Текст книги "Бабочка на стекле"

Автор книги: Джузи Эркетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

9

Конни всегда считала себя умной, современной и вполне привлекательной. Она могла справиться с любым или почти любым разумным вызовом жизни, хоть и не была Эйнштейном или даже подающим надежды юным ученым вроде Ким. Вряд ли она могла сравнить себя и с неотразимо обольстительной Робертой, но у нее были вполне приемлемое лицо, приличное тело, стройные ноги и густые каштановые волосы, составлявшие ее тайную гордость и радость. В целом не такие уж плохие качества для женщины, хотя эта женщина и отличалась тупостью в распознании собственных чувств, так что Эдварду пришлось почти жениться на другой.

Но в субботу вечером Конни была готова пересмотреть свое прежде благоприятное мнение о самой себе. После долгих часов, проведенных в магазинах за примеркой нарядов, она пришла к мрачному выводу, что опасно переоценила свою физическую привлекательность. Судя по покупкам, она должна была быть одной из самых некрасивых и уродливых женщин в Вашингтоне. Ничто не было ей впору, и в любом наряде она выглядела как страх Господень.

Ей пришлось отказаться от мечты найти такое обалденное платье, при одном взгляде на которое Нед сообразил бы, чего ему не хватало всю жизнь. Сейчас же она надеялась лишь на такое платье, которое подчеркивало бы ее тонкую талию и выставило бы во всей красе ее ноги, да и гармонировало бы с ее волосами. Волосами, которые по неизвестной причине уже не казались нежно-каштановыми, а все больше отдавали в охристую рыжеватость с каждым новым примеряемым нарядом.

Подавив вздох, Конни вошла в бутик в Джорджтауне на Висконсин авеню – последняя надежда. Уже выставили товары к Рождеству: целые ряды платьев из алого сатина и черного вельвета, зимние белые юбки и свитера и масса блузок с блестками. Ничто даже отдаленно не подходило на то, что она искала.

Без особой надежды Конни повернула от последнего писка моды к вещам, выставленным на распродажу, задаваясь вопросом, почему столица Соединенных Штатов Америки не в силах предложить один – всего один – наряд, способный ослепить Эдварда Кампари.

Увидев шелковое платьице, спрятанное среди уцененных вещей, она попыталась было охладить внезапно вспыхнувшую надежду. Но в примерочной, глядя на свое отражение в зеркале, она не удержалась от дрожи восторга.

Платье оказалось воплощением ее мечты. Тонкого зеленого шелка, с проблеском золота, простенького фасончика, с прилегающим лифом, низким декольте и рукавами по локоть. Расклешенная юбка была скроена по косой линии таким образом, что она развевалась от бедра и заканчивалась кружевами у колен. Даже без косметики и с волосами, забранными в конский хвост, платье делало ее ошеломляющей, как она и мечтала выглядеть. Неду хватит одного взгляда, и он забудет о якобы ожидающей его Элис.

А это будет весьма кстати, размышляла Конни, поскольку Элис не существует в природе.

Ее оптимизм не иссяк, пока она добралась домой, приняла душ, обрядилась в обновку и наполовину накрасилась. Но где-то между блеском для губ и тушью для ресниц ее одолело сомнение, не ведет ли она себя как полная идиотка.

Еще вчера собственный план казался ей довольно простым: организуй встречу с Эдвардом в экзотическом месте (на фиесте [3]3
  Праздник (исп.). – Прим. пер.


[Закрыть]в мексиканском посольстве), поразвлекайся в его обществе пару часов (поглощая тортильяс [4]4
  Маисовые лепешки (исп.). – Прим. пер.


[Закрыть]и маргаритас [5]5
  Мексиканский коктейль из текилы, льда и ромашки (исп.). – Прим. пер.


[Закрыть]и танцуя) и признайся в своих чувствах («Эдди, я люблю тебя»). Дальнейшие события становились смутными, но Конни надеялась, что среди них найдется место для объятий и объявления – между восторженными поцелуями – о дне свадьбы.

К сожалению, когда она стала обдумывать детали, собственный план вдруг зазиял провалами. Нед слишком воспитан, чтобы отказаться пойти с ней на праздник, когда она не может представить ему несуществующую Элис, но это отнюдь не гарантирует успеха вынужденного свидания или хотя бы полууспеха. Если вчерашняя встреча была неприятной, сегодня она может оказаться кошмаром и крушением всех надежд.

Втыкая шпильки в зачесанные наверх волосы, отказывающиеся выглядеть изысканными и вообще оставаться наверху, Конни открыла для себя неприятную истину: чем сильнее твои чувства, тем труднее их выразить словами.

Я люблю тебя. Как трудно сказать три таких простых слова мужчине, которого знаешь почти всю свою жизнь.

Она вдела сережки, которые засверкали на фоне ее щек хрупкими вспышками золотых полумесяцев и хрустальных звездочек. Их подарил Эдди на прошлое Рождество, и Конни внезапно повеселела. И что из того, что она понимает теперь, что любит Эдварда Кампари? Чего ей нервничать из-за свидания с ним? Черт, в первый раз они встретились, когда он еще носил скобы на зубах, а она ходила в третий класс, и коленки ее были покрыты струпьями.

После окончания колледжа она часто спала на его диване и провела десятки уик-эндов в его обществе. Она знает, с какого раздела он начинает читать воскресную газету. Он видел ее разгоряченной и вымотанной после подстригания газона перед домом, а она знает, как он выглядит по утрам, пока не выпьет первую чашку кофе. Господи, чего она так волнуется? Они могли бы уже быть супругами, так близко зная друг друга.

Зазвонил дверной звонок, и ее рука замерла в воздухе. Эдвард. Это должен быть он, иначе ночной портье предупредил бы по внутреннему телефону о посетителях. Сердце екнуло и опустилось куда-то, но она воткнула-таки последнюю шпильку в волосы и вышла из ванной комнаты. Ее высокие каблуки стучали так громко по паркету крошечного холла. Тук, тук, тук. Ее сердце отозвалось эхом в двойном ритме. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Она вернула на место уже выбившуюся прядь и судорожно вздохнула. Вот оно!

Она распахнула дверь с радушной улыбкой. Незачем делать из мухи слона, пожурила она себя. Спокойствие, хладнокровие, и все будет не так уж плохо.

Это будет не плохо и не ужасно, а гораздо хуже, хуже чем ее худший кошмар, поняла она, как только увидела его. Безукоризненно одетый в вечерний костюм и накрахмаленную белую рубашку, Эдвард стоял на ее пороге с небольшой подарочной коробочкой в руке. Он выглядел на пару дюймов выше обычного, в сто раз учтивее и в тысячу раз сексуальнее. Его голубые глаза оценивающе оглядели ее, и на какую-то долю секунды в их глубине ей почудился всплеск какой-то примитивной эмоции. Но огонь погас, и он улыбнулся ей с отчужденной вежливостью.

– Привет, Конни. Ты такая нарядная. Тебе предстоит волнующее свидание?

Надо что-то сказать, придумать какое-то объяснение, иначе вечер закончится не начавшись.

– Эдди, зайди, пожалуйста. – Ее голос звучал высоко и визгливо, и она нервно закашлялась. – Боюсь, планы… изменились.

Небо свидетель, это святая истина.

Эдвард вошел и швырнул свой белый шелковый шарф на спинку стула. Мужчинам вроде него следовало бы запретить носить вечерний костюм, иступленно подумала Конни. Это несправедливо по отношению к женской половине населения. Как ей думать, когда все ее тело превратилось в дрожащее скопление гормонов?

– А где Элис? – спросил он, оглядывая гостиную. – Я жажду познакомиться с ней.

Конни надеялась, что выглядит не такой виноватой, какой она чувствует себя.

– М-да… есть небольшая проблема, – проговорила она. – Очень сожалею, но… м-м-м… Элис пришлось срочно уехать. Какое-то неотложное дело.

Эдвард казался встревоженным.

– Неотложное дело? Вот так сюрприз. Надеюсь, ничего трагического?

Конни почувствовала, что происходящее роковым образом выходит из-под ее контроля. Ей бы признаться Эдварду, что Элис нет в природе, и они оба посмеялись бы над этой шуткой. Но язык отказывался произнести простые слова объяснения. Нед не смотрел на нее, не смеялся вместе с ней, едва сознавал, казалось, ее присутствие. В этот момент Конни предпочла бы войти в клетку с дюжиной голодных леопардов, чем рассказать ему правду об Элис.

– Просто встреча на высшем уровне. Международные дела. Люди приехали сюда на одну ночь, – быстро заговорила она. – Один из тех кризисов, с которыми постоянно имеет дело Элис. Она просила передать тебе ее искренние извинения. Боюсь, она не скоро освободится.

– Я балдею. Мне так хотелось познакомиться с ней. Чем именно она занимается?

– Занимается?

– Ну да, что у нее за профессия? Где она работает?

– Она работает на правительство, – ответила Конни после долгой паузы. – Все очень секретно. Сверхсекретный допуск. Я не должна была говорить тебе это.

– Мне льстит, что она решила отвлечься от такой интересной работы ради встречи со мной.

– Ну, я много рассказывала ей о тебе.

Он хохотнул.

– Тем более меня удивляет, что она хочет познакомиться со мной. Как вообще она стала вашим клиентом?

– Ей нужна была надежная уборщица.

– И ты уговорила ее подумать о браке со мной? Ух ты! Я всегда знал, что ты отличный профессионал, но не думал, что до такой степени. Какого цвета у нее волосы?

– Рыжие. – Конни сказала первое, что пришло ей в голову.

– Как у тебя? Надо же какое совпадение.

– Никакого совпадения. Она совсем не похожа на меня. Она скорее… апельсиновая блондинка.

– М-м-м… звучит восхитительно.

Конни попыталась придумать остроумную реплику, но ей это не удалось. По правде говоря, она не знала, что и сказать. Нед нарушил молчание.

– Ладно, я вижу ты собралась на какое-то мероприятие. Мне же остается вернуться домой.

– Ты можешь поехать со мной, – выпалила Конни. Господи, ну что я такое устраиваю из простого приглашения.

Эдвард забрал шарф.

– Нет-нет, я не хочу мешать твоему свиданию.

– Не волнуйся, ничего особого в моем свидании нет. И… вообще я не иду на свидание. Приоделась ради тебя. – Она сильно покраснела. – Элис прислала мне приглашения на мексиканскую фиесту и попросила меня пойти вместо нее с тобой.

Его лицо выразило явное сомнение.

– А нужно ли нам идти на вечеринку? Ради чего? Не полезнее ли заняться ждущими нас бумагами?

– Я не намерена работать в этот уик-энд, понятно?

– Но тебе незачем заменять Элис. Расслабься и насладись своим мини-отпуском.

Он уже поворачивал дверную ручку, собираясь уйти. Конни не верилось, что она не смогла справиться с ситуацией.

– Не желаю я заниматься бумагами, – решительно бросила она. – Я бы очень хотела пройти с тобой на фиесту, Эдди. Конечно, если у тебя найдется время на это. Я не навязываюсь, но…

Эдвард открыл дверь.

– Извини, я в самом деле не могу… – Он замолчал и медленно обернулся. У нее возникло странное ощущение, что он сердится на себя за то, что остается.

– Ладно, – отрывисто бросил он. – Раз уж мы оба приоделись, глупо отказаться от вечера, который еще и не начался.

– Ну конечно же! – горячо согласилась она. – Мы все же можем пойти в посольство и повеселиться от души.

– Как скажешь. – Нед прислонился к косяку и наконец-то посмотрел прямо в ее глаза. – Мне нравится твое платье. Вроде раньше я его не видел.

– Нет, оно новое.

Ей никак не хотелось чувствовать себя подавленной, но она надеялась на гораздо большее в связи со своим волшебным платьем, чем сделанный походя комплимент. Проклятье, она не сомневалась, что он припомнил бы, в каких платьях уже видел Ким, а какие видит впервые. Она принужденно улыбнулась, находя определенное утешение в том, что вечер все же удастся спасти. По крайней мере он не отказался наотрез сопровождать ее на прием. И готов провести с ней несколько часов.

– Надень пальто, – сказал он. – На улице прохладно.

– Хорошо, подожди минуточку, я сейчас.

Он подавил зевок, отразивший скорее скуку, нежели усталость.

– Можешь не торопиться.

Вечеринка была в полном разгаре, когда на ней появились Конни и Эдвард. По залам сновали официанты с тяжелыми серебряными подносами, поднося охлажденное шампанское и пенящиеся маргаритас. Элегантно одетые мужчины и женщины толпились у столов с тарелками, наполненными дарами моря, другими закусками, соусами, салатами, солеными хлебными палочками и яркими тропическими фруктами. Бродячие музыканты развлекали гостей народными песенками, а в зале со сводчатым потолком солидный оркестр играл традиционную мексиканскую танцевальную музыку для немногих пар, желавших потанцевать.

Конни радовалась шуму и суматохе, поскольку ей с Эдвардом вроде бы и нечего было сказать друг другу. Стоя у одного из столов, они клевали какие-то закуски, которые, как подозревала Конни, им обоим не очень-то и нравились, и обменивались вежливыми банальными замечаниями ни о чем.

В конце концов Эдвард предложил пойти в танцевальный зал, но как раз в этот момент оркестр ушел передохнуть, и им ничего не оставалось как подпирать одну из стен и потягивать маргаритас. Увидев одного дипломата, бывшего клиента "Неограниченных услуг", Конни радостно поприветствовала его.

– Умберто, как я рада видеть вас! Как поживаете?

Тот вежливо склонился над ее рукой. Несмотря на несколько лет, потраченных на учебу в Штатах и еще несколько, проведенных в Вашингтоне, он не потерял ни капли своего латиноамериканского очарования.

– Счастлив видеть вас, Конни. Я все собираюсь уволить экономку, чтобы иметь предлог позвонить вам и договориться о долгом и интимном ленче.

Она рассмеялась.

– Нет нужды в таком радикальном предлоге – просто позвоните. С удовольствием позавтракаю с вами. Хоть и не откажусь подыскать вам новую экономку.

– Гретта постоянно говорит о желании уйти на покой. Кроме шуток, я в самом деле вынужден буду обратиться к вам. – Его взгляд одобрительно оглядел ее ноги и задержался на ее обнаженных плечах. – Какое у вас потрясающее платье, Конни, и цвет так вам идет. И ваши волосы выглядят еще роскошнее, чем обычно.

Она самодовольно улыбнулась.

– Спасибо. Вижу, вы еще не разучились говорить все то, что жаждет услышать женщина.

– С вами это совсем не трудно, ибо это правда. – Он протянул руку Эдварду. – Мы не знакомы, но я узнал вас по кадрам телехроники. Я Умберто де лас Баррадос, пресс-атташе мексиканского посольства, а вы Эдвард Кампари, известный адвокат не менее известного мистера Бригеля.

Нед скривился, обмениваясь с ним рукопожатием.

– В данный момент я предпочел бы, чтобы мистер Бригель был немного менее известен и чтобы пресса не пыталась превратить его жену в свою "жертву месяца". Тонкости права обычно теряются, когда судебное разбирательство происходит под ярким освещением средств массовой информации.

– Но вы ведь уже привыкли к подобным делам, разве нет? Вы знамениты как раз тем, что умеете сохранять хладнокровие даже под сильным прессингом.

Эдвард натянуто усмехнулся.

– Если это комплимент, то мне, пожалуй, стоит ухватиться за него и поблагодарить вас.

– Разумеется, комплимент. – Умберто смолк, склонив голову на сторону, потом радостно улыбнулся. – Послушайте, оркестр играет танго. Как мне везет. Конни, я собираюсь умолять вас и надоедать, пока вы не согласитесь потанцевать со мной. Во мне живут воспоминания о том, как здорово исполняли мы танго в прошлый раз, и я, пользуясь привилегией хозяина, настаиваю на повторении удовольствия.

Конни обрадовалась приглашению. Не только потому, что Умберто великолепный танцор, но и потому, что с каждой минутой нарастала натянутость между Эдвардом и ней, и она испытала истинное облегчение от перспективы провести некоторое время подальше от него. Пробормотав несколько приятных слов извинения, она с радостью последовала за Умберто на танцплощадку.

Красивый, стройный, атлетически сложенный, он отнюдь не страдал англо-саксонской ложной скромностью и не боялся выставить себя на посмешище. По прошлым встречам с Конни он знал, что она любит танцевать, и поэтому стремительно проделал серию драматических вращений, за которыми последовала пара не менее драматических прыжков и наклонов, во время которых ее спина опасно изгибалась дугой над его поддерживающей рукой, а юбка обвивала его колени волнами золотисто-зеленого шелка. Благодарные зрители собрались по окружности танцплощадки, и Конни послушно скользила и кружилась, блестяще ведомая Умберто. Чем более страстно отдавалась она танцу, тем легче ей становилось забыть об Эдварде и о неудаче, которой обернулось их свидание. Выкладываясь от души, она позволила себе полностью погрузиться в возбуждающий экзотический ритм танца. Когда он наконец прекратился, и толпа зааплодировала, она вынырнула в реальность, моргая глазами, потеряв всякую ориентацию. Быстро оглядевшись, она поняла, что Нед исчез. Очевидно, его обуяла такая скука, что он даже не пожелал полюбоваться ею.

Умберто промокнул лоб белоснежным платком, выхватил два бокала с шампанским у проходившего мимо официанта и передал один ей.

– С каждым разом вы становитесь все искуснее, Конни.

– Спасибо. Вы тоже. – Она сделала большой глоток, рассеянно вспомнив, что уже проглотила пару маргаритас, но охватившая ее жажда заставила забыть о благоразумии. Интересно, куда делся Нед? Его бы в партнеры по танго! Танцевать с Умберто весело, а с Эдди – было просто райское наслаждение.

– Похоже, ваш кавалер потерялся, – промурлыкал Умберто. – Какая удача! Мне следует приступить к выполнению моего грандиозного плана по вашему немедленному соблазнению. Конни, у вас самые обольстительные зеленые глаза, а рот столь притягателен, что я уже без ума от желания. Отделайтесь от своего неулыбчивого адвоката и останьтесь сегодня со мной.

Конни расхохоталась.

– Не говорите с такими душераздирающими вздохами, Умберто, не то ничего не подозревающая женщина может поверить, что вы вполне серьезны.

Он взял ее под руку.

– А я вполне серьезен. Почему вы сомневаетесь? Чего еще желать, как не увлечь вас в постель сегодня же?

– При условии, что я обещаю исчезнуть до рассвета?

Он ухмыльнулся.

– Для вас, красавица Корнелия, я сделаю исключение. Вы сможете остаться до десяти часов и выпить стакан свежевыдавленного апельсинового сока и чашечку кофе до ухода.

– Неотразимое предложение! Я в самом деле польщена, но боюсь, мне придется отказаться от него.

Он вздохнул.

– Я знал, что это безнадежно, как только увидел вашего мрачного адвоката. Трудный конкурент даже для такого мужчины, как я.

– Он не мой адвокат, – возразила Конни и пожалела, что сказала это, когда Умберто сочувственно посмотрел на нее.

– Я вижу, вы расстроены, пекенья [6]6
  Маленькая (исп.). – Прим. пер.


[Закрыть].

– Ошибаетесь. Я знакома с Эдвардом много лет, но мы всего лишь добрые друзья.

– А! Понятно.

– Нечего тут понимать.

– Еще как есть. Вы хотите, чтобы он стал больше чем другом, а он не идет вам навстречу. Но почему он не желает сделать это, я отказываюсь понимать. Латинской душе часто невозможно разобраться, как спариваетесь вы, американцы.

Конни проглотила остатки шампанского. Его пузырьки пощекотали ее горло, и она вдруг почувствовала себя достаточно беззаботной, чтобы признать правду.

– Вы правы в одном, Умберто. Я хочу, чтобы он был гораздо больше нежели другом.

– Так и скажите ему. А лучше – покажите.

– Я пыталась. Но он не врубается.

– Вы слишком мягко подходите к сердечным делам. Не ходите вокруг да около. Не делайте деликатных намеков. Увезите его к себе домой и затрахайте до такой степени, чтобы он устал скрывать свои чувства за доспехами, которые он надел на себя. Не представляю себе иного пути для женщины убедить мужика, нежели через свою постель.

Конни не знала, смеяться ей или плакать.

– Умберто, вы говорите так, словно это раз плюнуть. Мне почему-то кажется нелегким делом сделать из старого друга любовника.

– Если вы готовы рискнуть дружбой, нет ничего легче. Особенно в вашем случае, поверьте мне. Только поцелуйте вашего затюканного адвоката со страстью, посмотрите на него с вожделением, позвольте своему телу продемонстрировать желание, и я гарантирую, вы очутитесь в его постели со скоростью, какую он только в силах будет развить. Эдвард Кампари жаждет заняться с вами любовью, Конни, даю вам слово. Один мужчина не может скрыть свое желание от другого, даже такой, как ваш столь сдержанный адвокат.

Она обвела кончиком пальца край бокала.

– Может, он и хочет предаться любви со мной. Однако физической привлекательности недостаточно. Что будет, если наше занятие любовью не сработает? Не хотела бы я разрушить нашу замечательную дружбу с Недом ради одной ночи в постели.

Он пожал плечами.

– Жизнь полна риска. Вам лишь нужно решить, стоит ли ставить на выигрыш.

Она криво усмехнулась.

– Не верю, что уравнения жизни столь просты, как вы их представляете.

В ответ он улыбнулся одними губами.

– Цинику всегда легко решать чужие романтические проблемы. Просто ему не везет в собственных любовных делах. – Он не дал ей шанса заглянуть глубже в душу, воскликнув: – Смотрите! Вон ваш сердцепожиратель в окружении целого гарема поклонниц.

– Обычное дело для него на подобных вечеринках.

– Тогда поможем ему вырваться на свободу. – Взяв Конни за руку, Умберто подвел ее к Эдварду и подтолкнул к нему этаким широким жестом.

– Мистер Кампари, благодарю вас от всего сердца за возможность потанцевать с Конни. Она танцует с таким жаром и грацией, что ее партнер умирает от наслаждения.

– Незачем благодарить меня, – любезно возразил Нед. – Конни не нуждается в моем разрешении при выборе партнера для танца.

– Как вы щедры, – почти прошелестел Умберто. – Пойди я на свидание с такой красавицей, я бы проявил ярко выраженные собственнические наклонности. – Он взял ее руку, запечатлел поцелуй на кончиках ее пальцев и растворился в толпе.

Эдвард начал прощаться с окружающими его красотками.

– Праздник удался на славу, и я счастлив был познакомиться с вами. Я высоко ценю ваши добрые пожелания мистеру Бригелю и обязательно передам их ему. Конни, мы уже идем?

Она сделала глубокий вдох, жалея, что их слышат столько людей.

– Не рано ли? Я бы с удовольствием потанцевала с тобой.

На мгновение ей показалось, что он откажется, но он, пожав плечами, положил руку на ее поясницу и, ни слова не говоря, вывел ее на танцевальную площадку. Удача наконец-то оказалась на ее стороне. Когда Нед заключил ее в свои объятия, оркестр закончил зажигательную мамбу и принялся наигрывать душещипательную мелодию народной песенки-плача о несчастной любви.

Эдвард прижал ее к себе чуть сильнее, и Конни обнаружила, что вся дрожит. Желание прислониться к нему, обволочь своей нежностью его мускулисто-твердое тело было настолько сильным, что у нее закружилась голова. Или головокружение было вызвано двумя маргаритас и большим бокалом шампанского? Или людей всегда охватывает такое чувство, когда они влюбляются? Никогда раньше она не представляла себе подобного. Она была сбита с толку, ошеломлена силой своих ощущений.

Рука Эдди легко, как-то даже безразлично покоилась на ее спине, пока он старательно вел ее в танце. Легкость и нежность его прикосновения сводила ее с ума. Она жаждала почувствовать, как его пальцы впиваются в нее с неумолимой требовательностью. Она хотела, чтобы он прижал ее посильнее к себе и утопил ее вожделение в море бесконечной и бурной страсти.

Ее чувства будто бы передались ему. Он крепче прижал ее, руки непроизвольно прошлись по ее спине, и он взглянул на нее. Это был взгляд полный нежности и желания. Конни могла бы поклясться в этом на Библии. И вдруг его глаза потухли, и он, как бы пересиливая себя, заговорил:

– Знаешь, я вот тут думал об Элис. Не уверен, следует ли тебе устраивать нам свидание. Чем больше я думаю об этом, тем больше я сомневаюсь, что из нашего брака может что-то получиться. У меня работы сверх головы, у нее, похоже, еще больше. Вот Ким идеальная кандидатка. Она пока еще не увязла в своей карьере и ведет более гибкий образ жизни. Мы можем подстроиться друг к другу с большей легкостью. Пожалуй, ни к чему выводить на сцену новых актрис.

– Чудесно, – проронила Конни. – Элис будем считать прошедшим временем.

Она почувствовала такое облегчение, что даже не рискнула напомнить ему, что он сам пожелал познакомиться с еще одной кандидаткой. Если бы она не была так погружена в свои мысли, то не преминула бы заметить, что он ведет себя как потенциальный шовинист и что Ким заслуживает большего от жизни, нежели стать женой только потому, что она молода и еще не успела вплотную заняться карьерой.

Нед добыл из гардероба их пальто и с любезной заботой помог Конни одеться.

– Будем считать, что с Элис мы разобрались.

– Хорошо. Просто обалденно! Элис никогда и не было. – Она жутко покраснела. – Во всяком случае для тебя.

– Точно, она была лишь плодом твоего воображения. – Нед весело присвистнул и зазвенел мелочью в кармане, ожидая, пока служащий подгонит его машину. – Ну что ж, не остается ничего другого, как порадоваться реальному существованию Ким и поздравить тебя, Конни, с твоим обалденным искусством сводничества. Благодаря тебе мы с Ким скоро образуем идеальную пару!

– Ха-ха, – сказала Конни в ужасе от того, что с трудом сдерживает слезы.

Огромность потери практически подавила ее. Из-за собственной незрелости и панического нежелания понять, что брак с Эдвардом вовсе не обязательно должен походить на супружество ее родителей, она упустила шанс выйти замуж за мужчину, которого любила столько лет, сама того не подозревая.

– Завтра я встречаюсь с Ким, – сообщил Эдвард, открывая для нее дверцу и отдавая чаевые служащему парковки. – Пора уже всерьез подумать о свадьбе. Надо будет поговорить с ней о дате бракосочетания. – Он широко улыбнулся. – Мать будет так счастлива – сколько лет она ждала этой радостной вести.

– Рудольф тоже будет в восторге, – выдавила из себя Конни. – Ну и твой отец тоже.

Нед рассмеялся.

– Рудди обалдеет. Это же его задумка. Да еще Аннет и Алиса помогли.

– Алиса! При чем тут она?

– Она давно развернула кампанию с целью женить меня. В душе она очень сентиментальна. – Он застегнул свой ремень безопасности, выглядя таким чертовски довольным собой, что Конни испытала почти непреодолимое желание влепить ему пощечину. Несмотря на боль, на невыносимое чувство утраты, она была озадачена. Бог свидетель, ее поведение сегодня не было разумным, но Нед вел себя еще более неразумно. У нее возникло отвратительное ощущение, что он просто насмехается над ней, а она не может понять соль шутки.

– Сейчас приеду домой и сразу позвоню Ким, – объявил он, вливаясь в поток уличного движения.

– Собираешься попросить ее назначить день свадьбы?

– Не совсем. – Лицо Эдварда опять расплылось в улыбке. – Мама уже давно определила его. Просто нужно узнать, готовы ли будут Ким с Рудольфом к первой субботе декабря.

– К пятому декабря?

– Точно.

Меньше чем через шесть недель Эдди женится. На Ким.

– Прими мои поздравления, – выдавила Конни, и ей самой собственный голос показался загробным. – Надеюсь, вы оба будете счастливы.