Текст книги "На край света"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Пробираюсь через толпу торопливо, досадуя, что придется убить на улаживание семейных дел столько времени, и гадая, с кем сейчас Даррен. По счастью, отыскать Сару и Бобби удается без труда.

Они стоят в зале, где организован буфет, в компании незнакомых людей. Все молчат и выглядят несколько смущенно, разговаривают лишь Сара и коренастый, коротко стриженный темноглазый мужчина лет сорока. Мы с Хэлли подходим и останавливаемся в двух шагах.

– Да, я полностью с тобой согласен, – исполненным раскаяния голосом говорит незнакомец. – Не стыжусь признать это в присутствии друзей, даже твоего теперешнего мужа. Но еще раз прошу: позволь мне увидеться с Лулу.

Бобби уверенным жестом привлекает Сару к себе.

– Если хочешь знать мое мнение, то я совсем не против, – говорит он ей.

– Правда? – серьезно и с любовью глядя на него, спрашивает Сара.

– Естественно. – Бобби переводит взгляд на стриженого. – Если Сара разрешит, приезжай в воскресенье.

Незнакомец приковывает просящий взгляд к Саре. Она несколько мгновений медлит и кивает. Его лицо озаряется счастливой улыбкой. Он смущенно проводит по голове рукой и протягивает ее Бобби.

– Спасибо тебе!

Хэлли вцепляется мне в плечо и отводит меня подальше.

– По-видимому, это он и есть! – тараща глаза, говорит она. – Нет, Джой! Я не смогу…

– Сможешь, – твердо возражаю я, в волнении думая о том, что почти неразрешимыми проблемами обременена не только я, а все вокруг, включая моих самых близких людей. – Ну и что с того, что это он? Ты же слышала, они не флиртовали, а всего-навсего разговаривали о дочери. Если она ему небезразлична, значит, он не настолько уж и безнадежен.

Хэлли смотрит на меня с легким испугом. Может, потому, что не знала, какой я могу быть категоричной.

Задумываюсь, покусывая губу и поглядывая на компанию Бобби и Сары. Стриженый, судя по всему отец Лулу, оживленно кивает, суетно разворачивается на каблуках и уходит прочь нервной чуть подпрыгивающей походкой.

– Послушай! – восклицаю я, хватая сестру за руку и потрясая ее. – У них сегодня ужасно тяжелый вечер. Так что, пожалуйста, постарайся поговорить с ними, как только можешь, приветливо. Это важно для Бобби, понимаешь?

Хэлли все с тем же изумленным выражением на лице медленно кивает.

– Замечательно. И давай отведем их в сторонку. Публичными сценами они, думаю, сыты по горло. Готова?

Мордашка Хэлли становится жалобной.

– Не знаю…

– Не бойся! – ободряю ее я. – Я буду рядом. Если что, постараюсь помочь. Запомни: главное доброжелательность.

Хэлли кривится.

– Тверди себе, что ты делаешь это ради брата, – говорю я тоном сурового школьного директора. – Идем, мне нельзя терять столько времени!

Беру ее за руку и решительно устремляюсь в сторону компании, где, потягивая шампанское и молча глядя в пустоту, стоят Бобби и Сара. Она замечает нас первой, и на ее лице отражается легкий испуг. Широко улыбаюсь, показывая всем своим видом, что мы идем к ним с миром.

– Как отдыхается? – восклицаю я бодрым голосом. Черт! Я ведь собственными глазами видела, что их отдых далеко не безоблачный.

Бобби кашляет.

– Хорошо.

– Можно вас на минутку?

Бобби и Сара переглядываются, а Хэлли вся напрягается – я чувствую, потому что до сих пор не выпускаю ее руку.

– Мы не задержим вас, – обещаю я.

Бобби кивает и обнимает Сару. В это мгновение мою грудь наполняет жалость к ним обоим. Два человека с непростыми судьбами вдруг нашли друг друга и хотят наконец порадоваться жизни, но им то ли из неверия в любовь, то ли из зависти не позволяют спокойно наслаждаться светлым чувством.

Мы останавливаемся у столика с канапе. Я снова всем улыбаюсь и бросаю на Хэлли быстрый взгляд. Она вся красная и явно страшно волнуется. Молчание затягивается. В ту минуту, когда я уже с ужасом думаю, что она вообще ничего не скажет, Хэлли набирает полную грудь воздуха и, глядя прямо Саре в глаза, сбивчиво произносит:

– Я… гм… мне, наверное, не следовало так тебе грубить. То есть… не наверное, а просто… не следовало. Но я думала… – Она шумно вздыхает и опускает глаза. – Я, по-видимому, ошибалась… и…

Сцена до того трогательная, что у Сары – да и у меня – на глазах выступают слезы. Она берет нас обеих за руки и ласково, даже с сочувствием смотрит на Хэлли.

– Ничего не объясняй. Я все понимаю.

Хэлли что-то хочет добавить, но передумывает и с несчастным видом лишь кивает.

– У Хэлли сегодня… не обычный день, – не слишком удачно пытаюсь я помочь сестре. – Она очень волнуется перед… одним событием.

Сара улыбается и пожимает нам руки. На ее лице отражается облегчение. Даже Бобби, до этой минуты задумчивый и чем-то озабоченный, смотрит на нас с Хэлли, улыбаясь глазами.

– Я рада, что вы подошли, девочки, – просто говорит Сара. – А то на душе было как-то… В общем, вы молодцы!

– Если хочешь, называй меня Хэл, – вдруг произносит Хэлли. – Я ведь это так, из вредности. – Ее губы растягиваются в улыбке озорного ребенка.

Сара смеется.

С мамой и папой объясниться выходит еще проще. Хэлли, пользуясь тем, что от них как раз отходит один папин друг с женой, приближается к родителям сзади, обнимает обоих за плечи и шепчет, выпятив губы:

– Глупая я у вас, да?

– Не болтай ерунды, – говорит мама. Она обижаться попросту не умеет.

Папа смотрит на дочь со всей строгостью.

– Я, конечно, в каком-то смысле могу тебя понять…

Мама укоризненно качает головой, но при этом улыбается.

– Да что ж тут понимать? Любить надо друг друга без каких бы то ни было условий!

– …но ведь нельзя настолько грубо, – договаривает отец, мягко опуская руку на плечо мамы и без слов прося ее помолчать. – Признаться, я…

Мне на ум приходит пугающая мысль: сейчас он заведется с наставлениями и Даррен найдет себе другую собеседницу. Если, конечно, уже не нашел. И если не приехала его жена. Та, рыженькая.

Подхожу к родителям, становлюсь прямо перед ними и поднимаю руки.

– Неприятность с Сарой мы благополучно уладили.

Отец изгибает полуседую бровь.

– Вот как?

Хэлли, утыкаясь ему в плечо подбородком и глядя на него с хитроватой улыбкой, кивает.

– Кстати, она действительно как будто… ничего. Может, зря я была так против их свадьбы?

Ходим по залу в поисках Раффнера, время от времени здороваясь со знакомыми, в основном папиными. Я думаю о том, что и Хэлли, несмотря на странное увлечение пустыми журналами и безмозглым щеголем, превратившимся в низкопробного красавца, далеко не так плоха, как может показаться. Представлять ее в объятиях Раффнера мне невыносимо, но теперь никуда не денешься. Надеяться остается лишь на то, что, увидев его наяву, она убедится в моей правоте и выбросит из головы свою бредовую идею.

– Вот он! – громко шепчет она, вцепляясь в мою руку и резко останавливаясь.

Поворачиваю голову. Раффнер стоит в окружении девиц с густо накрашенными глупыми глазами и, извиваясь своим загорелым телом (его рубашка расстегнута почти наполовину, и взорам всех заинтересованных представлена лысая украшенная татуировкой грудь), о чем-то рассказывает.

Останавливаюсь. Меня передергивает. Нет, честное слово! Этот болван не имеет права находиться рядом с моей сестрой и единственный вечер!

Хэлли дергает меня за руку.

– Ну пошли!

– Может, все же передумаешь, Хэлли? – с мольбой спрашиваю я. – Ты только посмотри на них!

– Их я не вижу, – говорит она. – Вижу его одного.

– Тебя не смущает то, что вокруг него столько женщин? – прибегаю я к последней уловке. – Неужели ты хочешь стать одной из сотни?

– Я хочу стать одной-единственной, – отрезает Хэлли, начиная злиться. – Пойдем, а то он и отсюда исчезнет! Может, умчится куда-нибудь в клуб – и тогда не видать мне его как собственных ушей!

Скрепя сердце иду к Раффнеру.

– Привет, Дэниел! – Проклятье! Сейчас придется лгать и ломать комедию, но другого выхода нет. – Не ожидала тебя здесь увидеть!

Раффнер умолкает и пару мгновений всматривается в меня, не опуская рук, которыми он что-то изображал в воздухе.

– А-а! Хома?

Хомой одноклассники окрестили меня, когда я обзавелась хомячком и воспылала к нему такой пламенной любовью, что на переменах только о нем и трещала. Нам с Дарреном купили хомяков в один день, в одном магазине. И умерли они примерно в одно и то же время. Года через два.

– Меня давным-давно никто не называл Хомой, – с улыбкой говорю я.

Раффнер опускает руки и обводит меня оценивающим взглядом.

– Неудивительно, – заключает он. – На хомяка ты совсем не похожа. – Скорее напоминаешь… гм… лань? Или как их там?

Девицы, точно по команде, поворачивают головы и тоже окидывают меня взглядами, в которых так и светится: он наш! Мне настолько противна вся эта сцена, что я спешу покончить с возложенным на меня неприятным заданием. Смотрю на Хэлли, лицо которой так и светится. Господи!

– Кстати! Это моя сестренка, Хэлли. Вы случайно не знакомы?

Взгляды Хэлли и Дэниела встречаются. Ее щеки заливаются румянцем, а грудь приподнимается. Он же, прекрасно видя ее восторг, как мне кажется, уже отводит ей место хорошенькой игрушки, на которой не стоит задерживать внимания.

– Нет, мы незнакомы, – лениво отвечает он.

– Хэлли, это Дэниел Раффнер, – говорю я подчеркнуто бесстрастным голосом.

– Я не раз видела твои фотографии в журналах! – восклицает она еще более высоким, чем обычно, почти писклявым голосом.

Дурочка! – рвется из моей груди крик. Разве так заинтересуешь мужчину?

– А это ваше новое шоу! – продолжает Хэлли рассыпаться в лестных комментариях. – В прошлую субботу я даже не поехала…

– Послушайте, – перебиваю я ее, не в силах подобное терпеть. – Вы извините, но я побегу. У меня… встреча. – В конце концов, свою миссию я выполнила. Остальное зависит от Хэлли, а она давно не ребенок. – Счастливо, Дэниел.

– Пока, – отвечает он, не глядя на меня.

Как был хамом, так им и остался, думаю я, устремляясь прочь и молясь, чтобы Хэлли образумилась.

Где искать Даррена, я не знаю. Не вполне уверена и в том, надо ли мне с ним опять встречаться. После всех сегодняшних происшествий мысли в моей голове скатываются в громадный ком, и мне необходимо побыть одной, чтобы во всем разобраться.

Не задумываясь возвращаюсь на то самое место у фонтана, где мы расстались с Дарреном, беру еще бокал шампанского и в глубокой задумчивости делаю большой глоток. Сердце колотится тревожно, душа не на месте. Не опасно ли было оставлять Хэлли в окружении стаи агрессивных девиц-хищниц?

– Скучаете? – слышится откуда-то сбоку потрясающей красоты мужской голос.

Зачарованная, медленно поворачиваю голову и вижу перед собой премерзкого типа с круглым лицом, поблескивающим, будто намазанным салом, двойным подбородком, похотливыми маленькими глазками, сивыми бровями и кривым носом. Вздрагиваю, задумываясь, не послышался ли мне этот божественный баритон.

– Такая красавица – и одна, – тем же чарующим голосом произносит незнакомец.

Ну и дела! – удивляюсь я. Такому уродцу говорить бы фальцетом, а так он жестоко вводит женщин в заблуждение.

– Непорядок, – добавляет он, играя своим дивным голосом. – Позвольте представиться: Бикфорд Пендергаст!

Я чуть не прыскаю со смеху. Ну и имечко!

– А вас как зовут? – спрашивает мой непрошеный собеседник.

– Гм… – До меня доходит, что Пендергаст ко мне активно клеится. Во-первых, это написано в его жутких поросячьих глазках, а во-вторых, он слишком уж близко ко мне подошел и как будто совершенно без какого-либо умысла приподнял руку так, что она почти касается моего бедра. Отхожу на два шага в сторону.

– Забыли свое имя? – улыбаясь отвратной улыбкой, спрашивает Пендергаст. – Понимаю, понимаю… Вечер такой таинственный, в зале столько волнующих ароматов, играет приятная музыка, мужчины одаривают восторженными улыбками…

Какая гадость!

– Гм… Нет, я не забыла своего имени! – произношу я звонко и отчетливо, чтобы Пендергаст не решил, что меня его пошлые речи хоть самую малость трогают. – Меня зовут Джой Кроули.

– Почему же красавица Джой томится в одиночестве? – нараспев спрашивает он, снова приближаясь ко мне.

– Кто вам сказал, что я томлюсь? – Бедная я, бедная! Улаживаю семейные ссоры, испереживалась за сестру, потеряла Даррена, а теперь еще должна придумывать, как отвязаться от этого чучела. Хоть бы Мелани с Остином отыскались! Кручу головой.

– Кого-то ищете? – спрашивает Пендергаст. – Только не говорите, что мужа.

– Это еще почему? – Я уже не в силах скрывать злобу.

Пендергаст приближается ко мне еще на полшага, прижимает к груди руки и говорит, соблазнительно понижая свой удивительный голос:

– Потому что я этого не переживу. Я влюбился в вас с первого взгляда. Верите?

– Нет, конечно! – восклицаю я, отходя дальше и думая о том, что через полчаса он припрет меня к стенке.

– Какие-то проблемы? – слышится у меня из-за спины другой голос – менее бархатистый, однако во сто крат более родной и желанный.

– Даррен! – на выдохе произношу я, резко разворачиваясь. – А я подумала, что ты уже ушел. Как же я рада снова тебя видеть!

Даррен, глядя поверх моего плеча на Пендергаста, кивает и спрашивает:

– Твой знакомый?

Качаю головой и бросаю на уродца быстрый многозначительный взгляд. Тот гадко ухмыляется, нервно дергает головой и без слов уходит. С моих губ слетает вздох облегчения.

– Какое счастье, что ты так вовремя подошел!

– Приставал? – с улыбкой спрашивает Даррен, садясь на край фонтана.

– Вроде того, – отвечаю я, опускаясь рядом с ним.

Даррен смеется.

– Интересно, он когда-нибудь смотрит в зеркало?

– Что ты имеешь в виду? – Делаю еще один большой глоток шампанского.

– Такая обезьяна и подкатывает к такой потрясающей девушке!

У меня теплеет в груди. «К такой потрясающей девушке» – эхом раскатывается по всей голове. Он правда находит меня потрясающей? Или отвесил комплимент просто так, не вкладывая в него особого смысла? Отмахиваюсь от этой мысли, не желая усложнять нашу приятельскую болтовню.

– Зато у него волшебно красивый голос, – говорю я.

– Правда? – удивляется Даррен.

Киваю.

– Даже странно. О чем думала природа, создавая такое чудо?

Даррен смеется.

– Может, думала о красоте, но не профессионально, а гм… мечтательно? Поэтому в своей рассеянности что-нибудь перепутала?

– Может. Такому бы работать на радио. Или озвучивать сказки про прекрасных принцев.

– Наверняка он их и озвучивает. Или работает в службе «секс по телефону».

Смеюсь. Допиваю шампанское и отставляю бокал. Его тут же забирает появившийся словно из-под земли официант. У меня на душе еще тревожно и вместе с тем приходит странное успокоение. Я расслабляюсь настолько, что, ей-богу, вот-вот скину с ног новые туфли и выброшу в фонтан сумочку, которую надоело носить в руке. Это все из-за Даррена, мелькает в голове мысль. С ним чувствуешь себя совершенно свободной.

– Уладили… тот вопрос? – ненавязчиво спрашивает он.

Мне представляется, как наглец Раффнер уже вовсю лапает Хэлли и как она, опьяненная тем, что сбылась ее мечта, глупо хихикает. На сердце снова скребут кошки. Тяжело вздыхаю.

– Да, уладили. Только это, наверное, по-другому называется.

Даррен сдвигает брови.

– Что ты имеешь в виду?

Я только собираюсь поведать ему о том, к чему меня вынудила сестра, когда в зале приглушают свет и мелодичный женский голос с небольшого возвышения для музыкантов объявляет о начале танцев. Народ освобождает танцпол перед сценой, и по нему пускаются кружить разноцветные лучи света. С первых звуков, льющихся из музыкальных инструментов, узнаю танго и изумленно смотрю на Даррена. Тот пожимает плечами, подмигивает мне и с любопытством смотрит на площадку для танцев.

Поворачиваю голову и вижу направляющихся в самый центр высокую стройную красавицу-блондинку и коротышку старика лет семидесяти с хвостиком. Опять смотрю на Даррена. Он, одобрительно кивая, хлопает в ладоши.

– Это что, шутка? – изумленно спрашиваю я.

– Почему шутка? – не понимает Даррен. – Знаешь его? – Он кивает на танцпол. – Это же старина Уолш! Давний товарищ моего отца.

Озадаченно качаю головой.

– А с ним… – Даррен почесывает подбородок, – какая-то из новеньких. Наверняка тоже танцует дай бог!

Я вскидываю брови и хлопаю ресницами. Даррен смотрит на танцпол, и его лицо расплывается в улыбке.

– Ну, молодчина!

Смотрю на площадку и внутренне ахаю. Старик Уолш и блондинка уже самозабвенно танцуют. Да с какой виртуозностью! Клянусь, я мгновенно забываю о его годах и малом росте. В голове свербит единственная мысль: только бы ничего не пропустить, только бы все-все запомнить!

Когда музыка стихает, зал взрывается аплодисментами. А я настолько поражена, что даже не в силах поднять руки.

– Ну и ну! – слетает с губ.

– Понравилось? – спрашивает Даррен, отчаянно хлопая и совершенно не думая о том, что помнутся рукава смокинга или вылетит драгоценная запонка.

Впрочем, запонок у него вовсе нет. А пиджак, хоть и весьма добротный, явно куплен в готовом виде, не сшит на заказ. У Себастьяна же есть личный стилист и личный портной. На подобных вечерах он держится важно и с большим достоинством, а в его манжетах непременно поблескивают запонки. По его мнению, крайне необходимо вести себя так, чтобы на тебя всюду – в ресторанах, на званых вечерах, спортивных праздниках – смотрели с уважением. Даже в кофейнях и кондитерских. Когда-то я полностью разделяла это его мнение и восторгалась его безупречным видом. Теперь же… Наверное, немного устала от черствой презентабельности. Надеюсь, это пройдет. Или нет?

– Браво, Уолш! – с мальчишеским задором кричит Даррен. Сейчас в нем нет ни капли той грусти, которую я заметила в его взгляде в самом начале.

Старика теперь отсюда почти не видно. Его окружил восхищенный народ; слышен только хрипловатый смех героя и какие-то восклицания, но слов из-за шума не разобрать. Музыканты специально выдерживают паузу. Но по прошествии нескольких минут снова начинают играть. На танцполе собираются парочки.

– Хочешь потанцевать? – спрашивает Даррен.

На миг задумываюсь и качаю головой.

– Посмотришь на такого виртуоза и чувствуешь себя неуклюжей слонихой.

Даррен смеется.

– Брось! Уолш профессионал, у него талант. Мы же, простые смертные, танцуем ради собственного удовольствия.

– Чтобы танцевать танго, надо знать, как это делается.

– А ты разве не знаешь? – без особого удивления и уж точно без осуждения или пренебрежения спрашивает Даррен.

– Нет, – говорю я.

– Я могу тебя поучить, – так же просто предлагает он.

Изумленно приподнимаю бровь.

– А сам ты где этому научился?

– В колледже, – отвечает он.

Студентом я его совсем не знала. Жаль, приходит на ум неожиданная мысль.

– Ну так что? – Даррен кивает в сторону танцпола.

Прикасаюсь к его рукаву.

– Нет, Даррен. Спасибо, но… у меня нет настроения.

– Нет настроения учиться или вообще танцевать? – уточняет он.

– Вообще танцевать, – признаюсь я. – Тем более учиться. Не настолько я раскрепощена. Мне будет казаться, что на мои неловкости и конфузы глазеет весь зал. Если уж учиться, то где-нибудь в другом месте. Хотя бы даже дома, только не на танцполе. К тому же теперь звучит не танго.

Даррен кивает.

– Хорошо. Поучимся потом. Дома.

У меня на миг замирает сердце. Неужели он всерьез?

Легонько пошлепываю его по руке.

– Ты потанцуй, пригласи другую женщину. Наверняка многие мечтают поразмять кости. Тем более с таким кавалером!

Наши взгляды встречаются. Я краснею и опускаю глаза. Зачем я это сказала? И что имела в виду? Тоже ничего особенного? Или же в самом деле вижу в нем завидного спутника на такой вот вечер?

– Нет, я так не могу, – говорит Даррен. – Общаюсь с одной женщиной, а танцевать помчусь с другой…

Смеюсь.

– Ну что ты, какие глупости! Ты вовсе не обязан меня развлекать. Пришли мы сюда по отдельности, да если бы и вместе, я ничуть не возражала бы, если бы ты пошел потанцевать с кем-то еще.

Мимо нас проплывает жгучая брюнетка, настоящая пантера, в гораздо более открытом платье, чем у меня. Я на миг представляю, что Даррен приглашает, например, ее, и мне делается не по себе. Смешно!

– Разного рода условности меня не особенно волнуют, – произношу я как можно более веселым голосом. Не то что моего жениха, добавляю мысленно, но вслух этого почему-то не говорю. – К тому же мы ведь с тобой так… друзья детства. Вовсе не парочка влюбленных! – Смеюсь несколько неестественным смехом и резко умолкаю. Пожалуй, не стоило добавлять последнюю фразу. Почему? Не знаю.

Даррен засовывает руки в карманы брюк и смотрит на меня с шутливой снисходительностью, говоря всем свои видом: ты все сказала, глупая женщина?

– В любом случае я не желаю никого приглашать. И вообще расхотел танцевать. – Его глаза сужаются. – А что это ты так старательно отправляешь меня к другой? Может, я тебе надоел?

– Нет, что ты! – чересчур поспешно отвечаю я. – Вовсе нет, – добавляю я куда медленнее.

Даррен улыбается уголками губ и кивает.

– Ну и хорошо.