Текст книги "Нарочно не придумаешь"

Автор книги: Джулия Тиммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Да, вот так. Очень хорошо.

Это воскресенье стало для Энн началом нового этапа в жизни. К портрету Алана она приступила с неожиданным творческим подъемом – таким мощным по силе, каких ей не доводилось испытывать никогда прежде.

Этот подъем, само собой, благотворно сказался и на ее иллюстрациях. В образ Густава она внесла несколько существенных дополнений, после чего средневековый германский воин Фраймана стал еще больше походить на Алана.

Коренным образом изменилось и ее внутреннее мироощущение. Сомнения и неудовлетворенность уступили в нем место светлой радости, которой наполнилась теперь каждая минута ее жизни. Просыпаясь по утрам, Энн думала о предстоящем дне с будоражащим кровь удовольствием и с особым трепетом ждала вечеров. Именно в вечерние часы после работы к ней на сеансы приходил Алан.

Ее отношение к нему тоже изменилось: теперь он стал для нее добрым, чутким другом. Сидя за столом в гостиной и потягивая после очередного сеанса чай, они подолгу беседовали на разнообразные темы, спорили, обменивались мнениями по тому или иному поводу и неизменно приходили к общему выводу.

До знакомства с Аланом Энн была убеждена, что никогда не повстречает человека, который понимал бы ее с полуслова и полувзгляда, ведь все, кто ее знал, постоянно твердили, что она смотрит на жизнь слишком неординарно. Беседы с Аланом постепенно уверили ее в том, что это убеждение ошибочно.

Наверное, мы так хорошо ладим, потому что мало знаем друг друга, рассуждала она, оставаясь одна. Наверняка по прошествии времени и с Аланом у меня возникнет куча разногласий. Хотя когда портрет будет готов, мы перестанем так часто встречаться.

Лишь в подобные минуты ее хорошее настроение портилось. Представляя, что их общение с Аланом скоро может прекратиться, она чувствовала себя настолько мерзко, что была готова расплакаться.

Неужели я влюбилась в него, неужели опять впала в зависимость от мужчины? – спрашивала она себя, кусая уголок рта. Почему не постаралась уберечься от его чар, почему согласилась писать портрет? Ведь не понаслышке знаю, чем заканчиваются все на свете любовные истории…

Ей становилось безумно жаль себя, и ее губы начинали дрожать, как у собравшегося закатить истерику ребенка.

Она ложилась на кровать, зажмуривала глаза, накрывала голову подушкой и на протяжении нескольких минут не думала ни о чем. А по прошествии этих минут в ее воображении возникал образ Алана, и, заглядывая в его глаза, красноречивее любых слов говорящие о восхищении и любви, она забывала обо всех своих страхах.

Сердце подсказывало ей, что очень скоро в их отношениях произойдет некая глобальная перемена. И несмотря ни на что, она ждала этого события с волнительным нетерпением.

6

– Ты просто прелесть, Энн! – воскликнул Алан, рассматривая после очередного сеанса позирования свой почти законченный портрет. – Как жаль, что ты пишешь портреты и картины крайне редко! У тебя исключительный талант живописца, ты знаешь об этом?

Энн рассмеялась.

– Почему ты так решил?

– Только необыкновенно одаренный художник в состоянии подметить в человеке и передать на холсте те его особенности, которых он сам в себе никогда не замечал, – ответил Алан.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Энн удивленно.

– Гмм… – Алан наморщил лоб, подбирая слова. – Как бы тебе объяснить?

– Объясни, как сумеешь. Мне очень любопытно.

– Видишь ли, когда я смотрю на этот портрет, то как будто глубже и полнее понимаю самого себя, словно заглядываю в собственную душу, – сказал Алан, переводя взгляд с портрета на Энн. – У меня такое чувство, что, когда портрет будет готов и я смогу видеть его каждый день в своей гостиной, я заживу несколько иной жизнью. – Он криво улыбнулся. – Наверное, мои слова кажутся тебе бредом сумасшедшего?

– Нет-нет, мне ужасно интересно. Продолжай, пожалуйста. – Энн смотрела на него широко раскрытыми глазами и представляла собой олицетворение внимания и любопытства.

– Понимаешь, я вижу в моем лице на этом портрете нечто, чего не замечаю, глядя на себя в зеркало. Ты сумела отобразить в нем мою душу.

Алан медленно подошел к Энн – настолько близко, что, почувствовав на своей щеке его пьянящее дыхание, она невольно содрогнулась.

– Энн… – прошептал он, осторожно обнимая ее за талию и притягивая к себе. – Мне часто кажется, что ты нереальная, что существуешь лишь в прекрасном сне, который вот-вот прервется. И я постоянно боюсь проснуться, боюсь, что, когда мираж рассеется, жизнь потеряет для меня всякий смысл…

Энн тоже казалось, что она спит. В объятиях Алана ей было настолько хорошо, что голова кружилась. Каждое его слово эхом отдавалось в мозгу.

– Энн… – Алан крепче прижал ее к себе, наклонил голову, нежно поцеловал в макушку, в лоб, в нос. – Ты сводишь меня с ума, Энн…

От желания обвить руками шею и прильнуть к его губам, у Энн потемнело в глазах. И, испугавшись этого желания, она осторожно отстранилась.

– Я обидел тебя? – встревожился Алан. – Мне не следовало…

Энн замотала головой, старательно избегая встречаться с ним взглядом.

– В чем же тогда дело?

– Не знаю… Быть может… – Энн шумно вздохнула, с виноватым видом опустив плечи.

– Наверное, я тороплю события? Наверное, ты еще не готова к этому?

Она кивнула с облегчением и радостью оттого, что он все правильно понимает, что не придется искать слова для объяснения своего поступка. Но смотреть ему в глаза Энн все еще не решалась.

– Я готов ждать столько, сколько потребуется, – прошептал Алан с нежностью. – Ни о чем не волнуйся.

Энн наконец подняла голову и исполненным чувства взглядом поблагодарила его за понимание.

– Знаешь что? – произнес Алан уже привычным тоном. – Вчера мне в голову пришла потрясающая идея. – Он сцепил руки за спиной, будто для того, чтобы она не боялась, что ему еще раз вздумается ее обнять. – Давай в следующие выходные вместе съездим на Ниагару? Поужинаем в ресторанчике на высоте двухсот метров над водопадом, спустимся в подземелье?

Его предложение оказалось настолько неожиданным и настолько заманчивым, что в первое мгновение у Энн перехватило дыхание. Перед глазами замелькали прекрасные картинки: они с Аланом приезжают на ее любимые водопады, гуляют, любуются поражающей мощью стихией. Он держит ее за руку, обнимает, прижимает к себе, шепчет на ухо ласковые слова…

– Идея действительно потрясающая, только вот… – Она сама не знала, зачем добавила это «только вот». Наверное, из той же непреодолимой боязни ввязаться очередной раз в серьезные отношения с мужчиной.

Алан строго и серьезно посмотрел на нее.

– Послушай меня внимательно, Энн. Пока я не почувствую, что ты готова сблизиться со мной, больше ни разу не попытаюсь даже обнять тебя. – Его голос опять понизился до полушепота настолько нежного и волнующего, что у Энн зашлось сердце. – Я ведь сказал, что готов ждать этого момента сколь угодно долго. Ты мне веришь?

– Верю, – сказала Энн одними губами, ничуть не кривя душой.

– Если тебе так будет спокойнее, мы можем поселиться в отеле даже не в двухкомнатном номере, а в разных номерах, – добавил Алан. – Что скажешь?

Энн улыбнулась.

– Я принимаю твое приглашение.

Обнадеженный и воодушевленный Алан ушел в этот вечер раньше обычного. Энн даже обрадовалась этому: слишком о многом ей хотелось поразмыслить в его отсутствие, слишком многое взвесить и понять.

На ходу снимая с себя кофточку и распуская волосы, она прошла в спальню и упала на кровать. Ее губы невольно расплылись в счастливой улыбке, а рука словно сама собой потянулась к телефону.

Через полминуты из трубки до нее донесся голос Верити.

– Алло!

– Привет, подружка, – произнесла Энн беспечно-радостным голосом. – Как дела?

– Энн! Где ты пропадала? Почему так долго не звонила? У тебя все в порядке? – засыпала ее вопросами Верити.

– Пожалуйста, не кричи, а то я оглохну. Я. не звонила, потому что в последнее время очень много работала. Постоянно торчала в мастерской.

– И как обычно, отключала телефон?

– Как обычно. – Энн представила себе недовольную гримасу Верити, никогда не понимавшей ее привычки отключать на время работы телефоны, и улыбнулась. – А ты что, пыталась до меня дозвониться?

– Пыталась дозвониться? Я набирала твой номер каждый день по несколько раз! Уже подумывала, не приехать ли к тебе! – гневно произнесла Верити. – Почему, ну почему ты не объявилась раньше?

– Я действительно была ужасно занята, Верити, – заверила ее Энн. – Не сердись, пожалуйста.

– Ладно. – Голос Верити смягчился. – Расскажи, как ты себя чувствуешь. Надеюсь, как и обещала, не плачешь днями напролет. И по-прежнему не жалеешь, что ушла от Рейнолда.

Энн рассмеялась, настолько неуместным показалось ей в эту минуту упоминание о Рейнолде.

– Я сказала что-то смешное? – спросила Верити с ноткой обиды в голосе.

– Нет-нет, дорогая, – поспешила заверить ее Энн. – Просто плакать мне в последние дни некогда и почти не хочется, а о Рейнолде я почти забыла.

– Так быстро? На тебя это не похоже, Энн, – пробормотала Верити. – В чем, в чем, а в любовных делах ты отличаешься завидным постоянством. Мы знакомы сотню лет, я отлично тебя знаю.

– Помнишь, ты сказала, что моей судьбой может оказаться вовсе не Рейнолд? – спросила Энн. – А еще, что мне не помешало бы влюбиться в какого-нибудь другого мужчину?

Верити фыркнула.

– Конечно, помню. Как и то, что ты мне на это ответила. По твоему мнению, любовь влечет за собой уйму разных проблем, а ты в них больше не нуждаешься.

– Я до сих пор как огня боюсь всех этих проблем. – Энн вздохнула. – В том-то вся и беда.

– Постой-постой, ты что, на самом деле в кого-то влюбилась? – спросила Верити таким тоном, будто подруга сообщила ей, что слетала на Луну.

Энн еще раз вздохнула.

– Даже не знаю… Послушай, со мной произошла совершенно невероятная история. Ко мне на экскурсию, как раз в тот день, когда вы с Марком увидели Рейнолда с лаборанткой в Корсо-Италии, пришел один парень – высокий, стройный. Короче говоря, он сразу запал мне в душу.

– И ты ничего не рассказала мне о нем? – изумилась Верити.

– В тот день я не сомневалась, что больше никогда в жизни его не увижу! – воскликнула Энн. – Таких экскурсантов было в моей жизни несчетное количество. Общаешься с ними на протяжении экскурсии и расстаешься навсегда. Да, он с каким-то особым восторгом смотрел на меня, а я еще долго не могла его забыть, однако рассказывать о нем тебе в ту субботу не имело ни малейшего смысла. Но представь себе…

– Что-то я ничего не понимаю, Энн, – пробормотала Верити озадаченно. – Ты так подробно описываешь встречу с парнем и уверяешь, что рассказывать о нем не имело ни малейшего смысла.

– Не перебивай меня, Верити, дослушай до конца! – Особенность подруги прерывать собеседника на полуслове всегда выводила Энн из себя, но сейчас она находилась в настолько миролюбивом расположении духа, что не испытала ни капли раздражения. – По прошествии недели этот парень опять явился ко мне на экскурсию, а после подошел и предложил вечером встретиться.

– И? – с нетерпением спросила Верити.

– Я немного поколебалась и согласилась, – ответила Энн.

– Она еще колебалась! – Верити усмехнулась. – Ты же сама сказала, что этот парень сразу запал тебе в душу, что ты не могла о нем забыть? Надо было, не раздумывая, отвечать на его предложение согласием!

– Это не столь важно, Верити, особенно теперь, когда та наша встреча уже осталась в прошлом.

– И как она прошла? – полюбопытствовала Верити. Слушать любовные истории подруг всегда было ее хобби. – Между вами что-нибудь произошло?

– Шутишь? – Энн хмыкнула. – Ты ведь прекрасно знаешь, что сближаться с мужчинами я никогда не тороплюсь.

– Ах да! Не то что я. Мы с Марком…

– …Страстно поцеловались на первом же свидании, – окончила за подругу Энн. – Ты рассказывала мне об этом раз двадцать.

Верити захихикала.

– Этот парень попросил меня нарисовать его портрет, и я согласилась, – продолжила Энн. – Сейчас портрет почти готов.

Она сделала паузу. Ей хотелось рассказать подруге о каждой встрече с Аланом, передать содержание всех своих разговоров с ним, в деталях описать, какой он умный, внимательный и сколько невообразимых чувств вызывает в ней. Но на все это у нее ушло бы, наверное, часов десять, если не больше, поэтому она поделилась лишь самым главным.

– Со мной творится что-то странное, Верити. Я как будто заново родилась. Работаю с необыкновенным азартом, вижу мир в ярких красках. Наверное, произошло то, чего я опасалась…

– Ты влюбилась! – провозгласила Верити. – Но ведь это счастье, глупая! Не понимаю, почему ты говоришь о том, что с тобой случилось, таким грустным тоном.

Энн ответила не сразу.

– Да, наверное, ты права… Это счастье. Но я никак не могу отделаться от разных неприятных мыслей…

– Опять о проблемах, которые влечет за собой любовь? – спросила Верити мягко.

– Не совсем, – ответила Энн. – Меня больше пугают даже не проблемы, а уверенность в том, что любые любовные отношения со временем перерастают в привычку. Потом наступает отчуждение, равнодушие, потом следуют измены или нечто подобное.

– Глупости! – с чувством заявила Верити. – Не зацикливайся на своем неудачном опыте, дорогая! – Когда она сильно волновалась, всегда называла Энн «дорогой». – Оглянись вокруг, посмотри, как много влюбленных пар благополучно обзаводятся детьми, растят их, доживают до старости! Возьми, к примеру, своих родителей!

– История моих родителей скорее исключение, чем правило, – все тем же печальным тоном произнесла Энн. – У нас с Дэнни все по-другому: личная жизнь никак не складывается. Моя первая любовь закончилась скандалом, с Джошуа мы встречались всего несколько месяцев, потом я познакомилась с Рейнолдом, и опять неудачно. – Она тяжело вздохнула. – А теперь я уже боюсь испытывать судьбу.

– История твоих родителей вовсе не исключение! – твердо заявила Верити. – Посмотри на своих дядю с тетей, на моих маму и папу, на нас с Марком, в конце концов! И у меня до встречи с ним случались неудачи, ты прекрасно об этом знаешь. Но мы уже шесть лет вместе и ни о каком отчуждении даже не думаем! Ничего не бойся, прошу тебя. Ты сильная, Энн, очень сильная и должна смело смотреть в будущее, каким бы оно ни было. – Подруга перевела дух. – Мой тебе совет: наслаждайся общением с этим парнем столько времени, сколько вам отведено судьбой. Кстати, как его зовут?

– Алан. Алан Атуэлл, – ответила Энн уже совсем другим, почти веселым голосом.

– Алан… Красивое имя.

– Я тоже так считаю, – согласилась Энн.

– Он еще не объяснился тебе в своих чувствах? – поинтересовалась Верити.

– Чуть было не объяснился… – Энн вспомнила, как Алан обнял ее в мастерской, и по всему телу разлилось возникшее где-то внизу живота тепло, а во рту пересохло. Она сглотнула. – Сегодня. Но я из-за своих дурацких страхов остановила его.

– Он не обиделся? – спросила Верити.

– Ничуть, – пробормотала Энн. – Сказал, что все понимает и будет ждать момента, когда я почувствую, что готова к сближению.

Верити присвистнула. Свистеть она умела отменно и не без гордости проделывала этот трюк при каждом удобном случае.

– По-моему, этот Алан и впрямь парень что надо. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы расстались с ним из-за каких-нибудь глупостей.

– Он предлагает мне съездить на Ниагару, – сказала Энн. – В ближайшие выходные.

– Обязательно поезжай, дорогая! – почти прокричала Верити. – В последнее время ты слишком много нервничала и работала ужасно много. Тебе просто необходимо отдохнуть, слышишь?

– Не переживай, я уже сказала Алану, что согласна, – поспешила успокоить ее Энн. – Он говорит, что, если я захочу, могу поселиться в отеле в отдельном номере.

– Какой порядочный! – воскликнула Верити. – Энн, послушай меня: такие парни на дороге не валяются!

Энн рассмеялась.

– Если бы я была на твоем месте, то поселилась бы с этим Аланом не то что в одном номере, а в одной комнате, на одной кровати! – протараторила Верити.

– Спасибо за заботу и советы, но вот уж с комнатами и кроватями я как-нибудь разберусь сама, – ответила Энн, продолжая смеяться.

– Ладно, разбирайся, – добродушно проворчала подруга. – Но всегда помни о старой доброй Верити, которая всей душой желает тебе счастья.

– Спасибо, старая добрая Верити. О тебе я никогда не забываю, – с шутливой серьезностью ответила Энн.

Они тепло попрощались. И Энн, положив трубку, сладко потянулась, затем взяла в руки медведя, обняла его, закрыла глаза и, успокоенная разговором с подругой, задремала…

Выдернул ее из полусна телефонный звонок. Решив, что это Верити надумала высказать ей еще какое-то соображение по поводу взаимоотношений между мужчинами и женщинами, она улыбнулась и, не открывая глаз, нащупала трубку.

– Алло…

– Здравствуй, принцесса, – раздался с другого конца провода низкий знакомый голос.

От неожиданности Энн резко распахнула глаза и села на кровати.

Давным-давно, слыша от Рейнолда эти два слова, она замирала от счастья. Правда, с тех пор как он в последний раз назвал ее «принцессой», минуло по меньшей мере два года. К тому же она собственными глазами видела его с другой женщиной и в ее жизни появился Алан. Видимо, поэтому голос Рейнолда и его обращение к ней неприятно резанули слух.

За считанные доли секунды в голове Энн пронесся десяток мыслей. Зачем ему понадобилось звонить ей? Что он задумал? Как с ним разговаривать? Не выдать бы голосом, что я счастлива и без него…

– Здравствуй, Рейнолд, – произнесла она сдержанно.

– Хочу узнать, как ты поживаешь, – приглушенно, именно так, как он объяснялся ей когда-то в любви, произнес Рейнолд.

– Хорошо, – односложно ответила Энн.

– Хорошо? Такого не может быть, Энн. – Голос Рейнолда был исполнен вины. – Я нанес тебе чудовищную обиду. Сомневаюсь, что после всего произошедшего ты чувствуешь себя хорошо.

Его признание своей ошибки было Приятно и важно для Энн. Держать на людей зло на протяжении долгого времени она никогда не умела, в особенности на тех людей, которые искренне покаялись перед ней в совершенных грехах.

– Ты, наверное, ненавидишь меня, да? – спросил Рейнолд с болью в голосе.

– Перестань, Рейнолд, – ответила Энн, тронутая его раскаянием. – Я не ненавижу тебя. Оступаются почти все живущие на земле люди. Человек грешен, главное уметь прощать друг другу нанесенные обиды.

– У тебя золотое сердце, – пробормотал Рейнолд тем же любовно-кающимся тоном. – Ты лучшая из всех знакомых мне женщин.

Энн насторожилась. К чему клонит Рейнолд, ей до сих пор было непонятно, но она чувствовала неладное и уже тяготилась разговором.

– Давай забудем все плохое, что между нами когда-либо произошло, – предложила она, намереваясь таким образом подвести беседу к миролюбивому завершению. – В любом случае, все это уже не имеет особого значения, и…

– Что касается меня, мне нечего забывать, милая, – проникновенно прошептал Рейнолд, перебивая ее. – Все, что связано с тобой, прекрасно.

Энн нахмурилась. Теперь напыщенность речи собеседника уже не только тревожила, а пугала ее. Ей нестерпимо захотелось сейчас же прекратить разговор, и она устало произнесла:

– Я очень много работала сегодня и хочу спать, Рейнолд. Надеюсь, ты не обидишься, если…

– Только не бросай трубку, принцесса, очень тебя прошу! – взмолился Рейнолд. – Выслушай меня, это очень важно для нас обоих, для нашего будущего!

Нашего будущего? – отозвалось в голове Энн. Он что, спятил?

Она открыла рот, собираясь популярно объяснить ему, что ни о каком совместном будущем и речи идти не может, как Рейнолд продолжил.

– С Вайолет у меня все кончено, Энн. Клянусь, я никогда в жизни больше не взгляну ни на какую другую женщину, кроме тебя!

– Что-о?! – Энн расхохоталась.

– Что смешного ты нашла в моих словах? – спросил Рейнолд, мгновенно переходя с проникновенного шепота на обычный, даже жестковатый тон.

– Ничего. Просто не поняла, зачем ты клянешься мне в подобных вещах, – ответила Энн, вытирая выступившие на глазах слезы. – Мне теперь совершенно безразлично, на кого ты будешь смотреть и как часто.

– Я виноват перед тобой, Энн, и признаю это! – воскликнул Рейнолд.

Перед глазами Энн живо возник его образ: недовольно сдвинутые светлые брови, наморщенный усыпанный веснушками нос, слегка покрасневшие, как всегда при сильном волнении, глаза.

Неужели я когда-то его любила? – подумала она. Неужели находила милым, даже симпатичным? Неужели не видела, что в гневе он выглядит просто отвратительным, уродливым, отталкивающим?

Ей представилось спокойное мужественное лицо Алана, его умные серые глаза, стройная сильная фигура. И невысокий веснушчатый Рейнолд показался вдруг по сравнению с ним еще омерзительнее.

– Ты хорошо отомстила мне, Энн, – опять заговорил Рейнолд. – Ушла от меня, заставила страдать. Теперь мы квиты, и нет смысла продолжать эту глупую и жестокую игру.

– Игру? – воскликнула пораженная Энн. – Что ты называешь игрой, Рейнолд?

– Твое поведение, естественно. Пора возвращаться домой, Энн. Твое место здесь, в нашем доме. – Теперь его голос звучал повелительно.

Энн не верила своим ушам.

– Ты чудовищно заблуждаешься, Рейнолд! – выпалила она, задыхаясь от негодования. – Я не играю с тобой. Я ушла от тебя навсегда и возвращаться не намереваюсь!

– Ты ведешь себя как ребенок, – произнес он раздраженно.

– А ты – как самовлюбленный болван! – возразила Энн. – Думаешь, без тебя я не в состоянии прожить?

Рейнолд вздохнул.

– Насколько я понимаю, принцесса, ты все еще слишком взвинченна. Что ж, я потерплю. Отложим наш разговор до лучших времен. Спокойной ночи. – И, не дожидаясь ответа, положил трубку.