когда полиция пришла чуть позже и сообщила мне, что мой муж был убит в нашем доме – двумя выстрелами в голову – мне потребовалось снова вводить сильнейшее успокоительное. Понимание того, что сделал ради меня Деклан, толкнуло меня через край. Вина, всепоглощающая вина.
Я не слышала о нем и не видела его. Я скучала по нему. Я волновалась за него. Я боялась, что с ним. Я боялась звонить ему, чтобы не привлечь к нему внимание полиции, но писала ему, используя приложение, которое именно он установил на мой телефон. Но он не отвечал. Пик тоже пропал. Здесь была только я, и у меня не было ни одной мысли, что делать, я больше не желала одинокой жизни, о которой мечтала ранее.
Я не могла заставить себя пойти домой, когда меня выписали из больницы этим утром. Я была напугана тем, что могу увидеть. Полиция сказала мне, что после двух выстрелов, кто-то из жильцов вызвал 911. Также они сказали, что не было найдено следов взлома, ничего не было обнаружено на компьютере Беннетта, хотя они забрали его на проверку, чтобы вести расследование.
На данный момент я сидела в комнате отеля, бесцельно пялясь в окно, рассматривая людей, которые блуждали внизу. Я никогда не чувствовала себя настолько изолированной от жизни.
Где Деклан? Почему он не приходит ко мне?
Я не делала ничего, только плакала. Люди думали, что я так переживаю кончину Беннетта, но я даже не парилась на его счет. Испорченная часть меня ликовала в связи с его смертью, я горевала по Деклану и малышу. Я никогда не была так близка к тому, что моя сказка скоро закончится, и теперь я словно на волоске от предстоящей смерти, так я жду любого контакта или хоть какого-то знака от Деклана. Я была в поиске знаков, про которые мне твердил Карнеги, но не могла рассмотреть их от боли, которая застилала мой взор, оттого, что я потеряла настолько близких мне людей, и виновен в этом был мой брат. Я хотела вырвать свое сердце от боли. Не знаю, смогу ли когда-нибудь простить его, потому что все, чего я хочу в данную секунду для него – смерти. Он был одним из тех, кто всегда защищал меня, говорил, что мы с ним будем драться до конца, чтобы у меня было счастье, о котором я так мечтаю. Я словно разделилась на две части, часть желала ему смерти, а другая часть нуждалась в нем, любила его. Просто я хотела знать, что все еще кому-то нужна на этой земле.
А что если я потеряла всех? Что если никто не придет ко мне?
Печаль переполняет мои мысли, забивает боль, которая все еще осталась от избиения Пиком. Я не могу поверить, что он сделал это со мной. Когда я, наконец, вижу свое отражение в зеркале, первая же мысль, которая должна была прийти на ум – закрыть лицо, чтобы не смотреть на себя, но затем я понимаю, что тут не от кого прятаться и скрываться. Это только я. Все еще я. Долгий стук в дверь зарождает панику в моей крови, когда я несусь со всех ног к глазку на двери, чтобы посмотреть, кто пришел. Внутренности скручивает узлами, когда я вижу, кто стоит за дверью.
– Пик, – выдыхаю я, когда открываю дверь и оборачиваю вокруг него руки, плачу во все горло, потому что меня переполняют смешавшиеся воедино эмоции по отношению к нему. Любовь и ненависть, все это отдается горьким привкусом.
Он пинком закрывает дверь и затем отстраняется от меня. Его лицо бледное от ужаса, руки трясутся, взволнованно он проводит ими по волосам.
– Что происходит? Как ты меня нашел?
– Я пришел проведать тебя в больницу, но мне сказали, что тебя выписали, и дома тебя не было, я стал обзванивать всех и искать Нину Вандервол, – его голос дрожит от страха, нервы на пределе. – У нас, бл*дь, огромные проблемы.
– Что ты имеешь в виду?
Пик расхаживает вперед-назад, меряет комнату шагами, словно ненормальный, говоря мне:
– Деклан все знает.
– Знает что?
Он смотрит на меня, затем выговаривает:
– О тебе. Знает твое имя. Он знает, что ты – Элизабет.
– Что?! Как? – я каменею, моя первая мыслью, что я потеряла его навсегда. Но Пик не дает мне времени опомниться, он продолжает:
– Хрен его знает, откуда, но когда я недавно подъезжал к трейлеру, он стоял около него и ждал меня.
– ЧЕРТ! Что он сказал?
– Ничего! Я увидел его раньше. Зная кто он, я просто развернулся и уехал, не останавливаясь. Когда я приехал к Мэтту, он сказал мне, что приходил какой-то чувак со странным акцентом и расспрашивал о тебе и обо мне.
– О, боже мой! – говорю я, не в силах сдержать дыхания. – Откуда он узнал?
– Я не знаю, но тебе необходимо грохнуть его!!! Он знает слишком много! Он может быть уже на полпути в полицию, чтобы вывалить все, что знает о нас с тобой!
– Нет! – вырывается из меня крик. Я пытаюсь собраться с мыслями. – Он не сделает это, да? Я имею в виду, что он тот, кто убил Беннетта.
– Ты что, хочешь довериться мужчине, которого знаешь всего пару месяцев?! Мужчине, которого ты обманула и подтолкнула к убийству мужа! Это не шутки. Ты можешь попасть за решетку, если всплывает вся правда!
Страх овладевает мной, проносясь по моим венам, от этого я чувствую легкое головокружение, поэтому присаживаюсь на край дивана. Я даже не могу трезво рассуждать, я тупо пялюсь в пол, пытаясь сообразить, как можно найти Деклана. Словно острый нож вбивают в мою грудь, когда я понимаю, о чем он думает, скорее всего, он понял, что все, что я говорила ему – ложь, что я использовала его, чтобы убить человека.
– Элизабет, ты не можешь просто так сидеть и ждать. Ты должна найти его.
– И что я ему скажу? – спрашиваю я, смотря на него в упор.
Он становится рядом с диваном, где я сижу, с решительным взглядом он говорит:
– Ты должна убить его!
– Нет! – рявкаю я в ответ, вскакивая, словно ошпаренная, с дивана, от резкого движения грудную клетку словно обжигает огнем, ребра ноют от каждого движения, Пик стоит и смотрит на меня. Я стискиваю кулаки, крича: – Нет! Я не собираюсь делать этого!
– Глупая, у тебя нет выбора! Ты что, не слышишь меня! Он знает о нас!
– Я не смогу его убить. Я не буду этого делать, Пик.
– Прекрати нести чушь и соберись. Ты не понимаешь, что он может сделать, – кричит на меня Пик.
– Я люблю его!
– Нет, ты не любишь! Это твоя фантазия, ты видишь все, что мы создали для тебя, ты и я, что мы выдумали, но это не твоя жизнь!
– Это было моей жизнью, затем ты пришел и отнял всё у меня! – кричу я, теряя терпение, я позволяю эмоциям взять надо мной верх. – Я люблю его, и он любит меня! Я наконец нашла все, о чем так мечтала. Мы строили планы о нас, о нашем малыше, а ты все разрушил! Я ненавижу тебя, Пик!
Он даже не двигается, когда я произношу гневную тираду.
– У нас был с тобой план, и этот план касался нас обоих. Беннетту нужно было умереть – он умер, во имя тебя, для тебя! Если ты не могла сделать этого, я сделал это для тебя! Я подтолкнул Деклана, если бы я этого не сделал, Беннетт был бы все еще жив, а ты бы никогда не простила себе, что оставила все безнаказанно за то, что он сделал. – Он делает пару шагов по направлению ко мне, затем говорит снисходительным и фальшиво-спокойным тоном, что подпитывает новую волну ярости по отношению к нему. – Тебе что, нужно напомнить, как Карл насиловал тебя, как испражнялся на матрас и заставлял тебя лежать на нем, пока засовывал свой грязный член в тебя!
– Пошел ты! – я кидаюсь на него с кулаками, попадая, куда придется, только распаляя ссору между нами. Он быстро хватает меня за запястья, прижимает меня к дивану и шипит мне в лицо: – Или ты грохнешь его, или я прикончу ублюдка.
– Пик, нет! Может, он не будет ничего делать. Может, он напуган и будет держать язык за зубами, – говорю я с содроганием, пытаясь остудить его пыл, давая ему слабую и зыбкую надежду, но мне не удается это.
– Напуганный мужчина никогда пришел бы ко мне в одиночку, – говорит он холодно, поднимаясь и опуская меня, и направляется к двери. Я соскакиваю с дивана и несусь к нему, кидаясь вперед в надежде сбить его с ног, но он сильнее меня. Пик яростно разворачивается, я вижу взмах кулака и затем отлетаю назад и падаю, когда жесткий удар впечатывается в мою челюсть. Когда я прихожу в себя, его уже нет в комнате...
– Черт!!!
Адреналин проносится по моему телу, заставляя его скорчиться от боли, когда я бегу вперед и хватаю связку ключей. Выбегая из комнаты, я не теряю времени попусту, пробегаю мимо лифта, выскакиваю на лестницу и несусь вниз. Пролет за пролетом, пролет за пролетом, пока не выбегаю в вестибюль отеля. Мое горло обжигает боль, когда я бегу к машине. Пика не видно в поле зрения, когда я выруливаю из гаража, у меня есть два варианта, куда ехать: в «Лотос» или к Ривер-Норт. Я принимаю быстрое решение, сначала ехать на квартиру Деклана, мысленно я умоляю всех святых, чтобы он оказался там, и Пика не было рядом. Я быстро лавирую в загруженном трафике, игнорируя красный свет, лечу быстрей к нему.
– Бл*дь, – вырывается из меня, когда я замечаю, что машина Пика припаркована кварталом дальше.
Ударяю по тормозам, когда останавливаюсь у здания, боль разрывает мое израненное тело, когда я бегу со всех ног, набирая код, что Деклан дал мне, и затем лифт открывается, и я бью по кнопке с номером его этажа.
– Давай, давай, давай. БЛ*ДЬ, ДАВАЙ ЖЕ БЫСТРЕЕ! – кричу я в полном отчаянии, когда мы взлетаем вверх этаж за этажом. Когда мы почти у его этажа, я слышу оглушительные выстрелы. Двери разъезжаются в стороны...
Нет слов, чтобы передать, что я чувствую в данную минуту, я просто выбегаю из лифта и бегу в спальню Деклана, где вижу, что Пик бежит мне навстречу, а позади него огромная лужа крови, в которой безжизненно лежит мой принц...
Отвратительный крик исходит из глубины моего горла, когда я подбегаю к нему и падаю рядом с ним в луже крови. Трогая его прекрасное лицо, я пытаюсь запомнить каждую его восхитительную черточку, поскольку я испытываю ужасные страдания, смотря на него…
– Они у меня, – слышу я голос Пика, когда он подбегает ко мне, показывая, что внутри его пиджака документы. Пик резко хватает меня, оттягивая назад, я неистово борюсь с ним, крича и плача. – Мы должны убираться отсюда! – приказывает он мне в панике.
Но я не могу произнести ни слова, потому рыдания душат меня, крики заполняют мое горло, слезы катятся по щекам.
– Пойдем, бл*дь! Нам нужно быстро уносить ноги!!!! Сейчас же!!!!!
Я прижимаюсь к Деклану, целую его в губы, как будто это может вдохнуть в него жизнь. А затем...
Прикосновение исчезает.
Пик быстро и крепко оборачивает руки вокруг моей груди, поднимает меня с пола и тянет к выходу.
– Отпусти меня!!! – я кричу из последних сил, вздрагивая от боли, которая сотрясает мое тело, пока я освобождаю руки из его крепкой хватки, пинаясь, пытаясь бессмысленно бороться.
– Мы должны выбраться отсюда, пока не приехали копы!
Пик выбегает из квартиры, и мы несемся вниз по лестнице, затем он хватает меня и впечатывает в стену, держа крепко руками.
– Слушай меня, – рычит он еле слышно. – Соберись, или нас упекут за решетку!
– Ты убил его! – я плачу, мои слова вырываются не из горла, а из сердца, которое полностью разбито, и сквозь трещинки которого сочится кровь.
– Чтобы спасти нас!!! Я убил, чтобы спасти тебя и меня, – парирует он. – Тебе надо успокоиться и сосредоточиться. Смотри в мои глаза и сконцентрируйся.
И спустя секунду, я так и делаю.
– Ты со мной? – спрашивает он. Я не отвечаю, и он добавляет: – Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, хорошо? Ты – все, что есть у меня. Послушай меня. Мне нужно, чтобы ты сделала то, что я скажу, – его слова – отчаянная мольба. – Садись в машину. Направляйся домой, упакуй пару сумок, и встретимся у моего трейлера. Не отвечай на телефонные звонки. Не говори ни с кем. Поняла?
– Что мы собираемся делать?
– Мы убежим. Не задавай лишних вопросов, Элизабет. Давай, шевелись, нам надо торопиться!
И он прав, если мы не уберемся отсюда сию же минуту, наши жизни закончены. Поэтому в безумном порыве «борись или беги», я бездумно несусь вниз по лестнице, покрытая кровью Деклана, направляясь к свободе, в существовании которой уже не уверена.
Но я бегу.
Мои руки, покрытые темно-красным следом жизни единственного человека, который, я думала, мог спасти меня, сжимают руль. Но, возможно, такого человека, как я, не следует спасать. Возможно, мне просто суждено носить в себе демонов, которые скрываются во всем хорошем.
Когда я возвращаюсь в пентхаус, я прохожу через дверь одна, без маленького лучика надежды, растущего во мне, и задаюсь вопросом: Какой во всем этом смысл? Я не смогла даже защитить ребенка, которого, как предполагается, должна беречь от этого мира. Жизнь жестоко пошутила надо мной, подарив что-то такое чистое и святое только для того, чтобы моментально отобрать это у меня.
Я не трачу времени впустую, бегу прямо в спальню, повсюду чувствуется запах Беннетта. Мне интересно, смотрит ли он на меня сейчас, смеется над моим провалом, наслаждается моими страданиями. Желчь подступает к горлу, и я начинаю, как в тумане, кидать одежду в сумку, не обращая внимания на то, что бросаю туда. Просто двигаюсь ради движения, но сами действия абсолютно бездумны, поскольку горькие слезы просачиваются наружу и прожигают кожу, впитываясь обратно в меня. Как аналогия напоминая, что чтобы я ни сделала, я не смогу избежать этой боли, потому что в тот момент, когда мое тело освободится от нее, она найдет путь обратно.
Чертова жизнь. Я ненавижу тебя.
Мир – всего лишь ураган цветов и сигнальных огоньков, крутящихся вокруг меня, пока я бегу обратно к своей машине, не зная, что делать дальше – куда отправиться, – что жизнь припасла для меня теперь. Бросив сумку на заднее сиденье машины, я смотрю на «Ровер», машину Беннетта. И я думаю, если Беннетт сейчас смеется надо мной, разве он имеет на это право?
Вероятно, да.
Я даже не знаю, может ли кто-нибудь выглядеть так же жалко, как я.
Возможно, я покажу, насколько жалкой я могу быть, и предоставлю ему еще один повод посмеяться надо мной.
Я набираю код и открываю машину. Открыв дверцу с пассажирской стороны, я открываю бардачок и достаю пистолет, который всегда там лежит. Затем обратно все закрываю, бросаю пистолет на место возле меня и направляюсь в Джастис. Все мои мысли только о Деклане, пока я еду, петляя в рядах машин к будущему, которого я не уверена, что хочу теперь. Все, что я вижу – это ярко-зеленые глаза, красивая улыбка, которая достигает глаз, создавая морщинки в их уголках. Контуры его плеч и рук, плеч, за которые я цеплялась, и рук, которые успокаивали меня. Его прикосновения были уникальными. Сильные, приятные, теплые, исцеляющие. Его душа дала мне надежду, что, возможно, я могу найти счастье, и наконец я осознала, что у меня было и что все хранилось в сердце этого мужчины, который страдал и сам, но смог дать мне то, что больше не мог никто – предвкушение будущего.
Я подъезжаю к трейлеру Пика, в котором раньше находила успокоение, потому что знала, что он всегда был по ту сторону двери. Сейчас же я боюсь того, что ждет меня внутри. Но, может быть, этот страх нужен, чтобы обрести свободу.
Засунув пистолет за пояс, я вхожу внутрь.
– Наконец-то, я уже начал волноваться, – говорит он, подходя к окну и всматриваясь в него. – Кто-нибудь видел тебя или, может, преследовал?
– Никто меня не видел, – бормочу я, борясь с желанием упасть на пол и заплакать как ребенок. Вместо этого я стою, абсолютно оцепеневшая.
– Почему, черт подери, на тебе все еще его кровь? Какого хрена, Элизабет! Иди и смой это дерьмо с себя.
Смотрю вниз на свои руки, которые по-прежнему дрожат. Жизнь Деклана стала темно-красной коркой на моих руках. Я иду, как робот, в ванную и закрываю дверь. Мое отражение в зеркале пугает. Синяки и распухшая губа еще не прошли после того, как Пик избил меня, но это уродство покрыто кровью Деклана. Она размазана по моему подбородку и губам, напоминая о нашем поцелуе. Последнем поцелуе. Высунув язык, я слизываю ее, получая последний кусочек той жизни, смерти. Моей смерти.
Я включаю кран, но не могу заставить себя смыть кровь. Убрать последнюю частичку и наблюдать, как ее смоет в грязную раковину. Возможно, я ненормальная, но мысль о том, чтобы слизать с себя его кровь до последней капли, как животное – восхищает меня. Забрать его и дать ему пристанище глубоко внутри себя.
Поэтому я выхожу назад в гостиную, где Пик кидает на пол свои сумки. Он поворачивается ко мне, наклоняет голову на бок, смотрит с сочувствием и подходит ко мне.
– Ты можешь сделать это, – тихо говорит он, поднимает свою руку и проводит по моему предплечью. Не знаю, как я еще дышу, поскольку кажется, будто вокруг моей шеи намотана петля, и она душит меня, медленно затягиваясь, и в любую секунду я могу задохнуться, отправившись в Страну чудес.
– Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, так? – тихо говорит он.
– Да, – выдыхаю я. Я знаю, что он любит. Но Пик – подлый человек, такой же как я, и любовь, которую мы чувствуем друг к другу заражена болезнью, которую знаем только мы. – Я тоже люблю тебя.
– Мне нужно, чтобы ты смыла все это с себя, прежде чем мы уедем.
– Я не хочу, – всхлипываю я как ребенок.
– Знаю. Но все кончено. И у нас нет времени думать о том, что мы чувствуем прямо сейчас. Больше всего мне нужно, чтобы ты отключила все чувства, чтобы мы смогли убраться отсюда к черту.
– Куда мы?
– Уезжаем из страны. Не знаю. Но нам нужно куда-то уехать, чтобы разобраться со всем этим дерьмом.
Я качаю головой, опускаю ее и чувствую, что слезы катятся по щекам. Они падают на грязный ковер у моих ног, и я знаю, что не могу дальше продолжать так жить.
– Я не могу сделать это, Пик. Не могу.
– Можешь. Ты просто напугана. Мы столько пережили вместе, переживем и это. Просто доверяй мне.
Легкие покалывания пробегают по руке и медленно двигаются к моей груди, когда я оживаю.
– Я не знаю, смогу ли дальше так жить.
Пик делает шаг назад, опускает руки и говорит:
– Что это значит?
– Я не хочу бежать.
Он пересекает комнату, и я чувствую это. Конец. И это, черт побери, убивает меня, потому что я люблю Пика. Всегда любила и буду любить.
– Ты ведь понимаешь, что они придут за тобой? – запугивает он.
– Нет, не придут. Я ничего не сделала, – говорю я. – Все это твоих рук дело.
– Ах, вот как ты думаешь? Что твои руки чисты? – произносит он, раздражаясь и взглядом метая в меня кинжалы. – Я – невидимое звено во всем этом. А вот за тобой они придут. За женой. Неверной женой. У тебя есть мотив.
– И какой же?
Он делает паузу, а хитрая ухмылка появляется на его лице.
– Твой ребенок.
Простое упоминание вызывает физическую реакцию внутри меня – мое сердце начинает бешено колотиться.
– Вот так. Полиция, вероятно, уже все знает. Ложь, которую ты сказала, станет правдой, потому что ты вынудила всех в это поверить.
– Почему ты сделал это со мной?
– Ты сама сделала все это. Ты – эгоистка, которая готова пустить все под откос, потому что не может продолжать так жить. А что насчет меня? Ты хочешь бросить меня?
– Я не знаю, чего я хочу, потому что ты отобрал у меня право выбора.
– Я не позволю тебе уйти, – утверждает он. – Я слишком много дал тебе.
