Текст книги "Нарочно не придумаешь"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

11

Погода безнадежно испортилась. Солнце вот уже несколько дней подряд не показывалось из-за свинцово-серых туч, моросящий дождь почти не прекращался, столбик термометра не поднимался выше отметки шестнадцать.

Но Энн не замечала непогоды. Ее жизнь в последние несколько дней как будто не шла вперед, а замерла на каком-то мучительном мгновении, и она, словно лишившись чувств, существовала в полной апатии и бездеятельности.

В тот понедельник, когда они встретились с Рейнолдом, она еще долго сидела после его ухода в «Делишес», ни о чем не думая, как будто окаменев. Очнулась лишь тогда, когда кто-то спросил у нее «не занято?», медленно встала и вышла.

Вернувшись домой, Энн отправилась в спальню, легла на кровать и, отключив телефоны – обычный и сотовый, – уставилась в потолок. Ее мозг был настолько утомлен, что в нем не шевелилось ни единой мысли. Пролежав так неопределенно долгое время, она заснула.

Ей снился странный сон.

Торжественно-грозный шум водопада, яркое солнце, головокружительно синее небо, скалы. Она стоит босыми ногами на земле, ветер треплет ее распущенные волосы, с легкостью забирается под свободное платье и колышет его прозрачные края.

Ее руку согревает тепло крепкой мужской ладони. Ладони Алана. Оба молчат, но и ему, и ей кажется, что между ними непрерывно идет увлекательная беседа – и об этом свежем ветре, и о величественном шуме воды, и о красоте окружающей их природы.

Она чувствует себя так легко, свободно и радостно, что, ей кажется, стоит им с Аланом лишь поднять сомкнутые руки, и ветер вознесет их, как птиц, в бескрайнее синее небо. Она беспрерывно улыбается и ни на секунду не задумывается о том, что это ее тихое счастье может внезапно исчезнуть.

Но вот откуда ни возьмись у них над головами появляется тяжелая туча, по их рукам кто-то ударяет странным, похожим на топор огромным орудием. Алан исчезает, а она ощущает на пальцах липкую теплую кровь.

Все вокруг мрачнеет, небо рассекает надвое огненный зигзаг молнии, оглушительно грохочет гром. Она прислушивается и вдруг понимает, что это вовсе не гром, а хохот Рейнолда.

Она мечется из стороны в сторону, стремясь убежать, но натыкается на его невысокую коренастую фигуру. Рейнолд смотрит на нее победным взглядом, разводит руки и запрокидывает голову. Раздается еще один раскат грома-хохота…

Энн проснулась с ощущением тупой боли в темени и рывком села на кровати. Ее окружала тьма, и она не сразу сообразила, где находится, когда уснула и долго ли проспала.

– Мяу, – послышалось откуда-то снизу, и, повернув голову, она разглядела на полу во мраке Мики.

– Хочешь есть, дружок?

– Мяу, – ответил Мики более выразительно.

– Сейчас, сейчас.

Энн вдруг вспомнились все события прошедшего дня, и она зажмурилась, обхватив голову руками. Из ее груди вырвался приглушенный стон.

– Мяу, – сказал Мики требовательно, видя, что хозяйка не торопится вставать.

Энн покормила его только утром, а днем и вечером даже не заходила в кухню. Самой ей есть не хотелось – при одной мысли о еде у нее начинало крутить в желудке.

– Сейчас я накормлю тебя, дружок, – пробормотала она, включая лампу на тумбочке и поднимаясь. – Который час?

Маленькая стрелка на старинных часах с деревянным корпусом, висящих напротив кровати, приближалась к двум. Большая – к одиннадцати.

Переодевшись в свободное домашнее платье, Энн поплелась в кухню. Мики побежал впереди нее.

Видя, с каким удовольствием он уплетает кусочки отварной рыбы, Энн ему позавидовала.

Вот бы и у меня было столько сил, столько жизнелюбия, думала она, машинально доставая турку, перемалывая в кофемолке кофейные зерна и приступая к приготовлению кофе. Вот бы и у людей все заботы сводились к добыванию пищи, сну, отправлению естественных потребностей, играм и размножению. Как мы были бы счастливы! Нет же, у нас все иначе. У нас все так запутано и усложнено, что порой вообще пропадает охота жить.

Сварив кофе и наполнив им большую керамическую кружку с изображением пузатого медвежонка, Энн поставила ее на дубовый стол с витыми ножками и овальной столешницей и устроилась на высоком кресле с мягким сиденьем, поджав под себя ноги.

Что мне теперь делать? – думала она, рассеянно глядя на наевшегося и принявшегося тщательно облизываться Мики. Существует ли выход из моей кошмарной ситуации? Или мне все же придется вернуться к Рейнолду и, ненавидя его, продолжать с ним жить?

Представив, что ей опять нужно будет вместе с Рейнолдом завтракать и ужинать, по вечерам ложиться с ним в одну кровать, пользоваться с ним одной ванной, она передернулась от отвращения.

Нет, я этого не вынесу, поняла Энн. Вскоре я просто свихнусь или умру. Но лучше это, чем потерять Дэнни.

Ей представился Дэниел таким, каким был в тот период, когда сходил с ума от предательства Мэрилин. Обросшим, пьяным, в мятой рубашке, с выражением отчаяния и безразличия в карих глазах. Потом – мама, с заплаканным лицом и мольбой во взгляде, и сгорбившийся, как под невыносимой тяжестью, отец.

Пусть лучше пострадаю одна я, чем они, решила Энн. Я все равно не останусь с этим чудовищем навеки. Вернусь к нему, а со временем что-нибудь придумаю.

Она сделала глоток кофе, поморщилась, ощутив приступ легкой тошноты, и поставила кружку на стол. Мики запрыгнул на соседнее кресло и, свернувшись клубочком, заснул.

Например, со временем обо всем расскажу Дэниелу – работать, как прежде, в этом отеле ему в любом случае нельзя – и мы вместе решим, как действовать дальше, продолжила она говорить сама с собой. Связываться с ним сейчас рискованно. Этот кретин начеку, не исключено, что намеревается прослушивать в течение месяца мой телефон и следить за каждым моим шагом. Надо потерпеть, выждать время.

Не задумываясь о том, что делает, Энн опять взяла кружку, сделала еще один глоток и, вновь скривившись, отставила ее.

Родители вообще ни о чем не должны знать. Незачем их тревожить, решила она. Они и так достаточно намучились из-за Дэнни, пусть живут спокойно. Мерзавца Рейнолда все равно никто и ничто не в состоянии остановить, я буду вынуждена к нему вернуться.

А Алан? – прозвучало в ее голове, и она зажмурилась, впиваясь зубами в нижнюю губу. Об Алане ей придется забыть… Вернее, об их совместном будущем. А проведенное с ним непродолжительное время не сотрется из ее памяти никогда…

Энн затрясло от боли и безысходности, по ее щекам потекли ручейки слез. Она сжала пальцы в кулаки и, задыхаясь от беспомощности, ударила ими по деревянным подлокотникам кресла.

Судьба насмехается надо мной! – подумала Энн. Дала понять, что такое счастье, и сразу же отняла у меня всякую надежду быть счастливой.

Как мне поступить с Аланом? Позвонить и сказать, что я не могу с ним больше видеться? Он спросит почему. И что я отвечу? Рассказывать о ситуации, в которой я оказалась, ему нельзя. Чего доброго надумает мне помочь, тогда Рейнолд искалечит и его жизнь. У этого гада повсюду связи, кругом влиятельные знакомые, «нужные» люди. Нет-нет, пусть лучше посчитает меня странной, невежливой, сумасшедшей, но я не допущу, чтобы пострадал и Алан. Весь этот месяц не буду отвечать на телефонные звонки, реагировать на звонки в дверь, в галерее скажу, что временно не могу проводить экскурсии.

Против своей воли она перенеслась воспоминаниями в тот день, когда впервые увидела Алана среди экскурсантов. В ее сердце с удивительной отчетливостью воскресли те поразительные ощущения, которые она испытывала, чувствуя на себе его взгляд, на ее губах на мгновение появилась улыбка.

Наша встреча – самое невероятное из всего, что когда-либо происходило со мной, подумала Энн. И, вдруг осознав, что Алан должен навеки остаться для нее в прошлом, горько расплакалась.

Алан пребывал в полной растерянности.

Вчера, в пятницу вечером, он, как они и договаривались, позвонил Энн домой и прослушал запись на автоответчике. Ее мобильный был отключен, и Алан, ни на минуту не забывавший о проблемах, которые она собиралась решить без его помощи, всерьез встревожился.

На протяжении целого часа он набирал оба ее номера, но, так и не получив ответа, наговорил на автоответчик:

– Энн, привет, это Алан. Умоляю, позвони мне при первой возможности. Я очень волнуюсь за тебя, не знаю, что и думать. Надеюсь, ты скоро отзовешься. Целую.

Прошел час, два, три, а Энн так и не объявилась. Не в состоянии думать ни о чем другом, Алан отправился к ней домой.

Когда он остановил «феррари» у многоквартирного дома, в котором жила Энн, было половина десятого. Свет в окнах ее квартиры на втором этаже не горел.

Несмотря на это, Алан все же поднялся и позвонил в дверь. Безрезультатно. Он нажал на кнопку звонка еще, еще и еще раз, но снова без толку. Тревога в его душе разрасталась с каждым мгновением, на ум одна за другой приходили пугающие мысли: вдруг кто-то шантажирует ее? домогается? мучает какими-нибудь угрозами? Что, если в данный момент она находится в опасности, нуждается в нем? А он стоит на лестничной площадке и не представляет, что делать, куда бежать…

В соседней квартире, куда он постучал после очередной попытки дозвониться до Энн по сотовому, тоже никого не оказалось. В подъезде вообще не было слышно ни звука, и создавалось впечатление, что все жильцы дома уже легли спать в столь ранний для выходного дня час. Или разошлись по гостям, театрам и ресторанам.

Алан в глубокой задумчивости вышел из подъезда и решил с часок посидеть в машине, чтобы, если Энн куда-то ушла, дождаться ее возвращения. Он пробыл здесь не час, а целых три часа, но она так и не появилась, а в окнах ее квартиры так и не зажегся свет. Когда жильцы с первого этажа, заподозрив неладное, стали с опаской поглядывать из окон на его «феррари», Алан завел мотор и отправился домой.

На автоответчике в гостиной мигала лампочка. Кто-то звонил в его отсутствие. Подскочив к аппарату и нажав на кнопку воспроизведения с молниеносной скоростью, Алан смачно выругался, услышав вместо мелодичного голоса Энн баритон Питера:

– Старик, возникли неотложные дела в офисе. Жду тебя завтра в десять утра.

– Извини, дружище, но ничего не получится. Завтра к десяти я иду на экскурсию, – пробормотал Алан, набирая номер Питера с намерением сказать, что являться на работу завтра не собирается…

В эту ночь он никак не мог заснуть. Каждые полчаса пытался дозвониться до Энн, записал еще несколько сообщений на автоответчике, но по-прежнему безрезультатно.

Если бы он, как Питер, был курильщиком, выкурил бы, наверное, за эту ночь не одну пачку сигарет. Волнение его после множества тщетных попыток связаться с Энн достигло своего предела. В течение нескольких часов кряду он ходил по квартире, теребя волосы и ругая себя за то, что, разговаривая с Энн по телефону в последний раз, не проявил достаточно настойчивости, чтобы узнать, в чем состоят ее проблемы.

Когда за окнами забрезжил серый рассвет, Алан выпил кофе, вышел из дому, вывел из гаража машину и на бешеной скорости поехал за город, желая хоть немного успокоиться.

В который раз он принялся прокручивать в голове их последнюю телефонную беседу, стараясь вспомнить все, что говорила Энн.

«Понимаешь… в ближайшие дни я должна уладить кое-какие дела… Это связано с тем вчерашним звонком…» – вдруг отчетливо прозвучал в его ушах голос Энн. Тот звонок! – подумал он, хмурясь. Она сказала тогда, на Ниагаре, что ей позвонил какой-то знакомый… Знакомый, с которым у них в недавнем прошлом вышел инцидент… Кто он такой? Чего хотел от нее? Может, он один из безнадежно влюбленных в нее почитателей? Или…

Алан вдруг подумал о том, что в разговорах с ним Энн никогда не упоминала ни о муже, ни о друге, с которым в тот или иной период жизни встречалась.

Но она не юная девушка, принялся рассуждать он. К тому же очень привлекательная. Наверняка крутила с кем-нибудь романы, а может, крутит и в настоящий момент…

В сердце больно кольнуло, а в душе возникло мерзостное ощущение, которое испытывает человек, узнав, что лучший друг его предал.

Ему вдруг пришел на память день, когда Энн приступила к написанию его портрета, точнее момент, когда они вместе зашли в мастерскую.

На столе лежали какие-то рисунки, вспомнил он, сильнее хмурясь. Она ужасно смутилась, взглянув на них, вероятно, хотела убрать до его прихода да забыла. Связаны ли каким-то образом эти листы с тем телефонным звонком? И с ее нынешним исчезновением? И не заключаются ли ее проблемы в бойфренде, заподозрившем, что у его подружки появился кто-то еще?

Нет-нет, такого не может быть. Тогда бы она не разговаривала с ним во время их последней беседы с таким волнением. Хотя, с другой стороны, от женщин можно ожидать что угодно. Несмотря на то что некоторые из них, в том числе и Энн, кажутся исключительными…

Сегодня встречу ее у галереи и потребую объяснений, решил Алан. В противном случае просто сойду с ума, ей-богу!

Не встретив Энн у галереи, Алан подумал, что пропустил ее, что она вошла внутрь через какой-нибудь из служебных входов. Тогда он отправился к администратору и спросил, где можно найти мисс Голдстоун.

– Она позвонила на прошлой неделе, – ответила администратор невозмутимо. – Сказала, что в течение месяца не сможет проводить экскурсий.

– Как это? – выпалил Алан, не подумав, что задает дурацкий вопрос.

Администратор пожала плечами. Уголки ее узких, накрашенных лиловой помады губ опустились, образуя дугу.

– Вот так.

– У нее какие-то проблемы? – спросил Алан, в висках у которого застучало от перенапряжения.

– Откуда же мне знать, молодой человек? – удивленно тараща глаза, произнесла администратор.

– Да-да, конечно, – пробормотал Алан. – Спасибо, что уделили мне время.

– Не за что.

Он вернулся в машину, опять набрал номер сотового Энн, уже не глядя на кнопки и не задумываясь, на какую из них следует нажимать, и в очередной раз услышал голос оператора: «Абонент временно недоступен».

– Черт знает что такое! – выругался он. – Такое ощущение, что в надежде увидеть поворот я бегаю по кругу как какой-нибудь умалишенный!

Вскоре он уже сидел дома, не зная, что делать дальше. Все его мысли сводились к Энн, заниматься чем-то другим не представлялось возможным. Неизвестность изводила, осознание своей беспомощности сводило с ума.

Телевизор, компьютер, стереосистема, радио – все было выключено, и тиканье настенных часов в кухне, где он сидел, казалось в этой тишине оглушающе громким.

Ему хотелось опять поехать к ее дому, в сотый раз набрать ее номер телефона, оставить для нее еще одно сообщение на автоответчике. Но он знал, что все это бесполезно, и продолжал сидеть на месте, тупо уставясь в пространство перед собой.

Погода в этот день, как и всю прошедшую неделю, была под стать его состоянию – хмурой и безотрадной. Моросило, ветви могучих кленов в саду, колышимые ветром, шлепали мокрыми листьями по окнам, будто прося пустить их в дом погреться.

А ведь я не знаю, ни где живут ее родители, ни где работает брат, думал Алан, перебирая в уме все возможные варианты выхода на след Энн. Ни с одной ее подругой не познакомился, а о личной жизни вообще не имею представления. Не исключено, что ее квартира на Квин-стрит, в изобилии обставленная антикварными вещицами, – место, в котором она отдыхает от повседневности, набирается новых впечатлений, и что где-то совсем в другом районе Торонто у нее есть другой дом – обычный дом с мужем и детьми. Художники – странный народ, так она сама однажды выразилась.

Он устало закрыл глаза, и ему представилось милое лицо Энн. Чуть вздернутый нос, полные губы, выразительные честные глаза…

Нет, сказал он себе. Я не верю, что она способна на низость. Надо во что бы то ни стало ее разыскать и все выяснить.

Зазвонил телефон. Алан вскочил со стула и добрался до столика, на котором стоял телефонный аппарат, буквально за секунду.

– Энн? – выкрикнул он, едва поднеся трубку к уху.

– Это не Энн, старина, – ответил знакомый голос Питера. – В чем дело? Почему ты так орешь?

Алан закрыл глаза. Впервые в жизни голос друга вызвал в нем раздражение.

– А, Питер, это ты… Прости, я решил, что звонит… – Он махнул рукой, не задумываясь о том, что Питер не может видеть этого жеста. – Видишь ли, я вот уже второй день жду звонка от Энн, а она… Впрочем, это запутанная история. Признаться, я сам не понимаю, что происходит…

– Судя по голосу, ты чувствуешь себя прескверно, – заметил Питер. – Знаешь что? Минут через тридцать я к тебе подъеду. Если захочешь, расскажешь, что у тебя за проблемы, нет – я не обижусь. Просто побуду у тебя, так сказать, поддержу морально.

Алан вдруг ощутил, что остро нуждается в помощи друга, и с некоторым облегчением провел по лицу ладонью.

– Да, дружище, пожалуйста, приезжай.

Виски, привезенное Питером, оказалось как никогда кстати. Выпив полбокала, Алан, хоть и ничего не ел сегодня и очень много нервничал, почему-то ничуть не захмелел, зато немного расслабился и взглянул на мир менее мрачно.

– Ты кошмарно выглядишь, – сказал Питер, увидев его осунувшееся, покрытое щетиной лицо и покрасневшие глаза. – Создается такое впечатление, будто ты не спал всю прошедшую ночь.

Алан безрадостно усмехнулся.

– Представь, так оно и было.

– М-да, чую, плохи твои дела… – протянул Питер, сделав очередной глоток.

Алан был на сто процентов уверен, что, не продолжи он этот разговор, Питер тоже больше не вернется к нему. Но причин не поведать другу о событиях, заставляющих его второй день сходить с ума от переживаний и тягостных мыслей, у него не было, поэтому, откашлявшись, он начал свой рассказ:

– Понимаешь, еще в прошлое воскресенье, когда мы были на Ниагаре, Энн кто-то позвонил на мобильный. Кто именно, я не знаю, но, по ее словам, человек, с которым они недавно по какой-то причине повздорили. Всю вторую половину дня она пребывала в напряжении, попрощалась со мной довольно холодно. А в понедельник по телефону сказала, что ей надо решить какие-то связанные с тем звонком проблемы, что на это у нее уйдет неделя и что в моей помощи она не нуждается. Мы договорились, что я позвоню ей в пятницу. И вот… – Он беспомощно развел руками.

– В пятницу ты позвонил, а ее не оказалось дома, – догадался Питер.

– Именно! – Алан кивнул. – Я звонил ей уже раз пятьдесят и на домашний телефон, и на мобильный. Оставил с десяток сообщений на автоответчике. Ездил к ней домой, даже в галерею сегодня наведался. Все тщетно: она как сквозь землю провалилась.

Питер почесал затылок.

– А между вами не произошло какой-нибудь ссоры, разногласия? Женщины – совершенно непонятные существа, могут на что-то обидеться, но не подать виду, а потом ни с того ни с сего начать мстить. Исчезнуть куда-нибудь, заставить тебя мучиться – это один из их излюбленных трюков.

Алан задумался, потом сказал:

– Одно недоразумение между нами произошло, но мы мирно разобрались с ним. Ничего другого вроде бы не случалось.

Питер покачал головой и отпил еще немного виски из своего бокала.

– А с кем-нибудь из ее знакомых или родственников ты успел познакомиться?

– То-то и оно, что нет, – ответил Алан. – У нее есть младший брат, работает здесь же, в Торонто. В каком-то из фешенебельных отелей, но в каком именно, я не знаю. Ее родители, насколько я понял, живут где-то в пригороде. Больше мне ничего о них не известно.

– Говоришь, она собиралась решить какие-то проблемы?

– Да. Это-то и беспокоит меня больше всего. – Алан допил виски и вновь наполнил бокал. – Если бы она просто не хотела больше знаться со мной, если бы как-то это выразила и если бы не упомянутые проблемы, я не стал бы так настойчиво ее разыскивать, несмотря на все те невероятные чувства, которые она во мне вызывает. При данном же раскладе просто не могу махнуть на все рукой, понимаешь?

– Еще как понимаю! – ответил Питер. – Я на твоем месте вел бы себя точно так же. – Он поставил бокал на стол, провел по коротко стриженным волосам рукой и пожевал нижнюю губу, о чем-то размышляя.

– Я боюсь за нее. Никак не могу отделаться от мысли, что она в страшной опасности, и проклинаю себя за то, что, разговаривая с ней в последний раз по телефону, не проявил настойчивость, не заставил тем или иным способом открыться мне, – произнес Алан убито.

– Ну, брат, сожалеть о том, что произошло неделю назад, теперь просто не имеет смысла, – возразил Питер. – Этим делу не поможешь.

– Что верно, то верно.

– Давай лучше напряжем мозги и хорошенько подумаем, что мы имеем и что в состоянии сделать.

Алан с признательность взглянул на друга, мысленно поблагодарив судьбу за то, что она свела его с таким надежным человеком, и кивнул.

– Ты прав, дружище. Знаешь, я очень рад, что ты приехал. Я уже туго соображаю, вот и начинаю забивать башку идиотскими мыслями. – Он тряхнул головой, взбадриваясь. – Итак, мы знаем номер ее домашнего телефона и сотового. И адрес. На звонки она не отвечает, дверь не открывает, то есть, может, находится вовсе и не дома.

– А в галерее? Ты спросил, почему ее сегодня нет? – поинтересовался Питер.

– Да, и мне ответили, что по неизвестным причинам она не сможет проводить экскурсии в течение целого месяца, – ответил Алан.

– Странно… – протянул Питер. – Это ее единственная работа?

– Нет конечно. Основное занятие Энн – иллюстрирование книг. Она художница. Кстати, написала недавно мой портрет, он висит в гостиной. Ты только взгляни на него!

Он оживленно вскочил со стула и направился к двери. Питер проследовал за ним.

В гостиной из-за ненастной погоды царил полумрак. Лицо Алана, изображенное на портрете, при таком освещении казалось задумчивым и как будто отражало состояние реального Алана.

– Вот это талант! – пробормотал Питер, с восторгом разглядывая портрет. – По-моему, эта твоя Энн – действительно редкая птица.

– Я вообще удивляюсь, что встретил ее, что набрался смелости к ней подойти, – ответил Алан.

Питер услышал в его голосе столько обожания и столько тоски, что повернулся, ободряюще похлопал его по спине и сказал:

– Не убивайся, дружище. Мы разыщем твою художницу. По крайней мере, приложим к этому все усилия, обещаю.

Пять минут спустя они опять сидели в кухне и разрабатывали план действий.

– Предлагаю по очереди следить за ее домом, – сказал Питер уверенно. – К примеру, сегодня ты будешь этим заниматься, а я работать, завтра – наоборот.

– А если она вообще уехала на месяц из города? – спросил Алан. – Предположим, к каким-нибудь родственникам или к друзьям?

– Значит, мы выловим ее через месяц, – без тени сомнения ответил Питер. – Кстати, на какое издательство она работает?

Алан развел руками.

– Был бы рад знать это. – Его глаза вдруг озарились надеждой. – А что, если обзвонить все имеющиеся в Торонто издательства, попытаться выяснить, с каким из них она сотрудничает?

Питер скептически скривился.

– Боюсь, на это у нас уйдет не месяц, а все полгода. Издательств крупных, среднего масштаба и совсем небольших в нашем городе предостаточно.

– Давай начнем с крупных, – предложил Алан, все больше увлекаясь своей идеей и все сильнее оживляясь.

– Ты хоть фамилию своей Энн знаешь? – спросил Питер улыбаясь. – Не будем же мы говорить, что разыскиваем просто Энн.

– Знаю! – выпалил Алан. – Причем выяснил это таким образом: позвонил в галерею и спросил, когда экскурсия у рыжеволосой молодой женщины по имени Энн.

Питер засмеялся.

– Ну ты, брат, даешь! Это определенно называется любовью!

Щеки Алана запылали. Он мысленно порадовался, что не брился ни вчера вечером, ни сегодня утром и что из-за щетины Питер не увидит признаков его смущения.

– Может быть, – ответил он, беря бутылку и начиная доливать в бокалы виски, чтобы таким образом скрыть свое состояние.

– Не может быть, а точно. – Питер похлопал его по плечу. – Поверь знатоку.

– Верю, верю. – Алан улыбнулся. – А фамилия Энн Голдстоун.

– Голдстоун… Золотой камень… – пробормотал Питер задумчиво. – Знаешь, хоть я ни разу ее не видел, мне кажется, фамилия ей подходит.

– Еще как подходит! – подхватил Алан. – Энн и на самом деле золото!

– Итак, с завтрашнего дня мы начинаем операцию «Золотоискатель», – произнес Питер, на глазах серьезнея. – Надо купить справочник с адресами и телефонами всех организаций города и начать наблюдение за домом Энн. Звонить в издательства будет тот, кто на дежурстве. По мобильному. В офисе слишком много других дел.

Алан кивнул, опять погружаясь в раздумья.

– Не горюй, старик! – воскликнул Питер. – Мы найдем твою Энн и справимся с любыми ее проблемами. Только советую тебе начать есть и не забывать бриться по утрам. А то она не узнает тебя.

Алан провел по заросшей щеке ладонью.

– Ты прав.

– А еще как следует выспись, – добавил Питер. – Чтобы не заснуть в машине в тот самый момент, когда Энн будет проходить мимо.

Алан кивнул.

– Начну дежурить у ее дома я, – сказал он решительно. – Поеду туда завтра часам к восьми утра.

– Нет, лучше я. Завтра воскресенье, тебе надо бы отдохнуть. – Питер поднялся со стула. – Созвонимся вечером, если, конечно, мне не удастся выяснить что-нибудь раньше.

– Хорошо. – Алан тоже встал, – Даже не знаю, как тебя благодарить, Пит…

– О чем ты? Мы ведь друзья!

Питер еще раз похлопал Алана по плечу, тот сообщил ему адрес Энн и описал ее внешность, и приятель засобирался уходить.