Текст книги "Лишь пять дней"

Автор книги: Джули Лоусон Тиммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 9
Скотт

Скотт включил компьютер, не в состоянии сконцентрироваться на домашних заданиях учеников. Пока загружалась операционная система, он сосредоточился на ребенке: прислушался к голосу Куртиса. Ему очень нравилось, как мальчик шепотом произносит каждое слово и пальцами медленно водит по тексту.

– Ты… можешь… взять… тарелку.

Еще пару секунд он слушал, потом зашел в Интернет, на форум «Нетрадиционная семья», открыл список своих любимцев. Для него была важна эта он-лайн поддержка, мужчина зарегистрировался на форуме в ту ночь, когда они с Лори решили присматривать за Куртисом в течение года.

У Скотта случился приступ паники, когда он осознал, что вот так, просто за секунду, станет отцом, хоть и временным. Он тогда часами рыскал по Сети в поисках помощи и совета, пока наконец не наткнулся на переписку 2мальчика – вдовца, который воспитывал сына и пасынка, ВзлетнойПолосы – матери-одиночки, растившей двух дочерей после развода с их отцом, тираном и алкоголиком, МамыЛакс – приемной матери, НеЗлодея – мачехи и основателя форума.

За прошедший год Скотт практически ежедневно заходил на форум и беседовал обо всем с его участниками, начиная с типично родительских тем: дисциплина, распорядок дня, проверка домашнего задания. Затем он перешел к более общим вопросам: баланс между работой и семьей, карьерные изменения, любимые рецепты. И наконец, к куда более личным проблемам: размолвки с друзьями, денежные затруднения и даже секс.

Сообщество соблюдало всеобщую конфиденциальность, его собеседники не знали ни его настоящего имени, ни как он выглядит, но тем не менее были в курсе его отношений с Лори, его любви к малышу, они знали столько же, сколько и Пит, его ближайший друг.

Скотт прочел название сегодняшней темы для обсуждения.

Вторник, пятое апреля, 7.55 утра.

НеЗлодей писала:

«Всем привет! Я хотела посвятить утро обсуждению темы летнего лагеря – недавно мы говорили, что школьный год скоро заканчивается. И вновь пришло время подумать, что же делать с нашими карапузами в течение двух месяцев. Но давайте этот вопрос обсудим позже.

Не знаю, что вы все думаете, но с тех пор как Детройт напомнил нам о том, что его малыш скоро от него уедет, мне пришла в голову новая тема: как у вас всех, приемных родителей, получается отдавать всю свою любовь детям, которые от вас уедут и которых вы, вероятно, больше никогда не увидите? Вы отдаетесь этим детям полностью. Вы как-то пытаетесь защитить свои чувства? Вы прекращаете в какой-то момент отдавать всю душу этому малышу?

Я, например, не представляю, была бы я способна отдавать ребенку все время и силы, не будучи уверенной, что получу взамен любовь и преданность. Я бы хотела, чтобы кто-то скрашивал мое время, когда я постарею и буду доживать свой век в тени сосен. А вы, многие собравшиеся здесь, делаете все для детей, которые, возможно, никогда больше о вас не вспомнят! Как у вас это получается?»

Скотт потер подбородок и подумал: уж лучше бы НеЗлодей продолжила обсуждать тему летнего лагеря.

Просматривая комментарии, он в первую очередь обратил внимание на то, что писали его ближайшие друзья по форуму. Первое сообщение было от МамыЛакс, она, как обычно в последние несколько недель, прислала: «Я думаю о тебе».

Сначала, когда он представлял себе, как она выглядит, он в своем воображении рисовал женщину, сидящую в позе лотоса на большом блестящем пурпурном диване, на коленях у нее балансирует ноутбук, длинные черные волосы рассыпаются по спине, божественная улыбка разливается по ее лицу, пока она общается со своими друзьями по форуму.

Сейчас он знал ее лучше и понимал, что это неправильный и несколько стереотипный образ.

Теперь он представлял ее в дорогом костюме, в одной руке портфель, в другой – стаканчик с кофе, быстро печатает ответы по телефону, прежде чем прыгнуть в машину и умчаться в центр города, в шикарный офис в пентхаусе с панорамным видом.

Просмотрев сообщения, он увидел ее ответ именно на тему, поднятую НеЗлодеем.

Вторник, пятое апреля, 9.15 утра.

«НеЗлодей, хочу признаться, я и сама об этом часто думала. Всем понятно, что Детройт – как раз тот тип родителя, который отдает всего себя без остатка своему малышу. Та же ситуация у ПриемнойCемьи, я знаю, они планируют усыновить из приюта детей. Мне интересно почитать твои комментарии, Детройт. И думаю, не так просто об этом писать. Но мне кажется, что, если ты обсудишь это с нами, тебе будет легче прощаться. Если не легче, то хотя бы более сносно».

Скотт увидел ниже еще одно сообщение от своего друга, ВзлетнойПолосы.

Вторник, пятое апреля, 4.20 вечера.

«Мне тоже интересно почитать соображения Детройта и ПриемнойCемьи на эту тему. Вы все знаете, что те, кто берет ребенка на такой короткий срок, – настоящие герои. Я, к сожалению, на это не способна – слишком эгоистична».

ВзлетнаяПолоса стала членом форума в поисках моральной поддержки и советов, так как жила с пожилой матерью, страдающей старческим слабоумием. Она так сблизилась со всеми, что даже после смерти матери ежедневно заходила на форум пообщаться.

Для всех она стала голосом разума. Особенно для новичков форума – родителей, которые чрезмерно опекали своих детей и контролировали каждый их шаг. Ее ответы несли легкий налет сарказма. Когда кто-то спросил пару недель назад, как помочь третьекласснику сдать экзамен по естественным дисциплинам, ВзлетнаяПолоса ответила: «Сообщите ему, что вы уже закончили третий класс, а потом покиньте комнату, пусть он все сделает сам».

Она остудила и привела в чувство очень многих. Особенно ее реплики помогали, когда родители заламывали руки и вопили: «Что же делать?! Что же делать?!», если они не могли оплатить ребенку модный курорт или отправить в престижный университет. А в случае Скотта – когда он не мог стать постоянным отцом, ведь Куртис возвращается к ЛаДании!

«Успокойся, Детройт! – сказала тогда ВзлетнаяПолоса. – Ты можешь заботиться о ребенке, пока он с тобой. И на протяжении года ты был самым лучшим отцом, скоро год закончится, прими это. И перестань паниковать!»

Еще одним близким другом Скотта был резкий на высказывания любитель спорта 2мальчика. Он никогда не был женат на матери своего сына, которая бросила их практически сразу же после того, как родился ребенок. Несколько лет спустя этот мужчина женился на женщине с ребенком. Через год после свадьбы у нее обнаружили лейкемию, и два года спустя он стал вдовцом с двумя детьми.

Вскоре после смерти жены он присоединился к форуму и объявил себя холостяком: «Женщины или пользовались мной, или умирали, я их отталкиваю».

Скотт и 2мальчика быстро сошлись на теме спорта. Если они увлекались беседой на спортивные темы, то большинство других просто ничего не могли понять в их переписке. Она содержала только результаты матчей, информацию об игроках и так далее.

Ниже Скотт увидел письмо от 2мальчика.

Вторник, пятое апреля, 4.33 вечера.

«ВзлетнаяПолоса, думаю, я тоже не смог бы посвящать себя детям, если бы знал, что больше никогда их не увижу. Я уделяю столько времени мальчикам, потому что знаю: они мои по крови и по закону. И если бы мне не давали еще и налоговые льготы, как отцу-одиночке, клянусь, я бы что-то с собой сделал 

Детройт, сначала о главном. Ты видел, какой вчера был разгромный матч? Шучу, на самом деле главное – твой малыш! Я так же, как и другие, заинтересован услышать, что ты думаешь обо всем этом».

Скотт на мгновение отодвинул клавиатуру от себя, собрался с мыслями и принялся печатать:

«Вторник, пятое апреля, 6.53 вечера.

«Злодейка», вот как тебя нужно назвать за то, что подняла этот вопрос сейчас 

Да, знаю, справедливо и важно это обсудить. И знаю, что многие форумчане были или находятся в аналогичном положении и тоже хотят об этом поговорить.

До того как я зашел на форум, я слушал, как читает мой малыш, и думал о том, как мне будет не хватать звука его голоса, пока я общаюсь с вами или разбираю домашние задания. Я просто не могу поверить, что у меня осталось лишь пять дней наслаждаться его шепотом и чтением.

Но, чтобы ответить на ваш вопрос, я скажу, что не оцениваю ситуацию критериями: что я сделал для него и что получу взамен. Я думаю о том, как много мне дал этот ребенок за прошедший год и как мне будет больно без него. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что могу быть счастлив воспоминаниями о том, как нам было хорошо вместе. Он воссоединится со своей мамой, а у меня будет моя собственная семья.

Уверен, и моя жена подтвердит, что у меня, конечно, плохо получается постоянно мыслить позитивно. Она говорит, что я веду себя как человек, который вот-вот потеряет ребенка, а не как мужчина, у которого скоро ребенок родится.

МамаЛакс, ты стала для меня сестрой, которой у меня никогда не было. Ты это знаешь! Но ты не представляешь, как важны для меня твои ежедневные утренние сообщения и как сильно они мне понадобятся в ближайшие несколько недель! (Теперь ты в курсе )

2мальчика, пиши, когда будет что сказать по делу. Ты действительно можешь внести свой вклад. Матч я видел».

Скотт нажал «Отправить», повернулся к Куртису и прислушался.

– Ты… можешь… сидеть… на… том… шуре.

Музыка для ушей! Скотт покинул форум, выключил компьютер.

– Малыш, прочти еще раз последнее предложение. Думаю, там написано «сидел на стуле», а не «на шуре».

Мужчина устроился на диване возле Куртиса, который сразу же придвинулся к Скотту:

– Ты… можешь… сидеть… на… том… стуле.

– Отлично! Давай еще прочти пять страниц, а потом возьмемся за математику!

– Еще пять? Я и так уже прочел пять. Лори говорила, что мне нужно прочесть всего пять страниц. У нас не будет времени побросать мяч, если я прочту еще пять.

– Да, но, с другой стороны, пять – хорошо, а десять – просто отлично, а ты же хочешь все делать на отлично?

Куртис начал дуть губы, но Скотт послал ему предостерегающий взгляд.

– Ладно, две страницы и математика – это хорошо, а больше – уже не так хорошо, а?

Скотт рассмеялся:

– Ладно, две страницы и математика – это просто отлично.

Триединая трагедия: чтение, математика и душ отняли слишком много времени, и они не успели поиграть в мяч.

Скотт, стоя у платяного шкафа в комнате Куртиса, наблюдал, как мальчик натягивает пижаму.

– Я же говорил, не стоило читать пять станиц!

Малыш сделал вид, будто очень сожалеет, и изобразил движение, будто забрасывает мяч в корзину. Наконец он поднял грустные глаза на Скотта. Мужчина пытался не демонстрировать, как ему нравится наблюдать эту маленькую детскую драму, как мил этот опечаленный ребенок. Эта классическая сцена удалась Куртису просто идеально!

Скотт пересек комнату, снял с книжной полки под окном основательно зачитанную книгу «Стюарт Литтл», плюхнулся на кровать и вытянул перед собой длинные ноги. Он похлопал по свободному месту на кровати:

– Как насчет того, чтобы прочитать перед сном еще одну главу о приключениях мышонка? Или все время, что осталось до отбоя, ты потратишь на то, чтобы обижаться? Если не хочешь читать, можем предаться печали вместе. – Мужчина выпятил вперед нижнюю губу, подражая выражению лица ребенка.

Куртис попытался сохранить выражение обиды на лице, но не смог сдержать улыбку:

– Хочу послушать еще главу!

Пока малыш усаживался, Скотт сделал вид, будто изучает обложку книги. Чтец позволил себе пару минут насладиться наступившей тишиной и теплотой прижавшегося к нему сына, тонкой детской ручкой, лежавшей на ноге взрослого.

Куртис не торопился прервать молчание. Скотт прижался подбородком к голове мальчика и взглядом медленно обвел комнату.

Это была типичная мальчишеская детская: спортивные постеры на стенах, гора игрушечных гоночных машин, лего, солдатики, разбросанные на деревянном полу. Два больших резиновых динозавра на боку лежали на некоем подобии городской карты.

Скотт и Лори слышали, как сегодня утром, еще до школы, динозавры разгромили город. Негодяи заставили лего-жителей спасаться бегством в шкаф, открытая дверь их временного убежища представляла взору переполненную корзину с грязным бельем и небрежно развешенную одежду. Немногочисленные силы армии и флота оказывали отчаянное сопротивление и защищали город, но проиграли. Зеленые конечности солдат торчали из-под одного из агрессоров. Скотт заметил несколько дезертиров, скрывающихся на полке среди книг.

Возня рядом напомнила мужчине, что пора читать. Он открыл книгу, вытащил помятую фотографию-закладку, на которой были изображены Скотт и Куртис, сидящие, как и сейчас, на кровати, а в руке мальчик сжимал новехонькую книгу «Стюарт Литтл». Это был первый вечер Куртиса в доме супругов. Лори тогда сделала сотни снимков, чтобы послать ЛаДании и Брэю и показать, что у Куртиса все хорошо в его новом обиталище. Мальчик и себе оставил такую фотографию, и теперь она служила закладкой.

Скотт хотел положить фото на прикроватный столик, но маленькая ручка потянулась к ней.

– Можно мне взглянуть?

Скотт протянул фото, и мальчик аккуратно взял его обеими руками. Он смотрел на изображение на протяжении нескольких минут, водя пальцем по бумаге.

– Я тоже буду по тебе скучать! – ответ на слова Скотта, произнесенные несколько часов назад на дорожке перед домом.

– Я люблю маму, но… – Пижамным рукавом он вытер нос и рот.

– Ну конечно, любишь! – ответил Скотт, целуя его в макушку. – Тот факт, что ты будешь скучать по мне, не означает, что ты не любишь ее или любишь ее меньше, чем кого-то еще. Ты можешь любить нас обоих. Как, например, я люблю тебя, и Лори, и Брэя. В твоих чувствах нет ничего дурного. – Он притянул Куртиса еще ближе к себе. – Я буду по тебе скучать сильнее, чем могу выразить словами. Но я всегда буду здесь. И ты всегда можешь приходить ко мне в гости. Я очень буду тебя ждать! С кем же еще мне соревноваться в баскетболе? – Он обнял мальчика, пощекотал по бокам и улыбнулся.

Куртис засмеялся и пощекотал его в ответ.

– Да, но если я приду в гости с Брэем, он тебя загоняет по всему полю!

– Да, это точно! Но все равно приводи! Я всегда рад видеть вас обоих! Всегда!

Куртис еще раз всхлипнул и вытер рукавом нос, прежде чем отдать фото.

Скотт наклонился, чтобы дотянуться до стола и положить фотографию, и почувствовал пальчики, щекочущие подмышку. Он развернулся, схватив шаловливую ручку:

– Ты что, щекочешь меня? То есть именно сейчас время пощекотаться? Ну, тогда не жди пощады!

Малыш взвизгнул и попытался отодвинуться, но Скотт поймал его, посадил себе на колени и, держа одной рукой, другой начал щекотать, пока повизгивание не переросло в настоящий вопль. Куртис в баскетболе подобным воплем демонстрировал, что сдается. Однако немного угомонившись, мальчик снова принялся щекотать Скотта, предлагая еще немного пошалить.

– Знаю, знаю, но пора успокоиться, ведь скоро спать.

Он открыл книгу и, не дожидаясь ответа, начал:

– Итак, где же мы оставили прошлый раз нашего мышонка?

Глава 10
Мара

Мара прошла через кухню к раздвижным стеклянным дверям, вышла на улицу и залюбовалась ночным небом. В стороне она уловила какое-то движение, повернулась и заметила призму на двери, которая двигалась от ветра. Женщина коснулась ее пальцем, и та медленно завертелась. Призма была сделана в виде миниатюрной копии собора Нотр-Дам в Монреале.

Они купили ее с Томом, когда были там три года назад. Супруги посетили город, где когда-то познакомились и полюбили друг в друга, в надежде на возрождение чувств.

Молодые люди встретились однажды в баре, будучи второкурсниками университета. Мара выросла в Монреале. Том родился в Америке, на севере штата Нью-Йорк. Девушка планировала учиться на юриста в Штатах, а ее родители хотели уехать из Канады и по выходу на пенсию провести годы подле единственного ребенка, и там, где потеплее.

Благодаря тому, что Пори работал инженером-химиком в компании, которая имела офисы и в Америке, и в Канаде, у него было двойное гражданство. Кроме того, остался и индийский паспорт, поэтому желание поселиться в более теплом месте, чем южный Квебек, было вполне осуществимо.

Том раздумывал о продолжении учебы на медицинском факультете, но его планы зазвучали более определенно, когда он понял, насколько серьезно относится к своему будущему его экзотичная подруга с волосами цвета воронова крыла.

На первом же свидании она говорила о будущей карьере юриста. Они сидели на ступеньках перед входом в собор, пили кофе из бумажных стаканчиков и притворялись, будто им настолько холодно, что они вынуждены крепко прижиматься друг к другу.

Студентка в деталях описала, какой у нее будет мощный отдел по сопровождению судебных споров, потом она быстро станет партнером большой юридической фирмы, и далее у нее будет блестящая карьера вплоть до пенсии.

Девушка посмеивалась над приятелем за то, что он никак не мог определиться, чем заняться: практикой или научной работой. Мара уверяла, что он относится к тому типу людей, которые, приходя домой, стремятся моментально забыть о работе, и что он ей не подходит, поэтому лучше им сразу разойтись.

Том тогда смеялся, а два года спустя, будучи уже на последнем курсе, он опять отвел девушку к тому же собору. Они стояли на ступеньках, и он сказал, что определился, что будет практикующим врачом. И добавил, что всегда мечтал о жене, которая будет готовить и заниматься домом, но понял, что только одна женщина действительно создана для него – та, что выйдет замуж за мужа и за карьеру.

Она будет приводить его в ярость, таская каждый вечер работу на дом, и будет загружена ею по выходным, праздникам и в отпуске.

Но именно так он хочет провести свою дальнейшую жизнь, сказал он тогда и опустился на одно колено, протянул ей кольцо, признав, что оно недостаточно хорошо для такой женщины, и спросил: знает ли она, о ком идет речь?

Мара опять тронула призму, и та закружилась быстрее. Она повертела свое кольцо на пальце. Том часто умолял позволить заменить его, купить новое, с бóльшим бриллиантом, такое, о каком он мечтал тогда, но мог позволить себе только сейчас. Она ему не разрешала, потому что очень любила именно это кольцо.

Призма повернулась еще раз, и Мара посмотрела на собор. Том удивил ее путешествием в Монреаль три года назад, через несколько месяцев после визита к доктору Мизнеру.

После посещения однокурсника муж несколько месяцев подряд не говорил о болезни, а Мара пыталась контролировать свои перепады настроения. В результате, стена, выросшая между ними, дала трещину, но все же не падала. Мара была весьма удивлена, когда Том предложил путешествие на выходные.

Том подчеркивал, что задумал событие по случаю их годовщины. Но утром на второй день пребывания в Монреале супруг усадил Мару на диван в номере гостиницы и признался, что настоящая цель путешествия – убедить женщину, что с ней не все в порядке.

Он отчаянно пытался убедить ее посетить клинику доктора Тири.

По приподнятым и застывшим плечам мужа Мара видела – он готов к агрессии с ее стороны при малейшем упоминании о болезни.

Но она наклонилась вперед, опустила голову на колени и зарыдала – наконец она признала, что у нее есть симптомы, о которых говорили и Том, и доктор Мизнер. Она призналась, что после визита к врачу думала об этих злополучных симптомах постоянно. Она размышляла обо всем, что тогда сказал ей врач, и сама провела небольшое исследование. Наконец, она нашла сайт с сотнями статей и комментариев о ранних стадиях болезни, которые были написаны самими пациентами, их супругами, детьми или членами семьи, которые о них заботились.

Мара узнала себя в том описываемом обобщенном образе больного на ранней стадии и все-таки решилась сдать анализ крови, чтобы подтвердить подозрение, которое теперь грызло ее душу, как до этого разъедало душу ее мужа и его сокурсника.

– Если у меня болезнь Гентингтона, я хочу об этом знать! – сказала она тогда, кинувшись в объятия мужа. – Я хочу быть уверенной. Хочу подготовиться. И хочу иметь возможность объяснить все Лакс, не в деталях, конечно. Девочку безо всяких объяснений бросила ее биологическая мать. Я не хочу, чтобы она испытала это еще раз! Если она потеряет мать во второй раз, пусть хотя бы знает причину.

Том тогда спросил, уверена ли она, хочет ли знать наверняка… Представляет ли, что будет чувствовать, что будет делать, если диагноз подтвердится?

Она заверила его, что готова.

– Если диагноз подтвердится, это будет облегчение, – твердо заявила она, все еще обнимая себя обеими руками. – Я знала, что-то со мной не так! Я чувствовала, как мы отдаляемся друг от друга из-за этого. Я понимаю, ты тоже это чувствовал. Это неведение было так мучительно для нас! Каким бы страшным ни был ответ, это будет ответ, а значит – определенность!

Нервно зыркнув на него, она добавила:

– Надеюсь, если мы сможет это как-то назвать, то узнаем, с чем имеем дело! И, может быть, тогда мы сможем найти путь друг к другу?

– Конечно, сможем! – Том нежно обхватил ее за плечи и, утешая, заставил сесть прямо. – Конечно, нам удастся наладить отношения! Да мы уже начали!

Она прижалась щекой к теплой коже его руки и прошептала:

– Я умру. До того, как родятся наши внуки. До того, как Лакс выйдет замуж. Закончит колледж…

– Дорогая, давай сначала все выясним…

– Я знаю, что больна, и ты тоже это знаешь.

Толкнув еще раз призму, Мара почувствовала, как слеза катится по щеке, сначала одна, потом другая, а потом целый водопад. И она вспомнила, как плакала тогда, обняв Тома, понимая, чего она вскоре лишится.

– У Лакс не будет мамы! Я не увижу, как она вырастет!

– Ох, Мара! – Она услышала страдание в его голосе, и даже сейчас, три года спустя, женщина помнила, какой неутолимой болью был исполнен голос мужа.

Том тогда прижал ее к себе еще сильнее, пытаясь защитить от всех опасностей на свете. Но угроза не исходила извне, и как бы крепко он ни прижимал ее, как бы ни закрывал ее своим телом, она знала – муж не сможет уберечь ее от нее же самой!