Текст книги "Бабочка на стекле"

Автор книги: Джузи Эркетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Свидание Конни с попечителем Смитсоновского музея оказалось неудачным. Потому ли, что она была утомлена, или потому, что на нее нашло необычно критическое настроение, но она нашла его крайне скучным. Как это можно было не заметить раньше, что любой разговор сводился у него к обычаям примитивных племен, обитающих в темных уголках планеты.

– Да, фильм поучительный, – согласился Сол, когда она попыталась предложить тему, никак не связанную с народными обычаями. – Кое-что в нем напоминает мне о племени Анавопонга из южной части Тихого океана. Знаете ли вы, что, по поверьям анавопонгов, души убитых возвращаются, чтобы преследовать своих убийц?

– Нет, никогда не слышала об этих анавонгах… анапонгах…

– Анавопонги. У них очаровательное общество. Уникальная культурная популяция, которую западное общество обязано лелеять. Во время полового созревания знахарь посвящает юношей во взрослую жизнь…

И он прочел десятиминутную лекцию о церемонии обрезания у анавопонгов, затем последовала целая диссертация о похоронных ритуалах в Бетуни и о религиозном воспитании монгуйвов – ранее неизвестного племени, недавно обнаруженного в глубине эквадорских джунглей.

От Конни не требовалось участия в этих лекциях, она должна была лишь внимательно слушать и признательно кивать. Ее охватывало все большее раздражение при мысли о том, как там Нед и Роберта развлекаются в зоопарке. В обществе Эдварда Роберта уж точно не соскучится. Конни жалела, что ей не повезло и она не любуется сейчас детенышем гориллы и не смеется вместе с Эдди над его ужимками.

Зазвонивший телефон вырвал ее из области мечтаний и моментально перенес в настоящее – утро понедельника в конторе, с пачкой записок о телефонных звонках, на которые следует ответить, и с письменным столом, заваленным бумагами. Японский посол позвонил лично, чтобы сообщить, как он доволен своим новым дворецким Бенджаменом Монтгомери, и узнать, не будут ли «Неограниченные услуги» так любезны подыскать такого же уровня английскую гувернантку для его внуков, которые приедут к нему в следующем месяце.

Конни обещала послу постараться. Отбросив все посторонние мысли, она ухитрилась обзвонить всех, просивших ее об услугах, связаться с тремя потенциальными гувернантками и уменьшить стопку "висячих" дел до такой степени, что папки уже не сваливались со стола, когда она случайно задевала их локтем.

К вечеру, когда она пыталась решить, каким срочным проектом заняться в первую очередь, в ее кабинет неожиданно вошел Эдвард.

– Аннет куда-то отошла, – объяснил он. – Ты можешь уделить мне пару минут?

– Разумеется, присаживайся. – Дыхание Конни внезапно ускорилось, и она почувствовала, как жар опалил ее щеки. Она улыбнулась, надеясь, что Эдвард не заметит ничего необычного в ее поведении. – Сегодня выдался удачный день, так что я лишь на неделю отстаю с оформлением бумаг. Что тебя привело сюда?

– Тебе-то хорошо, а в моей конторе намного больше беспорядка, чем обычно. Антон Бригель попросил меня защищать его.

– Ух ты! Грандиозно. – Всемирно известного пианиста Антона Бригеля обвиняли в убийстве своей любовницы, в то время как его ослепшая жена спала в соседней спальне. Печать подняла большую шумиху в связи с его арестом, и Конни могла вообразить, какой интерес вызовет в средствах массовой информации известие о том, что Бригель сменил адвоката. – Думаешь, тебе удастся выиграть это дело?

– Это будет нелегко, но мы постараемся. Однако я пришел не по поводу мистера Бригеля. Мне захотелось посвятить тебя в мои дела с Робертой.

Конни не удалось понять выражения его лица, но все равно сердце забилось в безумном ритме. Уж не пришел ли он объявить о своей свадьбе? Мысль о браке Эдварда с Робертой Макнейл вызвала бурю эмоций, слишком сложных для анализа, но достаточно сильных, чтобы она почувствовала себя не в своей тарелке. Ей потребовалась пара секунд, чтобы разжать кулаки и улыбнуться.

– Надеюсь, все идет гладко? Как прошло ваше посещение зоопарка?

– Мы здорово позабавились. Чем больше я узнаю Роберту, тем больше она мне нравится. Она просто потрясающая личность.

Конни не находила ее такой уж замечательной, но глаза Эдварда загорались каждый раз, когда он упоминал эту чертовку. Конни отвернулась. Нед слишком уж присматривается к ней, но совершенно не обязательно, чтобы он лез к ней в душу именно сейчас. Она резко поднялась, пересекла комнату и задвинула ящик, который вполне мог остаться выдвинутым. И только когда она уверилась, что держит свой голос и улыбку под контролем, она снова обернулась к Эдварду.

– Попробую догадаться, что тебя на самом деле привело сюда, – проговорила она с притворным оживлением. – Ты принес чек.

– Чек?

– За предоставленные профессиональные услуги. – Она проглотила ком в горле. – Предполагаю, ты пришел объявить, что вы с Робертой планируете пожениться.

У нее возникло ощущение, что Нед разочарован. Но это впечатление было столь мимолетным, что она не была в нем уверена.

– Нет, – сказал он после небольшой паузы. – Боюсь, что мы не поженимся. Я только что отвез Роберту в аэропорт. В этот самый момент она вылетает вечерним рейсом в Париж.

– В Париж? Но почему? О небо, она же только пару недель назад вернулась в Штаты!

Эдвард ухмыльнулся со знакомым беззаботным очарованием.

– Я знал, что ты удивишься. Ее бывший муж в Париже, ты знаешь. Высокий, красивый Артур.

– Точно, и именно поэтому она и прилетела в Штаты. Чтобы освободиться от высокого и красивого Артура и оставить наконец позади свой неудавшийся брак.

– Ну, это на первый взгляд. Ее чувства значительно сложнее. Ты замечала, что человеческие эмоции обычно оказываются гораздо более сложными, чем они выражены внешне? Роберта призналась мне вчера, что все еще влюблена в Артура. И даже безумно влюблена.

– Что? Во время собеседования на прошлой неделе мне показалось, что ей совершенно наплевать на него!

– Может, ты не так ее спрашивала, – спокойно проговорил Эдвард. – Вспомни, ты проверяла ее профессиональные качества, а я пытался понять ее как человека. К тому же, когда сам побывал в похожем положении, не составляет труда узнать признаки, типичные для женщины, все еще глубоко влюбленной в своего бывшего мужа. Уже в пятницу я заподозрил что-то не то в Роберте, а в воскресенье мне хватило пары часов, чтобы убедиться в этом.

О небо, как же все запуталось, подумала Конни. Ну почему Роберта не созналась, что все еще любит своего бывшего мужа, до того как начала встречаться с Эдвардом? Еще задавая себе этот вопрос, Конни сообразила, что новость не так уж и удивила ее. Опыт друзей и знакомых подсказывал, что именно такое странное поведение типично для людей, пребывающих в муках любви и страсти. Никогда не влюблявшаяся Конни постоянно изумлялась эмоциональному смятению, в котором оказывались снедаемые любовью люди.

Итак, Роберта улизнула в Париж и предоставила Конни разбираться со всем этим кавардаком. Она надеялась, что Нед не очень расстроился, оттого что ничего не добился с Робертой. Все же он, должно быть, страдает, поскольку разбиты его надежды и ранены его чувства. Слава Богу, не было достаточно времени для того, чтобы отношения этой пары зашли слишком далеко.

– Господи, я тебе сочувствую, – с состраданием проговорила она, вернувшись за стол. – Какое жуткое разочарование для тебя, Эдди. Если бы я была в курсе, то ни за что не организовала бы вашей встречи. Меньше всего я желала вернуть тебя к болезненным воспоминаниям о женщине, которую ты любил.

– Нет у меня никаких болезненных воспоминаний, Конни, поэтому не вини себя за то, чего не случилось. Я влюбился в женщину, которая не ответила на мои чувства, но я не сожалею об этом. Любить кого-то, даже безответно – дело всегда стоящее.

В его словах была доля правды, и Конни почувствовала облегчение. Тут только смысл новости дошел до нее, и она сообразила, что Эдвард ведь не женится. Тяжелый груз окончательно свалился с ее плеч, груз, о котором она и не подозревала, пока он не исчез. Застывшая на ее устах вымученная улыбка наполнилась подлинной теплотой, и она откинулась на спинку кресла, готовая расслабиться.

– Буду с тобой откровенна, Эдди. Я счастлива, что твои отношения с Робертой не стали чем-то более серьезным. Меня радует, что она решила еще раз попытать счастья в браке с Артуром, а еще больше меня радует то, что ты не женишься на ней.

Он хохотнул.

– Ага! Теперь мы добрались до настоящей правды. Ну-ка признавайся, Конни. Ты ревновала к Роберте, так как сама планировала выйти за меня замуж. Не прямо сейчас, разумеется, а лет через десять, когда твои биологические часы отстучат последнюю для тебя возможность.

Конни тупо уставилась на него, потом заметила, что в его глазах искрится смех. Это определенно означало, что они вернулись к прежнему. Он поддразнивает ее, как прежде.

– Ты меня просек. А теперь можем мы быть серьезными несколько минут? После твоего приключения с Робертой ты, надеюсь, откажешься от этого безумного договора с нашим агентством. Поскольку "Неограниченные услуги" не выполнили своего обязательства по договору, я готова вернуть тебе твой задаток. Мы выставим счет только за сверхурочные часы и расходы. Тебе это кажется справедливым?

– Более чем справедливо. Только почему ты решила, что я решил отказаться от ваших услуг? Я хочу жениться, а ваше агентство обязалось познакомить меня по крайней мере с четырьмя потенциальными невестами. Пока я познакомился только с одной.

– Неужели ты хочешь продолжить этот смехотворный поиск? Нед, это же несерьезно.

– Почему бы и нет? Мое желание остается тем же, что и во время нашего первого разговора об этом. Я хочу жениться как можно скорее, и мне нужна помощь в поиске подходящей пары. То, что мы с Робертой не поспешили зарегистрироваться, еще не значит, что я отказался от поисков жены с вашей профессиональной помощью.

Конни вдруг обнаружила, что по какой-то странной причине начинает злиться.

– Прекрасно, – резко бросила она. – Когда подыщу что-нибудь, дам знать. Однако невесты на заказ в дефиците, и я должна предупредить тебя, что средний возраст обращающихся в наше агентство в поисках работы – сорок три года. Так что не надейся на поток пышных цветущих молодух в скором времени.

Эдвард встал, совершенно не обеспокоенный, казалось, ее раздраженным тоном:

– Я не ищу пышную цветущую молодуху. Мне нужна зрелая женщина, желающая рискнуть и вступить в серьезные отношения.

– Буду иметь в виду твои требования.

– Спасибо, – он ласково улыбнулся. – Помни, я плачу вашей компании приличный гонорар за эту услугу, а поиск жены для меня – твой лучший шанс на выдвижение на пост вице-президента к Рождеству.

– Потенциальные жены не растут под капустой, – пробормотала она.

Усмехнувшись, он направился к двери.

– Нет, только дети. Неужели твоя мать ничему тебя не научила? – Он дружески помахал ей, потом вдруг остановился в двери. – Чуть не забыл. Сделай мне одолжение, Конни. Мне пришлось пригласить сегодня на обед президента компании "Эргон Индастриз", и он придет с супругой. Будь ангелом, составь мне пару, а? Мне нужно теплое женское тело для чета.

– Ха, какое лестное приглашение!

– О'кей, мне нужно теплое, красивое и интеллигентное женское тело для чета. Как теперь?

– Слишком мало и слишком поздно. Да и работы у меня накопилось…

– Мы встречаемся в восемь, и ты можешь прийти прямо в ресторан "Грушевое дерево", один из твоих любимых. Если уж обедать, так обедать. Мне просто необходимо твое общество. После того как Роберта покинула меня, я подавлен, чувствую себя отвергнутым…

– Ладно, кончай распускать нюни – ты меня уговорил. – Конни пододвинула к себе пухлую папку. – А теперь уходи, Эдвард, или меня не выдвинут к Рождеству, а уволят.

Он отдал честь.

– Есть, мадам. Увидимся в восемь.

Конни старалась не думать о бегстве Роберты в Париж и нелепом требовании Неда подобрать новых кандидаток на роль его жены. Ей некогда было терять время. Целый час она работала с эффективностью робота, договариваясь о собеседованиях, проверяя рекомендации и составляя письма. В половине шестого Аннет просунула голову в дверь, чтобы попрощаться. В здании стало тихо, и Конни заработала с большей отдачей. Это время суток часто было самым продуктивным, и она не намерена была терять его, отвлекаясь на всякие глупости.

Она так сосредоточилась, что едва не подпрыгнула на стуле, когда вдруг в кабинет ворвалась Аннет с боевым блеском в глазах.

– Идет Рудольф, – объявила она. – Нет времени на объяснения, но я тебя умоляю, Конни, чтобы он ни сказал, говори только "нет". Я приведу его в чувство, чего бы мне это ни стоило.

– Я думала, ты ушла.

– Я бы и ушла, если бы не была дурочкой. Руд попросил меня помочь ему с новым проектом, потом еще что-то. Т-ш-ш, он идет.

В кабинет вошел Рудольф. Безупречный темный костюм, тщательно причесанные серебряные волосы – никакого сходства с взлохмаченным отцом, который в прошлую пятницу упрашивал подвезти его в аэропорт.

– Как ты, Конни? – Он так широко улыбался, что Конни поняла: Аннет права. Руд что-то задумал. Он предпочитал чисто деловой подход, если только не планировал чего-то из ряда вон выходящего.

– Завалена работой. Но это и хорошо.

– Дела идут, это точно, но в последнее время ты взваливаешь на себя слишком много. Я виноват в том, что ты столько трудишься сверхурочно.

– Я не против.

– Знаю, но не могу позволить, чтобы мои служащие превращались в роботов, так что порадую тебя: я нанял дополнительный персонал. Помнишь того кандидата, с которым я просил тебя побеседовать пару недель тому назад? Шона Поули?

– Он мне очень понравился, как я тебе говорила. Вполне квалифицированный, славный, невозмутимый. Все те качества, которые необходимы, когда здесь становится горячо.

– Согласен, сегодня получена последняя рекомендация. Все в порядке, поэтому я предложил ему работу вербовщика.

– Великолепно! Уверена, нам очень поможет его опыт в найме.

– Да, и он, похоже, настоящий мастер распутывания проблем с визами.

Конни с удивлением посмотрела на босса.

– Мы говорили обо всем этом после первого собеседования, Руд. Ты можешь прямо сказать мне, что у тебя на уме? Не хитри, Аннет уже расколола тебя. Ты пришел сюда не для того, чтобы рассказать о Шоне Поули.

– Ха! – Рудольф резко повернулся и яростно уставился на Аннет, стоявшую в двери, скрестив руки. Она ответила ему высокомерным взглядом. – Мне следовало знать, что вам нельзя доверять секретов, – прошипел он.

– Как можно хранить ваш безумный план в тайне от Конни? – запальчиво огрызнулась Аннет. – Вы же надеетесь, что она реализует его.

– Не безумный план, а блестящую стратегическую идею! – В раздражении Рудольф раздул щеки, но поскольку было лишь начало недели и оставались целых четыре дня до одиночества, начинающегося в пятницу вечером, он быстро овладел собой.

– У меня есть новый клиент для твоего брачного отделения, – объявил он Конни с широкой улыбкой, которая не скрывала его неловкости.

– Мужчина? – спросила она, соображая, уж не себя ли хочет предложить Рудди в клиенты. Он производил впечатление человека, нуждавшегося в жене, которая заполнила бы пустоту его вечеров и добавила бы колер к серости его уикэндов. – Этот новый клиент – твой друг?

– Это не мужчина, а девушка…

– Женщина, – прервала Аннет. – Ким – женщина, Рудольф, не девушка, вы постоянно забываете об этом.

– Девушка, женщина – какая разница? Как бы то ни было, я хочу, Конни, чтобы ты свела ее с этим адвокатом. Устрой им свидание, и мы посмотрим, что из этого выйдет.

– Ким согласилась стать нашим клиентом? – ошеломленно спросила Конни. – Когда она решила выйти замуж? Я-то думала, она собирается отправиться в Африку на год для подготовки диссертации по экологии.

– Именно это она и планирует, – подтвердила Аннет.

– Ничего подобного! – проревел Рудольф, и в то же время на его лице появилось умоляющее выражение. – Она сама не знает, чего хочет. Если ей попадется подходящий мужчина, она образумится и моментально выскочит замуж.

Конни даже не стала оспаривать такую сомнительную посылку.

– Извини, Руд, но я не вижу, как помочь тебе. Как ты знаешь, Эдвард Кампари пока единственный наш клиент…

– И превосходно подходит моей девочке! – победно закончил Рудди.

– Руд, Эдварду почти тридцать пять, он искушенный человек света. Ким лишь двадцать два, она еще даже не поняла, что за пределами лаборатории существует целый мир.

– Разница в двенадцать лет – ничто, и Эдвард быстро научит ее, что к чему. Во время уик-энда я прочитал его досье – он как раз тот, кого я хотел бы видеть своим зятем. Работяга, преуспевающий состоятельный, гармоничный… – Он помолчал. – Ты знаешь его много лет – у него ведь все в порядке со здоровьем и семьей, а, Конни?

– Да, но…

– Тогда договорились. Завтра я приведу Ким в контору, и ты устроишь ей свидание с этим мужиком.

– Ладно, сделаю. Как только Ким придет и сообщит мне о себе необходимые сведения, я организую ей встречу с Недом.

Рудольф расплылся в довольной улыбке.

– Завтра она придет с утра. – Он бросил победный взгляд на Аннет. – Меня радует, что хоть у кого-то в нашей конторе фурычат мозги.

– Точно, – согласилась та. – Жаль, что не у вас.

Рудольф ощетинился, но не осмелился ответить. Не успел он выйти из кабинета, как Аннет подскочила к столу Конни.

– Ты ведь не собираешься в самом деле сводить Ким с Эдвардом Кампари, а, Конни? Мой Бог, бедный ребенок не заслужил, чтобы ты преследовала ее вместе с отцом.

– Конечно, не собираюсь, но зачем было расстраивать Рудди?

– Почему бы и нет? Это его проблема. После того как умерла его жена, все только и делают, что потакают ему, вместо того чтобы прямо сказать, что он ведет себя как осел.

– Может, ты и права. Но каков шанс, что Ким явится в контору и позволит занести свое имя в нашу картотеку? Один на миллион?

Аннет это не убедило.

– Ты не понимаешь. Руд будет пилить ее, пока она не скажет "да".

Конни знала дочь Рудольфа не так уж хорошо, но достаточно часто встречалась с ней, чтобы заподозрить, что она любому мулу даст сто очков вперед по упрямству. Чем больше Руд будет наседать на нее, тем скорее Ким упрется и не уступит ни на йоту. Но, видя, как встревожена Аннет, Конни попыталась успокоить ее.

– По моему мнению, Ким и Эдвард будут не в восторге друг от друга. Поэтому, даже если Ким и придет ко мне, я просто отсоветую ей встречаться с ним. Я выскажу свое профессиональное мнение, и Рудольфу не придется сомневаться. Воздадим ему должное: он доверяет профессионализму служащих и не подвергает сомнению их решения. Ким никто не собирается на аркане тащить к Неду Кампари, даже если наша компания и принадлежит Рудольфу.

– В твоих устах все так просто.

– Потому что это действительно так просто. Поверь мне, Аннет. Ким отправится в свою Африку сразу после каникул, как она и планирует.

– А Эдвард Кампари?

– Будет и дальше холостяком здесь, в Вашингтоне, я надеюсь.

– С его-то внешностью и индивидуальностью? – Аннет взяла свое пальто. – Любопытно, где такие сверхумные женщины, как ты, паркуют свои мозги во внеслужебное время?

Конни рассмеялась.

– Что означает это загадочное высказывание?

– Потерпи немного, солнышко, сама себя об этом спросишь.

6

Джефри Хеллерс и его жена Диана оказались очаровательной парой, и Конни была рада, что приняла приглашение Неда на обед с ними. Джефри унаследовал от своего дяди небольшую инженерную компанию, едва вылупившись из колледжа. Теперь, тридцать лет спустя, его «Эргон Индастриз» стала крупнейшим производителем со штаб-квартирой в Питсбурге и филиалами по всему миру.

Атмосфера в "Грушевом дереве" располагала к расслабленной беседе, и за креветками по-креольски и лимонным суфле Джефри поведал Конни, что прибыл в Вашингтон обсудить открытие представительств "Эргон" в нескольких новых для компании странах.

– Хочу внедриться в экономику восточной Европы, – объяснял он. – Семья моей матери иммигрировала в Штаты из Польши перед самой второй мировой, поэтому я чувствую привязанность к этому региону. Я даже понимаю несколько слов по-польски.

– У вас глаза начинают сверкать каждый раз, когда вы произносите слово "Польша", – сказал Нед.

Его жена рассмеялась.

– Так вы тоже заметили это? Думаю, не пройдет и полугода, как мы поселимся в Кракове или Варшаве. К счастью, наш младший отпрыск поступил в прошлом году в колледж, поэтому я уже пакую чемоданы и выясняю, сколько всевозможных бумаг придется мне выклянчить в различных правительственных ведомствах, чтобы попытаться получить патент на медицинскую практику в Польше. Может, выйдет?

– Я и не знала, что вы доктор, – немного удивилась Конни, ибо Диана выглядела типичной домохозяйкой из роскошного пригорода.

– Я – дерматолог, специализируюсь на детских кожных заболеваниях. С Джефри я познакомилась, когда изучала медицину, и решила, что не могу упустить такой лакомый кусочек.

Ее муж наклонил голову.

– Спасибо, дорогая.

– Смотри, не зазнавайся. Я ведь могу в любое время изменить свое мнение. – Она наградила его улыбкой, которая свидетельствовала, что ему не о чем беспокоиться. – Когда Джефри уговорил меня выйти за него, мне пришлось несколько изменить свои планы на будущее, – продолжила она. – Я намеревалась стать акушеркой, но это очень беспокойная специальность, так как дети имеют обычай появляться на свет в три часа утра или в разгар обеда в День Благодарения, или в другое совершенно не подходящее время.

– Наш сын родился в день свадьбы моего брата, – хохотнул Джефри. – На четыре недели раньше срока.

– По крайней мере, он начал так, как и продолжил! – бросила Диана. – Со дня рождения и до сих пор он не проявил ни капельки терпения. – Они оба заулыбались, обменявшись тем взглядом, который Конни так часто видела в глазах своей сестры, когда ее сыновья Тони и Уильям вытворяли что-нибудь вопиющее, например, посадили свои игрушечные грузовики в клумбу, надеясь, что они вырастут. Родители, не в первый раз подумала она, любят своих детей, исходя из самых странных мотивов.

– Как вы ухитряетесь сочетать семейную жизнь с работой врача? – с нескрываемым любопытством поинтересовалась Конни.

– Я не всегда работаю полный рабочий день, – объяснила Диана. – Не вижу особого смысла рожать детей, которых будут воспитывать няни, а так и было бы, если бы я стала акушеркой. Приходилось трудиться до седьмого пота на медицинском факультете, и мне вовсе не хотелось потерять такую подготовку. Поэтому я забыла об акушерстве и стала дерматологом.

– У дерматологов ведь не бывает неотложных случаев, – заметила Конни.

– Почти никогда, слава Богу. Закончив стажировку, я нашла работу с неполным рабочим днем, а сорок часов в неделю начала работать, когда дети перешли в среднюю школу. Джефри перегорел и готовится уйти на покой, а я только вхожу в форму. Лет через двадцать, когда мы вернемся из Польши, он сможет остаться дома и готовить ужины, пока я буду делать карьеру.

Конни незачем было спрашивать, довольна ли Диана своим выбором. И она, и Джефри излучали удовлетворение жизнью и друг другом. Не каждая женщина могла бы согласиться на компромисс, достигнутый Хеллерсами, но Конни подумала, что они живут в полной гармонии. Правда, Джефри потихоньку строил свою промышленную империю, а Диана внесла изменения в свои профессиональные планы и пожертвовала некоторыми намерениями, чтобы держать на поверхности семью. Но была бы она счастливее, если бы отвергла Джефри и осталась верна мечте стать акушеркой? Конни не сомневалась в ответе на свой вопрос. Лицо Дианы светилось гордостью, когда она упоминала своих троих детей, и ее глаза теплели всякий раз, когда она бросала взгляд на мужа. Она явно считала себя полностью состоявшейся женщиной.

Конни сказала об этом Эдварду, когда он подвозил ее домой.

– Диане и Джефри повезло, – согласился он. – Но я полагаю, большинству пар значительно труднее сочетать свою карьеру и частную жизнь, чем этим двоим.

– Я догадываюсь, ты подсунул мне Диану как пример того, насколько легко женщине в наши дни сочетать карьеру с семьей и материнством.

Он улыбнулся.

– Я рад, что я предсказуем на все сто процентов.

Она могла бы сказать ему, что в последние две недели он был предсказуемым, как тигр, решающий, кого скушать на ужин – оленя или антилопу, но решила не говорить ничего, что могло бы нарушить наконец восстановленное взаимопонимание.

– Зайдешь на чашечку кофе? – спросила она. – Только половина одиннадцатого.

Нед насторожился, и она рассмеялась.

– Не бойся, тебе ничего не угрожает. Сол – тот парень, что пригласил меня вчера на поздний завтрак – подарил мне настоящий кофе в зернах, крошечную бутылочку виски и немного взбитых сливок. Так что мы можем приготовить кофе по-ирландски.

– Ушлый мужик, сразу сообразил, что к тебе нужно приходить со своим кофе и со всеми причиндалами.

Конни заулыбалась, ничуть не обиженная.

– Умный, добрый, но сама тоска. Поверь мне, я завидовала вчера тебе и Роберте, тому, что вы наслаждались ужимками горилловых детенышей.

Он бросил на нее косой взгляд, припарковывая машину.

– Хочешь пойти со мной в зоопарк в следующий уик-энд? Там ждут со дня на день рождения еще одного шимпанзе. Нам может повезти, и мы увидим новорожденного.

– С удовольствием. – Ее удивил восторг, охвативший ее при одной мысли о том, чтобы провести полдня в обществе Эдди. Удивил потому, что в их отношениях возникла натянутость после того, как он объявил о своем намерении жениться. Однако было уже поздно, ее одолевала дремота, поэтому она улыбнулась ему, не желая портить свое хорошее настроение дурацким анализом. – Так ты идешь?

– Конечно. – Он открыл ей дверцу, и они вошли в вестибюль ее дома. – Хоть и малоприятно сознавать, что в твоей жизни мне отведена роль кофейного ситечка.

Она покачала головой с притворной серьезностью.

– Но это не главная роль, Нед. Есть и другие роли, которые я ценю выше.

– Назови хотя бы одну.

– Можно было бы и назвать, но в приготовлении кофе у тебя просто талант. – Она зевнула и нажала кнопку вызова лифта. – Уже очень поздно для серьезного разговора. Поверь мне, Нед, ты самый классный мужчина в моей жизни.

Эти слова сами сорвались с ее языка, и она тут же пожалела об этом. По счастью, Эдвард, видимо, не сообразил, насколько разоблачительным было ее шутливое замечание, но Конни знала, что нечаянно сказала правду. Эдвард действительно самый классный мужчина в ее жизни, и она будет опустошена, когда он женится. Она чувствовала себя настоящей собакой на сене в отношении него. Ей совсем не хотелось, чтобы другая женщина завладела его вниманием, и было бы невыносимо, если бы его жена узурпировала ее положение лучшего друга Неда.

Но его брак оставался пока делом будущего, может, даже отдаленного. Сегодня, казалось, Эдвард желал вернуться к знакомой роли друга, и Конни была счастлива этим. Они шутили чисто по-товарищески, пока он варил кофе в ее крошечной кухне. Потом она щедро плеснула ирландского виски в две чашки и увенчала дымящийся кофе горками подслащенных взбитых сливок. Эдвард принес чашки в гостиную, пока она искала конверт с семейными фотографиями, которые получила от матери со вчерашней почтой.

Найдя фотографии, она скинула туфли и уселась на софе среди мягких темно-фиолетовых подушек. Эдвард сбросил пиджак на стул, растянулся в другом конце того же дивана и похохатывал, разглядывая снимки Тони и Уильяма, играющих в песочнице.

– Самую лучшую я припасла напоследок, – сказала Конни, протягивая ему черно-белый отпечаток. – Взгляни-ка.

Нед уставился на расплывчатые серые тени.

– И что это такое? – спросил он, вертя фотографию и так и эдак. – Похоже на статическое электричество на экране телевизора.

Она рассмеялась.

– Ты тоже так подумал? Оказывается, мы оба невежды. Ты видишь, мой дорогой Эд, фотографию моего будущего племянника или племянницы. Мама уверяет, что это изумительно ясный ультразвуковой снимок ребенка Джейн.

Эдвард еще раз внимательно всмотрелся в снимок.

– Ага, вижу, какое славное дитя. Один вопрос: мальчик или девочка?

– Даже мама и доктор не могут пока сказать этого, но все единодушны в том, что ребенок само совершенство во всех отношениях: нормальный размер, прекрасно сформировавшийся спинной мозг, руки и ноги на месте, пальцы все.

– Зачем Джейн сделала ультразвуковое обследование или это обычное дело в наши дни?

– Вполне обычное, я полагаю. Но в ее случае были сомнения относительно времени беременности, и оказалось, что она беременна дольше, чем считалось. Доктор полагает, что ребенок родится в конце марта, а не в середине мая.

– Гарри и Джейн рады этому?

– Вне себя от счастья. Им остается ждать только пять месяцев, а не семь, чтобы увидеть свое дитя. Мне кажется, они считают уже не дни, а часы.

– Я тоже получил хорошие новости из дома, – сообщил Эдвард. – Отец нашел покупателя для своей скобяной лавки, и они с матерью уже строят планы на отпуск – подумывают отправиться в круиз на Багамские острова.

– Просто фантастика!

– Да, покупатель солидный и предложил им приличную цену.

– Я так рада за них. Я знаю, как они беспокоились из-за экономической депрессии, из-за отказа банков кредитовать малый бизнес – Конни была так рада за своих старых соседей, что действовала импульсивно. Она наклонилась и обвила руками шею Эдварда в неудержимом порыве.

Слишком поздно Конни сообразила, что совершила серьезную ошибку. Она сидела на софе таким образом, что оказалась прижатой всем телом к Эдварду. Через тонкую шелковую ткань она почувствовала твердые мускулы на его груди, и сердце дрогнуло в предвосхищении, когда сильные руки сжали ее талию. Не говоря ни слова, он держал ее и испытующе смотрел ей в глаза.

Какое-то застывшее мгновение они не шевелились. Потом Нед отстранился, вскочил с софы и направился на кухню. В двери он обернулся и послал ей веселую улыбку.

– Приготовлю свежий кофе, – сказал он. – Мы же не собираемся обмениваться этими рискованными, не чисто дружескими поцелуями, а?

– Что? Ах нет, конечно нет. Не понимаю, что это с нами случилось недавно.

– Это называется сексом, – сухо заметил он. – Такое может случиться с кем угодно, даже с друзьями.

К счастью, он стал наливать воду в кофейник, и от Конни не требовалось ответа. Она откинулась на подушки софы, испытывая жар во всем теле. Это смехотворно, думала она. Что со мной происходит? Он даже не поцеловал меня, так чего же я вся горю?

Да потому что хотела, чтобы он поцеловал меня. Непрошеный ответ появился слишком быстро, чтобы просто отбросить его. С большой неохотой Конни признала ужасающую правду. Пусть это неразумно, но она желала, чтобы Эдди поцеловал ее. Хотела вновь поймать кайф от его объятий. Жаждала, чтобы он прижал ее покрепче к своему телу. Чтобы он запустил свои пальцы в ее волосы и поцелуем побудил на горячий ответ. Хотела лежать рядом с ним, прильнуть к нему кожей к коже, плотью к плоти. Больше всего она жаждала почувствовать отражение своего собственного страшного, безумного желания в горячей, неудержимой требовательности его прикосновений.