Текст книги "Выстрел (ЛП)"
Автор книги: Э. К. Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава 26
Настоящее
Деклан был вне себя, когда вчера я вернулась домой. Я провела лучшие две недели у него, приходя домой только пару раз, потому что знала, в это время там будет Клара. Я объяснила ему, что мне необходимо так делать, чтобы не возникло никаких подозрений. Проводя все больше времени вместе, я заметила, что Деклан влюбился в меня. Он не скрывал своих чувств ко мне, к нам, и не чувствовал себя виноватым, что между нами возникла такая связь. Мужчина, который всегда излучает власть и авторитет, не только со мной, но и с остальными людьми, которые окружают его. И мне удалось увидеть его уязвимость, которую он хорошо маскирует.
Синяк и ушиб на моем лице прошли до возвращения Беннетта домой этим утром. Мы провели в постели около часа, восполняя его отсутствие за эти пару недель. Он был не в восторге, когда мне пришлось вылезти из кровати и направиться по делам, связанным со статьей, которую я все-таки закончила за то время, которое находилась у Деклана. Беннетт понял меня и согласился, когда я сказала, что мне нужно немного времени на себя, тогда бы он мог восстановить временную разницу, которая стала сказываться усталостью на нем после возвращения из Дубая.
В то время, пока Беннетт находится дома, Болдуин отвозит меня на Норт Мичиган-Авеню, где я провожу большую часть дня, блуждая из одного дорогого магазина в другой, покупая необходимые вещи и аксессуары. Я заглядываю в «Нейман» и покупаю там пару рубашек Беннетту и несколько галстуков. Перед тем как набрать Болдуина, я решаю сделать последнюю остановку. Пытаясь согреться от пронизывающего ветра, я накручиваю вокруг шеи шарф и направляюсь в «Ла-Перла».
За все время, что я провела с Декланом, я уяснила насчет него одну важную вещь – его страсть к красивому белью. Мне необходимо, чтобы он влюбился в меня еще больше, я буду прикладывать все усилия для этого. Когда я вхожу внутрь, мой желудок сжимается. Когда я нахожусь в магазинах такого типа, я чувствую себя грязной дешевкой. Всегда чувствовала себя так. Я прекрасно понимаю, что у меня странное отношение к моей сексуальной привлекательности; и это все тянется из детства. Только мне стоит подумать об украшении своего тела красивым бельем, я начинаю ощущать что-то отталкивающее внутри – мое тело не имеет для меня никакой ценности – чувство отвращения овладевает мной. Но это не для меня, это все для Деклана.
Просматривая безумно дорогой выбор кружева и шелковых тканей, я выбираю пару трусиков-шортиков, которые расшиты вручную изысканным кружевным узором. Для любителя жесткого секса Деклан много внимания уделяет красивому белью, ему нравится, когда в спальне я в изысканном и женственном белье, поэтому эта пара французских трусиков должна ему очень понравиться. Также добавляю еще парочку нежных шелковых трусиков и пару лифов, перед тем как ко мне подбегает девушка-консультант, назойливо предлагая:
– Не хотите ли все это примерить?
– Нет, спасибо. Я просто хочу пойти и купить эти вещи, – отвечаю я ей, чувствуя, что мне нужно быстрее выйти отсюда, чтобы меня не вырвало. После того как покупаю белье, складываю покупки в более крупный пакет из «Неймана», пишу Болдуину, чтобы подъехал за мной и направляюсь в «Старбакс», который находится ниже по улице.
Болдуин тихо ведет машину, но мне и не хочется разговоров, потому что нам нужна всего пара минут, чтобы добраться до дома. Когда я выхожу из лифта, я удивлена тому, что вижу Жаклин, идущую через гостиную к двери, с ребенком, которого она держит на бедре.
– Жаклин, какой приятный сюрприз, – приветствую я ее, потому что замечаю, что Беннетт идет за ней.
– Ну, Ричард предпочитает больше спать, чем заниматься делами, доверяя это мне, – говорит она немного раздраженно.
Беннетт подходит ко мне и нежно целует в щеку, забирая из моих рук покупки, и объясняет мне:
– Мне необходимо было подписать и просмотреть пару документов, которые Ричарду нужно отправить в срочном порядке.
– Я вижу, – бормочу я и затем поворачиваюсь к Жаклин и ее сыну. – Он быстро растет.
– Знаю. Это восхитительно, не правда ли?
– Наверное, да, – отвечаю я, не желая обсуждать прелести материнства.
– Ну, наверное, мне пора. Ричард скоро проснется и, скорее всего, будет голоден.
Этот парень такой ленивый ублюдок. Всегда был таким. Он обращается с Жаклин больше как со слугой, чем с женой. Очень жаль, но это ее выбор.
– Ох, как тебе не совестно, что ты не можешь задержаться дольше. Я была очень занята последнее время, но нам нужно подумать о совместном обеде, – говорю я, претворяясь, что мне действительно есть дело до нашей фальшивой дружбы.
– Звучит отлично. Я наберу тебя, – отвечает она, затем поворачивается к Беннетту и извиняется: – Мне так жаль, что Ричард не смог прийти сам.
– Не волнуйся, Жаклин. Мы увидимся с тобой позже, – говорит Беннетт, провожая ее до двери. Они обмениваются прощаниями, и он возвращается ко мне, обнимая. – Хорошо провела время?
– Да, очень хорошо. Ты работал все это время?
– Нет. Она зашла ко мне только пару минут назад, – отвечает Беннетт. – Я успел вздремнуть и разобрать чемодан.
– Ты? Разобрал чемодан? – подразниваю я его. – Я впечатлена.
– Это так ты веришь в меня? – отвечает он, посмеиваясь, затем приникает ко мне в поцелуе. – Кстати, Кэл звонил мне в офис, пока меня не было. Кажется, он наслышан о переоборудовании в Дубае и заинтересован в некоторых инвестициях.
– Оу, – восклицаю я, гадая, знает ли Деклан о том, что его отец хочет инвестировать в бизнес Беннетта.
– Он хочет встретиться, но в данный момент не может вырваться из Нью-Йорка, потому что у него очень жесткое расписание, поэтому я хочу наведаться к нему на пару дней для обсуждения возможного сотрудничества. Я хочу, чтобы ты полетела со мной.
– Конечно. Когда мы собираемся вылететь?
– Примерно через пару недель. Также мне необходимо остановиться в Майами по делам.
– Майами? – спрашиваю я, давая ему увидеть мою поддельную растерянность. – Я не заметила этого у тебя в расписании.
– Риелтор позвонил мне, пока ты ходила по магазинам. Наконец-то мы пришли к соглашению по продаже собственности.
– Наконец-то.
У Беннетта огромное количество всякой собственности, и дом на берегу моря в Майами – одна из них. Он владеет им на протяжении долгого времени, почти столько, сколько я с ним знакома, но он никогда не пользуется домом. Даже когда останавливается по делам бизнеса в Майами, он предпочитает останавливаться в отеле.
– Ну, так что... Нью-Йорк?
Улыбаясь, я отвечаю:
– Звучит отлично. Надеюсь, что там ты будешь занят не только бизнесом. Я хотела бы провести больше времени с тобой.
– Я попытаюсь приложить, как можно больше усилий, а сейчас у нас зарезервирован столик.
– Ну, тогда, мне стоит освежиться. Пойду немного полежу в ванне.
– Тебе составить компанию? – спрашивает он сладким голосом, и я киваю, прежде чем поцеловать его в челюсть.
Мы проводим остаток дня вместе, и после изысканной кухни, сытного обеда и смены часовых поясов, Беннетт утомлен и засыпает. Я ложусь рядом с ним и смотрю на него. Я не очень хорошо помню его ребенком. Я представляю его лицо только потому, что видела много фотографий в альбоме родителей.
Он мирно спит, пока я возвращаюсь в воспоминания, как мы играли в саду в детстве. Я многого не помню, но ему нравилось качать меня на качелях. Я говорила ему раскачать меня до облаков, выше и выше, и он раскачивал и толкал качели, прикладывая все силы. Один раз он сказал, что не хочет качать меня, и я накричала на него. Он сказал, что не обиделся, но он, определенно, надулся на меня.
Мы никогда не были лучшими друзьями, а были просто соседями и играли вместе время от времени, когда совпадало, что были вместе на улице. Вскоре после того, как я пошла в детский сад, я переехала, и мы никогда больше не встречались. Когда я увидела его снова, ему было слегка за тридцать. Ничего в нем не казалось мне знакомым, до того момента, пока его мать не показала мне его старые фото. Вот тогда-то я и начала вспоминать, как мы проводили время, пока были детьми.
И теперь я лежу рядом с ним, думая о том, какую роль он сыграл в моей жизни, что она стала невыносимым кошмаром. Я хочу убить его. Но больше всего на свете я хочу, чтобы он страдал. Я хочу сорваться на крик и визг, залепить ему пощечину, сказать ему, кто я такая на самом деле. Сказать ему, что он разрушил всю мою жизнь, и теперь из-за него мой отец мертв. Я хочу, чтобы он знал, какие страдания причинил мне, потому что открыл свой идиотский рот. Я сжимаю кулаки до боли, и мне стоит огромных усилий, чтобы не наброситься на него сейчас и не разбить его лицо в кровь. Внезапно приглушенная тень проскальзывает вдоль потолка, я поворачиваю голову и вижу, что пришло оповещение на телефон. Перекатываясь на другой бок, я вижу, что Деклан прислал мне сообщение. Я хватаю телефон и медленно выскакиваю из кровати, направляюсь в другую сторону нашей квартиры и проскальзываю в кабинет, прежде чем позволить себе открыть сообщение.
«Скучаю по тебе».
Я сажусь за стол и пишу ответ.
«И я».
«Ты в порядке? Не могу перестать беспокоиться о тебе. Ненавижу это».
«Я в порядке. Тебе не стоит беспокоиться обо мне».
«Никогда не запрещай мне беспокоиться».
Когда я замечаю, что сейчас уже два часа ночи, отвечаю.
«Почему ты не спишь в такое время?»
«Я сказал уже. Не мог перестать думать, в порядке ли ты. Я привык, что ты лежишь рядом со мной в постели, и сейчас все, что я могу представить – как ты лежишь рядом с ним».
«Я не знаю, что сказать. Что ты хочешь, чтобы я сказала?»
«Что ты чувствуешь то же, что и я».
«Я чувствую».
«Скажи».
«Я______ тебя».
«И что это значит?»
«Что нет точного слова, чтобы я могла описать, что чувствую к тебе, но это очень сильное чувство».
«Так значит ты______ меня, да?»
«Да».
«Я тоже______ тебя. Я хочу увидеть тебя. Завтра».
«Хорошо. Я смогу отлучиться в течение дня».
«Приходи на Харбор стрит 31. Док – К. Паром 47».
«У тебя что, есть лодка?»
«Да, во сколько ты будешь там?»
«В 10 утра».
«Отлично, значит в 10. Не опаздывай».
Я качаю головой, глядя на то, как он нуждается в каждодневном контроле, и улыбаюсь его сообщению.
«Поверь, я не опоздаю. Моя киска и попка все еще немного злы на тебя».
«Попка еще возможно, но вот киска вряд ли зла на меня, после стольких оргазмов».
«Ты так думаешь?»
«Я это знаю. Я становлюсь чертовски твердым, вспоминая о том, как твоя божественная киска сжималась вокруг моего члена».
Его грубые слова ничуть не удивляют меня. У Деклана грязный ротик, который он уже пару раз показывал. Он такой прямой и честный в постели, абсолютно не чувствующий, что надо быть немного скромнее со словами.
«Ммм».
«Серьезно. Мне приходится контролировать свои мысли, потому что как только начинаю думать о тебе, тут же возбуждаюсь».
«Несомненно, завтра я очень внимательно позабочусь о тебе. Не хочу, чтобы ты ходил такой. Женщины наверняка уже покушаются на тебя, желая объездить твой член».
«Никто, кроме тебя, не будет объезжать мой член».
Я смеюсь и даю ему вкусить его же собственнических слов, печатая ответ.
«МОЙ член!»
«Черт. Ты просто убиваешь меня. Завтра я погружусь им в тебя до самого предела».
«Я не собираюсь отпускать тебя. Я уже ужасно сильно скучаю».
«Мне нравится это. Моя девочка».
«Твоя».
Проходит немного времени, прежде чем он отвечает, а я сижу в темной комнате, ожидая сообщения. И наконец, оно приходит.
«Ты трахалась с ним сегодня?»
«Деклан, ты не можешь такое спрашивать».
«Убедись, что ты не пахнешь им, и не трахайся с ним перед тем, как приедешь ко мне завтра».
Его приказ совершенно прозрачно говорит о его ревности. Я скажу ему то, от чего он будет чувствовать себя лучше, но не перестану трахаться с Беннеттом. Я также должна продолжать этот фарс с ним.
«Пожалуйста, не обращайся так со мной».
«Я серьезно. Я сойду с ума, если почувствую его запах на тебе».
«Не почувствуешь. Теперь перестать быть мудаком и побудь милашкой со мной».
«Дерзишь?»
Я улыбаюсь и качаю головой.
«Всегда дерзкая».
«Знаю. Нам нужно поработать над этим».
«Я не подчинюсь».
«А могла бы :)»
«Сейчас ты пытаешься раздразнить меня. Я поняла твою маленькую игру, Маккиннон. Выводишь меня из себя, чтобы я бросила тебе вызов, и ты смог получить наслаждение потом, преподав мне урок».
«Ты вроде как вычислила меня, да?»
«Это беспокоит тебя? Что я могу прочитать тебя?»
«Нет. Мне нравится, что ты можешь понимать меня. Теперь мне осталось понять, как же прочитать тебя».
«Хмм... Возможно, я хочу быть загадкой».
«Думаю, мы оба знаем, что я достаточно хорошо вижу сквозь твои стены. Прячься, сколько хочешь, дорогая, но я всегда найду тебя».
«Думаешь, это так?»
«Я только знаю, что когда чего-то хочу, то готов на все, что угодно, чтобы получить это».
«Итак, Маккиннон, расскажи-ка мне. Чего именно ты хочешь?»
«Тебя. Ты уже знаешь это, но мне нравится, что ты меня все-таки спросила об этом, чтобы получить подтверждение, которое, видимо, искала, и это говорит мне обо всем, что мне и нужно было знать».
«И что же это?»
«Что ты тоже хочешь меня».
«Возможно».
«Не скромничай. Тебе не надо играть в эту игру со мной, потому что ты уже владеешь всем моим вниманием. Я понимаю, что это пугает тебя, но тебе не надо быть такой со мной».
«Ты уверен в этом?»
«Полностью. Что насчет тебя?»
Я не тороплюсь и обдумываю свой ответ. Я не хочу быть слишком прямолинейной и сказать «да».
«Я боюсь».
«Чего?»
«Боюсь, что ты ранишь меня».
«Никогда».
«Никогда не говори никогда, потому что ты способен на это».
«Если ты будешь бояться, я обниму тебя».
«А что, если я до смерти испугаюсь?»
«Я обниму тебя еще крепче».
Сейчас я осознаю, что большую часть разговора улыбаюсь. С Декланом весело болтать. Всегда. Несмотря на злодейку, в которую я играю, и всю ложь, которую говорю ему, мне кажется, будто у меня есть друг. Я играю с ним так же как с Беннеттом, но Беннетта я презираю, а к Деклану у меня никогда не было подобных чувств. Единственная проблема – он несчастный придурок, который втюрился в меня.
«Лучше бы у тебя была хорошая хватка».
«Никто не сможет крепче обнимать тебя».
«Я могла бы всю ночь болтать с тобой, даже не ложась спать, но завтра утром у меня намечена встреча, на которую я не могу опоздать».
«Почему это?»
На этот раз я решаю выбрать ласковые слова на грани кокетства, вместо едких, которые обычно использую в общении с ним.
«Потому что он очень беспокоится, когда я опаздываю. Он расстраивается. Но мне на самом деле нравится этот парень, поэтому я хочу быть уверенной, что хорошо отдохну и появлюсь вовремя, чтобы он знал, что я достаточно забочусь о нем, чтобы не вынуждать его волноваться».
«Я обожаю тебя».
«Я______ тебя».
«В 10.00?»
«В 10.00. Спокойной ночи».
«Спокойной, дорогая».
Беннетт по-прежнему спокойно спит, когда я возвращаюсь в спальню. Через секунду мое тошнотворное чувство возвращается, поэтому, когда я ложусь на постель, перекатываюсь на бок так, чтобы не видеть его. И как только мои мысли возвращаются к нашему с Декланом разговору, я засыпаю.
Глава 27
Настоящее
– Легко смогла найти? – спрашивает Деклан, когда я ступаю на борт его роскошной современной яхты.
– Док К 47. Она стоит там, где ты и сказал, – говорю я, дрожа, поскольку от воды дует пронизывающий холодный бриз.
– Давай зайдем внутрь.
Я следую за Декланом в каюту, в которой находятся белый диван и стулья, окружающие деревянный стол.
– Давай быстренько покажу тебе тут все? – предлагает он, хватая меня за руку. И я соглашаюсь, улыбаясь ему, пока он ведет меня через камбуз вниз по лестнице. После того, как он показывает мне каюту на правом борту и еще одну соседнюю, для гостей, в которой есть ванная, он ведет меня к большой хозяйской каюте. Комната шикарная, всюду вишневое дерево, небольшая зона отдыха в углу и огромная кровать в центре.
Деклан не тратит ни секунды, когда поворачивает меня и целует. Расслабляясь в поцелуе, я позволяю ему двигаться так, как он любит, и когда, наконец, он вытаскивает язык из моего рта, усмехаюсь.
– Что такого забавного?
Я говорю с легкой усмешкой:
– Даже без разговоров?
Собственнически поглаживая мою шею, затем опуская руку вниз до грудей, он сжимает их, прежде чем отвечает:
– Мы поговорим после того, как мой член побывает внутри тебя.
Он хватает меня за бедра, приподнимает и бросает на кровать. Он нависает надо мной и протискивается между моих ног с тихим рыком, когда я беру его лицо в свои ладони и вновь целую. Наши губы сталкиваются, и мы становимся неясными очертаниями быстрых движений рук, возящихся с одеждой друг друга. Когда он стаскивает мое платье через голову и отбрасывает его, я понимаю, что мой поход по магазинам стоил того, когда его глаза вспыхивают, пока он рассматривает мой комплект трусиков-шортиков и лифчика. Мы оба стоим на коленях, пока его глаза бродят по мне, впитывая мой вид. Как-то неловко оттого, что у меня есть мужчина, который так смотрит на меня, со всем этим сильным желанием и страстью.
– Ты хоть представляешь, насколько красива? – ласково говорит он, проводя руками вниз по моим ребрам и останавливаясь на моих бедрах, на которых идеально сидят шелковые трусики.
– Прекрати, – шепчу я, желая отрицать его слова.
– Прекратить что?
– Когда ты говоришь подобное... – начинаю я, опуская голову, чтобы разрушить наш пронзительный зрительный контакт, – мне становится некомфортно. – Я вновь смотрю в его глаза и добавляю: – Я не знаю, что тебе ответить.
– Я и не нуждаюсь в ответе, дорогая. Но ты не должна чувствовать себя некомфортно, не со мной. Я обожаю смотреть на тебя. Я люблю то, как ты выглядишь обнаженной, твою безупречную, молочную кожу, – говорит он, начиная медленно водить руками по моей коже. – Твою идеальную грудь, – продолжает он, расстегивая мой лифчик и спуская бретельки по моим рукам. – Твои розовые сосочки. Когда я вижу, как они возбуждаются из-за меня, я становлюсь чертовски твердым.
И затем он вбирает один мой бутон себе в рот, посасывает его и выводит вокруг него круги языком, прежде чем переходит к моей второй груди и проделывает все то же самое.
Я проскальзываю пальцами в его гладкие волосы, и он укладывает меня на спину. Он начинает медленно вести кончиком пальца вниз, по выпуклости моей груди, по сверхчувствительной коже моего живота, посылая мурашки по всему телу.
– И затем еще это, – низко произносит он и просовывает пальцы под резинку моих трусиков и снимает их. – Раздвинь для меня ножки.
Я так и делаю, разводя их широко в стороны и демонстрируя ему мою голую киску. Наблюдая за мной, он высвобождает гортанный рык. Он садится между моими ногами, а руки кладет мне на колени, впитывая мой вид, он говорит:
– Прикоснись к себе.
Увлажнив пальцы во рту, я удерживаю его взгляд и вытягиваю руку вниз, проскальзываю между половых губ, растирая мое возбуждение по моему клитору, и начинаю медленно выводить круги. Я наблюдаю, как его глаза расширяются от сияющей в них похоти. Он отстраняется, чтобы снять свои штаны, затем возвращается к своему месту между моих коленей, прежде чем берет свой член в руку и начинает гладить себя. Один только этот вид делает меня еще возбужденнее, что очень удивляет меня. Я всегда боролась с этим в прошлом, но с Декланом все иначе. Мое тело отвечает ему, даже если я и пытаюсь бороться.
– Погрузи свой палец в себя, а затем дай мне облизать его, – приказывает он, и я делаю так, погружая палец в свою жаждущую киску, и затем вытягиваю руку к нему. Он хватает мое запястье и опускает свою голову, всасывая мой палец в рот.
– Бл*дь, ты нужна мне.
Он наклоняется вперед и хватает свой галстук.
– Ты доверяешь мне? – спрашивает он, смотря на меня, и я киваю.
Я привыкаю к потребности Деклана связывать и контролировать меня. Только однажды, когда у нас был секс, и я попросила его не делать всего этого, он согласился, но это был один единственный раз.
– Скажи это.
– Я доверяю тебе, Деклан, – говорю я, и он оборачивает галстук вокруг моей головы, закрывая мои глаза импровизированной повязкой.
– Приподними голову, – шепчет он и затем завязывает ее, оставляя меня в темноте.
И я чувствую, что мое сердце бешено колотится. После всех тех лет, что я провела запертой в темной коморке, у меня развилась клаустрофобия. Я слышу шум и чувствую, как Деклан встает с кровати, но возвращается пару секунд спустя.
– Я собираюсь связать тебя, хорошо? – спрашивает он, и я ощущаю жар его тела, лежа здесь. Он берет мои руки и связывает мои запястья колючей, грубой веревкой. Пока он продолжает связывать крепче запястья и привязывать их к спинке кровати, он говорит: – Это веревка из природного волокна. Другой у меня нет, поэтому если ты будешь бороться с оковами, ты ранишь себя. Поняла?
– Да, – отвечаю я, и когда он заканчивает, я пытаюсь повернуть запястья, но грубые волокна больно ранят кожу.
– Сейчас вернусь, – говорит он и спрыгивает с кровати, затем я слышу, как щелкает дверь, закрываясь.
Он ушел, и темнота начинает поглощать меня. Единственный шум, который я слышу – это как вода врезается в яхту. Когда я сдвигаюсь, запястья начинают тереться о веревку. Мое дыхание ускоряется и вскоре становится тяжелым, наряду с сердцебиением. Внезапно, я чувствую, будто комната поглощает меня, становится душно. Я ставлю стопы на кровать, кажется, я не могу больше лежать спокойно. И затем я ощущаю запах. Тот знакомый запах сигарет Карла.
– Деклан, – бормочу я, но все, что я могу слышать – это приглушенные звуки телевизора с другой стороны закрытой двери. Смятение начинает пленить меня, и в голове разрастается невыносимая буря из-за запаха сигарет.
Страх и смятение одолевают меня, когда осознаю, что я обнажена. Карл никогда раньше не закрывал меня голой, и я начинаю дергать руками, пытаясь освободиться. Все мое тело цепенеет и покалывает, когда я начинаю метаться из стороны в сторону, отчаянно желая найти свет и спасение. Все кажется нереальным, когда в моей голове творится такое, и я слышу эхо крика. Стены так сильно давят на меня, буквально падая на мою грудь. Я изо всех сил стараюсь дышать, дергаюсь и извиваюсь, делаю все возможное, чтобы освободиться.
Кто-то хватает мои руки, и потом свет просачивается внутрь. Открывая глаза, я понимаю, что давление на моей груди – это из-за мужчины, который кричит и говорит со мной. Яростно отрываю свои руки от него и выплевываю:
– Отпусти меня.
– Не дергайся, Нина. Успокойся.
Кто, мать вашу, эта Нина и этот парень? Где я? Где Карл?
– Слезь с меня! – воплю я. Как только он освобождает мои руки, я даю деру, махом спрыгивая с кровати, чтобы затем меня крепко схватили.
– Нина, дыши! – кричит мужчина, притягивая меня ближе к себе. Я пытаюсь слезть с его коленей, но он продолжает крепко держать меня.
– Отпусти!
– Дыши, малышка. Пожалуйста, дыши.
Он крепко держит меня, продолжая говорить, медленно возвращая меня в мое тело. Туман в голове рассеивается, и я начинаю вспоминать, где я, реальность начинает проясняться. Найдя свой выход из туннеля, в который я попала, я осознаю, что, должно быть, у меня были галлюцинации. Мое бешеное сердцебиение сотрясает тело, и когда я смотрю вниз, я вся покрыта кровью, и это вызывает новую волну паники.
– О, боже мой, – мой дрожащий голос едва можно расслышать.
– Все хорошо, малышка. Ты в порядке, – успокаивает меня Деклан.
– Там кровь.
– Ш-ш, малышка. Все в порядке, – шепчет он. – Просто дыши со мной.
Я таю в его руках, моя спина прижата к его груди, и я сосредотачиваюсь на своем дыхании. Я пытаюсь его восстановить. Через пару минут он кладет меня на спину и садится рядом.
Я лежу, смущенная тем, что только что произошло, и тем фактом, что Деклан видел это. Он натягивает на меня одеяло, прикрывая мое обнаженное тело. В его глазах отчетливо читается беспокойство, когда он смотрит на меня. Он берет мои запястья в свои руки, и тогда я замечаю, откуда кровь.
– Нам нужно вытереть тебя, – его слова такие осторожные. – В ванной есть аптечка, – говорит он, и когда я киваю, он встает и выходит. Я сажусь, опираясь на спинку кровати, задаваясь вопросом, что, черт возьми, только что произошло. Раньше, когда была подростком, после побега, у меня были панические атаки, как будто я возвращалась в прошлое. Но это было так давно. Я чувствую оцепенение, будто оглушена ударом. Деклан однозначно будет задавать вопросы, но я сбита с толку, чтобы переживать об этом. Он возвращается, садится передо мной и начинает вытирать кровь с моих рук теплым полотенцем.
– Больно? – спрашивает он, а я остаюсь сфокусированной на его руках, которые нежно обрабатывают мои раны.
Я качаю головой, не желая говорить прямо сейчас, пока он продолжает очищать мои запястья, а затем перевязывает их небольшим бинтом. Как только он заканчивает, он все отодвигает и садится рядом со мной, прижимая меня к своей груди.
Он просто обнимает меня несколько минут, а затем спрашивает:
– Что произошло?
– Прости.
– Черт, я тут единственный, кто должен извиняться, не ты. Я не должен был оставлять тебя одну в таком положении.
– Куда ты уходил?
– Запереть дверь в кабину, – говорит он, и затем отстраняется, чтобы посмотреть на меня, пробегая рукой по моим волосам, зачесывая их назад. – Расскажи, почему ты запаниковала.
Глубоко вздыхая, я решаю быть с ним честной, только опустив пару деталей.
– Я страдаю клаустрофобией. Предполагаю, что повязка и отсутствие способности двигаться, просто... я почувствовала, будто задыхаюсь.
– Ты смотрела на меня так, будто не узнавала.
Я закрываю глаза и прижимаюсь к его груди.
– Я не знаю. Я почувствовала, как будто у меня были галлюцинации.
Он целует меня в макушку, и когда я поднимаю глаза и смотрю на него, он оставляет еще один поцелуй на лбу. Щетина на его щеках покалывает мне кожу, и на долю секунды, мне кажется, как будто это отец. Я снова закрываю глаза, полностью переполненная эмоциями, которые продолжают одолевать меня, и неожиданно спокойно говорю ему:
– Твоя щетина напомнила мне об отце.
Он обнимает меня крепче, когда слова начинают бесконтрольно срываться с моих губ:
– Он всегда целовал меня в лоб, точно так же, как и ты. – Через пару мгновений, я добавляю: – Мне нравится, что ты это сделал.
– Вы были близки?
Горло стягивает и мне становится невыносимо больно говорить, тогда я просто выдыхаю:
– Да.
Я сдерживаю слезы, потому что он кладет щеку на мою макушку. Время останавливается между нами, и я чувствую, как волна печали завладевает мной, и я, наконец, решаюсь спросить Деклана:
– Почему ты это делаешь, Деклан?
– Делаю что?
– Связываешь меня. Ты всегда связываешь своих женщин?
Он убирает голову с макушки, когда я смотрю на него. Он пристально вглядывается мне в глаза и медленно кивает.
– Почему?
– Все просто – контроль.
– Ты расскажешь мне об этом? – спрашиваю я быстро, и он поспешно несмело отвечает:
– Я никогда ни с кем не говорил об этом.
– Почему нет?
– Потому что это достаточно болезненно.
Я могла видеть это на его лице, в каждой черточке, в каждой морщинке.
Я провожу ладонью по линии его челюсти и принуждаю его посмотреть на меня, затем говорю:
– Как ты думаешь, сможешь рассказать мне это? Поможешь мне лучше тебя понять?
Его глаза становятся светлее, намного светлее, чем всегда, это знак того, что он сдерживает слезы.
– Иди ко мне ближе, – протягивает он еле слышно, и я делаю, как он говорит, утыкаясь головой в центр его крепкой груди. В течение пары минут я слушаю, как стучит его сердце, перед тем как он разрезает тишину своими воспоминаниями.
– Мой отец много путешествовал, когда я был младше. Он всегда говорил мне, что уверен во мне, что дома есть мужчина, и это было моей работой – защита моей матери. Я всегда защищал ее. Когда мне было пятнадцать, мой отец улетел в штаты по делам. Мать сидела в кабинете и читала книгу, я сидел в комнате родителей и смотрел фильм. Я медленно приоткрыл дверь и увидел, как она сидела в старом кожаном кресле моего отца, которое он так любил. Мать всегда говорила отцу, насколько оно выглядело страшным, но вот парадокс, когда отец уезжал, она все время сидела и читала в нем. Она обожала это кресло, но по каким-то неизвестным мне причинам, ей нравилось поддразнивать отца об этом кресле.
Я рассмеялась на выдохе и пробормотала:
– Очень забавно.
– Она была забавной и милой, – отвечает грустно Деклан. – В ней было столько жизни, – я чувствую, как мышцы на его руках напрягаются, когда он обнимает меня. – В ту ночь я задремал на их кровати, но когда услышал громкий шум, то проснулся. Крики моей матери были ужасающими, и когда я заглянул в кабинет, я увидел человека, который приставил чертову пушку к ее виску.
Это была самая последняя вещь, которую я ожидала от него услышать, и когда я поднимаю взгляд на него, его челюсть сжимается так, что поскрипывают зубы. Я вижу в глубине его глаз стыд, он продолжает:
– Я трус.
Я качаю отрицательно головой, задавая встречный вопрос:
– Но почему?
– Потому что... потому что, когда я увидел, как этот ублюдок приставил пистолет к ее виску, я прокрался обратно и спрятался под кровать.
– Деклан…
– Ты не понимаешь, я мог их видеть. Моя мать плакала и умоляла о пощаде, чтобы он сохранил ей жизнь, пока я ничего не делал для ее спасения. Я даже не попытался ей помочь, – открывается он мне, и я замечаю, как в уголках его глаз появляются слезы. – Я просто лежал там, как долбаный трус, слишком напуганный, чтобы сделать хоть одно движение. Я лежал и смотрел на то, что там происходило. Мужчина взвел курок и выстрелил в голову моей матери.
– Господи Иисусе.
Лицо Деклана приобретает жесткое выражение, когда он пытается перебороть боль, но слезинка срывается и скользит по его щеке. Я тянусь и убираю ее пальцем, проводя по влажной дорожке, что она оставила. Он смотрит на меня, и затем неизвестно почему, и у меня катятся слезы по щекам. И в этот момент я понимаю, что мы разделяем одинаковую боль. Оба наших родителя были убиты, их отняли у нас, и никогда нам не будет дано шанса, вернуть все назад.
– Мне так жаль, – я чувствую, как эти слова шепчет мое сердце, и они срываются с моих губ, потому что я действительно ощущаю каждой клеточкой его боль.
– Это была моя мама, – его голос ломается, – и я ничего не сделал.
– Ты был простым ребенком.
Он качает головой, не желая принимать оправдания и сожаления, я знаю это чувство, поэтому я отлично понимаю Деклана.
– Мой отец винит меня в ее смерти. Он всегда винил меня.
– Но это же смешно.
– Думаешь?
– Да, – говорю я достаточно четко и уверенно. – Что было бы, если бы ты кинулся ее спасать, и стал бы тем, кого настигла пуля? Твоя мать страдала бы всю свою жизнь, оплакивала потерю единственного сына. Это губительные мысли, но я все же спрошу, что бы ты выбрал – быструю смерть или оплакивать всю свою жизнь родного человека?
