Текст книги "Свадьба ее мечты"

Автор книги: Джул Макбрайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

А может быть, после поездки Бриджит в Хартли-Хаус проклятия и в самом деле больше нет? И настала очередь Эди найти любовь?

Грудь Эди стеснилась. Как ответит Сет, если она наклонится и прижмется губами к его губам? И что случится, если она предложит ему заняться любовью?

Через его плечо она внезапно увидела почтальона.

– О! Почта. Газеты. А я и забыла…

Покачивая бедрами чуть больше, чем обычно, она направилась к двери, принесла газеты, положила их на стол, увидела «Пост» и застонала.

На первой странице красовался Лоренцо Сантини. Мутное пятно скрывало среднюю часть его тела, но было ясно, что он обнажен. Он разговаривал с женщиной, но не со своей невестой, и заголовок гласил: «А как же свадьба Джулии?»

– Не хочу верить своим глазам, – пробормотала Эди и почувствовала, что Сет стоит у нее за спиной.

Прикосновение его груди и аромат одеколона заставили ее впервые за много месяцев забыть о свадьбе Джулии и Лоренцо. Она повернулась к Сету. Он был так близко, что она оказалась почти в его объятиях…

– Помнишь, я сказала тебе про Винни Марсела?

Она повернула «Пост» так, чтобы Сет мог видеть фотографию и заголовок.

– Да.

– Есть только один человек, которого я ненавижу сильнее.

– И кто же это?

– Джимми Делани. Он фотографирует Джулию и Лоренцо, хотя ему по суду запрещено приближаться к ним.

Внезапно глаза Сета загорелись такой страстью, что Эди показалось, будто воздуха в комнате не осталось.

– Так, значит, ты слышала о нем. – Сет склонился к Эди, и на секунду ей показалось, что он собирается поцеловать ее. Но он лишь произнес: – Давай поговорим об этом за обедом. Я умираю от голода.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Они пересекли Гудзон-стрит, уселись в китайском ресторанчике и сделали заказ. Сет взял газету и начал изучать снимок.

– А знаешь, – он повернул газету, чтобы Эди могла видеть подпись, – этот снимок сделал какой-то Джек Стивенс.

Эди в удивлении поднесла газету к мерцающему пламени свечи и покачала головой.

– Такие фотографии делал Джимми Делани. – Заметив, как странно Сет смотрит на нее, она добавила: – Он папарацци. А Пит Шрайвер, глава службы безопасности Спарки Дардена, уже добился, что суд запретил Джимми Делани приближаться к Джулии. Не знаю, зачем он преследует ее.

– Она фотогенична, – предположил Сет. – Ее вообще часто снимают. Думаю, Джимми Делани не единственный, кто фотографировал ее.

– Да. Но исключительным правом фотографировать приготовления к свадьбе и саму свадьбу обладает журнал «Свадьбы знаменитостей», а Джимми лезет, куда его не просят.

– Ты говоришь так, будто он твой личный враг.

– Мы боимся, что он испортит свадьбу.

– Испортит свадьбу? Сделав несколько снимков? Не думаю, что он желает вреда молодоженам. К тому же людям нравятся такие фотографии.

Почему Сет спорит? Эди с любопытством посмотрела на него.

– Согласна. Людям, конечно, интересно, как сложится жизнь Джулии, главным образом потому, что она воплощение богатства, красоты и искренности. Но такие фотографии рассчитаны на скандал.

– Заголовок – возможно, но не сама фотография, – снова возразил Сет. – Без текста ты видела бы только мужчину и женщину.

У Эди даже рот приоткрылся.

– Не могу поверить, что ты сказал это, Сет! Ты защищаешь папарацци… – она посмотрела на подпись, – Джека Стивенса. Он точно знал, что будет делать «Пост» с такой фотографией.

– Твои слова ничем не подтверждаются.

– Ты слишком долго общался с твоим лучшим другом-адвокатом, – улыбнулась она.

Да, а про Чеса он рассказывал еще, что у него двое детей… Неужели же Сет, как и Эди, мечтает о семье и детях? Да и вообще он так привлекателен! Ее охватило возбуждение.

– Но согласись, ты не можешь знать, что происходило в уме Джека Стивенса, когда он делал этот снимок.

– И не хочу знать. – Опустив подбородок, Сет внимательно смотрел на нее из-под полуопущенных век. – Неужели ты никогда не бросала взгляд на заголовки бульварных газет? Никогда не останавливалась на улице около газетного киоска, чтобы увидеть фотографии?

– Никогда. Что ты хочешь доказать мне?

– То, что если бы ты не проявляла свой интерес, покупая газеты с такими фотографиями, то папарацци прекратили бы существовать. Вот возьми да и отмени свою подписку на «Пост».

– Слушай, на чьей ты стороне?

– Не знал, что должен выбрать.

– Играешь сразу за обе команды?

– Всегда.

– Но когда ты со мной, то должен выбрать одну.

– Если ты так настаиваешь.

– Ладно. Давай снова. Ты на чьей стороне?

– На той, которая тебе больше нравится.

Эди наслаждалась шутливым разговором. Прошедшие месяцы были беспокойными и напряженными, но теперь, с Сетом ей становилось легко и спокойно.

– Тебе нравится дразнить меня?

Он протянул руку и указательным пальцем поправил локон, упавший ей на лоб.

– Конечно!

– Не возражаешь, если я спрошу, почему?

Его палец на долю секунды задержался на ее виске и затем двинулся вниз по щеке. Потом Сет игриво нажал ей на кончик носа и хрипловато засмеялся.

– Вот почему. Соблазнительный румянец загорается на твоих щеках, – начал он, и его голос стал еще более низким и хриплым, – и я могу видеть, как быстро пульсирует жилка у тебя на шее. Потом я представляю себе, как дико бьется твое сердце, пытаясь выскочить из груди, и замечаю, что твои глаза начинают сверкать…

Она не смогла удержаться и расхохоталась. Такая фотография, как в «Пост», в другое время отравила бы ей целый день. Но сегодня, пока она сидит и флиртует с Сетом, ничто остальное не имеет значения.

– Ты умеешь обращаться со словами. Я, кажется, обнаружила еще один из твоих талантов, Сет.

– А какой еще ты знаешь?

– Умение подбирать цвета и ткани.

Он закатил глаза и прикусил нижнюю губу сверкающими белыми зубами.

– О, Эди, – торжественно начал он, не отводя от нее глаз, – я обладаю множеством талантов.

– Ты умеешь готовить изумительный кофе.

– Я умею еще много чего изумительного…

Она задумалась, что бы могли значить его слова, но ее отвлек подошедший официант. После его ухода Сет развернул палочки, умело расположил их в пальцах, поднял кусочек цыпленка и протянул его к губам Эди.

Так. Значит, он собирается еще и кормить ее? Она почувствовала всплеск волнения. За последние три дня ее жизнь становилась все интереснее.

– Здесь хорошая кухня, – отметил он.

– Поскольку и мои родители, и я живем на этой улице, мы часто заказываем здесь еду. Здесь всегда хорошо готовят. – Она раскрыла рот и почувствовала вкус сочного мяса. – Как я рада, что не стала вегетарианкой, как Марли! – объявила она, проглотив кусочек цыпленка.

Сет начал выбирать следующий кусок и коленом случайно задел ее. Сначала он отодвинулся, но потом нашел ее колено снова, на сей раз прижавшись к ней. У Эди вновь появилось желание сделать ему предложение. Но как? Не говорить же, в самом деле: «Хочешь лечь со мной в кровать?»

– Хотя после развода – а она один раз была замужем, – Марли сорвалась и начала есть в «Макдоналдсе».

– «Сорваться» говорят о тех, кто начал пить, – заметил Сет.

– Ну, Марли и этим немного увлекалась. Ничего опасного, – разъяснила Эди, смеясь. – Вечеринки с вином и девочками.

– И ты была одной из девочек?

Она кивнула:

– Конечно. Надо же было помочь ей прийти в себя после развода. Мы сестры-близняшки. Только я правильная, а Марли необузданная. Она сходила с ума по мальчикам, одевалась черт знает во что, слушала громкую музыку. Но кого мне жалко, так это Бриджит – она моложе нас и всегда чувствовала себя довольно одинокой, потому что Марли и я общались в основном друг с другом. – Эди пожала плечами, безуспешно пытаясь отвлечься от покалывающего ощущения там, где соприкасались их колени. – Я всегда пыталась перевоспитать Марли.

– И ты стала одеваться в наглухо застегнутые костюмы, много читать и слушать классическую музыку вместо рок-н-ролла?

– Что-то вроде этого.

– Но парни пробовали заставить тебя расслабиться?

Эди попыталась придать лицу задумчивое выражение, но не смогла. Взгляд Сета Бишопа был слишком проницательным.

– Честно? Некоторые пытались. Но поскольку я такая… строгая и слишком правильная, они все уходили от меня к Марли. – Эди широко улыбнулась. – И… но ты же ее видел!

Он улыбнулся.

– Тренировочные штаны в обтяжку, хорошо виден спортивный лифчик под футболкой.

– И с ней рядом я – в строгом сером костюме. Такая разница!

Он поднял глаза к потолку.

– Ты прекрасно в нем выглядишь, и ты знаешь это.

– Спасибо. Я просто напросилась на комплимент.

Он умолк, и его взгляд внезапно опустился к вырезу ее блузки.

– Ты знаешь, что можно случайно увидеть… кружева?

– О, правда? А я и понятия не имела. А что касается моего незапятнанного прошлого, – продолжала Эди как ни в чем не бывало, хотя ее щекам стало жарко оттого, что он заметил ее кружевной лифчик, – я училась в школе лучше Марли. А потом мы поступили в один колледж. И там продолжилась череда моих одиноких ночей.

– А теперь?

Теперь она хотела быть с Сетом, но он был ее служащим. Нельзя смешивать бизнес и удовольствие.

– Мы работаем вместе, Сет. Ну… ты мне нравишься, но наш флирт зашел слишком далеко…

Его глаза удивленно раскрылись.

– Ммм… но мы работаем вместе уже целых три дня!

– К чему ты клонишь?

– Я мог бы уволиться.

Это было так неожиданно, что она расхохоталась.

– Неужели ради меня ты бы пожертвовал карьерой организатора свадеб?

Его лицо приобрело торжественное выражение.

– Именно так, Эди.

– Сердца наших клиентов будут разбиты.

– Но не так, как у меня, если ты не позволишь мне узнать тебя ближе.

– Ты умеешь очаровывать женщин.

– Этому я учился много лет.

Пока Эди раздумывала, Сет поглядел на тарелку, будто только теперь поняв, что держит палочки неподвижно. Отодвинув брокколи и грибы, он выбрал сочную говядину.

– Ммм. Вот это вкусно. Пока будешь обдумывать возможность использования меня в качестве рабочей силы, попробуй еще кусочек.

Но Эди не хотелось откладывать решение проблемы.

– Меня тянет к тебе, – призналась она. – И то, что мы работаем вместе, очень усложняет дело.

– Ешь, Эди.

Ей не хотелось есть. Нет, ей хотелось дать волю эмоциям и, возможно, разделить с ним постель.

– Мне кажется, я потеряла аппетит.

Он обеспокоенно нахмурился.

– Что случилось? Снимок в «Пост» выбил тебя из колеи?

– Да. Но дело не в этом. Когда я позвонила Питу Шрайверу, он сказал, чтобы эти проблемы я оставила ему. Я не специалистка по безопасности. Мое дело – провести самую великолепную свадьбу, какую Нью-Йорк когда-либо видел.

– Должно быть, трудно угодить такому, как Спарки Дарден.

– Он знает толк в хорошей работе, – согласилась Эди. – Так или иначе, я думаю, что… – Эди помолчала в раздумье, затем решила, что должна выложить все. – Хочешь пойти ко мне домой, Сет? – Она запнулась, потом заторопилась: – Меня влечет к тебе. И я подумала…

– Как это будет – спать со мной?

– Да.

– Когда начнем выяснять?

– Может, сейчас? Даже не будем доедать?

Конечно, глупо бросать обед и бежать из ресторана. Но Сет быстро положил палочки и просто сказал:

– Пойдем.

– Подождите немного, – сказала Мелисса. – Постойте спокойно, я хочу сфотографировать вас. Мы будем проявлять фотографии в следующую субботу.

– Дорогая, мы очень спешим, – пробормотала ее мать, Чинна. – И обещай нам, что будешь хорошо вести себя с миссис Родригес.

– Обещаю, – охотно ответила Мелисса.

Когда родители уходят, миссис Родригес всегда включает телевизор погромче, так как туговата на ухо, и смотрит мыльные оперы. А Мелисса должна готовить уроки в своей комнате. Значит, и сегодня она сможет вылезти в окно, спуститься по пожарной лестнице и встретиться с Джеком. Его она тоже сфотографировала и надеялась, что ее снимки произведут впечатление на Джимми Делани. А одна ее фотография, проданная с помощью Джека, принесла денег больше, чем было нужно, чтобы оплатить его первое посещение Центра реабилитации.

Поскольку родители были рады, что дочь заинтересовалась фотографированием, то папа Тайрон решил:

– Мы подождем. Но ты поторопись.

– В один миг, – засмеялась Мелисса. Папа подмигнул ей, и она подмигнула в ответ. Его улыбка стала шире. – Станьте ближе друг к другу, – велела девочка.

Родители обнялись.

Хотя они часто уходили из дома, Мелиссе иногда казалось, что родители любят ее. А маму она считала красавицей. Мелисса была худой и нескладной, а мама – высокой и статной. Когда ей было двадцать, она была певицей, а сейчас ей тридцать пять. Мама встретила папу в тот день, когда перед одним из матчей спела государственный гимн…

Мелисса задержала дыхание, чтобы фотоаппарат оставался неподвижным.

– Хорошо. Теперь поцелуйтесь!

Родители засмеялись и прижались друг к другу. Мелиссе было приятно видеть, как они счастливы вместе. Она сделала снимок.

– Супер!

– Теперь нам надо бежать, – сказала мама.

И они ушли.

Ушли, даже не поцеловав Мелиссу на прощание.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– У тебя уютно.

– Сейчас моя квартира используется как склад, ты уж извини. – Эди кивнула на коробки, сложенные в углу. – Бокалы для шампанского. Тарелки. Столовое серебро. В воскресенье все это на папином грузовичке будет перевезено в поместье Спарки Дардена. Мы должны закончить все приготовления к пятнице.

Она повернулась и прислонилась к двери. Джимми мог видеть, как бьется пульс у Эди на шее. Ему почему-то стало не по себе из-за того, что он обманул ее, назвавшись Сетом Бишопом.

– Я не хотела загромождать агентство тем, что можно легко перевезти, – продолжала Эди. – Свадьба будет совсем скоро, и я бы не вынесла, если что-нибудь было бы потеряно или разбито. Только тенты и стулья уже доставлены на Лонг-Айленд. – Эди вздохнула. – Мне жаль, что я не могу быть в двух местах сразу, но Черил уволилась, а ты еще плохо знаком с работой…

– Учитывая размер твоего бизнеса, свадьба Джулии…

– Говори, не стесняйся, – согласилась Эди. – Слишком роскошная для меня? Однако я чувствую, что могу справиться. А я говорила тебе, как получила этот заказ, Сет?

Он отрицательно покачал головой. Его радовали рассказы Эди, но он все время мысленно возвращался к Джеку Стивенсу. Он знал каждого папарацци, но даже не слышал этого имени. Снимок был неплохим, хотя обнаженных людей снимать всегда очень трудно. Из-за низкого положения камеры Джимми полагал, что Джек Стивенс, должно быть, прятался где-то в раздевалке, лежа на животе. Но почему взрослый мужчина не был замечен охраной? И почему Лоренцо не увидел его?

– Нет, – он заставил свои мысли вернуться к разговору. – Кажется, нет.

При взгляде на Эди у Джимми перехватывало дыхание. Учитывая сексуальную энергию, бурлившую между ними в ресторане, он мог только удивляться, что они еще не в кровати. Но хорошо, что этого еще не случилось, внезапно решил он. Возможно, он придет в себя и сделает то, что должен – бесследно исчезнет из жизни Эди Беннинг.

Раньше его план проникнуть на свадьбу Джулии, сблизившись с Эди, казался ему отличным. Теперь он уже не был в этом уверен.

– Я сделала рекламный ролик о моем новом бизнесе. Спарки Дарден увидел его по телевизору и вспомнил Джо Беннинга, вместе с которым работал когда-то.

– И Спарки обратился к тебе?

– Да. Я ведь Беннинг.

– Твой папа, должно быть, выдающийся человек.

– Ты должен встретиться с ним.

– Хотелось бы. Значит, свадьба в воскресенье?

– Да. – Эди вздохнула. – Прошедшие полгода – самое беспокойное время в моей жизни, так что я буду рада, когда все закончится. Но у меня еще будут богатые клиенты. Марли с Кэшем заняли в шоу первое место, выделили мне часть призовых денег, и я вложила их в бизнес. И все равно сейчас у меня туго с деньгами. Надеюсь, что после оплаты моих счетов что-то останется. Мне нужны помощники, но пока я не могу их нанять.

Джимми нахмурился.

– У вас не семейный бизнес?

– Формально нет. Но у каждого есть навыки, которые могут быть полезными. Марли написала ряд статей для «Свадеб знаменитостей», и она личный тренер Джулии. Бриджит создает ювелирные изделия, мама шьет, папа готовит угощение.

Эта женщина – чудо. Она изумительная. Добрая. Любящая. Когда Джимми смотрел на нее, у него начинало болеть сердце. Так что, черт возьми, он здесь делает? Видно, он лишился разума. До сих пор он легко прибегал к притворству, чтобы подобраться поближе к тем, кого фотографировал. Этим он занимался уже несколько лет, с тех пор как оставил мир высокой моды и художественной фотографии. Но сегодня его мучила совесть. Он не хотел причинять боль Эди Беннинг.

Когда он впервые увидел ее, он называл себя Винни Марселом. Эди сразу понравилась ему, но его чувства к ней стали неизмеримо глубже за те три дня, что он работает в ее агентстве.

Он оглядел ее маленькую гостиную. Ее квартира была такой, какая, по его представлениям, должна была быть у Эди. Все неяркое, мягкое и красивое. Стены были такого светлого серого цвета, что поначалу казались белыми. Карнизы были светло-персиковыми. Старомодный диван накрыт покрывалом, на котором были повторены оба эти цвета. Занавески из белоснежного тюля висели на окнах, и сквозь них можно было видеть летящий снег. А в день свадьбы по прогнозу будет тепло и солнечно…

Как быстро меняется погода! И как быстро изменились его чувства…

– Мебель в основном с распродажи, – призналась Эди, прерывая его мысли. – Марли и Бриджит помогали мне красить стены. Мама сшила занавески и покрывало.

– Если ты решишь расстаться с твоим свадебным бизнесом, то сможешь работать дизайнером интерьера.

Не ответив, Эди направилась к нему.

– Неужели ты всегда думаешь только о работе?

Конечно, нет! С каждым шагом Эди его грудь сжималась все сильнее. Подойдя ближе, она сбросила с плеч пальто из верблюжьей шерсти и положила его на стул. Ее туфельки на шпильках подчеркивали красоту лодыжек, юбка была чуть выше колен. Две верхних пуговки шелковой блузки были расстегнуты, и он мог видеть края кружева. Жар окатил Джимми волной. А ведь он еще ни разу не прикоснулся к ней, ни разу не поцеловал. Только мечтал об этом.

И когда она остановилась перед ним на расстоянии вытянутой руки, ее глаза заблестели, будто она только что поняла, какую власть имеет над ним.

– Ты не хочешь снять пальто?

– Возможно, не стоит? – вдруг засомневался он.

Разочарование появилось у Эди на лице. Она стояла совсем близко, и он мог бы привлечь ее в свои объятия, если бы захотел. Почувствовав легкий цветочный аромат ее духов, он сделал глубокий вдох.

– Ты передумал и не хочешь быть со мной? – прошептала она хрипло, пристально глядя ему в глаза.

Как мог мужчина не хотеть быть с Эди Беннинг? Разве такое реально?

Глядя в сторону, Джимми быстро моргал, будто это могло привести его в чувства. Возможно, с Эди он зашел слишком далеко. Все, что казалось незыблемым всего несколько дней назад, готово рухнуть.

Эди взяла его руку и потянула вниз, к своей груди. Еще одна пуговка расстегнулась, и Эди направила его руку под блузку.

Он задыхался, ощущая тонкие кружева. Кожа Эди пылала. Ее рука осталась лежать на его руке, будто приглашая его двигаться дальше.

Джимми хриплым голосом спросил:

– Ты уверена?

Она сжала его руку и, откинув голову назад, сквозь полуопущенные веки посмотрела на него.

– А ты сомневаешься?

Он не может признаться ей, кто он на самом деле. И из-за этого не может заниматься любовью с нею, хотя страстно желал этого. Ему казалось, будто он наконец-то встретил родственную душу. Не раз ему приходила мысль, что Эди могла бы стать любовью его жизни. Стать его Единственной.

Наверное, не следовало бы сейчас думать об этом. Его рука была все еще на груди Эди. Он не представлял, каким образом ее блузка оказалась полностью расстегнутой, но знал, что уже не сможет удержаться.

И он расстегнул застежку лифчика и поцеловал грудь Эди.

Теперь он должен немедленно остановиться! И так он уже зашел слишком далеко.

Но он почувствовал, как она отвечает ему. Он едва смог заставить себя дышать и чуть не попросил воды. Но на самом деле ему хотелось пить прекрасное вино ее тела, пока его жажда не будет утолена.

Облизывая сухие губы, он поглядел в лицо Эди. Ее щеки пылали, а глаза потемнели и стали лиловыми, какими иногда бывают тучи перед штормом.

Он снова поднял ладони к ее груди, задержавшись на один блаженный миг. И затем он сделал то, чего и сам не мог предположить. Он сдвинул половинки застежки ее лифчика и аккуратно застегнул блузку.

С трудом прочистив горло, сказал:

– Мы работаем вместе.

Это было неубедительным оправданием, но ведь она первая сказала, что они зашли слишком далеко.

Эди задумалась, потом кивнула.

Джимми вздохнул с облегчением, но не успел выдохнуть, как она сделала шаг к нему, обняла его за шею и пригнула его голову так, что его губы прижались к ее губам. Поцелуй был горячим и неудержимым, как поток лавы, изливающийся из жерла вулкана. Потом она сняла пальто с его плеч, и, когда оно упало на пол, его руки оказались вокруг ее талии, и он притянул ее к себе. Ее уверенные, жадные руки двинулись по его спине вниз, и она снова поцеловала его. Потом внезапно опустилась перед ним на колени. Он не успел подхватить Эди, а ее руки уже боролись с пряжкой его ремня.

Он должен уйти. Да, должен уйти. И не возвращаться, пока не станет достойным мужчиной, каким не был уже многие годы. Таким мужчиной, который может быть со столь прекрасной женщиной, как Эди. Но как мог он уйти? Она уже тянула его брюки вниз по его бедрам, и он перестал воспринимать окружающее.

Джимми даже не мог понять, что чувствует. Удовольствие? Боль? Жажду? Его пальцы запутались в шелковистых прядях ее волос.

– О, Эди, – только и смог он прошептать.

Никогда не чувствовал он себя столь бессильным.

– Проклятье, – прошептал он, становясь перед Эди на колени.

И когда их глаза оказались на одном уровне, он повернул голову и прижался губами к ее губам. Поцелуй был необыкновенным, очень медленным и горячим. Потом, когда он обрел способность дышать, то понял, что ее блузка и лифчик исчезли, а юбка расстегнута. Он стянул с нее юбку и увидел, что на Эди остались только высокие чулки без подвязок.

Теперь она была почти обнаженной. Его ум затуманился, и, лаская ее тело, он прошептал:

– У тебя такая нежная кожа, будто я прикасаюсь к воздуху.

– Ты так романтично говоришь, – прошептала она в ответ.

– Я же художник, – напомнил он.

– Тогда нарисуй что-нибудь.

– Конечно. – Теперь он смотрел ей прямо в глаза. – Сначала, – произнес он хрипло, – я нарисую линию. – Едва прикасаясь, он провел пальцем. Эди выгнулась от наслаждения. – Теперь несколько кругов, – проговорил он, и она застонала. – Тебе нравится моя картина?

Джимми провел рукой вдоль ее спины, чтобы поддержать Эди, когда она снова выгнулась, прижимаясь к нему, покрывая его лицо поцелуями и затопляя его сердце чувствами, которых он не испытывал никогда в жизни. И даже не знал о них.

– А что ты рисуешь теперь? – прерывающимся голосом спросила она.

– Солнце. И луну, – добавил он хрипло. – И еще звезды.

Она задрожала, и он медленно опустил ее на пол. Ее глаза были широко открыты. Она ждала его. Он смутно подумал, что в спальне им было бы удобнее, но не стал предлагать перейти туда, чтобы не разрушить очарование момента.

Глубоко вздохнув, он медленно приблизился к Эди.

И они оба потеряли ощущение места и времени.