Текст книги "Чужая жена"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Джулия Тиммон
Чужая жена

1

Всю последнюю неделю мысли Курта занимали исключительно разноцветные тропические рыбы, причудливые коралловые сады, Пагсаньянские водопады и прочие чудеса Филиппинских островов. Ни об изучении старинных документов и чертежей, ни об исследовании вековых построек там он вспоминать не собирался, поскольку дал себе слово наконец-то по-настоящему отдохнуть. Впервые за три с половиной года.

Он лежал, раскинув руки, на широченном диване в просторной гостиной своей холостяцкой квартиры. На огромном экране телевизора мелькали сюжеты новостных репортажей, с улицы сквозь раскрытое окно доносился шум готовящегося предаться ночным утехам города. Сам Курт в этот субботний вечер никуда не торопился. Лежал в одиночестве, наслаждаясь мечтами об отпуске, до которого оставались считанные дни…

Он сразу понял, что Филиппин ему не видать как собственных ушей – по крайней мере, в ближайшем будущем, – когда услышал телефонный звонок.

– Кому я опять понадобился, черт возьми? В одиннадцать-то вечера, в субботу… – проворчал он, протягивая руку к телефону. – Алло!

– Здорово, старик! Как хорошо, что я застал тебя дома! Звоню по важному делу.

О нет! Курт скорчил страдальческую гримасу. О чем ему хотелось думать меньше всего на свете, так это о важных делах. Во всяком случае, сегодня, накануне столь многообещающей поездки на сказочные тихоокеанские острова.

Он сразу понял, кто звонит. Генри Хонникер, они вместе учились в Оксфорде. Вот уже лет пять-шесть Генри работал в отцовской архитектурной фирме в Глазго, возглавлял команду талантливых реставраторов, дизайнеров, художников, архитекторов и строителей. К Курту он обращался крайне редко, и действительно в важных случаях. Как к знатоку своего дела.

– Генри, дружище, – поспешно ответил Курт, не желая даже знать, в чем суть просьбы приятеля, – я торжественно поклялся не вспоминать о работе хотя бы месяц. Поэтому помочь тебе, к сожалению, ничем не смогу.

– Очень тебя прошу! – произнес Генри с той напористостью, какую всегда пускал в ход, ставя перед собой практически неосуществимые задачи. – Выслушай меня. Уверен, мое предложение тебя заинтересует.

– Я ведь сказал, что собираюсь отдохнуть. – Курт твердо решил, что не согласится ни на какие условия, ответит категоричным отказом, даже если это будет стоить ему дружбы с Генри. – Хочешь верь, хочешь не верь, но сейчас меня интересует только Манила, Боракай и Себу.

– Себу?

– Старейший город Филиппин, – пояснил Курт.

– А-а, понятно. Думаешь, еще месяц-другой он не простоит? – спросил Генри совершенно серьезным тоном, сбивая собеседника с толку.

– Ты о чем?

– О том, что если этот твой Себу – город древний и до сих пор существует, то и в ближайшее время никуда не денется, – рассудительно произнес Генри. – Наверняка там тьма туристов и армия людей, которые только тем и занимаются, что за своим городом ухаживают…

– И? – Курт внутренне напрягся, чувствуя, что попадает в ловушку.

– И если ты прилетишь в Себу чуть позднее, то не произойдет ничего страшного, – закончил мысль Генри.

Курт сжал трубку так крепко, что чуть не сломал.

– У меня отпуск, это ты понимаешь?

– Конечно, понимаю, – последовал невозмутимый ответ. – Я позвоню твоему боссу и, как обычно, все улажу. Ты обследуешь замок, дашь нашим людям необходимые указания по его реставрации и спокойно отправишься на Филиппины – на целый месяц, как и планировал.

Да, Генри обладал несомненным даром убеждать. Вместо того чтобы обозлиться на него и положить трубку, Курт, будто во власти таинственных сил, тяжело вздохнул и задумался.

– Работа весьма интересная, – понимая, что близок к победе и должен еще немного подсуетиться, продолжал Генри. – И деньги за нее получишь немалые. Перед отпуском они тебе явно не помешают. Райская островная жизнь – удовольствие не дешевое.

– В деньгах я не нуждаюсь, – мрачно произнес почти поверженный Курт.

Генри добродушно усмехнулся.

– В деньгах все нуждаются. Не на развлечения их потратишь, так на что-нибудь другое. В конце концов оставишь на будущее.

– А почему ты обращаешься именно ко мне? – спросил Курт, уже почти не веря, что отделается от навязчивого друга, и удивляясь собственной беспомощности. – У тебя что, своих специалистов мало?

– Таких талантливых, как ты, вообще нет, – ответил Генри предельно искренне. – А Ланс в отпуске.

Перед глазами Курта опять предательски запестрел удивительными красками филиппинский закат и заблестело изумрудное море.

– Я уже целую неделю ни о чем другом думать не могу, – пробормотал он жалобно, – кроме как о подводном плавании, кокосовых пальмах и белоснежном песке.

– Прекрасно тебя понимаю, – исполненным сочувствия голосом сказал Генри. – Сам с удовольствием на время забыл бы о работе. Если хочешь, когда покончим с этим делом, махнем на Филиппины вместе, а?

Курт рассмеялся.

– Нет уж. Ты наверняка прихватишь с собой жену и детишек, а я – холостяк, отдохнуть собираюсь не на детской площадке.

– Как знаешь, – ответил приятель, усмехнувшись. – Только имей в виду: и на детских площадках встречается масса интересного.

– Ты о молодых разведенных мамочках? – спросил Курт.

– И о них тоже.

– Нет, спасибо. Разведенными не увлекаюсь.

Генри усмехнулся так, будто знал о молодых особах, уже успевших побывать замужем, нечто такое, что для Курта оставалось тайной.

– А зря, – произнес он задумчиво. – Среди них попадаются такие штучки…

– Эй! Что это с тобой? Разочаровался в Эмми?

– В Эмми? – переспросил Генри, словно слышал впервые в жизни имя собственной жены. – А, Эмми! Тьфу ты! Нисколько я в ней не разочаровался. У нас, можно сказать, все отлично.

– Тогда какого черта разглагольствуешь о разведенных штучках?

– Так… просто… – На этот раз Генри усмехнулся смущенно. – Вспомнил об одном своем романчике с некоей Мэри. Эмми я тогда еще не знал, – добавил он торопливо. – Ну и темпераментная же была эта Мэри, огонь, а не женщина. Ее муж владел сетью дорогих ресторанов в Эдинбурге, в том числе и в Норт-Бридже. Деньгами ворочал громадными, только Мэри плевать хотела на его миллионы. Она обожала кипучую жизнь: развлечения, авантюры, поездки. И умела с необыкновенной легкостью сжигать за собой мосты.

Он помолчал и печально добавил:

– Мужа бросила без особых на то оснований, просто почувствовав, что жаждет перемен. А потом и меня…

Курт представил себе, как совсем еще молоденького, пылко влюбленного Генри оставляет обольстительная искательница приключений, и искренне посочувствовал ему.

– Странно, что я вдруг вспомнил о ней, – словно оправдываясь, произнес Генри. – Эта история – дело прошлое. – Он кашлянул. – Давай-ка лучше перейдем к настоящему. К замку, который нам предстоит отреставрировать.

Курт больше не сопротивлялся, поняв, что отвязаться от Генри все равно не сможет. Мечты о Филиппинах мало-помалу блекли в его воображении, уступая место мыслям о новом проекте.

– Замок Солуэй, испокон веков принадлежащий семейству Солуэй, небольшой, расположен почти на границе с Англией, – деловито начал Генри. – Построен в четырнадцатом веке, естественно как оборонительное сооружение. Долгое время, почти сто лет, пустовал. Принадлежит наследнице графского рода, пятидесятипятилетней Мораг Уиндленд. Уиндленд с рождения проживает в Штатах, недавно похоронила мужа-миллионера. Возможно, именно его смерть повлияла на нее столь странным образом, но безутешная вдова вдруг возжаждала отреставрировать замок и превратить его в отель.

– Ты лишаешь меня отдыха ради создания заурядной гостиницы? – спросил Курт, недовольно хмурясь.

– Это будет вовсе не заурядная гостиница, – поспешно произнес Генри, не позволяя гневу приятеля разгореться. – Мораг Уиндленд хочет, чтобы ее замок выглядел в точности, как несколько веков назад, и готова заплатить любые деньги. Этого добра, к слову, покойный муженек оставил ей в изобилии. В замке большая библиотека и архив с документами. История рода Солуэев весьма занимательна. Жену прадеда Мораг Уиндленд отравила его ревнивая любовница, пробравшись в графскую спальню. Одна из дочерей этого прадеда была талантливой художницей, ее картины хранятся в замке. В общем, миссис Уиндленд рассказала мне о своих предках уйму интересного. Ты не пожалеешь, что согласился на эту работу, голову даю на отсечение.

– Разве я сказал, что согласился? – Курт, еще четверть часа назад убежденный в том, что отказаться от поездки на Филиппины его не заставит ничто, был заинтригован и готов хоть завтра отправиться в старинный замок Солуэй, но продолжал упрямиться, набивая себе цену.

– Я же чувствую, что ты вот-вот сдашься, – проницательно заметил Генри. – Я и сам съезжу с тобой. Очень хочется взглянуть на замок. Миссис Уиндленд ждет нас там послезавтра. – Он выдержал паузу. – Итак?

– Ладно, уломал, – с нарочитой неохотой ответил Курт. – Но помни: ты теперь мой вечный должник.

– Разумеется! – обрадованно воскликнул Генри. – Кстати, забыл сказать. Миссис Уиндленд хочет, чтобы внутренняя отделка замка по возможности была воссоздана. А все нововведения соответствовали современному уровню жизни, но при этом не нарушали атмосферы старинного сооружения. Имей это в виду.

– Угу. Аромат веков… – Курт почесал затылок, настраиваясь на серьезный лад. Возрождать старинные замки, которыми Шотландия славится на весь мир, за десять лет работы архитектором-реставратором ему доводилось не раз. Он знал по опыту, что в одиночку заниматься скрупулезными исследованиями и составлением проекта реставрации просто невозможно, поэтому спросил: – Так ты говоришь, Ланс в отпуске?

– Да, но не волнуйся, я не собираюсь взвалить всю подготовительную работу на тебя одного, – успокоил приятеля Генри, угадав ход его мыслей. – Дам тебе в помощницы Нэнси Минтон. Она работает у нас полтора года. Грамотный, эрудированный профессионал.

– Нэнси Минтон? – переспросил Курт, перебирая в памяти имена известных ему реставраторов. – Никогда о ней не слышал.

– Ей двадцать шесть лет, – сказал Генри. – Она еще неизвестна, но лет через пять, помяни мое слово, о ней заговорит вся Шотландия. У Нэнси несомненный талант.

Курт вздохнул, думая о том, что в жизни все не случайно: он был вынужден отложить долгожданный отдых, зато получал возможность пообщаться с многообещающим коллегой. Бездарного или посредственного сотрудника Генри Хонникер не потерпел бы в отцовской фирме и уж тем более не окрестил бы «несомненным талантом».

– Ладно, говори, где именно находится замок и к которому часу миллионерша Мораг будет ждать нас послезавтра, – произнес Курт, рассеянно глядя на экран телевизора.

Генри назвал адрес замка, и разговор завершился.

Положив трубку, Курт с тоской взглянул на красочные рекламные буклеты, что лежали на широком диванном подлокотнике, и мысленно пообещал Филиппинам явиться к ним на свидание сразу по окончании очередной работы.

Было двадцать минут двенадцатого. Идти по-прежнему никуда не хотелось, смотреть телевизор – тем более. Курт протянул руку к телефону, вспомнив про Розмари и подумав, что стоит предупредить ее о своем отъезде, но, едва прикоснувшись к трубке, передумал.

С Розмари их связывали странные отношения. Независимая и самодостаточная красавица шла по жизни смело и уверенно. В тридцатилетнем возрасте она уже была владелицей и довольно толковым руководителем небольшой, но пользующейся в Эдинбурге популярностью дизайн-студии. Курт уважал ее, восхищался ею, но не любил. Розмари его, по всей вероятности, тоже. Они встречались редко и, по сути, не были связаны никакими обязательствами. Если Курт не звонил Розмари неделю, две, а то и месяц, она спокойно продолжала заниматься своими делами и, наверное, ни на секунду не задумывалась о том, все ли с ним в порядке. Иногда она сама ему звонила, порой отправляла электронные письма, но Курт не любил Интернета и заглядывал в свой ящик довольно редко.

Обязательства… Курт поудобнее лег на диване и представил вдруг, что у него есть не просто красивая женщина, которая не прочь время от времени провести с ним вечер, а подруга, готовая ждать его из поездок, выслушивать подробные рассказы о восстановлении древних замков и церквей и проводить с ним отпуск.

Его мысли плавно перетекли на Нэнси Минтон – двадцатишестилетнего архитектора из Глазго, обладательницу несомненного таланта.

Интересно, какая она? – подумал он. Веселая или скучная? Полная или худая? Высокая или маленькая? Симпатичная или не особенно? Молчунья или любит поболтать? Как относится к мужчинам?

В его воображении, совсем недавно занятом сценами беззаботной островной жизни, замелькали женщины – в основном те, которых он когда-либо знал. Блондинки, брюнетки, рыжие, худенькие, пышнотелые, кокетливые, бойкие, застенчивые, хохотушки… Вскоре от этого калейдоскопа образов у него голова пошла кругом. Он вскочил с дивана, энергично ею тряхнул, прогоняя назойливые видения, и громко произнес:

– Разве имеет значение, что собой представляет эта Нэнси как женщина? Совсем никакого! Я собираюсь с ней работать, а не роман крутить. Труд и любовь – вещи несовместимые. О чувствах я подумаю позднее, когда наконец-то доберусь до Филиппин.

Он улыбнулся, с удовольствием потянулся и дал себе еще одно обещание, опять твердо веря в то, что сумеет его сдержать. Смотреть на Нэнси Минтон, какой бы она ни оказалась, исключительно как на помощника по работе и подающего надежды реставратора. Радуясь этому мудрому решению и мысленно строя планы на будущий день, – ему предстояло подготовиться к поездке и позвонить в турагентство, чтобы перенести срок путешествия, – он прошел в ванную с намерением принять душ и тут же лечь спать.

Старинный замок Солуэй окружали высокие стены с равноудаленными друг от друга башнями. Окон в башнях не было, лишь узкие бойницы для лучников. Некогда жители близлежащих деревень прятались за этими стенами от неприятелей – англичан, долгие годы ожесточенно воевавших с шотландцами.

Поросшую травой дорогу, которая вела к центральным воротам замка, Курт, наверное, не нашел бы, если бы незадолго до него по ней не проехало несколько машин. Мораг Уиндленд и Генри с кем-то из своих сотрудников, очевидно, уже были здесь – явились раньше назначенного срока.

Въехав в ворота, Курт сразу заметил людей у подножия широкой лестницы, покрытой мхом. Долговязый Генри стоял к воротам спиной и, оживленно жестикулируя, что-то объяснял полной представительной даме. Очевидно, это и была сама владелица замка. По обе стороны от них, рассматривая серые замковые стены, медленно прохаживались несколько мужчин и женщин в одежде неприметных коричнево-защитных цветов.

Курт остановил свою черную «тойоту» на ровной площадке у одной из ближайших башен рядом с уже стоящими там машинами. Выйдя из своей, он неспешно зашагал к лестнице, поглядывая то на Мораг Уиндленд и прикидывая, чего от нее можно ожидать, то на замок, отнюдь не небольшой, как обещал Генри.

Его приятель повернул голову, лишь когда Курт был уже у него за спиной.

– А-а, здорово, старик! Миссис Уиндленд, это и есть тот архитектор, о котором я вам говорил.

Женщина, по выражению лица которой Курт до сих пор ничего не мог понять, сдержанно улыбнулась и протянула руку.

– Значит, вы и есть тот самый Курт Ричардсон? – спросила она, откровенно рассматривая его. – По утверждению мистера Хонникера, вы один из лучших в Шотландии реставраторов, хотя еще довольно молоды.

Курт пожал ей руку.

– Генри явно меня переоценивает.

Тот дружелюбно рассмеялся и похлопал приятеля по плечу. – Не скромничай. Этот парень просто сокровище, миссис Уиндленд, – сказал он, обращаясь к владелице замка. – Вам повезло, что он согласился взяться за работу.

Мораг Уиндленд величественно кивнула.

– Я возлагаю на вас массу надежд, мистер Ричардсон, – произнесла она с важностью.

– Можете называть меня просто Курт, – сказал не любящий церемоний молодой человек.

– Мне бы хотелось, чтобы замок вновь стал таким, как в далеком четырнадцатом веке, а те изменения, которые были внесены позднее, если их нельзя устранить, чтобы не нарушали общего впечатления от этого исторического памятника, мистер Ричардсон, – продолжала миссис Уиндленд, проигнорировав его слова.

Типичная миллионерша, отметил он про себя. Избалована деньгами и властью. Наверняка и ходом реставрации намерена руководить. Ну уж этого я не допущу. Надо сразу поставить ее на место. Если не получится, не буду терять понапрасну время. Лучше сразу смотаюсь отсюда.

– Вы случайно не архитектор по профессии? – осведомился он подчеркнуто учтиво, глядя собеседнице в глаза.

На холеном лице Мораг Уиндленд отразилось изумление. Возможно, ее обескуражил сам вопрос или тон, каким он был задан.

– Нет, – ответила она, приподнимая голову. – Я юрист, окончила Кэмденский колледж.

– Кэмденский? – Курт одобрительно кивнул. – Один из престижнейших вузов Америки.

– Да, – подтвердила миссис Уиндленд снисходительно.

– Я для того спросил у вас о профессии, чтобы сразу внести в дело ясность, – сказал Курт все так же вежливо и твердо. – Видите ли, я много лет занимаюсь восстановлением древних построек и по опыту знаю, что вмешательство в процесс людей несведущих сводит на нет все усилия специалистов.

Тонкие, искусно подведенные коричневым брови миссис Уиндленд медленно сошлись на переносице.

– Вы на что-то намекаете?

– Да. Вам нужно, чтобы вашей собственности вернули первозданный вид, правильно? – спросил Курт, нисколько не смущаясь.

– Правильно! – воскликнула владелица замка, воинственно выпячивая бюст.

– Я согласен выполнить ваше пожелание, но при одном условии.

– По-моему, условия здесь ставлю я, а не вы, – задыхаясь от возмущения, произнесла миссис Уиндленд. – Я нанимаю вас, я и определяю, в какой срок и по какому плану должны осуществляться работы.

– Ошибаетесь, – невозмутимо возразил Курт. – План работ, да и срок в нашем деле устанавливает архитектор-реставратор – после тщательного изучения объекта и только посоветовавшись с художниками, мастерами-отделочниками и прочими специалистами. В противном случае достигнуть поставленной задачи невозможно, поверьте.

– Правильно, – раздался откуда-то сбоку спокойный голос.

Курт повернул голову и увидел приближающуюся к ним молодую женщину.

Умные серые глаза, обрамленные темными ресницами, и множество косичек на голове – вот на что он обратил внимание в первое мгновение. Ни у одной из его одноклассниц, однокурсниц, сотрудниц, ни у кого из всех знакомых ему женщин – а совсем недавно он оживил в памяти образы большинства из них – не было таких потрясающих глаз. И такой прически тоже.

– Очень хорошо, что вы сразу об этом заговорили, – сказала незнакомка, обращаясь к Курту.

Генри отступил на пару шагов в сторону, и она встала между ним и его приятелем.

– Познакомься, Курт, это и есть Нэнси Минтон, – произнес он. – Наша гордость и надежда. Нэнси, а это Курт Ричардсон. Вы будете работать вместе.

– Очень рада, – ответила молодая женщина, протягивая руку.

У нее была мягкая теплая ладонь, а пальцы довольно сильные – Курт сразу это почувствовал. Нэнси смотрела на него без кокетства и жеманства. Держалась просто и с достоинством, как и подобает человеку, связанному с искусством. Курт подумал вдруг о том, что если бы сумел отвертеться от предложения Генри и летел сейчас на Филиппины, то много бы потерял.

– Я тоже очень рад, – произнес он, испытывая необъяснимую робость и старательно ее маскируя.

– Миссис Уиндленд, решение за вами, – произнес тем временем Генри. – Предупреждаю: эти двое – лучшие, кого я могу вам порекомендовать. Либо принимайте их условия и они с завтрашнего же дня приступят к работе, либо… – Он развел руками.

Мораг Уиндленд, явно привыкшая, что люди, околдованные ее деньгами, беспрекословно ей подчиняются, недовольно посмотрела на Курта и Нэнси и поджала покрытые перламутровой помадой губы.

– Я принимаю их условия, – наконец выдавила она из себя, обращаясь к Генри.

– Вот и отлично! – Он оживился. – Значит, мы не зря здесь собрались!

Курт и Нэнси обменялись быстрыми взглядами. За несколько секунд Курт увидел в глазах этой почти незнакомой женщины столько понимания, что у него защемило под ложечкой. Ему вдруг показалось, что они часами могли бы разговаривать как об архитектуре, так и просто о жизни – об отношениях с близкими, о поездках, любимых книгах и фильмах.

Чушь! – одернул он себя. Дружить можно только с мужчинами, а женщины устроены по-другому. Постигать науки они в состоянии, а быть преданными товарищами не способны. Что за бредовые идеи меня посещают? Я приехал сюда работать, к тому же поклялся смотреть на Нэнси только как на коллегу. В последнее время я что-то слишком часто не сдерживаю данных себе обещаний. Надо исправляться. Срочно.

– Кстати, Курт, перед твоим приездом мы с миссис Уиндленд обсуждали, где вас разместить, – сказал Генри жизнерадостным тоном, как будто не замечая недовольства владелицы замка. – До Хоика, ближайшего города, далеко. Около часа езды. Мотаться каждый день туда и обратно вам будет неудобно.

– А в самом замке нельзя разместиться? – спросила Нэнси.

– Замок жутко запущен. На приведение хотя бы в относительный порядок нескольких комнат у ребят может уйти дня два, – объяснил Генри, кивая на троих молодых парней в спецодежде, расположившихся на траве у подножия одной из башен.

– Если мы им поможем, то и за день управимся! – воскликнула Нэнси с такой готовностью, словно была рада сию же секунду закатать рукава и приступить к уборке.

Курт посмотрел на ее серую рубашку и брюки капри с накладными карманами по бокам, с одной стороны, довольно свободные и вполне подходящие для работы, с другой – отлично подчеркивающие стройную фигуру.

Мораг Уиндленд наморщила напудренный нос, а Генри взглянул на Нэнси с недоверием.

– В замке наверняка полно пыли, кругом паутина, – сказал он, качая головой. – И потом, нельзя сказать с уверенностью, что ночью на вас не обвалится потолок. Нет, этот вариант отпадает, по крайней мере на первое время.

Нэнси пожала плечами и не стала возражать.

– Я предлагаю пригнать сюда несколько специализированных фургончиков, – продолжил Генри, глядя на Мораг Уиндленд. – Они оборудованы умывальником, биотуалетом, холодильником, плитой, газовым обогревателем. В общем, в них есть все самое необходимое. Вместе с фургончиками я пришлю остальных ребят, провизию и повара. – Владелица замка все это время напряженно что-то обдумывала и хранила мрачное молчание. – Без повара никуда, согласны, миссис Уиндленд?

– Согласна, – ответила та, теперь более ровно, наверное смирившись с судьбой. – Укажите в договоре все, за что мне следует заплатить, и давайте побыстрее подпишем его.

– Конечно-конечно. – Генри радостно заулыбался. – Сегодня вечером мой юрист в нашем полном распоряжении. – Он посмотрел на часы. – Ого! Уже почти одиннадцать. Я должен успеть вернуться в Глазго и решить уйму вопросов. Насчет фургонов договорюсь по телефону.

– Может, сначала осмотрим замок? – предложил Курт.

Генри шлепнул себя по лбу.

– Ах да! Конечно! Без этого ни о каком подписании договора и речи идти не может. Миссис Уиндленд, ведите нас в свое царство!

Специалистом Генри был не ахти каким и, по-видимому, осознавал это. Зато блестяще проворачивал сделки и умел умаслить любого привереду, уговорить работать на себя самого несговорчивого профессионала. Мораг Уиндленд, увидев улыбку этого хитреца, неожиданно улыбнулась сама, на глазах преображаясь, и осторожно зашагала вверх по старой поросшей мхом лестнице с выщербленными ступенями. Генри сделал знак рукой кому-то из своих подчиненных и последовал за ней. Курт и Нэнси опять переглянулись и двинулись следом.

Приблизившись к огромной дубовой двери – пепельно-серой и потрескавшейся, – Мораг Уиндленд извлекла из кожаной сумки связку ключей на металлическом кольце и с полминуты внимательно на них смотрела.

– Кажется, вот этот, – пробормотала она, берясь за длинный потемневший ключ, похожий на трезубец. – Да-да, этот.

– Может, позволите вам помочь? – спросил Генри, кивая на двух ребят в спецодежде, которые по его знаку тут же взбежали по ступеням и встали рядом.

– О да! – Мораг Уиндленд с радостью отдала связку одному из парней и, облегченно вздохнув, повесила сумку на плечо. – Признаться, я ужасно боюсь входить в замок, – произнесла она совсем другим, не властным, не снисходительным, а, скорее, беспомощным тоном. – Поэтому-то и никогда не приезжала сюда. – Она посмотрела на внимательно слушающую ее Нэнси, опять вздохнула и несколько смущенно улыбнулась. – А теперь подумала, что, если не соберусь с духом и не займусь этой громадиной, она вообще развалится. Вот и заварила эту кашу.

– Ничего не бойтесь, нас ведь много, – успокоила ее Нэнси. – Если увидим привидение, постараемся найти с ним общий язык.

Мораг Уиндленд нервно хихикнула, резко посерьезнела, глубоко вдохнула, выдохнула и решительно кивнула. Курт впервые отметил, что для своих пятидесяти пяти выглядит она, несмотря на полноту, довольно молодо и, как ни странно, умеет быть приятной, даже вызывать симпатию.

Он посмотрел на Нэнси и, увидев в ее взгляде неподдельную тревогу, поразился. Она переживала за миссис Уиндленд, совсем недавно буквально исходившую от недовольства. До чего же необыкновенная женщина, подумал Курт, в который раз забывая о своей клятве.

С проржавевшим дверным замком пришлось повозиться. По словам Мораг Уиндленд, последним сюда входил ее отец – более полувека назад, когда самой Мораг едва исполнилось три годика.

– Замок он, по-моему, не менял, – сообщила она. – Но во многие окна вставил стекла и кое-что отремонтировал. Это отец задумал превратить сие древнее сооружение в отель, чтобы привлечь сюда туристов. Но так и не нашел на это ни денег, ни времени. Он умер восемь лет назад.

– Значит, вы не только спасаете старинную постройку, не просто дарите ее будущим поколениям, но и претворяете в жизнь мечту покойного отца, – задумчиво произнесла Нэнси. – Очень благородно.

Курту показалось, что щеки Мораг Уиндленд порозовели. Она посмотрела на Нэнси с материнским теплом во взгляде и грустно улыбнулась.

– Вы заблуждаетесь, дорогая мисс…

– Просто Нэнси, – подсказала молодая женщина естественно и ненавязчиво.

Курт напрягся, боясь, что, как и в случае с ним, Мораг Уиндленд пропустит ее слова мимо ушей. Но та согласно кивнула и продолжила:

– Вы заблуждаетесь, дорогая Нэнси. Ничего благородного в этом нет. Вот если бы я отреставрировала замок лет пятнадцать назад, когда папа был еще жив и здоров, если бы преподнесла ему такой подарок, тогда да. – Она махнула рукой. – Теперь же я занимаюсь этим исключительно для себя, от нечего делать. У меня ведь нет детей, а муж, сколотив состояние, недавно умер. Вот я и решила распорядиться хотя бы частью этих денег.

Курт пристальнее всмотрелся в ее лицо – гладкое, почти без морщин, с тщательно нанесенным макияжем. Какая она на самом деле? – подумал он, чувствуя, что странным поведением владелицы замка совершенно сбит с толку. Надменная и обожающая повелевать или же склонная к самокритике и несчастная? А может, просто непредсказуемая? Может, ее характер напрямую зависит от настроения?

Он взглянул на спокойное сосредоточенное лицо Нэнси, и ему в голову пришла вдруг странная мысль: вот у нее все наоборот. Даже в самом дурном расположении духа она сто раз задумается, прежде чем кого-нибудь обидеть, оскорбить, унизить.

Курт удивился, что с такой уверенностью судит о человеке, с которым познакомился буквально полчаса назад. Торопиться с выводами ему было несвойственно даже в юном возрасте. Что за секрет таило в себе это фантастическое создание с нереально выразительными глазами и множеством косичек на голове? Почему уже сейчас Нэнси казалась ему близкой по духу, звала и манила, даже не глядя на него, разговаривая вовсе не с ним? Может, они знали друг друга в прошлой жизни? Более того, были связаны какими-нибудь обязательствами – родственными, супружескими…

Обязательства. Курт опять размышлял о них, как в субботу вечером, когда только узнал от Генри о существовании Нэнси Минтон. Что бы это значило?

– Вы делаете это не исключительно для себя, – сказала Нэнси в ответ на признание Мораг Уиндленд. – Когда замок будет восстановлен, сюда хлынут туристы. Только вообразите, с каким восторгам будут лазить по этим башням детишки, сколько радости подарят эти просторы влюбленным парочкам. – Она повернулась и обвела рукой прилегающую к замку землю.

Курт тут же представил, в какой чудный пейзажный парк можно будет преобразить неухоженные заросли, вплотную подступившие к замковым стенам. С помощью денег покойного мистера Уиндленда замок имел все шансы из исторической достопримечательности превратиться еще и в чудесное место отдыха для любителей окунуться в атмосферу седой старины. Наверное, Мораг Уиндленд посетили сейчас те же мысли – когда Курт посмотрел ей в глаза, они оживленно горели.

– Наконец-то! – воскликнул парень, мучившийся с замком. – Я уж подумал, что придется ломать дверь.

Послышался грохот и жуткий скрип.