Текст книги "Рукав Ориона"

Автор книги: Джулиан Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 9

Мы находились на расстоянии 250 метров к югу от Штопора и как раз вылезали из-за скального завала, когда на горизонте в чистом прозрачном воздухе показался тот самый новый столб дыма. Источник его располагался очень близко от песчаной башенки, и со всех сторон его скрывали каменные глыбы.

До того момента мы не встретили никаких неожиданностей. Я не стал делиться своими опасениями относительно опасности дальнейшего пребывания на туко и также умолчал о сомнениях в надежности Зорика. Если Железная Голова продал нас, то Ильдико знать об этом необязательно.

– Вот новый столб дыма, который заметил Джо, – указал я рукой. – Совсем близко от последнего местопребывания Зорика.

– Он гораздо меньше, чем те три на западе, – пробормотала Ильдико в микрофон шлема. – Как будто горит мешок с мусором или что-то в этом роде.

– Да.

Или что-то в этом роде.

Мы спускались вниз вдоль большого осколка черного базальта, и наши маскировочные пончо тут же приняли цвет окружающих камней. Подножие Штопора было скрыто от взгляда, мы также не видели, что находится за башенкой.

Некоторое время назад я предостерегал Зорика от реальной угрозы провалиться под тонкую корку застывшей лавы и рухнуть в озеро жидкого огня. Теперь Ильдико предположила более милосердную ситуацию.

– Может быть, на него напали. Знаю, Джо не нашел признаков живого тела, но как тебе такая мысль: халукский снайпер замечает блеск оружия О'Тула, мгновенно вырубает коммутатор, даже возможно серьезно ранит его самого. Но тот ложится в укрытие, достает гранатомет – и у-у-ух! Снайпер проваливается в дыру. О'Тул глубоко прячется в каменные завалы, оказывается вне доступа сенсоров и подлечивает раны.

– М-м-м.

Прошло два часа с момента последнего сеанса связи. Мы выбрались из туко как можно скорее и побежали, как гончие по следу, ориентируясь на едва заметные следы маркера-спрея, видимые только через маски в шлемах. Каждую секунду я ожидал, что сейчас сверху рухнут самолеты халуков и «Галафармы», но свод небес оставался чистым.

Сканер, который Ильдико несла с собой, тоже ничего не показывал.

Во время погони неприятель не может использовать секретный лазерный передатчик, как это делаем мы. На квасттовской ланете нет спутника связи, поэтому хопперы и солдаты вынуждены пользоваться обычными радиоволнами. Вряд ли они сумели поставить блок на свою частоту во время переговоров, следовательно, никто пока нас не ищет. Я также был уверен, что ни в какую засаду Зорик не попал, – иначе снайпер немедленно доложил бы об инциденте на базу.

Я поделился своими рассуждениями с Ильдико.

– Кроме того, если бы О'Тула подстрелили, мы бы услышали по лазеркому его последний крик. Ничего не произошло. Но если он провалился сквозь корку, то связь прервалась бы совершенно бесшумно – как будто он оказался вне зоны досягаемости коммутатора «Чиспы».

– Есть ли шанс, что он выживет после падения? То есть я хочу сказать, может быть, там внизу не так уж много огня.

– Все возможно. В любом случае нам необходимо исследовать этот дым и довести разведку до конца.

А заодно решить, есть ли у двух человек хотя бы призрачная надежда прорваться на завод халуков.

«Важно знать, когда свернуть, важно знать, когда дерзнуть»

– Нам пора двигаться. Раньше или позже кто-нибудь вышлет хоппер, чтобы выяснить, что там произошло.

Ильдико кивнула. Ее голова, ставшая непомерно огромной из-за шлема, то появлялась, то снова исчезала в капюшоне маскировочного пончо.

– Я прочешу всю территорию подземным сканером, чтобы нам самим не окончить путь во Фритюрнице. Я еще никогда не пользовался этой штуковиной, так что придется немного попотеть. А ты стой сзади на расстоянии десяти метров и следи, не появятся ли движущиеся объекты. Прощупай северные высоты и небо за башенкой, если что-нибудь заметишь – кричи. И мы оба спрячемся под пончо. Нас не найдут, если не сядут прямо на голову.

– Будет сделано.

Я вытащил зонд сканера, опустил его практически до земли и вызвал дисплей прибора на левую часть своей маски. Появилось изображение: поперечный срез всего в два метра шириной, но зато в глубину было видно метров на пятьдесят. Различные каменные напластования громоздились друг на друга, и для такого профана в геологии, как я, представляли неразрешимую загадку. Сканер позволял увидеть кусок породы со всех сторон, а также увеличить объект до необходимого размера. Стоит подвигать зондом в разные стороны, как на экране появлялся более широкий участок почвы. Очень мило.

– На что это похоже?

– Больше всего – на слоеный торт. В качестве глазури использована застывшая лава, засыпанная кое-где песком и треснувшая. Ниже лежит пласт песчаника, испещренный вкраплениями пород вулканического происхождения – по большей части базальта и андезита. В песчанике есть ниши, заполненные, как говорит сканер, «жидкими и газообразными гидрокарбонатными соединениями».

– Короче, сырая нефть.

– Угу. Именно этого я и боялся. Пошли, Ильди.

Мы направились на север к Штопору. По пути пересекли большую равнину, на которой практически не встречались торчащие красные глыбы. Поверхность состояла из темного камня, испещренного трещинами и заваленного кучами песка и гравия. Кое-где виднелись нефтяные струйки, пропитавшие песчаные горы или текущие в трещинах. По мере приближения к Штопору подземные нефтяные резервуары становились все больше то и дело на глаза попадались горелые участки, где раньше пылала нефть.

А вот и первое еще тлеющее кострище. Сканер называет эти пятна «остатками нефтяного возгорания и сплавом неизвестных пород», внизу под ними всегда располагалась ниша с точно таким же веществом, а соединяло их некое подобие трубы или клапана. Чем дальше на север мы продвигались, тем причудливее под землей перемешивались угли с кусками красных скал.

Скоро сканер сообщил, что мы добрались до еще горящего пятна. Я резко остановился посредине плоской равнины, напрочь забывая, что мы с Ильди совершенно открыты для взглядов врага, тем более что подул легкий ветер и зашевелил защитные пончо. Впереди в 144 метрах возвышался Штопор – глыба из красного и желтого песчаника, частично скрытая черным дымом.

Я приказал компьютеру растянуть изображение подземного мира до ширины всей маски и, стоя на месте, медленно вращался вокруг своей оси.

Дагасатт света и воздуха исчез, и моему взору предстало глубинное царство. Я почувствовал себя снова в пещерах Кашне: во всех направлениях тянулись бесчисленные галереи, коридоры, вырастали гроты. Под коркой застывшей лавы открывался настоящий лабиринт катакомб – но не вымытых водой, а образовавшихся вследствие целого комплекса природных явлений. Скала под ногами больше всего напоминала термитник с кучей дыр разнообразной величины – начиная от самых крошечных и заканчивая довольно широкими, размером с комнату. На поверхность в некоторых местах выходили своеобразные трубы.

Почти все комнаты оказались набиты угольями, лишь немногие заполняло нечто черное и холодное. В некоторых залах отчетливо выделялся ярко-красный, пульсирующий, словно сердце, эпицентр. Впереди меня лежала настоящая сеть резервуаров, связанных между собой многочисленными сосудами; в них пылали и горели алые угли, пропитанные нефтью куски породы. Через трещины в эти печи поступал необходимый кислород – а заодно через них же на поверхность выходил дым.

– Самолет! Самолет! – зазвенел у меня в шлеме голос Ильдико.

Я мгновенно рухнул вниз, пряча ноги под пончо, захлопнул сканер и убрал его чувствительный зонд. Сюрреалистическое изображение преисподней исчезло. Добро пожаловать в настоящий ад!

– Сколько их? – спросил я. – Ты можешь определить модель?

– Один хоппер на высоте шестьдесят метров. Появился из-за башенки. Выглядит совершенно как человеческий – похож на «Ворлон ESC-10».

– Вполне возможно, если агенты «Галафармы» следят и охраняют завод – как это было на Кашне.

Мы лежали без движения. Жужжание двигателя слегка изменилось, но громче практически не стало, как будто самолет медленно кружил над Штопором. Наконец он приземлился, и мы решились выглянуть из-под пончо.

Хоппер сел метрах в семистах к северу от нас, частично спрятавшись под прикрытие каменных валунов вокруг башенки. Да, делали его люди, и, судя по всему, это действительно «Ворлон»: выкрашенный в черное, без каких-либо опознавательных знаков и в полном боевом снаряжении – через маску мне видно было целых четыре движущиеся фигуры на борту.

– Ильди, ты можешь нацелить на них скоп?

– Сейчас, подожди минутку… О Боже. Четверо гомо сапиенс, вооруженные только ручным оружием, в простейшем хоппере первого класса. Один парень имеет при себе какой-то сложный прибор, возможно субтерральный сканер, у другого еще какое-то неизвестное устройство; остальные двое безоружны. Хоппер идентифицируется как ESC-10XA. Модель оснащена одной пушкой типа «Харвей НА-2» и двумя каги-бластерами BRB-200.

– А что говорит аудиосканирование?

– Подожди, сейчас проверю… Идет настройка. Черт, их передачи засекречены, а наш дешифратор не может их поймать. Похоже, они просто рапортуют на базу. Теперь все тихо.

– Отлично. Продолжаем наблюдение. Они кажутся возбужденными?

– Нисколько. Парочка ученых ушли за скалы, их теперь не видно. Еще двое остались сзади, похоже, не особенно стремятся выяснять, что за дым, пока не убедятся в полной безопасности. Никаких попыток прочесать весь район. Теперь никого не видно.

Минут через двадцать фигуры в масках и капюшонах вернулись; они постояли некоторое время перед хоппером, видимо, совещаясь. Затем все залезли обратно в «Ворлон» и улетели.

– Ты уверена, что их было четверо? – спросил я.

– Абсолютно. Ты беспокоишься, не нашли ли тело О'Тула? Они ничего не внесли в хоппер, кроме небольшого количества снаряжения.

– Ладно. Пошли дальше.

Мы поднялись на ноги. Я не видел выражения лица Ильдико, но, казалось, она пристально смотрит на меня.

– Нет, не тело… Ты боялся, что О'Тул жив и они прилетели забрать его. Ты думал, он предал нас, да?

Я не стал отвечать.

– Это нелогично, Адик. Зачем бы ему так долго ждать и ничего не делать?

– Затем, чтобы солдаты «Галафармы» уничтожили бы нас и наших в капере, не подвергая его самого опасности. Но, похоже, я недооценивал старину Зорика. Он, конечно, редкостная задница, но не предательская задница. – Я уселся поудобнее и вытащил контейнер с кофе. – Давай подождем еще минут пять, а то вдруг хоппер решит еще раз облететь вокруг места.

Мы довольно быстро совершили последний марш-бросок, следуя по следам Зорика. Они сливались в петляющую тропинку, которая огибала кучи горящих углей. Пару раз подземный сканер показывал опасно тонкий слой застывшей лавы и настоящее пекло под ним.

Мы вскарабкались по окружающим Штопор красным валунам и продолжили путь на восток, к источнику дыма. То и дело мне приходилось убирать сканер в чехол, чтобы использовать обе руки для покорения скал.

Глазам нашим открылся вид на плоскую равнину у подножия Штопора – она имела вид широкого коридора, усыпанного песком и маленькими камнями. Я бы спрыгнул вниз, чтобы идти по удобной поверхности, но на песке не обнаружилось следов Зорика, – значит, он продолжал лезть по валунам. Пришлось и нам следовать за ним.

И не зря.

Источник дыма мы нашли на совсем небольшом расстоянии от цели – места, откуда просматривался завод халуков. Стоя на одном из утесов, мы заметили внизу небольшой участок земли, занесенный песком. Посередине обнаружилась дыра шириной метра два, по краям испачканная черной сажей. Клубящийся дым поднимался из отверстия, а в глубине зловеще поблескивали оранжевые язычки пламени.

Рядом с дырой не было никаких следов. Очевидно, Зорик просто спрыгнул со скалы, посчитав, что под ногами твердая песчаная земля.

Рухнул прямиком в геенну огненную.

– Вот ведь дерьмо, – шепнула Ильди. – Я никогда особенно не любила О'Тула, но уйти вот так…

Я вытащил сканер и изучил местность: адова бездна разверзлась непосредственно под тонким слоем песка, который предательски прикрывал корку лавы, по толщине не превышающую четырех сантиметров. Яма оказалась страшно глубокой и широкой – не меньше, чем с два футбольных поля – и вся целиком набитая кипящей нефтью и рудой.

– Давай я пока возьму твой бластер, а ты установи сканер на поиск человеческого тела, – обратился я к Ильдико. – Эта маленькая ниша отлично прикроет нас со стороны завода.

Вот черт, зря Зорик подобрался так близко! Я закатился за каменную гряду, приставил к ней тяжелый бластер и вытащил окуляр дальнего видения. Наконец вот оно – здание на небольшой равнине, со всех сторон окруженное скалами. Справа блестело мелкое озерцо, отражая лучи восходящего над Дисководом солнца.

Одноэтажное строение, впрочем, довольно большое. На куполообразной крыше стоит высокая башня, поддерживающая защитный зонт, и несколько разнообразных антенн. С нашей позиции видно только два из трех прилегающих крыльев; их плоские крыши венчают внушительного вида турели. Окна маленькие, да и самих их немного. Единственная замеченная мной дверь располагается в углу между крыльями.

Посадочным местом для хопперов служит простая плоская площадка с западной стороны завода. Я увидел, как загорелась цепочка посадочных огней, самолет опустился на платформу грузоподъемника и исчез; люк мгновенно закрылся. Снаружи не было никаких охранных сооружений, но строение опоясывало кольцо сенсоров – подай хотя бы один из них сигнал об опасности, несколько десятков каги-бластеров немедленно откроют огонь на поражение.

Да, крепкий орешек для партии из двух человек.

Но где-то в подкорке мозга уже начинала зарождаться смутная идея. Если она сработает, то жуткая смерть Зорика О'Тула окажется не такой уж бесполезной.

– Сканер обнаружил внутри множество теплых тел, – заметила Ильдико. Сверхчувствительный прибор прикрывал тент из тилара, защищающий от излучения. Я подошел ближе, чтобы самому взглянуть на монитор. – У нас есть замечательные поперечные разрезы западного и восточного крыльев, но я совершенно не представляю, что все это значит. Эти одинаковые значки наверняка обозначают живых существ. Посмотри, их просто сотни! Но они не двигаются. Не может же быть чтобы все они спали и притом стоя! А вот еще другие ходят между рядами неподвижных. Большинство двигающихся халуки, но есть и несколько людей. Еще больше людей и халуков находятся в центральной части. Общее число врагов – ух ты! – четыреста семьдесят. Что, черт подери, они все здесь делают?

– Кажется, я знаю, что это за заведение, – протянул я. – Что ж, я предполагал что-нибудь подобное. Следи за посадочной площадкой, на случай если самолет снова вылетит. Мы немного здесь поболтаемся, а я тем временем расскажу тебе о том чем «Галафарма» и халуки занимались на планете Кашне. А потом нам с тобой грозят серьезные неприятности.

Я рассчитывал, что место для посадки хопперов у них одно, и поэтому мы с Ильдико спрятались за каменную гряду и подползли как можно ближе, держа наготове мощные гранатометы. Будучи командиром, я взял на себя суровую ответственность запалить это осиное гнездо.

Одну за другой я выпустил три снаряда, предварительно запрограммировав таймер, и они шлепнулись на песок, покрывающий тонким слоем яму с огнем. Страшный взрыв на мгновение оглушил нас, сверху посыпался песок и мелкие камешки.

Когда пыль улеглась, мы увидели, что из трех новых дыр вырываются столбы пламени; огнем они доходили до половины Штопора. Пламя через некоторое время уменьшилось, зато в небо взвились струи густого черного дыма, и в них исчезла причудливая башенка из красного песчаника.

Мы спокойно ждали, пока сенсоры среагируют и передадут по заводу сообщение о новом взрыве. Но вернется ли хоппер, вот в чем вопрос.

– Не думаю, что они поймались на удочку, – протянула Ильди после двадцати минут бесплодного ожидания.

– Дай им еще время – они наверняка спорят и совещаются. Ученые уже сделали необходимые измерения и расчеты, так что, может быть, на этот раз поглазеть выберутся какие-нибудь туристы. Наверное, дико скучно торчать на этой гребаной планете и охранять четыре сотни контейнеров с генетическими экспериментами.

– Не понимаю, почему «Галафарма» построила завод здесь, а не на халукской планете, – пожала плечами Ильдико. – Даже если Дагасатт находится ближе к Кашне, откуда они воруют генетический вирус, им зато приходится далеко летать и охранять объект от квасттов.

– Думаю, решение скорее политическое. Правительство халуков скорее всего не желает раньше времени раскрывать секретный проект для всего населения, поскольку немногие могут себе позволить такую операцию. А то им не миновать беспорядков и раскола в обществе.

– Ты считаешь, что только элита сможет освободиться от алломорфного цикла?

– Похоже на то. Ведь вирус PD32:C2 по-прежнему очень редок. Как я понимаю, никакие другие генные вирусы не имеют нужного действия, к тому же его довольно сложно синтезировать. Единственный надежный источник вируса – это «Галафарма». Помимо неприкрытого воровства, как это было на Кашне, «Гала» покупает PD32:C2 на открытом рынке у «Оплота» и перепродает халукам по бешеной цене. «Гала» также помогает инопланетянам строить генные заводы и обучает работников технике, разработанной доктором Эмили Кенигсберг. В настоящий момент она мертва, а раньше была любовницей Алистера Драммонда – исполнительного директора «Галы». Это она придумала, как изменить цикл халуков, и ту же идею стали использовать для нелегальной торговли.

– Я все-таки не понимаю, почему ты так опасаешься этого генного проекта, – протянула Ильдико. – То есть, конечно, мне не нравится, что «Галафарма» хочет уничтожить «Оплот», чтобы полностью контролировать производство вируса и заколачивать на нем бешеные деньги. Но почему бы «Оплоту» самому не помочь халукам избавиться от этих жутких алломорфных изменений? Вы могли бы сами продавать вирус по разумной цене…

– Ильди, ставка куда выше, чем просто полезные изменения в физиологии инопланетян.

И я рассказал ей об угрозе полуклонов. Появление стабильных халуков сулит большие неприятности – пребывая в грацильной фазе, они очень умны, может быть, даже умнее, чем люди. Они спят примерно третью часть дня – как и мы, а в остальное время бодрствуют. Но еще они проводят примерно половину из четырехсот дней в году в состоянии спячки. Халуки превращаются в тугие коконы, переживают срединную фазу чешуйников, будучи при этом неповоротливыми увальнями, так существуют еще пару месяцев и только потом являются во всей своей грацильной красе.

Все это я изложил Ильди.

– Именно из-за алломорфизма цивилизация халуков стоит на невысокой ступени развития, хотя их нация куда древнее человеческой и гораздо многочисленнее.

– Ты опасаешься, что халуки перейдут на полноценный цикл жизни и покажут, кто здесь главный?

– Я опасаюсь, малыш, что они начнут войну против нас. Их планеты переполнены, несмотря на то что половина населения постоянно находится в состоянии анабиоза. Представь, если Большая Спячка неожиданно прервется? Они договорились с «Галафармой», что все захваченные планеты типа Т1 и Т2, принадлежавшие «Оплоту», перейдут к инопланетянам, как только концерн получит в свои руки Шпору Персея. Он и халуки на этом не остановятся.

– Почему ты так плохо к ним относишься? – спросила она. – Конечно, они не самые открытые существа, и к человечеству испытывают только страх и ненависть, но вдруг «Галафарме» удастся с ними договориться? И они будут соблюдать условия…

– Это еще не все. Кроме оборудования для генной инженерии, «Гала» продает им и другое высокотехническое снаряжение: корабли, компьютеры, генераторы энергии – короче, всю производимую большими концернами аппаратуру. Тупые идиоты, они считают, что всего лишь помогают халукам повысить уровень жизни. Впрочем, концерны не продавали им больших партий оружия или ценных материалов – ровно столько, чтобы постоянно поддерживать приток капитала. Созвездия халуков страшно богаты редкими и дорогими трансактинидами – и именно за ними гонятся Алистер Драммонд и его жаднющие дружки.

– То есть ты полагаешь, что регенерированные халуки в один прекрасный день построят мощные корабли и современное оружие и тогда баланс сил на Млечном Пути разрушится?

Я невесело рассмеялся.

– Ильди, даже алломорфным халукам хватает мозгов, чтобы скопировать модели наших кораблей и строить такие же! Я сам видел, чего они добились. Но худшее впереди: вирус PD32:C2 не только изменяет алломорфный цикл халуков, но способен делать из халука человека и наоборот. Такой процесс называется полуклонирование.

С губ ее слетело удивленное восклицание – похоже, венгерское.

– Но как такое возможно?

– Эмили Кенигсберг использовала ДНК человека, чтобы разорвать алломорфную цепочку. Таким образом измененный халук получает доступ к человеческому геному, и осуществляется полуклонирование. Сам процесс очень сложный – я точно не знаю, как именно он работает, но знаю, что работает.

– Но как эта женщина пошла на такое?

– Перед смертью она объяснила мне. Ею двигала идеалистическая мечта улучшить отношения между халуками и людьми с помощью обмена физиологическими данными. На деле же выяснилось, что халуки изрядно запудрили ей мозги, и к моменту, когда она начала подозревать, что ее открытие используется далеко не в возвышенных целях, было уже слишком поздно. Полуклонирование стало неизменной составляющей их сделки с «Галафармой».

– Не могу поверить, что «Гала» не понимает грозящей опасности!

– Они считают, что держат все под контролем. Кенигсберг поместила в свои клоны слишком длинную цепочку ДНК – своего рода опознавательный знак. С другой стороны, внешне отличить настоящего человека от измененного халука совершенно невозможно, разница только в их действиях. Наверное, «Галафарма» может определить все копии, – но мы-то нет. По крайней мере пока. Но узнаем, как только сравним геном полуклона и настоящего человека.

– Из этих полуклонов получатся первоклассные шпионы…

– Или воры. Им надо только хорошенько изучить нашу культуру, чтобы вести себя естественно. Нам известен один замечательнейший халук-полуклон – это был двойник самой доктора Эмили, который направлялся на Землю. Но его случайно убили. Не верю, чтобы «Галафарма» знала о существовании Второй Эмили. Короче, халуки играют в грязную игру по своим собственным правилам – и, по сценарию, необходимо убрать досадную помеху под названием Содружество Планет Человечества.

– А ты предупредил кого-нибудь из СПЧ? О Боже, смотри! Хоппер поднимается с площадки.

– Отлично. Приготовиться. Следи за их переговорами.

Я перебежал на дюжину метров к северу и занял позицию среди громадных булыжников. Если хоппер приземлится на то же место, что и в прошлый раз, – он наш.

Через несколько минут черный самолет нарезал над нами круги, совершая экскурсионный осмотр для любопытных зрителей на борту.

Давайте же, спускайтесь, мысленно убеждал я зевак. Вы все равно ничего не увидите, пока не вдохнете нефтяную вонь через свой собственный респиратор, не почувствуете жар земли и не представите, что такое падать прямиком в лапы огнедышащей смерти.

Наконец хоппер приземлился, но несколько восточнее, чем мне бы хотелось, – но все же с завода его видно не… было. Неплохо.

Люк открылся, оттуда выбрались пятеро человек, закутанных в простейшие защитные костюмы. Двое держали в руках каги-бластеры. Их командир нес в руках субтерральный сканер, а все остальные сгрудились вокруг монитора с изображением подземных глубин. Когда первый восторженный ужас спал, туристы принялись перелезать через валуны, чтобы поближе рассмотреть столбы дыма.

– Какие-нибудь звуки в эфире? – спросил я Ильдико.

– Ничего.

– Жди моего сигнала.

Я дождался, пока за самолетом никого не осталось и, когда между экскурсантами и заводом выросла громада Штопора, сказал:

– Задай им, Ильди.

И каждый из нас выпустил по гранате с сонным газом. Они летели медленно и низко, на ходу выпуская невидимые струйки – пуф, пуф. Защищавшие жертв дыхательные маски справлялись только с микробами, дымом и пылью, a AG97 оказался им не по зубам. Команда хоппера споткнулась, даже успела рвануться назад в бесплодной попытке вернуться на борт. Один из вооруженных людей практически сумел добраться до корабля, но грохнулся, едва успев коснуться переговорного устройства на поясе.

Мы с Ильдико выбежали из-за укрытий, не дожидаясь, пока упадет последний, по ходу убрали гранатометы и вытащили из кобур «иванова» – на случай сопротивления. Но все враги мирно похрапывали.

– Давай перенесем их на хоппер, – сказал я.

Мы запихнули ближайшее тело, оказавшееся чертовски тяжелым, в самолет. Внутри «Ворлона» не оказалось пассажирских сидений – прямо за капитанской рубкой находилась просторная комната, служившая для хранения грузов или снаряжения боевиков. Я отключил антиграв и издал некоторое подобие торжествующего клича.

– Вот теперь мы в игре! Я подберу остальной наш багаж, а ты садись в кресло пилота и следи, вдруг база выйдет на переговоры. Если что, сразу же отключайся.

– Понятно.

Я запихал оставшихся четверых врагов, все они оказались людьми мужского пола, захлопнул люк, снял с них маски и вставил поглощающий газ картридж. Пока я разоружал и связывал их, Ильдико включила двигатель и очистительную систему. Через несколько минут мы спокойно сняли шлемы и облегчили ремни снаряжения. Мы уселись бок о бок в пилотских креслах, попивая горячий кофе и посматривая на наших пока еще неподвижных свидетелей. Благодаря воздействию нейтрализатора они проснутся минут через десять, а иначе пришлось бы ждать часов двенадцать, не меньше.

– Отличная работа, мадам лейтенант, – ухмыльнулся я.

– К вашим услугам, старший суперинтендант. Наверное не стоит слишком-то рассчитывать, чтобы кто-нибудь из наших пташек оказался замаскированным Олли.

– Жаль, но такого везения не бывает. Было бы уже неплохо, попадись нам даже более низкосортные предатели. Через несколько минут все выяснится, а пока мне нужен только кофеин.

– А мне нужно навестить приличного размера дамскую комнату, – с улыбкой пропела она и вышла.

Я лениво оглядел внутреннее убранство «Ворлона»: вот ведь никогда не думал, что с таким восторгом стану пялиться на ничем не примечательное человеческое судно! Корабль в отличном состоянии, вооружен и защищен. Интересно, сколько еще таких хопперов находится в подземном гараже?

Снаружи солнце ярко освещало красные склоны Штопора, дымные столбы практически полностью развеялись в воздухе.

Одна из лежащих фигур замычала, и я подошел ближе, вытаскивая на ходу маленькую электронную книжку. В ней содержались фотографии и досье на Оливера Шнайдера и четырех других офицеров внутреннего отдела, бежавших с ним с Серифа. За исключением Олли, я ничего о них не знал.

Я принялся сличать снимки и лица лежащих на полу. Но ни одно изображение не сошлось.

– Крысы, – прошипел я.

– Все плохо? – жизнерадостно спросила Ильдико, появляясь на пороге.

– Здесь-то точно. Боюсь, нам все-таки придется проникнуть в эту гадость. Там должен быть подземный туннель, соединяющий ангар с самим зданием.

Один пленник разлепил глаза и пробормотал нечто невразумительное. Этот массивный молодой крепыш с темными бровями и носом-картошкой лежал на боку с завязанными за спиной руками, он посмотрел на меня ускользающим взором и прошептал:

– Ч-что?

– Заткни остальным рты, – велел я Ильдико. – А этот красавец будет допрошен.

Из своей походной аптечки я вытащил две дозы пенверола: конечно, средство не так эффективно, как машины электронного зондирования, зато носить его куда как проще. Повернув голову жертвы, я расстегнул воротник, положил на шею с обеих сторон по малиновой таблетке и прижал их пальцами. Наркотик тут же проник в сонную артерию, глаза парня закатились, рот приоткрылся.

– Как тебя зовут? – спросил я через несколько минут.

Он недоуменно уставился на меня.

– М-м… м-м…

– Имя? – повторил я.

– М-м. Даррелл, Райднор, – протянул он тусклым голосом.

– Даррелл, вы наняты концерном «Галафарма»?

– Да-а.

– Какую должность вы занимаете?

– Агент внешней безопасности… четвертого уровня.

– Что делают на заводе, который вы охраняете?

– Это генная клиника. Секретные сведения…

– Там работают над изменением халуков?

– Нет… да! А-а-а! Нет… да!

Наркотик работал, но человек с выдающейся силой воли мог сопротивляться его воздействию. Надеюсь, что Даррелл не таков.

– Кто руководит этим заведением?

Он действительно не хотел отвечать на этот вопрос. Глаза дико закрутились, из горла вырвался страдальческий стон, и он начал колотиться об пол, пытаясь освободиться от наручников. Ильдико прижала его к земле. Пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем он промычал:

– Заместитель начальника службы безопасности Эрик Скогстад. Дежурный офицер Джим Мацукава.

Именно Скогстаду не удалось меня убить – по причине срочных дел. Гарт Винг Ли говорил мне, что Скогстад напрямую занимался Шнайдером.

– Скогстад сейчас в здании?

Вдруг нам удастся захватить еще и важную галафармскую шишку, а не только предателя «Оплота»?

– Да… А-а-а! Нет, он на другой планете…

Пока еще есть шансы одним выстрелом убить двух зайцев.

– Где он? На какой планете?

Райднор снова затрясся, но все же ответил:

– Артюк… встречается со Слугой Слуг Луком.

Ничего себе! Слуга Слуг – это верховный руководитель всей нации халуков.

– Какова причина их совещания?

– Ходят слухи… Исполнительные директора семи больших концернов прилетели с Земли.

Неужели по поводу присоединения «Оплота» к «Галафарме»?

– О чем директора концернов договариваются со Слугой?

Он снова забился в конвульсиях.

– Не знаю, не знаю! Больно… Остановите! – закричал он и, всхлипывая, рухнул.

– Крысы, – процедил я сквозь зубы.

– Может быть, у него повышенная чувствительность к наркотику, – предположила Ильдико, наклоняясь над жертвой. – Пускай он продышится, Адик. Я дам успокоительное.

Она вытащила ампулу и вколола антишок. Через несколько минут Райднор расслабился и попросил пить. Когда ему стало полегче, я продолжил допрос.

– Сколько людей из общего числа охранников?

– Двенадцать.

– А халуков?

– Тридцать два.

– Бластеры носят только люди?

Он кивнул. На Кашне дело обстояло таким же образом: у инопланетян имелись только парализаторы.

– А как насчет небоевого персонала клиники? Чем они занимаются?

– Два человека – генные инженеры, три человека – пилоты хопперов, двадцать халуков – повара, посудомойки и прочие работники, обслуживающие здание.

– Очень хорошо, Даррелл. А теперь я покажу тебе картинку. – Я вытащил снимок Шнайдера. – Посмотри на него внимательно. Ты когда-нибудь видел этого человека?